ФОРМИРОВАНИЯ
В декабре 1991 г., как известно, практически одновременно прошли встречи глав государств Европейского сообщества в Маастрихте и руководителей России, Украины и Белорусии в Беловежской пуще. На первой из этих встреч было оформлено рождение валютно-экономического союза. В Беловежской пуще подобный вопрос даже не ставился. Видимо, предполагалось, что и с прекращением существования Советского Союза охватываемое им единое экономическое пространство сохранится как бы само по себе, без дополнительных усилий со стороны членов только что появившегося СНГ. Жизнь, однако, быстро показала, что на такой казавшийся естественным ход событий рассчитывать не приходится. Произошло другое: единая денежно-кредитная и финансовая система, приспособлена к условиям унитарного государства, каковым по сути был СССР, и плановой экономики, стала форсированно разваливаться. Первыми рублевую зону покинули страны Балтии, а затем и в ряде государств СНГ появились собственные квазиденьги. Как и предвидели многие экономисты, прежде всего европейские, итогом стал разрыв традиционно существовавших хозяйственных связей, который сыграл большую роль в нарастании спада производства и резком снижении жизненного уровня населения всех государств, ранее входивших СССР.
Но это не значит,что договор об экономическом союзе стран СНГ нежизнеспособен и провозглашенная им цель - создание валютно-экономического союза -нереалистична. Причина названных кризисных явлений в экономической сфере СНГ вероятно, прежде всего,в том, что сам по себе этот достаточно хороший договор, - во многом, кстати, имеющее общее с Римским договором об учреждении Европейского экономического сообщества, - оказался, -во-первых, оторванным от быстро меняющихся экономических и политических реалий Содружества,
во-вторых, не подкрепленным своевременно необходимой правовой базой. В таких условиях он, естественно, и не мог принести ожидаемых результатов. Иными словами, не были в полной мере соблюдены универсальные закономерности, присущие интеграционному процессу, игнорирование которых оборачивается кризисами, с чем мы сейчас сталкиваемся.
При анализе закономерностей и условий формирования экономического и валютного союза весьма полезно опираться на опыт Европейских сообществ, которые целеустремленно, несмотря на конфликты и кризисные ситуации, продвигаются к этой цели. В Маастрихтском договоре, как известно, было провозглашено, что единая европейская валюта станет реальностью уже к концу текущего десятилетия. Безусловно, на практике все может оказаться сложнее, о чем свидетельствуют валютные бури, пережитые в ЕС уже после подписания Договора, в 1992-1993 ГГ. Но несомненно одно: валютная интеграция представляет собой необратимый процесс, развивающийся в соответствии со своими закономерностями.
Рассмотрение этих закономерностей целесообразно начать с несколько отвлеченной, но на самом деле очень важной и с практической точки зрения области, как терминология, которой мы оперируем. Известно ведь, что выступающие чуть ли не совершенно неразрешимыми разногласия нередко коренятся в объясняющемся разным толкованием коренных терминов взаимонепонимании. Приминительно к нашему предмету рассмотрения представляется важным прежде всего определиться в истолковании таких понятий, как “валютный союз”, “экономический союз”, “экономический и валютный союз”. Раскрыв эти термины, мы лучше разберемся в том, какой из этих союзов государства СНГ стремятся создать в соответствии с Договором об Экономическом союзе.
“Валютный союз” отнюдь не означает обязательного введения единой валюты. Для него достаточно жесткой фиксации обменных курсов.По мнению некоторых специалистов, это - низшая, простейшая форма валютно-экономической интегра-ции: она не предполагает существования единого рынка. В частности, валютный союз существовал до 1979 г. между Великобританией и Ирландией, но отнюдь не привел к интеграции их экономик. С 1922 г. в таком союзе находятся Бельгия и Люксенбург, но вплоть до создания ЕС, куда вступили оба эти государства как учредители, также не требовалось глубокой между ними интеграции.
Валютный союз, следовательно, может позволять странам и валютные ограничения, и запрет на свободу движения капиталов, и таможенные барьеры. Применительно к СНГ такого рода валютный союз представляла собой “старая рублевая зона”, в рамках которой на протяжении 1992 г. сохранялась единая валюта, а расхождения в темпах экономических реформ, направлениях макроэкономической политики, основных экономических показателях (прежде всего - инфляции) компенсировались мерами по защите внутреннего рынка, т.е. созданием прямых административных барьеров. Скорее всего, такой валютный союз в его простейшем виде не отвечает коренным интересам стран СНГ, поскольку не содействует достижению их основной цели - восстановлению единого экономического пространства.
