– Я в этом не сомневаюсь. Считайте мой визит простой формальностью.
Чиновник усмехнулся, торопливо листая пластиковые перфокарты с кодами. Не очень-то он любил этих умников с Земли, прилетающих сюда в поисках легкого заработка, везде сующих свой нос, а затем бесследно исчезающих. Чужаки. Пришельцы.
– Вашему протеже была предложена категория Х-2, в точном соответствии с договором. Вот карточка, пожалуйста.
Найдя нужную карту, чиновник небрежным щелчком отправил ее в приемную щель компьютера и, как только на экране монитора появился невидимый для посетителя текст, стал читать через две-три строки, мгновенно отбрасывая лишнее, выбирая лишь то, что могло произвести на посетителя благоприятное впечатление:
– “Звездокруг”. Туристская фирма. Оклад двести престов в неделю. Оплата, как видите, превышает обычную категорию Х-2, но, поскольку платим не мы, налоговое управление смотрит на это сквозь пальцы.
– А его обязанности?
– Обслуживание клиентов. Сопровождение в туристских турне по островам. Райская жизнь. Всего два рабочих дня в неделю. Правда, прерывать турне нельзя. За сверхурочное время он получал отгулы. Клиенты не любят смены обслуживающего персонала. Премиальные – каждый месяц, в зависимости от оценки работы гида клиентом.
– Но для этой работы, насколько я понимаю, необходимо хорошее знание местных достопримечательностей и всех особенностей ваших поселений. Как же с этим может справиться приезжий?
– Маршруты повторяются. Не так уж много у нас достопримечательностей. К тому же фирма предоставляет две оплаченные недели для обучения новичков. У них собственный гипнозал, где готовят профессиональных гидов.
Все выглядело правдоподобно, вот только в “Звездокруге” ничего не знали о Романе Гравове. Назначение он получил, расписался в графе “согласен”, и больше его не видели. Кленов никогда не злоупотреблял своими особыми полномочиями. Он вел расследование методично и, по возможности, корректно. Хотя назначение Гравова в фирму “Звездокруг” вызвало у него серьезные сомнения. Он не стал скрупулезно проверять документацию бюро, справедливо полагая, что если уж документы здесь подделывались, то на высоком профессиональном уровне, а поскольку в его задачу входило как можно скорее установить местонахождение Гравова, не стоило начинать работу с конфликта. Поэтому из бюро он отправился в главное полицейское управление.
|
Старший инспектор Курлянов, по совместительству выполнявший работу специального уполномоченного федерального правительства, не заставил себя ждать слишком долго. Он появился ровно через двадцать минут после назначенного времени и не счел нужным даже извиниться.
Курлянов оказался непримечательным мужчиной среднего роста, разве что выглядел слишком молодо да чересчур бросались в глаза маленькие усики, словно специально приклеенные для того, чтобы походить на детектива из старинного фильма.
“Маскировка наоборот, – усмехнулся про себя Кленов, – и не такая уж глупая”.
– Вы познакомились с моими отчетами? Получили их все? – спросил Курлянов.
– Конечно.
– Тогда я не понимаю, зачем здесь нужен специальный уполномоченный Федерации. За два года я не зарегистрировал ни одного серьезного нарушения космического кодекса в этой колонии.
|
– А что, несерьезные все-таки были?
– Да так, обычные мелочи. Несоблюдение некоторых правил охраны среды, нарушение тарифов и таможенных квот. Интенсификация человеческого труда. У нас тут не очень-то жалуют роботов. Вот, пожалуй, и все. Для контроля за этими нарушениями вполне достаточно установить здесь обычное бюро отдела Внешних поселений, нет никакой нужды в специальном уполномоченном.
– Здесь иногда исчезают люди, сорок восемь за два года, – тихо произнес Кленов. Курлянов принял его реплику на свой счет.
– Это не доказано! Плохо налаженный контроль за выездом еще не означает…
– Не повторяйте глупостей, которыми нас пичкают местные власти! – начав терять терпение и уже не сдерживаясь, резко проговорил Кленов. – На два года мы установили специальный контроль за въездом и выездом с планеты, проверялись все рейсовые корабли. За это время здесь бесследно исчезли сорок восемь человек!
– Они могли сменить фамилию, отказаться от компьютерного контроля. Это их право.
– Все сорок восемь? Зачем?
