https://ficbook.net/readfic/8236634
Автор: jongdae
Переводчик: Antanya (https://ficbook.net/authors/112393)
Рейтинг: PG-13
Жанры: Романтика, Юмор, Повседневность, AU
Размер: Мини, 15 страниц
Описание:
Кёнсу жил спокойной и размеренной жизнью, пока однажды ночью в доме не отключили свет.
1. Квинтэссенция
Существует лишь одно (ну ладно, два, а, может, и три) правило, которое всенепременно следует соблюдать, не слишком сложное по сути своей.
Но только если ты не делишь квартиру с тремя соседями.
Кёнсу вздыхает, сопит, зажмуривает глаза и массирует виски, пока Чанёль обкидывает Чондэ файрболами, тот отстреливается молниями, а Бэкхён просто стоит посреди этого хаоса и сияет похлеще солнца — представление, которое никто не заказывал.
Перефразируем.
Это просто непомерная в своей сложности задача, когда ты живешь с тремя несносными, умопомрачительно громкими соседями, чей интеллект остановился в развитии на уровне трехлеток, но наделенными сверхспособностями, которые следует хранить в секрете.
Понимаете, да? В секрете. Под покровом тайны. Держаться скрытно, не бросаться никому в глаза. Никаких проявлений чего-то необычного на людях. Никаких показательных выступлений в районной начальной школе. Просто НЕТ. Иди ты к черту, Пак Чанёль, НЕТ, никаких «но», погаси уже это свое хреново пламя.
Правило Номер Один (также известное как «Единственное Главное Правило, заткнись, Чанёль, никаких возражений») гласит: не применять свои гребаные силы вне дома. Квартиры. Малогабаритки, рассчитанной на очень крохотную пикси, но по факту вмещающей сразу человека разумного, феечку, кудрявое безобразие и жирафа.
Все последующие правила вроде Правила 1.1 «Никакого алкоголя, Бэкхён, возражения не принимаются» просто являются вариациями главного, не меняющими сути того.
Есть еще Правило 1.46 «Не пихайте свои вонючие носки под подушку Кёнсу, если вам дорога ваша жизнь. Вы же не хотите стать причиной семибалльного землетрясения, которое тут же попадет во все заголовки (Неслыханное событие в истории города С.! Последний подобный по своей разрушительности случай был зарегистрирован тут где-то во времена Большого Взрыва!)»
Чанёль испытал последствия на своей шкуре.
2. Пламя
Большую часть своей жизни Кёнсу жил один в маленькой квартире, где умещалась гостиная, небольшая кухня, еще более скромных размеров санузел и чулан, который риэлтор расписывал как полноценную спальню.
В целом, Кёнсу этого было достаточно (давайте не будем говорить о том, какие варианты он вообще мог позволить на свою зарплату). Подоконники квартиры украшали фигурки пингвинов и семейка черных кактусов, над ними висели китайские колокольчики в виде деревянных рыбок. В гостиной стоял видавший виды черный кожаный диван с винтажными царапинами, доставшийся Кёнсу от бабули. На кухне возвышался угрюмый холодильник, а в шкафу из темного дерева все вещи были аккуратно рассортированы по цветам, которые представляли собой все возможные оттенки черного.
В действительности все было черным. Черный как цвет жизни Кёнсу, ее главный тренд. Удобно и практично.
Все было просто и понятно, пока однажды в доме не вырубило свет в районе половины двенадцатого ночи. В этот момент Кёнсу осознал смысл выражения «ни зги не видать», и плохое зрение играло тут отнюдь не последнюю роль.
Даже на улице было светлее, и именно туда Кёнсу и отправился.
При себе у него был бумажник, насупленные брови и четкая цель: купить где-нибудь фонарик или же свечи со спичками. Он как раз успел дочитать до кульминационной сцены молодежного романа и не собирался ждать рассвета, гадая, погибнет там мускулистый красавец-вампир или нет.
Ближайший супермаркет, как оказалось, закрылся еще полчаса назад.
— Супер, — с каменным лицом обронил Кёнсу, но вспомнил, что неподалеку еще располагался круглосуточный магазин, и зашагал в ту сторону, все больше хмурясь с каждым шагом и внутренне кипя от негодования.
Его путь пролегал мимо закоулка между двумя невзрачными зданиями, где, как оказалось, разворачивалось прелюбопытная сцена.
— Держись подальше от Нини или я выжгу нахрен твои глазные яблоки, кишки и яйца, — рыкнул великан с ярко-малиновыми волосами, сверкающими глазами и удивительно приятным низким голосом.
Второй участник сцены выглядел не так примечательно, хоть и был похож на босса мафии, а такие не встречаются на каждом шагу в повседневной жизни, но все же явно проигрывал на фоне великана с малиновой макушкой, у которого пламя плясало не только в глазах, но и, буквально, в ладонях.
Реально. В ладонях.
Кёнсу хватило самоконтроля сдержать вскрик (ТВОЮ МАТЬ), но возглас удивления таки проскочил наружу. Кёнсу быстро зажал рот обеими руками, его глаза выпучились еще сильнее, хотя все, кто его знал, считали, что это просто невозможно.
Неизвестные обернулись к нему.
— Эм, привет. Не обращайте внимания, я тут мимо проходил за свечками и спичками, сейчас вас покину, можете продолжать. Пока, — тихо пробормотал Кёнсу и зашагал прочь, стараясь держать ровный и непринужденный темп.
Спустя несколько глухих ударов, приглушенных вскриков, еще парочки ударов и злобного смеха, эхом разнесшегося за много миль вокруг, у Кёнсу появилось нехорошее чувство, будто его преследует некто очень высокий, разобравшийся со своими предыдущими делами.
