Внутренняя политика
10 февраля 1934 года должность Генерального секретаря ЦК ВКП(б), которую Сталин занимал с 1922 года, была им упразднена, и работа по управлению аппаратом была разделена между тремя секретарями ЦК — И. В. Сталиным, Л. М. Кагановичем и А. А. Ждановым[70]. С 1934 по 1937 год Сталин также является членом ЦК КП(б) Украины.
Репрессивная политика
Основные статьи: Убийство Кирова, Большой террор, Сталинские репрессии
Виза Сталина увеличить лимит «по первой категории» (расстрел) «не на 300, а на 500 человек»
Внутренняя политика в СССР во второй половине 1930-х годов характеризуется жёсткими репрессивными мерами, проводившимися советскими государственными органами при участии партийных органов ВКП(б). Как считают многие историки, сигналом[71] к началу массовых репрессий в СССР послужило убийство руководителя Ленинградской парторганизации ВКП(б) С. М. Кирова, совершённое 1 декабря 1934 года в Ленинграде[72]. Несмотря на то, что в 1990 году в ходе расследования, проводившегося прокурорско-следственной бригадой Прокуратуры СССР, Главной военной прокуратуры и Комитета госбезопасности СССР совместно с работниками Комитета Партийного Контроля при ЦК КПСС, было дано заключение[73]: «В указанных делах каких-либо данных о подготовке в 1928—1934 гг. покушении на Кирова, а также о причастности к этому преступлению органов НКВД и Сталина не содержится», в литературе нередко высказывается точка зрения о причастности Сталина к убийству Кирова[74][75][76][~ 10].
По мнению историка Хлевнюка О. В., Сталин использовал факт убийства Кирова для «собственных политических целей», прежде всего, как повод для окончательного устранения бывших политических оппонентов — лидеров и участников оппозиций 20-х—начала 30-х годов[70].
После осуждения (16 января 1935) Г. Е. Зиновьева и Л. Б. Каменева при участии Сталина было подготовлено и разослано всем организациям партии закрытое письмо ЦК ВКП(б) от 18 января 1935 года «Уроки событий, связанных с злодейским убийством тов. Кирова». В письме утверждалось, что террористический акт против Кирова был подготовлен ленинградской группой зиновьевцев («ленинградский центр»), вдохновителем которой — по мнению ЦК ВКП(б) — был т. н. «московский центр» зиновьевцев, во главе которого стояли Каменев и Зиновьев. По мнению ЦК ВКП(б) эти «центры» являлись «по сути дела замаскированной формой белогвардейской организации, вполне заслуживающей того, чтобы с её членами обращались, как с белогвардейцами» [70][77]. 26 января 1935 года Сталин подписал постановление Политбюро ЦК ВКП(б), в соответствии с которым подлежали высылке из Ленинграда на север Сибири и в Якутию сроком на три-четыре года 663 бывших сторонников Г. Е. Зиновьева[70].
С сентября 1936 по ноябрь 1938 года репрессии осуществлялись под руководством наркома внутренних дел Н. И. Ежова, и, как отмечает О. В. Хлевнюк[78], существует большое количество документальных свидетельств о том, что деятельность Ежова в эти годы тщательно контролировал и направлял Сталин. В ходе репрессий второй половины 1930-х годов были устранены не только потенциальные политические соперники, но и многие лояльные Сталину партийные деятели, офицеры силовых ведомств, управляющие заводов, чиновники и скрывавшиеся на территории СССР иностранные коммунисты[79].
В ходе массовых репрессий периода «ежовщины» (1937—1938) к арестованным применялись меры физического воздействия (пытки), которые согласно подписанному Сталиным циркуляру ЦК ВКП(б) от 10 января 1939 года «О применении физического воздействия к арестованным в практике НКВД», могли применяться «в виде исключения» «в отношении лишь таких явных врагов народа, которые, используя гуманный метод допроса, нагло отказываются выдать заговорщиков, месяцами не дают показаний, стараются затормозить разоблачение оставшихся на воле заговорщиков, следовательно, продолжают борьбу с советской властью также и в тюрьме». В циркуляре также утверждалось: «на практике метод физического воздействия был загажен мерзавцами Заковским, Литвиным, Успенским и другими, ибо они превратили его из исключения в правило и стали применять его к случайно арестованным честным людям, за что они понесли должную кару. Но этим нисколько не опорочивается самый метод, поскольку он правильно применяется на практике. Известно, что все буржуазные разведки применяют физическое воздействие в отношении представителей социалистического пролетариата, и притом применяют его в самых безобразных формах. Спрашивается, почему социалистическая разведка должна быть более гуманна в отношении заядлых агентов буржуазии, заклятых врагов рабочего класса и колхозников» [80][~ 11][81].
