(для ведущих симпозиума)
Римвидас Будрис
Артефакт в обычном понимании имеет две стороны. Во первых, он определяется как необычный предмет, который в себе несет некую энергию, силу. Часто возможность существования такого предмета оспаривается, а его подразумеваемая сила отрицается. Но артефактами также могут быть и реально существующие предметы, происхождение которых непонятное. К таким можно отнести, например, каменное строение Стоунхенджа в Великобритании. Обычно они чем-то необычны, а их история окутана тайной. Такими же известными артефактами являются и скульптуры на острове Пасхи. Другого рода артефактами есть разные мифологические предметы, например Чаша Грааля. Она и другие похожие вещи существуют в разных мифах, но их никто никогда не видел. Обычно они несут некую таинственную силу. Но с ними можно встретиться в мифологическом пространстве во время необычных сновидений или в шаманских путешествиях. В реальном мире артефактами могут стать и некоторые вещественные предметы, если они людьми воспринимаются, как несущие некую необъяснимую силу. Это может быть предметы сакрального рода, а также личные вещи, которые чем-то необъяснимо себя предъявили или связываются с необычностью их истории. Такие вещи иногда становятся амулетами или особенно оберегаемыми личными предметами. С ними, как правило, люди связывают много всякого мистического. Их можно назвать личными артефактами.
Вторая сторона понимания артефакта связана с неким происшествием, которого никак невозможно объяснить, или которого в принципе не может быть. Таким артефактом может быть некая ситуация, событие, а также явление природы. Еще люди иногда это называют чудом. Такой артефакт больше проявлен не в пространстве, а во времени – в стечении или проявления необъяснимых обстоятельств в некотором промежутке времени. Тут очень широкий спектр возможностей для артефакта. В науке всякого рода, не вписывающиеся проявления исследуемого процесса или явления, отбрасывается как незначимые, и прямо их называют случайными артефактами. Или их вписывают во флуктуации вероятностных разбросов некого процесса. В науке нет места чудесному, и то, что необъяснимо, помечается как незначимое или обозначается как пока не объяснимое. Такими артефактами довольно часто бывает исцеление от смертельной болезни, которого медицина никак не может объяснить. А также внезапная пропажа какого-нибудь более простого недуга. Многие врачи в своей практике с таким встречались, но не углублялись, потому что это невозможно вписать в программу лечения. Тут сразу отмечу первое свойство артефакта – он не имеет программы, т.е. не может быть специально сделанный. Он случается.
В глубинной аналитической теории К.Юнга тоже обращались к одному феномену, который можно обозначить как артефакт. Это он называл синхронизмом, а по простому люди это называют совпадением. Это некая ситуация, когда в одно время происходит встреча нескольких субъектов или разнородных процессов. В его описаниях синхронизмы появляются для одного или нескольких наблюдателей, которые каким-то образом включены в эту ситуацию. Артефактом для них это становится потому, что эта встреча никак логически не объяснима, а математически маловероятна или совсем невероятна. К.Юнг такие синхронизмы объяснял проявлением акаузальной (непричинной) связи в символическом пространстве бессознательного. Но он так и не дал однозначного ответа, почему эта связь вдруг проявляется в реальности. Наверно каждый человек может привести немало примеров таких артефактов, которые случались в его жизни. Это и неожиданные встречи с давним знакомым в неожиданном месте, это и так называемый «гость в помине», который вдруг не сего ни с того звонит по телефону, когда о нем идет разговор. К таким артефактам можно отнести не только встречу живых людей, но и включение в эту встречу некоторых вещей или внешних процессов (в том числе и явлений природы). Например, неожиданную находку важной книги на полках книжного магазина. Или продолжительное попадание в зеленую волну светофоров, когда человек находится в каком-то особенном настрое. Во всех этих синхронизмах происходит очень важное событие, которое можно обозначить вторым свойством артефакта – состыковкой. Тут происходит некоторая состыковка разных процессов, субъектов и вещей, которые до этого никак не могли встретиться. Часто специальные устремления, волевые усилия и сильнейшая мотивация ни к чему не приводят, а тут как будто само собой получается. Это часто чувствуется как разрешение или инсайт, после которого больше ничего не требуется.
