...Они видя не видят и слыша не разумеют.
Лк. 8, 10
Роман Михаила Булгакова "Мастер и Маргарита" можно назвать самым прелестнымсочинением в русской литературе ХХ века. Правда, воспринимать слово "прелесть" необходимо в его первоначальном, древнерусском смысле. Прелесть — это обман. В православной традиции главным прелестником человека выступает дьявол, который пытается бороться с Богом за человеческие души.
Прелесть кроется уже в самом названии сочинения "Мастер и Маргарита". Судя по нему, речь в творении М.Булгакова должна была бы пойти о двух людях — художнике и его возлюбленной, — но на самом деле это сочинение о дьяволе, который присутствует в двух разновременных пластах романа и незримой поступью входит в произведение уже в самом его начале, в сцене на Патриарших (!) прудах, и ведет дальнейшее повествование своею волею. Сама история написания романа и выбор его названия свидетельствует об этом.
К демонологической тематике Булгаков обратился еще в 1923 году, работая над повестью "Дьяволиада", вышедшей отдельным изданием в 1925 году. Спустя три года М.Булгаков задумывает "роман о дьяволе", центральным персонажем которого стал бы вечный противник Бога. Не случайно и варианты романа 1928–1937 годов носят соответствующие названия: "Черный маг" (1928–1929), "Консультант с копытом", "Копыто инженера" (по преданию, пальцы на ногах дьявола срослись и превратились в копыто, потому в названии и присутствует прямое указание на дьявола) — до сожжения его в начале 1930 года. Восстанавливая роман в 1931 году, Булгаков перебирает названия: "Великий канцлер", "Сатана", "Черный богослов", "Он появился". Редакция 1937 года получает название "Князь тьмы" (это другое название сатаны). Появляется и еще одно его имя — Voland (Воланд), причем Булгаков пишет его, как увидим, вовсе не случайно через W — Woland. И лишь последняя редакция романа, 1938–1940 годов, обрела название "Мастер и Маргарита". При этом Мастер появляется только в 13-й главе. Примечательно, что 13 — это "чертова дюжина". Между прочим, в вариантах романа до 1937 года Мастером назывался Воланд...
Да и сам эпиграф, призванный отражать суть произведения, свидетельствует, что это роман о дьяволе: "...так кто ж ты, наконец? — Я — часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо" (Гёте. "Фауст").
При этом очередная прелесть (обман) кроется и в самом эпиграфе: он противоречит названию, ибо не относится к Мастеру с Маргаритой. К тому же Воланд сам является именно той силой (а не ее частью!), "что вечно хочет зла", и разве может дьявол — олицетворение зла — совершать благо? Не может, если на то нет Божественной воли. Однако дьявол не знает ее и только попустительством Божьим способен совершать то, что задумал. Он знает лишь то будущее, которое приуготовил сам. Поэтому Воланд не предугадывает, а предустраивает события[1]. Нужно иметь в виду это весьма важное обстоятельство, чтобы правильно понять смысл всех тех происшествий, которые начнут разворачиваться на Патриарших прудах и продолжатся в течение трех суток в Москве. Но поступать так дьявол может только тогда, когда человек, несущий в себе образ Божий, сам совершает какой-то определенный проступок, или вершит свою волю, то есть оказывается уязвим. Вспомните молитву: "Отче наш... да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли..." Если человек творит Божественную волю, никакая нечистая сила ему не страшна. Но если человек проявляет самовластие, или отказывается от Бога, то он становится легкой добычей и орудием дьявола. И это совершенно четко прослеживается уже в начале романа "Мастер и Маргарита".
События на Патриарших прудах начинаются знойным майским вечером, когда закатное солнце еще отражается в окнах зданий. Это соответствует приблизительно 18 часам — началу церковной службы. Обычно ее называют "вечерня", но по церковному уставу она представляет собой "утреню", поскольку богослужебные сутки начинаются вечером, в 18 часов, и продолжаются на следующее утро.
Продолжение вечерних происшествий также произойдет на следующее утро.
Получается, что события в советской Москве разворачиваются параллельно с литургическим действием в храме.
Что же происходит на Патриарших прудах? Два человека — Иван Бездомный и Михаил Берлиоз — обсуждают весьма важную проблему: существовал ли Иисус Христос? Ивану Бездомному была заказана антирелигиозная поэма, и как он ни старался очернить Христа, Спаситель получился в поэме "ну совершенно живой". Поэтому Михаил Александрович, редактор атеистического журнала, и был не удовлетворен поэмой. Будучи человеком сведущим и начитанным, он стремился доказать молодому поэту, что Христос никогда не существовал.
