Простая причина Великой Катастрофы
Летом 1941 года с Красной Армией произошло что-то нехорошее. В различные периоды истории нашей страны это "что-то" получало различные названия: от "временных неудач" до "катастрофического разгрома". Соответственно, и поиск причин и объяснений произошедшего приобретал различную остроту. Одно дело - искать причины "временных неудач". Простой здравый смысл и личный опыт каждого взрослого человека сразу же подсказывает очевидный ответ: "эка невидаль, с кем не бывает". Совсем другое дело - попытаться объяснить катастрофический разгром крупнейшей сухопутной армии мира. Поэтому, прежде чем искать причины явления, постараемся возможно точнее определиться с масштабом и фактическим содержанием произошедшего.
Соотношение сил
К началу Второй Мировой войны Советский Союз был вооружен и по мнению многих - очень опасен. Точные цифры, характеризующие численный состав и вооружение Красной Армии (равно, как и армии любой другой мощной державы того времени) назвать невозможно. Причина этого очень проста - накануне большой войны СССР, Германия, Польша, Франция, Италия и пр. непрерывно наращивали свою военную мощь. Формировались все новые и новые части и соединения, стремительно обновлялся танковый и авиационный парк, менялись штатные расписания и структура соединений, менялись принципы и схемы перевода армии из состояния мирного в состояние военного времени. Точные до последней запятой цифры указать в подобной ситуации нельзя, но - как станет ясно из дальнейшего - это не создает больших проблем для исследователя, так как при том численном превосходстве, которым обладала Красная Армия, небольшие "погрешности измерения" не имеют принципиального значения.
|
|
Гитлеровская Германия начала подготовку к войне с большим (относительно Советского Союза) опозданием. В то время (первая половина 30-х годов), когда в обстановке жесточайшего мирового экономического кризиса крупная буржуазия промышленно-развитых стран мира (США, Англии, Франции, Германии) наперегонки бросилась продавать Сталину военную технику, технологию, станки и целые заводы в полной комплектации, Гитлер еще только "зачищал" политическое пространство своей власти в Германии, а новорожденный вермахт проводил полевые учения с картонными макетами танков.
Безрассудная и самоубийственная политика Запада позволила Сталину превратить гигантские финансовые ресурсы (как насильственно изъятые у прежних владельцев, так и вновь созданные трудом многомиллионной армии колхозных и ГУЛАГовских рабов) в горы оружия и военной техники. Уже в 1937 году на вооружении Советских ВВС числилось 8139 боевых самолетов - примерно столько же будет два года спустя на вооружении Германии (4093), Англии (1992) и США (2473) вместе взятых. К 1 октября 1939 г. самолетный парк Советских ВВС вырос в полтора раза (до 12677 самолетов) и теперь уже превосходил общую численность авиации всех участников начавшейся мировой войны. По числу танков (14544 - и это не считая устаревшие Т-27 и легкие плавающие Т-37/38) Красная Армия в начале 1939 г. ровно в два раза превосходила армии Германии (3419), Франции (3286) и Англии (547) вместе взятые.
Всеобщая воинская повинность в Германии была введена только 16 марта 1935 г. К лету 1939 г. в составе вермахта была уже 51 дивизия (в том числе - 5 танковых и 4 моторизованные), а в составе Красной Армии - 100 стрелковых дивизий (считая имевшиеся 5 стрелковых бригад за две "расчетные дивизии"), 18 кавалерийских дивизий и 36 танковых бригад. В дальнейшем обе державы стремительно наращивали численность своих вооруженных сил, причем разрыв между ними непрерывно сокращался (Германия догоняла своего будущего противника). С другой стороны, к лету 1941 г. радикально изменилась геополитическая ситуация: теперь дивизии вермахта были разбросаны на огромных пространствах от Северной Норвегии до Северной Африки, от Бреста на атлантическом побережье Франции до Бреста на реке Западный Буг. В результате из 208 дивизий (всех типов), которыми располагала гитлеровская Германия в начале лета 1941 г., на западной границе Советского Союза в составе трех Групп армий ("Север", "Центр", "Юг") к 22 июня были сосредоточены 84 пехотные, 17 танковых и 14 моторизованных дивизий (в общее число 84 пехотных дивизий включены 4 легкопехотные, 2 горнострелковые и 1 кавалерийская дивизия;в число 14 моторизованных дивизий включены также 4 моторизованные дивизии СС, 900-я моторизованная бригада и моторизованный полк "Великая Германия" учтены как одна "расчетная" мд). Всего - 117 дивизий.
