Своей и вражьей кровью смыв
Все преступленья буйной жизни
И за победы заслужив
Благословения отчизны, —
Нам смерть не может быть страшна;
Свое мы дело совершили:
Сибирь царю покорена,
И мы — не праздно в мире жили!
(Кондратий Рылеев)
В исторической памяти русского народа навсегда остались славные дела казацкого атамана Ермака Тимофеевича по присоединению зауральских земель к Московской Руси и его трагическая гибель в битве на берегах Иртыша. Недаром народ создал не одну песню, не один сказ о жизни и смерти Ермака.
Величественный образ народного героя изобразил поэт — декабрист Кондратий Федорович Рылеев в его исторической «думе» «Смерть Ермака». В предисловии поэт, опираясь на строки старинных сибирских летописей, обрисовал портрет легендарного атамана: «Летописцы представляют сего героя крепкотелым, осанистым, широкоплечим, он был роста среднего, имел плоское лицо, быстрые глаза, черную бороду, темные и кудрявые волосы». Образ казака-героя запечатлен в знаменитых стихах Рылеева, ставших народной песней, широко известной на Руси.
В восстановлении подлинной истории жизни и деятельности Ермака важную роль сыграли исследования профессора Руслана Григорьевича Скрынникова, опубликованные им в 1979–1980 гг. В своем письме выдающемуся историку Сибири академику А. П. Окладникову профессор Р. Г. Скрынников писал:
«Удалось найти некоторые новые архивные данные, но небольшие. Главное же, удалось выделить известия о походе Ермака, которые восходят непосредственно к приказному архиву документов из Посольского приказа. Это меняет очень многие представления об обстоятельствах первой сибирской экспедиции».
Воспользуемся и мы при изложении истории «сибирского взятия» исследованиями профессора Р. Г. Скрынникова, высоко оцененными академиком А. П. Окладниковым и многими отечественными историками.
Следует сразу отметить, что сведений о жизни Ермака до сибирского похода очень мало. В старинной северной летописи сказано, что Ермак родился в волостном центре — селе Борок на Северной Двине в семье крестьянина. Многие историки считают, что это наиболее вероятное место рождения прославленного атамана.
Когда родился Ермак? Казаки-ветераны на склоне лет утверждали, что служили под Ермаковым началом не менее 20 лет, то есть с 1565 г. Если Ермак был атаманом в середине 60-х гг., то ему тогда было не менее двадцати пяти — тридцати лет. В ряде старинных летописей указано, что знаменитый атаман «прозван Ермаком, сказуется дорожной артельной таган (котел. — М. Ц.) по-волски (по-волжски. — М. Ц.) — жерновой мелнец рушной (жернов. — М. Ц.)». С тем, что Ермак — это прозвище, согласен и ряд историков, писавших о походах Ермака.
Вместе с тем другие исследователи утверждают, что, вероятнее всего, Ермак родился в день мученика Ермолая, приходившийся на 26 июля, и получил имя Ермолай, от которого и произошло сокращенное имя Ермак. Ведь в те времена детей называли по имени великомученика или святого, в чей день по святцам родился младенец.
Профессор Р. Г. Скрынников сообщает о прозвище знаменитого атамана, полученном (по словам ермаковцев, донесенных до нас первыми сибирскими летописями) им еще в молодости, — токмак. «Токмач»— это деревянная ручная баба, которой трамбовали землю, а «токмачить» значило также «бить», «колотить кулаком». Значит, это прозвище указывало на силу и упорство в кулачном (и не только) бою того, кому оно давалось.
Почему Ермак оставил родное село и отправился на юг в волжские казачьи станицы? Возможно, причиной были недород и голод в поморских землях. Ясно одно, он начал станичную службу, став младшим товарищем, или «чуром», у старого, бывалого казака. Он учился у старших обращению с луком, пищалью, копьем и саблей, постигал искусство поиска в траве следов промчавшегося татарина, обучался приемам управления речным стругом. И в мирные дни, и в походах он выполнял любую черную работу: прибирал, варил пищу, стирал одежду, чинил обувь.
Вполне возможно, что Ермак в составе казачьих отрядов участвовал в Казанской войне, завершившейся взятием Казани, был в числе казаков, вошедших в оставленную татарами Астрахань. В середине 60-х годов его выбрали атаманом. Значит, Ермак к тому времени стал авторитетным опытным воином. Многие из тех, с кем он начинал казацкую службу, погибли в боях с татарами в «диком поле». Вероятно, Ермак не раз был ранен и имел немало шрамов от ударов вражеских сабель и попадания стрел и пуль. Но он был, видимо, удачлив на войне, и казаки ему доверяли.
