Биографии
Феофа́н Затво́рник (в миру Гео́ргий Васи́льевич Го́воров;
10 (23) января 1815 — 6 (18) января 1894) — епископПравославной Российской Церкви; богослов, публицист-проповедник. Прославлен в лике святителей.
Родился 10 (23) января 1815 года в селе Чернава Елецкого уезда Орловской губернии (ныне — Измалковский районЛипецкой области) в семье сельского священника Василия Тимофеевича Говорова и его жены Татьяны Ивановны. В семье было три дочери и четверо сыновей[1].
Образование
В 1823 году его отдали учиться в Ливенское духовное училище. Через шесть лет, в 1829 году, он продолжил образование в Орловской духовной семинарии. В это время ректором семинарии был назначен архимандрит Исидор (Никольский); философские науки преподавал Евфимий Остромысленский. По окончании семинарии, в 1837 году, как лучший из воспитанников своего курса он был направлен в Киевскую духовную академию несмотря на то, что тогдашний ректор семинарии архимандрит Софоний (Сокольский), «ценивший в своих учениках больше всего твёрдое заучивание учебника, чем не отличался Говоров, не имел его в виду и даже был против»[2].
Во время его обучения в Киеве произошли события, повлиявшие на выбор жизненного пути Георгия Говорова: в 1838 году скончалась его мать, а через год — отец. 1 октября 1840 года он подал академическому начальству прошение о пострижении в монашество; 15 (27) февраля 1841 года 26-летний Георгий Говоров принял в Киеве монашеский постриг с именем Феофан в честь преподобного Феофана Исповедника. Спустя два месяца, 6 апреля, ректор Киевской духовной академии Иеремия (Соловьёв) рукоположил Феофана во иеродиакона, а 1 июля — во иеромонаха.
На ниве духовного просвещения
В 1841 году иеромонах Феофан в числе первых закончил академию со степенью магистра богословия за курсовое сочинение «Обозрение подзаконной религии», которое в числе лучших сочинений было отправлено в Святейший синод, постоянный член которого митрополит Московский Филарет в своём отзыве указал: «Сочинение сие заключает в себе столько сведений и соображений о законе Моисеевом, что они служат достаточным свидетельством познаний сочинителя, дающих ему право на степень магистра». Сразу после окончания академии Феофан был назначен ректором Киево-Софийского духовного училища, в высшем отделении которого он стал преподавать латинский язык.
7 декабря 1842 года он был определён инспектором и преподавателем психологии и логики Новгородской духовной семинарии; 18 декабря утверждён в степени магистра богословия.
С 16 октября 1844 года он был определён на должность бакалавра Санкт-Петербургской духовной академии по кафедре нравственного и пастырского богословия. С 22 марта 1845 года иеромонах Феофан — помощник инспектора академии; 3 июля был назначен членом комитета для рассмотрения конспектов преподаваемых в семинарии учебных предметов. За ревностное исполнение обязанностей 25 мая 1846 года он был удостоен звания соборного иеромонаха Александро-Невской лавры.
Однако в это время его уже влекла уединённая монашеская жизнь; в письме к своему духовному отцу Иеремии, постригавшему и рукополагавшему его, он писал: «Ученою должностью начинаю тяготиться до нестерпимости. Пошел бы в церковь, да там и сидел»[3]. 21 августа 1847 года по его просьбе он был назначен членом Русской духовной миссии в Иерусалиме, которую возглавлял архимандрит Порфирий (Успенский). В Иерусалиме Феофан выучился иконописи, прекрасно изучил греческий язык, основательно — французский, занимался еврейским и арабским. В Палестине он познакомился с древним подвижничеством восточных монастырей, с памятниками аскетической письменности прошлых веков; занялся переводом творений святых отцов греческого Добротолюбия. Кроме того, он близко познакомился с инославными христианскими вероисповеданиями, познав как силу их пропаганды, так и слабость. Труды Феофана не остались незамеченными: 5 мая 1851 года он был пожалован «кабинетным золотым наперсным крестом», а 14 февраля 1852 года определением Святейшего синода он был утверждён в звании «корреспондента конференции Киевской духовной академии»[4].
В 1853 году началась Крымская война, и 3 мая 1854 года миссия была отозвана. Возвращение состоялось через Европу: Феофан побывал во многих городах, посещал храмы, музеи, библиотеки, учебные учреждения; архимандрит Порфирий и иеромонах Феофан имели аудиенцию у папы Пия IX[5].