|
|
29 июня начались бои в Заполярье (в направлении Мурманска и Кандалакши), в которых приняли участие еще 4 немецкие дивизии (точнее говоря, три дивизии и "группа СС Норд", по численности соответствующая стрелковой бригаде). В дальнейшем, в течение нескольких недель и месяцев состав группировки вермахта увеличивался за счет ввода в бой резервов: 24 пехотных и 1 моторизованной дивизий, 2 танковых дивизий (появившихся на Восточном фронте лишь к началу битвы за Москву). Итого - 148 немецких дивизий. 10 июля 1941 г. началось наступление финской армии в Карелии, и таким образом общий состав группировки противника увеличился на 1 немецкую и 16 финских пехотных дивизий - значительно уступавших вермахту в вооружении и оснащении, но ничуть не уступавших ему в боевом духе. Пресловутые "190 дивизий противника", неизменно присутствующие (причем якобы с первого дня войны!) во всех сочинениях советских историков, были получены путем сложения в одну кучу боевых частей вермахта и СС, 9 немецких охранных дивизий, дивизий резерва верховного командования и войск союзников гитлеровской Германии, включая итальянцев, венгров и словаков, которых в первые недели войны на фронте не было вовсе.
|
|
Советский Союз к 22 июня 1941 г. имел вооруженные силы, состоящие из 198 стрелковых, 13 кавалерийских, 61 танковой, 31 моторизованной дивизий. Всего - 303 дивизии. Кроме того, в составе Красной Армии были и такие, не имеющие прямых аналогов в войсках вторжения вермахта соединения, как 16 воздушно-десантных бригад и 10 противотанковых артиллерийских бригад (ПТАБР). По принятой традиции, мы не стали включать в общий перечень части и соединения войск НКВД, численность которых (154 тыс. чел.) соответствовала 10 "расчетным дивизиям". Разумеется, не все эта колоссальная сухопутная армия находилась на западной границе. Сколько дивизий было на Западе? На этот простой вопрос, к сожалению, невозможно дать точный ответ. В начале лета 1941 г. Красная Армия находилась в движении. В мае 1941 г. началась, а в июне продолжилась и значительно увеличилась в масштабе крупнейшая в истории СССР, России и мира передислокация войск. Не отвлекаясь ни на секунду на дискуссию о причинах, побудивших Сталина начать эту грандиозную операцию по переброске войск, попытаемся хотя бы ориентировочно оценить состав группировки советской действующей армии.
Последний из известных довоенных документов - справка "О развертывании Вооруженных Сил СССР на случай войны на Западе", подписанная заместителем начальника Генштаба Н.Ватутиным 13 июня 1941 г. - предусматривал следующее распределение сил: 186 дивизий в составе действующих фронтов, 51 дивизия в составе пяти (16,19, 22, 24, 28) армий резерва ГК, развертываемых в полосе от западной границы до линии Брянск-Ржев. Итого - 237 дивизий "для войны на Западе" (так в тексте - М.С.). Имеющиеся сверх того 66 дивизий распределялись по внутренним округам, в частности, 31 дивизия (десятая часть всех вооруженных сил СССР) оставалась на Дальнем Востоке. Далее Ватутин пишет: "При таком распределении сил необходимо дополнительно запланировать перевозку по железной дороге… всего 33 дивизий… Для перевозки потребуется около 13 дней… боевые части могут быть перевезены за 10 дней". Еще раз напомним, что цитируемый документ составлен 13 июня. Даже если увеличить названные Ватутиным сроки в два раза, получается, что полное сосредоточение группировки Красной Армии могло закончиться не позднее 10 июля. Другими словами, Гитлеру сильно повезло. Отсрочка вторжения всего на две недели могла бы привести к тому, что 117 немецких дивизий начали бы наступление против двукратно превосходящей группировки противника. Но и в реальной истории численное превосходство было на советской стороне.
22 июня в составе войск четырех приграничных округов (Прибалтийский, Западный, Киевский, Одесский) было 149 дивизии (не считая ПТАБРы, 7 кавалерийских дивизий и 12 воздушно-десантных бригад учтены как 7 "расчетных дивизий"). Кроме того, к 22 июня на территории западных округов было уже сосредоточено по меньшей мере 16 дивизий второго стратегического эшелона. Таким образом, к началу боевых действий Красная Армия имела на западном ТВД 165 дивизий, в том числе 40 танковых и 20 моторизованных. Сравнивая эти цифры с группировкой противника (117 дивизий, в том числе 17 танковых и 14 моторизованных), можно сразу же отметить не только общее количественное превосходство советских войск, но и значительно большую долю в их числе танковых и моторизованных соединений. Впрочем, и по числу стрелковых (пехотных) дивизий Красная Армия имела некоторое превосходство над противником (105 против 84). Вопреки тысячекратно повторенному огромной армий советских историков вранью про "6 тысяч человек в дивизии", состав стрелковых дивизий приграничных округов (при штатной численности 14483) к началу войны был следующим: 21 дивизия по 14 тыс. человек, 72 дивизии по 12 тыс. человек и 6 дивизий по 11 тыс. человек. Такие цифры были приведены в 1992 г., в монографии "1941 год - уроки и выводы", составленной коллективом историков Генерального штаба тогда еще "Объединенных вооруженных сил СНГ".