Не мог Ермак остаться в стороне, когда с наступлением лета 1569 г. турецкие галеры с отрядами янычар на борту двинулись из Азова — турецкой крепости в устье Дона вверх по реке в сопровождении татарской конницы, которая следовала по берегу реки.
Турки хотели захватить Астрахань, разгромить все станицы волжских казаков и запереть для московской торговли Волгу. К Астрахани выступил воевода князь Петр Серебряный с малочисленным отрядом. Когда Серебряный вступил в Астрахань, то туда же поспешили приплыть волжские казацкие струговые отряды. Казаки понимали, чем грозит им эта война, подступившая непосредственно к их станицам.
Турки не сумели перетащить на Волгу свои тяжелые галеры. А прибытие в Астрахань царской судовой рати и казацкой флотилии окончательно подорвало веру в победу у турецких янычар. Не желая зимовать в степях, янычары подняли бунт. Турки вынуждены были повернуть назад и плыть к Азову, подвергаясь постоянным ударам со стороны казацких флотилий.
Многие историки предполагают, что Ермак со своим отрядом волжских казаков принял участие в одном из значительных сражений — важном эпизоде длительного противостояния Крымской орды с Московской Русью в ХVI в. Речь идет о сражении под деревней Молоди в 45 верстах от Москвы. Тогда летом 1572 г. русское войско, в составе которого было 3800 донских и волжских казаков, полностью разгромило конницу Крымской, Большой и Малой ногайской орд, взяв весомый реванш за сожжение московского посада татарами в предыдущем году. Разгромив в открытом бою татарскую орду, Московское государство нанесло сокрушительный удар по военному могуществу Крыма.
Впервые имя Ермака Тимофеевича появилось в исторических документах, связанных с завершающими боями Ливонской войны, в ходе которой Иван Грозный попытался в боях с Ливонским орденом, Речью Посполитой и Швецией отбить старинные русские города в Ливонии и порты на Балтике, в первую очередь Нарву. Во время третьего похода в пределы России польско-литовский король Стефан Баторий решил захватить Псков, мощную пограничную русскую крепость. Падение Пскова привело бы к овладению поляками всей Ливонией.
Учитывая смертельную опасность, нависшую над Московской Русью, царские гонцы отправились на Дон и в Поволжье, чтобы привлечь казаков к участию в боевых действиях на западе. Царь Иван Грозный повелел отряду из 500 донских казаков во главе с боевым атаманом Михаилом Черкашенином, прославившимся еще со времени разгрома татар под Молодями в 1572 г., сесть «в осаду» в Пскове. И казаки успешно обороняли крепость с первых до последних дней ее осады, несмотря на гибель в боях своего боевого атамана.
Ермак. Из «Истории Сибирской» (конец XVII в.) С. У. Ремезова
А атаман Ермак с отрядом волжских казаков прибыл на западную границу в район Смоленска. Его отряд на речных стругах по рекам и волокам вышел на Днепр, подошел к Смоленску и поступил в распоряжение одного из лучших московских воевод князя Дмитрия Хворостинина, командовавшего крупными силами, собранными в Смоленске.
Польский комендант Могилева точно установил имена 15 начальников отрядов Хворостинина. Последними в перечне указаны:
«14. Василий Янов, воевода казаков донских; 15. Ермак Тимофеевич, атаман казацкий».
В войсках Хворостинина лишь один атаман Ермак непосредственно командовал казацким отрядом, не будучи подчинен дворянскому голове — начальнику из дворян. Голова Василий Янов командовал несколькими конными сотнями донских казаков, вооруженных пищалями, а Ермак был командиром волжской судовой рати — стругового отряда волжских казаков.
Весной 1581 г. Хворостинин выступил с войском от Смоленска на Оршу и Могилев вниз по Днепру. Он хотел создать угрозу королевской армии, чтобы задержать ее продвижение к Пскову. Движение по Днепру определило характер использования стругового отряда Ермака. Казаки на стругах двигались впереди войска, пищальным огнем очищая берега от врага и обеспечивая переправу главных сил Хворостинина.
25 июня казаки захватили переправу возле Орши, и отряды Хворостинина перешли за Днепр. Затем струги казаков неожиданно появились у Могилева. Три королевские роты пытались их отогнать, но с подходом полков Хворостинина были разбиты и отошли к крепости.
Русские отряды разорили окрестности Могилевской крепости. Затем они собрались южнее Могилева и вновь под охраной стругов Ермака переправились через Днепр. Действия русских отрядов задержали подход польских сил к Пскову и помогли лучше подготовить крепость к осаде.
