– Эй! Не разводите огонь внутри машины! Совсем ума нет?! – воскликнул обернувшийся Алексеев.
– Спокойно, Юра. Все под контролем, – отмахнулся Крест.
– Да тут есть электрочайник, питающийся от бортовой сети, черт подери вас всех!
– Ну а раньше ты чего молчал? Пусть теперь уже догорает. Ладно, Варяг, давай кружки.
– Слава, вали к ним, я спать лягу тут, – пробормотал Алексеев, толкая сидящего рядом сквернослова.
– Матюгальник, ты пить будешь? – крикнул Илья.
– Да! – ответил Вячеслав, выходя из лунохода.
Яхонтов поставил на ящик три кружки. Крест стал разливать. Николай смотрел на это действо и почувствовал, что тоже хочет. Его воротило от запаха, но жгучее желание забыться поглотило все. Наверное, в этом есть какой-то смысл? Ведь пили зачем-то люди. Пили зачем-то те люди, которых зарубил Варяг. Да и если вспомнить, как он сам однажды напился… Если отбросить то что он обмочился, что его рвало, что у него болела голова после… Между всем этим было какое-то блаженство и совершеннейшая беспристрастность в отношении того, что мир вокруг одна огромная могила.
– Налей и мне, – вздохнул он.
Варяг и Крест уставились на Николая. Людоед ухмыльнулся.
– Ну, блаженный. В тебе зверь проснулся?
– Не называй меня так. Просто выпить захотелось.
– Как скажешь братец. Варяг, подай еще чарочку.
– Держи, – Яхонтов поставил еще одну алюминиевую кружку, – Я что-то не понял. Где там Славик пропал? Юра, открой аппарель!
Кормовая дверь зажужжала и стала опускаться. Вместе с холодом в нее влетел и Сквернослов.
– Ты чего там так долго? Мы уж подумали, что тебя зверьки покушали, – хихикнул Крест.
– Отливал. Надо же место под бухло освободить. – Дрожащим от холода голосом ответил Вячеслав.
|
|
– Пьянь подзаборная, – еле слышно пробормотал Юрий и, закрыв аппарель, лег спать, растянувшись на сидениях передней кабины.
– Ну… – Крест поднял свою кружку.
– Ты погоди. Огурцы-то открой. – Яхонтов кивнул на стеклянную банку с закуской.
– Славик, открой. – Илья подвинул банку к Сквернослову. – Ладно, други. Неведомо нам, что есть по ту сторону жизни. Неведома нам и все, что есть по эту сторону. Но чем больше познаем, тем больше надежд на то, что есть загробный мир. И что он много лучше. Как бы там ни было, ежели и существует рай, мне в него точно никогда не попасть. Но Андрей. Настоящий русский офицер. Человек благородной и возвышенной профессии космонавта. Человек одержимый благородной идеей спасения мира, этот рай по праву заслужил. Давайте выпьем за то, чтобы он обрел долгожданный покой и не волновался за цель его жизни. Ибо мы сделаем то, что задумано. Даже если нам неведомо, ради чего это делать, но во имя его памяти мы обязаны. Будем. – Он качнул рукой и выпил залпом.
– Будем, – кивнул Варяг и повторил его жест.
Вячеслав и Николай выпили молча.
Жуткое жжение охватило рот и пищевод Васнецова. Он открыл рот, пытаясь глотать воздух, но почувствовал, что сейчас все что он в себя влил, выплеснется наружу, прихватив с собой все то, что он за сегодня съел.
– Ну-ка закуси, быстро! – Людоед ткнул ему огурцом в нос. – Давай! Понюхай и заешь!
Николай сделал все, как сказал Крест, и ему стало легче.
– Может, Юру все-таки позовем? – спросил Вячеслав, морщась от выпитого.
Алексеев задвинул стекло, закрывая соединяющее отсеки окно и зашторил его со своей стороны плотной матерчатой шторой.
|
|
– Это было его категорическое «нет» – покачал головой Илья. – Ну да ладно, – он стал снова разливать.
– Там еще на два раза осталось? – поинтересовался Сквернослов, глядя на бутылку.