На совещании комбайнёров в 1935 году на реплику башкирского колхозника А. Гильбы «Хотя я и сын кулака, но я буду честно бороться за дело рабочих и крестьян и за построение социализма» Сталин выразил своё отношение к данному вопросу фразой «Сын за отца не отвечает». [82]
Культурная революция
Основная статья: Культурная революция в СССР
Сталин — почётный член АН СССР (1939)
15 мая 1934 года Сталин подписывает постановление ЦК ВКП (б) и СНК СССР «О преподавании отечественной истории в школах СССР», в соответствии с которым было возобновлено преподавание истории в средней и высшей школе.[~ 12]
Во второй половине 1930-х годов Сталин работает над подготовкой к изданию учебника «Краткий курс истории ВКП(б)», основным автором которого он являлся. 14 ноября 1938 года ЦК ВКП (б) принял постановление «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском „Краткого курса истории ВКП(б)“». Постановление официально положило учебник в основу пропаганды марксизма-ленинизма и установило его обязательное изучение в вузах.
Сталин был почётным ректором Коммунистического университета трудящихся Востока[83]. Сталин с 22 декабря 1939 г. имел звание Почётного члена АН СССР.
Сталин покровительствовал писателям М. А. Шолохову, А. Н. Толстому и др., возвращает из ссылки историка Е. В. Тарле, к чьей биографии Наполеона он отнёсся с большим интересом и лично курировал её издание, пресекая тенденциозные нападки на книгу[84]. Для поощрения выдающихся деятелей науки, техники, культуры и организаторов производства в 1939 году, в 60-летие Сталина, были учреждены присуждавшиеся ежегодно, начиная с 1941 года, Сталинские премии. По мнению историков науки, многие учёные, например, академик АН СССРН. И. Вавилов, были репрессированы при прямом участии Сталина[85][86].
Предвоенная внешняя политика
См. также: Договор о ненападении между Германией и Советским Союзом и Гражданская война в Испании
Сталин с Наркомом иностранных дел СССР (1939—1946)В. М. Молотовым
После прихода Гитлера к власти в Германии Сталин резко изменил традиционную советскую политику: если раньше она была направлена на союз с Германией против версальской системы, а по линии Коминтерна — на борьбу с социал-демократами как главным врагом (теория «социал-фашизма» — личная установка Сталина[87]), то теперь она заключалась в создании системы «коллективной безопасности» в составе СССР и бывших стран Антанты против Германии и союзе коммунистов со всеми левыми силами против фашизма (тактика «народного фронта»). Эта позиция первоначально не была последовательной: в 1935 году Сталин, встревоженный германо-польским сближением, тайно предложил Гитлеру пакт о ненападении, но получил отказ[88]. После этого политика «коллективной безопасности», отстаивавшаяся наркомом иностранных дел М. М. Литвиновым, оказалась безальтернативной. При этом Сталин требовал от дипломатов не давать никаких определённых обязательств партнёрам[88]. Однако Франция и Англия опасались СССР и надеялись «умиротворить» Гитлера, что проявилось в истории «мюнхенского сговора» и в дальнейшем в провале переговоров между СССР и Англией, Францией о военном сотрудничестве против Германии. Немедленно после «Мюнхена», осенью1938 года, Сталин намекал Германии на желательность улучшения взаимных отношений по торговой части. 1 октября 1938 годаПольша в ультимативной форме потребовала от Чехии передать ей Тешинскую область, предмет территориальных споров между ней и Чехословакией в 1918—1920 гг. А в марте 1939 года Германия оккупировала оставшуюся от Чехословакии часть[89]. 10 марта 1939 года Сталин сделал доклад на XVIII съезде партии, в котором так сформулировал цели советской политики: «Проводить и впредь политику мира и укрепления деловых связей со всеми странами. …Не давать втянуть в конфликты нашу страну провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками.» Это было отмечено немецким посольством как намёк на нежелание Москвы выступать в качестве союзников Англии и Франции. В мае с поста главы НКИД СССР Литвинов — сторонник курса «коллективной безопасности» — был смещён и заменён В. М. Молотовым.
