Волховская земля богата историческими памятниками, можно без конца любоваться памятни-ками крепостного зодчества Старой Ладоги, но есть места не менее ценные по значимости, которые, к сожалению, преданы забвению. Недалеко от города Волхова на реке Волхов находится покрытый руинами остров.
До революции этот островок назывался Успенским и был знаменит своими благотворитель-ными заведениями. Теперь мало кто об этом знает. Ещё меньше — о том, что у основания милосердных дел стояли двое: известный на весь край священник и молодая дворянка, стра-давшая неизлечимой болезнью. Итак, как же выглядел остров Октября сто лет назад?
«Мы ехали спокойно — вспоминает автор «Путевых заметок» Слезскинский, — встречались селения — на левом берегу деревня Прусыня и Прусынская Горка. Стали приближаться к какому-то островку с оригинальной местностью и с очертаниями очень похожими на половину огурца. На островке домики расположены в таком причудливом виде, что в общем, островок напоминает скорее громадных размеров детскую игрушку, чем людское обиталище. Домики различных величин, с угловатыми и просто круглыми окнами; крышами всевозможных наклонностей; над ними высятся разные башенки, чердаки, шпили. По фасаду у каждого домика имеется балкон или терраса. Все строения пестреют самыми яркими веселыми красками; всюду видна вычурная резьба, в русском вкусе. Островок обрамлен деревьями, ветви которых лезут в окна, на крыши, так что одни домики глядят среди зелени, а другие как бы прячутся в ней. На мыске острова, где течение бьет сильнее и бывает напор льда, устроен ледорез: под острым углом укреплено бревно с железной полосой, а от него лучами, в наклонном направлении, положен на землю пластинник. Таким образом, мысок, сплошь покрытый деревом, совершенно гладкий, вполне гарантирует островок от размывания и разрушения ледоходом. Над ледорезом помещается роскошный павильон с колоннами и разноцветными стеклами, от которого по мысу и вглубь островка тянется великолепный сад. У берега стоит миниатюрная пристань, представляющая собой красивый сквозной домик. На островке два храма, их кресты высоко блестят на солнце. Немного выше их возвышается какая-то круглая башня, наподобие обсервационного поста. Башня поднимается от крыши большого каменного дома, вновь построенного, но оставленного пока вчерне. Словом, островок так чуден, что земной обыватель, смотря на него, невольно переносится мыслями в сказочный мир.
|
|
Подойдя ближе, пароход пошёл медленнее. Я осведомился у шкипера о владельцах этого прекрасного уголка.
— Сам островок и все дома, на нем находящиеся, принадлежат протоирею Алексию Колоколову, который состоит священником при тамошней церкви Успения Богородицы, почему это местечко и называется Успенским островком, — объяснил шкипер.
-Как же церкви очутились на частной земле?
-Они сооружены на средства отца Алексия. Вон и богадельня с башней строится им же, и пристань его.
-Отчего же вы проходите ее?
-К ней мы причаливаем в том случае, когда привозим или берем с острова батюшку, а для прочих пассажиров, живущих здесь на даче, только пускаем пароход тише. Впрочем, останав-ливаемся иногда у пристани для княгини Мещерской, тоже проживающей на острове».
На этом Слезскинский заканчивает свое описание, и приходится только сожалеть, что он не побывал на самом острове. Нет сомнения, что в этом случае наблюдательный глаз путешественника открыл бы нам много интересного …
|
|
Отец Алексей.
Священника владельца острова звали Алексеем. Он родился 24 февраля 1836 года в деревне Прусынская Горка Новоладожского уезда в семье Петра Дмитриевича Колоколова, настоятеля местной церкви. Пойдя по стопам отца и окончив в 1857 году Санкт-Петербургскую духовную семинарию, Алексей Колоколов, был направлен в родной уезд и назначен священником села Хотово. Тогда же он женился, но вскоре жена умерла и, оставшись вдовцом, молодой отец Алексий полностью отдался пасторской деятельности.
Вместо сгоревшей деревянной церкви в селе Хотово он за короткое время выстроил новую церковь, а в 1867 году его заботами был сооружен еще один храм, уже в камне. Стройный, величавый, этот храм в Хотово по изящности внешней и внутренней отделки соперничал с самыми лучшими церквями уезда и мог бы, по словам современников, украсить значительный губернский городок.