– Я не знаю зачем. Зато я знаю, что здесь обычное, ничем не примечательное, периферийное поселение. Здешние люди не способны на преступления. Исчезновение людей? Я думаю, если хорошенько покопаться, их можно обнаружить на каком-нибудь “диком” поселении. Кто-то решил скрыться от слишком ретивой жены или от старого друга. Уехал, сменил фамилию, регистрационную карточку, растворился, перестал существовать в прежнем статусе.
– Видите, в чем дело, если человек меняет регистрационную карточку, то при этом взамен одного официального поселенца появляется другой, общее число их при этом не меняется…
|
– Вы собираетесь расследовать все сорок восемь случаев?
– Посмотрим. Начать я хотел бы вот с этого человека. Он пропал последним. Времени прошло немного, и все факты, связанные с ним, установить будет проще.
– Гравов, Роман Гравов. У меня хорошая память. Он не проходил по нашим картотекам.
– Это оттого, что год, после которого вы регистрируете официальное исчезновение поселенца, еще не прошел, и надпись “пропал без вести” в его официальной карточке пока не появилась.
– Почему в таком случае вы полагаете, что он пропал?
– Буду рад, если вы поможете установить его местонахождение.
Кленов протянул Курлянову справку, полученную в отделе по распределению рабочей силы. Тот внимательно прочитал ее, нахмурился, сделал какой-то запрос со своего пульта и, получив ответ, помрачнел еще больше.
– С фирмой “Звездокруг” у нас не самые лучшие взаимоотношения. Несколько раз я пытался доказать, что они занимаются контрабандой, и каждый раз вещественные доказательства исчезали, а свидетели напрочь теряли память во время официального разбирательства. Тем не менее у меня есть все основания полагать, что там происходит нечто, мягко говоря, не совсем легальное. И если вашего парня запутали в их делишки…
– Это не “мой парень”. Это обыкновенный переселенец. А что у них за контрабанда? Наркотики, алкоголь?
– Да нет. Всего лишь уравил.
– Что это?
– Ах да. Все время забываю, что вы не наш. У нас об этом напитке знает каждый ребенок. Прекрасный заменитель натурального кофе, оказывает сильное тонизирующее действие на организм и к тому же абсолютно безвреден Так, во всяком случае, уверяют медики.
Вначале Курлянов производил на Кленова благоприятное впечатление. Осторожен в выводах, нетороплив, в меру приветлив, ровно настолько, чтобы не выглядеть подобострастным. К тому же у него двойственное положение. Ему все время приходится балансировать между интересами Гридоса и Федерации… Дурак на таком месте долго не засидится. Кленову нужен был надежный помощник, и он все не мог решить, подходит ли для этого Курлянов, можно ли ему полностью довериться.
– Уравил – это напиток желтого цвета, который подают во всех кафе? Я, кажется, видел даже вывески с его рекламой.
– Дело в том, что существует два уравила. Один местного производства, второй контрабандный. Контрабандный, естественно, поэффективнее, считается, что он обладает особым целебным действием, ну и цена соответствующая.
– Таким образом, местное производство используется в основном, как я понимаю, для прикрытия контрабанды.
– Вообще-то вы правы. Все мелкие заводишки по его производству давно скупила все та же фирма “Звездокруг”. Наш совет считает вопрос с уравилом не подлежащим обсуждению Я несколько раз пытался поднять его, и ничего у меня не вышло, вам тоже не советую. Такое впечатление, что “фирмачи” нашли способ всерьез заинтересовать наших законодателей.
Курлянов казался вполне искренним, и Кленов решился наконец выложить свой главный козырь.
– Вы знаете, что в состав уравила входит чужая органика?
– Да, сок радоского плода.
– Нет. Это не сок плода. Это что-то гораздо более сложное и серьезное. Мои специалисты бьются над его составом уже достаточно долго. Пока что с уверенностью можно сказать, что туда входят неизвестные нам и скорее всего синтетические органические вещества очень сложного структурного строения. По своей архитектуре они походят на человеческий гамма-глобулин, но только по архитектуре. Состав совершенно другой, и назначение этой добавки пока неясно. Ее влияние на человеческий организм, может быть, вообще непредсказуемо.
– Не хотите ли вы сказать, что, кроме получения выгоды от продажи контрабанды, его производители преследуют какую-то иную цель?