– Не бойся. У меня еще есть. Да и у Варяга что-то в загашниках имеется. Так?
– А мы что, в усмерть упиться должны? – хмыкнул Яхонтов.
– Это, как получиться.
Варяг покачал головой и взял в руку, вновь наполненную кружку.
– Я мало знал Андрея. Он всегда был неразговорчив и сосредоточен. Однако я сразу понял, насколько это сильный духом человек. И горе его… Его дочь, Ульяна… Пусть на том свете они будут вместе. И пусть высшая сила примирит их. Пусть он обретет там потерянную семью. Спи спокойно Андрей. – Варяг выпил залпом и даже не поморщился. Только закусил густые соломенные усы, крякнул и закинул в рот соленый огурец.
Сквернослова перекосило, и он дернул головой. Николай поднес кружку ко рту и взглянул на Людоеда. Тот задумчиво смотрел в свою чарку. Потом мотнул головой и выпил. Васнецов, наконец, сделал невыносимо трудный глоток и, закусив, снова взглянул на Людоеда. Тот поймал не себе его взгляд.
– Ну и что ты так смотришь, будто я тебе денег должен? А? – тихо спросил Илья.
– А чего это ты помрачнел и осунулся? – хмельно улыбнулся Николай. – Имя Ульяны тебе покоя не дает?
– А ты все не угомонишься, блаженный? Я спокоен как дерево. Так что не суетись. И вот еще что. Я убил зомби, которая была врагом и убийцей Андрея. Это она в другом мире и в другой жизни была славной девочкой Ульяной. А вот ты, блаженный. Кого ты убил? Инвалидку, у которой никого кроме ее отморозка отца не было. Несчастную девку взял и грохнул. Так что не надо скрипеть зубами и изображать из себя святую невинность. Понял?
|
|
– Откуда ты… Славик, ты ему рассказал?!
– Чего? – Сквернослов устало и отчужденно посмотрел на брата.
– Ну-ка угомонитесь все. – Нахмурился Варяг. – Коля, тебе, по-моему, хватит.
– Что? Да я только начал. А ну, Ахиллес, налей мне еще.
– Ну ладно, – захихикал Крест, наливая ему самогон.
– Васнецов! – Яхонтов повысил голос. – Ты забыл, что в общине до тридцати лет алкоголь употреблять запрещено, если радиации не подвергся?!
– Мы не в Надеждинске, Варяг, – огрызнулся Николай, – И быть может, уже никогда туда не вернемся. Тем более я в зоне поражения был. И в метро. Мне положено. – Он выпил налитое залпом и зажмурился. Затем открыл глаза и почувствовал, как все вокруг плывет. Это забавно… Он усмехнулся, чувствуя что ему, быть может, впервые по-настоящему хорошо. Жизнь прекрасна… Мир… Ну какой бы он не был… Все так здорово… Все равно все здорово…
– Не очкуй, Яхонтов, все ништяк, – сказал вдруг он.
– А ну следи за базаром, юноша, – Варяг зло посмотрел на Николая. Затем взглянул на Людоеда. – Он же готов уже. И зачем надо было это делать?
– Делать что? Я что, насильно в него заливал? Сам захотел. Да чего ты переживаешь? Пусть расслабится малец.
– Я вам не малец! – крикнул Васнецов. – Ишь… Нашли маленького…
– Успокойся, салага, годковщину на флоте никто еще не отменял, – засмеялся Крест.
– Да иди ты… Наливай еще.
– Да, давай, – поддержал брата Вячеслав.
– Куда гоните, бесы? – Яхонтов посмотрел на них осуждающе.
Николай махнул рукой и поднял кружку.