В дальнейшем численность группировки советских войск стала возрастать - причем в значительно большем масштабе и с большей скоростью, нежели группировка вермахта и его союзников. В конце июня в бой вступили части и соединения Ленинградского ВО: 15 стрелковых, 4 танковых и 2 моторизованные дивизии. К 10-15 июля была в основном завершена передислокация на ТВД войск второго стратегического эшелона (16, 19, 20, 21, 22, 24 и 28 Армии). В середине июля в составе действующей армии было уже порядка 235 дивизий. К концу июля 1941 г. были сформированы 29, 30, 31, 32, 33, 43, 49 Армии. Всего в ходе двухмесячного Смоленского сражения было введено в бой 104 дивизии и 33 бригады. В общей сложности, до 1 декабря 1941 г. на западное стратегическое направление Ставка направила 150 дивизий и 44 стрелковые бригады, на ленинградское и киевское направления - еще 140 дивизий и 50 стрелковых бригад. А ведь кроме стрелковых (пехотных) соединений формировались еще и кавалерийские, танковые, артиллерийские бригады и дивизии…
Причина, по которой Красная Армия наращивала свою численность в объемах, совершенно недосягаемых для противника, предельно проста. То количество дивизий, которое вермахт смог сосредоточить у границ Советского Союза, представляло собой максимум, который смогла достичь 80-миллионная Германия через два года после начала всеобщей мобилизации. Добавить к этому "максимуму" было почти что нечего. С другой стороны, те 235 дивизий, которые Красная Армия сосредоточила на фронте к середине июля 1941 г. представляли собой минимум, который 200-миллионный Советский Союз смог сформировать в рамках скрытой, тайной мобилизации, еще ДО объявления открытой всеобщей мобилизации. 23 июня 1941 г. была начата открытая мобилизация, и уже к 1 июля в ряды Вооруженных Сил было призвано 5,3 млн. человек (что означало увеличение общей численности военнослужащих в два раза по сравнению с состоянием на 22 июня). Но 1 июля мобилизация, разумеется, не закончилась. Она еще только начиналась. В итоге до конца 1941 г. было мобилизовано в общей сложности 14 млн. человек. Располагая таким огромным людским ресурсом командование Красной Армии могло как восполнять потери личного состава частей действующей армии, так и формировать все новые, новые и новые соединения. В целом, во втором полугодии 1941 г. общий располагаемый "ресурс" личного состава действующих армий сторон (первоначальная численность плюс пополнения и отправленные на фронт новые формирования) соотносился как 2,7 к 1.
В связи с тем, что открытая мобилизация в СССР была объявлена не до, а после начала боевых действий, численное превосходство Красной Армии над вермахтом в личном составе и общем количестве дивизий в первые недели войны было относительно небольшим (примерно 1,3 к 1). Превосходство же в наиболее современных и эффективных (для того времени) родах войск - танках и авиации - было подавляющим с первых же часов войны.