Все добродушие слетело с лица, он сидел, сжав зубы, а стиснутая до белизны рука нервно постукивала по краю стола.
“Что-то он слишком волнуется. И вовсе не потому, что эта новость так уж для него неожиданна…” – подумал Кленов.
– Я стараюсь не строить гипотез без достаточных к тому оснований. Я сказал все, что пока знаю. К сожалению, исследования затруднены тем, что эти вещества совершенно не действуют на животных, даже на высших. А эксперименты на добровольцах требуют специального разрешения совета.
– Вряд ли вы его получите, но и то, что у вас есть, достаточно серьезно. Чтобы провести такое исследование, нужна целая группа специалистов и неплохая лаборатория. Вы привезли их с собой?
“А вот этого я тебе не скажу, – подумал Кленов, растирая кисть руки, словно она у него заболела от упражнений Курлянова. – Что-то ты слишком заинтересовался историей с уравилом, хотя, надо отдать должное, вопрос задан с видимым безразличием. – Кленов уже почти не сомневался, что имеет дело с умным, хорошо законспирированным противником. – Кто же за ним стоит?.. Во всяком случае, не совет, существует какая-то другая организация, иначе бы лаборатория тебя не интересовала…”
– Исследования проводятся на Земле, в федеральном научном центре, по доставленным с Гридоса образцам. Так что мои данные могли сильно устареть. Следующий рейсовый корабль, возможно, привезет нам что-нибудь новенькое. – И это сообщение явно не вызвало у Курлянова особой радости. – Одного не могу понять, откуда эта контрабанда берется… – проговорил Кленов.
– С кораблей, естественно.
– С кораблей-то с кораблей, да нет такой органики в освоенных нами мирах. По крайней мере центральный информаторий о ней ничего не знает. Я не верю, что какие-то гении сумели создать столь сложное органическое соединение в подпольной лаборатории только для того, чтобы потом им тайно торговать. Что-то здесь концы с концами не сходятся, к тому же есть специальные детекторы для обнаружения подобных веществ. Пройти таможенный контроль службы безопасности с такой контрабандой практически невозможно, но уравил продолжает поступать на Гридос регулярно и довольно большими партиями. Может, вы мне поможете разрешить эту загадку?
– Могу вам дать всего лишь совет.
– Я весь внимание.
Кленов понимал, какую опасную игру он затеял, провоцируя своего партнера (или противника?) на открытый выпад, и все же продолжал ее, потому что не видел другого способа выявить истину. Курлянов, заметив жест Кленова, растиравшего руку, перестал стучать по столу и расстегнул ворот рубашки, словно ему стало душно. Он рисковал не меньше Кленова, понимая, что с инспекторской службой Федерации шутки плохи. Она никогда не прощала ошибок своим выявленным врагам. А инспекторами назначали, как правило, хорошо подготовленных универсальных специалистов. Этот человек показался ему опасным. Он зашел слишком далеко, слишком многое узнал и понял: любой ценой его следовало остановить.
– Оставьте вы этот уравил в покое. Это наша частная проблема. Сами с ним разберемся.
– Это не так. Есть все основания полагать, что уравил имеет самое прямое отношение к развалу экономики Гридоса. Федерация не может себе позволить потерять одну из своих колоний, а дело может дойти и до этого. Мне кажется, здесь существуют силы, заинтересованные в подобном развитии событий. Это можно проверить. Давайте вместе проведем срочную инспекцию складских и рабочих помещений фирмы “Звездокруг”. Я думаю, мы обнаружим там немало интересного.
– Я не могу дать санкцию на такую инспекцию.
– Почему? – спросил Кленов.
– Это не входит в мою компетенцию.
– Вы же прекрасно понимаете, что, если мне придется обратиться за разрешением в совет после дебатов и затраченного на это времени, такая санкция из-за утечки информации потеряет всякий смысл.
Теперь они пристально смотрели в глаза друг другу. Словесный поединок подходил к своей кульминации.
– В таком случае вам придется от нее отказаться.
– Через месяц здесь будет “Руслан”, и я смогу провести инспекцию, не прося вас о содействии.
– Естественно, но к тому времени она потеряет всякий смысл.
– Вот это я и хотел от вас услышать.
– Мне придется принять меры, чтобы известная вам информация не получила преждевременного распространения.