Другое дело - экономический союз. Он означает как существование таможенного союза, так и обеспечение “четырех свобод движения” - товаров, услуг, капиталов и рабочей силы, т.е. образование единого рынка без границ при скоординированной макроэкономической политике. Формирование же единого рынка, как показывает опыт ЕС, неизбежно толкает страны к введению единой валюты. По оценкам экспертов ЕС, преимущества интегрированного экономического пространства могут полностью проявить себя при условии параллельного создания валютного союза. Последний здесь выступает уже не в описанном выше простейшем виде, а как итог усилий по реальной интеграции хозяйственных комплексов, отмене всех барьеров на пути движения факторов производства. Так появляется идея экономического и валютного союза.
Экономический и валютный союз также проходит несколько этапов развития. На первом из них обеспечивается функционирование единого рынка, включая свободу движения капиталов и сокращаются пределы колебаний единиц, усиливается координация макроэкономической политики. На втором этапе координация политики постепенно приводит к сближению основных экономических показателей. И лишь на третьем этапе вводится единая валюта и формируется единый центральный банк.
Экономический валютный союз в его завершенном виде, следовательно, представляет собой высшую ступень экономической интеграции и предполагает существование единого внутреннего рынка, скоординированной мсакроэкономической политики, единой валюты и единого центрального банка.
Итак, основной закономерностью интеграционного процесса является его постепенное восхождение от зоны свободной торговли через таможенный союз и единый внутренний рынок к валютно-экономическому союзу. Форсирование интеграции, попытки обойти ту или иную ее стадию конрпродуктивны.
Не случайно Маастрихтский договор представляет собой уже третью попытку создания в Западной Европе валютного экономического союза - после потерпевшего крушение в начале 70-х годов “плана Вернера” и так и не реализованной идеи перехода ко второму этапу Европейской валютной системы. Безуспешность первых двух попыток, очевидно, связана с тем, что они предпринимались в условиях, когда не была достигнута непосредственно предшествующая образованию такого союза стадия интеграции - единый внутренний рынок.
Фундаментом Маастрихтского договора выступает программа единого внутреннего рынка, в основных своих элементах завершенная к началу 1993 Г Следовательно, опыт ЕС наглядно свидетельствует: с одной стороны, единый внутренний рынок рождает потребность в форсировании валютной интеграции, а с другой стороны, становится той материальной базой, на которой может строиться полноценный валютно-экономический союз.
Формально Договор об Экономическом союзе исходит из необходимости поэтапного восхождения от таможенного союза к валютному союзу. И экономический союз, который в конечном счете предполагается создать, представляет именно описанный выше экономический и валютный союз.
На практике, к сожалению, заданная Договором логическая схема поэтапного строительства не соблюдалась. Попытки реформировать рублевую зону в условиях, когда не обеспечена предыдущая стадия интеграции, привели эту зону к окончательному краху.
Единое экономическое пространство пока еще не утратило всех своих характеристик. Мы еще сохраняем достаточно высокую степень свободы движения факторов производства. Однако проблема заключается в том, что это единое пространство функционирует в значительной степени “по инерции”, при отсутствии серьезной правовой базы.
Начинать, естественно, необходимо с таможенного союза, так до сих пор и не действующего, несмотря на имеющиеся решения. Что же касается единого рынка, то необходимо, не дожидаясь его окончательного распада, проанализировать имеющиеся здесь проблемы и принять необходимые законодательные акты. Можно обратиться к опыту ЕС.
В середине 80-х годов, когда Европейское экономическое сообщество, традиционно именуемое “Общим рынком” уже существовало почти тридцать лет, анализ стал показывать, что, тем не менее, общего рынка как такового на практике нет. Есть таможенный союз, но сохраняется таможенный досмотр на границах; есть свободное движение граждан по территории, но остается паспортный контроль; и т.д. В итоге страны-члены несут серьезные экономические потери. Изучив проблему, представители ЕС составили перечень практически 300 законодательных актов, которые необходимо принять для устранения, как отмечалось, “физических, техни-ческих и налоговых барьеров” на пути движения товаров, услуг, капиталов и граждан. Это и было положено в основу программы создания единого внутреннего рынка.