В составе войск немецкой Группы армий "Север" было 3 танковые дивизии, на вооружении которых было 602 танка. Противостоящие ей войска советского Северо-Западного фронта в период с 22 июня по 6 июля ввели в бой четыре мехкорпуса (12, 3, 21 и 1-й без одной танковой дивизии, которая воевала в это время в Заполярье) на вооружении которых было 2188 танков. Соотношение численности 3,6 к 1. В скобках заметим, что подготовленный военно-исторической службой Генерального штаба Российской армии под общей редакцией генерал-полковника Г.Ф. Кривошеева статистический сборник "Гриф секретности снят" на стр. 368 сообщает, что в ходе "Прибалтийской оборонительной операции" в период с 22 июня по 9 июля войска С-З.ф. потеряли 2523 танка. Так что указанное нами (здесь и далее) количество танков в составе мехкорпусов Красной Армии еще и занижено (вероятно, из-за недоучета процесса поступления новых танков, каковой процесс 22 июня 1941 г. отнюдь не закончился). Для самых дотошных читателей отметим, что немецкие танкисты в ходе боевых действий тоже получали новые танки. В частности, в период до 10 сентября 1941 г. три танковые дивизии Группы армий "Север" получили следующие подкрепления: 1 тд - ноль, 6 тд - 2 (два) чешских танка Pz-38(t), 8 тд - ноль. Всего же на Восточный фронт до 10 сентября поступило 10 (десять) Pz-IV, 35 (тридцать пять) Pz-III и 44 (сорок четыре) чешских Pz-38(t). Вот так "на Гитлера работала вся Европа…"
Самая мощная немецкая Группа армий "Центр" имела в своем составе 9 танковых дивизий, 1936 танков. Противостоящий ей Западный фронт в период с 22 июня по 6 июля ввел в бой шесть мехкорпусов (11, 6, 13, 14, 7 и 5-й без 109 мсд) и отдельную 57 тд, на вооружении которых было 4365 танков. Соотношение 2,25 к 1. Правда, стр.368 сообщает, что потери танков Западного фронта с 22 июня по 9 июля составили 4799 машин…
В составе Группы армий "Юг" было 5 танковых дивизий, 728 танков. Противостоящие ей войска Юго-Западного и Южного фронтов имели в своем составе десять мехкорпусов (22, 15, 4, 8, 16, 9, 19, 24, 2, 18). В полосе Ю-З.ф. воевала и 109 мсд из состава переброшенного на Западный фронт 5-го мехкорпуса. Вся эта огромная бронированная орда насчитывала 5826 танков. Соотношение 8 к 1.
В целом на вооружении 17-ти немецких танковых дивизий было 3266 танков (а если - что будет совершенно логично - вычесть из общей численности 146 безоружных "командирских танков" и 152 учебно-боевые танкетки Pz-I с пулеметным вооружением, то у немцев не набирается и трех тысяч танков). Этой "стальной лавине" уже в первые 2 недели войны было противопоставлено 20 советских мехкорпусов, имевших до начала боевых действий 12379 танков. Соотношение численности танков 3,8 к 1. Для полной ясности уточним, что в расчет не были включены 11 дивизионов и 7 батарей самоходных "штурмовых орудий", что добавляет к немецким бронетанковым вооружениям еще 246 машин (С другой стороны, мы не учли два формирующихся в Западном ОВО мехкорпуса, 17 МК и 20 МК, на вооружении которых было 63 и 94 танка соответственно, не учли танковые полки кавалерийских дивизий, не учли полторы тысячи легких плавающих танков в составе разведывательных подразделений стрелковых дивизий и корпусов. В целом, состав танкового парка Красной Армии на 1 июня 1941 г. выражался немыслимой ни для одной другой страны мира цифрой 19540 танков (и это не считая 2,4 тыс. устаревших танкеток Т-27, не считая 3,6 тыс. легких плавающих Т-37/Т-38/Т-40). Кроме того, на вооружении Красной Армии числилось 3258 пушечных бронеавтомобилей, по своему вооружению (45-мм пушка в танковой башне) превосходивших две трети того, что в вермахте называлось громким словом "танк".
Два поколения советских (а теперь уже и российских) историков вели непримиримую борьбу с советскими танками 1941 года. Их просто смешали с грязью (не на поле боя, разумеется, а на бумаге). Было "доподлинно установлено", что все танки были поломатые, безнадежно устаревшие, изношенные, с ничтожным остатком в 100-150 часов моторесурса. Шестеренки были слишком хрупкими, пальцы гусеничных траков - слишком мягкими, фильтры не фильтровали, перескопы не перескопили. Короче говоря, на них не то что воевать - проехать 50 км из пункта А в пункт Б было невозможно. Просто диву даешься - как эти безнадежные "бэтэшки" в августе 1945 г. прошли 800 км через горный хребет Большой Хинган в Маньчжурии… К счастью, борьба историков была бескровной. К несчастью, она имела вполне конкретные, ощутимые экономические последствия. Два поколения советских генералов было воспитано и обучено в военных академиях на мифе о том, что катастрофа 41-го года случилась из-за технической отсталости Красной Армии. Советские генералы не хотели повторения катастрофы и полвека давили на партийную верхушку, требуя окончательно и бесповоротно "перевооружить" советскую армию так, чтобы и друзья боялись. В результате Советский Союз рухнул и исчез с политической карты, имея на вооружении - кроме всего прочего - 30 тысяч лучших в мире танков…
Совершенно уникальной была и степень механизации советской артиллерии. По штатному расписанию обычной (не мотострелковой!) стрелковой дивизии Красной Армии гаубичному артиллерийском полку полагалось два трактора на одну гаубицу, 90 грузовых и 3 легковые автомашины. В отдельном противотанковом дивизионе стрелковой дивизии на 18 "сорокапяток" приходилось 24 автомашины и 21 тягач. Причем в качестве тягача предполагалось использовать бронированный гусеничный "Комсомолец" - созданный на базе узлов и агрегатов легкого танка Т-38, вооруженный пулеметом в шаровой установке и в целом соответствующий по боевым возможностям немецкой танкетке Pz-I.
