Горение сердца
27 сентября 2018 г.
Данная работа основана на расшифровке бесед с одноименным названием, проходивших в реабилитационном центре «Саперное» (записи выложены на сайте Соловецкого монастыря в разделе «Беседы о проблемах личности»). Текст по сравнению с записями существенно дополнен. К тексту добавлен раздел «Вместо постскриптума».
Аннотация
Когда человеку случается испытывать горение сердца, то он ощущает прилив сил, чувство полноты жизни, радость, счастье. За какое бы дело человек ни взялся, оно исполняется легко. Наверное, многие из нас могут сказать, что это чувство им знакомо. Состояние горения сердца испытывают и влюбленные молодожены, и деятели искусства, и те, кто только-только обратился к Богу…
Но со временем сердечное горение сменяется угасанием. Все становится в тягость. Даже к любимым некогда людям чувствуется безразличие. В начале совместной жизни влюбленным кажется, что им и дня невозможно прожить в разлуке, но спустя какое-то время чувства настолько остывают, что им и смотреть друг на друга становится не под силу. Подобное происходит и в монашеской жизни: вначале Бог является центром всех мыслей и чувств, но с охлаждением в сердце является лень и безразличие ко всему, что еще недавно наполняло сердце огнем. Человек словно теряет свою любовь. Жизнь кажется ему бессмысленной и пустой. Все валится из рук. Вдохновение покидает и человека, занятого творческим трудом. Поток идей, прежде казавшийся бесконечным, иссякает. Все, чем жил человек, теряет для него смысл, ничто его не радует, все он делает через силу.
Чтобы «реанимировать» свое сердце кто-то начинает искать острых ощущений, кто-то стимулирует горение сердца наркотиками. Но на этих путях человек не только не находит себя, но окончательно теряет. Человек оказывается во мраке.
|
|
Что же делать, чтобы горение сердца вернулось? Как в поисках вдохновения обойтись без наркотиков? Что нужно сделать для того, чтобы дух получил прожигающую силу?
Когда совесть человека крепнет, то она, по мысли Ивана Ильина, разгорается в Купину[1]. Купина – это «сердечное чувствилище человека». Ее Иван Ильин называл источником «сверхчеловеческих сил». Купина, пронизывающая своими лучами всю деятельность человека и «объединяющая его духовно-душевную личность», делает дух человека «нравственно цельным». Если это «сердечное чувствилище» разгорелось, то человек может сосредоточить горение своего сердца и в мысли, и в воле, и в воображении[2].
«Ища врачевания, – пишет преподобный Марк Подвижник, – попекись о совести; и что она говорит тебе, сделай то, и получишь пользу» [3]. Чистая совесть усваивает человеку духовную силу, необходимую для занятия различными видами деятельности. В состоянии горения сердца нет места скуке, срезающей жизнь на корню. И это особенно актуально для тех людей, которым настолько тяжело, что они уже начали подумывать о самоубийстве. Если они начнут прислушиваться к голосу совести и вплоть до мелочей делать то, что она им скажет, то сердце их опять согреется. А может быть – и загорится.
Здесь нельзя не привести слова, которые при посещении лекций «Горение сердца» сказал присутствующим протоиерей Сергий (Бельков) – руководитель Отдела по противодействию наркомании и алкоголизму Санкт-Петербургской епархии. По его мнению, главное – это передать потом огонь другим[4].
|
|
Часть 1
в которой говорится о том, как родилась идея бесед «Горение сердца», о фильме «Дирижер» и легенде о Данко в контексте реальной жизни, о богословском истолковании состояния горения сердца и о духовном законе следования совести.
Данная работа основана на расшифровке бесед с одноименным названием, проходивших в реабилитационном центре «Саперное» (записи выложены на сайте Соловецкого монастыря в разделе «Беседы о проблемах личности»). Текст по сравнению с записями существенно дополнен. К тексту добавлен раздел «Вместо постскриптума».
Как родилась идея бесед «Горение сердца»
Летом к нам в Соловецкий монастырь приехали воспитанники реабилитационного центра с Васильевского острова для условно осужденных, 14–16-летние ребята. У них была экстремальная поездка по диким местам России. Ребята-то хорошие, просто однажды в жизни в чем-то не разобрались. Суд признал их не до конца еще испорченными, и им срок заключения в колонии заменили одним или двумя годами реабилитации. При хорошем поведении судимость с них снималась.