К тому времени международная ситуация резко обострилась из-за претензий Германии к Польше. Англия и Франция на этот раз проявили готовность вступить в войну с Германией, пытаясь привлечь к союзу СССР. Летом 1939 года Сталин, поддерживая переговоры о союзе с Англией и Францией, параллельно начал переговоры с Германией. Как отмечают историки, намёки Сталина в сторону Германии усиливались по мере того, как портились отношения между Германией и Польшей и укреплялись — между Британией, Польшей и Японией. Отсюда делается вывод, что политика Сталина носила не столько прогерманский, сколько антибританский и антипольский характер; Сталина категорически не устраивал старый статус-кво, в возможность же полной победы Германии и установления её гегемонии в Европе он, по собственным словам, не верил[88].
23 августа 1939 года между СССР и Германией был заключён договор о ненападении. По официальной советской концепции, Сталин был вынужден заключить пакт, так как недобросовестное поведение западных стран не оставляло ему иного выхода (что подтверждается также перепиской западных участников переговоров между СССР и Англией, Францией); по другой, Сталин не исчерпал всех возможностей союза против Гитлера и пошёл на «сговор» с ним потому, что счёл такую ситуацию наиболее выгодной для СССР, как в отношении территориальных приобретений, так и в отношении возможности занять позицию «третьего радующегося» в надвигающейся войне «империалистических держав». 7 сентября 1939 года Сталин в беседе с руководством Коминтерна сказал[90][91]:
| «Война идёт между двумя группами капиталистических стран (бедные и богатые в отношении колоний, сырья и т. п.). За передел мира, за господство над миром! Мы не прочь, чтобы они подрались хорошенько и ослабили друг друга. Неплохо, если бы руками Германии было расшатано положение богатейших капиталистических стран (в особенности Англии). Гитлер, сам этого не понимая и не желая, расшатывает, подрывает капиталистическую систему. <…> Мы можем маневрировать, подталкивать одну сторону против другой, чтобы лучше разодрались. <…> Что плохого было бы, если бы в результате разгрома Польши мы распространили социалистическую систему на новые территории и население?». | 
|
По мнению историков А. С. Барсенкова и А. И. Вдовина, заключение пакта с Германией дало возможность выиграть время для укрепления обороноспособности СССР, ослабило единство внутри фашистского блока и в значительной степени предопределило победный для СССР итог Великой Отечественной войны.
Итоги правления
Сталинизм - это насилие и террор, выросшие из революционной вседозволенности. И Сталин с его трудным, изломанным характером и специфическим восточным менталитетом сыграл здесь огромную и поистине зло-вещую роль. Но свою лепту в ход этих процессов внесли и люди из его окружения - одаренные, честолюбивые, но с мизерным образованием и низкой культурой. Они боготворили своего вождя, и они же "растоптали" его после смерти, сохранив при этом почти нетронутой саму сталинскую систему. Обсуждая эту систему, под-черкнул А.Н. Сахаров, мы неизбежно придем к выводу, что она до конца не исчезла и сегодня, особенно если иметь в виду нашу психологию. Все дело в том, что она давала простому маленькому человеку некое эксклю-зивное положение, делая его "белой костью" общества. Поэтому оскол ки ее остаются частью движения России к будущему, какому-то новому неизведанному миру.
