Движение 4 мая 1919 года в Китае / Документы и материалы. – М.: Наука, 1969.
Из кн.: Цай Сяо-чжоу, Ян Цзин-гун. 4 мая. Пекин, 1919/Пер. с кит./.
Очень скоро из Парижа в адрес «Общества содействия национальной внешней политике» пришла телеграмма от Лян Ци-чао: «…Вопрос о Шаньдуне поставлен, но будет ли он рассматриваться вашими представителями и представителями других государств, неизвестно. Здесь всем ясно, что 21 требование нам навязано. Что же касается соглашения о Гаосюйской и Цзишуньской железной дорогах, то оно формально заключено по нашей инициативе, что дает возможность говорить о справедливости передачи Японии германских прав. Германия потерпела поражение в сентябре прошлого года. Но мы вновь, и притом по собственной воле, всунули шею в петлю, заняли эти 20 млн. йен, дав повод для смеха над нами иностранцев. Самое главное сейчас – аннулировать это соглашение. Прошу вас, приложите все силы для этого».
…Теперь внимание общественности сосредоточилось на людях, имевших дело с тайными договорами. Мы упоминали уже о милитаристах, жаждавших покарать официальных преступников (речь идет об Армии защиты конституции) и нуждавшихся в огромных средствах, которые, как говорилось, не брезгуя утолять жажду из грязной лужи, заключили договор о получении займа. Таким образом, ответственность за эти соглашения всецело ложится на крупнейших японофилов Цао Жу-линя, Чжан Цзун-ояна и Лу Цзун-юя. И кому, как не им, выгодно сохранить эти позорные договоры в своих корыстных целях! Согласно заявлению Цао Жу-линя, сумма, полученная по японскому займу, целиком поступила в государственную казну и была истрачена на общественные нужды. Но если хорошенько разобраться во всем этом деле и учесть склонность названных лиц к взяткам, а также их огромное богатство, то станет очевидным, как много они нахапали из этого займа. И тогда сразу определится лицо предателей.
Сообщение Китайско-американского информационного агентства, апрель 1919г.
«По…весьма достоверным сведениям, министерство иностранных дел направило в марте Лу Чжэн-сяну телеграмму с приказом переслать китайской делегации строжайшую инструкцию при рассмотрении вопроса о Циндао не настаивать на передаче последнего Китаю, не поднимать других вопросов китайско-японских отношений и ни в коем случае не занимать непримиримой позиции в отношении японской делегации. Мы не знаем подробного содержания этой телеграммы, поскольку китайское правительство держит его в строгом секрете. Однако факт отправки такой телеграммы министерством иностранных дел примерно 25 марта не вызывает сомнений.
Затем стало известно, что японцы пользуются каким-то источником самой точной информации, которую поставляют им, скорее всего, японофильские элементы.
Самым подозрительным в этой связи с японцами представляется факт назеачения китайским правительством нового руководителя нашей делегации Лу Чжэн-сяна, которому дано исключительное право постановки всех вопросов на конференции, вследствие чего другие делегаты не могут выдвинуть никакого вопроса, сколько бы они ни считали это нужным, без согласия главы делегации. Лу Чжэн-сян пока не предпринял никаких шагов, действуя весьма осторожно и нерешительно. Напомним, что Лу Чжэн-сян подписал 21 требование секретного японо-ктайского договора. И на этот раз путь его в Европу пролегал через Японию, где он имел встречи с министром иностранных дел Утида и китайским посланником Чжан Цзун-сяном, в беседах с которыми рассматривались вопросы китайско-японских отношений. Речи его на конференции противоречат нашим интересам. В день, когда пятью великими державами был поставлен вопрос о Циндао, Лу Чжэн-сян не явился на заседание, в работе которого приняли участие делегации всех стран. …В условиях нажима, оказываемого китайским правительством на свою делегацию, китайцам едва ли удастся отстоять свои права».
Из указ. кн. Цай Сяо-чжоу и др.