Когда они приехали, то попросили провести с ними беседу. А я еще до этого начал делать какие-то выписки из разных книг – так, для себя, потому что люди обращаются ко мне как к священнику с вопросами о разрешении разных жизненных ситуаций. Мы с ними побеседовали, они пригласили в гости. Я подумал, зачем ехать в гости просто так? Предложил подготовить для них и провести цикл бесед. Они согласились. Я составил темы десяти бесед, но после первой началось такое оживленное общение, что за две недели, встречаясь почти каждый день, мы пришли только к середине первой беседы. А я предполагал записать все эти беседы, чтобы те многие люди, которые на Соловках обращаются с вопросами и с которыми нет возможности долго беседовать, смогли бы послушать эти записи. Но, как я уже сказал, прочитать в Центре все запланированное не получилось, поэтому с помощью отца Сергия было организовано еще несколько встреч.
|
|
Наши встречи не будут носить характер академических лекций. Не столько буду вещать, сколько делиться с Вами тем, что удалось найти. Кстати, дореволюционное образование и строилось на таких началах: лектор просто делился со слушателями какой-то информацией, был контакт с аудиторией.
Контакт с аудиторией важно не упускать из виду. Почему? Потому что, когда отвлеченно о чем-то рассуждаешь, тем более на тему наркомании, то можно написать очень умную статью на этот счет. Но дело обстоит иначе, когда ты встретишься с реальным человеком, как с этими детьми… Если с ними начинаешь говорить не по теме, они сразу начинают либо спать (у них такая реакция бывает, когда что-то слишком умное начинаешь говорить), либо сходу проявляют недоверие. Если ты им не интересен, они начинают разговаривать, а могут просто лечь на стол или повести себя так, что ты убежишь как ошпаренный оттуда.
Или другое сравнение: теоретические познания врача – это одно, а практика – это совсем другое дело. Чаще всего самые хорошие ответы на вопросы находятся только в живом общении. Мое послушание на Соловках – отвечать на духовные письма. И я уже отказался от сочинительства ответов «из головы».
То, что пишешь на бумаге, не чувствуя живого человека, очень отличается от того, что говоришь живому человеку, который задает тебе вопрос «в глаза». Когда ты начинаешь говорить с ним, то чувствуешь, как сказанное отражается на его настроении. Если человек начал раздражаться – значит, возможно, ты говорил неправильно. Успокоился он после беседы – значит, возможно, ты говорил правильно.
И те доводы, которые кому-то помогли успокоиться, хорошо бы подмечать, может, даже – записывать. Конечно, устная речь отличается от письменной. Но структура живого разговора может быть отчасти воспроизведена и в письменном ответе. Бывает, что в письме хочешь привести какой-то аргумент. Из опыта живого общения знаешь, что в разговоре люди вначале этот аргумент отвергают. Но если подкрепить аргумент вот этим конкретным примером, то люди обычно соглашаются. В общении вырабатывается понимание, какие идеи какими примерами должны подкрепляться. Таким образом опыт общения помогает сформировать структуру письменного ответа.
И хотя во время написания письма не видишь реакцию адресата, опыт общения подсказывает, какой она может быть. Ведь ты многократно наблюдал реакцию собеседников на вот эту конкретную идею. Поэтому, чтобы понять, находит идея отклик или нет, она должна быть с кем-то обсуждена. Ведь бывает и так, что тебе какая-то идея кажется превосходной, и, излагая ее письменно, ты и думаешь, что правильно пишешь. А начнешь объяснять ее живым людям – никто и не откликается.
Если кто-то из вас откликнется на эту беседы, значит, тема была поставлена правильно. Если никто не откликнется, значит, она оказалась недостойна обсуждения. Название темы бесед – «Горение сердца».
О фильме «Дирижер» в контексте реальной жизни
Идея провести беседы на данную тему родилась после обсуждения с одним человеком небольшой брошюрки, изданной Соловецким монастырем. Ее можно найти и прочитать на сайте монастыря – «Дети, которых теряют родители»[5]. В этой брошюрке сказано помимо прочего и про готов. Готы – в черное красятся, в черное одеваются. Человек, с которым мы обсуждали брошюру, спросил: «В фильме Павла Лунгина «Дирижер» подростки были показаны. Они кто? Готы?»
