ПРАВИЛА ОБРАЩЕНИЯ С ДРАКОНАМИ, МЕШАЮЩИМИ ОТПРАВЛЯТЬ ПОДАРКИ




Лунная гора

Сказка из Города-на-горных-пиках

I.

 

На четвёртый день Нового года в городе пошёл снег. Кукольник выглянул в окно и печально заметил, что снег в новом году, конечно, совсем не такой, как прежде. Куклы, сидевшие на полках, под столом и на подоконнике, а также те, что свисали с потолка на тонких ниточках, ничего не ответили – только одна из них застучала своими ладонями из дерева и завертела во все стороны головой, выглядящей как простой дубовый шар. Да, собственно, это и был простой дубовый шар. Кукольник никогда не оставлял в доме кукол с человеческими лицами – может быть, боялся. Сам он говорил, что не любит, когда на него смотрят. Так или иначе, доподлинно узнать причину нам не удастся.

Город стоял среди горных пиков – так далеко, что письма до него не доходили, и приходилось отправлять исключительно телеграммы. Телеграфный провод когда-то давно был заброшен сюда восточным ветром и, видимо, раньше лежал в совершенно другом городе. Во всяком случае, после появления провода, Город-на-горных-пиках ещё долго принимал сообщения, предназначенные другому городу, пока все на том конце не привыкли, что собеседники сменились.

В качестве новогодних поздравлений кукольник отправлял телеграммы – бандероли с куклами приходилось оставлять в мастерской, потому что почтовое отделение Города-на-горных-пиках, конечно, работало, но никогда за всё время своей работы не отправило ни одной бандероли. Да и как их отправишь, когда вокруг такие горы. Нет, сами горы были не очень страшны, хотя, разумеется, страшны: некоторые даже говорили, что именно они держат на себе небо в этой части мира. Дело было в драконах, точнее – в драконе, который жил в горах. Его никто никогда не видел, но было совершенно очевидно, что ветер и камни, летящие в людей на перевалах, возникают просто потому, что он слишком сильно машет своим хвостом. Мало-помалу, перевалы опустели и одному торговцу, который раньше продавал на вершинах путеводные клубки, пришлось связать из них большую верёвку, чтобы спуститься вниз. Верёвку потом купил кукольник и марионетки, подвешенные на нитки, выдернутые из неё, постоянно тряслись – то ли от холода, то ли от страха. В общем, к тому моменту, как в городе появилась почта, перевалы были уже давным-давно заброшены.

Новогодние телеграммы кукольника расходились довольно далеко. Город-на-горных-пиках был далёким городом, но не таким далёким, как Город-на-краю-света. Туда даже телеграммы доходили не всегда – только если какой-нибудь проходящий мимо рыцарь соглашался подтолкнуть их по проводу. Но кукольник всё равно отправлял послания. "Поздравляю с Новым годом!" – значилось в телеграмме. Ответы приходили самые разные.

Некоторые знакомые колдуны посылали магические телеграммы. Они шли по невидимым проводам и возникали сразу в воздухе, под носом адресата, заставляя его переживать то чувство, которое в телеграмму заложил волшебник. На этот раз почти все магические ответы были с привкусом яблок, и только одно заставило кукольника долго-долго чихать.

Рыцари не присылали ответов, потому что телеграммы, посланные им, обычно не бывали прочитаны. Да и как, правда, прочесть телеграмму, если ты копошишься в каком-нибудь болоте, пытаясь вытащить за волосы нерадивого барона. Но это не останавливало кукольника, тем более, что иногда поздравления всё-таки доходили – если рыцарь вдруг оставался в башне на новогодние праздники или тогда, когда башня сопровождала рыцаря в его путешествиях. Бывало и такое.

Царевны – точнее, Царевна, кукольник знал только одну Царевну, – отвечала кратко и вежливо. Но самым кратким был бедняк, однажды проигравший в карты всё своё состояние – дом в форме веретена и гипсовую статуэтку царя. Он посылал в телеграмме три восклицательных знака.

Так, в общем-то, и жил кукольник. Содержание телеграмм перепечатывалось на полоски тонкой бумаги и складировалось в сундуке под верстаком. Так бы кукольник и жил дальше, вполне успокоенный своею редкою перепиской с друзьями. Но на четвёртый день нового года он не смог открыть сундук, чтобы положить в него очередное послание. Ящиков с неотправленными подарками стало так много, что последний из них мастер ещё утром положил под стол. Прямо на сундук. Несколько минут простояв в недоумении, кукольник выглянул в окно и печально заметил, что... С этого-то мы и начали наш рассказ.

– Нет, так не пойдёт – продолжил он, складывая клочок бумаги в нагрудный карман, – Надо разобраться с этим драконом.