В докладе д.и.н. А.С. Сенявского "Какое наследство оставил И.В. Сталин: итоги сталинского правления и их воздействие на отечественную историю второй половины XX в." отмечалось, что в истории России XX в. нет другой столь же масштабной исторической личности. Если Ленин - этот "разрушитель старого мира" влиял на события главным образом идейно, то Сталин не только при жизни в течение трех десятилетий практически созидал новое общество, распространяя его влияние и идеологию по всему миру, но и после смерти сохранил это влияние через свое наследие - советскую систему и "мировую систему социализма". Мировоззрение и методы деятельности Сталина - не случайность, а закономерный продукт целой исторической эпохи, во многом предо-пределенный патриархальностью и отсталостью России в условиях "модернизационного императива" и "мар-гинализации" общества. Либеральная альтернатива в нашей стране в начале XX в. была утопией, попытка реали-зации которой лишь спровоцировала революционный взрыв. Реальной альтернативой левым радикалам были только радикалы правые, т.е. жесткая генеральская диктатура, но ее страна, как известно, тоже отвергла, приняв диктатуру социальных маргиналов - большевиков. Морально-психологический шок мировой и Гражданской войн к началу 1920-х гг. превратил насилие в "норму жизни". Матрица внутрипартийных норм революционеров-подпольщиков была перенесена на систему управления всей страной. Именно здесь кроются корни репрессивно-сти большевистского режима в целом, включая и период сталинского правления. Лидер формировал систему, система подстраивала лидера "под себя". Оценивать сталинизм с позиций морали научно некорректно, ибо по-литика моральной не бывает. Сталинизм - это неразрывное единство преступлений, провалов и исторических побед, социальных страданий, насилия, репрессий и социальных достижений. Сталинизм - это социализирован-ный вариант модернизационного прорыва отставшей страны в условиях жесткого внешнего давления и "исто-рического цейтнота", в котором оказалась Советская власть. Поэтому любые односторонние его оценки анга-жированы и неадекватны.
Реально Сталин сделал следующее: 1) окончательно сформировал всю советскую общественную систему с ее политическими, социальными, экономическими институтами и принципами (социалистический этатизм, огосу-дарствление собственности, директивно-плановая экономика и т.д.); 2) радикально изменил доктринерскую идеологию большевизма, отказавшись от курса на "мировую революцию" и превратив международное револю-ционное движение в инструмент реальной защиты интересов СССР; 3) свернул нэп и осуществил форсирован-ную индустриальную модернизацию страны, использовав мобилизацию всех внутренних ресурсов при отсутствии внешних; 4) в ситуации назревавшей новой мировой войны предотвратил формирование единого фронта запад-ных держав против СССР; 5) обеспечил фундаментальные (индустриализация) и ситуационные (политическая стратегия, обретение союзников, военно-политическое руководство) условия для победы во Второй мировой вой-не; 6) заложил фундамент превращения СССР в сверхдержаву (послевоенное мироустройство, обладание высо-ким научно-техническим, военным, ядерным потенциалом). Докладчик подчеркнул, что сталинским репрессиям нет моральных оправданий, но их следует понять как про-дукт эпохи и продолжение методов Гражданской войны. Россия в этом не была чем-то уникальным, поскольку XX век - это апогей насилия в мировой истории. Коллективизация стала альтернативой аграрной "модернизации по-столыпински". Последняя в России не получилась, но привела к обострению социальной ненависти, про-явившейся в революции 1917 г. и в Гражданской войне. Сталин эту модернизацию осуществил, обеспечив за счет деревни проведение индустриализации, но сохранив в качестве своей опоры социальные матрицы крестьян-ского общинного традиционализма. Успех индустриализации при всей ее незавершенности позволил СССР практически в одиночку противостоять военно-экономическому потенциалу не только фашистской Германии, но и почти всей Западной Европы.
При Сталине СССР превратился в мировую державу, одного из двух лидеров противостоявших друг другу социальных систем, постоянного члена Совета безопасности ООН, в страну, контролировавшую центр Европы, многие страны распадавшегося колониального мира, мировое коммунистическое, рабочее и в значительной степени национально-освободительное движения. Границы СССР были надежно защищены и геополитически-ми приобретениями, и мощной армией. Главный итог правления Сталина состоит в том, что Россия стала со-временной державой. Недаром У. Черчилль говорил: Сталин принял Россию с сохой, а оставил с ядерной бомбой и ракетами. Но важно и другое: советская система сохранила "цивилизационный генотип" России, обеспечив модернизационный потенциал дальнейшего развития на собственной социокультурной основе. Как он будет ис-пользован, - зависело как от созданной Сталиным системы, так и от деятельности его наследников. В середине XX в. СССР был на подъеме, почти в зените своего могущества. Заложенный при Сталине по-тенциал инерционно обеспечил нашей стране еще несколько десятилетий стабильного развития и быстрое пре-вращение в военно-экономическую сверхдержаву. Но в дальнейшем он был растрачен. Сталин оказался спо-собным адаптировать и идеологию, и политику, и социально-экономическую систему к требованиям времени и текущим задачам СССР. Последующие лидеры оказались менее гибкими и дальновидными.