Я ответил, что с тех пор как стал монахом, к кинематографу охладел. Но, поддавшись на его уговоры, этот фильм все-таки посмотрел. И без лишних похвал в адрес Лунгина должен признать, что элемент жизненности в фильме присутствовал. Редко, когда режиссеру удается раскрыть какой-то действительно жизненный момент. В фильме рассказывается история мальчика, сына дирижера. Он путешествует по Индии, начинает принимать наркотики, и, в результате, кончает жизнь самоубийством. Следствием соприкосновения с жизненностью этой ситуации стало то, что на несколько дней погрузился в состояние раздумья. Я как раз в этот момент готовил беседы для тех самых «проблемных» детей. И один из эпиграфов к тем беседам был созвучен с этим фильмом.
В качестве эпиграфа я взял историю о морских черепахах. История очень печальная. Черепаха выползает на берег, откладывает кладку в 50-70 яиц и уползает в море. А по берегу ходят дикие собаки, еноты. Они эти кладки находят, раскапывают и яйца съедают. Потом проходит какое-то время, черепашки из оставшихся яиц вылупляются. Им надо до моря преодолеть какое-то совсем небольшое расстояние. Но дикие звери, собаки, птицы, набрасываются на них, а тех, которые добежали до моря, в воде уже ждут стаи хищных рыб. И вот из всей этой армии черепашек выживают буквально единицы, которые потом и становятся взрослыми черепахами.
Эта история напоминает нашу жизнь. Чтобы ребенку родиться, ему надо, во-первых, прорваться через мамины аборты, чтобы его где-нибудь в операционной на куски не разорвали. Потом, когда он рождается, за ним начинается охота: корпорации и всякие медицинские учреждения хотят нашпиговать его антибиотиками, предлагают какое-то лечение, которое не лечит, а только убивает. Когда он подрос, но не стал еще взрослой «черепашкой» (хотя бы 30-летней, которая способна в жизни хоть в чем-то разобраться), то со всех сторон его пытаются перетянуть к себе компании по производству игрушек, секты, партии и т.д. и т.п.
Наша жизнь такова, что до условной финишной черты (становление личности) добегают уже единицы. Единицы находят себя в этой жизни. Я не имею в виду, что финиш – это когда человек купил себе трехкомнатную квартиру в престижном районе и ездит на «Лексусе». При полном материальном благополучии он может быть духовно мертв и, возможно, его посещают мысли о самоубийстве. Финишная черта – это когда человек нашел себя в этой жизни, определился со своими целями, чувствует себя подлинно свободным. Не в том смысле, что он может плюнуть на все, взять – и завтра полететь на Канары. Подлинная внутренняя свобода – это когда человек понимает, кто он есть и куда он идет в этой жизни.
И вот этот персонаж фильма «Дирижер» предстает такой черепашкой, которую на определенном повороте жизнь подкосила. Такая ситуация встречается очень часто и не только среди наркоманов. Проблема шире.
Начну с рассуждения о творчестве. У этого юноши, как можно предположить, был сильный творческий всплеск, который со временем начал угасать, сходить на нет. Тогда он, возможно, стал думать, что же ему делать? Здесь хочется сказать о феномене, который одним исследователем был назван отечественной психоделией. В нашей стране при Брежневе настолько все было в духовном отношении ограничено, что люди буквально сходили с ума. Они усиливались вырваться за пределы этой серой действительности. Они пытались найти каких-то гуру, из-за границы получали распечатки Карлоса Кастанеды, куда-то ездили, доморощенным способом готовили какие-то наркотики.
Хотя упомянутый молодой человек жил и не во времена Брежнева, думается, что сказанное о отечественной психоделии отчасти относится и к нему. У него тоже был, что ли, протест против «серости» (как он ее понимал), виденной вокруг. Он хотел продлить горение своего сердца. Он стал ездить в Индию, там познакомился с какими-то психофизическими техниками, и постепенно вошел в состояние глубочайшего кризиса – душевной смерти, – когда полный мрак со всех сторон и выхода не видится. Самоубийство в этом состоянии ошибочно воспринимается человеком как единственный выход. Подобная ситуация возникает не только в жизни творческих людей.
Охлаждение и спад
Например, молодожены. Первый месяц они носят друг друга на руках. Во время периода первоначального всплеска эмоций они готовы сутками ждать друг друга, ловить каждое слово друг друга. Потом наступает период охлаждения, когда «любовная лодка разбивается о быт». Жена обвиняет: «Ты мне всю жизнь испортил!» Он в ответ: «Ты такая-сякая…» И хочется все бросить, разбежаться в разные стороны.