 

Уже на пятый день нового года кукольник надел свою походную шубу, набил мешок провиантом и, нацепив на пояс дедовскую саблю, отправился в библиотеку. Дед кукольника однажды чуть было не завоевал целую страну с армией деревянных солдат, но проиграл и оставил после себя только сундуки с различным хламом, да свою саблю, которой перерезал ниточки провинившихся бойцов. Отец кукольника, к слову, был уже намного спокойнее и только однажды устроил нешуточный погром в детском театре, но дети, принявшие всё это за продолжение представления, быстро взяли верх. "Нет ничего хуже рук, которым оторвали рассудок" – говорил отец, возвращаясь после очередного неудачного спектакля. Сам кукольник совершенно успокоился и даже почти ни с кем не ругался.

В библиотеке кукольник придвинул несколько шкафов друг к другу и накрыл их шубой. Именно в этом укрытии он провёл следующие сутки, подкрепляясь бутербродами и варёной картошкой, и прекращая читать только на время трапезы, потому что нельзя трогать книги грязными руками. Сабля всё это время просто лежала рядом. Всё-таки у каждого человека должны быть предметы, которые могут просто лежать рядом.

Пролистав целый перечень книг (по списку – от русской "А" до древнекитайской "龙" включительно), кукольник всё-таки нашёл одну тоненькую брошюру, которая обещала помочь ему сделать что-то с драконом. Называлась она "Правила обращения с драконами, мешающими отправлять подарки", была напечатана в Городе-среди-снегов в количестве 500 экземпляров и попала в Город-на-горных-пиках, наверное, как-то случайно. Вообще, все мы знаем, что поразительные случайности часто происходят с книгами тиражом 500 экземпляров.

Мы приводим здесь текст этой замечательной брошюрки практически без изменений – автор позволил себе только очистить текст от инея, которым он покрылся то ли ещё в северном Городе-среди-снегов, то ли после того, как много лет пролежал рядом с пособием "Производство мороженого из воспоминаний о зиме". Вот этот текст:

ПРАВИЛА ОБРАЩЕНИЯ С ДРАКОНАМИ, МЕШАЮЩИМИ ОТПРАВЛЯТЬ ПОДАРКИ

Д. Е. Моро (под ред. проф. Севера)

Дорогие читатели!

Все мы знаем, как затруднительно порой бывает не только сделать и упаковать подарки, но и доставить их в срок по нужному адресу. Часто этому мешают плохие погодные условия, низкая облачность или чрезмерно прочные замки на балконах и оконных рамах, но и драконы время от времени могут стать помехой на пути движения подарков. Именно для борьбы с такими помехами мы публикуем следующие правила, которые помогают в поиске дракона и общении с ним. Как убедить дракона не мешать – дело ваше: может быть, вы найдёте красноречивого (или хорошо вооружённого) Рыцаря, может быть, передадите дракону просьбу, подписанную другим драконом (обращения от королей и прочих должностных лиц они не рассматривают), а, может быть и поговорите с ним лично. Мы берём на себя лишь формулирование правил, которые вы найдёте на странице №2. Надеемся, они помогут вам разобраться с проблемой и напоминаем, что никто не несёт ответственности за последствия общения с огромной крылатой огнедышащей рептилией, кроме собеседника (-ков) оной рептилии. Желаем удачи!

 

ПРАВИЛО I.

Драконы живут в горах. В городах драконы не живут. Вам не следует заявляться к дракону в городской одежде. Облачайтесь исходя из географических и климатических условий того места, где обитает дракон, мешающий отправить подарки.

 

ПРАВИЛО II.

При подъёме на гору, где обитает дракон, вам могут встретится гладкие и горячие камни. Таковым камень может быть в двух случаях – либо кто-то отшлифовал и нагрел его, либо это не камень, а яйцо дракона, где прямо сейчас маленький дракончик кусает самого себя за хвост, ужасно злится и выдыхает раскалённый воздух. Не следует пытаться вернуть такое яйцо дракону (то есть его драконихе) – он подумает, что вы пытаетесь перед ним выслужиться. Драконы специально сталкивают яйца с горного пика, чтобы они не обжигали им бока и остужались до нормальной температуры (200-250 градусов) в снежных шапках. Если яйцо не будет остужаться, то дракончик может вылупиться прежде, чем достигнет возраста 18 лет, а такие дракончики совершенно не приспособлены к тому, чтобы мешать людям. Мешают они, в основном, только себе.

 

ПРАВИЛО III.