Пекин в начале мая
Выступления населения г. Цзиненя и учащихся Токио во второй декаде апреля получили сильный резонанс харихи Пекине. Между Пекином, Шанхаем и провинцией Шаньдун беспрерывно курсировали посланцы народа, обсуждался вопрос, какими методами следует оказать сопротивление. Была достигнута договоренность о главном: во внешней политике добиваться возвращения Циндао, во внутренней – наказания предателей нации. В эти дни жители Пекина – представители политических кругов, торговцы, учащиеся, незначительная част военнослужащих – тайно собирались для обсуждения методов достижения этой цели. Все сходились на одном – 7 мая (*), в день национального позора, провести грандиозную манифестацию и продемонстрировать свою силу.
__________
* 7 мая 1915г. Япония предъявила Китаю последний ультиматум о принятии «21 требования».
Там же: Текст обращения студентов в американское посольство 4 мая 1919г.
«Его превосходительству американскому посланнику.
Нам стало известно решение мирной конференции, касающееся отношений между Китаем и Японией. Это решение не соответствует принципам мира и справедливости. Мы с полной ответственностью и убежденностью доводим до Вашего сведения, что китайско-японский тайный договор, в соответствии с которым 7 мая 1915г. нам предъявлено 21 требование, навязан во время под давлением японского оружия.
Китайский народ считает незаконченными и бывшие германские права на Циндао и Шаньдун, также захваченные в свое время Германией силой. Мы страстно мечтали отобрать их у нее и потому объявили Германии войну. И мы считаем несправедливым, чтоб Япония или какая-либо другая страна унаследовала теперь эти права. Если сейчас их не передать самому Китаю, не может быть прочной гарантии мира ни в Восточной Азии, ни во всем мире! Посланник Вашей страны, члена Антанты, борющейся за национальную независимость, права человека мир во всем мире, выразил нам 10 января 1917г. свою безграничную преданность и сочувствие. Наша страна борется за те же принципы, что и традиционные узы дружбы, и мы просим Вас, господин посланник, передать наше послание Вашему правительству и мирной конференции с просьбой о поддержке.
Да здравствует Великая Америка!
Да здравствует посланник!
Да здравствует Великая Китайская Республика!
Да здравствует прочный мир во всем мире!
От имени 11500 учащихся Пекина».
Несколько часов вынужденного бездействия сильно возбудили студентов. …И весь гнев и ненависть возбужденной студенческой толпы обрушились на изменников родины Цао Жу-линя и компании.
Из китайских газет
/Общее собрание на китайской текстильной фабрике «Хэнфэн» в Шанхае/
…8 мая в 8 часов вечера на фабрике состоялось общее собрание, на котором обсуждался вопрос о методах борьбы. Собрание приняло обращение, извещавшее, что отныне предприятие навсегда порывает все связи с японцами, отказывается от торговых и промышленных сделок с ними, аннулирует все соглашения, заключенные с различными торговыми японскими фирмами. …Говорят, что собрание вызвало среди учеников и работников предприятия подъем высокого патриотического духа; вернулись на свои рабочие места, они тотчас же принялись громить все японское: отовсюду доносился грохот разбиваемых вещей.
«Шиши синьбао», II. V. 1919.
/О решении рабочих текстильной компании «Санью шис шэ» в Шанхае/
…На собранные тяжким трудом достающиеся им деньги рабочие отправили Пекинскому правительству и делегации на Европейской мирной конференции телеграммы с требованием отклонить мирный договор. Было решено также направить телеграмму и Совету четырех, с тем чтобы он на основе волеизъявления китайского народа поддержал справедливость и сохранил мир во всей Восточной Азии.
…С сегодняшнего дня рабочие начали общественные пожертвования на улучшение производства: решено безвозмездно передавать 5% месячного заработка и на собранную сумму соорудить несколько металлических обелисков для поощрения самых лучших рабочих. Поощрять следует самых лучших мастеровых, пользующихся авторитетом, честных, трудолюбивых, добившихся снижения себестоимости продукции. Кроме того, решили использовать свободное время для повышения квалификации по изготовлению товаров первой необходимости, чтобы изгнать затем с рынка все японские товары. Таких рабочих награждают особо….
«Шиши синьбао», 13. 5. 1919.