– Мы все умрем, вопрос лишь в том, как встретим эту смерть. Упавши на колени, иль гордо ей в глаза смотреть. – Васнецов вздохнул и с силой потер лицо свободной ладонью. – Мир его праху. Будем. – Он снова выпил и, прислонившись спиной к стенке, прикрыл глаза. Дурман окончательно окутал его сознание. Он чувствовал гамму странных ощущений, тягучих как смола. Какая-то странная радость, овладевшая им минуту назад, растворилась. Все звуки стали слышаться откуда-то издалека. Даже сложно было понять, что говорит сидящий рядом Варяг. Мысли погрузились в эту тягучую смолу и лениво там плавали. Иные затягивало в бездну. А иные вытягивали оттуда горькое воспоминание похорон умерших от черного дождя людей. Образ отца. Высокого. Сильного. Но очень грустного и задумчивого. Профессор Третьяков. Старый тщедушный человек, который так надеялся на успех их миссии. Погибающий Гусляков. Раненный Эмиль в лазарете. Славик… Что там Славик… Ах да… Вот он обнимает грязный сверток перед отбытием из Надеждинска. А в свертке перемешанные с бетонной пылью и куклой останки Алены… Черная тень, выпрыгнувшая из сгоревшего вагона. Морлоки. Жуткие и грязные… Их жертва… Глаза Нордики… Ее ручной люпус… Пчелка… Андрей… Какой во всем этом смысл? Какой к черту смысл во всем этом? Какой урод стрелял в него возле дома советов? Николай запустил руку под одежду и нащупал висящий на груди патрон, который из него извлекли. Почему не в сердце? Почему не в голову? Как погано…
– Черт… Выпустите меня наружу… – прошипел Васнецов сжав зубы.
– Блеванет сейчас, – покачал головой Людоед и стал открывать шлюз.
Николай зажал ладонью рот и быстро нырнул в люк. Судорожно нащупал рычаг и стал открывать внешнюю дверь. Ледяной холод ударил в лицо и мгновенно пронзил его миллионом игл. Васнецов вывалился из лунохода и жуткий спазм, словно разрывающий его спину, выплеснул из него содержимое желудка.
Позади послышался скрип снега. Щелчок затвора автомата. Еще один. Какая-то возня. Николай слышал это, но сейчас ему было совершенно наплевать на то, что происходит за его спиной. Его снова и снова рвало.
– И этому тоже хреново, – послышался знакомый голос Людоеда.
– Норамальнооо… блин… – это был голос похожий на Вячеслава. Кажется, он был пьян.
– Погляди за этими дураками. Я вокруг осмотрюсь. – Сказал Варяг.
Все в порядке. За спиной свои.
– Эх, блаженный. – Крест оттащил Николая в сторону, поскольку на старом месте все было забрызгано рвотной массой. – Пить нихрена не умеешь. Экую мозаику ты тут выложил. Прямо картина Пикассо. – Он засмеялся.
– Иди к черту, – нашел в себе силы сказать Васнецов, и его снова свела судорога и рвотный спазм.
– Ну, ты пока порыгай. А я отолью. Я же говорил, что это настоящий ядерный реагент. Вот если им помочиться, то прожжет землю до ее ядра. – Он снова засмеялся и отошел в сторону.
– Землю… Землю… говоришь… прожжет… ах ты скотина… – Николай перевернулся на спину и распластался на снегу. Он взглянул на черное небо. Потом на луноход. Все плыло перед глазами, но ему показалось, что из двух цилиндров на корпусе сейчас торчат антенны, которых раньше он не видел. Да какая собственно разница… Он прикрыл глаза.
– Рана… – прошептал Николай. – Рана, почему ты меня покинула… Рана… Я люблю тебя… Где же ты… Почему больше не приходишь? Почему? Ты тоже любишь сволочей… А я не сволочь… Хоть и убил тебя…
Он услышал шипение. Очень знакомое громовое и шипящие дыхание. А еще звон в ушах, сквозь который доносился скрип качелей. Николай снова открыл глаза и оторопел. Возле лунохода стоял Людоед и о чем-то разговаривал с Нордикой, сидящей верхом на люпусе. Рядом находился Варяг, который беседовал с… С великаном из метро. Яхонтов что-то говорил, а этот монстр только кивал заключенной в дыхательную маску и капюшон головой и шипел, бряцая своим пулеметом. В стороне живой Андрей Макаров обнимал свою живую дочку Ульяну, а та улыбалась и плакала. А возле открытого шлюза ворковали Вячеслав и Рана…
– Как это… – пробормотал Васнецов. – Как это? Вы разыграли меня все? Вы все сговорились? Суки-твари-мрази-падлы!!! Ненавижу!!! – заорал он.