По возвращении в Россию он был определён преподавателем канонического права в Санкт-Петербургскую духовную академию; 14 апреля 1855 года возведён в сан архимандрита. В сентябре этого же года он был назначен ректором Олонецкой духовной семинарии, которая находилась в здании Петрозаводского духовного училища; архимандриту Феофану предстояло заниматься организацией постройки для семинарии собственного здания. В это время он писал: «Семинарии у нас нет. По праву сильного живем в корпусе, купленном для училища, а оно на квартире. Бурса семинарская тоже на квартире, — что весьма-весьма неудобно»[6]. В октябре 1855 года он был определён членом Олонецкой духовной консистории. По предложению архиепископа Аркадия он был назначен цензором проповедей Олонецкой епархии. При семинарии он организовал противораскольническую библиотеку.
Менее чем через год, 21 мая 1856 года, он был назначен настоятелем русской посольской церкви в Константинополе (Османская империя), как хорошо знакомый с православным Востоком. Феофану было поручено собирать сведения о назревавшем тогда греко-болгарском расколе. За свои труды 17 апреля 1857 года он был награждён орденом Святой Анны 2-й степени.
В мае 1857 года он был назначен ректором Санкт-Петербургской духовной академии. Кроме ректорства, ему было поручено наблюдение за преподаванием Закона Божия в светских учебных заведениях Санкт-Петербургского округа; он был председателе комитета при Академии наук по изданию трудов византийских историков, а с 1858 года — председателем комитета по переводу Священного Писания на русский язык. Он регулярно произносил проповеди в большие праздники — в 1859 году они были изданы отдельной книгой: «Слова Санкт-Петербургской духовной академии ректора архимандрита Феофана»[7]. Во время его ректорства отмечалось 50-летие Санкт-Петербургской духовной академии (17 февраля 1859 года), и Феофан был награждён «за отлично-ревностную и полезную службу знаком ордена Святого Владимира 3-й степени».
Епископство[править | править вики-текст]
29 мая 1859 года архимандриту Феофану «высочайше повелено быть епископом Тамбовским и Шацким», а 1 июня в Троицком соборе Александро-Невской лавры он был хиротонисан во епископа митрополитом Санкт-Петербургским Григорием, архиепископом Черниговским Филаретом, епископом Тверским Филофеем и епископом Ревельским Агафангелом; 5 июля он вступил в управление епархией[8]. Тамбовская епархия была одной из самых обширных и многолюдных: только священников было 1172, диаконов 681, несколько сотен монашествующих; среди населения немало было сектантов и раскольников. Особое внимание епископ Феофан обратил на проповедание; почти каждое богослужение он сопровождал проповедью.
Иван Корсунский отмечал:
Глубокое знание всех движений сердца человеческого и его духовных потребностей, опытное знакомство с духовной жизнью, обширные познания в области и Священного писания, и творений святоотеческих, и наук естественных, исторических и других, и иные высокие достоинства отличают слова преосвященного Феофана к тамбовской пастве, при необыкновенной ясности, живости и простоте изложения чрезвычайно сильное производившие впечатление на слушателей
— Корсунский И. Н. Преосвященный епископ Феофан, бывший Владимирский и Суздальский. — М., 1895
Епископ Феофан и духовенство убеждал, «что проповедничество есть первый, прямой и священный долг его, а вместе с тем должно быть и внутренней потребностью, если только правильно и сознательно относиться к своему высокому служению»[9]. Центром проповедничества стал тамбовский Казанский мужской монастырь при архиерейском доме; прекрасными поучениями здесь отличался преподаватель тамбовской семинарии Иван Сладкопевцев. В «Тамбовских епархиальных ведомостях» епископ Феофан опубликовал свой гомилетический трактат «Как составить проповедь», в котором указал отличительные черты проповеди, дал практические советы по способу её составления, привёл собственный пример: «особенность моих проповедей та, что они не сочиняемы <…> Это писанные экспромты». Директор тамбовского учительского института И. И. Дубасов отметил: «Епископ Феофан поднял умственно-нравственный характер нашей епархии, привлекши в среду духовенства несколько лиц с академическим образованием, что до него было большой редкостью»[10]. К этому времени относится выход в свет четырёх выпусков «Писем о христианской жизни» (СПб., 1860).
В ноябре 1861 года в ведение преосвященного Феофана (на несколько месяцев) был передан из Нижегородской епархии Серафимо-Дивеевский монастырь — для устранения возникших в нём беспорядков.
