Предисловие
12.03.2016 проходил день рождения дедушки В.В. Милехина. В ходе дискуссии между мной и членами моей семьи было выявлено недопонимание моей семьей моей точки зрения, основанной на научной точке зрения, и принятии ее за слепую веру. До этого мне не приходилось писать научных работ и поэтому эту работу можно считать любительской максимально приближенной к научной. Т.к данная работа содержит вопросы исторической тематики, а я не являясь профессиональным историком, не имею доступа к архивам, в этой работе я буду использовать материалы из доступных научных работ профессиональных историков, где имеются необходимые архивные ссылки, с ссылками на эти научные работы.
Экономическое развитие Российской Империи 1905-1917 гг.
1. Итоги революции 1905 года
Как известно в 1905 году в Российской Империи произошла первая революция. 9 января 1905 года произошло событие которое вошло в историю как «Кровавое Воскресенье».
В конце 1904 года экономическое положение рабочих было крайне тяжелым. Из за невозможности договориться с владельцами фабрик и чиновниками, рабочие предприняли попытку обратиться к царю. Была составлена «Петиция о рабочих нуждах», и легально было организовано шествие рабочих к Зимнему Дворцу в Петербурге. У Нарвских ворот, Троицкого моста и в других местах путь шествию был прегражден полицией и отрядами кавалерии, которые встретили рабочих ружейными залпами. Лишь части демонстрантов удалось пробиться на Дворцовую площадь. Выстроенные здесь войска открыли по ним прицельный огонь. В этот день было убито свыше тысячи и ранено несколько тысяч человек.
После этого инцидента по всей стране прошла волна забастовок и восстаний, которая длилась до 17 октября. В результате революции власть пошла на ряд демократических уступок, и была создана Государственная дума как «особое законосовещательное установление, коему предоставляется предварительная разработка и обсуждение законодательных предположений и рассмотрение росписи государственных доходов и расходов». В Думе были представлены члены партий, представлявших различные классы общества.
Но решения Думы не нравились правящей элите, и она решила ее разогнать, затем пришлось собрать новую Думу, чтобы не повторились народные восстания. Но и ее решения не удовлетворили правящую элиту. Тогда в 1907 г была собрана третья Дума, к составлению которой подошли более ответственно, и она хорошо отражала интересы правящей верхушки. Новым премьер-министром был назначен П.А.Столыпин, который должен был провести необходимые реформ в экономике и обществе.
Революция 1905-1907 года служит хорошим примером отстаивания народом своих интересов в государственной системе, а так же отношения власти к этим интересам.
Карикатура на выборы в III Государственную думу.
2. Реформы Столыпина
Для рассмотрения реформ Столыпина стоит отметить, что буржуазное аграрное развитие шло двумя путями — буржуазно-помещичьим и буржуазно-крестьянским, и по результатам революции был выбран первый из этих путей. Представителей рабочих и крестьян в Третьей думе было явное меньшинство, и это давало возможность власти проводить самые жесткие контрреволюционные законы в отношении них.
Многие сотни участников освободительной борьбы были казнены, десятки тысяч заточены в тюрьмы, сосланы на каторгу. Царские власти стремились ликвидировать организации пролетариата.
С 1906 по 1912 г. было закрыто более шестисот профессиональных союзов и не менее чем семистам отказано в регистрации. Наиболее жестоко преследовалась революционная социал-демократия. Один факт принадлежности к пролетарской партии служил основанием для вынесения самых суровых приговоров.
Капиталисты широко прибегали к экономическому террору: локаутам, «черным спискам», карательным увольнениям передовых рабочих. Наступивший в 190 - 1908 гг. новый промышленный кризис повлек за собой массовую безработицу, особенно среди рабочих металлистов. Ослабели, таким образом, те слои пролетариата, которые играли ведущую роль в рабочем движении. В этих условиях буржуазии удалось ликвидировать ряд экономических завоеваний рабочего класса. Вновь был удлинен рабочий день, в среднем до 10-12 часов. Старые приемы эксплуатации дополнялись новыми, направленными на усиление интенсификации труда. Мужской труд заменялся более дешевым, женским и детским трудом.