/О решении «Промышленной ассоциации Китая»/
/Один из выступающих на собрании ассоциации/ говорил о «необходимости для нашей ассоциации срочно создать агитбригаду и отпечатать листовки на байхуа/*/, чтобы затем идти на заводы и фабрики вести агитацию. Только тогда люди поймут, как спасти страну». Предложение это встретило горячее одобрение.
«Миньго жибао», 18. 5. 1919.
________________
* Байхуа – народный разговорный язык, сильно отличавшийся от официальной письменной речи.
/О решении тех. персонала фуданьского университета создать филиал «Всекитайской промышленной федерации»/
…/На собрании/ утвердили программу: 1. Бойкотировать японские товары. 2. Не наниматься к японцам. 3. Не использовать японские деньги. 4. Не пользоваться японскими пароходами. …
«Миньго жибао», 21. 5. 1919.
/О бойкоте японских товаров/
В Наньши и в других районах у входа в улицы высоко реяли белые полотнища с надписями: «Абсолютный бойкот японских товаров – реальная помощь пропаганде отечественных изделий» и др. Говорят, что эти белые транспаранты куплены торговцами и учениками торговых фирм на деньги, сэкономленные от чаевых и заработной платы в подтверждение их энтузиазма и патриотизма.
«Шиши хибаох синьбао», 28. 5. 1919.
/Позиция мелких торговцев/
Такие товары, как яды, мази, табачные изделия, лекарства, а также чай, вина, которыми каждое лето торгуют разносчики, - в основном японского производства. Но всеобщее чувство гнева всколыхнуло и лоточников, большинство их перешли на торговлю товарами отечественного производства. Прибыль их сократилась намного по сравнению с тем, что они получали, когда торговали японскими товарами, но они охотно идут даже на такую жертву.
«Шаньбао», 1. 6. 1919.
/О забастовке портных рабочих/
К сегодняшнему дню наконец объявили забастовку еще не организованные шанхайские рабочие. В письме портовых рабочих Главному торговому союзу говорится о намерении бастовать минимум три дня, чтобы Пекинскому правительству стало известно, что даже рабочие не согласны с его политикой. Авторы письма выразили надежду на сотрудничество с Главным торговым союзом и на организацию в Шанхае их руководителями совместного заседания с рабочими вожаками.
«Далубао», 6. 6. 1919.
/Призыв «Промышленной ассоциации Китая»/
Всем провинциальным собраниям, союзам просвещения, сельскохозяйственным обществам, промышленным и торговым союзам, всем общественным организациям и газетным редакциям!
Нами только что получена следующая телеграмма от Тяньцзиньского союза учащихся: «Вчера в 10 часов армией и полицией арестованы за агитацию пекинские учащиеся. Всего в переводческом бюро заточено 400 человек. Арестованных содержат под усиленной вооруженной охраной. Им не дают еды. Командующий пехотными войсками подверг пыткам двоих арестованных и затем, заковав их в кандалы, бросил в тюрьму».
Народ возмущен издевательством над учащимися. Мы, люди труда, клянемся поддержать их и призываем всех бороться за освобождение усащихся и спасене родины.
«Шаньбао», 6. 6. 1919.
/Призыв «Промышленной ассоциации» не бунтовать/
Все люди труда, наши соотечественники! Объединяйтесь в борьбе за спасение страны. Во время забастовки в поддержку учащихся строго следите за порядком, ни в коем случае не соглашайтесь бунтовать.
«Миньго жибао», 8. 6. 1919.
/Письмо в газету/
Все, кто работает на нашего врага, из патриотических соображений должны бастовать, чтобы нанести ему тяжелый урон. Ведь может же бастовать, скажем, тот, кто изготовляет оружие, поскольку оружие есть зло, с помощью которого уничтожают наших соотечественников, и следовательно, его не стоит производить.
На наших же отечественных предприятиях и строительных площадках, которые действительно способствуют росту производства отечественных товаров и приносят нам прибыль, не только не следует бастовать, а наоборот, здесь надо работать как можно лучше и забастовавших рабочих немедленно приглашать вернуться. Чем больше будет произведено отечественных товаров, тем легче будет бойкотировать японские товары. Если же рабочие наших предприятий следом за другими бросят работу, не будет ли это противоречить нашей платформе бойкота товаров японского производства? У-шэ.