22 июля 1863 года епископ Феофан был перемещён на древнюю и более обширную Владимирскую кафедру. По статистическим сведениям 1864 года, «во Владимирской губернии значилось 1 254 960 жителей, в том числе духовного ведомства 9541 мужского и 11 434 женского пола; 20 мужских монастырей, в которых проживало 467 монахов, и 8 женских монастырей, в которых было 659 монахинь; 1152 православные церкви. 270 училищ, учрежденных духовенством»[11]. Во Владимирской епархии, которая нуждалась в православном миссионерстве, поскольку здесь было немало расколькников и сектантов, за Феофаном окончательно укрепилась слава проповедника. Огромное значение имела его «Инструкция для проповедания слова Божия», напечатанная 27 ноября 1864 года во «Владимирских епархиальных ведомостях»; в этом же году он послал иеромонаха Моисея в Москву для сверки старопечатных книг; в Вязниковском уезде он открыл «Богоявленское православное братство». В 1865 году его заботами было открыто женское епархиальное училище.
За свою архипастырскую деятельность 19 апреля 1864 года он был удостоен ордена Святой Анны 1-й степени.
В мае 1865 года епископ Феофан писал уже ушедшему на покой епископу Игнатию (Брянчанинову):
… Совсем осуетился. И очень часто порываюсь на Вашу дорогу. Как бы устроилось сие! Не вижу ворот по моей близорукости. Иногда бываешь готов за перо взяться и писать прошение о том; да что-то в груди поперечит. И остаюсь при одном желании. Будем сидеть у моря и ждать погоды. А грехи так и тяготят, а страсти так и бьют по бокам.
11 марта 1866 года в письме Николаю Елагину сообщил: «Прошение подписано и послано в Святейший Синод в этот день».
Затвор
Его прошением были удивлены и первоначально недовольны митрополит Исидор (Никольский)[12] и митрополит Филарет (Дроздов)[13]; другие иерархи русской церкви.
В своём письме митрополиту Исидору от 30 мая 1866 года, разъясняя свои мотивы и побуждения, писал: «<…> Я ищу покоя, чтобы покойнее предаться занятиям желаемым, но не диллетанства[sic] ради, а с тем непременным намерением, чтобы был и плод трудов, — не бесполезный и не ненужный для Церкви Божией. Имею в мысли служить Церкви Божией, только иным образом служить»[14][15].
Прошение об увольнении его на покой было удовлетворено 17 июня того же года, — с назначением его настоятелем в Вышенскую пустынь Тамбовской епархии. Но уже 19 сентября, по его просьбе, он был уволен от управления монастырём.
Первые шесть лет своего пребывания в Вышенском монастыре он не уединялся окончательно, хотя ему был выделен отдельный флигель. У него даже возникала мысль вернуться к активной епископской деятельности и ему в 1872 году даже было предложено принять в управление московскую епархию[16].
В 1872 году ушёл в затвор, сначала на время поста, затем на целый год, после чего было принято решение о полном затворе. Устроив у себе в келии домовую Богоявленскую церковь, он служил в ней в воскресные и праздничные дни, а последние одиннадцать лет — ежедневно.
С 1873 года занимается переводами аскетических книг; смиренно писал о себе: «Из моего запора сделали затвор. Ничего тут затворнического нет. Я заперся, чтобы не мешали, но не в видах строжайшего подвижничества, а в видах беспрепятственного книжничества»[17]. Он не обольщался: «Можно и при затворенных дверях по миру шататься, или целый мир напустить в свою комнату»[18].
Когда его посетил тамбовский губернатор, Феофан единственный раз вышел из затвора. Тем самым он выразил своё послушание земному начальству. В царе, в губернаторе, в отце, в хозяине он видит иерархический чин, которому обязательно абсолютно покоряться. Всякий иерархический чин, будь то губернатор или отец, должен сознавать, что при нём «степенная важность, не высящаяся, но и не унижающая себя, привлекающая, но непоблажающая»[19].
Кроме трудов, он вёл обширную переписку: ежедневно почта приносила от 20 до 40 писем, при этом епископ Феофан обязательно отвечал на каждое из них.
Феофан в одном из писем более чем за 50 лет вперед предсказал революцию в России[20]. Для борьбы с революцией предлагал жёсткие меры: цензуру прессы, смертную казнь за революционную деятельность.
В 1876 году Феофан издал перевод на русский язык первого тома «Добротолюбия» (труд Никодима Святогорца). Он получил за него степень доктора.
С 1890 года состоял почётным членом в Свято-Князь-Владимирском братстве.
В последние годы страдал ревматизмом, невралгией, сердечной аритмией и головокружением, а также прогрессирующей катарактой, вследствие чего в 1888 году ослеп на правый глаз[21].
Скончался 6 января 1894 года около 4 часов дня, в праздник Крещения Господня. При его кончине никто не присутствовал.