Иными словами, почти через два тысячелетия, весной на Патриарших прудах, происходит новый отказ от Христа, то есть очередное Его предательство! И где происходит! В Москве, которая когда-то называлась православными "Новым Иерусалимом"! Когда происходит? Для нас это загадка. Ответив на нее, мы включимся в литургический календарный цикл. Мы пока только знаем, что это вечер какого-то майского дня. Странное дело, на Патриарших прудах почти никого нет.
Только чертыхнулся Берлиоз в первый раз ("Пожалуй, пора бросить все к черту и в Кисловодск"), как "знойный воздух сгустился перед ним, и соткался из этого воздуха прозрачный гражданин престранного вида"...
"“Фу ты черт!” — воскликнул редактор". После этого вторичного чертыхания и продолжения рассказа о неисторичности Христа в конце аллеи и появился Воланд. Причем он явно был заинтересован тем разговором, который вели Берлиоз и Бездомный. Он сначала присел на соседнюю скамеечку, а потом, когда в третий раз Берлиоз отказался от Христа, подсел, к неудовольствию наших литераторов, непосредственно к ним:
"“Если я не ослышался, вы изволили говорить, что Иисуса не было на свете?” — спросил иностранец..."
Во время крещения человек во всеуслышание трижды отрекается пред Богом от сатаны. Берлиоз трижды отрекается от Христа перед дьяволом.
"— Нет, вы не ослышались... именно это я и говорил.
—...Но я так понял, что вы... еще не верите в Бога?
— Да, мы не верим в Бога...
— Вы — атеисты?
— Да, мы — атеисты, — улыбаясь, ответил Берлиоз".
Употребив местоимение "мы", председатель МАССОЛИТа как бы говорит от имени всех российских литераторов или даже всей творческой советской интеллигенции.
"“Ох, какая прелесть!” — вскричал удивленный иностранец..."
Такого подарка Воланд не ожидал. Он опешил. Булгаков несколько раз подчеркивает всплеск его эмоций: "“Ах, как интересно!” — воскликнул иностранец", "“Изумительно!” — воскликнул непрошеный собеседник". Воланд даже не стремится сдержать своего восторга. Почему? Понимание этого момента очень важно, поскольку уже в конце первой главы начнется и продолжится во второй главе повествование о Ершалаиме. В нем совершенно очевидно угадывается Иерусалим. Значит, параллельные события с Москвой будут происходить в Иерусалиме.
Судя по композиции произведения, именно московские, а не ершалаимские события выводит Булгаков на первый — смысловой — план. Соответственно, как и их главного устроителя — мессира Воланда.
Возникает вопрос: а зачем Воланд появляется в Москве? Уж явно не только для того, чтобы вытворять фокусы или дать ежегодный бал. Для этой цели подошел бы любой другой город мира — не случайно в конце романа Азазелло замечает, что ему больше нравится Рим — "вечный город". Впрочем, и Москву с XVI века называют "Третьим Римом". Думается, эта аллюзия в романе М.Булгакова не случайна: возникшее в XVI веке Московское православное царство становится, после падения Византии, хранителем православной веры.
Стало быть, появление Воланда в Москве — это главный смысловой узел романа, который при толковании романа до конца не развязан.
Человечество всегда находится в ожидании конца света, но никто, в соответствии с Библией, не знает, когда он наступит[2]. Православное сознание русских особенно было эсхатологическим. Сначала Страшный суд ожидали в 1037 году (33 года Иисуса Христа + 1000 лет, на которые Ангел сковал дьявола, + 3,5 года его правления по освобождению). Конец света не наступил, и в первый, 50-летний юбилей крещения Руси Иларион, будущий митрополит Киевский, сформулировал русскую идею: предназначение русских — сохранение Православия до Страшного суда. Следующее ожидание конца времен приходилось на окончание 7000 лет от сотворения мира, или на 1492 год от Рождества Христова. Поскольку мир был сотворен Творцом за седмицу — семь дней, а у Бога, по Библии, один день как тысяча лет, а тысяча лет как один день, то и полагали, что мир простоит 7000 лет. Практически все русское летописание заканчивается к концу XV столетия, поскольку осмысление русской истории и княжеских деяний происходило через призму грядущего Страшного суда[3]. Однако и в XV веке конец света не наступил, тогда в начале XVI века появилась новая эсхатологическая теория — "Москва — третий Рим", основанная на библейских пророчествах о трех христианских царствах.