Рана обернулась и бросила на него презрительный взгляд. Затем вернулась к общению со Сквернословом.
– Убью гнида! – он вскочил и кинулся на Вячеслава, но тут же упал.
– Коля, – ты что творишь?! – Людоед схватил его и стал растирать по лицу Николая снег. – А ну угомонись.
– Вы все меня как лоха развели, скоты! Я вас всех ненавижу! Убью!
– Убьешь, только завтра. А сейчас угомонись и в себя приди!
– Да пошел ты! Пошел ты! – он даже не обращал внимания на то, что все эти призраки в виде Раны, Пчелки, Андрея, Нордики и оборотня исчезли. И сквернослов скрылся уже в луноходе. Николай был одержим, а все остальное было не важно.
– Что за хрень с ним такая! – воскликнул подбежавший Варяг.
– А что, непонятно? Парня посетила синяя белка. Пить ему нельзя совершенно.
– А я что говорил?!
– Допились, бараны? – послышался голос Юрия.
Из шлюза снова показался Сквернослов. Это было странным, но в его руках плясали языки пламени.
– Записная книжка горит! – закричал он и кинул горящий блокнот на снег.
– Сволочи! – кричал Николай и, закидав огонь снегом, схватил записную книжку и прижал ее к себе. – Ты! Ты Людоед! Ты специально ее на огонь положил! Ты сжечь ее хотел!
– Да ты умом совсем тронулся, блаженный.
– А вот идите вы все к такой-то матери! – Васнецов вскочил и бросился бежать, по пояс проваливаясь в снег.
– Куда! Стой дурак! – вдогонку ему кричал Яхонтов.
Не видя ничего вокруг и перед собой, он бежал, казалось целую вечность. Пока что-то гулко не громыхнуло под утопающими в снегу ногами, и он поскользнулся на каком-то металлическом листе. Упав в снег, он машинально стал щупать рукой, в надежде понять, что это такое. Когда до его сознания стала пробиваться мысль, что это погребенный под снегом автомобиль, Николай окончательно провалился в пьяное небытие…
* *
– …весело погудели, – раздался голос Людоеда.
– Зато сейчас как хреново, – простонал Сквернослов.
– Ну, братец. Два раза хорошо не бывает.
Николай приоткрыл глаза. Он лежал внутри Лунохода, все еще прижимая к себе обгоревшую записную книжку. В смотровые щели уже пробивался дневной свет. Варяга не было видно. Хотя нет. Вот он, лезет в шлюз.
– Ну, что Яхонтов? – Людоед взглянул на него.
– Так и есть. Там джип под снегом. Сейчас погреюсь, возьму лопаты и опять с Юрой пойдем. Попробуем откопать. Может что полезное там.
– А следы крови? Я точно видел неподалеку следы крови.
– Как ты вообще мог что-то в темноте разглядеть?
– Ну, сейчас ведь день. – Усмехнулся Крест.
– Но ты заметил их ночью.
– Ну, так что. Была кровь?
– Да есть. И свежая. Пока мы тут бухали, кого-то в полусотне метров от нас растерзали. Крови много. И потом оттуда дорожка человеческих следов уходит. Вроде двое.
– Может охотники зверя завалили?
– Там Юра нашел рукавицу. А я окровавленный кусок пальто.
– Ну… Может они поцапались с этим зверем?
– Да, но только… Похоже зверь этот на лыжах шел.
– То есть?
– Лыжная колея и следы двух пар человеческих ног сходятся на одном месте. А уходят оттуда только две пары ног. Что с лыжником? Его это растерзали. Как пить дать. – Ответил Варяг. – И утащили с собой. Но кровь ему на месте слили всю.
– Так. Это уже интересно, – хмыкнул Крест. – Славик. Але, Славик, слышишь?
– Ну… – нехотя отозвался Сквернослов.