Отпевание почившего совершил 11 января епископ Тамбовский Иероним (Экземплярский) при большом стечении духовенства и народа. Погребён в Казанском соборе Вышенской пустыни, во Владимирском приделе.
Оценки его трудов[править | править вики-текст]
Критически относился к епископу и его творчеству философ Н. А. Бердяев, говоря что он: «был мало оригинален как мыслитель, не чувствовал никаких проблем и высказывал возмущающие нравственные и социальные взгляды»[37].
В 1954 году, к 60-летию преставления святителя, епископ Русской православной церкви за границей Аверкий (Таушев) писал о его значении: «<…>[Феофан] находясь в глубине своего затвора, ещё в 60—70 годах прошлого столетия прозревал духом своим то страшное бедствие, которое надвигалось на не устоявший в верности своему св. Православию русский народ, предощущал ту жуткую кровавую бездну, в которую он катился. Всё предреченное Епископом Феофаном, как мы видим теперь, исполнилось. <…> Исполнилось и предречение свят. Феофана о том, что „вновь пошлёт Господь на нас таких же учителей наших, чтобы привели нас в чувство и поставили на путь исправления“, ибо „таков закон правды Божией: тем врачевать от греха, чем кто увлекается к нему“»[38].
Труды Феофана Затворника
Деятельность Феофана Затворника разделяется 1872 годом — до и после ухода в затвор.
До затвора написаны:
Сборник проповедей «Слово архимандрита Феофана» (1859).
Книга лекций «Путь ко спасению» (1868—1869; при жизни автора — 5 изданий) о православном образовании и воспитании (в том числе юношества).
На протяжении всего затвора (до самой смерти) в монастыре написаны:
«Письма о христианской жизни» (4 выпуска; полностью издано после смерти в 1898—1901 годах) — размышления о христианской жизни, преодолении соблазнов и слабодушия, конечных судьбах человечества.
«Письма к различным лицам о разных предметах веры и жизни.» (1892)
Монументальный перевод наиболее авторитетного патристического сборника — «Добротолюбия» (в 5 томах; всего 3 143 с.)
Перевод сочинения Лоренцо Скуполи под названием «Невидимая брань»[39].
«Начертание христианского нравоучения» (1891)
«Что есть духовная жизнь и как на неё настроиться».
«Псалом сто восемнадцатый, истолкованный епископом Феофаном» (1891). [скан]
Девять книг «Толкований на послания Святого апостола Павла».
Толкование послания св. апостола Павла к Филимону
Толкование послания св. апостола Павла к Колосянам
Толкование послания св. апостола Павла к Галатам
Толкование послания Апостола Павла к Титу
Толкование Первого послания Апостола Павла к Тимофею
Толкование Второго послания Апостола Павла к Тимофею
Толкование послания св. Апостола Павла к Ефесеям
Толкование первых восьми глав Послания св. Апостола Павла к Римлянам
Об употреблении нового перевода Ветхозаветных писаний
Современные переиздания
Древние иноческие уставы: пр. Пахомия великого, св. Василия великого, пр. Иоанна Кассиана и пр. Венедикта, собранные Епископом Феофаном / Сост. епископ Феофан Затворник; Репринт изд. 1892 г. — Рига: Паломник-Благовест, 1995. — 654, VIII, [10] с. — 6000 экз. — ISBN 5-87310-019-5.
Почитание
На Поместном Соборе Русской православной церкви в 1988 году, посвящённом 1000-летию Крещения Руси, Феофан Затворник был прославлен в лике святителей; в деянии Собора отмечалось:
| Глубокое богословское понимание христианского учения, а также опытное его исполнение, и как следствие сего, высота и святость жизни святителя позволяют смотреть на его писания как на развитие святоотеческого учения с сохранением той же православной чистоты и богопросвещенности. | 
|
29 июня 2002 года состоялось перенесение мощей святителя Феофана из храма деревни Эммануиловки (Шацкий район Рязанской области), где они хранились с 1988 года[22], в Вышенский женский монастырь. 14 марта 2009 года мощи были перенесены из Успенского собора в Казанский собор Вышенского монастыря.
Воззрения Феофана
О молитве.