– Боюсь, это вам не удастся. У федеральной службы безопасности существуют свои каналы передачи служебной информации. Так что не делайте глупостей. Моя откровенность, как вы, возможно, уже догадались, была всего лишь проверкой вашей лояльности, и я на нее не пошел бы без санкции своего начальства. Подумайте об этом. Всего хорошего – Кленов поднялся, повернулся и вышел.
На улице, как всегда, лил дождь. Кленов всей грудью вдохнул влажный, густой, как вата, воздух и подумал в который уж раз, что где-то там, за облаками, невзирая ни на что, светят звезды. И если бы сейчас ему удалось их увидеть, то все равно он не смог бы отыскать на этом чужом небе звезду, которая была его солнцем. Слишком велики расстояния. Слишком много времени требуется кораблю, чтобы на сверхсветовой скорости долететь сюда. Долго еще ждать “Руслана”, слишком долго. Он бравировал, играл и вовсе не чувствовал себя так уверенно, как выглядел в кабинете Курлянова. Ему было холодно, одиноко, да к тому же еще и тревожно. Он прекрасно понимал, какие силы привел теперь в действие и какой грозный и невидимый пока противник готовит сейчас свой ответный ход. “Звездокруг” – всего лишь ширма, и ему очень хотелось увидеть в ночном мраке лица тех, кто стоял за ней. Кто все это затеял, кто завозил сюда, на человеческое поселение, медленно действующий яд, убивающий волю, вкус к жизни? “Эликсир равнодушия” – так он назвал его в официальном документе, который пока что так и не сумел отправить.
Еще он думал о Романе Гравове, бесследно исчезнувшем все в том же “Звездокруге”. Кто он – друг, враг, случайно запутавшийся человек? Или, может быть, нечеловек? Кленов чувствовал, что уже близок к разгадке.
Кар стоял на противоположной стороне улицы, и ему нужно было перейти открытое пустое пространство, ярко освещенное фонарем. Улица, залитая мертвенным ртутным светом, казалась слишком холодной и пустынной. Ему стоило большого труда заставить себя сделать первый шаг, словно нужно было броситься в холодную воду.
“Слишком ты стал нервным, старина”, – сказал Кленов себе, чувствуя, как холод вместе с ветром проникает под одежду. Здесь, у полицейского управления, вряд ли они решатся что-нибудь предпринять. Бесследное исчезновение инспектора во время расследования их не устроит, придумают что-нибудь похитрей. Им любой ценой понадобится выиграть хоть немного времени – вот тогда они пойдут на все.
Что-то они здесь скрывают, что-то чрезвычайно важное, неожиданно понял он, гораздо более важное, чем история с эликсиром. Эликсир был скорее всего лишь средством, еще одной попыткой. Наверняка не только эликсир. Саботаж, исчезновение грузов, отправленных на Гридос. Они делают все, чтобы создать условия, невыносимые для жизни в этой отдаленной колонии. Все, чтобы поселение здесь оказалось настолько невыгодным, чтобы совет Федерации принял решение о его эвакуации. Они делают это, не считаясь ни с какими расходами. Создают “липовые” компании, внедряют своих людей, идут на любые преступления с единственной целью – не пустить нас сюда, на эту окраину Федерации, не позволить закрепиться на Гридосе. Не дать сделать следующего шага к Ангре…
У его кара мелькнула какая-то тень, или ему показалось? С той стороны высокий забор и густые деревья полностью закрыли свет фонаря, и Кленов ничего не мог рассмотреть в их тени Оставшиеся пять шагов он прошел медленно, готовый в любое мгновение броситься в сторону, но ничего не произошло. Кар был пуст.
Глава 4
Темное пятно в воде постепенно приобретало очертания человеческой фигуры. Роман, укрывшись за скалой и не выпуская рукоятки лазерного пистолета, наблюдал за ним уже несколько минут. Медленно всплывая, человек оставался неподвижен. В полумраке Роман не сразу понял, что перед ним женщина. Только сейчас он наконец опомнился и бросился ей на помощь.
Лицо женщины скрывала маска с поляризованным светофильтром, зато фигура, обтянутая полимерной тканью костюма, говорила о том, что женщина молода.
Роман не пытался понять, почему она стремилась к этому подводному причалу из последних сил. Для вопросов не пришло еще время.