Своим аскетическим образом жизни, общественной благотворительностью, а также способно-стью лечить различные душевные болезни при помощи слова, отец Алексий скоро стал извес-тен далеко за пределами своего прихода. Мало-помалу молва начала повторять его имя, как имя подвижника. Простой народ из дальних мест потянулся в Хотово. Нередко можно было видеть вереницы людей, неспешным шагом идущих по дорогам Санкт-Петербургской и Новго-родской губернии.
«Куда идете?» — спрашивали их, — «К отцу Алексию Хотовскому», — отвечали они обычно.
|
|
Младший современник и духовный сын Алексея Колоколова Евгений Николаевич Погожев, ставший известным в дореволюционной России церковным историком и писателем под псевдонимом Евгений Поселянин, вспоминал о своем учителе: что «помимо всех духовных свойств своих, он был и вообще выдающийся умом и всем складом своим человек, которого нельзя было не заметить, который не мог не выделиться, в какой бы среде и где бы он ни жил и не действовал».
Многие замечали достоинства вдохновенных слов отца Алексия и его блестящую художествен-ную речь. Он славился умением в своей обаятельной беседе на богословские темы всецело овладеть слушателем, и тогда пасторское слово отца Алексия действовало на их сердца неотразимо. Общения с ним искал не только простой народ. Богатое купечество и многие лица высшего Петербургского общества, узнав про отца Алексия, стали приезжать в Хотово и приглашать его в столицу.
В 1871 году, уступив долгим и настойчивым просьбам, отец Алексий переехал в Санкт-Петербург и стал настоятелем церкви святого Георгия при одноименной общине сестер милосердия. За короткое время новоладожский священник сделал эту церковь любимым храмом многих петербуржцев.
В небольшой, с мезонином, деревянный дом отца Алексия на Выборгской стороне или за помощью стар и млад, богатые и бедные. Очевидец вспоминал: «Дом отца Алексия в Петербурге представлял что-то не совсем обычное. Когда в праздники после обедни приходили выпить чаю его духовные дети, то происходила полная смесь всяких сословий. Рядом с именитыми изящными женщинами были какие-то безвестные старушки, рядом с офицером блестящего полка какой-нибудь ремесленник. Тут же можно было встретить разных набожных приказчиков, мелких торговцев, сборщиков на церкви, ладожских крестьян. Все время отца Алексия в Петербурге было поглощено приемом лиц, искавших у него духовной помощи или посещением таких лиц». Кроме этого он принимал деятельное участие в епархиальном попечительстве о бедных из числа духовенства, а также в российском обществе Красного креста и во многих других благотворительных обществах, почетным членом которых он был. «Я всегда считал своим долгом подать руку помощи», — говорил отец Алексий.
Имея влиятельных, богатых прихожан, он значительные средства тратил на милосердные дела у себя на родине в Новоладожском уезде. Для него было обычным помочь в сооружении храма или выстроить крестьянину богатую избу. Но главной мечтой отца Алексия было создание такого места, куда, как он говорил, «придет и страждущий телом, и страждущий духом, и неимущий, и обиженный судьбою, и старики, и дети, все жаждущие света для ума, тепла для сердца, помощи в бедствии, труда в безработице».
Для устройства такого места отец Алексий решил выбрать небольшой островок на Волхове при впадении в него речки Прусыни. В середине ХIХ века этот островок, площадь которого составляла чуть больше четырех гектаров, назывался Прусынским, был необитаем и почти весь покрыт лесом. Благодаря богатому пожертвованию одной знатной дворянки отцу Алексию удалось выкупить островок у государства и приступить к осуществлению главной мечты.
Благотворительница
Кто же была эта щедрая покровительница?
Это - Анна Ивановна Скворцова, урожденная Шабельская, дочерь генерала Шабельского и жена действительного статского советника.
В «Историко-статистических сведениях о Санкт-Петербургской епархии» говорится, что при его возведении в 1863-1867 годах «из привлеченных отцом Алексием жертвователей на церковь особенно усердствовала генеральша Скворцова и академик Мельников».
Иван Петрович Шабельский участвовал в Отечественной войне 1812 года, затем служил в лейб-гвардии Семеновском полку, откуда был переведен в кавалерию.В 1821-1827 годах он командовал прославленным Нижегородским драгунским полком, приняв его от князя Александ-ра Герсевановича Чавчавадзе, на дочери которого был женат Грибоедов. Во время персидской войны Шабельский был награжден орденом Святого Георгия и золотой саблей с надписью «За храбрость». Сдав Нижегородский полк Николаю Николаевичу Раевскому, сыну знаменитого ге-нерала и другу Пушкина, Иван Петрович стал командовать кавалерийскими дивизиями, а затем корпусом. В 1850 году его наградили орденом Святого Александра Невского и произвели в генералы от кавалерии.