Существенное место в трудах Феофана Затворника занимает сотериология, а именно конкретные указания относительно праведной жизни. Он высоко чтил Иисусову молитву, однако понимал её ограниченность, поскольку «чувство к Богу» («сердечная теплота») важнее имени Иисусова «на языке». Сердечная молитва важнее умной. Феофан настаивал, что молитва может быть «без слов».[23]. Он критиковал отождествление молитвы с «богомыслием», то есть размышлением о Боге. Молитва — дела сердца, а богомыслие — дело ума[24] Соответственно и богослужение для Феофана «устроено совсем не для поучений, а для излияния святых чувств»[25]
Размышляя над тем, каким образом молитва верующего человека доходит до святых, к которым она обращена, Феофан сравнивал восприятие молитвы с действием электрического телеграфа: «Когда истинная молитва — сердечная — подвигнется в душе, тогда она по той стихии, воздействуя на неё, как лучом света пролетает до святых и сказывает им, чего мы хотим и о чём молимся. Между нашею молитвою и услышанием нет промежутка — только надобно, чтоб молитва шла из сердца. Оно у нас и есть телеграфный для неба снаряд. Те же молитвы, кои не из сердца, а из головы только и с языка идут, не дают луча, восходящего на небо, и не бывают слышны там. Да это и не молитва, а только приёмы молитвенные»[26]. Постоянная молитва является частью такого состояния как говение, в котором человек подготавливается ко встрече с Господом через принятие Таинств. Благоговение Феофан отождествляет со страхом Божьим[27]
О Церкви.
В области экклезиологии Феофан, помимо новозаветной Церкви, признавал «Ветхозаветную Церковь»[28]. Феофан критикует «папистов» и «протестантов», которые ввергли Европу в кризис «лжеверия, неверия и индифферентизма»[29] Он утверждает, что «когда нет Церкви, нет спасения», уподобляя Церковь Ноеву ковчегу. Логика святителя такова: «спасение без благодати невозможно; благодать не дается без Таинств; Таинства не совершаются без священства. Нет священства, нет Таинств; нет Таинств, нет благодати; нет благодати, нет и спасения»[30] Соответственно, духовный рост возможен только в Церкви, посредством «благолепных священнодействий» и «повседневного доброделания»[31]
О благодати.
В учении о благодати разработал учение о «благодатном возбуждении», которое приходи извне и ставит человека в «льготное состояние». При этом данное состояние может быть томительным и сопровождаться грустью, в которой человек начинает ощущать иную, более совершенную жизнь. Человек может либо воспользоваться этим состоянием и стать на путь спасения, либо впасть в обычную «дебелость»[32]. После того, как человек уже избрал путь спасения, к нему благодать приходит как «дерзновение», которое означает «сорастворение силы Божьей с силами человека» и высшую степень «упования»[33]
Политические воззрения.
Феофан критикует «прогрессисток» за то, что они воспринимают человечество «как одно лицо» и, радея об «благе всего человечества», часто пренебрегают своими близкими[34]
В одном из своих писем (от 3 мая 1881 года) писал: «Как шла французская революция? Сначала распространились материалистические воззрения. Они пошатнули и христианские и общерелигиозные убеждения. Пошло повальное неверие: Бога нет; человек — ком грязи; за гробом нечего ждать. Несмотря однако на то, что ком грязи можно бы всем топтать, у них выходило: не замай! не тронь! дай свободу! И дали! Начались требования — инде разумные, далее полуумные, там безумные. И пошло всё вверх дном. Что у нас?! У нас материалистические воззрения всё более и более приобретают вес и обобщаются. Силы ещё не взяли, а берут. Неверие и безнравственность тоже расширяются. Требование свободы и самоуправства — выражается свободно. Выходит, что и мы на пути к революции. Как же быть? Надо — свободу замыслов пресечь — зажать рот журналистам и газетчикам. Неверие объявить государственным преступлением, материальные воззрения запретить под смертною казнью. Материальные воззрения чрез школы распространяются. Лапласовская теория самообразования мира с прибавкою Дарвиновских бредней идет в уроках».
Игнатий (Брянчанинов)
Епи́скоп Игна́тий (в миру Дми́трий Алекса́ндрович Брянчани́нов; 5 [17] февраля 1807, село Покровское, Вологодская губерния — 30 апреля [12 мая] 1867, Николо-Бабаевский монастырь, Костромской уезд, Костромская губерния) — епископ Русской православной церкви. Богослов и проповедник.
Прославлен Русской православной церковью в лике святителей на Поместном соборе 1988 года.
Память — 30 апреля (13 мая).
Биография
Родился 5 (17) февраля 1807 года в селе Покровском Грязовецкого уезда Вологодской губернии (сейчас входит в Юровское муниципальное образование Грязовецкого района Вологодской области); принадлежал к старинной дворянской фамилии Брянчаниновых.
Военная карьера.
В 1822 году по настоянию отца Димитрий поступил юнкером в Военное инженерное училище (Санкт-Петербург), которое закончил в 1826 году в чине поручика. В годы учения он познакомился с монахами Валаамского подворья и Александро-Невской лавры. Определяющей в принятом решении была встреча с иеромонахом Леонидом, будущим оптинским старцем[1]:47. Димитрий Александрович направился на службу в Динабургскую крепость, где тяжело заболел и 6 ноября 1827 года получил отставку.