Если во время подъёма на гору слишком рано стемнело, то это значит, что вы попали в так называемую "область хвостового затемнения". Дело в том, что хвост дракона настолько велик, что не помещается целиком на вершине. Именно колебания хвоста могут вызывать локальные солнечные затмения (а также ураганы, оползни, метеоритные дожди, смены правительств и преждевременные любовные признания). Если вы попали в область хвостового затемнения, то попросите Солнце немного сдвинуться, чтобы тень перестала на вас давить. Если слишком долго оставаться в тени драконьего хвоста, то можно получить хвостом по голове. Не оставайтесь в тени надолго.

 

ПРАВИЛО IV.

Если вы выбились из сил во время подъёма – отдохните.

 

ПРАВИЛО V.

Если при подъёме на гору вам вдруг стало слишком хорошо – не пугайтесь, так и должно быть.

 

ПРАВИЛО VI.

Если при подъёме на гору вам остаётся совсем немного пройти до привала, а ноги не держат – попробуйте вспомнить, о чём вы мечтали N лет назад (N = y - (y - 10), где y – ваш нынешний возраст). Полученный воздушный замок в течение некоторого времени можно использовать как опору для подъёма или закрепить на нём свой рюкзак. Будьте осторожны, применяя воздушные замки!

 

ПРАВИЛО VII.

При общении с драконом необходимо использовать предмет, который будет непосредственным проводником ваших мыслей (например, куклу). Драконы не любят общаться с человеком лично, поэтому разыгрывайте диалог, например: "Кукла, скажи дракону, что мой меч остёр"; "Кукла, скажи дракону отдать сундуки с золотом"; "Кукла, вежливо попроси дракона вернуть мой меч и доспехи". Если у вас при себе нет ни одного предмета, то представьтесь не человеком и ведите диалог напрямую.

 

ПРАВИЛО VIII.

При взгляде на небо в то время, когда солнце уже просыпало после себя звезды, но ещё не успело скрыться за ниткой, называемой "горизонт", вам может показаться, будто звезды могут дать ответ на любой ваш вопрос. Вам не кажется. Задавайте вопрос с умом или не задавайте его вообще.

 

ПРАВИЛО IX.

Ничего не бойтесь.

 

ПРАВИЛО X.

Правило IX – неправда.

 

На десятом правиле брошюрка заканчивалась. Разминая затёкшие ноги, кукольник с задумчивым видом прошёлся по углам своего убежища. Старая служительница библиотеки, совершенно обеспокоенная состоянием читателя, подсунула ему в щель между шкафами чашку горячего чая – вопреки всем библиотечным правилам. Аккуратно отпивая чай, кукольник размышлял. Он кое-что понял в отношении того, как вести себя с драконом, но вот где искать его среди всех этих бесконечных горных пиков мастер не понимал. Совершенно запутавшийся, он хотел было обратиться к правителю Города-на-горных-пиках, но вспомнил, что специальная Комиссия по Подсчёту Вершин работает уже четвёртый год, а всё никак не может, наконец, подсчитать количество гор, окружающих город.

– Где же, где же, где же – повторял кукольник, расхаживая по читальному залу. Служительница библиотеки не успевала уносить кружки из-под чая, опустошаемые задумчивым посетителем. Под его ногами поскрипывал паркет, пружинили ковры, расшитые золотом, его глаза бесконечно пробегали по строкам мудрых изречений, украшавших стены библиотеки: "Ищите и найдёте, ибо всякий ищущий находит", например. В конце-концов, весь чай в библиотеке вышел, а наполнившие её посетители стали так часто шикать на тревожащего их покой кукольника, что тому ничего не оставалось, кроме как поблагодарить старушку, записать на своё имя взятую брошюрку и отправиться домой.

II.

 

Осторожное свечное пламя расползалось по ночнику, куклы на ниточках таинственно перестукивались, звенело тонкое стекло в оконной раме, сопротивляясь надвигающемуся на город восточному ветру. Ветер шипел множеством кошек, нетерпеливо дребезжал в черепичных крышах, но печной дым, запахи праздничных пирогов и замкнутые сами на себя восьмёрки городских улиц успокаивали его, гладили по голове и совсем усыпляли. Центр Города-на горных-пиках покрывался следами невидимых восточных кошек, которые оставляли на снеге и запотевших витринах отпечатки лап, тыкались холодными носами в щёки прохожих, а легко одетых ещё и царапали. Впрочем, это не совсем правда: царапали они вообще всех, но люди, одновременно прятавшиеся за несколькими свитерами просто не чувствовали их когтей.