«Миньго жибао», 9. 6. 1919.
/О забастовке китайских рабочих на японской фабрике/
8 июня 1919г.
…Рабочие японской текстильной фабрики на Ичанлу объявили забастовку и перед уходом с работы исковеркали все машины. На японо-китайской текстильной фабрике во время забастовки было выбито до 200 стекол…
«Далубао», 10. 6. 1919.
/Действия «Китайского профсоюза»/
С началом забастовки шанхайских торговцев руководство «Китайского профсоюза» каждый день организует из членов профсоюза специальные группы, которые шествуют по улицам с белыми флажками в руках и строго следят за порядком на улицах. Говорят, что профсоюзом руководят учащиеся промышленных училищ некие опытные люди. Принято решение во всех портах отказываться грузить японские товары и упорно их бойкотировать. Патриотическому энтузиазму участников движения можно только позавидовать.
«Миньго жибао», 10. 6. 1919.
/Отношение к забастовке «Китайского профсоюза»/
«Китайский профсоюз» специально оповещает:
Нынешнее совместное выступление рабочих, торговцев и учащихся – исключительно следствие общего патриотического порыва. Однако, чтобы не уронить престиж рабочих, необходимо строго охранять порядок, не бунтовать. И ни в коем случае не следует прекращать работу в таких жизненно важных сферах, как производство предметов первой необходимости, службы водопровода и электричества. Особенно обращаем на это ваше внимание.
«Шэньбао», 2. 6. 1919.
/Обращение «Китайского профсоюза»/
Генерал – губернаторам, губернаторам, провинциальным собраниям, союзам просвещения, торговым, сельскохозяйственным и промышленным союзам, объединенным союзам учащихся, Народному собранию, газетным редакциям, командующим гарнизонами, охранным войскам, командирам дивизий, бригад и полков.
День подписания договора на Европейской мирной конференции миновал. Но до сих пор мы не имеем определенных вестей о том, как отнеслась к вопросу о подписании договора наша делегация. В этот критический момент наше мнение единодушно: не признавать договор, даже если делегация и подписала его вопреки народной воле. Народ клянется в этом. Мы считаем также, что необходимы срочные меры для исправления положения, и мы клянемся не успокаиваться до тех пор, пока не добьемся аннулирования тайных японо-китайских соглашений и отмены всех привилегий, принадлежавших ранее Германии.
Председатель Китайского профсоюза Чэнь Кун.
«Шиши синьбао», 3. 7. 1919.
Документы
№ 2. Пекинские учащиеся президенту Сюй Ши-чану
5 мая 1919г.
Мы решили ознакомить Вас с истинным положением вещей, раз уж мы на свое несчастье живем в этом мире. Патриотизм – не наша личная привилегия. Мы уповаем на прозорливость и справедливое сердце нашего президента, на то, что он непременно добьется безопасности для Китайской республики и займет во имя народа справедливые позиции. Кровью истекают наши сердца! Коротко излагаем действительные события 4 мая.
Кто не знает, что от решения шаньдунского вопроса зависит жизнь или смерть нашего государства. В интересах японцев, чтобы наши Юг и Север не пришли к согласию на своих мирных переговорах. К нам они применяют методы, испытанные ранее в отношении Кореи и таких людей, как Ли Ван Йон и ему подобных. Тайком они все прибирают к рукам. Разве не гибельная для нашего государства платформа, которую так упорно протаскивали японцы на Европейской мирной конференции? Разве эта платформа справедлива? И если мы опустим руки и будем ждать гибели страны, как это уже случилось, например, с Кореей, то никакими жертвами никогда нам больше не удастся воспрянуть. Гораздо разумнее не упустить момент, пока мы еще крепки духом, низвергнуть изменников родины и спасти положение. Именно этим и вызваны вчерашняя демонстрация и митинг.