Сорвав маску, он полностью открыл вентиль кислородного баллона и приблизил струю к губам женщины. Она глубоко вздохнула, застонала, но глаз не открыла. Роман достаточно разбирался в медицине, чтобы понять – ничего серьезного ей уже не грозит, нужно было просто подождать, пока пройдет обморок.
Ее лицо оказалось даже красивее, чем он ожидал. Длинные черные волосы рассыпались по плечам, сливаясь с темной тканью костюма и подчеркивая белизну кожи чуть скуластого лица с волевым подбородком и темными дугами широких бровей.
Роман сидел, свесив ноги с пирса. Голова девушки лежала у него на коленях, и он боялся пошевелиться, чтобы она случайно не соскользнула в воду, когда начнет приходить в себя. Совсем еще недавно, несколько дней назад, он мог случайно встретить ее в толпе, запросто подойти к ней, заговорить… Тогда он еще считал себя обыкновенным парнем и имел на это право. Сейчас даже эта невольная ласка – его рука, лежащая у нее на плече – не что иное, как обман…
“Биоробот – это конструкция из плазмы синтетических мышц и управляющего механизма с разветвленными электрическими цепями, заменяющими нервную систему” – так, кажется? В свое время он был неплохим учеником… Конечно, он не биоробот, что-то гораздо более сложное В своем теле он не ощущал ничего синтетического, и даже этот шар в мозгу мог быть всего лишь результатом внушения. Они могли проделать операцию с его волей и психикой, не прибегая к грубому хирургическому вмешательству. Где же в таком случае проходит граница между человеком и роботом? И кого именно следует считать человеком?
Что именно сделали с ним, он не знал. Он чувствовал себя нормально. Ему было всего двадцать восемь лет, на коленях у него лежала девушка, к которой он не имел права прикасаться, потому что не считал себя больше человеком…
Ее лицо, отрешенное от всего, казалось ему совершенным. Уста сомкнуты, глаза прикрыты… Пройдут минуты, и очарование исчезнет, она испугается, начнет говорить ненужные пустые слова. Человеческая жизнь, причастность к которой он перестал сейчас ощущать, властно ворвется под эти замкнутые, отрезанные от остального мира своды, и совершенство уходящих мгновений будет полностью уничтожено. Никогда больше он не ощутит такого полного единения с другим существом… Он не знал даже, принадлежат ли ему эти мысли или они являются частью инородного объекта, притаившегося внутри его мозга… Он думал об этом постоянно, даже сейчас, когда смотрел на тело девушки. На эту прекрасную, словно отлитую из черной бронзы статую. Костюм из тонкого пористого пластика лишь подчеркивал совершенные формы ее тела, не скрывая даже деталей… Не в силах сдержаться, он нагнулся и поцеловал ее в губы, словно хотел вознаградить себя этой последней, украденной лаской за предстоящее отчуждение… И именно в этот момент она открыла глаза.
Ни испуга, ни отвращения, ни даже протеста не увидел он в ее синем взгляде. Озноб пробежал по телу Романа от взора, в котором читалось бесконечное изумление. Она приподнялась, осторожно освободилась от его руки.
– Кто ты?
Роман пожал плечами, не зная, что отвечать на этот простой вопрос.
– Ты не из россов, я не знаю тебя… – Постепенно в ее глазах появлялся не страх, нет, скорее какое-то отчаяние. – Кто бы ты ни был, ты не слуга деймов. Ты ждал здесь наших? Почему ты молчишь?
– Я никого не ждал. Я бежал, спасая свою жизнь, попал в этот грот и вот увидел тебя. Остальное не так уж важно… Ты-то откуда здесь взялась?
– Нас выследили, взорвали лодку. Все наши погибли, одна я уцелела. – На секунду в ее глазах блеснули слезы, и тут же она взяла себя в руки. – Здесь нельзя оставаться. Я думаю, теперь они знают об этом тайном пути. Скоро здесь будут слуги деймов.
Роман не знал, что собой представляет тайный путь, о котором она говорила. Скорее всего она приняла его за кого-то другого. Это не имело сейчас никакого значения. Ему было все равно куда идти.
– Из этого грота без дыхательного аппарата не выбраться. Озеро слишком глубоко, и подводный проход, по которому я приплыл, не пройти второй раз, не хватит воздуха в легких. Придется тебе плыть одной.
