Самой странной стала роль Мужчины в двадцатиминутной пьесе «Игра», которая вновь свела Рикмана с Энтони Мингеллой, сценаристом-режиссером фильма "Верно, безумно, глубоко". «Игра» предназначалась для одного из самых масштабных заказов Channel 4: все девятнадцать пьес Беккета должны были быть показаны в период с 2001 по 2002 год.
Пейзаж, населенный исключительно отчаявшимися говорящими головами в горшках и с камерой, сфокусированной на их первых рядах, мог быть порождением видений ада прелюбодеев Иеронима Босха. Рикман, Джульетт Стивенсон и прелестная Кристин Скотт-Томас были погребены по шею в гигантских урнах с обляпанными грязью лицами, такими же серыми, как сосуды, в которые их поместили. В этих горшках невозможно было ни сесть, ни согнуться, ни расслабиться, что показывает совершенно неукоснительное следование постановочным указаниям Беккета. Несмотря на мимолетное сходство с несчастным, обляпанным грязью Месмером после того, как его высадили из кареты, Рикман был странно неотразим и гипнотичен в то время, как он и его женщины нараспев рассказывали историю «отношений втроем» из своих глиняных тюрем всего за пятнадцать скучных минут. У Джона Хёрта уже состоялось нашумевшее возвращение на Вест-Энд с постановкой «Последняя лента Краппа »[1], перед тем, как вышла ее экранизация для сезона на Channel 4; заставить Алана Рикмана стоять прямо в урне с лицом, густо покрытым грязью, было очень мощно.
Тем не менее, в некоторых кругах существовало мнение, что «Антоний и Клеопатра» на короткое время задали всплеск, нечто вроде сбоя в карьере; а средства массовой информации ненавидят вакуум, стремясь заполнить его. Каким-то образом распространился слух, что Рикман, давно уставший играть злодеев, то и дело сплывающих на поверхность в бесконечно повторяющихся на телевидении "Крепком орешке" и "Робин Гуде: принце воров", возможно, захочет сыграть потенциально хорошего парня в реальной жизни и вложить свои деньги в то, что отвечало бы его социалистическим взглядам, уйдя в политику.
И та острота, которую Алан Рикман привнес бы во все, не лишила бы его каких-то возможностей. Когда политтехнолога Питера Мандельсона спросили, кого бы он хотел описать в фильме о своей жизни, он, как известно, ответил: "Алана Рикмана - потому что он не боится играть крутых парней". Быть лейбористом вовсе не означает быть мягкотелым, как Мандельсон, этот волнующий очаровашка, которому приписывают превращение лейбористской партии в безжалостную, побеждающую на выборах машину, выглядящую слишком убедительной.
Поскольку он – политическое существо с твёрдыми взглядами и к тому же знает толк в ведении дебатов, некоторые из друзей Алана долго размышляли о том, пойдет ли он в политику. Другие отмахивались от этой идеи. "Рима – необычайно умна, но я думаю, что в политике слишком много лжи и лицемерия, чтобы Алан мог пойти в нее самостоятельно", - поведал мне в 1995 году Питер Джеймс. Может быть, Рикман просто недостаточно дипломатичен.
Однако для распространения подобных слухов была внезапно предоставлена, когда Майкл Портилло был выдвинут в качестве одного из кандидатов на пост в самом безопасном для Тори месте в стране, в Кенсингтон и Челси, после внезапной смерти Алана Кларка - преемника Николаса Скотта. Учитывая, что Портилло с лёгкостью все еще вызывал у всех дам-Тори трепет даже после (или, как предполагали некоторые озорники, из-за) разоблачений в "Таймс" о его экспериментах с гомосексуалистами в университете, было разумно предположить, что лейбористам нужна такая же пленительная "звезда" - или, по крайней мере, такая же волосатая.
Предположения о Рикмане превратились в статью в "Санди таймс", за которой в сентябре 1999 года последовало её яростное опровержение Римой Хортон на первой полосе местных "Кенсингтон энд Челси Ньюс". «С какой стати, - саркастически говорила Рима, - Алану отказываться от высокооплачиваемой и чрезвычайно уважаемой актерской профессии ради непривлекательной и откровенно безнадежной работы в качестве кандидата от партии? Сначала Алан был ошеломлен, а потом встревожен внезапным интересом к этому делу, - добавила она, - но теперь он относится ко всему этому как к шутке».
"Санди таймс" переложила всё на Маргарет Макдонах, тогдашнего Генерального секретаря лейбористской партии, за то, что она хотела пустить пыль в глаза представителями шоу-бизнеса на партийной конференции в том году. В статье утверждалось, что дискуссии между Макдонах и Алистером Кэмпбеллом проводились на высшем уровне в партии, хотя газета признавала, что Алан уже проявлял себя как сторонник лейбористов- "ренегатов", присоединившись к Тэму Далеллу[2] для выражения протеста против действий правительства в Ираке, и Ванессе Редгрейв, направив письмо в поддержку недавно сформированного чрезвычайного комитета по Ираку.
Тем не менее, всё ещё казалось, что цепляться за неоспоримые факты ещё было рано: за то, что спутница Алана имела парламентские амбиции и за то, что Рикман был гостем на вечеринке в доме номер 10 по Даунинг-стрит, устроенной канцлером Гордоном Брауном вскоре после выборов, вместе со своими старыми друзьями - Бобом Хоскинсом и Ричардом Уилсоном, а также актрисой Хеленой Бонэм-Картер. Он также был гостем на предвыборной вечеринке, проходившей в доме Chalk Farm[3] королевского прокурора Хелены Кеннеди в честь празднования уверенной победы лейбористов в 1997 году, но что с того? Это не обязательно делало его членом парламента; это просто означало, что Хелена Кеннеди знала многих актеров. Несмотря на категорическое отрицание Римой того, что эта история имеет какое-либо значение, некоторые люди по-прежнему были убеждены, что в штаб-квартире лейбористов в Миллбанке в кулуарах велись подобные разговоры.
В августе 2002 года я позвонила Маргарет Макдонах на дом, чтобы попросить ее впервые рассказать правду о ее предполагаемой сопричастности к желанию Рикмана баллотироваться в парламент. Она сказала мне, что эта история абсолютно не соответствует действительности, и она, как и все остальные, недоумевает, откуда взялся этот слух. "У меня не было никаких обсуждений с Алистером [Кэмпбеллом] по поводу дополнительных выборов в Челси", - рассказала мне Макдонах. - Я никогда не слышала, чтобы Алан явственно выражал желание стать депутатом, кроме того, - добавила она, - если нет каких-то проблем, то местное отделение партии само избирает своего кандидата".
Через два года после того, как эта история была впервые опубликована и отвергнута Римой, Алан, наконец, сам официально опроверг ее в интервью Тиму Себастьяну из BBC News 24. «Я думаю, что на этом попрактиковались, - сказал он, не называя имен, - потому что кто-то в пресс-службе решил, что Портилло не будет популярен без какой-либо взбучки. Во всяком случае, у меня нет никаких политических амбиций, так что это полная чушь».
© Морин Пэтон, "Алан Рикман. Неофициальная биография", 2003.
Перевод – Е. Н.
[1] Последняя лента Краппа - одноактная пьеса Сэмюэля Беккета 1958 года.
[2] Шотландский политик Лейбористской партии, который был членом Палаты общин с 1962 по 2005 год.
[3] Chalk Farm - это небольшой городской район на севере Лондона, расположенный к северу от Камден-Тауна, в лондонском районе Камден.