Система должна была трансформироваться соответственно историческим изменениям, но этого не про-изошло. Выяснение причин этого - одна из ключевых задач исторической науки. Перед нами широкое поле для научного анализа соотношения закономерного и случайного, роли социальных институтов и личности в истории. Категорический приговор принципиальной неспособности советской модели к эффективной транс-формации докладчику представляется голословным и преждевременным. "Иного не дано" - апофеоз фатали-стического, безальтернативного подхода к истории, "простой ответ на сложный вопрос", за которыми стоят профанация науки и элементарная политическая ангажированность.
Доклад д.и.н. Ю.Н. Жукова был посвящен проблеме наследия Сталина в политической сфере и его пре-одолению. Выступавший отметил, что сталинизм - это сложное явление, для понимания которого важны не-сколько моментов. В нем слилось и революционное наследие, и то, что им никогда не являлось. Подтверждение этого тезиса автор увидел, в частности, в позиции Милюкова, который считал, что Сталин фактически реализо-вал "идеалы белого движения" (что, кстати говоря, и явилось у Милюкова аргументом в пользу обращения к белоэмигрантам в 1941 г. с призывом встать на защиту СССР). Сталинский курс принципиально отличался от того, что было во времена Ленина, Троцкого и Зиновьева: интересы СССР стали главными для руководства страны. Другой важный момент заключался в том, что никакой социализм, по словам Сталина, не может быть до конца построен в СССР до тех пор, пока страна находится в капиталистическом окружении. Важно и то, что уже в середине 1930-х гг. Сталин предпринял попытку отстранения партократии от власти. С этим, по мнению док-ладчика, были связаны и конституционная реформа, и попытка провести выборы на альтернативной основе, с тем чтобы отодвинуть от власти выдвиженцев периода революции и Гражданской войны. Не Сталин, а именно партократия развязала массовые репрессии, создав ситуацию, при которой не отвечавшие ее интересам аль-тернативные выборы стали невозможными. Наконец, для понимания сталинизма важна естественная, как счи-тает Жуков, попытка превратить многонациональную страну в унитарное государство, поскольку раздроблен-ность на отдельные регионы по национальному признаку создавала угрозу безопасности страны, что со всей остротой выявилось в период Второй мировой войны, когда пришлось призывать в армию представителей всех национальностей и многие новобранцы не могли даже выполнять приказов командиров из-за незнания русского языка. Спор между Лениным и Сталиным по национальному вопросу история разрешила в пользу Сталина: результатом ленинской национальной политики и образования СССР стал, как считает Жуков, 1991 год. Докладчик подчеркнул также, что не обнаружил в архивах доказательств того, что Сталин не был всевластен, поскольку он не мог перешагнуть через решения Политбюро и ЦК. Характерно, что Маленков также пытался ог-раничить власть партократии, лишив ее большинства привилегий и "конвертов". Он предложил прекратить гонку вооружений, заняться подъемом жизненного уровня народа. И тогда сентябрьский пленум ЦК (1953) в нарушение решений мартовского ликвидировал систему коллективного руководства партией, воссоздал должность первого секретаря ЦК и избрал на этот пост Хрущева. Вследствие этих перемен вновь приоритетным стало развитие тяжелой индустрии, укрепилось всевластие партийных чиновников вне зависимости от их спо-собностей, образования и практического опыта. Чем это кончилось, -известно.