Воеводы Хворостинин и Катырев были направлены к Новгороду для его прикрытия от польско-литовского войска. Отряд Ермака остался в их подчинении и был отправлен для участия в боевых действиях под осажденным Псковом. Так в польских документах отмечено, что астраханские казаки пытались дождливой осенней ночью пробиться в Псков «с озера». Героическая оборона Пскова во многом истощила силы польско-литовского войска, и 15 января 1582 г. царские дипломаты подписали в Ям-Запольске под Новгородом договор о десятилетнем перемирии с Речью Посполитой.
В феврале 1582 г. произошли последние довольно успешные для русских бои со шведами, но король Стефан-Баторий потребовал от Москвы прекращения войны со шведами, грозя в противном случае разорвать перемирие. К концу зимы полки Хворостинина были распущены. Ермак и его казаки, получив расчет у воеводы, возвратились в свои зимовья на Нижней Волге.
Прибыв под Казань, Ермак узнал о восстании народов Поволжья и нападении восставших на царские отряды. В это же время царское правительство начало преследовать волжских атаманов Ивана Кольцо, Богдана Барбоша и некоторых других, которые за год до этого при тайном попустительстве и поощрении московских властей продолжили жестокую войну с ногайскими мурзами, участвовавшими в грабительских нападениях на Русь.
Эти атаманы разгромили Сарайчик, столицу хана Ногайской орды, расположенную в устье Яика (Урала). Разгром несколько охладил желание ногайцев, воспользовавшись неудачами царских войск на западных границах, напасть на Русь с юга. Хан Большой Ногайской орды сразу же направил в Москву послов для закрепления мира.
А в августе 1581 г., когда Ермак со своим отрядом воевал с западными недругами Руси, волжские атаманы, о которых упомянуто выше, напали и ограбили ногайского посла и следовавших с ним купцов из Средней Азии. Причем вместе с ногайским послом возвращался в Москву сын боярский В. И. Пелепелицын, который весной был направлен из Москвы в Ногайскую орду с богатыми подарками и посольской миссией. Так как на западной границе продолжались тяжелые бои с многочисленными врагами Руси, то московские власти не хотели осложнять отношения с ногайскими ханами.
На переправе около Соснового острова в районе р. Самары казаки встретили посла В. И. Пелепелицына в сопровождении 300 нагайских всадников, ногайского посла и купеческого каравана. Казаки объявили послу, что «наперед перевезут татарскую рухлядь и татар с половину». Посол не догадывался об их планах и дал согласие. Казаки перевезли за Волгу ногайского посла и купцов с их товарами, а затем поджидавшие в засаде сотни напали на ногайцев по обе стороны Волги и ограбили их. Русский посол просил Ивана Кольцо пощадить ногайского посла и купцов. Казаки пощадили ногайского посла и 30 его сопровождавших, а прочих ногайцев и купцов убили. Они отказались выдать Пелепелицыну пленных мурз, так как хотели получить за них выкуп.
Затем волжские атаманы Иван Кольцо и Богдан Барбоша разгромили на переправе через Волгу ногайский отряд в составе 600 всадников, возвращавшийся с добычей и полоном после набега на русские города Темников и Алатырь. Взятые в плен ногайцы показали, что они служат ногайскому князю Урусу, заверявшему московские власти в своих мирных намерениях. Но в Москве не хотели ссориться с ногайскими мурзами и объявили этих атаманов «ворами», несмотря на то, что, по мнению профессора Р. Г. Скрынникова, и с ним нельзя не согласиться, «их смелые действия — разгром Сарайчика — отрезвили властителей Ногайской орды и удержали их от дальнейших авантюр».
После этого Иван Кольцо, Богдан Барбоша и другие атаманы вынуждены были уйти с Нижней Волги и скрыться на Яике. Так что строки народных исторических песен и сказов, повествующие об участии атамана Ермака в разгроме посольского каравана, являются поэтическим вымыслом и не соответствуют исторической действительности.
Созданию таких легенд в немалой степени способствовали и официальные летописи. Так в московской летописи, созданной по инициативе патриарха Филарета, всего через 50 лет после гибели Ермака было указано о погроме на Волге казаками под руководством атамана Ермака персидского посольства и бухарского торгового каравана и последующем уходе Ермака с казаками на Каму, а оттуда в Сибирь.
Но в подлинных документах Посольского приказа указывается, что ограбление персидского посольства на Волге произошло через три года после гибели Ермака. И в книгах иностранцев, побывавших в России во второй половине ХVII — начале ХVIII в., со слов русских информаторов сообщаются абсолютно ложные сведения о Ермаке, как о главаре казацкого отряда, занимавшегося на Волге разбоем.