Послушничество.
В возрасте двадцати лет он поступил послушником в Александро-Свирский монастырь — под духовное руководство отца Леонида. Спустя год он последовал за своим руководителем вместе с другими его учениками в Площанскую пустынь. Своё духовное состояние в это время Дмитрий Брянчанинов позже отразил в миниатюрах «Древо зимою пред окнами келлии» и «Сад во время зимы». В это время некоторые поступки его учителя стали казаться ему несогласными с учением святых отцов, не все недоумения мог разрешить отец Леонид[1]:60.
Когда в апреле 1829 года отец Леонид с учениками отправился в Оптину пустынь, Брянчанинов с Чихачёвым направили свой путь через Свенский монастырь к Белобережской пустыни, где встретился с делателем умной молитвы иеросхимонахом Афанасием, учеником преподобного Паисия Величковского. Отсюда они отправились в Оптину пустынь, где пробыли недолго: в конце 1829 года Брянчанинов с другом оказался под кровом родительского дома, в Покровском.
Конец 1830 — начало 1831 года Дмитрий Брянчанинов провёл в Семигородней Успенской пустыни, где написал «Плач инока»[2], о котором его современник писал: «Едва ли кто поверит, что эта книга написана почти несовершеннолетним юношей»[1]:90.
Монашеский постриг.
28 июня 1831 года епископом Вологодским Стефаном Брянчанинов был пострижен в монашество с именем Игнатий в честь священномученика Игнатия Богоносца; 5 июля был рукоположён в иеродиакона, а 20 июля — в иеромонаха.
Настоятель монастырей.
В самом конце 1831 года был определён настоятелем Пельшемского Лопотова монастыря (на Вологодчине). 28 мая 1833 года[3] был возведён в сан игумена.
В ноябре 1833 года император Николай I поручил игумену Игнатию управление пришедшей в запустение Троице-Сергиевой пустынью под Петербургом (Стрельня), где тот начал страдать от болезни, зависти и клеветы. 1 января 1834 года в Казанском соборе игумен Игнатий был возведен в сан архимандрита, а 1838 году он получил звание благочинного всех монастырей Петербургской епархии. Здесь был образован хор, советы которому давал Михаил Глинка. Весной 1847 года после приступа ревматизма 40-летний архимандрит Игнатий подал прошение об увольнении на покой в Николо-Бабаевский монастырь. Ему был разрешён лишь отпуск на 11 месяцев, который он и провёл в этом монастыре. Здесь он написал несколько очерков. В 1848 году он возвратился в Троице-Сергиеву пустынь.
В 1847 году впервые появились в печати его литературные произведения: в журнале «Библиотека для чтения» были опубликованы статьи «Валаамский монастырь» (1847. — Т. 82. — С. 66—90) с подписью «И. И. И.» и «Воспоминание о Бородинском монастыре» (Т. 85. — С. 121—122.) с подписью «И».
Игнатий Брянчанинов
21 апреля 1851 года архимандрит Игнатий был награждён орденом Святого Владимира 3-й степени[1]:199.
В годы Крымской войны имел переписку с Николаем Муравьевым-Карским, в которой называл англичан «врагами человечества»[4].
Епископство.
27 октября 1857 года в петербургском Казанском соборе был хиротонисан во епископа Кавказского и Черноморского[5]; 4 января 1858 года он прибыл в Ставрополь. Обустройство епархии потребовало больших трудов, у архиерея не было своего дома, половина населения епархии (линейные казаки) была выведена из ведения епископа, Синод не выделял необходимых средств, значительное число раскольников проявляло враждебность по отношению к епископу. Активным помощником стал его брат П. А. Брянчанинов (1809—1891), занимавший должность ставропольского вице-губернатора. За четыре года управления епархией святителю удалось наладить её жизнь. В 1860 году в письмах Муравьеву-Карскому епископ Игнатий жаловался на золотуху и потерю десятка зубов.
Занятия по управлению епархией не отвлекли его от иноческого делания: он продолжал внимательно изучать монашество как науку жизни, ведущую к христианскому совершенству. Здесь он написал книгу «Приношение современному монашеству», составившую 4-й том его творений, изданных в 1867 году. Здесь написаны: «О различных состояниях естества человеческого по отношению к добру и злу», «О чувственном и духовном видении духов», «О спасении и христианском совершенстве», «Учение Православной Церкви о Божией Матери» (написано в связи со введённым в католицизме догматом о Непорочном зачатии Богородицы).