В деревнях шла расправа над участниками крестьянских волнений. Помещики с лихвой вознаграждали себя за «потери», понесенные во время революции: росли арендные цены на землю, штрафы за порубку господского леса, за потраву лугов н т. д.
Усилился агрессивный курс в национально-колониальной политике царизма. Рядом актов правительство свело на нет значительную часть тех уступок в отношении Финляндии, которые вырвала у него революция 1905 г. Развернулся полицейский поход против национальной культуры угнетенных народов: были закрыты многие возникшие в годы революции газеты и журналы, культурные общества; учителя, обучавшие детей на их родном языке, подвергались преследованиям.
Ликвидация демократических завоеваний 1905 года, неограниченный произвол царских властей сочетались с погромной деятельностью черносотенных банд, которые явно и тайно поощрялись и финансировались правительством.
Однако после предметных уроков революции даже самые ярые реакционеры сознавали, что простой возврат к прежним формам политического господства уже невозможен. Чтобы удержать власть в своих руках, царизм вынужден был маневрировать, дополнять абсолютизм бонапартистскими приемами, опираться одновременно и на крепостников-помещиков и на крупную буржуазию. Для этого была нужна Дума, как форма организации в общегосударственном масштабе контрреволюционного блока имущих классов. Самодержавие нуждалось в парламентском фасаде и для получения новых иностранных займов. Реакция не оставляла также расчетов на обман масс, на раскол с помощью Думы демократических сил.
Палаческое рвение в сочетании с «конституционной» позой, а также понимание, что царизму необходимо сделать новые шаги навстречу капиталистическому развитию страны, превращали дворянского ставленника Столыпина в наиболее приемлемого и для верхов торгово-промышленной буржуазии кандидата в диктаторы. «Сначала успокоение, затем реформы» - в этом столыпинском изречении была заключена общая программа контрреволюции.
Революция заставила помещиков отказаться от расчетов на патриархальность и монархические иллюзии крестьянства и искать себе союзника в деревенской верхушке - кулачестве. На дворянских съездах вслух мечтали об армии крепких собственников, которые, «как солдаты за офицером», пойдут за помещиками в случае новой революции.
Ставка на «сильных» требовала ликвидации общины и общинного уравнительного землепользования. Дать простор предприимчивости кулака, помочь ему ограбить деревенскую бедноту и округлить земли за ее счет, завести крупное капиталистическое хозяйство с широким применением наемного труда разорившихся крестьян - вот в чем состоял новый курс аграрной политики царизма. Для его осуществления надо было не только обеспечить выход из общины кулаку, но и принудить к этому остальную массу крестьян.
Столыпинский аграрный закон позволял закреплять в личную собственность все участки общинной земли, находившиеся в постоянном пользовании крестьян. Такой порядок был выгоден прежде всего кулакам, сумевшим за долгие годы прибрать к рукам в форме аренды и др. немалую часть наделов бедноты. К тому же лучшую часть общинных земель отводили под кулацкие хутора и отруба (отруб - выделенный в личную собственность участок земли; хутор - такой же участок, но расположенный обособленно, с хозяйственными и жилыми постройками на нем).
Рост и обогащение сельской буржуазии не означали, однако, успеха столыпинской аграрной политики в целом. Царизму не удалось повсеместно насадить индивидуальное хозяйство крестьян-собственников: к началу 1917 г. хутора и отруба составляли примерно лишь одну десятую крестьянских дворов. Большая часть их была расположена в двух обособленных районах, центрах развитого капиталистического земледелия - северо-западном, примыкавшем к старым очагам хуторских хозяйств в Прибалтике, а также в южном и юго-восточном (южные районы Украины, Предкавказье, Среднее Поволжье). В остальных губерниях Европейской России и, прежде всего в черноземном центре страны, уцелели общинные порядки.