Его жена, Надежда Апполинариевна Шабельская, в молодости была настолько красива, что ее портрет в числе других красавиц высшего европейского общества поместили в галерее Мюнхенского королевского дворца.
Одна из дочерей Шабельских, Ольга Ивановна, стала фрейлиной Высочайшего Двора.
Другая же, Анна, решила посвятить свою жизнь Богу. Когда родители все-таки уговорили ее выйти замуж, то через несколько лет после свадьбы Анна заболела неизлечимой болезнью, навсегда приковавшей ее к постели. Спустя некоторое время духовным отцом больной жен-щины стал отец Алексий. Он исповедовал ее и, несомненно, чувствовал и понимал душу Анны Скворцовой, помогая ей преодолевать невероятные страдания. В ответ, она глубоко чтила своего духовного наставника. Они вместе сделали все, чтобы превратить уединенный островок на Волхове - в место благотворения и милосердия.
Сначала здесь построили дом, где перед постелью Анны поставили большую икону Иверской Божьей Матери чудесного письма, в ризе, украшенной фамильными драгоценностями Шабельских. В 1876 году возвели каменную церковь Успения с приделом во имя Тихона Задонского. С той поры островок посреди Волхова стали называть Успенским.
В 1883 году Анна Ивановна Скворцова скончалась. Местом ее упокоения стал Успенский остров, а именно склеп, вырытый прямо под церковью.
Вскоре при этом храме на завещанные покойной средства открылась богадельня, детский сиротский приют и церковно-приходская школа. Ещё при жизни Анны, 11 мая 1881 года, был утверждён устав больницы на Успенском острове.
С северной стороны церкви к ней примыкал большой двухэтажный каменный дом, в котором во время частых приездов жил отец Алексий Колоколов, и где он принимал многочисленных бого-мольцев. В этом доме находили приют люди из образованного класса для жизни, близкой к иноческой, для которых не подходила богадельня. Постепенно постройки на Успенском острове расширялись, а их благотворительная деятельность увеличивалась.
Держась исконных заветов русского народа, учреждения Успенского острова становились тем, чего недоставало в нашем крае — учреждениями милосердия. По сведениям 1899 года на острове были богадельня на 25 мужчин и 80 женщин, детский приют на 25 человек, работала церковно-приходская школа и больница. Задуманное отцом Алексием благородное дело всё больше претворялось в жизнь. Но 29 января 1902 года волховского подвижника не стало …
Память.
О его кончине сообщала столичная пресса, отмечая, что отец Алексий принадлежал, несом-ненно, к самобытным лицам русского духовенства:
«31 января в церкви Георгиевской общины сестёр милосердия совершено отпевание тела её настоятеля митрофорного протоирея отца Алексия Колоколова, друга всех бедных и несчаст-ных, бессеребренника, который, не имея денег помочь ближнему, раздавал свои вещи прося-щим… До конца жизни он был самым скромным человеком, хотя достиг высших возможных для священника отличий!»
На похоронах отца Алексия были вереницы богатых карет и тысячная толпа большого народа. Сначала гроб с телом перевезли в Александро-Невскую лавру, а оттуда — на Успенский остров в склеп под церковью. Так, почти двадцать лет спустя отец Алексий и его духовная дочь Анна Скворцова вновь оказались вместе …
В «Церковных ведомостях» 1902 года писали: «Когда едешь мимо угрюмых однообразных берегов Волхова и вдруг видишь зеленеющий вдали, с красными зданиями, крестами и куполами островок — зрелище поражает и ласкает глаз. И какое тут в летнюю пору оживление, когда по острову бегают ученики петербургского духовного училища, которым отец Алексий предлагал гостеприимство и всё содержание. Когда в праздничный день с обоих берегов в лодках подплывает к островку воскресное принаряженное население и в храме, где тесно от молящихся, идёт неспешная служба. А деятельность кипит, кипит …»
Отец Алексий незадолго до смерти писал о своём любимом детище — Успенском островке и созданных здесь благотворительных учреждениях «…при своевременной энергичной под-держке была бы возможность упрочить и расширить в будущем эти учреждения, которые служат таким благим целям и удовлетворяют настоятельным потребностям всего местного края». Вслед за знаменитым Оптинским старцем Амвросием отец Алексий мог сказать: «Я зажёг фитиль, теперь ваше дело поддерживать огонь». И огонь его лампы был поддержан!