За заслуги перед Отечеством архимандрит Игнатий был награждён орденом Святой Анны 1-й степени.
Последние годы жизни.
Болезнь заставила просить епископа Игнатия об увольнении на покой. В 1861 году прошение было удовлетворено, и он 13 октября 1861 года приехал в Николо-Бабаевский монастырь Костромской епархии, где вёл уединённую молитвенную жизнь. В это время были созданы и изданы многие известные сочинения: «Слово о смерти» (1862), «Отечник» (издан после смерти святителя — в 1870 году), продолжал переписку с духовными детьми. Здесь, в усиленное занятие пересмотром, исправлением, приведением в одно целое всех статей, написанных ранее, епископа Игнатия ввёл книгопродавец и издатель Илья Глазунов. Первые два тома сочинений под названием «Аскетические опыты» были изданы в 1865 году[1]:515.
16 апреля 1867 года в день Пасхи он отслужил свою последнюю литургию; 21 апреля были получены только что вышедшие из печати 3-й и 4-й тома его сочинений; 30 апреля 1867 года в праздник Жён-мироносиц он скончался.
Игнатий Брянчанинов причислен к лику святых 6 июня 1988 года. Перед канонизацией, 26 мая 1988 года, его мощи были торжественно перенесены в Свято-Введенский Толгский монастырь в Ярославле.
Богословие.
Эсхатология.
Игнатий предрекал, что России «предназначено огромное значение», что она «будет преобладать над вселенной», при этом он ссылался на 38-ю главу книги Иезекииля (см. Рош) и 20-ю главу Апокалипсиса[4].
Учение о духовной прелести
Игнатий разработал учение о «прелести», когда бесы, принимая образ святых, приходят к подвижникам и начинают льстить их самолюбию и очаровывают различными видениями. Иных прельщённых, по мысли Игнатия, надлежало передавать в дома умалишённых. При этом прелесть, в отличие от одержимости, опирается на согласие прельщаемого. Прелесть нередко сопровождается чувствами благоухания, света и сладости во рту, но есть и чисто умственная прелесть, именуемая «мнением»[6]. Терезу Авильскую и Франциска Ассизского он называл «западными сумасшедшими», коих «их еретическая Церковь выдает за святых»[7]. Среди грехов своего времени он особенно выделял «парадерство» (человекоугодие)[8].
Ангелология.
В учении об ангелах Игнатий утверждает, что они — сотворенные существа, а значит, ограничены в пространстве и времени. Он полагал, что ангелы подобны людям, однако тела имеют «газообразные»[9]. Перечисляются имена семерых архангелов: Михаил («Вождь Небесного Воинства»), Гавриил, Рафаил, Салафиил, Уриил, Иегудиил и Варахиил. Вслед за Дионисием Ареопагитом Игнатий признает девять чинов ангельских. Первую иерархию составляют «шестокрылые» Серафимы, «многоочитые» Херувимы и Престолы; вторую — «Господствия, Силы и Власти»; третью — Начала, Архангелы и Ангелы.
«Падшие ангелы» (они же демоны и бесы) обитают в «поднебесной» или «воздухе»[10], «пространстве между небом и землёй», в «лазуревой бездне»[9]. Демонов он описывал в виде «муринов» или «безобразных эфиопов». Ад как место мучений грешников он помещал «во внутренности земли», отмечая тартар в качестве холодного отделения ада. Не отрицал Игнатий и мытарства: «Учение о мытарствах есть учение Церкви». Херувим «со своим вращающимся пламенным оружием» (Быт. 3:24), заграждающий людям путь в рай, — это «воздушный князь» и дьявол[9]
Апологетика.
Игнатий критиковал «лютеранизм» за сохранение Filioque, отказ от идеи пресуществления хлебов на алтаре, отказ от епископской преемственности, добрых дел, иконопочитания, почитания Богородицы и святых, редукцию таинств к двум[11]
В числе основных ересей Игнатий называет арианство («отречение от Христа»), несторианство («отвержение вочеловечения Бога Слова»), монофелитов («отвергают и искупление человечества страданиями и смертью Господа»), иконоборцев («косвенно отвергают пришествие Сына Божия в плоти человеческой»), папистов («Папа есть идол папистов») и протестантов («они отвергли все таинства»)[12].
Экклезиология
Церковь Игнатий именует «кафолической», «восточно-кафолической» или «кафолической апостольской». Также он противопоставлял Церковь торжествующую Церкви воинственной, а Новозаветную Церковь Ветхозаветной[9].
Избранная библиография.