Все долгие годы своей службы Чжан Цзун-сян и Цао Жу-линь постоянно пресмыкались перед японцами. Общественность страны и китайские эмигранты за рубежом всегда видели это и осуждали их. Особенно распоясались в интригах Цао и Чжан вокруг вопроса о Циндао. Соглашениями о дорогах Гаоми – Сюйчжоу и Цзинань – Шуньдэ, заключенными при их содействии, они собственноручно предают наш суверенитет японцам. Свои преступления эти два предателя творят не первый день. И учащиеся хотят, чтобы изменники родины опомнились, обратились бы к добру, осознали вину. Именно это их желание и привело к событиям 4 мая.
Учащиеся шли в этот день с пустыми руками, и это видели все. Знала это и полиция, и все же по ее приказу арестовали свыше 30 человек. Какие могут быть претензии? Но события 4 мая – это патриотический энтузиазм более 10 тыс. учащихся и горожан. И если разобраться спокойно, они ни в чем не виноваты перед народом, а если им будет предъявлено обвинение, так все десять тысяч охотно возьмут его на себя. Но нельзя наказывать только 30 человек, взваливать на них вину за всех участников событий.
Мы сообщаем нашему президенту действительное положение дел. Пусть народ рассудит, где правда и где ложь. Это, в конце концов, не дело учащихся. Но мы настоятельно просим Вас не потворствовать политике запугивания.
№ 10. Телеграмма полномочной делегации Китая в Париже
10 июня 1919г.
Париж. Китайская миссия для Лу Чжэн-сяна/ и др./
Народ клянется не признавать договоры, если они вредят суверенитету и самостоятельности Китая, противоречат Нанкинской конституции и международному праву. Лучше покинуть мирную конференцию, но ни в коем случае не подписывать позорного договора. Уверены, что вы передадите мирной конференции нашу волю.
От имени «Объединенного союза учащихся средних и высших школ Пекина».
№ 18. Из телеграммы Военного правительства пекинскому правительству 9 мая 1919г.
/Отправлена из Гуанчжоу по инициативе Сунь Ят-сена, подписана генерал- директорами военного правительства/
До глубины души нас поразило известие о готовящейся судебной расправе над студентами и о намерении разогнать университет только потому, что учащиеся поджогом дома и избиением выразили свое возмущение Цао Жу-линю, Чжан Цзун-сяну и Лун Цзун-юю по поводу Шаньдуна. Что бы ни произошло, учащаяся молодежь руководствовалась при этом исключительно патриотическими соображениями…
…Как показывает история, в те моменты, когда всеобщий гнев прорывается наружу, в истинном положении дел должны разобраться власти. И коль скоро они не желают установить истину, а, злоупотребляя властью, пытаются укрепить свой престиж, убив двух-трех неискушенных и беспомощных учащихся, им не остановить народ. Народ не боится смерти. Он начнет все снова и, даже если где-то и ослабеет на минуту, не бросит начатое. Тайным арестом одного-двух человек не переключить внимание народа. Те, в чьих руках власть, должны видеть причину и следствие. Отличать добро от зла, находить справедливые решения и тем завоевать симпатии жителей Поднебесной…
№ 19. Из телеграммы Чжан Цзи-чжи в Пекин, 2мая 1919г.
/Чжан Цзи-чжи, иначе Цзянь, - крупный промышленник и коммерсант, либеральный политический деятель/
Пекин. Президенту. Главному военному инспектору Дуаню.
…Сегодня волнение общественности вызвано целиком внешнеполитическим поражением и, если внешняя политика радикально не изменится и угрозы не прекратятся, авторитет ваш будет окончательно подорван, обман истребит веру в правительство. И тогда-то едва ли удастся усмирить гнев и водворить должное спокойствие. Малейшее подозрение, что все бросившие учебу и торговлю и поднявшиеся на забастовку рабочие инспирированы кем-то, только усилит ярость участников движения. Стремление положить конец пожару в одном месте вызовет вспышку в другом.