– Вот ты скажи, ты, когда из водительской кабины к нам переходил, отчего на улице задержался?
– Я же сказал. По нужде.
– А вот я что-то следов твоей жизнедеятельности возле лунохода не наблюдал. Ты ведь слышал что-то?
– Ну, слышал, – вздохнул Вячеслав.
– И что ты слышал?
– Кто-то вдалеке звал на помощь. Или просто кричал. О пощаде молил. Не разобрать было.
– Славик, скотина ты эдакая! – воскликнул Яхонтов, – И ты только сейчас об этом говоришь?
– А что мне было делать? Ты вспомни, Варяг. Нас уже один раз позвали на помощь. Возле Балашихи. И что в итоге? Попали в плен к этим стервам и Андрей погиб. Ну и на кой черт мне было суетиться?
– Идиот, ты хоть понимаешь, что из-за тебя человек погиб? – рявкнул Варяг.
– Из-за меня?
– Из-за бездействия твоего!
– А зачем надо человеку кровь сливать? – подал, наконец, голос Николай.
Все посмотрели на него.
– В гастрономических целях. – Ответил ему Яхонтов. – Так людоеды обычно поступают. Верно, Людоед?
Крест усмехнулся.
– Ну да, – кивнул он, – Только не такие как я конечно. А те, что людей едят.
– А что, бывают и такие как ты? – скривился Варяг.
– Да нет. Я такой один. Двум таким будет слишком тесно на этой планете. Был подобный мне… Ну да не важно. Пошли джип раскапывать.
– Да. Только надо начеку быть. Если в этом районе орудуют людоеды.
– В этом районе теперь я орудую. – Усмехнулся Крест. – Вообще странно. Вроде кругом леса. Хотя может деревушка тут, какая поблизости. И может не одна. Если сунутся к нам, пожалеют. Но, тем не менее, надо осмотреть поскорее джип и убираться отсюда дальше. Меня еще один вопрос занимает.
– Какой?
– Юра в кабине?
– Нет. На улице. Этот вопрос или какой? – Яхонтов засунул в карманы пару гранат и еще один рожок к автомату.
– Ты ночью не обратил внимания, что на луноходе антенны были выдвинуты?
– Нет. Все внимание на этих алкашей ушло, – он кивнул на Николая.
– Я заметил, – буркнул Васнецов.
– Ты еще мог что-то замечать? – засмеялся Илья.
– Вообще-то я ничего толком не помню. Но это запомнил. А джип… Я там упал, да?
– Верно. А говоришь, не помнишь. Ну, это все мелочи. А вот антенны, это интересно. Их ведь никто кроме Юры выдвинуть не мог, так?
– Да, – кивнул Яхонтов.
– Ну и зачем он это сделал?
– Да откуда я знаю? После спросим. Ты идешь?
– Много вопросов к Юре, – хмыкнул Людоед вставая. – И про броню эту странную и про все другое прочее. Ладно. Пошли.
– Я с вами, – буркнул Николай.
– Да на тебе лица нет, – поморщился Варяг.
– А зачем лицо… Я же не рожей откапывать этот джип буду. Просто может на холоде мне полегчает.
– Разумно, – кивнул Илья. – Только автоматик прихвати.
* *
Кровавые следы напоминали о растерзанном червем белом медведе. Только в меньших масштабах. Тут действительно произошло что-то странное. И буквально в десяти шагах от погребенного под снегом автомобиля. Если бы Николай не побежал сюда, то путешественники так и не узнали бы, что здесь произошло какое-то жуткое действо.
– Да, Коля, ну и везунчик ты, – хмыкнул Крест, откидывая саперной лопаткой снег от машины.
– Это почему?
– На сто верст вокруг одна глухомань. Но ты умудрился наступить на этот джип. Шанс один из миллиона. В другом мире тебе лотерейные билеты покупать стоило бы. Непременно выиграл бы…
– Там есть кто-то, – пробормотал остановивший раскопки Варяг.