Алексеевское общество.
На основании высочайшего повеления через год после смерти отца Алексия было создано Алексеевское общество дел милосердия на Успенском острове». В устав общества, утверж-дённого 28 февраля (по старому стилю) 1903 года министром внутренних дел России статс-секретарём Плеве, в частности говорилось, что общество «имеет целью оказывать помощь всем нуждающимся в ней лицам всех сословий. Преимущественное право на попечение имеют крестьяне окрест острова Успенского лежащих деревень во всех своих нуждах: убогие, больные, дряхлые, а также ищущие труда и, кроме того, больные судорабочие».
По распоряжению императора Николая II Алексеевскому обществу передавались все богоугод-ные заведения Успенского острова и лежащий ниже по течению Волхова - Вындин Остров. Кроме того, русский царь «в 1-й день сентября 1903 года соизволил повелеть отпустить Обще-ству … единовременное пособие в размере 6000 рублей». 500 рублей пожертвовала мать Николая II императрица Мария Фёдоровна, а «Его Императорское Высочество Великий князь Сергей Александрович изволил принять на себя звание члена Александровского общества». Ежегодно денежные средства поступали и от других членов императорского Дома.
Попечителем Алексеевского общества дел милосердия состоял митрополит Санкт-Петербург-ский и Ладожский Антоний, а председателем Совета был назначен сенатор Владимир Карло-вич Саблер, впоследствии (1911 — 1915 г.г.) обер-прокурор Святейшего Синода.
В Совет общества входил академик архитектуры Николай Александрович Мельников - автор проекта многих построек на Успенском острове. По плану его отца, тоже академика, в Ново-ладожском уезде были возведены в камне красивейшие храмы в Хотово и Верховине.
С 1907 года почётным членом Алексеевского общества состоял Генрих Николаевич Турнер, известный хирург и ортопед, профессор военно-медицинской академии.
Среди 23-х учредителей и более 250-ти постоянных членов общества были представители знатнейших дворянских родов: княгини Оболенская и Юсупова, князь и княгиня Мещерские, графини Апраксина, Адленберг и Толстая.
В ревизионную комиссию Алексеевского общества входил и камергер Двора его Величества, Новоладожский предводитель дворянства Евгений Григорьевич Шварц.
Непосредственное руководство деятельностью благотворительных учреждений на Успенском острове осуществляла вице-председатель Совета общества, дочь генерала от инфантерии Мария Васильевна Бельгард. Еще при жизни отца Алексия, ее духовного пастыря, именно ей завещал он управление всем, что находилось на острове.
В фондах Российской Национальной библиотеки в Санкт-Петербурге хранятся отпечатанные типографским способом отчеты Алексеевского общества дел милосердия за 1903-1914 годы. Из этих отчетов хорошо видно, что ежегодно в богадельне Успенского острова постоянно проживало около 100 человек, а в приюте для детей, в основном сирот, воспитывалось до 40 мальчиков и девочек. Ближайшее попечение о приюте приняла на себя проживающая на острове княгиня Надежда Ивановна Мещерская, которая на свои средства одевала детей и выплачивала жалованье надзирательнице и воспитателям приюта. В основу воспитания был положен труд. Здесь учили разным ремёслам. Столяры, плотники, маляры, кузнецы, сапожни-ки, садовники — опытные мастера учили своему делу мальчиков.
В 1904 году на Успенский остров прибыли из Ярославского женского монастыря две монахини, сестры Елена и Наталия Барицкие. Под руководством этих опытных монахинь девочки из приюта обучались нотной грамоте, церковному пению, игре на фисгармонии, а также вышива-нию шелками и золотом, плетению кружев, изготовлению искусственных цветов и вязанию чулок руками и на машинке. После отъезда в 1911 году сестер Барицких приютом стала заве-довать Мария Яковлевна Рубашевская, преподававшая до этого кройку и шитье платьев. Среди всех благотворительных учреждений Успенского острова первое место занимала больница с аптекой и общиной сестер милосердия. «Больные, — читаем в отчете за 1910 год, — стекаются во множестве не только из ближайших к острову селений, но из самых отдален-ных местностей Новоладожского и других уездов». Ежедневно в больницу обращалось до 100 человек, а общее число амбулаторных больных доходило до 12 тысяч человек в год.
