Волшебные узлы
Однажды отправились рыбаки к острову Хийумаа ловить рыбу. Дул попутный ветер, и они скоро добрались до места. Наловили там много рыбы и стали подумывать о возвращении.Повернули свои лодки носом к большой земле и принялись грести. Тут вдруг поднялся сильный ветер и понес рыбаков обратно к острову Хийумаа. Ветер все дул и дул, и непохоже было, что он собирается утихнуть.
Пристали рыбаки к острову и увидели избушку. В этой избушке жил старик. Попросились они к старику на ночлег.
Старик их спрашивает:
— Вы откуда? Куда путь держите?
Рыбаки говорят:
— Мы с большой земли. Ловили у Хийумаа рыбу. Хотели вернуться домой, а тут поднялся встречный ветер и погнал нас обратно к острову. Ветер такой, что и думать нечего о возвращении.
Старик говорит:
— Я бы вам помог вернуться, если вы умеете держать слово.
Рыбаки отвечают:
— Слово мы сдержим, только помоги.
Тогда старик снял со стены веревку длиной в три дюйма. На веревке было три узла. Он дал веревку рыбакам и сказал:
— Идите, готовьте лодки, а как приготовите, развяжите на веревке первый узел. Сразу поднимется попутный ветер. В мгновение ока отнесет он вас далеко от острова. На половине пути развяжите второй узел. А третий узел можно развязывать только на берегу. В море, смотрите, не развязывайте.
Рыбаки взяли веревку, поблагодарили старика и решили выйти в море рано утром.
Садятся утром в лодки и все еще не верят:
— Поможет нам эта веревка! Как же!
Но самый молодой рыбак сказал:
— А по-моему, старик этот — мудрый старик. Вот увидите — как он сказал, так и будет!
Рыбаки решили испробовать силу узлов. Спустили лодки и развязали первый узел. И вот чудо — откуда ни возьмись, поднялся сильный попутный ветер. Лодки так и режут воду, только волны за ними пенятся.
На половине пути рыбаки развязали второй узел. Лодки полетели еще быстрее. Совсем уже недалеко от большой земли было.
У самого берега решили рыбаки развязать и третий узел.
— Погодите, — сказал молодой рыбак. — Ведь старик с Хийумаа велел развязывать третий узел только на берегу. Не то беда может случиться.
Но другие рыбаки не послушали его:
— Какая еще беда? Мы же совсем близко от берега.
И развязали они третий узел.
В тот же миг ветер переменился и погнал рыбаков обратно к острову.
Рыбаки гребли изо всех сил, но берег не приближался. Всего несколько мгновений потребовалось им, чтобы пройти весь путь от острова Хийумаа, а тут бились они до захода солнца, пока наконец добрались до берега, до которого было рукой подать.
Раскаивались рыбаки, что не послушались мудрого совета, но что толку в таком раскаянии?
Воробей готовит квас
Задумал однажды воробей пожить в достатке и решил:
«Неужто я всегда должен утолять свою жажду одной водой. Возьму-ка и сварю себе крепкого квасу.»
И сделал: слетал на мужицкое поле, выклевал из ячменного колоса целое зерно, зарыл украденное зерно в сырой мох, сел на него, подождал, пока зерно начало прорастать, потом взял проросшее зерно, отнёс на прошлогоднее пепелище, зарыл в золу, насушил солода, меж двух камней перетёр солод в мелкую и мягкую муку.
Потом прилетел воробей на берег озера, опустил эту мелкую и мягкую солодовую муку в воду.
Бежала мимо мышь, остановилась, спросила с любопытством:
— Эй, дядюшка воробей, ты что тут делаешь?
— Квас готовлю, — гордо ответил воробей.
— А мне разрешишь попить? — спросила мышь.
— Попей, попей, только осторожно, не хвати лишнего — квас на этот раз чуточку крепковат, — сказал воробей.
Мышь попила, почмокала, покачала головой. Покачала головой, ничего не сказала — пошла своей дорогой.
Примчалась во всю прыть собака с высунутым языком: она только что гнала зайца, и больно ей пить хотелось. Увидела воробья, остановилась и спросила:
— Эй, дядюшка воробей, ты что тут делаешь?
— Квас готовлю, — гордо ответил воробей.
— А мне тоже позволишь попить? — спросила собака.
— Попей, попей, только осторожно, не хвати лишнего — квас на этот раз получился чуточку крепковат, — сказал воробей.
Собака пила долго и жадно, потом почмокала языком и тоже покачала своей головой, ничего не сказала — помчалась во всю прыть своей дорогой.
Затем пришла кошка — она недавно полакомилась куропаткой, и её мучила жажда.
Увидела она воробья, который предусмотрительно сел на верхнюю ветку, поздоровалась с ним и спросила:
— Эй, старый родич и друг, ты что тут делаешь на озере?
— Да квас, всё квас, — ответил воробей новой гостье, не спуская с неё глаз, и взлетел на самую вершину дерева.
— А мне тоже дашь попить? — спросила кошка.
— Попей, попей, только осторожно, не хвати лишнего, квас на этот раз получился чуточку крепковат, — сказал воробей.
Кошка пила, пила, потом взглянула наверх, сказала медовым голосом:
— Ух ты, батюшки, матушки! Вот квас, так квас. От такого адского питья просто ноги слабеют!
— Ещё бы! Уж я плохого не сделаю, — похвастался воробей и — фьють! — слетел на траву поближе к кошке.
Но кошка была сыта по горло и, мурлыча, отправилась своей дорогой.
В сумерки пришла на берег озера старая лошадь, которая больше не работала — её держали только ради шкуры.
Сошла, бедная, ковыляя, к воде, свои грустные думы думая, увидела воробья, пожелала ему вежливо ему долгих лет и спросила:
— Ну, пичуга, ты что тут делаешь?
— Да квас готовлю, всё квас, — ответил воробей.
— Может и мне позволишь отпить глоточек? — спросила лошадь.
— Отпей, отпей, только не хвати лишнего, квас крепкий. Ты и так уже слабая и дряхлая, смотри, как бы совсем ноги не отнялись.
Лошадь пила долго, большими глотками, наконец подняла голову, пофыркала и сказала:
— На вкус недурно. Только это не квас.
— Как так не квас? — рассердился воробей. — Что же это тогда?
— Вода. Прозрачная и чистая вода, — ответила лошадь.
— Вовсе не вода, ты только назло так говоришь. Мышь пила — даже рот не могла раскрыть от удивления.
— Она добрый зверёк, огорчать тебя не хотела.
— И собака пила — от удивления рта не могла раскрыть.
— У неё тоже доброе сердце — огорчать тебя не хотела.
— Даже кошка пила — мудрейшая из мудрых среди зверей — и прямо в глаза сказала, что квас хорош! — настаивал воробей.
— Кошке ты не очень-то верь, она для того хвалила, чтобы заговорить тебя и съесть, когда ты ей в подходящую минуту подвернёшься! — сказала лошадь и, снова сунув морду в воду, сделала большой глоток.
— Но тебе, видно, тоже нравится! — воскликнул воробей.
— Да, мне нравится: это чуточку посытнее пойла, которое мне дают и которое называется болтушкой, — ответила лошадь и затем, как все, тоже отправилась своей дорогой.
А сам воробей пил свой квас целое лето и лишь осенью, когда погода стала дождливой и жажда его больше не мучила, подумал:
«Похоже, и вправду жидковат получился… Ишь ты, уже водой отдаёт. На тот год нужно два ячменных зёрнышка принести».
Так он и сделал: на следующий год в самом деле принёс два ячменных зёрнышка.
Гном из-под печки
Барин велел повару наготовить вкусной еды. Поставил повар большой котел, положил в него много баранины. Сам сидит, огонь раздувает.
Вдруг из-под пола, из-под печки вылезает гном и просит:
— Голубчик, дай баранинки! Отощал от голода.
— Не могу, — говорит повар, — у нас у самих едоков много.
— Тогда хоть подливочки дай! — говорит гном.
— Подливки, так и быть, возьми! — сказал повар и зачерпнул гному поварешку подливки.
Взял гном поварешку в руки, и не успел повар оглянуться, как маленький обжора в один миг опустошил весь котел и скрылся.
Испугался повар не на шутку, пошел барину, жаловаться, про гнома рассказывать. Барин не поверил, но повар душой и телом поклялся, что ни словечка не выдумал. Тогда барин нахмурился и велел снова положить в котел баранины.
— А если, — говорит, — этот гном явится, дай ему поварешкой по лбу.
Положил повар баранины, сидит, огонь раздувает.
Вдруг опять из-под пола, из-под печки является гном и просит подливки.
— Не могу, — сказал повар. — Не велено. Велено тебя поварешкой по лбу стукнуть.
— Не бей меня, голубчик, — попросил гном. — Пожалей нас с женой. Она у меня заболела. Некому теперь обед приготовить, воды принести. Налей мне в этот мешочек подливки — видишь, какой он маленький? Я жене отнесу, пусть поправляется.
Поверил ему повар. Решил, что второй раз не обманет — есть же у него совесть. Да и стыдно отказать в такой капле: мешочек-то крохотный был. И дал гному поварешку. Дескать, много ли надо его больной жене.
И вот чудеса — мигом вся баранина из котла исчезла в крохотном мешочке, и гном пропал.
Вот горе-то!
Пошел повар весь в слезах к барину. Ох и рассердился же барин, из себя вышел. Велел снова положить в котел баранины, но сказал, что в третий раз такого не простит — выгонит.
— Прихлопни, — говорит, — на месте этого жулика, если он опять сунется.
Снова поставил повар котел, а гном опять заявляется.
Схватил повар поварешку и закричал:
— Уходи! Мне тебя на месте велено прихлопнуть!
— Не убивай меня, голубчик! Ты и сам можешь в нужде оказаться. Тогда сразу обо мне вспомни. Жена моя умерла, бедная, а ребеночек голодный: некому нас накормить. Дай хоть пол поварёшки подливки для моего детеныша.
Повар был большой добряк. Жалко ему стало гномьего детеныша. ‘Много ли, — думает, — съест такой малыш?’
И протянул гному поварешку.
Но котел и на этот раз мигом опустел, а гном пропал.
Бедному повару только и оставалось, что идти за расчетом.
— Гном опять все украл, — говорил он барину, а у самого голос дрожит.
— Пошел прочь, негодяй! — завопил барин. — Чтобы завтра же утром ты вымелся со всеми своими пожитками! Не будь ты таким хорошим поваром, я бы тебя и до утра не оставил!
И зовет управляющего.
— Приготовь, — говорит, — жаркое! А если гном сунется, прихлопни его тут же!
— Ладно, — говорит управляющий, — не беспокойтесь, ваша милость!
И пошел ставить котел.
Гном опять, конечно, вылезает и подливки просит. А управляющий только того и ждал.
— Подливки, — заорал, — мошенник?
И хвать его поварешкой по лбу. Бедный гном так и покатился под печку. Спас управляющий жаркое, подает барину.
— Я,- говорит, — этому плуту всыпал! Уж больше не сунется…
А повар собрал утром свои вещички, взвалил узел на спину, пошел прочь. И тут гном из-под пола, из-под печки выскакивает. Вся голова полотенцем обвязана.
— Эй, — говорит, — приятель! Ты что ж прощаться не хочешь? Ведь я тебе припас кое-что на дорожку. Зайди ко мне в дом.
Полез повар под печку. Как влез, сам не знает, но все же сумел. Влез, а там такие палаты — не хуже господских. И всяких диковин полно.
Прошли они все покои, пришли в каморку. Берет гном с полки коробочку и говорит:
— Вот, милый, это тебе в награду за твою доброту. Случись у тебя какая недостача, постучи пальцем в эту коробочку и скажи, что тебе нужно. Все будет мигом!
Взял повар коробочку, сказал гному спасибо, полез обратно на кухню. А там как раз управляющий.
Берет повар коробочку, стучит в нее пальцем и говорит:
— А ну-ка, милая, собери мне еды на дорожку!
И откуда ни возьмись появляется котомка, а в ней всякая-всякая еда. Понравилось это повару, он еще кой-чего потребовал, и все ему было. Управляющий даже рот разинул.
— Ну и коробочка! — говорит. — Где раздобыл такую?
Повар сказал где. Потом сложился и ушел. А управляющий думает:
‘Хочу коробочку! Уж я подольщусь к этому гному, замолю свой грех! Надо скорей баранины наварить!’
Наварил он баранины, сидит, ждет гнома, а того как назло нет.
— Эй, подпечник! — зовет управляющий. — Заходи, милый, в гости! Услышал это гном, вылез.
— Тебе чего? — говорит. — Еды у меня хватает — мне повар на неделю дал.
— А ты свежего попробуй, — уговаривает управляющий.- Может, больше понравится.
Попробовал гном свежего.
— Спасибо, — говорит. — Вкусно. Пойдем, я тебя отблагодарю.
Полезли они под печку. Схватил управляющий коробочку и скорей обратно — на кухню.
Даже спасибо не сказал — так торопился. Побежал скорей к барину, начал хвастать, что сейчас у них все будет, чего они захотят. И давай колотить в коробочку. Только стукнул, а оттуда как выскочит гном с железной палицей и:ну дубасить барина с управляющим. До бесчувствия избил.
А сам тут же пропал. И коробочка тоже пропала. Только их и видели.
Запретный узел
Как-то выдался в рыбачьем посёлке неудачливый год. С осени рыба плохо шла в сети — к весне и опустели кладовые. У рыбаков рыба — что хлеб у крестьян. Нет рыбы — всё село голодает.
Собрались рыбаки все вместе и стали совет держать. Как быть, что делать? В море выходить — время не пришло, дома оставаться — совсем пропадёшь.
Думали-думали рыбаки и решили попытать счастья.
— Может, смилуется над нами море, хоть что-нибудь да пошлёт в наши сети!
А один рыбак сказал:
— Уж не знаю, сказки ли это или правда, а говорят, старик Каарел когда-то водил дружбу с самой хозяйкой моря. Уж, верно, он-то знает, как приманить рыбу.
— Что-то и мне вспоминается, — сказал другой рыбак. — Я ещё мальчонкой был, дед рассказывал, будто есть у Карела заветная вещица, что во всякое время рыбу приманивает. Не пойти ли нам к старику — может, он даст её нам на счастье!
На самом краю села жил Каарел. Был он когда-то храбрым и удачливым рыбаком. Но давно уже время согнуло его спину, и не только в море перестал ходить старик, а и за порог своей хижины редко переступал. Но когда рыбаки постучались в дверь, Каарел вышел к ним и сказал:
— Знаю, друзья, зачем вы пришли ко мне, и вот что я скажу вам: добрый рыбак не на счастье надеется, а на умение своё и на силу своих рук. Но вы затеяли трудное дело. До времени выходите в море, а море этого не любит. Хорошо, идите смело, я помогу вам.
Тут старый Каарел снял с себя шейный платок и показал рыбакам.
— Видите — на платке три узла. Первый узел принесёт вам попутный ветер. Развяжите его, как поднимете парус. Второй узел приманит к вам рыбу. Развяжите его, как закинете сети. Третий узел совсем не развязывайте. А развяжете — ждите беды. И ещё вам скажу: будьте довольны тем, что пошлёт вам само море. Сколько бы ни попалось вам рыбы, не закидывайте сети второй раз.
— Не бойся, Каарел, — ответили рыбаки. — Как ты скажешь, так и сделаем. Слово тебе даём.
— Ну смотрите, слово моряка — верное слово, — сказал старик и отдал рыбакам платок.
Всю ночь рыбаки смолили баркас и чинили сети. К утру всё было готово. Рыбаки прыгнули в лодку и оттолкнулись от берега.
Скоро они вышли из залива и поставили парус. Тут старшина вынул платок старого Каарела и сказал:
— Развяжем первый узел.
Узел развязали. И сейчас же задул свежий ветер, наполнил паруса и погнал лодку вперёд.
Хорошо шла лодка. Без руля поворачивала, как ножом рассекала волны. Далеко в открытое море заплыли рыбаки. И вдруг ветер стих, парус упал, лодка остановилась.
— Верно, это и есть то место, о котором говорил старик! — сказали рыбаки. Поставим здесь наши сети.
Дружно взялись все за работу. Бросили якорь, расправили сети и закинули в море.
— Теперь развязывай второй узел! — крикнули рыбаки.
Старшина вынул из-за пазухи платок старика Каарела и развязал узел. И только он его развязал, в море что-то заплескалось, круги пошли по воде, поплавки дрогнули на сетях.
Рыбаки подождали, пока всё кругом утихнет, и стали осторожно выбирать сети. Никогда еще сети не были такими тяжёлыми. Изо всех сил тянули их рыбаки. Наконец края сетей поднялись над водой. Рыба прямо кишела в неводе. Серебристая чешуя блестела на солнце так, что глазам было, больно смотреть.
— Раз, два! — скомандовал старшина.
Рыбаки дёрнули сети — и рыба посыпалась в лодку.
— Хороший улов! — сказал один рыбак. — Спасибо старику Каарелу.
— Так-то оно так! — ответил другой рыбак. — Да нам, чтобы все до самой путины были сыты, надо бы три таких улова. Не закинуть ли, друзья, ещё раз сети?
— Что ты, что ты! — сказал самый молодой рыбак. — Вспомни, что говорил Каарел: будьте довольны тем, что пошлёт вам само море.
— Ну, старым и малым немного надо, — засмеялся старшина. — А нам стыдно будет, если вернёмся с лодкой, не полной до краёв.
И рыбаки снова закинули сети.
Но на этот раз не было им удачи. Пустые сети вытащили ловцы. И малой рыбёшки не поймали.
Рыбаки приуныли, а старшина сказал:
— Это потому, что мы не развязали третьего узла на платке старого Каарела. Сами видите — не простой у него платок. Каждый узел приманивает удачу. Остался еще один, развяжем и его. Тогда уже доверху будет полна наша лодка.
— Ой, старшина, — сказал теперь самый старый рыбак, — ведь Каарел велел не трогать этот узел.
— Ну, ты ведь тоже старик, — ответил старшина, — а у стариков известная поговорка — до трёх раз судьбу не испытывай. Только ведь и по-другому говорят: дураки от счастья отказываются.
— И то правда, — сказали рыбаки. — Эх, будь что будет! Развязывай, старшина, узел!
А у старшины давно уже платок наготове. Дёрнул он последний узел и развязал его. И тут море зашумело, волны поднялись за кормой, а поплавки на сетях так и заплясали.
— Ну, пошла рыба! — сказал старшина. — Разве не правду я вам говорил!
Обрадовались старики, еле дождались, пока пришло время тянуть сети. И опять, как и в первый раз, сети показались им очень тяжёлыми. Но рыбаки — крепкий народ.
Дружно налегли они на канаты и выдернули невод. И что же! В сетях билась одна-единственная рыба. Это была на удивление большая щука, а хвост у неё был тупой, точно его обрубили топором.
— Ну и чудище! — подивились рыбаки и с досадой бросили щуку в лодку.
Тем временем солнце уже стало спускаться к воде. Волны успокоились перед закатом.
И вдруг какие-то голоса разнеслись по затихшему морю. Рыбаки вскочили и посмотрели кругом.
«Кого это ещё нужда до времени выгнала в море?» — подумали они.
Но нигде не было видно ни одной лодки.
— Должно быть, это кричала чайка, — сказал старшина.
Тут звонко и протяжно заиграл рожок, будто пастух в селе сзывал стадо. Потом женский голос спросил:
— Все ли дома?
А звонкий девичий голос ответил:
— Все дома. Только бесхвостого козла нет.
И опять заиграл рожок, ещё громче, ещё протяжнее.
В лодке вдруг забилась щука, она во всю ширь разевала свой зубастый рот и изо всех сил расталкивала других рыб. Но старшина толкнул её сапогом, а товарищам громко крикнул:
— Поднимайте якорь! Что-то не нравится мне всё это. Уйдём поскорее отсюда.
Рыбаки подняли якорь и повернули лодки к родному берегу.
Но что за чудеса! Как ни налегали они на вёсла — лодка ни с места. Будто море студнем застыло, будто дно лодки приросло к воде. Рыбаки дружно поднимали вёсла, а лодка и на вершок не подвигалась вперед.
Всю ночь промучились рыбаки. Они то бросали, отчаявшись, вёсла, то снова принимались грести, но ничто не помогало. Казалось, никакая сила не может сдвинуть лодку.
На рассвете, чуть только заалело на востоке, опять послышались удивительные голоса:
— Все ли проснулись, все ли собрались?
— Все проснулись, все собрались, только бесхвостого козла все нет как нет!
И снова заиграл рожок, и тоненько зазвенели колокольчики. А в лодке вдруг зашевелилась рыба. С самого дна, извиваясь, выползла удивительная щука, раскрыла свой зубастый рот и захлопала жабрами.
— Что за беспокойное чудовище! — проворчал старшина и вдруг подумал: «Уж не в ней ли всё дело? Не её ли там дожидаются?»
Тут старшина вскочил со скамейки, схватил щуку и бросил за борт.
И сейчас же где-то далеко, может, на дне моря, кто-то захлопал в ладоши и весело закричал:
— Смотрите, смотрите, бесхвостый козёл плывёт к дому! Вон как торопится, даже пузыри пускает!
Больше рыбаки ничего не слышали. Поднялся такой страшный ветер, так загрохотали волны, что рыбаки и друг друга-то не могли расслышать.
Лодку сорвало с места и понесло по волнам.
Целый день кружились рыбаки в бушующем море. Лодка то взлетала высоко вверх, точно хотела подняться к облакам, то проваливалась глубоко-глубоко вниз, чуть не на самое дно моря. Такой бури, верно, и старики не помнили на своём веку.
К вечеру лодку прибило к скалистому острову. Рыбаки выпрыгнули на берег и кое-как вытащили лодку на сушу.
— Что это за остров? — спрашивали они друг друга. — Куда это нас занесло?
Тут из-за скалы вышел маленький старичок. Спина у него была согнута колесом, а белая борода падала чуть не до земли.
— Это остров Хиу-маа, — сказал старик. — Не мудрено, что вы его не знаете. Редко кто заплывает сюда по доброй воле.
Старик повёл рыбаков в бревенчатую хижину за скалами, обогрел, накормил, а потом сказал:
— Кто вы такие и откуда? И зачем так рано вышли рыбачить?
— Что же нам было делать? Опустели наши кладовые, голод настал в посёлке, — ответили рыбаки и рассказали старику всё, что с ними было. Только об одном они умолчали — о том, как развязали третий, запретный, узел на платке старого Каарела.
Старик выслушал их и сказал:
— Когда-то я знавал вашего Каарела. Храбрый он и мудрый рыбак. Море для него — что дом родной. Знаете, куда он направил вашу лодку? Прямо к выгону морской хозяйки. Там пасёт она свою рыбу. Но рыба её хитра и умна — никогда не попадётся в сети. В ваш-то невод попались рыбьи стаи, что заплывают издалека покормиться вместе со стадами морской хозяйки. А вот как бесхвостая щука забрела в ваши сети — никак не пойму. Чем это вы её приманили?
Тут поняли рыбаки, от какой беды хотел их уберечь Каарел, но ничего не ответили старику. Тяжело было у них на сердце. Буря на море не стихала, ветер так и завывал в трубе, и крупные брызги стучали в оконце. Верно, не на один день заладила непогода.
Старик уложил рыбаков в углу хижины на старые сети, и они заснули крепким сном.
На рассвете старик разбудил рыбаков. Буря всё так же ревела за окном, и волны грохотали о камни. Рыбаки совсем приуныли.
— Что же нам делать? — спросили они старика. — Этак нам никогда не выбраться отсюда. А дома ждут голодные дети.
— Ничего, — ответил старик, — может, и выберетесь. Ну-ка, дайте мне платок старого Каарела.
Старшина нехотя вынул платок и отдал его старику. Посмотрел старик на платок и покачал головой.
— Когда-то я уже видел его. Только, помнится мне, было на нём три узла. Два узла — сами говорите — вы развязали, а где же третий узел?
Что было делать рыбакам? Всё рассказали они без утайки.
Нахмурился старик:
— Плохие вы моряки! — сказал он. — Старого Каарела вы не послушались и меня обмануть хотели.
Стыдно стало рыбакам, низко опустили они головы.
— Ну, — сказал старик, — вижу, что вы и так наказаны. Ради старого Каарела, ради ваших голодных детей помогу вам.
Тут старик взял платок, завязал на нём узел и сказал:
— Смотрите же, чтобы вперёд ваше слово всегда было так крепко, как этот узел.
И только он затянул петлю — ветер за окном разом утих и волны улеглись в море. Будто и не было бури.
Рыбаки поблагодарили старика и пошли к своей лодке.
Старик проводил их до самого берега и, когда подняли парус, махнул рукой, будто на прощанье. И сейчас же лёгкий ветер надул парус, и лодка понеслась по тихому морю.
В тот же день рыбаки приплыли к своему посёлку.
С радостью встретили их друзья и родные.
А улова хватило до самой путины.
Всё хорошо, что хорошо кончается. Но рыбаки никогда не забывали полученного урока. С тех пор слово моряка так же крепко, как и морские узлы, что они завязывают на канатах.
Да и вы почаще вспоминайте эту сказку: ведь не только моряки должны быть верны своему слову.
Каждый своё получил
Шёл однажды по дороге бедный старик прохожий. Время было уже вечернее, смеркалось.
Решил прохожий зайти в ближний дом, попроситься на ночлег. Стукнулся в окошко большого дома:
— Пустите переночевать! —
Вышла из дома хозяйка-богачка и давай бранить прохожего, давай кричать на него.
— Сейчас,- кричит,- собак с цепи спущу! Узнаешь, какой у меня ночлег! Поди прочь!
Пошёл прохожий дальше. Увидел бедный, маленький домик, постучался в оконце и сказал:
— Эй, хозяева, приютите меня не одну ночку!
— Входи-входи!- приветливо отозвалась хозяйка.- Ночуй, только не взыщи — тесно у меня очень.
Вошёл прохожий в дом и видит: бедно в доме, ребятишек много, рубашонки на всех рваные.
— Почему же это у тебя ребята в таких лохмотьях ходят? — спрашивает прохожий.- Почему ты им новые рубашки не сошьёшь?
— Куда там!- отвечает женщина.- Муж у меня умер, одна я ребят ращу, где уж мне им новые рубашки шить!… У нас и на хлеб денег нет.
Выслушал её прохожий, ни слова в ответ не сказал. А хозяйка собрала на стол ужин и стала звать прохожего:
— Садись, поешь с нами!
— Нет,- отвечает прохожий,- не хочу. Сыт я, недавно поел.
Развязал он свою сумку, достал всё что было съестного и сам угостил ребят. А потом улёгся и сейчас же заснул.
Рано утром старик проснулся, поблагодарил хозяйку за ночлег и сказал на прощанье:
— Всё, что ты начнёшь делать с утра, будешь делать до вечера!
Не поняла женщина слов прохожего и внимания на них не обратила. Проводила она старика до калитки, вернулась домой и подумала:
«Ну, если даже этот бедняк говорит, что мои дети оборвыши, то что же могут сказать другие!»
И решила она сшить из остатков полотна, которое у неё было, хоть одну рубашку. Отправилась к богатой соседке и попросила у неё аршин, чтобы вымерить полотно: хватит ли его хоть на одну рубашку?
Возвратилась бедная женщина от соседки и тотчас же отправилась в кладовую.
Взяла с полки кусок полотна и стала мерить его. Она мерит, а кусок всё длиннее становится, всё конца не видно… Целый день мерила и только поздно вечером домерила до конца.
Ну, теперь и ей самой и всем её ребятам на всю жизнь хватит полотна для рубашек!
«Так вот о чём говорил мне утром прохожий!»- догадалась бедная женщина.
Вечером она отнесла аршин богатой соседке и рассказала ей без утайки, как она по слову прохожего получила полную кладовую полотна.
«Ах, зачем я этого прохожего не пустила ночевать!»- подумала богачка и закричала:
— Эй, работник! Запряги-ка поскорее лошадь! Скачи вслед за нищим! Во что бы то ни стало привези его сюда! Бедным надо помогать не скупясь! Я всегда это говорила!
Работник тотчас же поехал разыскивать старика прохожего. Только на следующий день он нагнал его, но старик не захотел возвращаться.
Загоревал работник и говорит:
— Ну, беда мне: не привезу тебя — выгонит меня хозяйка и жалованье не отдаст…
— Не горюй, паренёк,- отвечает старик,- так и быть, поеду с тобой!
Сел в повозку и поехал.
А богачка у ворот стоит, ждёт не дождётся. Встретила старика с поклонами, с улыбками, провела в дом, напоила, накормила, на мягкую постель уложила:
— Ложись, дедушка, отдыхай, милый!
Прожил старик прохожий у богачки день, прожил другой, прожил третий. Ест, пьёт, спит, трубочку курит. Хозяйка его угощает, ласковые слова ему говорит, а сама злится, думает: «И когда только этот старый негодник уберётся отсюда!»
А прогнать старика не смеет — боится: прогонишь его, тогда все хлопоты даром пропадут.
На четвёртый день, к великой её радости, рано утром прохожий стал собираться в дорогу. Богачка вышла его проводить. Идёт старик к воротам, а сам молчит. Вышел за ворота — и опять ни словечка. Не вытерпела и говорит:
— Скажи-ка ты, что мне делать сегодня?
Посмотрел на неё прохожий и сказал:
— Всё, что начнёшь делать с утра, будешь делать до вечера!
Вбежала богачка в дом, схватила аршин, чтобы мерить полотно. Но тут она громко чихнула — так громко, что куры на дворе в испуге разлетелись в стороны.
И чихала она весь день не останавливаясь:
— Ап-чхи! Ап-чхи! Ап-чхи!
Ни пить, ни есть, ни отвечать на вопросы богачка не могла. Только и слышно было:
— Ап-чхи! Ап-чхи! Ап-чхи!
И только когда солнце закатилось и совсем стемнело, перестала она чихать.
Комар и конь
Конь жевал траву в поле, и к нему прилетело множество мошек, но самым надоедливым был комар. Конь его пытался не замечать и тогда комар обратился к нему:
-Ты что не видишь, что я прилетел и мешаю тебе наслаждаться жизнью?
— Ну, теперь уже вижу, — спокойно ответил конь.
Комар начал летать вокруг коня и разглядывать его. Посмотрел на хвост, на копыта, на шею и два уха. Потом ещё раз облетел его и говорит ему:
— Ну и здоровый же ты, конь!
— Это точно, комар, не маленький! – весело мотнул головой конь.
— Я намного меньше тебя!
— Конечно же, меньше!
-Небось, ты сильный как богатырь!
-До богатыря далеко, но силы хватает.
-Наверно даже мухи тебя боятся?
— Да где им со мной тягаться!
-И слепни облетают стороной?
-Да, сторонятся меня как птиц на лугу!
Комару понравилось, что конь такой сильный и смелый. «Но я намного сильнее тебя?» — подумал про себя комар и расправил свою маленькую грудку.
— Может ты и большой, конь, а мы комары намного сильнее любого животного. Как налетим всей толпой, так и от тебя останутся только рожки на ножки.
— Да не может этого быть! – заржал конь.
— А вот и посмотрим! – жужжит комар.
— Да ничего у тебя не выйдет! – говорит конь.
Спорили они часа два и видно, что никто из них не хочет сдаваться. Тогда конь решил взяться за дело:
— Чего зря лясы точить, давай проверим кто из нас сильнее!
— Давай!- закричал комар.
Взлетел комар над полянкой и закричал тоненьким голоском:
— Эй, браться мои, летите сюда!
И тут отовсюду налетел целый рой комаров и все начали кусать коня. Ослеп бедный конь, всюду укусы и спрашивает комара:
— И это всё? Уже прилетели?
— Всё, — говорит маленький задира.
— Все вкусно покушали?
— Все, все.
— Ну а теперь держитесь, пришёл мой черёд! – сказал конь.
И тут здоровенный конь повалился на землю и начал валяться на земле. Всех комаров мигом передавил, комар-задира в стороне летал. Задиры все такие, драку затеют, а как дело дойдёт, так сразу в кусты. Из его братии уцелел всего один комар, который еле-еле увернулся от хвоста. «Враг был почти повержен, не хватило четырёх солдат, а то бы съели его!»
«Молодцы, солдаты!» — похвалил его комар и поскорей полетел прочь от коня, чтобы рассказать всем, как чуть было не съел самого сильно коня на лугу. Ведь комары самые сильные на земле! Комариное племя самое могучее на всей планете! Вот и так ведут себя все задиры – напридумывают историй, а потому ими бахвалятся на каждом углу. Умей распознать их и не обращай внимания на мелких людей.
Как барин конем стал
В старые времена жил один жестокий барин. Работников своих он совсем не жалел — мучил их на работе до полусмерти. Даже в праздник отдохнуть не давал.
Как-то утром в большой праздник, когда все другие люди отдыхали после трудов, барин погнал своих работников в ригу молотить.
А работники перед тем молотили целый день и всю ночь напролет и еле на ногах держались от усталости.
Только они взялись за работу, как прибежал в ригу сам барин с палкой в руках: показалось ему, что работники не проворно молотят. Накинулся он на них с бранью, с угрозами. Размахивает палкой, кричит:
— Ах вы бездельники! До тех пор из риги не выпущу, пока не смолотите всю рожь, какая здесь есть!
Стали работники просить барина, чтобы он позволил коня в молотилку запрячь, тогда и дело быстрее пойдет.
— Что?! — закричал барин.— Коня вам дать?.. Да я вас всех, лентяев этаких, своими руками перебью, если вы еще раз осмелитесь подумать об этом! Не дам вам коня! Коню отдохнуть надо. Сами работайте!
Покричал барин и выскочил из риги: кому же приятно пыль глотать!
Только выскочил, слышат работники — кто-то крикнул:
— Тпру! Стой! Тпру…
Потом конь заржал и узда загремела. Видно, кто-то коня запрягает. Кто бы это мог быть?
Тут входит в ригу старик, дряхлый, с длинной седой бородой, а глаза, как молнии, сверкают. И ведет старик на поводу крепкого гнедого жеребца…
Поздоровался он с работниками и говорит:
— Вот вам конь. Запрягайте его в молотилку, а потом пускайте на самые тяжелые работы. В лес поедете — дрова на воз не накладывайте. Как срубите дерево, привяжите этого коня к верхушке и пусть тащит на барский двор целиком, со всеми сучьями. А заупрямится, не захочет тащить — хлещите его нещадно, плети не жалейте! Стегайте и по бокам и по спине, только по голове не бейте. Есть ему ничего не давайте. Как приедете вечером в стойло, подтягивайте к потолку. Пусть после дня работы повисит всю ночь. Ему это только на пользу будет!
Сказал это старик и исчез.
А конь заржал громко, и голос его напоминал голос барина.
Тут работники догадались, что за конь у них появился.
— Наверно, это сам отец Перкон, хозяин грома и молнии, привел нам коня! — говорят работники.— Ну, его приказ надо в точности выполнять. Что велел, то и будем с этим конем делать.
Тут же запрягли гнедого жеребца в молотилку и начали работать. А жеребец упрямится, ржет, копытами стучит, головой крутит — не хочет работать! Тут ему и всыпали как следует, не упрямься!
Так с того дня и пошло.
Как нужно самую тяжелую работу выполнить — непременно гнедого жеребца запрягают. А не хочет работать — плетьми и палками без всякой милости его бьют.
Поработает жеребец целый день без отдыха, а на ночь его в стойло отведут, к потолку подвесят:
— Виси до утра!
И еду гнедому совсем не давали. За все время удалось ему зимой урвать тайком с воза пучок соломки да летом пощипать крапивы под забором — вот и все.
И с того самого дня, как появился гнедой жеребец, лютый барин исчез. Барыня поискала, поискала его, но найти так и не могла.
Прошел целый год. Был жеребец крепкий, статный, сильный, а через год отощал — глаза запали, губы отвисли, на боках ребра выступили, спина искривилась, шерсть клочьями висит.
Как-то раз увидела барыня на дворе жеребца и говорит старосте:
— Надо эту паршивую клячу в лес отвести да и прикончить там. Никуда она больше не годится, и смотреть на нее противно!
Но староста, видно, тоже догадывался, что это за конь такой, и поэтому не прикончил его.
Однажды утром в большой праздник, когда все отдыхали, гнедой жеребец вышел потихоньку из стойла. Забрался он в барский огород и давай есть капусту.
Барыня вышла погулять, зашла в огород и видит: паршивый жеребец с жадностью хватает и глотает капусту.
Рассердилась барыня.
— Ах ты,— кричит,— негодная скотина! Погоди, сейчас я тебя проучу!
Подняла толстую палку — да хвать коня по голове! И только ударила, как в ту же минуту перед ней появился сам барин.
Говорит он слабым да жалостливым голосом:
— Милая женушка, что же ты бьешь меня? Неужели тебе жалко капустных листьев?.. Ведь для меня они после целого года голодовки вкуснее самых лучших кушаний, которые я раньше ел!..
Тут барыня узнала его, заохала, заахала. А барин и не похож на себя: худой, черный, борода отросла, на руках ногти длинные, тело все в ссадинах, от одежды только швы да клочья остались.
Схватила его барыня за руку и повела в дом тихонько, чтобы никто не увидел.
С того времени барин притих да присмирел.
Красивая невеста
Жил-был крестьянин. Было у него три сына — двое умных, третий дурачок.Состарился отец. Пришло время добро меж сыновьями делить. А старик не знает, кому дом отдавать. Все три сына ему любы, а милее всех младший. Братья его дурнем считали, а отец за доброту да за честность любил.
Зовет он сыновей и говорит:
— Хочу между вами добро поделить, чтобы после моей смерти cnopoв у вас не было.
Старшие братья обрадовались. Они давно этого дня ждали. А отец говорит:
— Чтоб все было по справедливости, собирайтесь-ка вы в дорогу и принесите мне по рубахе. Чья будет самая тонкая, тому и дом достанется. Согласны?
— Согласны, — говорят все трое и отправляются в дорогу.
Старшие сразу в город поехали — там рубахи потоньше делают. А дурачок этого не смекнул — пошел в лес. Пошел той самой дорогой, какой скот гонял, добрел до леса — и в лес. Идет себе по какой-то тропке, узенькой совсем, неприметной. Шел-шел и пришел к чьему-то дому. Большому, не меньше церкви. А вокруг только лес и тишина — как на кладбище.
Подходит дурачок к дому, видит — дверь не заперта, заходит внутрь.
И там ни души. Но везде чистота и порядок, а в одной горнице длинный стол стоит, весь блюдами уставленный, будто кто пировать собирался. А дурачок уже проголодался в дороге, он и не стал долго думать — сел за стол и поел-попил не хуже гостя. Поел-попил, пошел дом разглядывать. Все комнаты обошел. Считал их, считал, да и со счету сбился.
Вдруг за одной дверью вроде шорох какой.
«Ага! — думает. — Пришел кто-то. Сейчас мы узнаем, что за господа здесь живут». Открывает он за эту дверь, заходит в нее. Только зашел и сразу к земле прирос от страха: стоит в углу кресло, а на кресле — большая медная змея. Голову подняла и на