Дом кукольника был похож на перевёрнутый корабль. Когда мастер был ещё маленьким, он множество раз бегал в подвал, чтобы проверить – нет ли там грот-мачты, которая, по логике вещей, должна была начинаться где-то под кухней, проходить через тот самый подвал, где мама складывала коробки с мотками ниток, и, пронзая землю, доходить чуть ли не до самого подземного королевства. Впрочем, это не совсем правда: будучи уже совершенно взрослым, кукольник всё также бегал в подвал и проверял – на месте ли грот-мачта. Да, она действительно была на месте. Из-под подвального пола выглядывал даже небольшой кусочек паруса, а ночами кукольник иногда слышал, как где-то там, в глубине, полощется на подземном ветру длинный чёрный флаг. В эту ночь его слышно не было – подземные ветра никогда не дуют, когда дуют ветра надземные.

Дом кукольника стоял на окраине города, так что невидимые восточные кошки ещё не успевали притихнуть и многие из них скреблись в двери, проходя мимо тёплого жилища. На такие невежливые поцарапывания кукольник не отвечал – только ещё ниже склонялся над картой, расстеленной на рабочем столе. Карта была истыкана булавками с цветными шариками на концах, вокруг некоторых горных вершин появились надписи карандашом, а от дома кукольника, тоже отмеченного на карте, расходилось с десяток пунктирных линий. Пунктирные линии подрагивали, чувствуя неуверенность того, кто их нарисовал. Ящики с бандеролями были на время вынесены в тот самый подвал и составлены вокруг грот-мачты. Кукольник не спал.

Вдруг (а в любой сказке что-нибудь да случается вдруг) в дверь дома постучали. Не поскреблись, не завыли у порога, не попытались влезть, разбив стекло, а именно постучали – чрезвычайная вежливость чувствовалась в этом стуке. Кукольник на мгновение даже насторожился, но убедившись, что вежливость по-настоящему пробралась в дом (а вежливость, как правило, пробирается в дом вперёд гостя) подошёл к двери. Стук повторился. Стучали где-то на уровне ботинка. Пару секунд позвенев цепочкой, мастер открыл дверь. За ней никого не оказалось.

– Благодарю вас, – раздался голос кого-то невидимого, – здравствуйте. Позвольте войти?

– Здравствуйте, – отозвался кукольник, стараясь разглядеть гостя, – входите.

– О, прошу вас, не утруждайтесь. Меня очень сложно заметить, – ответил голос на немой вопрос мастера. На коврик в прихожей упало несколько горсток снега, будто кто-то старательно вытер об него ноги. Точнее, лапы.

– Позвольте, а с кем имею честь?.. – спросил мастер, не зная, куда именно адресовать вопрос. Вежливый голос, немного тянущий букву "р", не замедлил ответить:

– Я всего лишь захотел погреться. Моё имя Ток. Закройте, закройте дверь, я уже весь здесь.

– Ток... Очень приятно. А я кукольник, – отозвался мастер. Дверь хлопнула, владелец дома пригласил гостя в мастерскую и предложил чая.

– Да, с удовольствием. Если вас не затруднит, налейте в блюдце.

 

Через пару десятков минут собеседники разговаривали свободно. Ток оказался прекрасным слушателем и после того, как кукольник познакомил его с мастерской и разложенной на столе картой, глубокомысленно произнёс:
– Значит, вы что-то ищете...

Мастер ответил утвердительно. Ток замолчал. Его присутствие выдавали только маленькие волны, время от времени возникающие в блюдце с чаем, да лёгкий-лёгкий ветерок, улетающий в печную трубу. Марионетки под потолком наклонились к столу и замерли. Возможно, они видели что-то такое, чего не видел их создатель.

– Знаете, вы совсем не похожи на других невидимых восточных кошек, – сказал кукольник, чтобы избавиться от молчания. Молчание пристыженно забилось в угол.

– Да, я понимаю, – отозвался собеседник, – эти из антициклона такие невежливые... Я, в общем-то, случайно здесь. И, собственно, даже не восточная невидимая кошка, а очень даже северная. Выбран делегатом в рамках программы культурного обмена... Изучаю особенности работы в условиях лёгких морозов. У нас-то на севере, знаете, совсем холодно – за пальцы не царапаешь, а кусаешь. А уж тыкаться в кого-то носами мы совсем не привыкли. Интересные методы... Только вот совсем околел, пока перебирался через хребет. Там, знаете, на одной вершине сидит такой важный и машет крыльями – ветер нагоняет. В такой буре даже ваши смешные минус пять покажутся...

– Кто-то сидит? – переспросил кукольник.

– Дракон. Я, признаться, сначала хотел поговорить с ним, но тут полетели камни, по ту сторону сошло десять лавин и желание пропало…

– Знаете, я, собственно, дракона и ищу... – заметил мастер, нервно сцепляя пальцы.