Д.и.н. Б.С. Илизаров представил доклад на тему "Историософия сталинизма". Выступавший подчерк-нул, что у него иной, чем у предыдущего докладчика, взгляд на Сталина, его время и влияние сталинизма на современность. Ленин с соратниками лишь расчистили "строительную площадку", тогда как Сталин был подлин-ным творцом и единственным свободным распорядителем СССР. Альтернатива его политике была, но Сталин успешно боролся за реализацию своих замыслов. Вопреки мнению Ю.Н. Жукова, Сталин был всесилен. К концу 1920-х гг. он добился невероятной концентрации власти и рычагов тотального контроля в своих руках. Док-ладчик сравнил созданное Сталиным государство с "Вавилонской башней", продержавшейся более семидеся-ти лет, но рухнувшей в историческое одночасье, поскольку в самом "проекте" были неисправимые изъяны, а скрепляющим материалом была человеческая кровь. Как только в структуре государства оказалась ослаблена хотя бы одна репрессивная скрепа, гибель всего сооружения стала неизбежной. Но остается наследие в соци-альной памяти народа, сохраняются идеологические конструкции и сталинистские догмы, навязанные ему сис-темой пропаганды, образования и воспитания. Сталин оставил свою "философию истории", свою "картину мира", включавшую и личную биографию вождя, и трактовку многих исторических событий. Эта философия была зафиксирована в "Кратком курсе истории ВКП(б)", а также ряде учебников истории. В центр мирового процесса была помещена история России, а в ней -русский народ. Апофеозом истории России-СССР становилась история одной партии - партии коммунистов, Октябрьской революции и Гражданской войны, а центральной фигурой -"вождь всех времен и народов". До развала СССР основополагающая идея и несущие элементы ста-линской историософии не менялись. И сегодня наше прошлое "стреляет в наше настоящее". Любая попытка установить новый унитаризм в любой его форме приведет к тому же результату - к очередной "Вавилонской башне" со всеми последствиями. В докладе "Польская версия сталинизма" профессор Э. Дурачински (ПНР) на примере одной из стран "советского блока" рассмотрел историю реализации сталинской модели за пределами СССР. Докладчик отме-тил, что Польша, вопреки проводимой Москвой политике унификации, отличалась от остальных стран Вос-точного блока и была "не самым преуспевающим учеником в школе сталинизма". Но и ей пришлось пройти в 1948-1956 гг. тяжелый период тоталитаризма. Уже в то время польские авторы за пределами страны, а с 1956 г. и в самой Польше использовали понятие "сталинизм" в негативном значении и пытались анализировать его как преступную систему. Э. Дурачински присоединяется к тем, кто определяет сталинизм как "левый тоталита-ризм", а постсталинскую эпоху - как период "коммунистического авторитаризма".
Докладчик подробно остановился на историографии вопроса, рассмотрев конкретные польские работы раз-ного времени. В Польше хорошо изучены проблемы репрессий, антитоталитарного Сопротивления, роль Рим-ско-католической церкви как защитницы национальных и человеческих ценностей. Издано немало работ по истории политического кризиса 1956 г., массовых студенческих выступлений 1970 г., протестов рабочих в 1976 г., гигантской забастовки в августе 1980 г., а также о рождении и деятельности профсоюза "Солидарность" во главе с Лехом Валенсой.
Без зависимости Польши от Москвы сталинизм в ней был бы просто невозможен. При этом механизм тако-го подчинения и его формы менялись. После 1956 г. он становился все менее ощутимым для общества, а в облас-ти культуры и вовсе почти незаметным, хотя политика унификации стран Восточного блока, принудительного копирования советской системы и внедрения сталинизма, а затем и "реального социализма" продолжалась. Но в Польше далеко не все получилось так, как требовала Москва. Особенно это касается деревни, церкви и сферы культуры. Руководство страны вынуждено было считаться с сопротивлением крестьянства, так что провести коллективизацию в Польше не удалось и в просоветском