Такое положение дел можно прокомментировать с помощью рассказа одного человека о себе самом. «Я помню, когда был маленьким, невозможно было заставить себя убраться где-то. А бывало, такое накатывало, такой энтузиазм – и можно было горы свернуть…
Особенно помню, как строили однажды базу для игры в индейцев. Был старый подвал, неприглядный и забитый каким-то хламом. Так я его за два часа вычистил, у меня всё просто кипело в руках. А когда эмоциональный спад, чувство депрессии, то ты не можешь себя заставить сделать даже какое-то маленькое дело.
Я, помню, маме пообещал, что сделаю ремонт на кухне. Все, на что меня хватило, – это ободрать потолок. Нужно было сначала взять шпатель и соскоблить старую краску с потолка. Я ободрал еще верх обоев – и все… Помню, я месяц смотрел на этот потолок, думал: «Пойду попью чаю» или: «Займусь лучше чем-нибудь еще». И, в итоге, ничего… Ободранный потолок с оборванными обоями. Но ведь, когда я их отрывал от стены, то был уверен, что на следующий день все будет хорошо». Эти обои стали для рассказчика символом его депрессии… Потом он, слава Богу, обрел себя.
Вот еще один пример, комментирующий идею затухания сердца. Когда сердце гаснет, то у человека не только руки опускаются, но он словно оказывается во мраке. Его ничто в этой жизни не радует, даже удовольствия. В 90-е годы начались не совсем благоприятные перемены в нашей армии – она просто стала разваливаться. И одного офицера спецназа криминальные структуры позвали к себе. «Давай, иди к нам работай».
Профессионал он был хоть куда. По его словам, совсем уж на «грязные убийства» он не шел, так как понимал – офицерская честь дороже. Но тем не менее на совесть его легло, думается, немало. Совесть его обличала так, что он не мог никуда от нее деться. Чтобы заглушить ее голос, начал попивать алкоголь. Если бандиты гуляют, то на широкую ногу. Он говорил: «Мне эти пьянки не в радость были, потому что на душе кошки скребли, и скребли больно. Настолько больно, что и приятные танцовщицы не могли этого скрежета заглушить».
О том, насколько сильно деформируется жизнь вследствие нарушения законов совести, рассказывает история одного рок-музыканта. Музыкальный антураж, который, в гонке за эпатажем, нередко подталкивает своих поклонников к совершению экстравагантных поступков, наложил отпечаток и на его поведение. Помимо музыки он занимался еще и кикбоксингом. И навыки рукопашного боя, по всей видимости, придавали ему смелости в совершении тех самых поступков – в случае чего он мог за себя постоять. Он, бывало, снимал штаны и показывал прохожим свое, так сказать, мягкое место. А потом он перестал находить в этом элемент удовольствия: «Ну и что? Ну, показал, завтра тебе «настучат» по нему, и оно отвалится».
Был он взрывного характера и, как уже было сказано, мог за себя постоять. Но у него на каком-то жизненном этапе начались опыты употребления наркотиков, и он, как «боец», стал сдавать. Однажды он ехал в электричке и увидел, как какие-то подростки – мелкие хулиганы – начинают потихоньку спящую пассажирку обкрадывать. «Я хоть мог их разогнать, но мне было уже все равно…» То есть когда человек начинает употреблять наркотики или алкоголь, у него начинает деформироваться воля, и он не может себя заставить сделать что-то. «Я сижу, я понимаю, что мне отвратительна эта ситуация, что не могу просто так сидеть и её наблюдать, но не могу заставить себя встать. В итоге все закончилось тем, что старушка проснулась, а подростки испугались и убежали. А я так и остался сидеть, чувствуя себя так, будто был облит из помойного ведра».
Тоска по горящему сердцу
Приведенные примеры показывают, как трудно жить, когда сердце погасло. Тоска по горящему сердцу живет в нашем мире. Я когда в монастырь ушел, по-новому оценил песни, которые слышал раньше. Например, песню Виктора Цоя «Звезда по имени Солнце».
И мы знаем, что так было всегда,
Что судьбою больше любим,
Кто живет по законам другим
И кому умирать молодым.
Он не помнит слово «да» и слово «нет»,
Он не помнит ни чинов, ни имен.
И способен дотянуться до звезд,
Не считая, что это сон,
И упасть, опаленным Звездой
По имени Солнце…
Здесь предстает образ человека, который не вписывается в устоявшиеся нормы и представления о «правильности». Цой поет, что такому человеку – «умирать молодым». Почему – молодым?