Как представляется, и в СНГ необходимо проделать аналогичную работу. Учитывая, что многие компоненты единого внутреннего рынка дефакто пока сохраняются, можно надеяться осуществить ее в сжатые сроки. Однако, пока нет твердых гарантий насчет того, что единое экономическое пространство, “юридически переоформлено” на условиях, учитывающих изменившийся характер отношений между республиками бывшего СССР, говорить о единой валюте бессмысленно.
Единый внутренний рынок, выступает, следовательно, необходимым условием создания полноценного экономического союза СНГ, но не достаточным. Союз не может быть создан без того, чтобы обеспечить тесное сближение макроэкономи-ческих политик стран-участниц союза и их основных экономических пока-зателей. Такое сближение, очевидно, является еще одной универсальной закономерностью валютно-экономической интеграции.
Обращаясь к опыту ЕЭС, можно отметить следующие особенности.Быстрые успехи сообществ в создании единого внутреннего рынка, объективно подтолкнувшие страны “двенадцати” к Маастрихтскому договору о валютном союзе, сопровождались превра-щением функционирующей с марта 1979 г. Европейской валютной системы (ЕВС) из зоны фиксированных, но регулируемых курсов практически в зону жестких паритетов с весьма незначительными пределами допустимых колебаний курсов. С января 1987 г. по сентябрь 1992 г. не было ни одного изменения валютных курсов! Иными словами, страны ЕС стали жить как бы по законам валютного союза, не добившись еще, однако, наличия всех его компонентов.
Итогом стала серия тяжелейших кризисов. Осенью 1992 г. ЕВС были вынуждены покинуть английский фунт стерлингов и итальянская лира, а в августе 1993 г. во имя спасения французского франка пришлось пойти на беспрецедентное расширение пределов допустимых колебаний валютных кур-сов: с 
2,25 до 15%. Причина - в отсутствии достаточной степени экономического сближения (конвергенции), в расхождениях по важнейшем экономическим показателям. В частности, Италия и Великобритания со своими более высокими показателями инфляции объективно должны были бы произвести девальвацию, но в рамках утратившей гибкость ЕВС не делали этого. Конвергенция, следовательно, является скрепляющим элементом, необходимым для функционирования валютно-экономического союза.
В ЕС выработаны критерии, которым должны отвечать страны, намере-вающиеся перейти к единой валюте. Законодательно определены и финансовые ресурсы в форме так называемого Фонда сближения; эти ресурсы должны помочь менее развитым странам выйти на уровень остальных.
К сожалению,столь разработанная концепция отсутствует у стран СНГ. Никто даже не пытался оценить гомогенность “бишкекской группы”, подписавшей соглашение о единой денежной системе (Армения, Белоруссия, Казахстан, Киргизия, Молдавия, Россия, Таджикистан, Узбекистан).
Попробуем взглянуть на “восьмерку” СНГ через призму маастрихтских критериев конвергенции. Безусловно, они не во всем применимы к нашим условиям, сами по себе не во всем совершенны. Однако эти критерии есть результат детальных аналитических разработок, изучения реального опыта интеграционного строительства. И если в Договор об Экономическом союзе СНГ мы закладываем европейскую модель интеграции, то нужно проявлять последовательность и в том, сто касается конкретных механизмов ее реализации.
Итак, в соответствии с Маастрихтским договором страны, стремящиеся ввести единую валюту, должны отвечать следующим требованиям: участвовать в системе совместного колебания валютных курсов не менее двух лет;иметь уровень инфляции, не прерывающий более чем на 1,5 процентных пункта средний показатель для трех стран с наиболее низкими темпами; иметь дефицит бюджета, не превышающий 3% ВВП, а государственный долг - не более 60%; процентные ставки не должны более чем на 2 процентных пункта превышать уровень, средний для трех стран с наиболее низкими темпами инфляции.
Безусловно, попытаться автоматически применить эти критерии к реалиям СНГ нельзя: на момент бишкекского соглашения по сути дела еще функционировало в основном единая валюта, так что оценить размеры колебаний валютных курсов и даже расхождения по процентным ставкам невозможно. Столь же затруднительно, в силу противоречивости данных, оценить уровни бюджетных дефицитов.