блоке она осталась единственным государством, где доминировал частный сектор. Со временем снижался и уровень страха, и к началу 1980-х гг. большинство поляков не боялось почти никого и ничего. И здесь стоит вспомнить самого Сталина, который как-то сказал, что легче оседлать корову, чем построить в Польше социализм, как он его понимал. Сталинизм в Польше - уже прошлое. В деревне он не успел укорениться, а в других областях был быстро из-жит и раньше всего - в духовной жизни. Но наследие (не только плохое) и память о себе Сталин оставил: он продиктовал польские границы и тем самым избавил страну от потенциальных конфликтов с Литвой и Украи-ной. В докладе д.и.н. B.C. Лельчука центральной темой стало наследие сталинизма в области индустриализации. Утверждают, сказал он, что благодаря индустриализации СССР выиграл войну. Но это же несерьезно! Разве мы воевали один на один с Гитлером? И что мы успели сделать для армии до 1941 г.? Надо ответить и на вопрос о том, что понимали под индустриализацией Ленин и Сталин? Ленин еще в конце XIX в. ввел термин "индустриа-лизация населения", для которой нужны не только техника, но и кадры, образованные специалисты. Иначе гово-ря, нужны люди, которые поднимут в России технику на мировой уровень. Вспомним теперь основной лозунг первой пятилетки: "Техника решает все!" Совершенно очевидно, что Сталин, любивший цитировать Ленина, отошел здесь от него. К концу пятилетки, однако, выяснилось, что техники накупили много, но освоить ее не смогли. Тогда был брошен новый лозунг: "Кадры, овладевшие техникой, решают все!" Но много ли открыли тогда школ по подготовке кадров? Сталин трижды объявлял индустриализацию законченной - в последний раз в 1939 г. 202
Но главный вопрос так и не был решен: Запад еще больше обогнал нас по производительности труда. В СССР почти все строили вручную и какой ценой! Не хватало рабочих рук - стали создавать лагеря. Нэп позволил ре-шить проблему накоплений для индустриализации. Почему его отбросили? Да потому, что Сталину нужна была страна, беспрекословно подчиняющаяся ему и только ему. Послевоенную индустриализацию тоже за-тормозил Сталин: почитайте "Экономические проблемы социализма в СССР". Характерен пример с атомной бомбой: еще в 1939 г. наши специалисты предложили проект, который был лучше, чем американский, но он был положен под сукно, и в 1946 г. бомбу создавали уже по американским чертежам. В итоге индустриализация у нас не завершена до сих пор. Теперь нужно догонять уже постиндустриальные, "информационные" общества и сделать это из-за последствий господства командно-административной системы будет очень трудно. В выступлении к.и.н. Г.В. Костырченко "Сталин и национальный вопрос в СССР" была затронута ост-рейшая для российской истории проблема, оказавшаяся роковой для судеб советского государства в XX в. Уди-вительно, но в предреволюционное время национальный вопрос воспринимался большинством российских пар-тий как второстепенный. Лишь социал-демократия, особенно большевики, уделяли ему существенное внимание, причем именно Сталин по заданию Ленина занялся его теоретической разработкой. При этом он не был ори-гинален. Большевики изначально проповедовали неравенство народов, чьи права ставились в зависимость от их численности, размера и местоположения занимаемых территорий и других факторов. Критиковавшаяся Ста-линым программа культурно-национальной автономии отнюдь не была "курьезной": она содержала рациональ-ную схему решения национальных проблем на основе однородного территориально-административного деле-ния страны на губернии при унификации и равноправии региональных и муниципальных органов. Лишь гума-нитарная сфера (национальная культура, образование, информация, религия) должна была регулироваться этническими общинами. Национально-культурная автономия проектировалась на основе принципа экстерритори-альности, что должно было служить фактором, сдерживающим национальный сепаратизм, присущий террито-риальным автономиям.