Первым царством было Римское. В нем родился Христос, в нем зародилось и крепло христианство, в нем при Константине Великом (306–337) стало государственной религией. Но при Юлиане Отступнике (361–363) христианство вновь оказалось в гонении.
По смерти Константина Великого Римская империя разделилась на две: Восточную и Западную. Столицей Восточной империи — Византии — становится Константинополь. На проходившем в нем в 381 году Втором вселенском соборе Константинополь был провозглашен "новым Римом". Так возникло второе христианское царство, роль которого возросла после разделения в 1054 году христианства на западное — католическое и восточное — православное. В 1453 году, при последнем византийском императоре Константине ХI Палеологе (1449–1453), погибло второе христианское царство.
В 1480 году Российское государство освободилось от 240-летнего монголо-татарского ига. Событие было воспринято как знамение Божье. На историческую арену выходило новое православное государство — Московское царство, преемник православной Византии. "Русский" и "православный" в XVI веке становятся синонимами.
С середины XVII века, со времени патриарха Никона, Москва осмысляется еще и как Новый Иерусалим. Красная площадь создается по образу храма, как в Горнем Иерусалиме, описанном в Апокалипсисе. Потому вся символика Красной площади взята из Апокалипсиса. Это храм под открытым небом, где в XVII веке велись службы и совершалось "Действо о Страшном суде", которое отменил Петр I в самом конце XVII века.
Очередные эсхатологические ожидания приходились уже на ХХ век, поэтому Воланд и появляется в 20–30-е годы в Москве — Новом Иерусалиме, чтобы увидеть, как москвичи выполняют свое основное предназначение — хранят ли православную веру? И сталкивается с тем, что Новый Иерусалим стал абсолютно атеистическим городом. Это и потрясло, и, естественно, восхитило его. Но, с другой стороны, получается, что ему здесь нечего делать, ибо он для того и прибыл, чтобы распространять атеизм. К тому же, отрицая бытие Бога, "инженеры человеческих душ" — советские писатели — заодно отрицают и существование его самого! С этим он ну уж никак смириться не мог. Поэтому Воланду и приходится доказывать существование Иисуса Христа, тем самым и свое собственное. И он может, а главное — хочет о том свидетельствовать, поскольку когда-то, во время оно, был рядом с Христом — не увиденным. Но какдьявол может свидетельствовать о Боге? И в пользу кого?
Характерная деталь: повествование о пятом прокураторе Иудеи Понтии Пилате и бродячем философе Иешуа Га-Ноцри начинает в конце первой главы сам Воланд, хотя роман о них вроде бы написал Мастер! Из второй главы мы узнаем, что события в Ершалаиме разворачиваются четырнадцатого числа месяца нисана, когда над городом светила полная луна, то есть на иудейскую пасху, в среду, когда Иуда решился продать Иисуса Христа иудейским старейшинам за 30 сребреников. Но это и Страстная седмица — неделя перед христианской Пасхой, в течение которой Иисус Христос претерпевает страсти (страдания). Среда — это постный день, потому что мы скорбим о предательстве Христа. В четверг на Страстной седмице совершается тайная вечеря Спасителя с двенадцатью учениками, когда Он преломляет хлеба, окунает кусочки в вино и дает каждому из присутствующих во образ будущей евхаристии, то есть будущего пресуществления (преобразования) хлеба и вина в плоть и кровь Христову, что осуществляется на литургии во время церковной службы.
Именно в среду в Москве происходит новое предательство Христа советскими литераторами, а в ночь на четверг двенадцать членов МАССОЛИТа, не дождавшись обезглавленного Берлиоза, сытно ужинают в ресторане "Дома Грибоедова", а когда "тоненький мужской голос отчаянно закричал под музыку: “Аллилуйя!!”" и "ударил знаменитый грибоедовский джаз", все, "как бы сорвавшись с цепи, заплясали", в том числе и "писатель Иоганн из Кронштадта" (аллюзия с глубоко почитаемым святым ХХ века Иоанном Кронштадтским).
Очевидно, что в Москве происходит профанация Нового Завета, и главную роль в этом искажении истории прихода в мир мессии Иисуса Христа играет мессир Воланд.
Одна из основных тем в "ершалаимском романе" Мастера о Понтии Пилате — это тема предательства. Одна из основных тем "московского романа" — это также тема предательства, и прежде всего предательства Христа. Иуда уже получил 30 сребреников за свое предательство. Мастер в корзине с грязным бельем (! — существенная деталь) обнаружил облигацию, которую ему дали в музее, где он прежде работал, и ее номер совпал с номером в газете. Мастер выиграл сто тысяч. Теперь у него появилась возможность свободно работать и написать прелестныйроман о Понтии Пилате и Иешуа Га-Ноцри. То есть он тоже получил свои 30 сребреников. правда, они выразились теперь в ста тысячах рублей — новая цена за предательство Христа...