Все заглянули в раскопанное ветровое стекло. На переднем сидении виднелись разложившиеся останки человека за рулем. На заднем сидении тоже останки. Похоже это мать, прижимающая к себе ребенка. Такое жуткое зрелище снова вызвало в Николае рвотные позывы. Он отвернулся.
– Они, что, так прямо и умерли в машине? – спросил Людоед, глядя внутрь.
– Похоже. Только отчего? Она заперта. И стекла целы.
– Ты фон замерил?
– На поверхности в норме. Сейчас машину замерю. – Яхонтов достал дозиметр.
– Ну, что, – качнул головой Илья спустя некоторое время.
– Завышен. До сих пор выше нормы. Но нам не опасно, если мы жить в этой тачке не останемся. Я думаю, это смерть под лучом. Мгновенная смертельная доза.
– Наверное, ты прав. Хотя не пойму, что тут бомбить. Лес кругом.
– Может тут бункер, какой или что-то в этом роде?
– Не исключено… Глянь! – Крест ткнул пальцем в стекло.
– Что там?
– Фотоаппарат. Видишь? Да это же «Зенит». Ей богу! – Людоед улыбнулся, – Я в детстве фотографией увлекался. У меня старенький «ФЭД» был и крохотный такой «Агат». А о «Зените» я все детство мечтал.
– Ну, забирай, – Варяг вздохнул, – Этой семье он уже не понадобится.
– Простите, усопшие друзья, – произнес Крест и выбил прикладом лобовое стекло. Затем пролез в него и достал фотоаппарат. – Опа!
– Что там еще?
– У водилы в ногах видеокамера валяется. Похоже семья на отдыхе была. – Илья выбрался из машины, держа в руках оба предмета. – Камера цифровая. На дисках маленьких.
– Рабочая? – спросил Николай.
– Да ты, что парень. Нет, конечно. А вот фотоаппарату ничего я думаю, не сделалось. Может только экспонометр накрылся. – Крест ковырнул ножом крышку видеокамеры. – тут диск есть. Интересно, что на нем?
– У Юры в кабине привод есть в бортовом компьютере. – Сказал Яхонтов.
– Точно?
– Ну, вроде да. Там и принтер у них и еще бог знает что. У него вернее…
– Так. Может, и сможем посмотреть. Хотя на морозе диск давно мог испортиться. А вот пленка в «Зените»… Эх, все равно проявлять негде. – Он открыл крышку.
Как и предполагалось, внутри была фотопленка. Она естественно засветилась. Крест вытянул ее и внимательно посмотрел.
– Глянь, Варяг. В трех кадрах прогоревшие дырки. Как это так? С чего внутри пленка прогорела?
Яхонтов внимательно осмотрел пленку и нахмурился.
– Знаешь, что он фотографировал?
– Что?… О господи… Неужели… – Теперь нахмурился и Крест. – Это ядерный взрыв…
АРТЕЛЬ
Огонь пощадил бесценные страницы дневника неизвестного офицера из объекта противоракетной обороны Москвы под названием «Субботний вечер». Обуглились края страниц, и немного обгорел корешок. Николай благодарил судьбу за то, что дневник уцелел. Он не только не сгорел, но и не потерялся, когда пьяный Васнецов бросился бежать неизвестно куда. Варяг нашел этот ежедневник и вернул его Николаю. Для Васнецова это был непросто старый блокнот. Он являлся хрупким и тонким мостком между прошлым и настоящим. Ключик к пониманию многого из того, что еще недавно понять было невозможно. Связующая нить между ним и родным дядей, который, как оказалось, когда-то у него был. В эти расплывшиеся строки и потрепанные временем страницы, неизвестный человек вложил столько своих чувств и переживаний, что они казались осязаемыми. Для Николая это воспринималось как священное писание, открывающее сакральные тайны их мрачного бытия и порождающие новые вопросы и эмоции, которые помогали видеть смысл в своем существовании. Как ни странно, огонь, в совокупности с паром, помог раскрыть слипшиеся страницы. Теперь, Васнецов осторожно перелистывал их, с удовлетворением отмечая, что текста там еще в достатке и чтение закончится нескоро. Однако он не торопился читать. Сказывалось плохое самочувствие после пьянки. И хотелось дождаться того душевного состояния, которое будет располагать к чтению и лучшему восприятию того, что хотел сказать этот человек. Ведь в этих строках была заложена не просто хронология событий и взгляд на них автора, но и некая, как считал Николай, духовная сила, которая подобно притче помогала лучше понимать события дней сегодняшних и весь окружающий мир.