Это - штатное расписание апреля 1941 г. К началу войну довести укомплектованность стрелковых дивизий до таких высот (два тягача на одну гаубицу) не успели (на что неустанно ссылались все советские историки). Что же было сделано в реальности? Уже в феврале 1941 г. в РККА числилось 34 тыс. тракторов (гусеничных тягачей), 214 тыс. автомашин всех типов и 11,5 тыс. мотоциклов. К началу войны количество тракторов (гусеничных тягачей) выросло до 44900 единиц. В том числе 7780 бронированных "Комсомольцев". Теперь сравним количеством средств мехтяги с количеством артсистем. К 22 июня во всей Красной Армии числилось 14,9 тыс. противотанковых пушек и 17,9 тыс. гаубиц и пушек калибра более 76-мм. Как видим, уже к 22 июня количество тягачей превысило число орудий.
Но 22 июня 1941 г. оснащение Красной Армии военной техникой отнюдь не завершилось. Этот очевидный (казалось бы) факт яростно игнорировался в советской историографии. И тем не менее, в ходе начавшейся 23 июня открытой мобилизации Вооруженные силы получили еще 31,5 тыс. тракторов и 234 тыс. автомобилей. В результате укомплектованность войск тракторами (тягачами) было доведена до 80% от штатной потребности. Т.е. от тех самых двух тягачей на одну гаубицу.
Вопреки всеобщему заблуждению, рация в Красной Армиитоже была. И далеко не одна. На начало января 1941 г. в Вооруженных силах СССР числилось:
- фронтовых радиостанций 40 штук (т.е. 8 на каждый из пяти будущих фронтов),
- армейских 845 штук (полсотни на одну общевойсковую армию).
- полковых (5АК) 5909 штук (примерно 4 штуки на полк)
Самыми крупными в мире были и советские ВВС. По числу авиационных эскадрилий, летных экипажей и боеготовых самолетов советская авиация также имела значительное (а на южном и северном флангах огромного фронта - подавляющее) превосходство над люфтваффе. В упомянутом выше докладе Ватутина от 13 июня 1941 г. сообщает о наличии "всего 218 боеспособных (без учета новых, формирующихся - М.С.) авиаполков". Правда, уже в следующем абзаце, где указано распределение этих сил по фронтам (именно этот термин - "фронт" - использован в тексте от 13 июня), суммирование приводит к числу 225 авиаполков, т.е.1125 эскадрилий. Чуть более половины этих сил было развернуто на западном ТВД. Минимальные из имеющихся в нашем распоряжении цифр позволяют определить численность группировки советских ВВС (включая авиацию Балтийского и Черноморского флотов) в 136 авиаполков (680 эскадрилий), 7200 летных экипажей (в том числе - порядка 3,6 тыс. летчиков-истребителей). Противник (1-й, 2-й, 4-й и некоторые части 5-го Воздушных флотов люфтваффе) имел в своем составе 63 группы (авиаполка), т.е. 189 эскадрилий)и 2110 летных экипажей (в том числе 910 летчиков-истребителей). Соотношение по числу эскадрилий 3,6 к 1. По числу экипажей - 3,4 к 1. По числу летчиков-истребителей - 4 к 1. А за спиной группировки советской авиации развернутой на западном ТВД стоял практически равный по численности (порядка 120 авиаполков) резерв во внутренних округах, в Закавказье и на Дальнем Востоке.
Самое неблагоприятное для советских ВВС соотношение сил сложилось в полосе наступления группы армий "Центр". Здесь были сосредоточены самая мощная группировка люфтваффе (2-й Воздушный флот) и самая слабая группировка советской авиации (ВВС Западного фронта и 3-й дальнебомбардировочный корпус). Но даже и на этом направлении численное превосходство было на стороне советской авиации (по числу эскадрилий - 1,6 к 1, по числу экипажей - 1,4 к 1, по числу летчиков-истребителей - 1,5 к 1).