Портрет из 1-го тома «Аскетических опытов», 1886
Валаамский монастырь [очерк]. — CПб., 1847, 1856.
Чаша христова. — CПб., 1862
Слово о смерти, составленное Игнатием, бывшим епископом Кавказским и Черноморским, ныне пребывающим на покое в Николаевском Бабаевском общежительном монастыре, Костромской епархии. — CПб., 1862
Слово о спасении и о христианском совершенстве, составленное Игнатием, епископом, бывшим Кавказским и Черноморским, ныне жительствующем на покое в Николо-Бабаевском монастыре, Костромской епархии. — CПб., 1863
Поучения Игнатия епископа, бывшего Кавказского и Черноморского, ныне жительствующего на покое в Николо-Бабаевском монастыре, Костромской епархии. — CПб., 1863
Слово о чувственном и о духовном видении духов и совещание души с умом. — CПб., 1863
Прибавление к Слову о смерти: взгляд на мнение западных о духах, аде и рае, и особо доп. свидетельства (цитаты) о местонахождении ада и рая. — CПб., 1864
Судьбы Божии: Предсмертное творение еп. Игнатия (Брянчанинова). — CПб., 1867
О молитве Иисусовой: Беседа между старцем и учеником его. — CПб., 1867
О монашестве: разговор между православ. христианами, мирянином и монахом. — Ярославль, 1869
Избранные изречения святых иноков и повести из жизни их, собранные епископом Игнатием: «Предисловие» к первому тому аскет. опытов. — CПб., 1870
О чудесах и знамениях: из соч. еп. Игнатия (Брянчанинова). — Ярославль, 1870
Плач инока о брате его, впадшем в искушение греховное: Соч. другом для друга и для брата братом, к взаим. пользе и сочинителя и читателя. — Ярославль, 1870
Три статьи, не бывшие в печати, епископа Игнатия (Брянчанинова). — Ярославль, 1870
Отечник. — Ярославль, 1870
О кончине мира: три поучения из соч. еп. Игнатия (Брянчанинова). — Ярославль, 1870, 1882, 1891, 1899
Письма Игнатия Брянчанинова, епископа Кавказского и Черноморского, к Антонию Бочкову, игумену Череменецкому. — М., 1875
Приготовление к таинствам исповеди и святого причастия. Из соч. еп. Игнатия (Брянчанинова). — CПб., 1883, 1900
Сочинения Епископа Игнатия (Брянчанинова). — Т. 1—3. Аскетические опыты. — CПб., 1886: Т. 1, Т. 2, Т. 3 (Викисклад), Т. 4. Аскетическая проповедь и письма к мирянам, CПб., 1886 (Викисклад). Т. 5. Приношение современному монашеству, CПб., 1886 (Викисклад)
О волхвах и волхвованиях древних и новых. — CПб., 1887
Правила наружного поведения для новоначальных иноков. — CПб., 1894, 1903
О терпении скорбей, учение святых отцов. Собр. еп. Игнатием Брянчаниновым. — CПб., 1904
Поучение в неделю о самарянине. — Сергиев Посад, 1914
Собрание его писем были составлены игуменом Марком (Лозинским)
Цитаты
«Сила покаяния основана на силе Божией: Врач всемогущ, и врачевство, подаваемое Им, всемогуще.»[13]
«Одна, одна исповедь искренняя и частая может освободить от греховных навыков, соделать покаяние плодоносным, исправление прочным и истинным.»[14]
«Если ты думаешь, что любишь Бога, а в сердце твоем живёт неприятное расположение хотя к одному человеку: то ты — в горестном самообольщении»[15].
«Братия! Не проводите жизни вашей в пустых занятиях, не промотайте жизни земной, краткой, данной нам для приобретений вечных. Она пробежит, промчится и не возвратится; потеря её — невознаградима; проводящие её в суетах и играниях лишают сами себя блаженной вечности, уготованной нам Богом.»
«Смирение не видит себя смиренным. Напротив того, оно видит в себе множество гордости. Оно заботится о том, чтоб отыскать все её ветви; отыскивая их, усматривает, что и ещё надо искать очень много.»
«Тотчас по вкушению плода запрещенного, праотцы почувствовали вечную смерть; во взорах их явилось ощущение плотское; они увидели, что они наги. В познании наготы тела отразилось обнажение души, потерявшей красоту непорочности, на которой почивал Дух Святый. Действует в глазах плотское ощущение, а в душе стыд, в котором совокупление всех греховных и всех постыдных ощущений: и гордости, и нечистоты, и печали, и уныния, и отчаяния. Великая язва — смерть душевная; неисправима ветхость, происшедшая после потери Божественного подобия!»
<