Собравшись на Яике, казаки провели войсковой круг, чтобы решить, куда идти походом или где искать «найм». В это время на Яик прибыли представители богатых пермских солепромышленников Строгановых. В Строгановской летописи указано, что 6 апреля 1582 г. Строгановы отправили к Ермаку «людей своих с писанием и з дары многими… дабы шли к ним в вотчины их в Чюсовские городки и в острожки на спомогание им». А в «Сказании Сибирской земли» сказано: «Максим Строганов просил ево, Ермака, чтобы он от того Пелымского князя оборонил».
Дело в том, что набеги из-за Урала отрядов манси в район Прикамья не прекращались. Тем более что их поддерживали мансийские племена Приуралья, которых притесняли Строгановы. В 1580 г. мансийский мурза Бегбелий Агтаев с «вогульским и остяцким собранием» разграбил русские селения на берегах р. Чусовой, «и ту окрест живущих села и деревни по-плениша и пожгоша и в поле… многих поимаша». А в 1581 г. князек Кихек захватил и сжег Соль-Камскую, разорил в Прикамье слободы и деревни, увел в плен их жителей. Вотчины Семена Аникиевича и Максима Яковлевича Строгановых тяжело пострадали. Только после ожесточенного сражения Кихек был разбит отрядом служилых людей Строгановых.
А воинственный князек пелымских манси Аплыгерым с согласия Кучума перешел Уральские горы и вторгся в Пермский край. Максим Строганов попросил помощи у двоюродного брата Никиты, владевшего крепостью Орел (Кергедан) на Каме. Но Никита, готовясь к обороне крепости, отказал брату. Тогда Максим донес московским властям, что пелымский князь сжег многие его деревни, а «ныне, деи, пелымский князь с вогуличи (манси. — М. Ц.) стоит около Чюсовского острогу». А следующий гонец в Москву сообщил, что с Аплыгерымом было 700 воинов и они сожгли все строгановские «слободки на Койве и на Обве, и на Яйве, и на Чусовой и на Сылве деревни все выжгли».
Затем от него последовало донесение о прекращении работы соляных промыслов: «А вогуличи живут блиско их слободок, а место лешее, а людем их и крестьяном из острогов выходу не дадут, и пашни похати дров сечи не дают же. И приходят, деи, им невеликие люди, украдом лошадей, коровы отганивают и людей побивают, и промысл деи у них в слободках отняли и соли варити не дают». Строганов просил царя разрешить нанять казаков для охраны своих земель. Но еще шла Ливонская война, и Москва такого разрешения не дала.
Видимо, Ермак сумел убедить основную часть казаков, собравшихся на Яике, наняться к Строгановым, и был выбран главным походным атаманом. Поддержали его предложение и опальные атаманы Иван Кольцо, Савва Болдырев и Никита Пан. Только Богдан Барбоша и несколько других атаманов остались на Яике и спустя четыре года построили там укрепленный острог, будущий центр Яицкого казацкого войска.
В 1582 г. после того, как войсковой круг волжских казаков решил принять предложение Строгановых, казаки Ермака, подготовив свои струги, примерно за два месяца совершили трудный поход с Яика на Каму и, согласно преданию, записанному строгановским летописцем, 28 июня, в день Кира и Иоанна, подошли к чусовским пристаням.
Безусловно, это было трудное предприятие, связанное и с многодневным движением на веслах вверх против течения рек, и с перетаскиванием стругов по волокам с верховьев одной реки на другую. Как и обычно у донских и волжских казаков, на время похода в отрядах устанавливался сухой закон, который строго соблюдался. А нарушителей просто бросали за борт.
В это время Кучум послал своего старшего сына и наследника его ханства царевича Алея в поход на Пермские земли.
Войско Алея состояло из нескольких тысяч татарской конницы и ханты-мансийского пешего ополчения в несколько тысяч бойцов. Алей прямо направился к чусовским городкам, но получил решительный отпор. Отбитый на Чусовой, Алей двинулся по суше на Каму. Но Ермак опередил царевича, его казацкая флотилия появилась в окрестностях строгановской крепости Орел на Каме раньше татар. Получив отпор и там, царевич Алей двинулся далее к Соли Камской.
Ворвавшись в посад Соли Камской, татары убивали всех, кто попадался им по пути. Затем они подожгли город. Далее татары подошли к главному центру Пермского края Чердыни и атаковали его с такой яростью, что гарнизону едва удалось отразить приступ. На обратном пути к уральским перевалам татары вновь прошли мимо чусовских городков, убивая и грабя крестьян в округе, сжигая их жилища и уводя многих в плен.
Видимо, нападение Алея на Пермскую землю сыграло немаловажную роль в принятии Ермаком решения о начале «Сибирского взятия». Как видим, поход Ермака в Сибирь начался с оборонительной войны во время татарского набега. А таких войн было немало на Руси за прошедшие более чем триста лет со времени Батыева нашествия.