В стационаре больницы находилось 15 коек, в год здесь пролечивалось 200-300 человек. Все лекарства из больничной аптеки отпускались бесплатно. Кроме того, по завету отца Алексия Колоколова на Успенском острове установился обычай «не отказывать в пище всем нуждаю-щимся в таковой». Ежегодно услугами бесплатной столовой пользовались более 1500 человек, в числе которых были нищие и странники-богомольцы».
Остров Октября.
После 1917 года остров был переименован в остров Октября. Все благотворительные заведе-ния, кроме больницы прекратили свое существование. Затем, уже в середине 30-х годов, здесь разместили сначала колонию для малолетних преступников, а потом дом инвалидов, который существовал на острове вплоть до 1964 года. Перед войной тут находилось 1200 инвалидов и 200 человек обслуживающего персонала, имелось солидное хозяйство: столовая, баня, прач-ечная, свинарник.
Волховский старожил Николай Никифорович Михеев, родившийся на острове Октября в 1924 году, рассказывал много интересных вещей. До войны остров был очень живописным местом. В длину около 1 километра и в ширину не более 500 метров. Он вместил в себя много разли-чных построек. Дома стояли как каменные, так и деревянные. Каменных располагалось всего 5 (один четырехэтажный и четыре двухэтажных), остальные деревянные, но с бетонными фун-даментами. Жители не знали, что такое квартплата, им не приходилось ни на что жаловаться. Клумбы и деревья, насажанные в шахматном порядке, находились повсюду. Лес был густым с разнообразной растительностью. Также на территории острова возвышалась белокаменная церковь с огромным колоколом. Он крепился к настолько крепкой балке, что во время войны, когда колокол хотели пустить на военные нужды, ее никак не могли распилить. Когда же коло-кол рухнул, то его распилили на части для перевоза на барже. Погрузив его на баржу, люди увидели, что куски завалили весь пароход. Это неудивительно, ведь туда могли вместиться телега с двумя лошадьми. Колокол состоял из сплава дорогих металлов, одним из которых было серебро. На куполе церкви сиял от солнечных лучей хрустальный крест.
Так же на острове располагался княжеский дом, построенный из дерева. Внутри него поражала своей красотой необычная, вертикально стоящая лестница. Впоследствии в этом доме находи-лось родильное отделение больницы. Жило на острове около 500 человек. Это был в основ-ном медперсонал, рабочие, инвалиды и малолетние преступники. Питались тем, что выращи-вали на участке и тем, что привозили на остров. Там процветала рыбная ловля, поскольку в то время водилось очень много рыбы, и люди ловили ее в сети, после чего варили, жарили и су-шили. Из живности на острове держали только кур, кошек и собак. Для переправы с острова в соседнюю деревню имелось две лодки: одна у берега около деревушки, другая — у острова. Перевозили людей круглосуточно. Со своих денег не брали, а для приезжих была чисто символическая цена — 5 копеек.
С 1935 по 1939 год на острове находился приют для малолетних преступников на 100 человек, в котором содержались дети от 10 до 14 лет. Они носили военную форму. Их учили грамоте, а затем — ремеслу. Из ребят впоследствии получились очень хорошие люди.Для того, чтобы дети островитян не научились плохому от малолеток, остров разделили на две половины. Дети островитян учились в школе, находившейся в деревне.
Главой острова был Николай Иванович Кочетов — врач больницы. Во время сталинских репрессий Кочетова объявили предателем, арестовали и на третий день расстреляли.
В советское время на острове жил дьяк Александр, оставивший о себе хорошую память. Он служил в церкви, которую в 1938 году закрыли.
Находившийся в склепе под Успенской Церковью гроб с мощами отца Алексия был перезахо-ронен на прусынском кладбище.
Также Николай Никифорович упоминал о том, как в юные годы в числе других сверстников был свидетелем выноса из склепа Успенской церкви четырех красивых гробов. Из любопытства мальчики открыли один из них. Увидев человеческий скелет и большую толстую косу волос, они в страхе тут же закрыли крышку гроба.
Возможно, ребята видели останки Анны Скворцовой?…
Война.