Под словом «горение» в бытовом смысле мы подразумеваем наличие материала, который и должен гореть. Когда человек пытается найти в этой жизни какую-то радость, он нередко пытается произвести ее за счет горения самого себя. То есть он сам сгорает, поэтому и умирает молодым.
Но есть разница между понятиями горения и внутреннего света. Про человека, реализующего второй путь, говорят: «Он светится изнутри». Если человек начинает светиться изнутри, то с этим светом он может прожить всю жизнь. И в этом случае речь не идет о том, чтобы «умирать молодым».
На тему сгорания расскажу об интересной статье, которую мне довелось прочитать. Ее написал отец Павел (Великанов), называется она «Кризис пастырского служения». В ней описана ситуация, как молодой священник эмоционально сгорает. Эта проблема касается не только священников, но и вообще всех-всех людей, которые так или иначе связаны в своей работе с другими людьми. Врачи, например. Они хотят помочь людям, но потом в результате различных проблем потихоньку начинают сгорать (о путях решения некоторых проблем, с которыми сталкиваются врачи, рассказывается в цикле бесед «Игра. Сезон 2», в беседах 77–80, а также в беседе 60б).
Выгорание происходит по разным причинам. Ощущение Бога как бы «испаряется» в суете жизни. Человек теряет с Ним связь. Но теряя с Ним связь, он теряет и возможность полно и бескорыстно любить других. Того, кто любит Бога, не обескураживает неблагодарность исходящая от тех, кому он стремился помочь. Ведь человек знает, что помогает не ради похвалы. Если же глубокой мотивации на социальную деятельность у человека нет, то сталкиваясь с предательством и черствостью других, он падает духом. У него опускаются руки.
Выгорание также может быть связано с чувством уныния (точнее, – с страстью уныния, действие которой отражается в чувствах). Оно рождается иногда вследствие того, что человек напрягает силы, чтобы достичь желаемого, но желаемое не им достигается. Например, вкладывая силы в социальную деятельность, человек рассчитывает, например, что через какое-то время он изменит других людей, свой район, приход, город и вследствие своей деятельности станет счастливым. Но время идет. Люди, бывает, меняются малозаметно. А силы иссякают. Да, и вожделенное счастье все что-то не приходит. Человек стремится работать еще больше, двигаться еще быстрей. И, бывает, что происходит срыв. Человек погрязает в отчаянии. Он ничего не хочет делать. Только лежит безвыходно в своей комнате и крутит в своей голове мрачные, иногда самоубийственные мысли.
Классический пример выгорания представлен в небольшой книжечке «Архиерей» в образе священника Герасима. Не останавливаясь подробно на образе «выгоревшего» отца Герасима можно сказать, что его из состояния уныния вывел архиерей. Он указал ему на главную проблему – отец Герасим стремился изменить людей (священник взялся окормлять людей, не имевших постоянного места жительства, занимавшихся преступной деятельностью и пр.), опираясь исключительно лишь на свои силы. Силы же со временем иссякли, и наступил крах. На будущее архиерей посоветовал пастырю обратиться в деле окормления пасомых к преображающему воздействию благодати Божией и посмотреть, насколько отличен будет результат.
Не все реагируют на уныние апатией. Некоторые люди реагируют на уныние повышенной активностью. Они плотно забивают работой свой день, чтобы у них не было возможности остаться наедине с собой. Они пытаются сделать так, чтобы не оставалось ни одной минуты свободного времени. Но рано или поздно все равно этот путь заканчивается тупиком, потому что человек не может работать бесконечно. Он постепенно начинает надламываться… Если человек не приходит к переосмыслению своей жизни, то он нередко приходит к алкоголю и наркотикам.
Если открывать тему горения, света, то я для начала громких выводов делать не буду. Мы вначале соберем материал, как в больнице: анализ крови, МРТ и прочее. А выводы – все потом.
Наверное, многие со школы помнят легенду Максима Горького о Данко. В ней звучит христианская мысль. Напомню сюжет. Жили на земле одни люди, непроходимые леса окружали с трех сторон табор этих людей, четвертой была степь. Были это веселые, сильные, смелые люди. И вот однажды пришла тяжелая пора, и явились откуда-то иные племена и прогнали прежних в глубь леса. Там были болота и тьма, потому что лес был старый, и так густо переплелись его ветви, что сквозь них не видать было неба. Нужно было из этого леса уходить, и для этого были только две дороги. Одна дорога вела назад – там были сильные и злые враги. Другая дорога вела вперед – там стояли великаны-деревья и непроходимые болота. Люди, не видя иного выхода, готовы были идти на поклон к врагу, то есть отдать себя в добровольное рабство. Данко, герой этого племени, видя эту, казалось бы, безнадежную ситуацию, воззвал к людям, призвал всех пробираться через лес и согласился вести их за собой.