Дальнейшие романные события разворачиваются в Ершалаиме. К Понтию Пилату приводят некоего бродячего философа. И с этого момента начинают проявляться основные прелести романа Булгакова.
Михаил Афанасьевич, безусловно, был образованнейшим человеком. Он родился в семье доцента, позднее — профессора Киевской духовной академии Афанасия Николаевича Булгакова. Естественно, что семья Булгаковых была православной. Ее очень хорошо знали в Киеве. В их доме собиралось почтенное общество, приходили коллеги Афанасия Николаевича, часто бывал и преподаватель Киевской духовной академии Николай Макковейский, который защитил магистерскую диссертацию — "Археология истории и страданий Господа Иисуса Христа". Те самые детали, которые так поражают читателей в "ершалаимском романе", Булгаков взял именно из этой магистерской диссертации.
Михаил Афанасьевич окончил Первую Киевскую гимназию — самую престижную в городе. Естественно, там изучали и Закон Божий, и Булгаков его прекрасно знал. Естественно, он хорошо знал Ветхий и Новый Завет. Тем не менее после смерти отца в 1910 году, как замечает его сестра, в год, когда Булгакову исполнилось 18 лет, он не говел и не причащался — и вообще снял свой нательный крестик. Все, Булгаковосознанно отказался от Бога. Наступило совершеннолетие, толкнувшее к свободоволию: делаю что хочу!
В романе есть один эпизод с Мастером: он взглянул на иконку с изображением евангелиста Матфея и ангела и увидел, что ангел отвернулся от него[4]. Как и его создатель, Мастер тоже отказался от своего ангела-хранителя, поскольку отказался от своего имени, данного ему при крещении.
У Мастера-Булгакова были серьезные последствия: он употреблял опиум, и много различных испытаний выпало на его долю, и у него появилась своя Маргарита — Елена Сергеевна Шиловская, послужившая прообразом его литературной героини. Наблюдается интересное совпадение начальных букв "М" в именах двух сочинителей: Мастер и Михаил (Булгаков). Следует вспомнить и архангела Михаила, в честь которого был назван (при крещении) Булгаков. Архангел Михаил вместо Люцифера возглавил ангельские небесные силы. Но Булгаков отказывается от своего архангела Михаила, в 20-е годы увлекается дьявольской темой и задумывает роман о дьяволе. Другими словами, это не просто писательское желание выделиться и затронуть такую пограничную, весьма рискованную в первые годы советской власти тему и показать, как он может с ней справиться. Это что-то гораздо более глубинное. И не случайно, что именно эта тема уже до конца жизни не отпустит Булгакова.
До того времени, как Булгаков приступил к написанию закатного романа, он был весьма популярным и удачливым журналистом, работал в "Гудке", получил квартиру на Большой Садовой, д. 10, у него появился письменный стол — давнишняя мечта, — за которым он мог свободно отдаваться творчеству. И он творил. Он был очень удачливым драматургом. Его пьесу "Зойкина квартира" взял театр им. Вахтангова, а "Дни Турбиных" — МХАТ. Однако после премьеры 5 октября 1926 года "Дней Турбиных" во МХАТе уже через три дня в "Правде" появится критическая статья А.Орлинского, а 19 октября — рецензия О.Литовского. (Оба критика превратятся на страницах романа в собирательный образ критика Латунского). Тем не менее, как говорят, Сталин посмотрел эту пьесу не менее 15 или 17 раз!
Когда же Булгаков взялся за роман о дьяволе, все переменилось. Критика ополчилась на него: как это так, уже 10 лет советской власти, а писатель пропагандирует со сцены белогвардейщину, в его творчестве нет советских тем и т.д. Исчезли со сцен столичных театров его пьесы, его произведения перестали печатать. Чтобы заняться свободным литературным трудом, он ушел из "Гудка". И оказалось, что к концу 1929 года у него нет никаких средств к существованию: его не печатают, пьесы не ставят, постоянной работы нет. Куда бы он ни обращался, ему вежливо отказывают. И Мастер-Булгаков отчаялся!
В середине марта 1930 года он сжигает рукопись первого варианта своего романа "Черный маг" ("Инженер с копытом"), но сжигает своеобразно. Булгаков любил писать в тетрадях, поэтому он отрывает две трети страницы, а там, где корешок, одну треть оставляет. Получается, что по первым буквам и началам фраз этот роман при желании можно легко восстановить. (Здесь напрашивается параллель и с самим Мастером, сжегшим рукопись своего сочинения, но признавшимся Маргарите, что помнит его наизусть. Воланд же заметит, что рукописи не горят.)
