Рассказ «либерала»
(Отрывок)
… С другом моим я познакомился за несколько лет до того [речь идет о моем посещении собрания СВ в Петербурге накануне декабрьских выборов 2011 г.]. Он значительно младше меня, умен, образован (пожалуй, несколько поверхностно) и очень хорошо владеет тем иностранным языком, который стал в наше время новой lingua franca для всего мира, т. е. практически мыслит по-английски. Последнее качество открывает перед ним большие возможности в нашей американизированной действительности. И он, надо сказать, широко ими пользуется – для него, следовательно, не составляет проблемы установление связей с западным миром и поиск работы «за бугром». Надо отдать ему самую большую справедливость, он не только находит ее для себя, но и активно делится с теми из знакомых, кто хотел бы поработать за реальные, а не люмпенские наши, деньги, а заодно и «язык поставить». Речь в таких случаях обычно идет о переводах всевозможных новостных текстов из России на «нормальные человеческие языки» – преже всего все на тот же английский. Западный эстеблишмент заинтересован в «подноготной» российской политики, они деньгами рискуют (а теперь, как выяснилось после истории с Уильямом Браудером и его адвокатом, и не только деньгами), и потому там относительно велик спрос на компромат против основных наших «тузов в колоде», на которых «шьются» своеобразные досье в духе «дела Магнитского». Работать нужно качественно, а, главное, быстро, по-западному. Новости, в основном, или даже исключительно – политические и экономические, подаются «туда», естественно, в либеральном ключе, и размещаются на сайтах, названий которых, извините, я приводить не буду (естественно, не хочу, чтобы люди потеряли работу), – скажу только, что «домен» у них не.ru и не.su
И платят там, я слышал, по-честному. Мой друг, будучи уже не простым рядовым переводчиком в этом бизнесе, а, скорее, менеджером, стал за последнее время очень осведомленным в «грязи» русской политической «элиты», чем иногда мрачно бравировал. И, вообще, насколько помню, он всегда придерживался каких-то странных, эпатажных взглядов на жизнь и историю (мог, например, спросить, придя в гости в «приличный дом», у известного диссидента, отсидевшего не один срок за убеждения, не стыдно ли тому было заниматься антисоветской деятельностью?). Но ему многое прощали, зная его чопорный характер и добрую, в общем-то, натуру. Прощал и я до поры до времени…
***
(После первой крупной ссоры.)
… я продолжал раздумывать, кого же мне напоминает этот озлобленный карлик, по временам высовывающийся из моего друга и строчащий, как из пулемета, лексикой кондового политрука 70-х годов? Я успел наслушаться такого в школе – но тогда это умирало и не было уже столь агрессивным, а тут… И что это за странный для человека с высшим образованием, далеко не университетский, способ рассуждать, не взирая на истину: поймали на одном вранье – ты тут же, не смущаясь и не признавая ошибки, начинаешь городить новую чушь… Ну, или скажем более «политкорректно»: будучи пойманным на логическом противоречии, ты и не пытаешься как-то защитить «проигранную» мысль, а заваливаешь, загораживаешь прореху в собственном рассуждении с помощью других, новых, более «эффектных», как тебе кажется, построений. И только на встрече в бывшем Доме политпросвещения [на пл. Пролетарской Диктатуры в Санкт-Петербурге] получил я ответ на все свои догадки. Увы, мой друг подражал и в мысли и в слове блестящему демагогу современности Сергею Ервандовичу Кургиняну…
***
(После окончательного разрыва.)
… Больше мы почти не встречались вживую. И началась у нас интернетная «позиционная война»! Это еще одна удивительная (для меня, по крайней мере) история, о которой следовало бы рассказать в лицах. Тем более, что лиц в ней оказалось замешанным множество, знакомых и незнакомых, а в центре «спектакля», по моему глубокому убеждению, находился мой недавний друг, перенявший у своего духовного наставника многие режиссерские навыки работы с людьми. Но приходится быть кратким.
Собственно, на конфронтацию напросился я сам, когда вскоре после выборов прислал на страницу моей бывшей ученицы (соответственно – его жены), сплошь зараженную кургинянством, кишащую мерзкой руганью в адрес «либерастов», «белоленточных червей», «Болота», заявку в «друзья» приблизительно такого содержания: «Кургинян – упырь, кусающий ядовитыми зубами неопытную молодежь… Ну, теперь Вы точно не примете меня в друзья!». Как ни странно, приняли. И даже какое-то время дали «повыступать». А потом, естественно, «забанили». Но за это время я успел со многими из тех, кто принимал участие в интернет-баталиях, познакомиться и переговорить entre nous. Я заметил, что среди оппонентов «хозяйки» довольно много ее бывших одноклассников или тех, кто закончил то же самое элитарное учебное заведение годом раньше или чуть позже. Что естественно, если принять во внимание либеральный (а значит, по определению СВ, ужасный!) дух школы. И вот, среди этих-то людей, как я видел, царило замешательство практически после каждого нового «поста», размещавшегося на страничке их «коллежанки». […] Люди удивлялись, что стряслось с девушкой, с которой недавно еще проходили академически сильный курс истории и математики (а, значит – и логики), пытались ей что-то возражать – а в ответ им скалился какой-то чуждый лик, столь не похожий на тот, к которому они, очевидно, привыкли за годы общения в одном классе; не узнавал своей «подчиненной» и председатель УИК’а, в которой она работала [в декабре 2011 г. и рассказывала после, что «все у них было нормально»], – действительно, очень либеральный (в нормальном смысле этого слова!) человек, у которого на участке, как мне удалось проверить, все и в самом деле было «по чесноку»; не узнавал своей лучшей «ученицы» и я (всерьез назвать ее так все-таки не могу, потому что преподавал ей в университете всего пару лет… но она мне запомнилась!). Спорить с ней стало практически невозможно – это как спорить с верующими. И если где-то удавалось, при помощи обыкновенного здравого смысла, ее опровергнуть, то «на щит» поднимался следующий недоказуемый аргумент – и так без конца. Знакомый почерк!
К сожалению, то, чего не могли понять все они, отлично понимал я: за ее именем скрывался другой. Да-да, эту историю вполне можно назвать, по меткому выражению одного из участвовавших в ней, «историей о проданном акаунте». Я и ранее заставал моего приятеля, по-дружески приходя к ним в дом, на – формально! – чужой странице в «Контакте», т. е. странице его жены. Но тогда меня это не особенно волновало – в конце концов, «муж да жена – одна сатана», и у нас такое частенько бывает (только я обычно всегда подписываюсь, если, на скорую руку, пишу кому-нибудь с ее страницы). И потом, то было до начала драматических событий минувшего политического сезона… А тут – иное. Я видел, как люди буквально лбы расшибали о незнакомую им идеологию, пытаясь комментировать и как-то оспаривать не терпящие возражений «сутьвременные» посты… Это было ужасное зрелище! Ребята обращались к одному человеку, хорошо знакомому, вероятно, им с детства, к другу, которому доверяешь, – а отвечал им совсем другой человек. Буквально другой! Я видел в комментах эти бесконечные отсылки к мастерским «социологическим опросам», проводимым СВ, и отсылки к статьям и книгам, смело переписывающим нашу историю на новый «прогрессивный» лад – и не верил, что она все это читала. Ей, в конце концов, и без того нужно читать гору специальной литературы, чтобы преуспеть в своей специальности! Где она находит время? А если читала, то как могла так легко поверить всему тому, что читала? Мы же сообща старались воспитать в ней критический подход к информации… Но нет. Ничего этого не осталось. Одни «идеи», которые творят с нами что хотят […]
А также я слышал то, с чем, возможно, не все из них еще были знакомы. В довольно грубых, «крикливых» комментариях под постами я, к сожалению, слышал голос моего друга, неповторимый идеостиль его речи (а вот это уже прямая моя специальность – русский язык, и в частности одна из самых интересных областей науки о языке – стилистика!). Они, вообще-то, были «женаты» на тот момент относительно недолго, не больше года-полутора, так что многие старые друзья-однокашники жены, я думаю, и не видели его никогда. О, эти социальные сети! Мы годами можем не встречаться, но зато каждую секунду можем молниеносно «пообщаться»! Рассказываемая мною «история о проданном акаунте» – прямая производная новых информационных технологий.
«Разгадав» секрет, я поначалу стал обращаться к «хозяйке» импровизированного хостинга на вы, во множественном числе. У меня есть, может быть, и не очень интеллигентная, но зато чисто русская черта: если человек мне нравится, я очень быстро перехожу с ним на ты. Это как-то само собой происходит и не очень меня смущает (не знаю, как других). В конце концов, это тоже особенность стилистики нашего языка! Здесь же пришлось поступить иначе. Я перешел на вы, подчеркивая множественность, коллективность разума корпящих над «идейной» страницей. Иногда даже называл обоих пишущих их собственными именами. Приняли. Обстановка, между тем, накалялась. «Суть времени» подбрасывала все новые и новые расхолаживающие протестное движение материалы, а митинги, путинги и «альтер-митинги» продолжались, так что споры не кончались. Тогда я, можно сказать, повел открытую кампанию по разоблачению двойного «администрирования» этой склочной страницы: иногда обращался к ним двоим по именам, иногда – исключительно к моему другу, как бы забывая, что страница, вообще-то, не его! Приняли и это. Получалось не менее шизофренично, чем было в начале: только теперь я писал другому человеку, а отвечало мне как бы титульное лицо акаунта. Умора! Однако на все мои просьбы, мольбы и требования ввести порядок: «один пишущий – одна страница» они никак не реагировали. Это означало для меня только одно: что друг мой по каким-то причинам не хочет или не может выйти «из тени» собственной подруги и все-равно будет продолжать морочить людям голову и дальше. Вот тогда-то я особенно заинтересовался особенностями его «оппозиционного» бизнеса…
Между тем подоспели вторые, весенние выборы, еще более однозначные. Мой пост о личных впечатлениях от «конвейерного» процесса голосования-митинга-ареста-отсидки, пройденного на этот раз мной уже за двое суток [на первых выборах меня просто выгнали с участка и я часа четыре под дождем ждал милицию… которая так и не приехала], они удалили со своей страницы, совсем ничем не смущаясь: «МЫудалили вашу запись, потому что то-то и то-то… » – написали мне в утешение. И это меня окончательно убедило: с врагом (Боже, до чего мы дошли!) нужно сражаться его же оружием и на его территории. Я стал действовать, как настоящий системный троль: «дружился» с теми, кого, как я видел, уж слишком сильно отхлестали по щекам на этой поносной странице, и если они мне отвечали, то объяснял им, в чем дело. Причем всегда, по-моему, говорил, что человек, «работающий» на этой странице, далеко не однозначен: одной рукой статьи разоблачительные пишет для западных информагентств, другой – сеет в умы соотечественников кургинянское крапивное семя… Вот так. Ничего не поделаешь. А на страничке продолжал бушевать беспредел, повторяющий, как можно было заметить, в основных своих завихрениях, турбулентное течение мысли Учителя: заговорил он вдруг о пагубе для нас «ювенальной юстиции» (нет сейчас в России большего зла, как подглядывание за папой и мамой в замочную скважину!) – заголосили и здесь в два голоса: «ой, ювенальная юстиция, ювенальная юстиция!.. Гнилой Запад, тьфу».
Стоит поговорить с людьми нормально, даже с незнакомыми, – и они отблагодарят тебя сторицей. Новые «друзья» рассказали мне о старых то, что, может быть, иначе я бы никогда и не узнал – и знать бы не пожелал. «Все мы родом из детства», как говорится. Из самых целомудренных рассказов школьных товарищей о своей бывшей (увы! для некоторых из-за этой ругани так и стало!) подруге сложилась у меня невеселая картина полного подчинения сознания милого мне человека стороннему влиянию… Человека разумного, но очень восприивчивого, увлекающегося. Такое бывает. Это не слабость, а скорее, особенность психики. У Юнга можно найти весь спектр подобных сочетаний «психотипов», и часть из них чрезвычайно подходит для семейной жизни! И такому «подчинению», действительно, способствует и сопутствует природная религиозность. А поверить можно во что угодно! Можно «в призраков и вампиров», как было с этой девочкой раньше, а можно – во врагов России и в «спасительную» идею российской государственности, какие бы формы она ни принимала […] Однако это всегда должно быть что-то особенное, так чтобы дух захватывало: «Умом Россию не понять!.. В Россию можно только верить!..». И это естественно, скажу я вам, для человека – гордиться своей страной (хоть и давненько уже ничего подобного я не испытывал)… Тем более – для молодого человека. Вот тут-то и подвертываются на пути патриотов упыри-кургиняны, встающие из гнилых могил недавнего нашего прошлого и «кусающие ядовитыми зубами неопытную молодежь…». Фу, отвратительно: от одного к другому передается зараза!
Сколько я с ними спорил понапрасну! Наконец, однажды, после исключительно едкого моего замечания про «женину юбку», за которой прячется муженек, меня «удалили». Я так и не смог вызвать его на fair-play! Предлагал встретиться всем вместе вживую и «побазланить» обо всех актуальных вопросах современности, – но так, чтобы без крику и без пропаганды с чужих уст, без этих бесконечных: «приведите цифры и пруфлинки!.. ваши данные не соответствуют действительности!.. наша статистика говорит о том, что…». Куда там! Ничего не говорится от своего имени. У них своя игра (игра фактами), цензура, целый кружок «политэкономов» сформировался. Встрече со мной предпочли разговор с приехавшим из-за границы «политруком» движения… Прямо нечаевщина какая-то! (Ф. Достоевский, «Бесы»)
Ладно, этих уже не воротишь. От слов они перешли к делу и противодействуют, как я слышал, уже не только «старой интеллигенции» (еще одно негативное словечко из их лексикона [как и «либерал»], которое они ненавидят и цедят сквозь зубы – интел-ли-ге-е-енция), вроде общества «Мемориал», но и «новым левым». Оно и не удивительно. Ведь по своей направленности это «антиоранжевое» движение, исповедующее охранительную про-государственную идеологию и позиционирующее себя как неведомая «третья сила» русской политической жизни, является ни чем иным как оппортунизмом, заклейменным нелицеприятным именем «болота» (не путайте с «Болотом»!) еще дедушкой Лениным. «Читал переписку Энгельса с этим… как его, пса… с Каутским! – Зина! Принесите мне эту книгу! В печку ее!!» ((с) М. Булгаков, «Собачье сердце»). Оппортунизм – учение о ложном сотрудничестве, коллаборационизме с существующей властью – проявляется в жизни каждого отдельного его адепта в виде простого человеческого двуличия, двурушничества или даже «двоемыслия», прекрасно описанного Оруэлом. Мне кажется, «Суть времени» – явление нашей эпохи, гораздо более опасное, чем суета «Наших » быдло-карьеристов. Не хочу, чтобы СВ стало сутью моего времени – и с тем она, моя эпоха, и вошла бы в историю.
А. К.