После падения самодержавия Сталин выступил за введение "областной автономии", но затем поддержал Ле-нина, настаивавшего на признании права наций на самоопределение вплоть до полного отделения. Таким спо-собом, оставаясь в душе унитаристами, большевики в борьбе за власть искали себе политических союзников. Когда же они стали хозяевами страны, им ничего не оставалось, как официально продекларировать право на-ций на самоопределение и закрепить принцип федерации в законодательстве. Внутри самой партии в 1919 г. окончательно восторжествовал принцип унитаризма, что окончательно "разводило" политические декларации и реальную политику в национальном вопросе. Реальный унитаризм обеспечивался партаппаратом, а несколько позднее была возведена декоративная многоступенчатая конструкция СССР. Зная печальный итог этого экс-перимента, можно утверждать: нереализованный сталинский план, предусматривавший сохранение единой Рос-сии как основы советского государства, мог быть более жизнеспособным. "Коренизация кадров" в националь-ных республиках стимулировала на окраинах центробежные тенденции, обусловившие развал многонацио-нального государства, как только наступил паралич центральной власти и унифицирующих структур, прежде всего партии. К.и.н. А.В. Голубев выступил с докладом на тему "Эволюция инокультурных стереотипов советского об-щества: сталинизм и 50 лет после". Инокультурные стереотипы, имеющие этнические и внешнеполитические составляющие, - часть национального самосознания, характеризующая видение нацией своего места в мире, ее отношение к иным культурам и системам ценностей. В ходе модернизации происходят необратимые изменения в системе ценностей и культуре, и, исходя из этого, докладчик проследил динамику восприятия населением России Запада как одновременно эталонного и альтернативного культурно-исторического типа. В начале XX в. идет вытеснение новыми политизированными стереотипами традиционных этнических сте-реотипов массового сознания (отраженных прежде всего в фольклоре), которые в основном отображали лич-ные качества, присущие другим нациям. Образ немца, англичанина, поляка сменяется образом Германии, Ве-ликобритании, Польши и т.д. Первая мировая война оказалась лишь прологом к более сильным социальным, политическим, культурным, психологическим потрясениям. Победа революции 1917 г. усилила мифологиза-цию массового сознания, особенно в эпоху тоталитаризма, который стремился контролировать не только социальные действия, но также эмоции и мысли населения. Одним из используемых для этого средств была мобилизация общества на достижение общенациональной цели, в качестве которой сталинский режим выдви-гал программу качественного обновления страны, т.е. по сути 203
программу ее модернизации. Таким образом, происходила всеобщая, сознательно подталкиваемая через про-пагандистскую систему политизация массового сознания. Картина внешнего мира как арены борьбы между силами прогресса и реакции являлась ядром новой офици-альной мифологии. Окружающий мир представал при этом в качестве источника как реальной военной угрозы СССР, так и возможной технической или продовольственной помощи, союзника в будущей войне и т.д. Выступив сначала как убежденные западники, большевики в результате догматизации и мифологизации марксизма в условиях господства традиционного сознания пришли затем к ксенофобии, ставшей сущностной характеристикой советской политической культуры. Изоляционизм доминировал на протяжении большей части советской истории, достигнув кульминации во времена "холодной войны". Запад воспринимался в виде "тем-ной" зоны опасности, где господствуют враждебные, силы. Но одновременно сохраняла привлекательность идея технического прогресса по западному образцу. Если для одних образ Запада в соответствии с официальной мифологией рисовался в мрачных тонах, то для других он представал в виде зеркальной альтернативы всему происходящему в СССР, но с положительным знаком. В массовом сознании утверждалось мало соответствовавшее реальной действительности представление о том, что СССР - один из главных мировых "центров притяжения" для рабочих Запада и революционеров Восто-ка. Одновременно создавался образ нашей страны как позитивной альтернативы Западу. Советская пропаганда подчеркивала решающее влияние СССР на всю систему международных отношений, превосходство советской культуры над западной. С 1933 г. роль главного врага перешла к гитлеровской Германии, однако после подписания пакта Молотова-Риббентропа и начала Второй мировой войны, по крайней мере на политическом и про-пагандистском уровне, ее сменила Великобритания. За годы войны Германия прочно закрепила за собой пер-вое место в списке врагов, а после войны это место заняли Соединенные Штаты Америки. В первые послевоенные годы советское руководство активно пыталось свести к минимуму последствия зна-комства многих советских людей с повседневной жизнью Запада. "Оттепель" умножила каналы информации. На следующем этапе, в 1964-1985 гг. в СССР продолжалось интенсивное налаживание контактов советских граждан с иностранцами. Становление элементов гражданского общества, рост альтернативных государствен-ным источников информации о Западе вел к эрозии устоявшихся внешнеполитических стереотипов. Представ-ление 1930-х гг. о Западе как об "антимире" сменялось обратным мифом о мире, где все намного лучше, чем у нас. С 1985 г. стали рушиться стереотипы "холодной войны". Минусы сменялись плюсами, появилось опреде-ление "цивилизованные страны", из числа которых Россия исключалась. От Запада ждали кредитов, инвестиций, гуманитарной помощи и в результате - резкого повышения уровня жизни. Результаты перестройки и рыночных реформ привели к тому, что инверсия произошла еще раз, возродив традиционные стереотипы, демонизирующие Запад. Но отсутствие тотальной пропаганды, возможность реаль-ных контактов, смен