Булгаковский поступок напоминает поступок Н.В. Гоголя, которого Михаил Афанасьевич считал своим учителем в литературе. Гоголь сжег свое последнее творение — второй том "Мертвых душ". Может быть, побоявшись ответственности за воплощенное слово. Его духовный наставник о. Матвей Константиновский заметил как-то, что за каждое слово писатель ответит пред Богом на Страшном суде...
Чего же испугался отказавшийся от Бога Булгаков? Для "уничтожения" романа была одна серьезная причина — его название 1929 года: "Консультант с копытом" или "Инженер с копытом" и описание самого персонажа. Дело в том, что в конце 20-х годов по Москве стали распространяться слухи, будто бы у Сталина сросшиеся пальцы на ногах (что бывает крайне редко у людей) — то самое "копыто". Поэтому Булгаков прежде всего выдрал несколько страниц, где описывается консультант с копытом, чтобы не возникло никаких аллюзий со Сталиным, а потом уже сжигает две трети своего романа.
28 марта 1930 года Булгаков отправляет письмо в правительство, в котором ставит жизненно важный вопрос: если его не печатают, его пьесы не ставят, работы не дают, то как ему жить? Он может и хочет творить, но не получает за свой труд никакого вознаграждения, и ему не на что существовать. Через три недели, 18 апреля, в коммунальной квартире Булгакова раздается звонок. Звонил секретарь Сталина. Позвали Булгакова, потом в трубке раздался всем хорошо известный, знакомый голос. Через несколько дней после этого разговора со Сталиным Булгакова приняли на должность помощника режиссера во МХАТ...
Как тут не вспомнить эпиграф к роману: "Я часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо"?!
Булгаков, видимо, ощущал на себе власть силы, которая способна его раздавить, но почему-то не делает этого; которая позволяет его подвергать критике, но не допускает его окончательного уничтожения. Может быть, особое отношение к нему Сталина и спасало его от окончательной расправы критиков? А после того как Сталин, любивший посещать театры, поинтересовался во МХАТе о судьбе пьесы "Дни Турбиных", ее в скором времени восстановили... И жизнь писателя стала налаживаться.
Вроде бы восстанавливается справедливость. И Воланд тоже вроде бы восстанавливает справедливость. Он действует по закону морали: наказывает негодяев и помогает тем, кому нужна помощь.
Булгаков осознавал, что его роман не будет опубликован при жизни, и когда умирал, то попросил Елену Сергеевну позаботиться о романе. До последних дней своих он работал над ним. Роман оказался законченным, но не завершенным. Да и не под силу человеку завершить роман с такой проблематикой...
И когда уже в конце 60-х годов в журнале "Москва" появился сокращенный вариант "Мастера и Маргариты", вся русская (советская) интеллигенция восприняла это произведение как глоток свежего воздуха. Тогда пытались читать между строк и за именем Иешуа увидели образ Христа и воспринимали роман в романе как роман о Христе. Запретная тема привораживала. И в очередной раз интеллигенция соблазнилась, потому что роман оказался не о Христе, а об Иешуа Га-Ноцри. А это не одно и то же.
Часть 2. Коту под хвост
Есть три уровня для понимания этого произведения. Первый уровень —сюжетный, то есть то, что лежит на поверхности. Мы можем без труда рассмотреть сюжет повествования. Сюжет прост: развиваются параллельно два события в Москве (Новом Иерусалиме) и в Ершалаиме, разделенные почти двумя тысячелетиями. В начале ХХ века в Москве появляется Воланд со свитой и творит всякие фокусы и безобразия. В Москве Мастер пишет роман из истории начала первого века христианства — о Понтии Пилате. Главное действующее лицо этого романа в романе даже не Иешуа Га-Ноцри, не бродячий философ-учитель, а прокуратор Иудеи Понтий Пилат. И в этом тоже сокрыта своеобразная прелесть. Только в 13-й главе появляется и вроде бы выступает связующим звеном между этими двумя линиями, двумя романами, двумя историческими параллелями, третья сюжетная линия — любовь Мастера и Маргариты.
Второй уровень, совершенно очевидно, — библейский. Это тот самый роман о Понтии Пилате и о Ершалаиме. Мы должны оценивать его с библейских позиций и с христианских, разумеется, потому что Понтий Пилат жил во времена Христа.