На северном и южном флангах (Прибалтика, Украина) численное превосходство советской авиации над немецкой было огромным. В полосе наступления группы армий "Юг" (4-й ВФ люфтваффе) советские ВВС превосходили противника по истребителям в 5,4 раз, по экипажам бомбардировщиков - в 4,4 раза. В полосе наступления группы армий "Север" (1-й и часть сил 5-го ВФ люфтваффе) соотношение численности летчиков-истребителей составляет 7,2 к 1, экипажей бомбардировщиков - 4,3 к 1. Хилые силы немецкой авиации были настолько малы – как в сравнении с численностью ВВС Красной Армии, так и в сравнении с прогнозами советской разведки – что в доклада штаба Северо-Западного фронта №3, подписанном в 12 часов дня 22 июня 1941 г., было написано дословно следующее: "Противник еще не вводил в действие значительных сил ВВС, ограничиваясь действием отдельных групп и одиночных самолетов".
Мы не стали приводить цифры, характеризующие число боевых самолетов сторон, по двум причинам. Во-первых потому, что самолет в военной авиации - это расходный материал. Причем весьма быстро расходуемый: средний срок "жизни" самолета на войне исчисляется двумя-тремя десятками боевых вылетов. После этого его или сбивает противник, или он сам ломается в аварии, или его просто выводят из боевого состава на замену двигателей, реальный ресурс которых в боевых условиях не превышал 50-100 моточасов. Во-вторых, исправных самолетов в ВВС западных округов было гораздо больше чем летчиков (советская авиация стремительно обновляла самолетный парк, и во многих авиаполках - особенно истребительных - скапливалось по два комплекта самолетов). Поэтому оценка соотношения сил по числу самолетов (вместо оценки по числу экипажей и эскадрилий) привела бы нас к совершенно астрономическим цифрам.
Несколько слов следует сказать и об авиации союзников Германии. В боевых действиях в небе Карелии участвовали два финских истребительных и один бомбардировочным полк, на вооружении которых было порядка 180 боевых самолетов. Румынские ВВС располагали 8 эскадрильями истребителей и 11 эскадрильями бомбардировщиков, на вооружении которых к началу войны было около 200 самолетов. Разумеется, финские и румынские ВВС не могли сколь-нибудь существенно повлиять на соотношение сил сторон и ход боевых действий, тем более, что им предстояло действовать именно на тех участках общего фронта, где численное превосходство советской авиации было огромным. Тем не менее, совсем сбрасывать со счетов их не следует. Прежде всего, это относится к ВВС Финляндии, летчики которой накопили за три месяца ожесточенных воздушных боев "зимней войны" 1939-1940 г.г. значительный боевой опыт. В целом можно предположить, что авиация союзников увеличила процентов на 10 боевой потенциал люфтваффе.
Спустимся теперь с небес на землю и посмотрим на географическую карту западных районов Советского Союза пристальным взглядом. Война разворачивается, как всем известно, не на гладкой шахматной доске, а на реальной местности, с ее оврагами, ухабами, озерами, горами и болотами. И если никаких "наступательных" или "оборонительных" танков и самолетов не бывает, то местность, напротив, может помогать или обороняющейся или наступающей стороне. Это придумано не нами, и термины "танконедоступная местность", "танкоопасное направление" давно и прочно заняли свое место в военной литературе. Это тем более верно и значимо для армий 40-х годов, в которых мотострелковые батальоны танковых дивизий передвигались не на гусеничных бронетранспортерах, а на обычных, "гражданских" грузовиках и трофейных автобусах; да и немецкие танки на своих узких гусеницах застревали после первого же дождя на той местности, которая в России называется "дорогой".
Обратившись к карте, мы увидим, что немецкая Группа армий "Север" сразу же после перехода границы "утыкалась" в полноводную реку Неман, причем в его нижнем (т.е. наиболее широком) течении. Далее, форсировав множество малых рек и речушек, немецкие дивизии примерно в 250 км от границы выходили на берег широкой судоходной реки Западная Двина (Даугава), причем опять же в ее нижнем течении. Еще через 200-250 км на пути к Ленинграду немецкие войска должны были форсировать реку Великая, к северу от которой дорогу на Ленинград намертво перекрывала система Чудского и Псковского озер. И это - самый лучший из предоставленных природой маршрутов. Войска Групп армий "Центр" и "Юг" ждали гораздо более серьезные препятствия.