– Да? А зачем искать? Его же и отсюда видно, – удивился Ток, – вон, глядите, точка похожая на звезду на той горе. Ах, да, вы же меня не... Да-да, в той стороне. Нет, чуть левее. Верно. Видите, мерцает почти как звезда, но с места не двигается. Это лунный свет отражается в его чешуе. Странная штука! Солнечный свет в ней не отражается...

– Как же так! – воскликнул кукольник, – это же та самая звезда, на которую смотрят все наши путешественники!

– Гм... – ответил собеседник, и блюдце задумчиво покачалось, – Видимо, и дракон может быть полезен.

III.

– Очень надеюсь, что мы ещё увидимся. Увидимся, да – Ток захихикал и случайно перешёл на мурчание. Мурчание резко прервалось, – Извините.

– Да. Обязательно увидимся, – погруженный в раздумья кукольник не заметил странности этого слова, а мурчание невидимого вежливого кота воспринял и вовсе как похвалу. Они стояли на крыльце дома, солнце поднималось над горными пиками, а звезда-дракон пропадала с небосвода.

– Что же это, нужно будет отправиться в путь ночью, – задумчиво заключил мастер.

– Главное не забудьте взять с собою вашу храбрость, – заключил кот, зевнув и помахав хвостом. Ни того ни другого кукольник не заметил, – Удачи вам. Пришлите потом телеграмму. Я живу в Городе-среди-снегов.

– Обязательно, – отозвался кукольник, – Всего вам доброго.

Через несколько мгновений невидимый северный кот уже исчез с крыльца. На свежем снегу, выпавшем за ночь, остались его следы. Мастер поглядел на них, потом – на горный хребет, где звезда совсем потерялась на фоне разлившегося солнца, и вернулся в дом. Начался седьмой день нового года. Сегодня вечером кукольник отправлялся к дракону.

– Тут не обойтись без дедовских сундуков, – произнёс он. И действительно: вскоре несколько походных сундуков приволоклись в мастерскую, причём самостоятельно – суровый дед кукольника так муштровал своих солдат, что все остальные предметы из дерева тоже как-то непроизвольно усваивали часть воинской науки. Сундуки, например, выучились отбивать крышками маршевый ритм и волочиться по полу. Что же здесь необычного?

Необычного здесь нет совершенно ничего, а есть в другом. Сказка – на то и сказка, что в ней происходят всяческие чудеса, а вот простые вещи часто становятся совсем непростыми. То же самое случилось и с кукольником – он совершенно не знал, что взять с собой в дорогу, хотя, казалось бы, взрослый и в какой-то мере состоявшийся человек. Но, опять-таки, сказка – на то и сказка, что в ней происходят... Ну, вы и сами всё поняли. Некоторые сказки способны совершать чудеса ещё и со своими читателями. Поэтому, чтобы путешествие кукольника могло продолжиться, читателю совершенно необходимо помочь ему собраться в дорогу. Поглядите, что лежит в сундуках у мастера и укажите то, без чего никак не обойтись в пути, а автор этих строк ручается за всё остальное. Давайте заглянем внутрь этой столетней рухляди...

 

· Тёплый плащ с вензелем "Д"
Этот плащ – единственное, что может пролить немного света на фамилию кукольника, или хотя бы на то, с какой буквы она начинается. Помимо прочего, он придаёт любой персоне совершенно полководческий вид и согревает в дальней дороге. Но самая главная его особенность в том, что сделан он из шерсти косматых яков. По легендам, именно такие плащи могут защитить своих обладателей даже от драконьего огня. Прекрасный выбор для тех, кто собирается покорить вершину, облюбованную какой-нибудь рептилией.

 

· Серебряная вилка
Совершенно необходимая вещь в горах. Серебряная вилку можно использовать не только для того, чтобы пускать солнечных зайчиков, но и в случае, если вы вдруг наткнётесь на замок одинокого аристократа, живущего среди вершин. Поскольку это аристократ, то он непременно пригласит вас отужинать, но поскольку аристократ одинокий, то скорее всего не найдёт второго комплекта столовых приборов. Наличие изящной серебряной вилки, с которой не стыдно сесть за стол, несомненно, произведёт на него самое лучшее впечатление. Возможно, он даже подумает, что там, внизу, всё немного изменилось к лучшему и пора бы навестить родню?..

 

· Куриный бог на верёвочке
Полуистёртая пенька, соприкасаясь с шелковистой поверхностью амулета, вызывает воспоминания о лете. Говорят, что именно такие камешки носили на своих шеях моряки Ледоносной флотилии, чтобы не замерзать среди холодных вод и айсбергов. Флотилия, корабли которой сжигали перед тем, как выйти в море, погибла у берегов Острова-на-самом-краю-света, после чего там и появилась область, впоследствии наречённая Жарким побережьем. Куриный божок может помочь и кукольнику не мерзнуть, поднимаясь к обиталищу дракона. Хороший выбор!

