Трофимов Олег Вячеславович
Датой рождения современной, или новоевропейской науки большинство историков сегодня называют Новое время – XVII век. Именно в этот период появились работы Коперника, Кеплера, Галилея и Ньютона. Господствовавшая на протяжении многих веков геоцентрическая система мира была заменена на гелиоцентрическую, была создана классическая механика. В науку прочно вошли два основополагающих принципа – математическое описание и эксперимент. То, что произошло в XVII веке вполне обосновано называют научной революцией.
Столь разительные перемены в европейской истории стали большой загадкой для учёных. Почему наука, без благ которой современный человек уже, наверное, не представляет себе жизнь, возникла именно в Западной Европе? Что послужило толчком к её развитию?
Над проблемой возникновения науки многие годы бились философы и историки и до сих пор дискуссии не утихают. Предлагались различные гипотезы, но в конечном итоге большинство исследователей склонились к тому, что решающую роль в развитии научного знания в Европе сыграло христианство.
Если рассматривать науку как средство установления законов природы, то её успех на христианском Западе усматривают, прежде всего, в библейской идее Бога-Законодателя, который, с одной стороны, дал нравственные законы для человеческого сообщества, а с другой – упорядочил природу при помощи физических законов. Для античных философов поиск божественной гармонии в природе – бессмыслица. Эллинские философы были уверены, что божество несовместимо с нашим деградировавшим миром, распавшимся почти до состояния хаоса.
Такое отношение к физическому миру никак не могло вдохновить появление эмпирической науки. Наука могла появиться лишь в рамках мышления, в котором природа, материя подчинена Богу, она создана для человека и познаваема им. Таково библейско-христианское мышление.
Итак, христианское мировоззрение и энтузиазм людей, желающих расширить свои знания о Боге по средством познания законов природы в XVII в. явилось толчком к формированию новоевропейской науки.
Исходя из этого следовало бы ожидать, что наука будет признательна религии, точнее говоря, христианству за ту неоценимую услугу, которую она ей оказала. Но, увы, сегодня мы видим скорее обратную картину. Современные учёные не только не хотят вспоминать о вере в Бога основоположников науки, но и напрочь отрицают какую-либо связь науки и религии. Мало того, в научной среде вообще считается нетактичным говорить о Боге. Складывается такое впечатление, что наука и религия несовместимы, и что между ними идёт непрерывная война. Отчего такая несправедливость и предвзятость?
Английский учёный, заслуженный профессор истории науки и технологии Кембриджского университета Рассел Колин (1928–2013) в своей книге «Взаимодействие между наукой и верой» пишет, что представление о постоянной войне между наукой и религией появилось сравнительно недавно и целенаправленно навязывается теми, кто желает как можно скорее покончить с религией. К концу ХІХ века в Англии несколько небольших групп учёных объединились под руководством известного соратника и единомышленника Чарльза Дарвина – Томаса Гексли, чтобы отвергнуть культурное и интеллектуальное господство христианства. Они поставили перед собой цель секуляризовать общество и заменить христианское мировоззрение атеизмом и натурализмом. Именно в этот период появляется огромная по объему литература, которая должна разоблачить и заклеймить враждебное отношение Церкви к науке в течение веков.
Так материалистическое мировоззрение, навязанное научному сообществу путём спекуляций и искажения действительности, осело и прочно закрепилось в его рядах. По сей день многие учёные убеждены в том, что именно атеизм и материализм являются фундаментом научного мировоззрения. Известный российский физик, лауреат Нобелевской премии, академик В. Гинзбург, защищая атеистические позиции современной науки, пишет: «В фундаменте научного мировоззрения лежит, с одной стороны, признание существования материи и истины... с другой стороны, признание того, что эту истину можно познать только путём наблюдений и опытов. Привлекать же соображения и понятия, которые противоречат опыту, реальности, нельзя. Результаты знаний, полученных таким путём, и их осмысление и составляет содержание науки. Это и есть научное знание. Атеизм исходит из признания справедливости научного мировоззрения и недопустимости предположений о существовании какого-то бога и вообще чего-то кроме природы». Другими словами, по мнению Гинзбурга, всё, что существует в природе, познаваемо наукой, а того что она выявить не может – не существует в принципе! Не кажется ли это проявлением человеческого высокомерия в его крайней форме? Откуда мы можем знать, что мир можно познать только научным методом, а если и можно, то именно тем, которым мы сегодня располагаем? Научный метод, безусловно, способен на многое, но не на всё же на свете!
Здесь можно привести накую аналогию: все мы знаем какую неоценимую услугу оказал телескоп астрономам, и раз телескоп такая хорошая вещь, раз он так помог в открытии космических объектов и законов Вселенной, то давайте будем его использовать и для определения смысла жизни, закономерностей рождаемости или причин арабо-израильского конфликта. Совершенно очевидно, что несмотря на огромную пользу этого прибора, он совершенно не годится для решения вышеперечисленных проблем. Точно также научный метод не выявляет Бога не потому, что Его не существует, а потому, что для этих целей научный метод просто непригоден. Над Богом нельзя поставить эксперимент или спровоцировать к закономерно повторяющимся действиям (впрочем, как и любую другую личность), но из этого вовсе не следует, что Бога не существует. Познание о Боге даёт религия, и этот вопрос – её прерогатива, но отнюдь не науки.
Это же относится и к основным вопросам мироздания: происхождения Вселенной, жизни, сознания. Эти вопросы выходят за рамки компетенции науки. Мы не можем поставить эксперимент и создать Вселенную, жизнь, интеллект. Всё что мы можем – это изучить уже существующую природу, но что мы можем сказать о её происхождении?
Это не значит, что здесь невозможно выдвижение научных теорий. Но эти теории должны согласовываться с существующими законами природы и наблюдаемыми явлениями. Но практически все постулаты эволюционных моделей мироздания противоречат фундаментальным законам природы, теории вероятностей, а порой и здравой логике.
Официальная наука занята поисками материалистических, эволюционных трактовок научных фактов, заранее предполагая, что именно безликие природные силы создали наш мир. Любое упоминание о Боге и объяснения происхождения мира сверхъестественными причинами считаются ненаучными. А для большинства учёных «ненаучность» синонимично «ложности».
Сегодня уже очевидно, что материалистические теории существуют и пропагандируются не потому, что открывают истину, а скорее потому, что являются единственной более или менее правдоподобной альтернативой творению.
Атеизм и материализм – это, прежде всего, идеология, которую не смогут поколебать никакие факты. И беда в том, что этой идеологией «заражена» подавляющая часть учёного сообщества. Материализм вкладывается в умы учёных ещё на стадии их подготовки, после чего переориентировать мышление становится очень трудно, таковы законы психологии. Та группа учёных во главе с Томасом Гексли, которые поставили перед собой цель секуляризировать общество и искоренить любые знания о Боге, хорошенько поработали над тем, чтобы на протяжении многих лет держать науку сугубо в материалистических рамках. А потому сегодня в учёном мире довольно распространённым явлением становится так называемая идеологическая фильтрация знаний. И хотя в мире немало учёных, которые не согласны с позицией учёных-эволюционистов и придерживаются религиозных взглядов на вопрос происхождения мира, но их голоса не слышны, а порой замалчиваются или дискредитируются блюстителями «чистоты» научного знания.
Те публикации, которые противоречат господствующей в науке парадигме, как правило, не доходят до рядового читателя. Им закрыт путь в ведущие научные журналы. А те материалы, которым удаётся получить известность, как правило резко критикуются либо их значимость сильно принижается. А потому не следует думать, что научный мир под давлением фактов когда-нибудь с радостью изменит свои взгляды. Официальная наука заинтересована не в установлении истины, а в обосновании атеистической идеологии. Следовательно, конфликт материалистичекой науки и религии просто неизбежен. И как везде перед человеком встаёт проблема выбора, который каждый должен сделать сам.
Мы, как христиане, доверяем Богу и Библии, как Его слову, потому, что только Бог является истиной, причём истиной абсолютной. И каждый раз, когда в средствах массовой информации появляются статьи или заметки о том, что учёные добились каких-то успехов при разработке теорий происхождения мира «из ничего», в результате самопроизвольных процессов, нужно прежде всего сохранять спокойствие и оставаться уверенными в том, что Бог «поругаем не бывает». Как правило, подобные заявления являются лишь рекламой того или иного научного коллектива и рассчитаны на привлечение интереса к самим себе или поддерживаемой ими теории.
В последние годы было достаточно много так называемых «открытий», подтверждающих теорию Дарвина и т.п., однако, при ближайшем рассмотрении, оказывалось, что имеет место преувеличение, или поспешные выводы, или вообще целенаправленные фальсификации. Иногда учёные просто вырывают из массива научных данных те, которые можно подогнать под ту или иную материалистическую теорию, а те, что свидетельствуют против – не учитывают. Но проблема заключается в том, что простой читатель даже не подозревает о существовании фактов, противоречащих этим «открытиям», и на этом основании принимает выводы учёных.
Наибольшие опасения вызывает попытка согласования атеистической теории эволюции и библейского рассказа о сотворении мира Богом, – так называемый теистический эволюционизм Теистических эволюционистов можно сравнить с древними израильтянами во времена Судей и Царей, совмещавшими поклонение Живому Богу с языческими культами и обрядами. Именно так зарождается скептицизм и отсюда растут корни неверия и отступничества.
Е. Уайт в своей книге «Воспитание» обращает особое внимание на вопрос отношений науки и религии: «Когда речь заходит о возможностях человека в исследовании природы, то оказывается, что его жизнь так коротка, сфера его деятельности так ничтожна, так ограничено его видение. Ошибки ученых в выводах, особенно в тех, что касаются событий добиблейского периода, очень велики. Необоснованные заключения науки часто исправляются или аннулируются. Предполагаемый период развития земли время от времени то увеличивается, то уменьшается на миллионы лет. Теории, выдвигаемые разными учеными, противоречат одна другой. Учитывая все это, согласимся ли мы, ради привилегии изучать свое происхождение от микробов, моллюсков и человекообразных обезьян, отбросить утверждение Священного Писания, такое величественное в своей простоте: «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божию сотворил его»? (Быт. 1:27). Отвергнем ли мы эту генеалогическую запись – более авторитетную, чем любая другая, хранимая в царских чертогах: «Который был сын Адамов, который был сын Божий»? (См. Лук. 3:23,38 – англ. перевод). Правильное понимание научных открытий и жизненных опытов гармонирует со свидетельством Писания о постоянной деятельности Бога в природе».
Наука – это изучение Божьего творения. Она включает в себя наблюдения за природой и проведение экспериментов, которые дают нам понимание того, как нам наилучшим способом управлять Творением. Принадлежность к христианству и вера в Слово Бога ни при каких обстоятельствах не могут явиться тормозом для развития науки. Религиозное мировоззрение вполне совместимо с современной наукой, а все противоречия связаны только с ограниченностью наших интеллектуальных способностей и склонностью восставать против Бога.