С приближение фронта в начале октября 1941 года инвалидов хотели эвакуировать, но идущую к ним баржу в районе деревни Бережки разбила немецкая авиация. Немцы наступали, сжимая кольцо вокруг неприступного города. Вот они уже в Волховском районе. От нашествия варваров бежали все, кто мог. Но не смогли уйти инвалиды. Река покрылась тонким льдом. Ни человеку пройти, ни лодке проехать. Прошло несколько дней. Мороз крепчал. Крепчал и лед. Но было уже поздно. Фашисты появились на берегу реки 7 ноября 1941 года. Перед ними остров, богатые дома. «Здесь очевидно, будет чем поживиться» — думали бандиты. Дикая ватага устремляется на остров, рассыпается по домам. Начинается повальный грабеж. Тащат все: белье, одежду, продовольствие. С остервенением ломают и жгут костыли, искусственные руки и ноги и используют их вместо дров. В клубе устроили конюшню. Нагружают полные мешки, грузовики. Разграблено все.
— Может быть теперь конец? Может быть теперь уйдут? — в страхе думали инвалиды.
Но не таковы были гитлеровцы. Им нужна кровь, людская кровь, много крови. И кровь полилась. Инвалиды расползались по острову, прятались в кустах и ямах. И повсюду за ними охотились бандиты. То тут, то там раздавались выстрелы и глухие удары прикладом по голове. Трупы валялись везде. Убито было 184 человека.
В доме №8 было 32 инвалида, все лежачие. Недуг приковал их к кроватям. Немцы сбросили их на пол. Дом облили бензином и подожгли. Воздух наполнился клубами дыма и нестерпимым запахом…Было уничтожено 450 инвалидов. Остров Октября стал островом пыток, мучений и смерти.
После войны остров Октября стал пристанищем для немецких военнопленных, а за тем вновь для наших соотечественников — инвалидов, до 1964 года, когда их перевели в город Волхов.
Запустение
Жизнь на острове прервалась с отъездом последнего человека в 1964 году. В настоящее вре-мя от церкви и нескольких зданий остались одни стены, остальные постройки разрушены до основания, лесопарк сильно поредел. Картину полного запустения усугубляют владельцы ближайших дач, которые год за годом неумышленно рушат прекрасные в архитектурном отношении здания и вывозят на лодках бесхозный кирпич.
Большую работу по восстановлению острова проделал исполнительный директор благотво-рительного фонда «Благовест» Николай Федорович Шверикас. Николай Федорович долгое время занимается сбором материалов по биографии и деятельности Алексея Колоколова, Анны Скворцовой и Александры Савиной.
До 2001г. место перезахоронения Алексия Колоколова оставалось неизвестным. Но 15 июня 2001г. оно было обнаружено в 20 километрах от Волхова на малопосещаемом кладбище. Здесь ранее находился скит, жили монахини, рядом с небольшой каменной церковью, в склепе которой и был перезахоронен протоирей Алексий Колоколов, что подтверждает мраморная надгробная плита: «Здесь покоится тело протоиерея общины Святого Георгия отца Алексия Колоколова, строителя и настоятеля храма сего, основателя и попечителя Богоугодных учреждений Успенского острова, покровителя и благотворителя всех бедных и несчастных. Родился в селе Прусыно 20 февраля 1836 г., скончался в Петербурге 29 января 1902 г. во вторник в 9 часов утра»
Cостояние могил А. П. Колоколова, А. И. Скворцовой, А.П. Савиной представляло далеко нелицеприятное зрелище. Могилы были разграблены, мраморные плиты разбиты. Здесь «поработали» современные вандалы. 6 ноября 2001г. 15:00 состоялось перезахоронение останков А.П.Колоколова, А.И.Скворцовой, А.П.Савиной на Прусыногорское сельское кладбище рядом с могилами родителей отца Алексия. Оно произошло с благословения митрополита и разрешения прокурора в присутствии настоятеля храма Архангела Михаила отца Андрея, главы Бережковской области Исаковского и исполнительного директора благотворительного фонда «Благовест» Шверикаса Николая Федоровича. Было получено известие, что через некоторое время отца Алексия канонизируют. Сейчас на Прусынскую горку свезены все обломки надгробий. Фонд «Благовест» выделил 10 тысяч рублей на обустройство этого места в знак памяти по разрушенному храму и страдальцах, которые обрели там времен-ный приют.
Обобщая сведения об истории острова Октября, биографии Алексия Колоколова, необходимо отметить, что последняя точка в этом исследовании еще не поставлена, так как стало извест-но, что отец Алексий являлся сподвижником возведения храмов. Один из них — храм в деревне Хотово. Хочется надеяться, что храм будет восстановлен, как и церковь Алексея Божьего человека и церковь Рождества Иоанна Предтечи, храмы в деревнях Помялово, Ср. Верховина, Куйвози, Ляхи Владимирской области.