Мультфильм Гари Бардина «Адажио» напоминает легенду о Данко. Первая часть очень коротенькая: серые существа, похожие на птиц (оригами из бумаги) с трудом куда-то идут против ветра, падают, и эта часть заканчивается ничем. Во второй части из задних рядов этих бумажных птиц появляется белая ворона, она расправляет свои крылья, ветер стихает, и она выводит остальных. И заканчивается мультфильм так же, как и эта легенда о Данко. Все серые вороны счастливы, что та белая ворона их вывела. А потом смотрят: мы-то серые, а ты – белая! Непорядок! Подошли к ней, испачкали ее, а на ней серый цвет пропал. Снова испачкали – опять серый цвет пропал. И так несколько раз. Тогда они разозлились и в клочки разорвали белую птицу, растоптали, отвернулись, но белая птица сама собой снова собралась – некий элемент Воскресения Христова – и поднялась к небу. И те изумленные вороны, которые еще пять минут назад разрывали в клочки не похожую на них птицу, стали ходить с портретами этой белой вороны. Приблизительно то же произошло с Данко.
В какой-то степени эти истории напоминают исход евреев из Египта, когда Моисей выводил их из страны рабства, вел через пустыню. Иудеи тогда тоже роптали.
И в легенде о Данко из-за ветвей деревьев на этих людей смотрело что-то холодное, темное, страшное. И вот они стали грозить: «Ты нас утомил, и за это ты погибнешь». Они были готовы убить Данко. Он же смотрел на этих людей и думал, что, может быть, без него они погибнут, его сердце вспыхнуло огнем желания спасти их, вывести на легкий путь. И тогда в его очах засверкали лучи могучего огня. «Что сделаю я для людей?» – сильнее грома крикнул Данко, и вдруг он разорвал руками себе грудь и вырвал из нее свое сердце и высоко поднял его над головой. Оно пылало ярче солнца и весь лес вслед замолчал, освященный этим факелом великой любви к людям, и тьма разлетелась от его света. И Данко бросился вперед, увлекая за собой людей, и его горящее сердце освещало путь. И люди постепенно вышли из этого леса, а Данко с разорванной грудью упал замертво, и один осторожный человек, дабы не вышло чего, наступил ногой на это горящее сердце.
В приведенной истории отразилась какая-то тоска людей по образу жизни, который кажется иррациональным, когда человек, не считаясь с сиюминутной выгодой, способен на высокий подвиг.
В песне «Костер» группы «Машина времени» также поется о тоске по поступку, который предпринимается вопреки общепринятой логике выживания:
Раз ночь длинна, то жгут едва-едва,
И берегут силы и дрова:
Зря не шумят и не портят лес.
Но иногда найдется вдруг чудак,
Этот чудак все сделает не так,
И его костер взовьется до небес.
Тот был умней, кто свой огонь сберег –
Он обогреть других уже не мог,
Но без потерь дожил до теплых дней.
А ты был не прав, ты все спалил за час,
И через час большой огонь угас,
Но в этот час стало всем теплей.
То есть понятно, о чем идет речь: вокруг зима, люди по полену кладут в костер, чтобы только согреться. А один человек берет и весь свой годичный запас дров высыпает в костер, на весь лес полыхает огонь. До теплых дней человек уже не доживет, но на этот момент всем людям стало теплее.
Я пока окончательного вывода не делаю. Сейчас мы просто с вами факты собираем.
Промежуточный итог хотелось бы подвести со ссылкой на интересную мысль Ивана Ильина (на этого автора мы будем неоднократно ссылаться, так как тема внутреннего огня является ключевой в его творениях). Он пишет, что человек находит себя как личность, когда в нем состоялось духовное центрирование. Какой-то в человеке появляется центр. Вы видели лупу? Лупу устанавливаешь, и все лучи собираются в одну точку. Если направить эти лучи на предмет, то он загорится. И что-то подобное происходит в человеке, когда все силы характера – воля, разум – собираются в одну точку. И от этого сердце человека начинает полыхать в хорошем смысле этого слова. И когда это происходит, человек испытывает как раз такое ощущение полноты бытия. Эти две темы – костра и сердца Данко – я хотел бы свести к теме благодати применительно к подвигу Христа. Иван Ильин пишет, что пророк, который приходит в мир, посылает людям искры своего сердца, и если в других сердцах присутствует какая-то фальшь, то эти искры воспринимаются людьми как нечто нестерпимое. И за это они пророка, как правило, убивают. Что произошло и со Христом. Обычно, если люди видят, что кто-то живет правильнее, чем они, то стараются от него избавиться.