Пока в моем описании артефакта присутствовал некий наблюдатель, который их выделяет, замечает и с ним пребывает. Но артефакт может существовать и сам по себе. И тут важно выделить два основных мест его образований. Первое – это пребывание в неосознаваемом внутреннем пространстве, второе – это его потенциальное существование в окружающем мире. Первое сложно наблюдать из-за закрытости нашего внутреннего пространства от самих себя, а со вторым сложно встретиться из-за нашей сложившейся селективности внимания и образовавшейся нечувствительности к разнообразию внешнего мира. Проще говоря, это внутренняя слепота и внешняя тупость. Но иногда бывают прорывы в эти сферы, когда приоткрывается занавес и можно кое-что заметить. Спонтанно внутренний занавес приоткрывается во время сновидений, а также в образах медитаций и дрем. Часто они туманны и мимолетны и трудно ухватиться за что-то, что приходит из этого пространства. Основная ошибка для встречи с артефактами этого пространства в том, что стремимся что-то понять, а не просто пребывать и проникаться в том, что оттуда пришло. Нужна смена действия с понимания на созерцание. Отсюда третье свойство артефакта – он раскрывается в созерцании. В итоге что-то от него остается и в нашем сознании не в мертвом грузе понимания, а в живом проявлении нашего тела. Например, был сон, в котором приснилась весна в виде лица девушки в цветах. Это уже во время сна воспринималось как очень впечатляющее событие, Но в дальнейшем встреча с этим, как важнейшим артефактом, произошла при пробуждении в созерцании этого образа и пребывании в том, какие чувства при этом возникают. Это общее правило созерцания для уже возникшего в сновидении образа некого личностного артефакта. В продолжение для стимуляции встречи с этим важен пересмотр привычных действий поведения и нахождение таких, которые являются лично обделенными, не испробованными.
Но самое интересное - это возможность встречи с не наблюдаемыми артефактами внешнего мира. Это в основном выход из некой закрытости, которую задала не только наш личный опыт, но и общие рамки нашей цивилизации. В основном каждый человек мир воспринимает очень похоже, как и другие люди его культуры. Можно сказать, что в каждой достаточно разной культуре существует своеобразное мировосприятие, несмотря на то, что сейчас мир довольно перемешался. Если посмотреть на это дело исторически, то эта разница еще более очевидна. Из-за его внутренней данности, у человека есть возможность посмотреть на мир глазами другого человека. Также есть возможность увидеть мир и глазами другой культуры. Вот тут-то и появляется возможность встречи с неожиданными артефактами, которые расширяют границы не только в личностном, но и в культуральном пласте. В дальнейшем тут возможен иной подход к артефактам, когда он становится не только созерцаемым, но и творимым. Формула тут примерно такая – «что для другого (в том числе и меня привычного) чудо, то теперь для меня (в ином настрое) это само собой разумеющееся». Отсюда четвертое свойство артефакта – с ним можно быть творчески играющим, если воспринимать себя как носителя разнообразных культур. Наверно, в похожем отношении с артефактами был Саи Баба, когда из воздуха вынимал всякие предметы.
И еще одно замечание по поводу исторического отношения к артефакту. Если рассматривать отношение к артефактам в ракурсе тысячелетий, то можно заметить его внешнее обмелчание и постепенный уход от возможной встречи с людьми. Мир становится все менее чудесным и все более структурированным. В нем все меньше живости и все больше порядка. Это все делает не столько необузданное увлечение технологиями, а ее привнесение в личностное и социальное пространство. Вместе с этим происходит и уход от проживания мира в его натуральном движении. Вместо естественного пребывания в Дао, который сам по себе никуда не делся, ведется создание некого идеального порядка для мира. В этой связи очень показательна третья книга американской писательницы Урсулы Ле Гуин «На последнем берегу» из цикла «Земноморье». В ней она описывает мир, в котором пропадает волшебство и вместе с тем уходит радость жизни, все становится серым и скучным. Иносказательно говоря, что-то похожее мы сейчас и наблюдаем, если на наш мир посмотреть с перспективы истории. А творческая встреча с артефактами как раз есть шаг в противоположную сторону.
Паланга
3 сентября 2012 г.