Однако анализ темпов инфляции представляет безусловный интерес. Согласно данным Статистического комитета СНГ, в 1992 г. тремя странами с наиболее низкими темпами инфляции были Армения, Казахстан и Узбекистан. Учитывая абсолютные масштабы инфляции, маастрихтский критерий - 1,5 процентных пункта - можно увеличить, допустим, до 150%, но и в таком случае к этой “тройке” никто не приблизится: и в России, и в других государствах СНГ темпы инфляции в тот момент были выше. По итогам 1993 г. “тройкой лучших” стали Узбекистан, Россия и Киргизия, но опять же к ним никто не примыкает. Представляется, что такие расхождения по показателям инфляции неизбежны в условиях, когда либерализация цен идет в государствах СНГ различными темпами. тогда
Иными словами, если бы был своевременно проведен хотя бы приблизительный анализ экономических расхождений между странами, решившыми сохранить рубль в качестве законного платежного средства, обнаружилась бы нереальность попыток подвести их все сплошь под единую валюту.
Возобладал, однако, политический подход: всем желающим сохранить рубль как свою национальную валюту было объявлено, что они могут это сделать. Но, к сожалению, одной политической приверженности идее ва-лютного союза недостаточно для вступления в него. Возвращаясь к ЕЭС,необходимо отметить,что одними из наиболее активных сторонников введения единой европейской валюты являются, например, Италия и Испания. Но по своим экономическим параметрам они явно не смогут оказаться в первом эшелоне стран, переходящих к валютному союзу.
Выход, следовательно, заключается в том, чтобы поддерживая устремления государств, намеревающихся интегрироваться в союз, оказывать им совместными усилиями необходимую поддержку, включая финансовую. При этом условием такой поддержки должно быть проведение этими странами соответствующей макроэкономической политики.
Ничего подобного при попытке сохранить рублевую зону сделано не было. Договор об Экономическом союзе, провозгласившый необходимость координации экономической политики, не был подкреплен соответствующими механизмами. И вина здесь не авторов договора, и не государственных органов стран-членов. О какой координации макроэкономической политики может идти речь сегодня, если страны разнятся в определении ее не только текущих, но и стратегических целей?
Реальностью являются резкие расхождения темпами и конкретных методах осуществляемых странами СНГ экономических реформ. Провозгласив переход к рынку, страны идут к нему, однако, по -разному, и это их незыблемое суверенное право. Но в подобных условиях абсурдно пытаться сохранить единство денежных систем, например, России и Казахстана. Подобного рода попытки, предпринимаемые вопреки экономическим реалиям, с опорой лишь на близость политических подходов, рискуют подорвать саму эту близость. Что и было продемонстрировано резкими дискуссиями в момент краха рублевой зоны.
Другой важнейшей закономерностью процесса валютно-экономической интеграции является возрастание ее наднационального (в противовес межгосударственному) элемента. Можно даже сказать, что преимущественно наднациональная модель ЕС “выиграла” у чисто межгосударственной модели ЕАСТ, члены которой (Австрия, Финляндия, Швеция, Норвегия) в ближайшее время намерены присоединиться к ЕС.
Безусловно, уровень наднациональности повышается постепенно, по мере созревания необходимых предпосылок, и это сопровождается острейшими разногласиями и конфликтами в рамках региональных группировок. Применительно к ЕС об этом, в частности, свидетельствует особая позиция Великобритании, выступающей против передачи своего суверенитета в валютной сфере на наднациональный уровень. Однако, как показывает европейский опыт, только на наднациональной основе может быть создан полноценный и устойчивый экономический и валютный союз, подразумевающий введение единой валюты.
Безусловно, в силу многих причин, в значительной степени политических и даже психологических, страны СНГ не готовы сегодня пойти на существенную передачу суверенитета наднациональным институтам. Однако данное направление уже заложено в Договоре об Экономическом союзе и, в соответствии с имеющимся опытом, следует исходить из того,что в перспективе, если страны СНГ серьезно намерены создавать реальный валютный союз, усиление наднациональных элементов является неизбежным.
Построение валютно-экономического союза происходит на фоне постоянных межгосударственных противоречий, и этоявляется еще одной закономерностью рассматриваемого процесса.