– Моим дыхательным аппаратом можно пользоваться по очереди. Понадобится всего несколько вдохов Я хорошо знаю этот путь.
Он удивился, что ему самому в голову не пришла такая простая мысль.
– Может быть, ты хоть скажешь, как тебя зовут?
– Меня зовут Элия.
Какое-то время Элия уверенно выбирала путь среди бесчисленных пересечений подземных штреков. В своих одиноких странствиях по руднику Роман никогда не забирался так далеко, и эта часть подземного лабиринта была ему совершенно незнакома Судя по компасу, они находились в западной части острова и приближались к берегу. Штреки опускались все глубже, и Роман понял, что над их головами уже плещутся ядовитые волны океана. Странно, что за все эти годы вода не смогла пробиться в заброшенные штольни и не затопила их.
Они шли, почти не разговаривая. Все самое главное было сказано еще у озера, и сейчас, когда конкретное действие, необходимость найти выход из подземного лабиринта подавили на время его мучительные раздумья, он не хотел снова к ним возвращаться и благодарен девушке за то, что она отложила все свои многочисленные и вполне естественные вопросы на более подходящее время.
По подсчетам Романа, они прошли не менее пяти километров. Остров должен был давно кончиться. Штольни пролегали теперь под дном океана… Неужели здесь есть подземный ход к архипелагу? До него не менее ста километров. Им никогда не преодолеть такое расстояние… О какой двери в таком случае все время говорит Элия? Пора разобраться в этом подробней. Он нагнал девушку и только теперь заметил, что она держалась из последних сил.
– Нужно сделать привал.
– Нет. Мы не можем терять времени. Стражи никогда не ждут дольше положенного.
– Мы должны остановиться, передохнуть хотя бы несколько минут. Иначе ты вообще не сможешь идти. Ну, пожалуйста, Элия… – Он осторожно, но настойчиво взял ее за локоть, и девушка подчинилась.
Пока она раскладывала нехитрую снедь из универсальных консервированных завтраков, Роман решил осмотреть штрек. После встречи с существом, похожим на огненную летучую мышь, он больше не доверял этим подземельям. В нескольких местах он прикладывал ухо к полу и стенам подземных пещер, надеясь уловить едва заметное содрогание почвы или хоть какие-нибудь звуки, но все было тихо.
Когда он вернулся, Элия уже закончила приготовления к завтраку или, может быть, к обеду? Под землей время идет иначе, и даже часы не могут убедить в том, что утро давно наступило.
Девушка в его куртке, майке и импровизированной юбке, наспех сделанной из остатков водолазного костюма, выглядела вполне по-домашнему.
Если бы он мог сделать так, чтобы их совместный поход никогда не кончался… Он готов был сейчас отдать все, что угодно, даже свет солнца и запах лугов родной планеты, за иллюзию равенства. Невольный жест, поступок, может быть, интонация голоса – и она догадается, что он не такой, как она, что его психика слеплена из другого, нечеловеческого теста. Тогда вместо доверия возникнет испуг, а потом ужас и отвращение…
Именно этого он со страхом ждал каждую минуту в неестественном напряжении и оттого казался девушке отчужденным, суровым и замкнутым человеком.
Элия ела мало, лишь подчиняясь необходимости. Если бы этот человек, выбравший ее в спутницы жизни, не казался таким далеким, она бы, возможно, легче перенесла совершившийся вопреки всем законам приличия полный поворот в ее жизни. Если бы он хоть немного облегчил ее положение!
Ей даже в голову не приходило, что чужеземец попросту мог не знать один из важнейших законов ее общины. При любых обстоятельствах губы мужчины, коснувшиеся губ свободной женщины, могут означать лишь одно – отныне она становилась его избранницей. Он не захотел подождать, как полагалось по древнему обычаю, пока она первая сделает шаг навстречу, а вместо этого воспользовался ее беспомощным состоянием. Это глубоко задело и оскорбило ее. А сейчас, вместо того чтобы, воспользовавшись передышкой, попытаться исправить положение, оправдаться, объяснить, наконец, почему он так поступил, вместо всего этого он жует свои бутерброды так, словно важней ничего нет в жизни! Мать была права, она всегда говорила ей, что пища имеет необъяснимую власть над мыслями и чувствами мужчин. Не успев дожевать бутерброд, он наконец заговорил с ней, но совсем не о том, чего она ждала:
– Эти стражи… – Он по-прежнему не смотрел в ее сторону, словно разговаривал с куском скалы, валявшимся в проходе. – Что они собой представляют?