Третий уровень — богословский. Мы должны оценивать этот роман с богословских позиций. Это, конечно, сделать труднее всего.
Наша задача — рассмотреть все три уровня сочинения Михаила Булгакова. Первый — самый простой, и я буду касаться его только в тех случаях, когда мне понадобится какая-то сюжетная линия, сюжетная подсказка и какая-то сюжетная деталь для богословского понимания произведения.
Второй уровень — библейский, начнем с него. Посмотрим, когда происходят события в этом библейском романе о Понтии Пилате. Для этого взглянем на концовку первой главы и на начало второй.
Первая глава завершается утверждениями Воланда:
"Имейте в виду, что Иисус существовал", — замечает Воланд.
"Видите ли, профессор, — принужденно улыбнувшись, отозвался Берлиоз, — мы уважаем ваши большие знания, но сами по этому поводу придерживаемся другой точки зрения".
Обращает на себя внимание тот факт, что знания профессора признаются московскими литераторами априори, поскольку профессор не блеснул еще своими познаниями и Берлиозу они пока что неизвестны. Но эти знания уже просто так принимаются безоговорочно, уважаются во всяком случае.
"Оно и не надо никаких точек зрения, — ответил странный профессор, — просто он существовал, и больше ничего".
Иными словами, Воланд утверждает, что должно быть не знание, а вера. "Не нужно никаких доказательств". Если веры нет, то доказательства никакие не помогут. Не нужно шестое доказательство Эммануила Канта об отсутствии детерминизма и свободе человеческой воли. Нужно принимать все на веру. Чем вера отличается от науки: человек либо верит, либо не верит в Бога. Атеистов, в буквальном смысле отрицающих Бога, в принципе нет: человек либо верит, что Бог есть, либо что Его нет. И в том и в другом случае все основано на вере, а не на доказательствах.
"— Но требуется же какое-нибудь доказательство... — начал Берлиоз.
— И доказательств никаких не требуется, — ответил профессор и заговорил негромко, причем его акцент почему-то пропал: — Все просто: в белом плаще..."
Переворачиваем страницу — со второй главы начинается роман о Понтии Пилате: "В белом плаще с кровавым подбоем, шаркающей кавалерийской походкой, ранним утром четырнадцатого числа весеннего месяца нисана в крытую колоннаду между двумя крыльями дворца Ирода Великого вышел прокуратор Иудеи Понтий Пилат".
В этой, библейской части романа совершенно четко указывается число — четырнадцатое число месяца нисана. Это — иудейская пасха, приходящаяся на первое весеннее полнолуние. Если христианская пасха отмечается только в воскресенье, то иудеи отмечают ее в первый день после полной луны, но обязательно не ранее четырнадцатого числа весеннего месяца нисана.
Месяц нисан приблизительно совпадает с мартом. Нисан — это первый месяц в иудейском календаре. Когда-то и на Руси март месяц был началом года: отсюда мартовский стиль в русском летописании, наряду с сентябрьским.
У Михаила Булгакова была своя логика при написании романа о Иешуа Га-Ноцри. Он полагал, как и Воланд, "что ровно ничего из того, что написано в Евангелиях, не происходило на самом деле никогда". Не случайно и Иешуа жалуется Понтию Пилату, что "решительно ничего из того, что записано" в пергамене Левия Матвея, он не говорил! И вообще, Га-Ноцри высказал опасение, что "путаница эта будет продолжаться очень долгое время". Надо полагать, из-за того, что единственный его приверженец неверно записывал за своим учителем.
Михаил Булгаков исходил из посыла, что первоначально существовали достоверные записи — логии — о тех событиях, которые происходили в первые десятилетия новой, христианской эры. Однако позднее они оказались искажены переписчиками. Одни оставляли на полях свои глоссы — различные комментарии и добавления к тексту, а другие переписчики вставляли их в сам текст, постепенно превратив его в дошедший до нас.
Существуют четыре канонических Евангелия ("евангелие" — в переводе с греческого означает "благая весть", "благовестие") и 57 (!) апокрифических. Каноническими признаются христианской церковью только те Евангелия, которые входят в состав Библии. Эти Евангелия не написаны по собственной воле человека, а записанычетырьмя апостолами — учениками Христа по Божественной благодати. При этом человек должен быть абсолютно безгрешным, чтобы правильно понять и верно отразить божественный смысл этих писаний. Даже за малейшие искажения божественного смысла следовало строгое наказание. Нельзя поэтому согласиться с Булгаковым, что переписчики могли сознательно изменить первоначальный текст, тем более Святого Писания. Об этом свидетельствуют и коптские тексты IV века (открытые в Египте в 1945 году, уже после смерти Булгакова), которые удивительно близки к Евангелиям, что еще раз доказывает: евангельские тексты не искажались! И не нужно восстанавливать якобы искаженный смысл, который так старательно пытается восстановить Булгаков.