Западноевропейская интеграция, следовательно, не сглаживает противоречий между странами-членами, напротив, они по ряду направлений становятся более острыми, но интеграция, усиливая взаимозависимость между экономиками входящих в ЕС государств, подталкивает их к нахождению взаимоприемлемых развязок.
Следовательно, одним из важнейшим уроков европейского опыта является важность нахождения консенсуса и компромиссов, при этом принципиально положение о том, что ни одна страна не может быть насильственно вовлечена в интеграционные механизмы, равно как и ни одна страна не имеет права блокировать продвижение других стран к более высоким, тесным ступеням сотрудничества.
Продолжая сравнительный анализ ЕС и СНГ, необходио отметить, что в те же дни в конце июля 1993 г., когда чуть было не развалилась Европейская валютная система, потерпела крушение рублевая зона. Ее крах был неизбежен, однако, вызванной им напряженности в отношениях между государствами Содружества можно было бы избежать, если бы своевременно были найдены компромиссы, согласованы механизмы, которые позволяли бы странам СНГ иметь на переходный, до формирования полноценного экономического и валютного союза, период эффективную систему платежно-расчетных отношений, обеспечивающую поддержание и развитие традиционных хозяйственных связей.
В том, что такой переходный период потребуется, нет сомнений. Описанная выше (уже реализуемая Европейскими сообществами на практике, а странами СНГ заложенная в Договор о создании Экономического союза) модель экономического и валютного союза является универсальной, - но для регионов с развитыми рыночным хозяйством и демократическими устоями. Без рынка и демократии данная модель функционировать не может. Следовательно, ориентированный во многом на эту модель Договор об Экономическом союзе СНГ может быть полностью реализован только в том случае, если все его участники добьются прогресса в создании полноценных рыночных экономик и демократических систем.
Далее. Для полноценного экономического и валютного союза, как уже выше отмечалось, нужна готовность усиливать наднациональное начало, вводить жесткую дисциплину для всех стран-членов, обеспечивать реальную координацию макроэкономической политики и сближение экономических показателей. Этот процесс также потребует времени, хотя, учитывая связывавшие нас в прошлом узы единого хозяйственного комплекса, можно надеяться на ускоренное вызревание необходимых предпосылок. Говорить о немедленном введении единой валюты, по нашему мнению, преждевременно, хотя, безусловно, нужно предпринимать активные меры, чтобы достичь этой цели.
На тот переходный период, который неизбежно займут становление на пространстве СНГ высокоразвитого рыночного хозяйства, вызревание материальной базы валютно-экономического союза, нужно искать переходные формы регулирования валютных отношений.
Здесь возможны различные варианты. Наиболее очевидны два: сформировать подобие Европейского платежного союза, по сути дела систему многостороннего клиринга; или создать асимметричный квазивалютный союз, реформированную рублевую зону, в которой Банк России взял бы на себя функции Центрального банка СНГ, определяя денежно-кредитную политику и эмитируя рубль, который не станет, однако, единной валютой в полном смысле этого слова, а останется денежной единицей России.
Второй сценарий,вероятно, неблагоприятен для всех участников рублевой зоны, даже если таковые найдутся (по политическим соображениям это представляется маловероятным). Для России он означал бы дополнительное финансовое бремя, для остальных - невозможность, формально оставаясь суверенными государствами, проводить денежно-кредитную политику, диктующуюся национальными интересами. В итоге функционирование такой зоны сопровождалось бы постоянными взаимными упреками, разногласиями, кризисами, и в конечном счете она все равно потерпела бы крушение.
Платежный же союз является оптимальной формой постепенного перехода к более продвинутым ступеням интеграции.
Об этом, в частности, свидетельствует опыт Европы, где такой союз существовал в 1950-1957 гг. и содействовал введению конвертируемости европейских валют, значительному улучшению всех экономических показателей, что и позволило в 1957 г. заложить основы “Общего рынка”.
Платежный союз не наднационален. Он не требует тесной координации макроэкономической политики и, на наш взгляд, как раз и отвечает тому уровню продвинутости интеграционных процессов, который существует на территории СНГ. Учитывая Соглашение о Межгосударственном банке СНГ, можно говорить о трансформации этого банка, когда он станет реальностью, в центральный орган платежного союза.