В своем намерении сохранить статус-кво правительство делает ставку на армию и полицию. Однако и здесь оно ошибается; армия и полиция – это в конечном счете тот же народ, те же люди, в груди которых бьется сердце, они все видят и слышат, как и остальные китайцы. Помните, господа, что еще не канул в Лету год Синьхай, вы были его свидетелями. Я, Цзянь, обращаюсь сейчас к вашей памяти, которая подстегнет вас поскорее позаботиться о порядке. Уверяю вас, что, если правительство не прислушается к моим словам. Мы плохо кончим. Происходящее у нас касается не одной какой-то области и даже не только нашего государства, оно так или иначе будоражит и общественное мнение за рубежом. Ради мира и даже интересов Японии, если немедленно не вырвать корень зла, мы ввергнем себя в пропасть, особенно если учесть, что правительство уже на краю гибели, а вы, господа, склонны бежать от ответственности…
№ 21. Из обращения Чжан цзяня к учащимся всей страны /июнь 1919г./
…Намерения учащихся похвальны, но никуда не годятся применяемые ими методы – забастовки.
…Очевидно, правительство тоже поняло, наконец, что шло наперекор воле народа и вынуждено было принять теперь его требования, и тогда прекратились забастовки учащихся, торговцев и рабочих. Но нельзя не отметить также, и я это делаю в интересах учащихся, что, возбужденные до крайности, они по мере удовлетворения их требований, приобретают все больший аппетит, и под их воздействием все более алчными становятся и другие слои населения, тоже начинающие колебаться. И все это свидетельствует не в пользу учащихся. Они должны помнить, что, по справедливости, правительство – это их отец и старший брат, они же его дети и младшие братья. Государство процветает и возвышается, когда отец и старший брат дают наставления, а сыновья и младшие братья послушны воле первых. И плохо тому государству, где отец и старший брат поступают опрометчиво, а дети и младшие братья в гневе и злобе не приходят к ним на помощь, препятствуют восстановлению мира в стране. Такому государству грозит гибель. Понадобятся ли тогда государству, которое гибнет и народ которого разобщен, учащиеся?
… Нельзя же думать учащимся, энергии у которых хоть отбавляй, но знаний еще недостаточно, что одной только забастовкой они сломят силу правительства и заставят идти за собой занятых в торговле и промышленности. Глубоко заблуждаются те, кто думает, что можно сделать дело одной лишь энергией или гневом. Если правительство потеряло авторитет – это несчастье для всей страны; и от этого немалый урон несут люди, занятые в промышленности и торговле, обстоятельствами вынужденные идти за вами. Когда государству худо, гордиться этим и радоваться убыткам, которые терпит страна, могут люди исключительно невежественные. Не так много нужно, чтобы понять, что все это оборачивается против самих же студентов.
Приказ правительства от 8 мая 1919г.
Министр внутренних дел Цянь Нэнь-сюнь доложил нам, основываясь на рапорте начальника столичной полиции У Бин-сяна: «4-го числа сего месяца учащиеся тринадцати учебных заведений Пекина, в том числе Пекинского университета, всего более 3 тыс., с белыми флажками собрались на площади Таньаньминь; построившись колоннами, они направились к западному выходу в Дунцаяоминсян, где были задержаны охраной посольств, и затем повернули к дому министра путей сообщения Цао Жу-линя. Они забросали дом камнями, крушили все, что попадалось, палками избивали людей. Попытки полиции воспрепятствовать им не увенчались успехом. Разбив окно, выходящее на улицу, они ворвались затем в дом, сломали утварь, подожгли подоконники, избили охрану, многие получили тяжелые увечья. Был избит также посланник в Японии Чжан Цзун сян, пострадавший особенно сильно. На месте происшествия схвачено много смутьянов – студентов. После полицейского расследования дело их передано в суд».
Школа ставит цель воспитания нужных государству людей. В учебных заведениях обучаются незрелые еще люди, молодежь, которая не должна вмешиваться в политику и нарушать общественный порядок, а всецело заниматься учебой. Всех арестованных на месте смутьянов полиция обязана передать суду, который затем и вынесет, согласно закону, соответствующее определение. Столица занимает особое положение, и медленно следует навести порядок в ее учебных заведениях. Настоящим министерствам предписывается выяснить истинную картину волнений, сообщить о принятых мерах, овладеть инициативой, заставить всех выполнять свой долг, воспитывать граждан преданных государству.