Сохранились в огромных размерах полукрепостнические формы эксплуатация крестьян и как результат этого - крайняя отсталость сельского хозяйства. По урожайности Россия стояла на одном из последних мест в Европе. Хотя дворянские экономии и кулацкие хозяйства употребляли в значительно больших размерах, чем прежде, земледельческие машины, основными сельскохозяйственными орудиями оставались соха и деревянная борона. Крестьянство в массе своей нищало; свыше 60% его, по данным 1912 г., составляла беднота (безлошадные и однолошадные дворы).
По данным земельной переписи 1905 г., в 50 губерниях Европейской России насчитывалось 12,3 млн. дворов, владевших 138,8 млн. дес. надельной земли. На общинном праве владели землей 9,2 млн. дворов (76,7% всех дворов), которым принадлежало 100,7 млн. дес. (80,4% надельной земли). Вместе с казачеством на общинном праве находилось 77,2% дворов и 83,4% надельных земель.
По сведениям губернаторов, которые далеко не были заинтересованы в преуменьшении успехов в проведении реформы и располагали наиболее обширными данными о положении дел в губерниях, к 1 января 1916 % выделились из общины и укрепили землю в личную собственность 2,5 млн. дворохозяев (27% всех общинных дворов), имевших 15,9 млн. дес. (14% всех общинных земель). Наиболее активным выход из общины был в 1908— 1910 гг. (вышло более половины всех выделившихся дворов), а с 1911 г. выход из общины резко сократился.
3. Экономика Российской Империи накануне Первой мировой войны
Сравнительно-исторический анализ природно-демографического и военно-экономического потенциала Российской империи накануне Первой мировой войны дает возможность по количественным и качественным параметрам выявить то реальное место, которое она занимала в мире.
В литературе эти вопросы, традиционно находясь в центре идейно-политической борьбы, получили противоречивую интерпретацию.
Обладая большим национальным богатством — 160 млрд руб. (или 8,6% мирового богатства), значительную часть которого (90 млрд руб.) составляли различного рода природные ресурсы, Российская империя, тем не менее, находилась на третьем, после США (400 млрд руб., 21,6%) и Британской империи (230 млрд руб., 12,4%) месте, разделяя его с Германской империей и ненамного превосходя владения Франции (140 млрд руб., 7,5%). Качественный же показатель - среднедушевое распределение национального богатства в России (900 руб.) едва приближался к средне мировому (1 тыс. руб.), превосходя в 1,5–1,8 раза лишь японский, но в 3–5 раз уступая американскому, британскому, французскому и германскому, и в 1,5–2 раза австрийскому и итальянскому.
То же вытекает из данных, характеризующих роль финансового капитала и его место в формировании национального богатства. Обладая финансовым капиталом в 11,5 млрд руб. (4,6% мирового финансового капитала), из которых 7,5 млрд руб., или 2/3 составляли иностранные капиталовложения, Россия по абсолютным показателям превосходила только державы второй величины: Австро-Венгрию (8,9 млрд руб., 3,5%), Италию (5,1 млрд руб., 2%) и Японию (4,5 млрд руб., 1,8%), но в несколько раз уступала ведущим мировым державам: в 4,5 раза США и Британской империи (по 52,5 млрд руб., 21%), в 4 раза Франции (47 млрд руб., 18,8%) и в 3 раза Германии (35,1 млрд руб., 14%). Если же взять только собственно российский национальный финансовый капитал, без учета иностранных инвестиций, то абсолютные и относительные показатели уменьшатся еще как минимум в 3 раза.
Доля финансового капитала в национальном богатстве России, которая соразмерно отражает процесс капитализации народного хозяйства, по всем ее структурам от имперских до центрально-метропольных колебалась, составляя 7,1%–11,6%, то есть была, по крайней мере, вдвое меньше всех средних показателей: среднемирового — 13,5%, среднеимперского — 17%, среднеметропольного — 19% и средне-центрально-метропольного — 23,4%. По всем этим важнейшим качественным показателям Россия в 2,5–4,5 раза уступала не только ведущим, наиболее развитым французским (33,5–43,7%), британским (22,8–36,2%), германским (23— 24,5%) параметрам, но и в 1,5–2,5 раза австрийским (15,3–37,8%), американским (13,1— 14,8%), итальянским (12,1–17,9%) и даже наименьшим — японским (12,5–15,5%).