При этом есть все условия для того, чтобы в рамках платежного союза было учтено особое положение российского рубля как денежной единицы страны, не только наиболее сильной в экономическом отношении, но и всего дальше продвинувшейся в реформировании своей экономики, введении внутренней конвертируемости рубля. Если послевоенной Европе в качестве базовой единицы платежного союза пришлось использовать валюту третьей страны (доллра), то страны СНГ вполне реально могут прибегнуть в этих целях к рублю и именно в нем производить урегулирование сальдо по многостороннему клирингу.
Платежный союз мог бы стать одним из компонентов первого этапа создания полноценного валютно-экономического союза СНГ. Другим обязательным его элементом должно явиться создание своего рода зоны валютной стабильности. Резкие колебания валютных курсов уже сейчас препятствуют нормальному осущетвлению хозяйственных связей между предприятиями СНГ, блокируют инвестиционную деятельность, хотя прошло не так много времени после введения национальных денежных единиц. Если ситуация не будет безотлагательно взята под контроль, то в скором времени возможно,по мнению некоторых специалистов, появление существовавшей в Западной Европе в 70-е годы политики, когда, сознательно девальвируя свои валюты, страны ЕС стремились захватить рынки своих же партнеров.
Иначе говоря, странам СНГ необходимо договориться о введении системы фиксированных, но регулируемых курсов своих национальных денежных единиц. Представляется, сто уровень экономического сближения стран СНГ, хотя, как уже отмечалось, и недостаточен для введения единой валюты, тем не менее позволяет обеспечить достаточно узкие пределы колебаний курсов.
Статистический анализ подтверждает этот вывод. Для определения степени конвергенции обращаются к коэффициенту вариации. Чем он ниже, тем больше степень сближению. Посмотрим с этой точки зрения, например, на расхождения в темпах инфляции между государствами СНГ, прямо влияющих на колебания обменных курсов.Как следует из статистических данных,в 1991 г., когда СССР еще официально существовал, коэффициент вариации составлял 0,21, в 1992 г. он вырос до 0.31, а в 1993 г. - до 0,77. Чтодля введения единой валюты чрезмерно много, что подтверждает и вышеприведенный анализ с помощью маастрихтских критериев. Но для существования жизнеспособной системы колеблющихся в достаточно узких пределах и лишь периодически пересматриваемых обменных курсов, полагаю, достаточно.
Во всяком случае, в рамках Европейской валютной системы коэффициент вариации показателей темпов инфляции входящих в нее стран составлял в 1993 г.- 0,44. Безусловно, ЕВС в этот период испытывала острейшие кризисы, но тем не менее валютную стабильность, необходимую для функционирования европейского экономического пространства, она обеспечивала.
Если бы нам удалось вернуться хотя бы к тому уровню расхождений, который существовал в 1992 г. (а это представляется вполне реальным), то государства СНГ также могли бы обеспечить относительную валютную стабильность, необходимую для продвижения к более высоким ступеням интеграции и создания в конечном счете Экономического союза, предусмотренного заключенным Договором. Однако постоянно следует помнить о том, что политическими, волевыми методами сформировать его невозможно. Такими методами можно было разрушить Советский Союз. Для создания же на занимавшемся им пространстве экономического союза независимых государств, сознательно идущих на определенное ограничение своего суверенитета в валютно-экономической сфере, политических решений недостаточно. Наличие политической воли может ускорить вызревание необходимых экономических предпосылок, но не подменить их.
Как в Восточной, так в Западной Европе есть немало экономистов и политиков, которые до самого последнего времени защищали идею многостороннего клиринга в форме платежного союза в качестве пробной, или наилучшей в существующих условиях, валютной системы для постсоветского пространства. Такие предложения всегда содержат в себе более или менее явную ссылку на Ев-ропейский платежный союз (ЕПС), который существовал в 1950-1958 гг.
В 1958 г. ЕПС был заменен Европейским валютным соглашением (ЕВС). ЕВС было “опциональным” многосторонним клирингом: оно представляло среднесрочные кредиты государствам-участникам соглашения. ЕВС было со всей очевидностью переходным механизмом, в рамках которого сформирова-лось ядро будущей Европейской валютной системы.