Для меня, как для христианина, любой человек является образом Божиим, а как для священника – тем более. Один человек, которого я очень уважаю, архимандрит Тихон (Агриков), человек, который, в принципе, сгорел от любви к людям, написал замечательный труд «Пастырское богословие». Всем родителям, которые испытывают трудности с детьми, советую прочитать несколько страниц. В подразделе «Любовь пастыря – сила возрождающая» говорится о том, что единственная возможность изменить человека, закоренелого преступника или кого угодно – это полюбить его действительно искренне. И только если человек почувствует, что на него смотрят не как на отброс общества, а как на человека, в котором еще что-то осталось, то только тогда он откликнется. То есть, преступник для священника является жемчужиной, которую просто втоптали в грязь. Эту жемчужину нужно очистить от грязи.
К слову, когда мы произносим слово «наркоман», то словно выносим приговор. Вот перед нами сидит цельная личность, человек, который в жизни, может быть, просто, совершил ошибку, и свести всю его боль и всю его душу, весь этот образ Божий к одному слову – это неправильно.
Преподобный авва Дорофей написал удивительную книгу – «Душеполезные поучения». Он учит, что порицать – значит утверждать: такой-то человек украл. То есть мы оцениваем единичный поступок человека и выносим ему обвинительный приговор. А он, может быть, человек-то и хороший, просто сегодня оступился. А осудить – это значит, сказать, что этот человек – вор, то есть, всю его личностную глубину мы впихиваем в одно слово, в одно определение. Так, длинное слово «наркозависимый», может быть, несколько режет слух, однако назвать человека «наркоманом» у меня просто не поворачивается язык.
Часто среди наркозависимых встречается «белая ворона». На этого человека начинают все наседать, уговаривать попробовать, потому что он у всех, как бельмо на глазу и служит живым примером того, что можно жить иначе. Как правило, его ненавидят и добиваются, чтобы он так или иначе начал употреблять наркотики и стал, как все. Когда мы читаем Евангелие, то наблюдаем в последних главах каждого Евангелия, как иудеи распяли Христа. На богослужениях Страстной Седмицы поется как бы от имени Христа: «Люди, люди мои, что же я сделал вам? Я больных ваших исцелил, слепым даровал прозрение – и чем вы мне отплатили? За манну, которую Я вам посылал в пустыни – вы отплатили желчью, которую Я пил, за благодеяния – отплатили распятием».
В Евангелии есть фрагмент, когда Понтий Пилат умыл руки перед собранием, как бы желая показать свою непричастность к казни Христа. Конечно, это ни в коей мере Пилата не оправдывает. Независимо от того, умыл он руки или нет, все равно Пилат отправил невиновного человека на казнь. Кстати, распятие Христа – единственный зафиксированный случай в истории римского права, когда сам судья (Понтий Пилат) признается в невиновности человека, которого он отправляет на смерть. И после того, как прокуратор «умыл руки», весь иудейский народ закричал: «Кровь Его на нас и на чадах наших», то есть взял вину на себя.
Прошли века, и однажды евреи обратились к папе Римскому и сказали, что они не согласны с тем, что их народ все время обвиняют в смерти Христа. Папа из этой ситуации вышел с присущей ему деликатностью, ответив примерно так: «Кровь Сына Божия не может быть проклятием по определению. Она не может нести в себе проклятие, можете быть спокойны».
Иван Ильин пишет, что «огнилище Сына Божия (то есть вот этот огнь, который Он нес людям) было обличением для иудеев и приговором; они постарались погасить на земле эту Божественную Купину». В Ветхом Завете горящая Купина – это образ горящего куста, в котором явился Господь Моисею. Ильин использует такой образ, который зажигается внутри человека, и дальше он пишет: «Но совершенного Христом нельзя было уже ни изменить, ни отменить. Христос сказал: «Огонь пришел Я низвести на землю, и как желал бы, чтобы он уже возгорелся!». Но, несмотря на то, что иудеи Сына Божия убили, тот духовный огонь, который Он принес, остался людям. И вот это горящее сердце Данко, если мы применим к христианству, оно не погасло для нас.