В конечном счете из всех ведущих мировых держав, вставших на путь капитализации народного хозяйства, по всем имперским структурам Россия занимала последнее место, и только Великороссия едва дотягивала до среднемирового уровня. Хотя по размеру национального дохода (16,4 млрд руб., 7,4% общемирового) Российская империя занимала четвертое место после США, Германской и Британской империй, среднедушевые ее показатели находились на предпоследнем месте, опережая только Японию, но не достигая среднемирового значения.
По валовому промышленному производству (5,7 млрд руб., 3,8% общемирового) Российская империя уступала даже Франции, находясь на пятом месте в мире. Все российские качественные показатели (объем промышленного производства на человека и годовая выработка одного рабочего) составляли только половину среднемировых значений, превосходя лишь японские и итальянские имперские данные, но значительно, в 5–10 раз, уступая США, Германии и Великобритании.
По объему внешнеторгового оборота (2,9 млрд руб., 3,4% мирового) Российская империя превосходила Австро-Венгерскую империю, Италию и Японию, но значительно, в 7 раз, отставала от Великобритании, в 4 раза — от Германии, в 3 раза — от США и Франции. По среднедушевым параметрам контраст был еще более разительным. Все российские показатели. в 2–12 раз были меньше, чем у других ведущих держав.
По длине железных дорог (79 тыс. км в однопутном исчислении) Российская империя занимала второе место в мире, уступая, правда в 5 раз, только США. По таким качественным показателям, как длина железных дорог на 100 кв. км., российские имперские показатели (0,3) приближались только к данным Франции (0,4) и Британской империи (0,1), но в 6 раз были меньше, чем у США, в 20–50 раз меньше метропольных структур европейских государств. По длине железных дорог на 10 тыс. жителей (4,2 –5,2) Российская империя опережала только традиционные морские державы — Японскую и Британскую империи, но по сравнению с США этот показатель был в 8 раз меньше. Только у Великороссии этот показатель (5,2) приближался к среднемировому (5,9).
Хотя формально под российским флагом находилось 2,5 млн регистровых тонн груза пассажирского флота, фактически ей принадлежала только пятая его часть, остальные были собственностью французских судовладельцев. Поэтому по тоннажу ее торговый флот находился на уровне Австро-Венгрии — традиционно сухопутной державы — и значительно (в 60 раз) уступал британскому торговому флоту. Этот разрыв объясняется преимущественно cyxoпутным характером Российской империи, а также относительно слабым развитием ее морского флота в целом. По количеству регистровых тонн на 1 тыс. жителей (2,7–4,1) российские показатели были наименьшими и составляли лишь 10–20% среднемировых (24,3), в 5–100 раз меньше, чем у других ведущих держав.
Хотя по объемным показателям Россия занимала промежуточное положение между ведущими индустриальными державами (США, Германская и Британская империи), с одной стороны, и индустриально развитыми (Австро-Венгрия, Италия и Япония) — с другой, и имела в целом потенциал, близкий к французскому, по качественным показателям она делила последнее и предпоследнее места с Японией. В этом отношении Россия отставала от ведущих индустриально-развитых стран в 3–8 раз, от Италии и Австро-Венгрии — в 1,5–3 раза.
Этот разрыв можно объяснить только тем, что если Англия встала на путь индустрииализации с середины XVII в., США и Франция — с конца XVIII в., Германия, Италия и Австро-Венгрия — с 1805–1815 гг., то Россия и Япония — только с 1860-х годов. Поэтому положение догоняющей державы стало характерным для России во второй половине XIX и в XX в., когда стали очевидны преимущества нового индустриального общества, особенно в экономический сфере. Разрыв между традиционным (феодальным) и индустриальным обществом приобрел качественный характер, что особенно заметно при сопоставлении среднедушевых показателей, которые стали отличаться на порядок и более.
4. Первая мировая война.