 

· Настоящая дедовская сабля
Дело в том, что рассказчик этой сказки немного слукавил в её начале – на самом деле кукольник носил с собой ненастоящую дедовскую саблю. Дед кукольника был сложным человеком и всегда имел при себе два клинка – настоящий и ненастоящий, которые менял местами каждый раз, когда встречал на своём пути улыбку красивой девушки. В итоге его путешествия зашли так далеко, что даже сам обладатель не мог отличить одно оружие от другого. Да и правда, как же понять, где какая сабля, если выглядят они одинаково? Единственное отличие настоящей сабли от ненастоящей в том, что настоящая может убить.
Однажды кукольник понял, какая из сабель – настоящая. Именно поэтому он спрятал её в сундук и никогда больше не доставал. И сейчас не будет.

 

· Ключ от разрушенной двери
В мире множество дверей, но ещё больше – разрушенных дверей. Что может быть загадочнее двери, к замку которой нет ключа? Только ключ, предназначенный для неизвестного замка. Деду кукольника приходилось натыкаться на множество запертых дверей, но ключ он нашел лишь однажды. Кукольнику неизвестно, открывал ли старик-полководец что-либо ключами. Когда он уходил из жизни, то отпер выход ударом ноги. Так или иначе, ключ от разрушенной двери может подарить надежду – надежду на то, что на пути окажется подходящая дверь.

 

· Подзорная труба со стершейся гравировкой
На что можно глядеть из подзорной трубы? На предстоящий или пройденный путь. Она пригодится кукольнику и для того, и для другого, да к тому же и выглядит очень красиво: дед кукольника вообще не держал плохих вещей, а уж эта подзорная труба совершенна. Несмотря на годы, проведенные в военных походах, и годы, проведенные внутри сундука, она не рассохлась и не потускнела, а медные обручи всё так же плотно стягивают её. Стерлась только гравировка. Но всё со временем стирается – даже что-то большее, чем гравировка.

 

Кукольник несколько часов собирался в поход, а всё остальное время спал, привалившись к сундукам. Сундуки поскрипывали, и кукольнику снилось, будто бы дом снялся с места, поплыл, а под ногами скрипит палуба и волны бьются в борта. Он видел длинный чёрный флаг, рвущийся с мачты, видел парус, надутый ветром, и, может быть, что-то ещё, но мы не знаем, что.

Проснувшись, он поднял дорожный мешок, закутался в плащ и вышел из дома, держа курс прямо на звезду-дракона, и длинный чёрный флаг развевался где-то глубоко под землёй.

IV.

 

Приступив к подножию горы, кукольник уже не мог увидеть Город-на-горных-пиках, но даже если бы и мог, то ни за что не стал бы оборачиваться сейчас. Вокруг пробивалась сквозь снег голубая трава, растущая даже в самые сильные морозы. Более того, в сильные морозы она росла ещё сильнее, как бы назло. По зарослям мастер понял, что морозы сильны как никогда, но тёплый плащ не давал ему почувствовать холода. Помимо вещиц из сундуков, кукольник взял в дорогу ненастоящую дедовскую саблю, придававшую бравый вид, съестных припасов – побольше, из расчёта того, что придётся с кем-нибудь поделиться, а также множество всяческих полезных мелочей. Сейчас, вспоминая прочитанную брошюрку и запивая воспоминания горячим чаем, приготовленным на костре, кукольник сначала понял, что следовало, наверное, положить в карманы чуть больше храбрости. А потом вдруг понял, что нет, не следовало. Храбости, конечно, недоставало, но в то же время было как раз столько, сколько нужно.

Бросив в костёр последний пучок голубой травы, мастер подхватил мешок и ступил на тропу, ведущую наверх. Хотя, конечно, не было там никакой тропы – тропа появилась уже после того, как путешествие закончилось, но явь и время в сказках так тонки, что иногда цепляются друг за друга хвостами и спутываются. Так вот, кукольник ступил на тропу, которой, конечно, там не было. И пошёл наверх. Пройдя несколько шагов, он понял, что ещё никогда не забирался так высоко, хотя находился почти у самого подножья горы. Это обстоятельство рассмешило путешественника, и дальнейший путь пролегал уже чуть-чуть веселее.