В своей работе я часто обращаюсь к произведениям других авторов. Мне очень не нравится, когда кто-то что-то объясняет и ни на что не ссылается. Мы как будто должны верить на слово. Сейчас очень многие люди занимаются банальной манипуляцией сознанием. Есть такая наука – демагогия. Она изучает логические ошибки, когда человек начинает давать слушателям намеренно или не намеренно искаженные логические конструкции. Вот он вроде что-то правильное говорит, но нельзя понять, где он ошибается. Сейчас люди почему-то редко стали ссылаться на источники – то ли они не читают книг, то ли они верят, что их опыт самый важный. Когда я сталкиваюсь с такими лекциями или книгами, я просто их закрываю и не читаю дальше. Потому что просто философствовать – каждый готов, но привести какую-то базу из источников… Моя цель – попытаться раскрыть Предание, дать понимание, как люди мыслили, привлечь внимание к тем авторам, на которых я ссылаюсь: например, на Ивана Ильина, отца Серафима (Роуза).
Почему-то считается, что если человек ссылается на какого-то автора, то сам он недостаточно ориентируется в вопросе, как будто пользуется костылями. Наши святители, Кирилл и Мефодий, которые были просветителями славян, очень интересно вышли из этого затруднительного положения. Когда они проповедовали в одном племени христианство, мудрецы того племени сказали им: «Вот вы постоянно на кого-то ссылаетесь, мы же всегда говорим от своей мудрости. Нам кажется, что ссылаться на авторов чужих – это неправильно, надо пользоваться своим умом». На что они услышали ответ: «Представьте, вы идете по улице, и стоит голый человек, который говорит, что у него есть дворец, столько-то сундуков с золотом, столько-то с серебром и еще куча драгоценных камней. Поверите вы ему?». Мудрецы отвечают: «Конечно, не поверим, пусть он покажет хоть что-нибудь, тогда мы поверим». Святители говорят: «Вот также и мы: если человек опирается только на свой ум, мы ему не верим, пусть он обопрется на какие-то источники, и тогда мы увидим, что он говорит справедливые вещи».
Так вот, Иван Ильин говорил, что «в человеке есть некий помысл, некая мысль, которая имеет в себе нечто подобное искре, то есть имеет свет и теплоту. И эта мысль просвещает ум и показывает человеку, что есть добро и что есть зло». То есть речь идет о каком-то светильнике внутри человека. Этот светильник в аскетической литературе называется совестью. И человек, который живет против совести, свой светильник, показывающий ему истину и ложь, засыпает, и теряет способность отличить истину от лжи.
Приведу эпизод из собственной жизни. Один знакомый из Всеволожска вез меня в Лавру, мы уже опаздывали, а надо было успеть к закрытию – к 23 часам. Ехали мы довольно быстро. И вдруг мимо нас проезжает грузовик на ухабе, и тут «ба-бах» – и вся грязь, которая была в этой яме, летит на наше лобовое стекло, хорошо, что дворники работали, быстро все очистили. И вот, представьте, человек с помрачившейся совестью, едет по жизни, набрал скорость и вдруг – раз – и у него грязное лобовое стекло, ничего не видно: куда ехать? Если через три секунды оно не очистится – то все, он куда-то не туда попадет… Либо брак будет неправильный, либо он совершит неправильный поступок, либо его в какую-нибудь банду затащат, что-нибудь еще плохое произойдет.
В принципе, многие из нас живут в состоянии внутренней раздробленности. Она и приносит нам величайшие страдания: сегодня хочется одного, завтра – другого; тело хочет одного, ум – третьего; сегодня ты любишь свою жену, завтра она тебе кажется отвратительной; сегодня работа приносит удовольствие, завтра – нет. Даже бывает через несколько минут уже все не то. Или ты, например, работаешь: руки вроде все делают, а на сердце кошки скребут. То есть, мы постоянно находимся в каком-то чувстве внутренней дисгармонии и баланса найти не можем.
Но вот, когда у человека разгорается эта искра, его жизнь становится цельной, то есть поступки начинают иметь прямое отношение к его личности. А в этой искре заложен колоссальный потенциал. Когда эта искра разгорается, то как раз и получается то, что Иван Ильин называет «купиной» – некий огонь, который своими лучами пронизывает всю деятельность человека. У этого человека начинает все кипеть в руках. И вот этот огонь, как Иван Ильин говорит, объединяет всю личность человека.