Местность в полосе наступления 3-й и 2-й танковых групп (южная Литва и западная Белоруссия) совершенно "противотанковая". С севера "белостокский выступ" прикрывает полоса непролазных болот в пойме лесной реки Бебжа, на юге граница была проведена по берегу судоходной реки Западный Буг (опять-таки в его нижнем течении). После форсирования Буга немцев ждали заболоченные берега реки Нарев и сплошной ряд лесных рек, притоков Припяти (Ясельда, Щара, Цна, Случь, Птичь). Немногочисленные дороги среди дремучих лесов и болот западной Белоруссии представляют собой некое подобие горных ущелий: застрявшую (или подбитую) головную машину колонны не объехать и не обойти. Восточнее Минска полосу наступления Группы армий "Центр" с севера на юг пересекают две полноводные реки, с которыми в свое время имел несчастье познакомиться Наполеон: Березина и Днепр.
Группа армий "Юг" могла начать вторжение практически лишь через узкий (100-120 км) "коридор" между городами Ковель и Броды. С севера этот коридор ограничен абсолютно непроходимой полосой болот Полесья, с юга - Карпатскими горами. Именно в этой полосе и наступали все немецкие танковые и моторизованные дивизии. На этом пути им предстояло форсировать Западный Буг, а затем - следующие один за другим с почти равными промежутками в 50-60 км южные притоки Припяти (Турья, Стоход, Стырь, Горынь, Случь). Южнее Карпат, в Молдавии и в степях юга Украины местность, казалось бы, гораздо более благоприятная для наступающих войск - там нет ни лесов, ни болот. Зато есть три судоходные реки - Прут, Днестр, Южный Буг - в их нижнем течении. Наконец, на пути немецких и румынских войск неизбежно возникал могучий Днепр, форсирование которого в его нижнем течении представляет собой операции, уже вполне сравнимую по сложности и рискованности с высадкой морского десанта. По сути дела, только к востоку от Днепра немецкие моторизованные соединения Групп армий "Центр" и "Юг" выходили на местность, позволяющую осуществлять широкий и трудно предсказуемый оперативный маневр. Да только от границы до Днепра более 450 км. Это примерно соответствует размерам всей Германии от ее западной до восточной границы.
Препятствия, созданные самой природой, дополнялись и многократно усиливались препятствиями рукотворными. Вдоль западной границы Советского Союза, от Балтики до Черного моря, протянулись сплошная полоса укрепрайонов "линии Молотова": Тельшяйский, Шауляйский, Каунасский, Алитусский, Гродненский, Осовецкий, Замбровский, Брестский, Ковельский, Владимир-Волынский, Рава-Русский, Струмиловский, Перемышльский, Верхне-Прутский и Нижне-Прутский. К 22 июня 1941 г. в Западном ОВО было построено (по разным источникам) от 332 до 505 ДОТов, в Киевском ОВО - порядка 375. Вдвое большее число ДОТов находилось еще в стадии строительства. Например, в Брестском УРе было построено 128 ДОТов и еще 380 должны были быть сданы строителями к 1 июля 1941 г.
В Рава-Русском УРе было построено 95 ДОТов и еще 306 находились в стадии строительства. В среднем на основных оперативных направлениях "линии Молотова" на каждом километре фронта стояло три врытых в землю бетонных бункера, стены которых выдерживали прямое попадание снаряда тяжелой полевой гаубицы, причем один из них - полностью построенный и оборудованный.
На глубине в 200-300 км от границы располагались укрепрайоны "линии Сталина": Кингисеппский, Псковский, Островский, Себежский, Полоцкий, Минский, Слуцкий, Мозырьский, Коростеньский, Новоград-Волынский, Шепетовский, Изяславский, Староконстантиновский, Остропольский, Летичевский, Каменец-Подольский, Могилев-Ямпольский, Рыбницкий, Тираспольский. Количество ДОТов в составе одного УРа было различным и находилось в диапазоне от 206 до 455. Плотность - от 2 до 3 ДОТов на 1 км фронта. По количеству и составу вооружения, по качеству железобетона, по оснащенности специальным оборудованием (фильтро-вентиляционные установки, проводная и радиосвязь, электрооборудование, оптические приборы) любой из этих ДОТов по меньшей мере не уступал оборонительным сооружениям пресловутой "линии Маннергейма". Вопреки легенде, тиражировавшейся многие десятилетия, ДОТы "линии Сталина" никто перед войной не взрывал и землей не засыпал. Напротив, 25 мая 1941 г. вышло очередное постановление правительства о мерах по реконструкции укрепрайонов на "старой" границе. Некоторые ДОТы "линии Сталина" целы и по сей день. Перевезти с них вооружение на "линию Молотова" никто не планировал, да это было бы и невозможно в принципе: ДОТы на "старой" границе были на 9/10 пулеметными, в то время как на новой границе половина ДОТов должна была вооружаться артиллерийскими орудиями, да их и должно было быть в полтора раза больше (5807 против 3279).