– Мужики вернулись. Юра, открывай. – Послышался из передней кабины голос Сквернослова.
Аппарель опустилась, и в луноход забрались Людоед и Варяг, которые решили дополнительно исследовать оставленные в снегу следы людей, напавших на лыжника.
– Метрах в пятистах от того места их собачья упряжка поджидала и еще один человек. – Сказал Яхонтов своим товарищам, дожидавшимся в луноходе.
– Да. – Кивнул Крест, – А эти двое, пока жертву тащили, потеряли одну его лыжу. Видимо в темноте не заметили пропажу, да так и уехали. Лыжа хорошая. Спортивная. Норвежская. На ней, кстати, тоже следы крови.
– И где она? – спросил Николай.
– Да выкинули. Куда ее? Одна ведь. Была бы пара, так цены не было бы. А так… Ладно, Юра, поехали. – Крест по обыкновению хлопнул ладонью по окошку и стал расстегивать свою черную шинель.
Алексеев повернулся и взглянул на Людоеда.
– Вообще-то у нас изначально командиром является Варяг, – недобрым тоном произнес космонавт, – Чего ты раскомандывался?
– Ох, как меня тут все любят, – покачал головой Крест и усмехнулся. Затем взглянул на Яхонтова, – Какие будут распоряжения, командир?
– Поехали, Юра.
Машина тихо заурчала и продолжила свой путь на восток. Точнее в ту сторону, которая когда-то была востоком.
– А может, Варяг, ты по праву командира, все-таки задашь товарищу Алексееву вопрос, какого лешего из машины ночью антенны торчали?
– Ты, Людоед, уличить меня в чем-то хочешь? – резко сказал Юрий. – Я пытался связаться с нашим кораблем и никакого секрета из этого не делаю.
– Ну, и как? Связался?
– Был очень слабый сигнал. Но ничем иным кроме нашего корабля это и не могло быть.
– Почему?
– На орбите нет больше ничего кроме мусора. С началом глобальной войны важно было немедленно вывести из строя всю спутниковую группировку противника для каждой из сторон. Особенно болезненно это сказалось на военном потенциале НАТО. Уж очень они продвинуты были по части высоких технологий и глобальной спутниковой связи. А значит, и зависели от этого. Короче людям мало было воевать на Земле. Им вздумалось выжечь и орбиту тоже. Все этим охотно занялись. А мы на своем корабле были достаточно далеко от Земли, чтобы уцелеть.
– А мы с Надеждинском связаться можем при помощи этой рации? – спросил Сквернослов.
– Нет конечно. Здесь-то рация достаточно мощная, но у вас в общине мощности поменьше. Там радиостанции полевые. И не забывай, что наша планета круглая, а не плоская. Нам помешает поверхность Земли. Конечно, можно по формуле вычислить, на какую высоту надо поднять антенну, чтобы послать сигнал в Надеждинск, с учетом пройденного от него расстояния. Но помимо этого, еще между нами есть холмы, а это тоже препятствие для радиоволн.
– А через твой звездолет нельзя вещать на тот город? – поинтересовался Людоед.
– Нет. Там частоты другие. Закрытые. Можно включить режим общих частот, но для этого надо находиться на корабле. А это невозможно.
– Ну а зачем ты хотел с кораблем связаться?
– Он продолжает в автоматическом режиме наблюдать за планетой. Интересно, какие изменения произошли после нашего последнего сеанса связи.
– И что?
– Да ничего. Сигнал битый был. Слабый. Много помех в атмосфере. Магнитные бури или еще черт знает что.
– А может, ты что-то недоговариваешь? – Людоед как-то лукаво посмотрел на космонавта.
– А что мне утаивать? – зло ответил Юрий, – У тебя кругом заговоры мерещатся? Ты в своей жизни вообще кому-нибудь доверял хоть раз?