Многосторонний клиринг обладает,по мнению некоторых специалистов, весьма ограниченной привлекательностью для постсоветского пространства. В самом деле, он снижает потребность в ликвидности и особенно в резервах (твердой) валюты благодаря консолидированным балансам и тому, что он относительно снижает долю торговли с остальным миром. Однако если говорить об СНГ, то платежный союз, с одной стороны, все больше и больше теряет привлекательность, поскольку понижательный тренд внутрирегиональной торговли перевешивает возможные выигрыши, и, следовательно, по окончании системного спада (термин Я. Корнаи) доля взаимной торговли во внешнеторговом обороте будет слишком мала для того, чтобы вышеуказанные стимулы смогли изменить ход событий; с другой стороны, он потребует по меньшей мере объединения некоторой части (которая может оказаться значительной) национальных резервов твердой валюты. Ввиду того, сто большинство стран СНГ испытывает недостаток резервной валюты, это препятствие вряд ли удастся устранить, особенно если принять во внимание нежелание России выступать в роли буксира по отношению к другим странам СНГ.
Болеет того, иногда забывают, что если приоритет отдан стабильности внутренних финансов и цен, то шансы многостороннего клиринга заметно сокращаются, поскольку при покрытии консолидированных дисбалансов “изнутри” центральные банки стран, имеющих положительное сальдо, сталкиваются с необходимостью в целях сбалансированности рынка эмитировать денежные активы, выраженные в национальной валюте, что в более долгосрочном плане ставит под угрозу внутреннюю денежно-финансовую политику.
Однако еще важнее то, что если конвертируемость, достигнутая к настоящему времени в посткоммунистических экономиках, “выживет”, то платежный союз будет означать необходимость для новых стран отступить с уже завоеванных рубежей. Ни Россия, ни ее более слабые партнеры не пойдут на это.
Исторические свидетельства говорят о том, что после введения конвертируемости по текущим расчетам идея многостороннего клиринга (некоторые остаточные элементы которой предусматривалось Европейским валютным соглашением) стала для стран-участниц гораздо менее привлекательной, чем казалось раньше. В СНГ попытки (в большинстве случаев не слишком добросовестные) создать многостороннюю клиринговую систему фактически последовали за введением национальных валют и, естественно, не получили популярности. Межгосударственный не принял на себя эту роль. Примечательно, что у постсоветского экономического пространства нет внешней “оболочки”, сопоставимой с международным валютным порядком в начале 60-гг.; напротив, существование с международным валютного “внешнего мира” поощряло центробежные тенденции в финансовой зоне СНГ.
В итоге в конце 1994 г. российское Министерство сотрудничества, в координации с правительствами стран СНГ, разработало проект, предусматривающий рыночные механизмы установления обменных курсов, их управляемое “плавание” и региональный валютный фонд для аккумулирования валютных резервов и обеспечения стран-членов кредитами с целью содействия решению проблем платежного баланса; характерно, что первые два элемента такой системы уже спонтанно возникли сами, а функции последнего элемента до недавнего времени в определенной степени выполняла Россия. Более того, в отличие от Западной Европы этот механизм не содержит каких-либо “осколков” прежних многосторонних клиринговых соглашений, а выступает прямым отрицанием подобных идей. Другими словами, за полтора года СНГ “перепрыгнуло” историческую дистанцию, эквивалентную двум десятилетиям (1958-1978 гг.) развития ЕС. Однако в существующем механизме нет важнейшего элемента, присущего системам, подобным ЕВС, и на этот элемент следует обратить больше внимания в проектах, которые, по всей вероятности, появятся в ближайшем будущем. Речь идет о механизме скоординированного обменного курса по отношению к третьим валютам. Таким образом, нынешняя система имеет по крайне мере столько же общего с Ямайской системой, сколько и с ситуацией в конце 70-х гг. перед созданием ЕВС. После того, как в июле 1992 г. безналичный, а в июле 1993 г. - наличный рублевый оборот был в одностороннем порядке ограничен пределами России, другие страны оказались исключенными из рублевой (теперь российской) зоны. В конце концов им пришлось приступить к созданию самостоятельных валютных систем. Тогда идея платежного союза для СНГ превратилась просто в лозунг, подписываемые в дальнейшем документы, содержавшие эту идею, были мертво-рожденными, а торговые потоки между участниками СНГ стали отклоняться от традиционнXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXXции.