В статье, на основе опубликованных источников, рассматриваются различные аспекты конституционного права человека на жизнь. В том числе анализируются такие актуальные понятия, как эвтаназия, право на смерть, с христианских позиций и с позиций общечеловеческого гуманизма. Автор делает вывод, что реально гуманистическими по отношению к человеку выступают именно христианские оценки вышеназванных феноменов.
Ключевые слова: Православная концепция прав человека, право на жизнь, эвтаназия, достоинство человеческой личности, права человека, жизнь человека.
В ст. 20 Конституции Р.Ф. закреплено право человека на жизнь. В христианской интерпретации жизнь человека включает в себя не только жизнь физическую (в смысле физического существования), но и духовную жизнь, в основе которой лежат такие фундаментальные понятия, как достоинство и свобода. Этой стороной жизни человек отличается от других живых существ, которым Бог также заповедовал «плодиться и размножаться» (Быт 1. 21–22; 24–25). Но, в отличие от животных, человек создан «по образу и подобию Божию», и в этом заключается качественное отличие жизни человека от жизни других живых существ (Быт 1. 26–27). Жизнь человека наполнена смыслом, основанном на таких ценностях, как любовь, радость, мир, долготерпение, милосердие, кротость, воздержание (Гал 5. 22–23)[1].
Таким образом, в христианской интерпретации прав человека жизнь не может быть истолкована исключительно как физическое (телесное) существование. Право на жизнь также не исчерпывается только поддержанием физической целостности человека. Получая в качестве дара Божьего жизнь, человек обязан вести ее достойно (и, таким образом, достоинство — это не только право человека, но и обязанность жить достойно, сообразно не только юридическим предписаниям, но и нравственным нормам,
|
|
Человек, наделенный свободой воли, может всегда сделать выбор: «…жизнь и добро, смерть и зло…» (Втор 30. 15). Однако следует помнить, что сознательный выбор в пользу «смерти и зла» решительно осуждается христианством, он несовместим с теми нравственными устоями, которые заложены христианской религией. Недопустимо лишение жизни другого человека, о чем свидетельствует библейское сказание про Каина и Авеля. Священное Писание однозначно осуждает лишение человека жизни (Быт 4. 8–12), а шестая Заповедь так и звучит: «Не убий». Жизнь рассматривается в христианстве как драгоценный дар Божий, и любое покушение на жизнь — со стороны самого ли человека (самоубийство) или со стороны других людей рассматривается как бунт против Бога и как действие, неприемлемое с нравственной точки зрения.
Всякое личное существо в силу своего безусловного значения (в смысле нравственности) имеет неотъемлемое право на существование и совершенствование[2]. Слово «неотъемлемое» означает в данном случае, что никто не может данное право у человека отнять — ни государство, ни общество, ни другой человек, ни он сам.
В отечественной и зарубежной правовой науке не утихают дискуссии о том, можно ли признать за человеком т.н. «право на смерть»? Другими словами, если у человека имеется право на жизнь, может ли человек своей волей отказаться от этого права? Особенно актуальной данная дискуссия становится в связи с развитием современных медицинских технологий, позволяющих, например, безнадежно больным людям относительно безболезненно прекращать жизнь при помощи медицинского персонала (активная и пассивная формы эвтаназии). В работах ряда либерально настроенных авторов проводится точка зрения, что «в основе принятия решения о самоубийстве лежит попытка самозащиты лицом собственного достоинства», а «возможность принятия достойной смерти есть проявление достоинства человека»[3]. Аналогичные суждения высказываются и в отношении эвтаназии[4].
|
|
Однако необходимо обратить внимание на ущербность такой позиции. В свое время игумения Ксения (Чернега) убедительно показала несостоятельность права на эвтаназию с точки зрения общих принципов гражданского законодательства[5]. Действительно, принятие решения о прекращении жизни, будучи сознательным волевым действием лица (односторонней сделкой — в терминологии Гражданского кодекса РФ), направлено на прекращение правоспособности данного лица. Вместе с тем, согласно п. 3 ст. 22 ГК РФ, полный или частичный отказ лица от своей правоспособности юридически ничтожен, он не может порождать юридических последствий.
Помимо юридической порочности эвтаназии как формы реализации «права на смерть» с точки зрения гражданского права, следует обратить внимание и на конституционно-правовую ущербность «права на смерть» и ее неприемлемость с точки зрения нравственности, которая, как было отмечено выше, должна определять содержание правового регулирования, в особенности когда речь идет о сфере личных прав и свобод человека.
|
|
1. Вопрос о праве на жизнь (и о «праве на смерть») следует рассматривать в контексте достоинства человека. Действительно, как отмечают либеральные авторы, «в основе осознанного принятия смерти как конца бытия лежит собственное достоинство»[6]. Однако в данном случае необходимо обратить внимание на то, что христианская этика вкладывает в понятие «достоинство» несколько иное содержание, чем гуманизм и либеральная традиция. Для гуманистов достоинство — это, как отмечалось выше, совокупность определенных моральных, нравственных качеств человека, отличающих его от других людей и возвышающих над «безличностной» природой[7]. И если понимать достоинство именно в таком значении, то становится понятным, что человек, страдающий от поражения его моральных качеств (реального или мнимого), может выбрать в качестве выхода из ситуации сведение счетов с жизнью, ведь одновременно с жизнью, согласно данной интерпретации, должны прекратиться и страдания. В Православии же «достойной жизнью» может называться не всякая жизнь, но лишь та, которая соответствует «изначальному призванию, заложенному в природе человека»[8]. Если понимать достоинство человека именно в этом ключе, становится очевидным, что решение о самоубийстве или об эвтаназии[9] не может считаться достойным способом принятием смерти. Напротив, такое решение будет противоречить представлениям о достоинстве человека.
2. Жизнь человека, его свобода и достоинство — это ценности, которые в Православной традиции рассматриваются как дар Божий. Очевидно, что с этих позиций субъективные права, связанные с пользованием этими благами, одновременно становятся и обязанностями человека, поскольку служат выражением долга человека перед Богом. Так, право на жизнь одновременно должно рассматриваться и как обязанность жить. Право на достоинство — как обязанность жить достойно. В гуманистической интерпретации ценность жизни, свободы и достоинства человека объясняется концепцией «естественных» прав — прав, принадлежащих человеку от рождения в силу его естества; присущих человеку имманентно, данных ему от природы. Неотъемлемость и неотчуждаемость прав человека (включая право на жизнь), означающие недопустимость отказа от принадлежащих человеку «естественных» прав, служат важной юридической гарантией сохранения ценности человеческой жизни, свободы и достоинства. Возможность произвольного отказа от этих ценностей означала бы фактически утрату этими благами своего ценностного содержания, их низведение до уровня других благ повседневного бытия. Человек, совершивший правонарушение, может быть лишен собственности, может быть ограничен во внешней свободе, в политических правах. Но ни при каких условиях у него не могут быть отняты жизнь, внутренняя свобода (свобода духа) и достоинство. Известный русский специалист в сфере уголовного права Н. С. Таганцев писал: «Государство может отнять у лица свободу, может лишить его прав, имуществ, даваемых ему общежитием, но пока не прекратилось его физическое существование, он не перестанет быть человеком со всеми правами, вытекающими из самого факта его существования, и посягательство на его жизнь и здоровье остается преступлением»[10].Тем самым подчеркивается особый характер жизни как блага, ее повышенная ценность не только для отдельного человека, но также для всего общества. Именно по этой причине никто — в том числе сам человек — не наделен правом принять решение о прекращении собственной жизни.
3. Волеизъявление отдельного человека всегда имеет пределы. В качестве одного из таких пределов выступает общественный интерес. В связи с этим необходимо сформулировать следующий вопрос: затрагивает ли волеизъявление отдельного человека о применении к нему процедуры эвтаназии общественный интерес? Имеются ли в случае такого решения негативные последствия для других людей и для общества в целом?
Высказывается ошибочная позиция, что «распоряжение собственной жизнью… находится вне пределов государственно-правового регулирования в принципе, поскольку здесь нет общественного отношения, нет социального взаимодействия»[11]. Вместе с тем, как было отмечено выше, жизнь человека как ценность имеет значение не только для отдельно взятого человека, но и для всего общества. Поэтому любой акт распоряжения собственной жизнью имеет социально значимые вредные последствия.
Во-первых, в российском обществе существует устойчивая традиция, согласно которой государство должно обеспечивать максимально возможную реализацию человеком своего права на жизнь. Это связано и с традициями оказания медицинской помощи в России, в основе которых лежит врачебный «патернализм», предполагающий «родительский» авторитет врача в отношениях с пациентом[12].
Во-вторых, общество и государство должны поддерживать авторитет профессии врача как целителя. К.А. Чернега отметила, что отождествление эвтаназии с методом лечения недопустимо. Лечение всегда направлено на возвращение к жизни, на исцеление больного, в то время как эвтаназия (а также т.н. «ассистированное самоубийство») — на прекращение жизни. Есть здесь и этический момент, на который обратил внимание А.Н. Чашин, назвав эвтаназию «зловонной отрыжкой атеистического постиндустриального общества»: если больной, желающий эвтаназии, не прибегает в то же время к суициду (если он в состоянии его совершить), он тем самым пытается освободить себя от греха, но при этом перекладывает такой грех на другого человека (врача). Если «после эвтаназии пациент умрет, а вот врачу еще жить и жить с моральным грузом совершенного»[13].
В-третьих, при принятии больным человеком решения об уходе из жизни открытым остается вопрос о характере волеизъявления человека и о причинах, побудивших его к принятию соответствующего решения. Действительно ли причиной является физическое страдание, боль? Или причиной является депрессия, чувство душевного опустошения? В последнем случае не является ли такое решение актом, совершенным с пороком воли?
В-четвертых, в условиях юридической не проработанности самой процедуры и фиксации волеизъявления лица, притом, что «российская система здравоохранения совершенно не приспособлена к адекватному учету самостоятельных решений больных»[14], эвтаназия может представлять собой ширму для убийств («хорошо задокументированных загадочных смертей»[15]), в том числе в целях последующего использования органов и тканей
Таким образом, эвтаназия в российском обществе неприемлема ни с юридических, ни с нравственных позиций.
На основании вышеизложенного необходимо сделать следующие выводы:
1) Человек, обладая правом на жизнь, обязан реализовывать его достойно.
2) Человек не только имеет право на жизнь. Он обязан жить (по этой причине следует решительно отметать любые попытки по узаконению права на смерть, а также принимать меры по снижению числа абортов).
3) Пользование правом на жизнь предполагает в качестве цели — созидание, творчество, духовный рост человеческой личности.
Сведения об авторе. Тренин Евгений Викторович — кандидат юридических наук, доцент кафедры теологии Миссионерского института (Россия, г. Екатеринбург). Е-mail: trenin.evgeniy@mail.ru
[1] Осипов А. И. Православное понимание смысла жизни. URL: https://azbyka.ru/pravoslavnoe-ponimanie-smysla-zhizni (дата обращения: 12.12.2018).
[2] Соловьев В. С. Собрание сочинения в 2 тт. Т. 2. М., 1989. С. 549.
[3] Невинский В. В. Обеспечение человеческого достоинства — главная цель конституционно-правового регулирования: учебник / под ред. А. Н. Кокотова, М. И. Кукушкина. М., 2007. С. 131.
[4] См.: Панченко В. Ю., Шушпанов К. С. Запрет эвтаназии: имманентный предел или ограничение права на жизнь? // Российский юридический журнал. 2013. № 1. С. 66-74.
[5] Чернега К. А. Правовые проблемы эвтаназии в России // Гражданин и право. 2003. № 1. С. 37-55.
[6] Невинский В. В. Обеспечение человеческого достоинства… С. 131.
[7] Там же. С. 122.
[8] Основы учения Русской Православной Церкви о достоинстве, свободе и правах человека. I. 3.
[9] Отграничение эвтаназии от самоубийства дается в работе: Чернега К. А. Правовые проблемы эвтаназии в России. С. 40-41.
[10] Цит. по: Зайцева А. М. Ограничение естественного права на жизнь в позитивном праве // Конституционное и муниципальное право. 2015. № 9. С. 33-44.
[11] Панченко В. Ю., Шушпанов К. С. Запрет эвтаназии: имманентный … С. 72.
[12] Чернега К. А. Правовые проблемы эвтаназии в России. С. 52.
[13] Чашин А. Н. Юридический аспект «права на смерть» // Медицинское право. 2014. № 4. С. 33-37.
[14] Чернега К. А. Правовые проблемы эвтаназии в России. С. 52.
[15] Стефанчук Р. А. Возвращаясь к вопросу о легализации эутаназии в странах СНГ: pro et contra // Право и политика. 2005. № 7. С. 95-106.