– Разумеется, нет, – усмехнулся Илья, – потому и выжил.
– Примерно такой ответ я и ожидал услышать, – вздохнул Алексеев.
– Ты еще планируешь связываться? – вмешался в разговор Яхонтов.
– Завтра попробую. По моим подсчетам корабль должен будет пролетать как раз над нами.
– А почему он не падает? Он же все мыслимые рекорды побил. – Продолжал расспросы Людоед.
– Орбита высокая. Он упадет, но не скоро.
– Понятно, – Крест снял берет и почесал свои темные с сединой волосы. – Эх, помыться бы сейчас. Может, попадется какой-нибудь городок с выжившими. Надо там себя немного в порядок привести. А то еще вшами обрастем чего доброго.
– Откуда им тут взяться? – проворчал Алексеев.
– От людей, дружище, – усмехнулся Крест. – Или твоя чудо-машина и от паразитов защищена? После того, что я узнал о ее броне, я и этому не удивлюсь. – Он снова лукаво взглянул на космонавта.
Николай понял, что Илья пытается разговорить Юрия и выведать у него интересующую информацию. Однако Юрий был тоже не прост.
– Я тебе уже говорил. Не я создавал эту машину. Так что вопросы по ее характеристикам не по адресу.
Людоед покачал головой.
– Ну-ну…
Вопрос по луноходу так и остался пока открытым.
Васнецову стал не интересен этот разговор, и он вернулся к изучению записной книжки…
* * *
…Электроэнергия вновь стала подаваться в полном объеме примерно через пятнадцать минут после удара. Сейсмографы доложили, что взрыв был в полукилометре от нас, и мощность его составила более ста килотонн. Хотя это далеко не точные расчеты. Аппаратура старая. Какие-то узлы вышли из строя в момент взрыва. Однако теперь это имело лишь второстепенное значение. Ясно одно, военный городок рядом с нами стерт с лица земли. Метеостанции больше не существует и выход на нее из нашего бункера завален, что в принципе и должно было произойти по плану в случае удара. Теперь все что нас связывало с внешним миром, это тоннель метрополитена…
…Васнецов остановился, вперив взгляд в последнее слово. Метрополитена… Что-то магическое было в этом. Он не мог заставить себя читать дальше, лишь переживая вновь и вновь свой визит в московское метро и странный сон, в котором ему явилась Рана, устроившая ему что-то вроде экскурсии по часу заката цивилизации. Вернее ее полного краха, ознаменовавшегося всеобщим безумием и всполохами термоядерного пожарища…
– …и что дальше? – Полковник Коновалов пристально посмотрел на Старшего Контролера, который сидел за столом в кабинете старшего дежурной смены и, вонзив пальцы левой руки в свои светло-русые волосы, угрюмо смотрел в паркетный узор покрывающего пол линолеума.
– Все вышло из-под контроля. – Вздохнул он. – Все пошло далеко не по плану.
– У этого безумия еще и план был? – усмехнулся подполковник Владимир Васнецов.
– Разумеется, – устало кивнул Контролер. – Просто все предусмотреть не вышло. Нам поступила оперативная информация. Но мы не успели ее разработать до конца.
– Что там было? – спросил Коновалов.
– Помните, в 2002 году террористы захватили театр в столице? Три дня весь мир смотрел за этим чудовищным представлением. Все службы были брошены на разрешение ситуации. Весь город… Да что там. Вся страна во всех тяжких подозревала южан. А в это время, люди с внешностью отнюдь не кавказской, закладывали некие устройства в столичном метро. Никто не обращал на них внимания. Некому и проверять их было. Все умы были заняты театром, приезжими с юга и сотнями заложников. Что и говорить. Весьма грамотная и далеко идущая акция.
– Так что, это все дело рук террористов? – удивился Васнецов.
– Нет. Террористы лишь инструмент. Расходный материал. Патроны в обойме. А вот за курок кто дергает, это совсем другой уровень. Бедолаги даже не подозревают, каким целям и идеалам они иной раз служат.