Помните, как Иешуа сказал: "Бегает тут один с козлиным пергаментом и непрерывно пишет. Но я однажды заглянул туда и ужаснулся. Решительно ничего из того, что там записано, я не говорил". Прежде всего хочу отметить, что козлиного пергамена никогда не было. Был телячий или овечий пергамен. Но козлиный пергамен чем-то напоминает "козла отпущения". Другими словами, уже нечто искаженное изначально.
Если у Иисуса Христа было 12 апостолов, 12 учеников, 12 последователей, 12 апологетов, то у Иешуа Га-Ноцри всего лишь один — бывший сборщик податей Левий Матвей. Да и этот евангелический образ искажен писателем: Левий Матвей не воспринимает богочеловечность своего учителя (в романе Мастера-Булгакова она и не показана), не знает его предназначения (по сути — не верит в него) и даже прихватил кухонный нож, чтобы уменьшить его страдания на кресте, то есть помешать исполнить предначертанное Богом Отцом...
Создается такое ощущение, что в романе "Мастер и Маргарита" Булгаков стремится показать, что в канонических Евангелиях произошло искажение исторической действительности: земной человек Иисус из Назарета представлен Богочеловеком. В принципе к тому же стремится и Воланд. Ему нужно показать Иисуса Христа как убогого бродягу Иешуа Га-Ноцри, тем самым исказив Его Божественную сущность. Или Булгаков прикладывает максимум к тому усилий, или Мастер — в данном случае все едино.
В качестве главного письменного источника романа о Понтии Пилате Булгаков использует апокрифическое евангелие от Никодима. В данном случае писателем преследуется очевидная цель: дать дополнительные сведения из земной жизни Христа, а они более подробно изложены в евангелии от Никодима. Логика его проста: в апокрифах, не рассчитанных на широкого читателя, сохранились "сокровенные знания", поэтому Булгаков и черпал из них "точные сведения".
Скажем, имена двух разбойников, сораспятых со Христом, в канонических Евангелиях не упомянуты, но Булгаков "восстанавливает" их по апокрифическому первоевангелию Никодима и называет имена двух сораспятых с Иешуа разбойников — Гестаса и Дисмаса. Имя Иосифа Каифы, зятя первосвященника Анны, как и имя предшественника Пилата — Валерия Грата, тоже неизвестно каноническим Евангелиям, но они есть в апокрифическом Никодимовом.
Происходит как бы "восстановление" исторической действительности. На самом деле — очередная прелесть. Сколь достоверны эти имена, мы не знаем, поскольку висторических источниках они отсутствуют. Но они указаны в апокрифах. "Апокриф" в переводе с греческого языка означает "тайный", "сокровенный", то есть получается, что у апокрифов есть некий скрытый смысл, утаенный каноническими текстами. Какие-то сведения можно найти еще в преданиях и легендах, но это не канонические, не богословские тексты, и к ним нужно именно так и подходить, а не стремиться с их помощью "исправлять" боговдохновенные книги Священного Писания.
Еще одним "историческим" источником для Булгакова становится поэма фландского каноника первой половины XII века Петра Пиктора "Пилат". Из нее романист заимствует толкование имени прокуратора — "сына звездочета". В Пилатесоединились два имени его родителей: дочери мельника Пилы и короля-звездочетаАта. Но в романе Булгакова фигурирует и другое иносказательное прозвище пятого прокуратора Иудеи — "всадник — золотое копье", поскольку Пилатус по-латыни означает "копьеносец". Словом, Михаил Афанасьевич наполняет скрытыми смыслами имена своих героев.
К Понтию Пилату, у которого очень сильно болит голова, приводят какого-то бродячего философа. Начинается очень важный, в том числе и в богословском плане, разговор Понтия Пилата с Иешуа Га-Ноцри.
На вопрос прокуратора, откуда бродяга родом и кто он по крови, Иешуа Га-Ноцри отвечает, что он из Гамалы и не помнит своих родителей...
Совершилась очередная подмена: Иисус Христос свидетельствовал перед своими учениками: "Как Отец знает Меня, так и Я знаю Отца" (Ин. 10, 15). Когда же Пилат задает ему самый главный богословский вопрос: "Что есть Истина?" — евангельский Иисус Христос молчит, потому что Истина стоит перед Пилатом — он должен сам это понять и осознать. Потому что Истина есть Бог. А Иешуа отвечает: "Истина прежде всего в том, что у тебя болит голова, и болит так сильно, что ты малодушно помышляешь о смерти. Ты... не в силах говорить со мной, тебе трудно... глядеть на меня..." и т.д.