Солнце взошло несколько часов назад – тогда, когда путник ещё не подошёл к горе, но уже мог понять, куда идти, не ориентируясь на сверкающую под лунным светом чешую дракона. Теперь совсем рассвело, и снег глотал солнечные лучи, а валуны казались драконьими головами, задранными кверху. Деревья становились всё меньше и попадались всё реже, реже, пока не уступили место какому-то отчаянно огромному пространству, отчаянно огромному, такому большому, что даже воздух не мог занять его полностью, метался в разные стороны, и чувствовалось, что его не хватает. Дыхание захватывало; редкие и приземистые ёлочки, пробивавшиеся между камней, казались последними иглами, которыми лес пытался зацепиться за гору, но сползал с неё в пропасть. Словом, гора была высока. Да, высока.

Кукольник перепрыгивал с камня на камень, балансировал на качающихся валунах, гладил их за каменными ушами и прыгал дальше, иногда останавливаясь, чтобы посмотреть вниз. Там ветер кусал вершины ёлок и ёлки качались от недоумения. Земля иногда дрожала под ногами – но это вполне нормально, если подниматься на гору, облюбованную драконом. Тут и там на камнях были сложены пирамидки – конечно, совсем не людскими руками. Сами камни складывались в пирамидки. Почему? Никто не знает.

Это был первый день подъёма на гору, которую кукольник назвал Лунной. Называть её "Драконьей" было глупо и неинтересно, а поскольку Луна самым прямым образом влияла на обитателя горы, то название пришло само собой. Это был первый день подъёма на гору. Это был самый ясный день. Во всех смыслах.

На пути возникали остовы древних кораблей, скрипевшие под шагами и шелестящие давным-давно сгоревшим такелажем. Солнце так сильно билось о кристаллы соли на гулких, сухих досках, что соль звенела, трескалась и сыпалась. Сыпалась с остовов, летела вниз, всё ниже и ниже, пока не оседала на крышах и шпилях Города-на-горных-пиках. Это был самый ясный день, и все кафе открыли свои террасы, и все супы, поданные сегодня, были безнадежно пересолены. Соляные линзы глотали свет и те остовы, которые ещё не сгорели, загорались, а те, которые сгорели – загорались снова. Пока кукольник шёл, все древние корабли вокруг горели так, как могут гореть только корабли. Он снял плащ, потому что было слишком жарко, но снова надел его после того, как стало слишком холодно от ветра, накопленного кораблями за годы плаваний и теперь освобождённого из пылающих парусов – пусть давно истлевших, сгнивших, ушедших в землю, но пылающих только сейчас. Снег таял, поднимался дым, и гора издалека казалась обведенной толстым грифельным стержнем – точно таким же, каким была обведена на карте в доме, похожем на перевернутую лодку. Невидимый восточный кот, прячущийся от самого ясного дня под каким-то крыльцом, выглянул в щель, принюхался, протёр лапой воздух вокруг себя и вздохнул.

За светом горящего дерева кукольник не видел неба. Когда последний остов догорел, и холод, забившийся ближе к вершине, вернулся на место, звезды уже держались на небе бумажными журавликами – очень простыми бумажными журавликами, но настолько далёкими, что следовало проявить почтение хотя бы к этому расстоянию, расстоянию даже большему, чем между часами на ратуше Города-на-горных-пиках и сном часовщика, когда-то приезжавшего собирать их с другого конца света, края света, который держится, по большей части, на пружинах, маленьких болтиках и словах со слогами "тик" и "так".

Звёзды уже держались на небе. Кукольник вспомнил о Правиле VIII и подумал о том, что следует, наверное, что-то спросить. Бумажные журавлики спокойно ждали, покачиваясь на тонких нитках где-то невыносимо далеко от Лунной горы. Откашлявшись, мастер задал вопрос голосом, надтреснутым от дыма и долгого молчания:

– На скольких ниточках я подвешен?

– На одной, – ответили журавлики, но кукольник не различил, каким голосом. Да и был ли этот голос вообще?

– На одной, – повторила гора.

– На одной, – повторил кукольник и запахнул плащ. Это значило, что он владел своими руками и ногами, и даже головой: только сердце было несвободно, потому что самая первая ниточка всегда стягивает сердце. Сердце вздрогнуло, и мастер почувствовал узлы, завязанные где-то внутри, и мастер пошёл вперед, пока солнце окончательно не скрылось за нитью называемой "горизонт" и пока бумажные журавлики не запели свою ночную песню, которую никто-никто никогда-никогда не услышит.

Пробираясь через сгоревшие остовы, кукольник пачкал руки в золе и согревался в дыхании тлеющих досок. Дойдя до самого верхнего корабля, он отыскал несколько гладких и горячих камней, прикатил их к тёплым бортам и, завернувшись в плащ, улёгся среди шипящих валунов, и ему было совсем неинтересно, что валуны об этом думали. Да и сам кукольник ничего сейчас не думал – он обнимал горячий камень под своим плащом. Ночью плащ превратился в какой-то уютный и надежный кокон. Именно в такие коконы превращаются одеяла в детских спальнях, что, впрочем, неудивительно – дети сами недавно из коконов и всё вокруг них принимает похожие формы. Кроме того, что живёт под кроватями. Хорошо, что сейчас у кукольника не было кровати. Под ним была твёрдая земля, из-под которой пробивались редкие пучки голубой травы. Так кукольник и заснул.