Я не буду здесь излагать ход войны. Но хочу отметить,что ввиду приведенного выше состояния экономики на момент начала войны, ничего хорошего там не было. Самое интересное в этой войне то, что после нескольких месяцев ведения боевых действий у нашей армии просто закончились боеприпасы, и наша замечательная капиталистическая экономика, построенная экономическим гением Столыпиным, могла только занимать всё больше и больше средств на покупку боеприпасов и вооружения у наших западных партнеров. Положение дел стремительно ухудшалось, и в 1917 году произошла сначала Февральская буржуазная, а затем и социалистическая Октябрьская революция, после которой большевиками был заключен Брестский мир, который спас нашу страну от участи раздробленной иностранным капиталом колонии на задворках мира.
5. Заключение к первой части
В этом моменте истории есть еще один интересный аспект: способность капиталистической экономики нашей страны вести продолжительную войну. Рекомендую задуматься на этот счет.
Из ЖЖ Бориса Юлина:
Открываю академика Тарле, "крымскую войну". Читаю 3-ю главу:
Игра британского кабинета в течение всего пребывания Меншикова в Константинополе была очень сложная. С одной стороны, нужно было всячески поддерживать сопротивление Турции, обещая ей помощь и покровительство, и вести — и в английской прессе, и в европейских дипломатических кругах — деятельную агитацию. А с другой стороны, необходимо было сбивать Бруннова в Лондоне с пути верного понимания действительности, внушая ему разными способами мысль, что на самом-то деле английский кабинет ни за что из-за Турции не возьмется за оружие. Первую функцию взяли на себя министр иностранных дел Кларендон, ставший орудием министра внутренних дел Пальмерстона, и лорд Стрэтфорд-Рэдклиф. Вторую функцию невольно выполнял прежде всего, конечно, премьер лорд Эбердин, который сначала, правда, хотел достигнуть дипломатического поражения Николая без войны, а уж потом перестал противиться Пальмерстону. Во всяком случае объективно Эбердин делал в 1853 г. дело, нужное Пальмерстону: он внушал царю уверенность, что Англия не выступит на защиту Турции, и это толкало Николая на новые и новые непоправимые шаги. Но иногда непосредственно из пальмерстоновской группы делались попытки внушить Николаю, что в Лондоне все для него обстоит благополучно. В начале мая Кларендон объясняется с Брунновым, обнаруживает, «до какой степени беспокойство кабинета возбуждено серьезностью положения вещей в Турции», — а кончает, вдруг передавая, до какой степени ее величество королева Виктория радуется, прямо «поздравляет себя» (se félicite) с тем, что дружеские ее отношения с русским двором «становятся все теснее и теснее». И тут же Кларендон (ведущий пальмерстоновскую непримиримо-враждебную антирусскую линию) сообщает Бруннову, что все донесения Гамильтона Сеймура из Петербурга проникнуты «наилучшим духом»...
Вообще весной 1853 г., когда главная работа Стрэтфорда-Рэдклифа по организации провала миссии Меншикова была по существу закончена и до окончательного результата оставалось несколько дней, — в Лондоне продолжали так искусно водить и обманывать Бруннова, что он пресерьезно верит, будто «лорд Стрэтфорд взялся за облегчение дружеского соглашения между послами России, Франции и турецкими министрами», и вот только несколько не понимает, почему доброжелательный лорд, сидящий в Константинополе, просто не посоветует туркам подписать формальный акт. Это он пишет 14 мая 1853 г., под впечатлением разговора с лордом Кларендоном, уверившим его, что «правительство ее британского величества полагается на старания лорда Рэдклифа облегчить дружеское соглашение»...
Ну и так далее. Желающие могут почитать сами, как Россию втягивали в заведомо проигрышную Крымскую войну https://militera.lib.ru/h/tarle3/03.html
Список источников
1. https://scepsis.net/library/id_2207.html - Иван Ковальченко
Столыпинская аграрная реформа (мифы и реальность)
2. https://scepsis.net/library/id_1217.html - Александр Степанов
Место России в мире накануне Первой мировой войны
3. https://historic.ru/books/item/f00/s00/z0000152/index.shtml - Всемирная история. Энциклопедия. Том 7