Иисус Христос немногословен, Иешуа Га-Ноцри болтлив, даже чрезмерно болтлив. Если Иисус Христос — это Сын Божий и тем самым Ему доступны все знания, то Иешуа всего лишь грамотей, который знает, помимо арамейского языка, еще и греческий. Если Сын Божий Иисус Христос творит чудеса (потому что он Богочеловек), исцеляет и воскрешает, то Иешуа Га-Ноцри всего лишь обыкновенный экстрасенс, который снимает головную боль у Понтия Пилата (эдакое суггестивное воздействие на голову). Если Иисус Христос бессмертен, то Иешуа Га-Ноцри, по глупости своей, просто бесстрашен. Хотя, почувствовав тревогу, ищет сочувствия и взывает к милосердию: "А ты бы меня отпустил, игемон".
Он стремится вызвать сострадание, соучастие к себе. Разве он способен выполнить ту миссию, ради которой пришел Иисус Христос в этот мир: своими страданиями, своей безвинной жертвой искупить грехи всего человечества? Конечно, нет. Богочеловек Иисус Христос превращается под пером Мастера-Булгакова (их разделять даже не стоит) в обычного безвольного человека, меланхолика.
Вот и случился наибольший обман: произошла гуманизация Иисуса Христа. Откуда взялась в мировоззрении русской интеллигенции конца XIX — начала XX века этапрелесть? В это время был очень популярен труд протестанта Эрнеста Ренана "Жизнь Иисуса". В его книге была предпринята попытка показать, что существовала историческая личность Иисус Христос, но это был простой человек, а не Сын Божий, а уже дальнейшие предания и легенды превратили его в Богочеловека.
В каждую ершалаимскую сцену Булгаков пытается вложить определенный смысл. Понтий Пилат провел расследование и выяснил, что Иешуа Га-Ноцри (как когда-то и Иисус Христос) не виновен, и прокуратору не хочется казнить безвинного человека. К тому же он прекрасный собеседник и врач, и хорошо бы его иметь в этих качествах при себе.
По иудейскому обычаю, на иудейскую Пасху можно было помиловать одного из осужденных. Симпатии Пилата были на стороне бродячего философа. Иудеи же ратовали за освобождение разбойника Варравы (Варравана в романе). Самой позорной казнью в Риме, — а Иудея тогда была провинцией Рима — было распятие на кресте. И вот два разбойника и Иешуа Га-Ноцри были осуждены на эту казнь.
Иешуа Га-Ноцри, который замещает в романе Иисуса Христа, просит Понтия Пилата, чтобы тот его отпустил (Иисус Христос не делал этого, ибо тогда не выполнил бы миссию по искуплению грехов человечества Своей безвинной жертвой). Но здесь выступает еще одна весьма важная смысловая деталь. Понтий Пилат еще и "амикус кесарис", то есть друг цесаря. В Евангелии от Иоанна (19, 12) написано: "если отпустишь его, ты не друг кесарю; всякий, делающий себя царем, противник кесарю". Как известно из Евангелия, Иисус Христос назывался царем Иудейским. Поэтому табличка с этой надписью на трех языках была прибита сверху на кресте: "Иисус Христос — царь Иудейский".
Каждый, кто называет себя царем, — враг кесарю. Естественно, что Понтий Пилат, — а здесь уже наблюдается очевидная аллюзия Иешуа Га-Ноцри с Иисусом Христом, — не может отпустить Иешуа Га-Ноцри.
В Евангелии Пилат "умыл руки пред народом, и сказал: “Невиновен я в крови Праведника Сего”". В романе Мастера он только делает движение руками, будто бы умывает их... Прокуратор убоялся цезаря и не взял на себя смелости отпустить невиновного.
На пасхальном богослужении с участием церковного иерарха выносят кувшин с водой и белое полотенце, и иерарх пред алтарем умывает руки. "Несть крови Сего на руках моих", — свидетельствует этот чин омовения рук. Следовательно, необходимо постоянно помнить о двух временных координатах: библейской и литургической. Историческое событие отражается в храмовой службе. Литургия соединяет две полы времени: прошлое и настоящее.
На свою пасху иудеи освободили разбойника Варраву, а Иисус Христос был осужден на позорную казнь — распятие на кресте. В романе Мастера происходит то же самое: разбойник Варраван был