V.

 

К утру кукольник пришёл в себя – к тому самому утру, когда звёзды ещё видны на небе и солнце пробивается где-то там, и пусть себе пробивается. Пучки голубой травы за ночь разрослись, притянули мастера к земле, запутались в волосах и в ремне дорожной сумки. Пришлось потратить немного времени, чтобы освободиться от пахнущих печалью стеблей, отрезая их ненастоящей саблей. Костёр уже горел. Здесь та же история, что с тропинкой – некоторые вещи в сказках случаются преждевременно – и тем самым случаются вовремя. Некоторые запаздывают. Как телеграммы. И всё равно случаются не зря.

На этот раз костёр из пучков голубой травы был разведен прежде, чем кукольник срезал её с себя. Это было кстати – за ночь пепел кораблей остыл и сейчас ветер поднимал его целыми потоками. Чёрный шлейф из золы – медленно-медленно, понимая, что теперь-то уже некуда спешить – разворачивался над склоном, скатывался вниз, летел над ущельем куда-то к северо-западу, к морю. Мастеру пришлось спрятаться за большим камнем, чтобы позавтракать и немного посмотреть вниз. Камень словно погрузился в течение широкой и мелкой реки – потоки огибали его и снова смыкались чуть ниже. Позже, когда кукольник встал и пошёл вверх, черное течение било в его грудь, и он хватался за камни и всё, что попадалось за руку, будто бы переходил реку вброд. Под ногами снова лёг лёд.

Потом начался снег.

Едва-едва различая очертания мира, кукольник глядел вокруг из-под капюшона плаща. Валуны в такую погоду принимали странные очертания, возникая в снежном тумане как осколки древнего меча, разбросанные по горе. Валуны даже звенели как металлические – дело, наверное, было в холоде, а может быть и в чём-то другом. Всё-таки никто не знает, холод ли делает звенящие валуны такими звенящими, или звенящие валуны делают холод холодом. Это же непростая гора и дело тут даже не столько в драконе.

Каменная дорожка проглядывала из-под снега, иногда под ногами скользили два-три отполированных булыжника и снова терялись в снегу. Мастер то и дело стряхивал с плечей сугроб, который бесшумно рассыпался за спиной, но через несколько минут неизменно появлялся снова. Теперь всё ему казалось далёким – и сгоревшие корабли, и еловый лес у подножья горы, и, тем более, Город-на-горных-пиках. Всё как будто пропало. Осталась только вот эта дорожка, петляющая между туманных силуэтов, медленно сереющее небо (хотя, казалось бы, куда ещё сереть) и руки, что-то ищущие в карманах, но находящие дай Бог, если хоть пепел. Это был второй день, и день исчез в снегу, и эта высота, высота – как же всё-таки высоко он поднялся.

Голубая трава иногда выглядывала из дымки, а на дорожке встречались кирпичи, надвое расколотые её стеблями. Когда стемнело, редкие побеги стали вспыхивать сами по себе, горели вокруг кукольника, уходили куда-то вверх, вверх. Иногда мастер опускался на колено перед таким горящим пучком и отдыхал, протягивая к нему руки. Пучки горели долго. В тумане огонёк приобретал расплывчатость – как свеча за матовым стеклом. Ступая по камешкам или пробивая дорогу в снегу, кукольник шёл вверх, и подъём оставался всё таким же пологим, как раньше. "Странно", – думал кукольник, – "издалека гора казалась крутой". Пологость подъёма как-то не веселила – дорожка тянулась шаг за шагом и никак не кончалась. Откуда она вообще взялась? Да никто не знает.

Черты лица мастера высвечивались огоньками. Черты лица мастера как-то поменялись, но сложно было сказать, как именно. Может быть, взгляд стал печальнее. Это, в общем-то, неудивительно, если идти к дракону. Именно поэтому рыцари нечасто заходят в города – им, может, и хотелось бы, да тревожить людей своим взглядом как-то неправильно. Да дело тут не совсем в драконе. То есть в нём, конечно...

Крепость выплыла из дымки как железный корабль, болтающийся где-то в северных морях. Да у крепости, наверняка, было что-то общее с таким кораблём – во всяком случае, якорь размером с ратушу, вогнанный в скалу неподалёку, точно был снят с железного северного корабля. Мастер совсем близко подобрался к крепости, не различая за тум



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2019-05-16 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: