ПСИХОФИЗИОЛОГИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ ДИАГНОСТИКИ ЭНДОГЕННОЙ ИНТОКСИКАЦИИ ПОСЛЕ ПСИХОЛОГИЧЕСКОГО КОНСУЛЬТИРОВАНИЯ
Салехов С.А.
РФ, Великий Новгород, ФГБОУ ВО «Новгородский
Государственный университет им. Ярослава Мудрого»
Корабельникова И.А.
РФ, Великий Новгород, ФГБОУ ВО «Новгородский
Государственный университет им. Ярослава Мудрого»
Салехова Ю.С.
Казахстан, Караганда, «WOOPPAY» LLP,
Яблочкина Е.С.
Казахстан, Караганда, Карагандинский университет
имени академика Е.А. Букетова
Abstract: The analysis of the features of the diagnosis of endogenous intoxication after psychological counseling and correction in 37 men with psychological trauma. All study participants signed an informed consent to participate in the research program and a bilateral agreement on non-disclosure of personal data and the specifics of the study. It was found that a distinctive feature of the detection of endogenous intoxication is a combination of a sharp increase in the blood toxic SMP after psychological correction, accompanied by an intense emotional reaction, the appearance in more than 80% of people after 1 day of symptoms of endogenous intoxication.
Key words: psychotrauma, psychological stress, psychocorrection, endogenous intoxication
Ключевые слова: психотравма, психологический стресс, психокоррекция, эндогенная интоксикация
Изменение условий существования человека привел к тому, что произошла эволюция его взаимодействия с внешними факторами среды обитания. Так, если раньше выживание человечества определялось адаптацией к витальным угрозам, способностью адекватно реагировать и противостоять им, то для современного образа жизни характерными стали ситуации, которые не несут реальной угрозы жизни и здоровью, но воспринимаются как таковые [1, 2, 3].
Особого внимания заслуживает то, что стрессогенные ситуации не только перестали быть реальными, но и стали хроническими, длительно воздействующими на человека, а само воздействие стрессора адресуется непосредственно к центральной нервной системе (ЦНС) [4, 5, 6]. При этом сценарий развития стрессовой ситуации многократно проигрывается в негативном эмоционально окрашенном контексте, что приводит появлению застойных очагов возбуждения в лимбической системе, ретикулярной формации и амигдале. Следствием этого становится не непосредственное реагирование на конкретный стрессор, а постоянное поддержание готовности нервной системы и организма в целом к реагированию на воздействие психологического стрессора, что приводит к истощению адаптивных ресурсов в первую очередь ЦНС [7, 8].
По сути, когнитивная функция, которая определяет конкурентные преимущества человека, в условиях длительного безадресного психологического воздействия, не требующего немедленной реакции становится слабым звеном в реагировании на психологический стресс (ПС). Безадресная тревожность, возникающая задолго до предполагаемой стрессовой ситуации, приводит к сохранению застойного очага возбуждения в лимбической системе, ретикулярной формации и амигдале, что обеспечивает приоритетность эмоционального регарования на ПС, снижению, в иногда утрате, когнитивного контроля за ситуацией [9]. ПС и тревога взаимосвязаны и взаимозависимы. Воздействие стрессора как триггер, инициирует интегративную реакцию с физиологическими изменениями, влияющими на состояние ЦНС и организма в целом [10, 11]. При этом состояние ЦНС определяет когнитивную оценку ситуации на фоне эмоционального возбуждения и ее реализацию в виде поведенческих реакций [7].
Более того, перманентный психологический стресс, который нередко сопровождается психологической травмой приводит к длительной дестабилизации не только психического, но и соматического состояния на организменном уровне, снижению способности адекватного когнитивно контролируемого реагирования на стрессовую ситуацию.
Психологическая травма, индуцированная эмоционально окрашенной стрессовой ситуацией или повторяющимися ситуациями, при которых интенсивность ПС, в сочетании с безадресной тревожностью и витально значимым нарушением сна, превышают физиологические и психологические адаптивные ресурсы защиты организма, приводят к дистрессу и нарушению регуляторной функции ЦНС [12]. Для нее характерны психологические нарушения и психосоматическая патология (артериальная гипертензия, сахарный диабет 2 типа, астма и т.д.), которые активизируются после повторного воздействия психологических стрессоров-триггеров [13].
Проведение психологического консультирования и коррекции безадресной тревожности и стрессовых расстройств, связанных с психологической травмой с применением гуманистического, когнитивно-бихевиорального, личностно-ориентированного либо суггестивного подход в ряде случаев позволяет получить положительный результат, частично, а иногда и полностью решить существующую проблему [14].
В то же время, переживание травматического опыта, сопровождающегося ярко выраженной эмоциональной реакцией, могут привести к развитию после психологической консультации и коррекции симптоматики нарушения психологического и соматического состояния, которые сохраняются до 10-14 суток, а иногда и более. Длительность и интенсивность этих нарушений зависит от индивидуальных особенностей реагирования на психологическую травму во время психологической интервенции [15, 16], исходного психологического и соматического состояния пациента/клиента до ее проведения.
Следует отметить, что психофизиологические и патогенетические механизмы развития такой реакции после психологической консультации и коррекции не изучены, а соответственно не разработаны мероприятия, направленные на диагностику, коррекцию и прогнозирования развития этого феномена.
Особого внимания заслуживает то, что подобные сочетанные нарушения соматического и психологического состояния и аналогичной симптоматикой выявляются при эндогенной интоксикации, сопутствующей различным заболеваниям [17]. При этом интенсивность клинической симптоматики эндогенной интоксикации снижается на фоне регрессии патологического процесса.
Материалы и методы исследования
Приоритетной задачей нашего исследования являлось выявление, либо исключения феномена развития эндогенной интоксикации после психологической консультации и коррекции.
В медицинской практике одним из наиболее распространенных критериев при выявлении эндогенной интоксикации является содержание в крови средне молекулярных пептидов (СМП). СМП представляют собой промежуточные продукты анаэробного катаболизма белков, обладающие токсичными свойствами. Соответственно, увеличение СМП в крови после психологической интервенции будет являться критерием развития эндогенной интоксикации [18].
В нашем исследовании рассматривались результаты определения СМП у 37 мужчмн в возрасте от 29 до 36 лет (средний возраст составил 32,4±2,8 года. Все участники исследования подписали информированное согласие на участии в программе исследований и двухстороннее соглашение о неразглашении личных данных и особенностях проводимого исследования.
Программа исследований предусматривала забор крови перед психологической интервенцией и определение в ней содержания СМП. После этого проводили психологическую консультацию и коррекцию. Повторный забор крови проводили через 3 и 12 часов после психологической консультации и коррекции с последующим исследованием в ней содержания СМП.
Психологическое консультирование и коррекцию проводили вечером, длительность ее составляла 45-60 минут. Утром забор крови проводили натощак. При этом ранее было установлено, что в физиологических условиях утром отмечается снижение содержания СМП в крови, по сравнению с показателями вечером.
Результаты исследования до психологической интервенции являлись индивидуальным стандартом при интерпретации результатов после ее завершения. При этом вследствие высокой вариабельности содержания СМП в крови у участников исследования, результаты, полученные после психологического консультирования и коррекции, выражали в процентах по отношению с показателями до ее проведения (100%)
Дополнительными критериями являлись психологические (заторможенность, психоэмоциональная лабильность, раздражительность, плаксивость, агрессия) и клинические (сухость во рту, жажда, головные боли, тахикардия, общее недомогание) симптомы эндотоксикоза через 12 часов после психологической коррекции.
Психологическая коррекция предусматривала интегративный подход с использованием провокативного, когнитивно-бихевиорального, суггестивного подхода, в сочетании с психофизиологическими методами регуляции эмоционального состояния. Во всех случаях отмечалась интенсивная эмоциональная реакция на индуцированную ПС травмирующую ситуацию.
Статистическую обработку полученных данных производили с использованием программ Windows Microsoft Excel, параметрических методов вариационной статистики, достоверность различий определяли с помощью формулы и таблицы Стьюдента.
Результаты исследования и их обсуждение
Сравнительный анализ результатов исследования СМП показал, что через 3 часа после коррекции уровень МСМ в крови возрос по сравнению с показателями до психологической интервенции на 97,3±16.4%, то есть через 3 часа после психологической коррекции достоверно возрос и составил 197,3±16,4% (P< 0.05).
Более того, вместо снижения уровня СМП утром следующего дня, после психологической коррекции он достоверно возрос не только по сравнению с нормативными показателями 288,7±19,4% (P< 0.05), но и по сравнению с результатами, зарегистрированными через 3 часа после ее проведения (P< 0.05).
Кроме того, на фоне увеличения содержания СМП в крови после психологической коррекции у 32 (86,4%) человек отмечалась как психологическая (эмоциональная лабильность, заторможенность, плаксивость, опустошенность, агрессия), так и клиническая (соматическая) симптоматика (вялость, апатия, головные боли, сонливость, тахикардия, сухость во рту и жажда) эндотоксикоза.
Таким образом, отличительной особенностью выявления эндогенной интоксикации является сочетание резкого увеличения в крови токсичных СМП после психологической коррекции, сопровождавшейся интенсивной эмоциональной реакцией, появление более чем у 80% человек через 1 сутки симптоматики эндогенной интоксикации. Именно нарастание в крови после психологической коррекции маркеров эндогенной интоксикации свидетельствует о том, что на фоне психологической травмы в организме накапливаются и депонируются продукты анаэробного катаболизма. Соответственно, имеет значение психофизиологическое обоснование закономерностей этого феномена.
Список литературы
1. Щербатых Ю.В. (2012) Психология стресса и методы коррекции. 2-е изд. – СПб.: Питер, 2012. – 256 с.
2. Allen AP, Kennedy PJ, Cryan JF, Dinan TG, Clarke G. (2013) Biological and psychological markers of stress in humans: focus on the Trier Social Stress Test. Neurosci Biobehav Rev. 2014 Jan;38:94-124. https://doi.org/10.1016/j.neubiorev.2013.11.005.
3. Brosschot JF, Verkuil B, Thayer JF. (2016) The default response to uncertainty and the importance of perceived safety in anxiety and stress: An evolution-theoretical perspective. J Anxiety Disord. 2016 Jun;41:22-34. https://doi.org/10.1016/j.janxdis.2016.04.012.
4. Миндубаева Ф.А. Патогенетическое значение вегетативной дисфункции в развитии артериальной гипертензии на фоне психологического стресса в выпускных классах. / Ф.А. Миндубаева, М.П. Салехова, А.М. Евневич, Д.С. Салехова // International journal of medicine and psychology, 2019, Том 2, № 3, С. 151-154.
5. Яблочкина Е.С. Влияние академического стресса на психологическое состояние студенток I курса при дистанционном обучении перед рубежным контролем / Е.С. Яблочкина, Г.К. Сланбекова// Евразийское Научное Объединение. 2021. № 1-7 (71). С. 497-499.
6. Lazarus R.S., Launier R. (1978) Stress-related transactions between person and environment. In: Lawrence P., Lewis M., editors. Perspectives in Interactional Psychology. Plenum; New York, NY, USA: 1978. pp. 287–327.
7. Иерархия типов аффективного поведения на фоне психологического стресса / Салехов С.А., Дорошева Е.А., Корабельникова И.А., Максимюк Н.Н., Яблочкина Е.С., Салехова Ю.С // International Journal of Medicine and Psychology. 2020. Т. 3. № 5. С. 27-33.
8. Салехов С.А., Барикова А.Р., Яблочкина Е.С. (2019b) Роль психологического стресса, его энергетического обеспечения и социальной иммобилизации в развитии психосоматики (интегративный подход). В сборнике: Антология российской психотерапии и психологии. 2019. С.161-162.
9. Chambers R., Gullone E, Allen N.B. Mindful emotion regulation: An integrative review. // Clin Psychol Rev. 2009 Aug;29(6):560-72. doi: 10.1016/j.cpr.2009.06.005. Epub 2009 Jun 23.
10.. Салехов С.А. Приоритетное влияние эмоционального стрессора на развитие ситуативной психосоматической реакции организма / Салехов С.А., Барикова А.Р., Яблочкина Е.С. // International Journal of Medicine and Psychology. 2019. Т. 2. № 4. С. 189-193. 0,5
11. Bystritsky A, Kronemyer D. (2014) Stress and anxiety: counterpart elements of the stress/anxiety complex. Psychiatr Clin North Am. 2014 Dec;37(4):489-518. https://doi.org/10.1016/j.psc.2014.08.002. Epub 2014 Oct 11. PMID: 25455062.
12. Meuret AE, Tunnell N, Roque A. (2020) Anxiety Disorders and Medical Comorbidity: Treatment Implications. AdvExpMedBiol. 2020;1191:237-261. https://doi.org/10.1007/978-981-32-9705-0_15. PMID: 32002933.
13. Chlebowy DO, Batscha C, Kubiak N, Crawford T. (2019) Relationships of Depression, Anxiety, and Stress with Adherence to Self-Management Behaviors and Diabetes Measures in African American Adults with Type 2 Diabetes. J Racial Ethn Health Disparities. 2019 Feb;6(1):71-76. https://doi.org/10.1007/s40615-018-0500-3
14. Gerger, H., Nascimento, A. F., Locher, C., Gaab, J., & Trachsel, M. (2020). What are the Key Characteristics of a 'Good' Psychotherapy? Calling for Ethical Patient Involvement. Frontiers in psychiatry, 11, 406. https://doi.org/10.3389/fpsyt.2020.00406
15. Славинский Ж.М. ПЭАТ. Белград, 2005. 240 с.
16. Endotoxicosis after psychological correction / Said Salekhov, Tatiana Lariono-va, Julia Salek-hova, Nikolay Maksimyuk, Elena Yablochkina // European Proceedings of Social and Behavioural Sciences (EpSBS), 2020. Volume 114; p. 349-258
17. Косарева А.М., Макарова О.В., Михайлова Л.П., Кактурский Л.В. (2019) Половые и возрастные различия системной воспалительной реакции при экспериментальной эндотоксинемии. Иммунология, т.40, №3. 28-40.
18. Габриэлян Н.И., Липатова В.И. (1984) Опыт использования показателей средних молекул в крови для диагностики нефрологических заболеваний у детей. Лаб. дело. 1984.№ 3.С.138-140.