Алексей Колычев
Двое между двух огней. В след за солнцем.
Автобиографическая повесть
Лос Анжелес, 2014 - 2015
Пролог.
"А знаешь, на Западе, солнце точно такое же, как и на Востоке. Оно также восходит, нежно раздвигая перед собою, темный бархат ночного неба и, также, играюче, бросив яркий взгляд на наступающую мглу, прячется лукаво, где-то там, на берегу неба. И сейчас, в полуденную жару Калифорнии, оно, точно такое же жаркое, как и в августовский Забайкальский полдень. Так чем же отличается солнце на Востоке от солнца на Западе? Ничем.
Просто Восток первым встречает солнце и, поэтому, вся утренняя свежесть и ласка достаются ему. Возможно, поэтому так и щемит сердце, от мысли: "Зачем, зачем я пошел вслед за солнцем..."
Написав эти строчки в своем блокноте, как начальное письмо сыну, которого я не видел уже больше двух лет, я убрал ручку в рюкзак, и вытянулся на скамейке маленького тропического парка. Солнце припекало, а усталость брала свое. Я уснул. Это были первые спокойные часы сна за целый месяц. Месяц который украл у меня годы. Мне не снилась полиция, мне не снились вертолеты и торговцы тиной1. Мне снился дом. Дом за многие тысячи миль от меня.
*****
Хронологию злоключений вспоминать сложно. Сложно не потому, что ты не помнишь определенные даты и события, а потому что, вспоминая даты, когда это началось, ты приходишь к выводу, что оказывается, это началось намного раньше. И вот так, сидя в раздумьях, где-нибудь в кафе, парке, отеле или остановке, вспоминаешь, а когда все-таки это началось?.. Хотя, если разбирать хронику последних событий, то все-таки это началось третьего июля.
На четвертое июля у нас были планы. Впервые, выгадав совместные выходные на этот день за три года, мы хотели поехать на пляж в Санта-Моника Сити и там уже посмотреть фейерверк в честь Дня Независимости, а потом, вернувшись, прогуляться в районе Сан-Висенте авеню, и может быть, купив немного "кристалла" вернуться домой, чтоб утром, завершив праздничную ночь, вновь отправиться на работу. Планы - планами, а будни - буднями. Все рухнуло третьего июля. И рухнуло только потому, что по закону календаря третье июля всегда идет раньше...
Глава 1.
7.52, или Подъем под прицелом.
Начнем с того, что, наверное, мой отказ оплачивать счета за квартиру, и так уже переоплаченную, вывел из себя нашу домохозяйку. Старая перечница, родом из Харькова, с фамилией Баришман и именем Нинель, относится к особой касте населения Русской Америки. Восьмидесятилетняя советская еврейка, не вызывающая симпаптий, как у соплеменников, так и у всех остальных, изъявила молвить в ответ на вопрос о нашей переплате: "А вы как хотели, за хорошее отношение платить надо. Это не я для вас, а вы для меня". Чем напомнила мне персонаж из читинского БТИ, некую мадам Фублю: "С чиновниками уметь разговаривать надо". Кто знаком с историей нашего отъезда, тот знает о какой мадам Фубля идет речь. А я уже вернусь от лирического отступления и вновь окунусь в третье июля, черт его дери.
Эту ночь третьего июля я провел в одиночестве. Герман был чем-то омерзительно занят, Пашка работал. Тина закончилась, оставалось только Джи2 в бокале и бутылке. Денег на карточках не было уже больше недели, и на работу мне нужно было выходить утром пятого. Я сидел у окна всю ночь, в надежде, что кто-нибудь все же забредет. Но перед праздником, все наши друзья были заняты. По стечению обстоятельств, большинство из них были торговцами тиной. Джейкоб, Джо, Крис, Роберт, Рики (благосолови Господи его усопшую душу)... Стоп...
Сон сморил меня около пяти утра. И мне снилось море. Теплое, ласковое, спокойное... Сын бежал ко мне навстречу по волнам. я присев в волнах распахнув руки ловил его... Вдруг раздался громкий стук в дверь. Я подскочил с дивана, посмотерл на часы. Семь пятьдесят две... Выругавшись про себя по-английски (сами не заметили как перешли на английские маты), открыл дверной замок. Распахнувшаяся дверь отбросила меня к противоположной стене.
- У тебя десять минут. Выметайся отсюда, - прорычал шериф, наведя на меня пистолет. За его спиной стояла Госпожа Старая Перечница и адъютант.
Не дав мне вымолвить и слова, так же под дулом пистолета, он провел меня по квартире. Все что я успел взять с собой - планшет, Пашкин раствор для линз, и сумку. На остальное мне просто не дали время. Все мои документы: белая карта, загранпаспорт, национальный паспорт, чековые книжки - все осталось в квартире, из которой меня только что выставил вооруженный шериф.
***
Шагая от злости семимильными шагами, расстояние в четверть мили до Пашкиной работы я пролетел за две минуты. Залетев в магазин с видом ошпаренной кошки и прошипев на Регину - хозяйку магазина и Пашкину работодательницу, что-то вроде приветствия, пролетел к холодильнику с содовой, взял с витрины бутылку российского напитка "Дюшес", лишь крикнув: "С Паши вычтите", вышел из магазина. Только сделав глоток холодного, до боли знакомого и родного с детстсва напитка вкуса "Дюшес", я перевел дыхание и понял всю трагикомичность ситуации. Мне стоило небольших усилий перебороть себя зайти снова в магазин. Регина смотрела на меня глазами, по размеру каждый с долларовую монету.
- Регина, извините, но я плохо соображаю. Потом расскажу все. Они еще не звонили?
- Нет, они еще на рынке. Но скоро будут. За воду вычту.
- Спасибо, - и я вздохнув вышел. Сев на скамью автобусной остановки перед магазином, я достал сигарету, подкурил и принялся ждать Пашку, который вот-вот должен был вернуться с шефом с ночной смены, чтобы заступить на дневную, и мне предстояло его обрадовать вооруженным выселением.
Секунда медленно тянулась за секундой, минута за минутой. Полубессонная ночь сказывалась на мне и я начал клевать носом. Солнце припекало. Сквозь сон ко мне прорывались обрывками фраз из ниоткуда, воспоминания. Мне вспоминались разговоры, а вернее, монологи хозяйки квартиры: "... я через суд свое возьму...", "... ты мне за воду не платил...", "...какой у вас телевизор, у меня такого нет...", "... ты на мои деньги лечился...", "...ты на мои деньги купил телевизор...", "...ты с руммейтов деньги брал, а мне не платил...", "... у тебя не должно быть гостей, я должна о них знать, а если они у тебя ночуют, ты мне должен платить..." Естественно, ни одна ею озвученная претензия не была удовлетворена. И на это были причины.
По наивности и глупости своей, мы в первый год иммиграции, немного неосведомленные, были рады отхватить квартиру с одной спальней, в сарайного типа помещении "всего-то" за тысячу двести долларов. Плюс счета. И так почти год мы оплачивали аренду, газ, свет и воду... Как выяснилось позже, вода всегда входит в стоимость аренды и мы лишь просто так отдавали ежемесячно по шестьдесят долларов миссис Баришман, в обмен на ее ежевоскресные арбузы из магазина "Все по 99 центов". Когда я отказался платить за воду, она вспомнила эти арбузы и сказала: "А вы что хотели? За хорошее отношение платить надо"...
Может и прав был Пашка, хрен с ними бы, с шестьюдесятью долларами. Платили бы и жили спокойно. Но вечный вопрос, свербящий меня: "Если не я, то кто?"-, заставляет меня поступать, так, как велит совесть. Не могу я позволить, чтоб мое молчание и покорность, позволяли старухе Баришман и дальше обдирать, под видом благодетельницы, своих арендаторов. И вот я, в одном лице воплощение Дон Кихота, Санчо Панса и их четвероногих спутников, ринулся в очередной бой с системой.
Как нам казалось прежде, и когда я посещал США, и когда собирался в далекий путь в эмиграцию, что система здесь идеально отлажена, четко работает и без излишней бюрократии. Этот только казалось. Взгляд изнутри, как говорится, всегда точно видит. Проведенная фиброгастроэндоскопия системы, показала кого, что и как ест и переваривает данная система, которая еще недавно была оплотом демократии на планете и превратилась в последние годы в полицейское государство, прикрываясь дешевой псевдодемократией. Насажденная американцам идея их свободы, на самом деле ни что иное, как подаренная иллюзия псевдосвободы - немного получившая реальные очертания своеобразная Фата-Моргана. "Говорите, что вы хотите, самовыражайтесь, как хотите, живите - где хотите". На самом деле ограничений в жизни так много, что какой-нибудь Кот-Д'Ивуар, по сравнению со Штатами - самое наисвободнейшее государство во Вселенной.
Достаточо... Остановись... Хватит ругать систему. Система была великолепной, пока наплыв в семидесятых тунеядцев из СССР не спровоцировал образование трещины в системе. Нежелавшие работать, с вывезенным золотом, антиквариатом, и прочими благами люди, теперь гордо именующие себя здесь "русскими" и ругающие нынешнюю систему, ринулись покорять Штаты и экономику, щедро дающую велфэр3, фудстемпы4, медикэл5. С халявным добром, да на халявные доллары, в то время отнекивающиеся от слова "русский", образовалось новое сословие тунеядцев, наподобией нашей старухи Баришман, которое я именую сейчас: Советский Израиль Соединенных Штатов Америки.
Подозреваю, друзья мои, что подобные мои измышления, вызовут подозрения, что я превращаюсь в антисемитскую личность. Нет, к счастью, ни антисемитом, ни ксенофобом меня сделать не удалось, как бы ни старались. В моей жизни мне на пути встречались многие люди. У меня друзья - евреи, люблю попеть "Хава Нагилу" и станцевать "Семь-Сорок", Аркаша, как он просит, что б его называли, подарил мне новую профессию, за что я ему очень благодарен. И, кстати, это его фраза поставила все на свои места, когда старуха Баришман пришла на разведку ко мнем на работу: "Это она твой лэндлорд6? П...ец, Леша, это такая крыса, которых Вест Голливуд еще не видел". Но Аркашу, еврея, никто в антисемитизме не обвиняет. Так что и я, в своих высказываниях вроде бы чист. Ну да, ладно, это мои фанаберии и страхи, что меня кто-то в чем-то обвинит. Мне плевать. Это мои мысли, наблюдения.
Из дремотных раздумий меня вырвал звук притормозившего трака. Я открыл глаза. Так и есть. Сережа с Пашкой вернулись с рынка. "Ну что, Лешик, ведь ты ж человек, ты и сильный и смелый. Иди, говори Пашке, что жилье у вас отобрали. Все вещи и документы там. Три-четыре..."
Я встал со скамьи и пошел вперед. Пашка увидел меня и удивился. Дело в том, что я никогда не приходил к нему на работу. Никогда не было какой-то экстренности к этому. А сегодня появилась.
- Паша, там Регине отдашь доллар за воду, дай мне сигарету, и после работы жду тебя у Игоря.
- Что случилось? Какого хрена у Игоря? - начал заводится Пашка.
- Зеленого огородного или тебе другой хрен нужен? Выселили. У Игоря расскажу.
Пашка протянул мне сигарету и развернувшись пошагал в сторону магазина. Я понял, что диалог не удастся. Что ж, нервы есть нервы. Еще неизвестно как бы я на такую новость отреагировал. Я повернулся и пошел по направлению к дому Игоря.
Глава 2.
Игорь, или Здравствуй Вест Голливуд.
Самолет авиакомпании "Вёрджин" оторвался от взлетной полосы аэропорта "Даллес". Глядя в иллюминатор, мы понимали, что американские каникулы закончились и началась новая жизнь, жизнь в иммиграции. Мы летели в Лос Анджелес. Какой дьявол нас понес в этот город, известно одному лишь Богу. Мы летели с броней отеля на три дня, двумя чемоданами багажа и ста семидесятью долларами на счету.
Летели туда, где нас никто не ждал, где не было ни одной знакомой души и помощи ждать, кроме как от самих себя, мы не могли. Как так получилось что от тридцати тысяч долларов осталось сто семьдесят объяснить просто. Около десяти тысяч нам оставалась должна в России наша риэлтор. Но так как этот должник хороший друг и просто честный человек, в возврате оных мы не сомневались, вопрос был в одном: "Когда". Еще пять тысяч нам была должна компания "Катэй Пасифик Эйрлайнз", за возврат билетов в направлении "Нью-Йорк-Ванкувер", которые мы были вынуждены купить по бешеным ценам, при посадке на самолет в Гонконге, иначе на борт до Нью Йорка нас просто не допускали7. Ну и остальные пятнадцать - это отданные долги в России, немного денег Сашке (прости меня сынок, что не смог тогда больше дать сразу), визовые и дорожные расходы и прекрасное проживание целый месяц в Пекине.
Ах, да... Мы еще и в Нью-йорк прибыли с суммой в две тысячи. Так что вроде бы приличная сумма, была сведена к ста семидесяти долларам на данный момент.
Пять часов перелета до Лос Анджелеса я не помню. Я просто спал. Но когда в первой половине дня мы стали заходить на посадку, то под крылом самолета, мы увидели бесконечный, цветущий и пышащий зеленью оазис.
Мы радовались, как малые дети, представляя, что мы будем жить в ультрасовременном мегаполисе, кишащем звездами. Имидж созданный кино и рекламой. После посадки и стандартной процедуры получения багажа мы взяли такси и отправились в наш мотель. На удивление, не смотря на низкую цену это оказался приличный мотель. Двухкомнатный и полностью оборудованнный номер, с бесплатным завтраком, бассейном, видом из окна на пальмы и фойе, кишащее красивой молодежью.
Первый день мы посвятили Инглвуду и осмотру местных, утопающих в зелени домиков. На второй день, вооружившись картой мы двинулись на покорение русского района "Вест Голливуд". Впечатление было приятно-домашним. Русские магазины, рестораны, вывески на русском и повсюду русская речь. Ощущение было, что мы попали в СССР конца семидесятых. Пройдясь по улицам русской Калифорнии, мы в одном из книжных магазинов, купили русскую рекламу и отправились в мотель, искать себе жилье и работу.
Обзвонив достаточно много мест, и не найдя ничего подходящего, уже почти отчаявшись мы наткнулись на одно скромное объявление: "Сдаю комнату в центре". Я быстро набрал номер и услышал приятный голос, который, к нашему разочарованию, сообщил, что комната уже сдана. Решив не отчаиваться, и вспомнив слова моего отца, что если даже вас съели, то у вас все равно есть два выхода, мы отправились на прогулку по Инглвуду.
Февральское солнце Калифорнии, собиралось упасть за океан, и поэтому наступала долгожданная прохлада, а в лучах молниеносного заката маленькие домики в мексиканском стиле укутанные зеленью, создавали ощущение уюта, покоя и уверенности, что завтра все будет хорошо.
Проснувшись утром и насладившись у бассейна прелестью, именуемой здесь "континентальный завтрак", мы отправлись в лобби, чтоб попробовать продлить регистрацию в отеле.
- Извините, ребята, но номер был забронирован на три дня и сегодня мы уже его зарезервировали для других гостей. И свободных, к сожалению, номеров нет. Но вы можете бесплатно на сутки сдать багаж к нам в камеру хранения, и мы попытаемся вам что-то подыскать, - улыбнулась нам милая дама-хиппи у стойки регистратора.
- Окей, мы воспользуемся камерой, - ответил я, и получил ваучер на пользование камерой.
Как только мы вошли в номер, чтоб упаковать наши вещи, раздался звонок мобильника.
- Привет, парни, вы еще комнату ищите? Приезжайте, посмотрите, если устроит, то и останетесь - это звонил тот самый парень, который вчера сказал, что комната уже сдана. Записав адрес, мы отправлись на автобус и поехали снова в Вест Голливуд, строя радужные планы на будущее и удивляясь тому, какие же здесь еще неиспорченные русские, в отличие от Нью Йорка. Автобус маршрут № 212, вез на по Ла Бреа авеню, мимо нефтяных скважин, сменяющихся апельсиновыми рощами, небольшими кондоминиумами из прельствишего нас провинциальной прелестью района под названием Инглвуд в направлении Голливудских холмов в городок под названием Вест Голливуд, где когда то русскаие эмигранты обосновали свою колонию, которую американцы зовут Little Soviet Union, а русские ласково: "Рашн эриа"8.
*****
Мы договорились встретится на углу Кёрсон и Ромэйн авеню. Как и условились, мы подошли к автозаправке, набрали номер Алекса (именно так нам представился парень по телефону), и он вышел нам навстречу. Мягкий украинский говор, приятная внешность и дружелюбие подкупили нас сразу. Мы прошли в квартиру, которая на самом деле располагалась в многоквартирном доме на углу Стэнли и Ромэйн. Расположившись в прохладной гостиной на диване и, отпивая предложенную воду, мы начали процесс знакомства. Алекс сказал, что он живет с больным дядей и ухаживает за ним, поэтому условия нашего пребывания в квартире будут оговорены по пунктам. Нам выбирать не приходилось, но то что у нас оставалось в кошельке лишь девяносто долларов, подталкивало к одному вопросу:
- Алекс, извини, но мы оказались в такой ситуации, что у нас сейчас всего девяносто долларов на двоих и когда придут деньги неизвестно...
- А, парни, пустяки, если все устраивает, то живите, как будут деньги рассчитаетесь. Я сам когда-то так приехал...
- Не сомневайся, мы рассчитаемся очень скоро, спасибо.
-Тоди-тоди-тоди... Буде-буде-буде... - раздалось в дверях гостиной и в комнате появился как нам сначала показалось - гном. Мы с Пашкой ошарашенно переглянулись.
- Йоська, подлюка, иди к себе, - слегка прибавив тон и как-будто бы крича, сказал Алекс, - извините парни, это и есть дядя. У него синдром Дауна.
Мы переглянулись опять, перспектива жить в доме с "Тоди-Буде" нас не прельщала, но как говорится не в нашей ситуации было играть в свинью и апельсины. Посидев еще минут пять, мы засобирались.
- Давайте парни, езжайте за вещами, и как вернетесь позвоните и я вас встречу,- Алекс проводил нас до дверей.
Так мы познакомились с Игорем, именно так, как выяснилось позже, звали Алекса на самом деле.
Мы вышли из дома, закурили по сигарете и молча направились уже на знакомую остановку Ла Бреа и Санта Моника. По пути решив, что терять день просто так не стоит, то мы можем поехать для начала исследовать район манящий издали небоскребами и именуемый Даунтаун Лос Анжелес.
Издали, среди одно- и двухэтажных коробок оплетших паутиной тихоокеанское побережье Южной Калифорнии, Даунтаун казался, чем-то невероятным, манящим и сравним был лишь с космодромом среди пустыни. Сев на автобус четвертого маршрута, мы отправились на исследование этого самого космодрома. Из окна автобуса мы не замечали деталей городского пейзажа, которые нам стали доступны позже, мы как восторженные утята, вырвавшиеся без мамы утки на пруд, восторженно восхищались климатом, зеленью и праздно шатающимся людьми, нефтяными насосами, фривеями и приветливостью американцев.
Глава 3.
Как все начиналось, или "Чужая жизнь".
Я проснулся поздней ночью от сильнейшей жажды. Открыл глаза и не понял где я нахожусь. В темноте, при свете фонаря, который падал через окно, я увидел стойку капельницы и тонкий катетер тянувшийся к моей руке. Я пошевелил рукой и почувствовал, что в ней, в вене находится игла. Сквозь усилие повернув голову, я увидел в изголовье кровати, своего отца. И я понял, что в больничной палате.
Год выдался тяжелым. Очень тяжелым. Я ушел с работы, новой так и не нашел, у Сережки убили маму, он ушел к своей Насте, и в довершение ко всему, моя война с министром культуры Забайкальского края приняла неожиданный для меня оборот. На мою беду, или, как я тогда думал, на счастье, у меня всегда были друзья, которые меня могли поддержать банкой пива, рюмкой водки и в таком все духе. Я пытался один противостоять миру. Но на мир всегда можно плевать, если родные понимают тебя и поддерживают. Но был один маленький секрет, о котором уже знали все, кроме отца. И его мнение для меня было очень важно.
Но мне не хватало духу сказать ему все как есть, и этот червь точил и глодал меня. Убить этого червя, да и все неприятности сразу я решил утопив в водке. Рюмка за рюмкой, день за днем, иногда неделя за неделей. В какое-то время я приходил в себя, выводил из этого состояния, сквозь адские муки абстинентного синдрома, именумемым проще - похмелье, и, как воспрявший из пепла Феникс, отправлялся на поиски работы. Но министр, использовала все свое влияние и по профессии устроиться никак не удавалось, возвращаясь домой, я заходил в магазин, брал "чекушку" для успокоения нервов и вновь погружался в недельное забвение.
Несмотря, на прогрессирующий алкоголизм, я никогда не забывал о сыне, собаке Лаки и своих родителях. Ребенок уходил в школу в чистой и отутюженной форме, накормленный свежеприготовленным затраком, собака была выгуляна, отчетный звонок родителям сделан.
Мои однокурсники и молодые коллеги, зная о моих профессиональных качествах, пытались меня всевозможно поддержать, предлагая всевозможные подработки. Съездить в соседний регион с организацией концерта Задорнова? Пожалуйста. Режиссура спортивного мероприятия? Легко...
Но долгие зимние вечера по прежнему навевали тоску и как-будто бы грядущая безысходность снова толкали на дружеские отношения с бутылкой.
В этот сложный период жизни я и познакомился с Пашкой. Пашка жил тремя этажами ниже. Но свела нас случайность, именуемая Мозером. Позерский и бестолковый парень, именуемый себя художником, пришел работать к нам в "Забайкальские узоры", пока я там еще занимал место главного режиссера. В какой-то момент мы с ним сдружились. Он приходил ко мне в гости, я к нему. И вот, как-то вечером, он звонит мне:
- Слушай, я в твоем доме, тремя этажами ниже. У друга. Спускайся, составишь компанию.
Я согласился. Это был период просветления, был крупный заказ на режиссуру октрытия спортивного комплекса и я объявил водку своим врагом, стараясь ее вычеркнуть из своей жизни. Спустившись вниз, я объявил сразу, что пить не буду, а компанию составлю. Так я и познакомился с Пашкой. Мы прониклись друг к другу симпатией, сначала он стал каждый вечер заходить ко мне в гости, а потом, когда я решил поменять квартиру, переехал вместе со мной, оказывая всевозможную поддержку в моих попытках избавиться от водки. И вроде бы все шло хорошо, все получалось. Но тут у Сережки, моего друга, убили маму. Тетя Марина помимо того, что была мамой Сережки была еще и моим другом. Нервы не выдержали и я сдался. Сломался. После ее похорон, я запил.
Мне на помощь приехала моя мама, Пашка самоустранился, то ли устав, то ли не желая участвовать в этой спасательной операции. И мы с мамой, приняли решение, что в данной ситуации мне будет лучше всего вернуться в родительский дом, выйти из критического состояния, подлечить нервы и уже потом вернуться обратно в Читу. Сказано-сделано. Мы купили билет на автобус "Чита-Шерловая" и я отправился в городок моего детства.
Ближе к лету, тоска по сыну сделала свое дело, и я тайком от родителей, сел в такси и уехал в Читу. Встретился с сыном, мы с ним прошлись по магазинам, погуляли по городу, он уехал к матери, а я остался один на один с собой, и поступить мудрее, как пойти в питейное заведение я не мог. Срыв... Я понимал, что этот срыв к хорошему не приведет, но я отказывался признать, что у меня есть проблема с алкоголем. Я всегда говорил, что это ерунда и что я могу остановиться в любой момент.
В этот раз мне на помощь прибыл мой отец. В один из разговоров он спросил меня: "Что же червь живет в твоей душе? Ведь не просто же так ты пьешь". Я оторопел и решил сказать все как есть.
"Какая чушь, Лешка, ты же мой сын, остальное все просто ерунда," - скзал он. Я обрадовался. Последний рубеж пройден. Я понят. Все... Вроде червь убит. И я соглашаюсь вновь ехать в родительский дом, для окончательной поправки здоровья. Теперь уже с отцом, мы покупаем билет на автобус и едем в город моего детства.
Когда мы подходили к дому, отец сказал:
- Это все твои прихоть и похоть. Надо с этим что-то делать, - И я понял, что рано радовался, что я не понят и не принят. Я так устал от этого всего. А самое страшное, когда человек просто устает. От недопонимания, недоверия, от лжи. Я прошел в комнату брата, достал из своей сумки пузырек со снотворными таблетками. Прошел на кухню, набрал воды в стакан, мысленно попрощался со всеми и высыпав все таблетки в рот, запил их водой. Прошел в спальню и лег на кровать. А дальше, дальше темно. Не помню... И только отец в изголовьи кровати, кататер капельницы и больничная палата говорили о том, что я жив.
Не знаю, кто нашел, и кто вызвал скорую... Но слезы душили меня от обиды. Обиды неудачной попытки уйти. Значит, нужно жить. И вдруг я вспомнил, что перед тем как проснуться, я видел сон: мама, отец, брат и сын стоят внизу, и просят меня не уходить. А Сашкины большие глаза наполнены слезами, он у меня сильный, он не плачет, он терпит любую боль и обиду, но о том, что ему плохо, можно видеть по глазам, в которых слезы пытаются вырваться наружу, но он их не пускает. И он кричит: "Папа, папочка, не уходи! Ты мне очень нужен и я люблю тебя! Как же я без папы!?" и слышу мамины слова: "Сынок, ну зачем?" Слезы сменились от обиды сменились на злость, злость на самого себя, за то, что я из-за собственной слабости и эгоизма причинил такую сильную боль людям, которые меня любят... И я решил тогда, лежа под капельницей в больничной палате, что больше такой глупости я не совершу никогда.
*****
- Знаете, доктор, я хотел убить себя, - начал я рассказывать молодой девушке-психиатру.
- А что случилось до этого?
И я поведал ей историю всю историю своей жизни. Она улыбнулась и сказала:
- Знаете, психических расстройств я не вижу. Попытка суицида была вызвана затяжной депрессией. Я не буду ставить вам психиатрических диагнозов, сами понимаете, это как вердикт будет. Но вам нужен курс психотерапии. Езжайте, в Читу, лучше в Иркутск. Пройдете курс терапии и сами увидите, все наладится.
- Спасибо, доктор, я даже не знаю, как вас благодарить за понимание... И, хотел спросить, у меня последнее время температура моя обычная это тридцать семь, тридцать семь и две...
Она улыбнулась и сказала:
- Может просто не климатит здесь? Не место вам здесь для жизни.
Мы попрощались и я закрыл дверь за собой. Все, гора с плеч, я не псих. Значит просто полоса неудач, почти добила меня: "Ну уж нет, дорогие мои враги, - думал я, - вам меня не одолеть. Спасибо, конечно, что вы у меня есть, вы меня только сильнее делаете". С такими мыслями я шагал по борзинским9 улочкам, на автобусную остановку. Дома меня с нетерпением ждали мои родные. И мне хотелось их успокоить, что я не сумасшедший.
Дома, рассказав о результате моего визита к врачу, коллегиально приняли решение, что едем в Иркутск. У отца нашелся повод навестить брата, с которым они не виделись лет пятнадцать, а я наконец-то мог устроить сыну настоящие каникулы...
*****
Наш поезд прибыл в Иркутск с двухчасовым опозданием. На вокзале нас встретил дядюшка, мы быстро запрыгнули в его машину и он нас повез на дачу. Дело в том, что лето, мои иркутские родственники проводили на "дачке", как они ее называли. Я и ожидал увидеть маленький дачный домик, на участке земли в шесть соток. "Дачка" - же оказалась отнюдь не маленькой. Участок земли в добрых полгектара, был засажен фруктовыми деревьями, цветами. Подъездная дорожка вела прямо к "домику". Домик, двухэтажный дом с застекленной по периметру террасой, которая служила кухней столовой, гостиная и две спальни. Но вся перелесть была в том, что дача находилось, на обрыве над Ангарой. Утром, завтракая на террасе, мы любовались проплывающими по реке теплоходами и баржами. А вечером, сидя на скамье за вишневыми деревьями, прямо на обрыве, мы любовались закатом.
Родственники встретили нас радушно, накрыли стол... Вот с этого момента, я первые несколько дней помню плохо. Алкоголь... Рюмка, две, три, литр... И опять ночь, погоня за рюмкой... Сестра, которая тоже была не прочь выпить... И утро, и день и еще одно утро...
На четвертый или пятый день, все же мы поехали к врачу. Пожилой доктор побеседовал со мной минут десять, потом с отцом, потом с обоими сразу и предложил пройти сеанс групповой терапии. Бесплатно. Мы согласились. После сеанса, он подошел и сказал:
- Знаете, я бы рекомендовал вам, обратиться к моему другу, он психиатр-нарколог. Все-таки, я думаю, может гипносеанс нужен. Ну и, затяжная депрессия. Алкоголь был. Я не настаиваю, просто проконсультируйся.
- Хорошо, доктор.
- Ну и вот тебе мой диск с сеансом. На ночь, перед сном, слушай его. И ты снова обретешь душевное равновесие. Слава Богу, ты сильный и умный. Ты справишься.
Мы с отцом вышли от врача и решили, не откладывая в долгий ящик, как можно быстрей поехать к рекомендованному врачу. Но самое главное, что мой самый главный человечек, моя надежда, моя гордость - мой сын, был рядом со мной тогда. И в его глазах было столько надежды на то, что папа непременно справится со всем, и что больше, никогда в его жизни не будет пьяного папы, или сообщений о том, что папа в больнице, под капильнецей. Это мне придавало сил, бороться за себя.
Врач показался мне несколько грубоватым сначала. Но когда в след за мной в дверь его кабинета шагнул отец, доктор остановил его:
- Так, кому нужна консультация? У кого проблемы? Вот его и буду слушать, ему же 33 года, сам справится, - И он улыбнулся мне. Контакт с ним был налажен. Он выслушал меня.
- Знаещь, ты настолько молод и настолько силен характером, что твоя депрессия уйдет, если уйдет из твоей жизни алкоголь.
- Доктор, я не алкоголик. Я могу...
- Я знаю, что ты сейчас скажешь, что ты можешь остановиться в любой момент, что алкоголь ничего не значит для тебя. Что сегодня пьешь, а завтра нет... Сказки. Ты раньше мог выпить больше и утром себя хорошо чувствовал?
- Да.
- А сейчас, если утром не выпьешь в норму тяжело прийти?
- Ну, есть...
- Да не есть, а почти невозможно. Лет пять назад отключился рвотный рефлекс... И похмелье очень сильное, до судорог... - я молчал. Я был потрясен. Он называл все точно.
- Вот, больше я ничего говорить тебе не буду. Возьми брошюру и почитай.
Он проятнул мне брошюру. Я начал читать. Холод пробежал внутри меня, все что происходило со мной, было описано в разделе: "Алкоголизм. Вторая стадия". Я отложил брошюру и сказал:
- Доктор, то есть вы считаете, что затяжная деперссия обусловлена именно алкоголем?
- Нет, но то что, она усилена им, это точно. Не надо стыдиться признаться в этой болезни. Это болезнь. И, слава Богу, мы сейчас можем тебе помочь. Главное, чтобы ты сам захотел. а уйдет алкоголь их твоей жизни и ты увидишь, что мир то совсем другой. Ты не виноват в алкоголизме. Просто у тебя произошел сбой и в организме по мере увеличения потребления алкоголя стал вырабатываться в избытке алкогольдегидрогеназа - фермент, расщепляющий спирт в организме. И когда ты перестаешь употреблять алкоголь, ему нужно что-то расщеплять, поэтому организм требует принять алкоголь еще и еще. Но, если ты хочешь, мы можем блокировать этот фермент. на лечение уйдет не меньше полгода. Подумай и позвони мне.
- Хорошо доктор. Только я уже решил. Я согласен.
- Ну что ж, тогда, жду через неделю. Проведем основную процедуру и распишем лечение.
Полный надежд на светлое будущее я покинул кабинет доктора и мы поехали на Байкал. В нерпинарий. Я с Сашкой и сестренка со своей дочкой гуляли по нерпинарию, смотрели на шоу дрессированных нерп10, ели омуль11 горячего копчения и просто наслаждались теплой погодой короткого сибирского лета.
*****
Я лежал на кушетке. От моей вены тянулся катетер к стойке капельницы. Медсестра меня подготовила к процедуре. В процедурную вошел доктор.
- Ну, Алексей-Алешенька, сынок... Сейчас я прокапаю тебе раствор янтарной кислоты, чтобы расширить каппиляры и улучшить доступ основного препарата в подкожно-жировую клетчатку, где он сакуммулируется и в течение полугода, будет блокировать алкогольдегидрогеназу. Первые дни, ты изменений не заметишь. Но через пару недель, ты сможешь равнодушно проходить мимо алкоголя, через месяц, когда все токсины выйдут, увидишь, как прекрасен мир, а через два ты поймешь, что алкоголю не место в твоей жизни. Но, любое лечение, это своеобразный шок для организма. И депрессия, никуда не денется само по себе. Поэтому я тебе выпишу антидепрессанты, пить их придется около полугода и, конечно, слушать диск моего коллеги. Ну и месяца через три, ты мне приедешь или позвонишь, сообщишь о том, как ты. Договорились?
- Да.
И доктор открыл зажим капельницы. Довольно мерно закапала желтая жидкость по катетеру капельницу. Я смотрел на капли. КАП-КАП... Там внизу, в машине меня ждал сын, он верил в меня. "Я не могу подвести Сашку"... КАП-КАП... "Все наладится, - думал я, - я всем докажу, что я сильный и что я смог выбраться из этого омута". КАП-КАП... Открылась дверь. Это вернулся доктор.
- Ну что ж, Леша. Сейчас я введу основной препарат. Это будет неприятно, может больно. Но это будет длиться недолго, секунд тридцать. Потом все будет хорошо, поверь мне, это того стоит.
- Конечно, - улыбнулся я. - Доктор, если уж я решился, то я доведу до конца. Я упорный.
- Ну и славно, - и доктор ввел из шприца в кататер раствор.
Миллионы, миллиарды игл, раскаленных на огне, воткнулись в мою кожу. Я выгнулся дугой, сильно закружилась голова. Жар, невыносимый жар прокаливал меня изнутри. Казалось, огонь начинает сжигать меня изнутри. Боль... Сильная... и вдруг все прошло.
- Вот и все. Рецепт на лекарства я уже отдал отцу. Все, Леха, вставай. Добро пожаловать в новую жизнь. Я верю в тебя. Ты молодец, что вовремя пришел. В добрый путь.
У дверей процедурной меня ждал отец. В его глазах я увидел искры, которых не видел давно.
- Ну вот, сын, теперь все будет хорошо, - и он обнял меня. Мы шли по лестнице вниз, мы шли по больничным коридорам... Слезы катились из моих глаз. Я не верил в то, что я смог. Что я смог сделать первый шаг навстречу новой жизни. Мы спустились к машине. Дядюшка с сыном ждали нас на стоянке.
- Папа, - сынишка бросился ко мне, - папа, я горжусь тобой! - и тут я не сдержался. Я заплакал. Так мы и ехали до дачи. Я сидел с сыном на заднем сидении, обняв его и слезы катились из моих глаз.
"Слава Богу, что у меня есть мои родные, - вернувшись из воспоминаний, думал я поднимаясь к квартире Игоря,- Спасибо им, что не бросили меня тогда, помогли выбраться из алкогольной пучины. Прошло четыре года, а алкоголь не вернулся в мою жизнь и я видел смысл в жизни".
*****
- Алексей, привет, - сказал мне Игорь.
- Привет. Ты мне неделю назад говорил, что комната у тебя свободна. Мы готовы к тебе въехать. Ты не против? Все в силе? - начал я тараторить, с порога, используя свой давний метод -"ошарашить".
- Да, конечно, - Игорь удивился, не отказал. Метод сработал, - а что произошло?
Теперь можно и правду начать выдавать:
- Выселили. Полчаса назад. Вооруженный шериф.
- Так что случилось-то?
- А вот это и хочу узнать. Я могу телефоном воспользоваться? Мне надо как-то туда обратно попасть. Там документы, деньги, кредитки и чеки,- я схватил телефон и понял, что я не знаю куда звонить... "Как куда, - пронеслось в голове, - для начала в 911, а там все узнаешь".
Я набрал номер экстренной помощи.
- Вы позвонили в службу экстренной помощи девять один один, - послышалось из трубки, - на связи медицинский отдел.
- Извините, но мне нужен отдел полиции.
- Секундочку, я переведу звонок.
- Спасибо.
- Вы позвонили в службу экстренной помощи подразделения шерифов, чем можем помочь?
- День добрый. Подскажите, у меня вопрос, куда мне обратиться, по вопросу незаконного выселения?
- В суд.
- Стоп, вы не поняли, - гнев начал вырываться наружу, - меня выселили около часа назад. И я хотел бы узнать, может ли вооруженный сотрудник правоохранительных органов, врываться утром в квартиру и под дулом пистолета, выставлять, почти голого, на улицу.
- Нет, если на это нет основания. Но у нас служба экстренной помощи. Вам сейчас что-то или кто-то угрожает?
- Нет.
- Значит вам нужно звонить, непосредственно в подразделение шерифов и писать заявление. Вот вам номер телефона, - и мне продиктовали номер.
Записав номер на клочок бумажки, я пробормотал скромное: "Спасибо", - и бросил трубку. День обещал быть жарким, долгим, и нелегким... И как быть, я просто не понимал.
Я набрал номер, который мне продиктовали. В ответ ра