Подведем первые итоги. Факты, приведенные выше, уже несут в себе достаточно информации для того, чтобы дать простые и точные ответы на вопросы, по которым десятки лет велась ожесточенная дискуссия. Например. Вопрос №1. "Почему Сталин проспал нападение? Почему он не внял пресловутым "предупреждениям" Черчилля и Зорге? Почему не объявил мобилизацию? Почему "не двинул войска к границе…"
А почему он не должен был спокойно спать в ночь с 21 на 22 июня? В ночь перед экзаменом не спит и лихорадочно листает учебники двоечник. Который весь семестр бездельничал и не учился. Сталин не был бездельником. Многие годы он работал до поздней ночи (или ран него утра), лично решая тысячи вопросов, связанных с созданием, оснащением, вооружением, обучением крупнейшей армии мира. Эта армия была создана. Она была больше любой европейской армии. Она была вооружена таким количеством танков и самолетов, которых не было у всех противников Сталина вместе взятых. На западе страны, по берегам могучих рек было выстроено два ряда мощнейших укреплений, на которых - товарищ Сталин доподлинно знал это из опыта финской войны - даже численно ничтожная армия может неделями сдерживать натиск наступающего противника. Но его армия не была "численно ничтожной". Даже в первом стратегическом эшелоне она превосходила по численности ту группировку вермахта, которую выявила (как мы сейчас знаем - с некоторым преувеличением) его разведка. Так почему же Сталин должен был не спать? Метаться с потухшей трубкой по кабинету? Принимать какие-то судорожные решения, ломающие давно и тщательно проработанный Большой План? Объявлять открытую (!!!) мобилизацию, на сто лет вперед лишая себя возможности предстать перед всем миром в роли невинной жертвы вероломного нападения?
Вопрос №2. "А вот если бы Директиву №1 отправили в войска на день, на час, на полчаса раньше… А если бы Молотов выступил не в 12 часов дня, а в 9 часов утра… А если бы командующий Западного фронта объявил боевую тревогу тогда же, когда и командующий Южного фронта (т.е. на 4 часа раньше)… И вот тогда бы…"
Ничего не изменилось. Ни на оперативном, ни - тем более - на стратегическом уровне. Даже если бы мы ничего не знали про реальный ход боевых действий, даже если бы мы не знали о том, что самые крупные поражения 1941 г. (Киевский и Вяземский "котлы") состоялись не в первый день, не в первую неделю и даже далеко не в первый месяц войны, даже если бы мы забыли о том, что разгром советских войск в Крыму и под Харьковом весной 1942 г. был ничуть не менее сокрушительным, нежели поражения и разгромы 1941 года, даже ничего этого не зная, мы могли бы твердо утверждать, что ничего судьбоносного 22 июня 1941 г. не произошло. Потому что не могло произойти. Не тот масштаб. Не тот пространственный размах. Уничтожить одним первым ударом армию, имеющую в своем составе три сотни дивизий, десятки тысяч танков и самолетов, разбросанных на гигантских пространствах Советского Союза, можно было только массированным ракетно-ядерным ударом.
Но атомной бомбы у Гитлера не было. Баллистические ракеты "Фау-2" и реактивные бомбардировщики существовали летом 1941 г. лишь в виде чертежей. К счастью для всех нас, надолго "оттянуть" начало войны с Советским Союзом Гитлеру не удалось. В результате из 117 дивизий армии вторжения три четверти были пехотными. С артиллерией на конной тяге. Солдаты вермахта переходили пограничные реки пешком. По мостам, которые еще надо было навести (или захватить и удержать). Расчетный темп марша (марша, а не наступления!) пехотной дивизии - 20 км в день. Без учета времени, потребного на форсирование рек, и без учета сопротивления противника, который в боевых действиях тоже участвует. Добавим к этому максимальную дальность стрельбы основных систем немецкой полевой артиллерии (10-20 км) и мы получим величину максимально возможной глубина «зоны поражения 22 июня». По меньшей мере 4/5 всех дивизий Красной Армии находились вне этой зоны, на расстоянии в 50 - 500 - 5000 километров от границы. О начале войны они узнали из выступления Молотова по радио (как об этом и повествуется в сотнях мемуаров). И уж тем более не могли стать жертвами "первого уничтожающего удара" те 14 миллионов резервистов, которые надели солдатские шинели после объявления всеобщей мобилизации 23 июня 41 г.
Цена и результат
Закончив с обсуждением соотношения сил сторон, обратимся теперь к истории событий первых недель войны.