– Это искусственные люди, созданные деймами. – Если бы его лицо не было повернуто в сторону от фонаря, она увидела бы, как смертельно побледнел Роман.
– Как они выглядят? – Она услышала волнение в его голосе, но так и не смогла понять, чем оно вызвано.
– Как люди.
– Они что, едят, пьют, разговаривают, любят женщин? – Теперь в его голосе слышалось раздражение, почти злость.
– Да что ты! Это просто куклы. Их заряжают на один поход или дают другое, специальное задание. Как только оно выполнено, они уже не могут двигаться. Тогда их уничтожают. Два таких стража вели нас через проход. Один израсходовал полностью всю свою силу и был уничтожен. Второй ждет у двери нашего возвращения. Но заряд волшебной силы, которой снабдили его деймы, постепенно ослабевает. Вот почему мы должны торопиться, если мы опоздаем, он не сможет провести нас обратно.
– Что это за проход, куда он ведет?
– На Ангру.
– Ангра – это твой остров?
– Это мир, в котором мы живем.
– Мир? Что ты имеешь в виду? Это уже не Гридос? Там светит другое солнце? – Впервые он посмотрел ей прямо в лицо глазами, расширенными от удивления.
– Конечно. На Ангре три луны – одна с большим огненным кольцом. У нас не бывает дождей, и растет розовая трава, которую так любят кросты. Тебе понравится у нас. Гридос хуже моего мира. А у вас, на Земле, бывают дожди?
– Бывают. Их вызывают искусственно. Но подожди, где вы берете корабль для перехода? И где он нас ждет сейчас?
– У вас тоже есть колдуны? Когда нам нужен дождь, мы обращаемся к деймам.
– Я спросил тебя о корабле…
– Я не знаю, что это такое.
– Большая лодка для полета через пространство. Только она может пронести человека от одного мира к другому.
– Для этого не нужна лодка. Нужен заколдованный страж и дверь…
– Бред какой-то… – Он обхватил голову руками, словно хотел удержать разбегавшиеся мысли. Самым удивительным было то, что он не находил в ее словах ничего невероятного, ему казалось почти естественным все, что она сказала.
– Как выглядит эта дверь? У нее есть ручка? Ее можно открыть?
– Ну что ты! Страж входит в черную скалу и ведет за собой человека. Страж всегда идет впереди.
– Подожди. Он входит прямо в скалу?
– Да.
– И скала пропускает его?
– Конечно. Он же заколдован специально для этого.
– Прости, я забыл… И что же, человек может идти следом?
– После стража остается проход. Он светится как голубой туман, нужно спешить, пока скала снова не станет твердой.
– Здесь, на Гридосе, есть такая скала?
– Конечно, мы же идем к ней… Ты задаешь вопросы, как ребенок.
– Прости. Земляне не умеют проходить сквозь скалы, но если здесь есть такая дверь, я хотел бы на нее посмотреть…
Слышал он о такой двери когда-то очень давно. Те, кого он хорошо знал раньше, а потом забыл, много раз говорили ему о двери, ведущей в чужие миры, и о дороге без возвращений…
– Нам пора идти.
– Наконец ты понял, как важно успеть! – Она торопливо поднялась, все вещи оказались уже разложенными по местам, он не заметил, когда она успела это сделать.
Едва они двинулись, как Роман услышал странный свист. Он доносился спереди, из туннеля, по которому они шли.
– Не шевелись, – прошептал он на ухо Элии, гася фонарь. – В этих пещерах водится много нечисти, их может привлечь свет и движение.
– Но мне говорили, на Гридосе вообще нет животных. Ты имеешь в виду деймов?
Она ответила шепотом, и он ощутил у себя на щеке ее жаркое дыхание.
– Я не знаю, откуда они здесь берутся. Может быть, из твоей двери в другие миры. Одно из таких чудищ я как-то встретил здесь. “Правда, тогда я был один и ничего не боялся”, – добавил он уже про себя, ощупывая ребристую рукоятку лазерного пистолета.
Звук повторился ближе. Он возник на низких нотах и, пройдя через весь звуковой спектр, закончился на пронзительном визге. От этого визга мороз шел по коже.