— Эй.
Кёнсу прошиб пот, но он не обернулся и, чуть ускорившись, продолжил идти вперед.
— Эй ты.
Кёнсу сделал глубокий вдох, не умеряя шаг.
— Эй, коротышка.
Кёнсу резко остановился и, развернувшись, одарил обидчика своим лучшим убийственным взглядом.
— Чего тебе? — рявкнул он, все еще пребывая в сомнениях, что у него есть шанс против кого-то, кто может призывать огонь.
— Ну, эм, просто хотел… в общем, это… — парень замялся и, кажется, даже немного съежился, что прибавило Кёнсу уверенности.
— Я никому не расскажу, — сказал он. — Я не хотел ничего видеть, но неужели вы правда думали, что этот закоулок — достаточно укромное местечко? Я просто шел мимо за свечками и спичками…
— Точно! Тебе нужны спички, — перебил его незнакомец. — Я могу помочь. В некотором роде.
Кёнсу лишился дара речи.
— У меня есть… огонь! Я могу призвать его по желанию!
— …
— Ну… да. Так что я хотел сказать…
— …
— Мне нужно где-то пересидеть ночку.
3. Свет
Теперь Кёнсу жил в малогабаритке напару с жирафом.
Больше не нужно было платить за газ. И за отопление. Великана звали Пак Чанёль, и он был ужасно прилипчивым, громким и долговязым коллектором-фрилансером (Кёнсу фыркнул, когда это услышал) с улыбкой во все тридцать два зуба. Да-да, вовсе не крутой и накачанный линчеватель в костюме, каким рисовался в воображении, ну знаете, из тех, что днем рулят собственным бизнесом, а ночью спасают мир от сил зла.
Им вполне было уютно вдвоем. Чанёль с трудом разместился в чулане-спальне, а Кёнсу теперь спал на диване — все равно ему никогда не нравилась та душная комната. Иногда Чанёль по неосторожности мог что-нибудь спалить, например, шкаф из темного дерева, и приходилось искать замену. Так в спальне появился шкаф из красного дерева, занявший место прежнего собрата.
Да, жизнь больше не казалась простой и беззаботной. Чанёль очень любил демонстрировать свои способности к месту или не очень, а Кёнсу считал эту его наклонность опасной. Ну, пироманьяки вообще опасны по определению, но тут накладывались еще и некоторые другие аспекты.
К примеру, было непросто убедить полицейских, что вспышка фиолетового пламени, возникшая из ниоткуда и так же без следа исчезнувшая — это всего лишь галлюцинации излишне впечатлительных соседей, не более того.
К тому же Чанёль скрывался от мафии, криминальных боссов, якудза и людей из тайных организаций, имеющих большое влияние в преступном мире Пекина, Сеула и Токио. Залечь на дно и не высовываться с этим своим диким пламенем было бы лучшим решением, понятным любому разумному человеку.
Но мы тут говорим о Пак Чанёле. Кёнсу уже уяснил, что когда у тебя нехватка мозговых клеток и здорового рассудка, всякое может случиться.
Однако по большей части Кёнсу нравилась компания Чанёля, так что со всем этим можно было смириться. Здорово, когда есть кто-то, с кем можно подраться за последнее печенье или пульт от телевизора. Кёнсу нравилось, приходя домой после работы, окунаться в атмосферу дружеского уюта. Приятно знать, что есть кто-то, кто всегда выслушает и поддержит в моменты, когда тебе грустно или одиноко.
Кёнсу и не подозревал, что не пройдет и двух месяцев, как одной глухой ночью у них под окном не появится некто, сначала горланящий песни йодлем, потом икнувший и продолживший уже волчьим воем и криком «САРАНХЭЙО!», закончившийся жалким всхлипом и падением тушки на землю. Конечно же, Пак Чанёль выглянул посмотреть, ведь любопытство — страшная сила.
— Эй, Кёнсу, глянь-ка… этот парень светится!
Кёнсу даже и не думал отрываться от книги, потому что Чанёль все время преувеличивал.
— Он словно… сломанный диско-шар!
Кёнсу совершенно точно не собирался подходить к окну. Он перелистнул страницу.
— ЭЙ!!! ТЫ!!! ТАМ!!! В ПОРЯДКЕ?! — прокричал Чанёль.
Кёнсу вздохнул, с неохотой отложил книгу и спокойно направился к окну, чтобы немного придушить своего взбалмошного соседа.
И вот тогда он тоже увидел это.
Голова парня светилась, как лампочка, под кожей будто переливалась неоновая радуга.
Зрелище было таким причудливым, что Кёнсу с Чанёлем просто не могли оторвать глаз.
Спустя пару минут не менее причудливый сосед по имени Лу Хань из дома напротив, высунулся в окно и прокричал:
— Эта хрень ваш ночник или что? Можете вырубить нафиг? Я не могу заснуть даже в своих солнцезащитных очках! Это вообще законно?
Чанёль без лишних препирательств вышел и вскоре вернулся со светящимся пареньком в охапке.
На следующее утро они проснулись от чьего-то пения, и это было столь же прекрасно, сколь и ужасно.
— О доброе утро, сони, — нараспев поприветствовал их парень. — Спасибо что приютили меня вчера я немного выпил самую чуточку ха-ха должно быть отправился домой не с теми ребятами мои друзья тоже напились и наверное забыли меня в итоге я оказался у незнакомцев а какой-то незнакомец остался с моими друзьями смешно правда и кстати вы не видели мою сумку потому что у меня была очень милая сумка на длинном ремне и я не помню была ли она при мне когда вы меня подобрали или же нет постойте мне вообще незнакомы ваши лица вы были на вечеринке у этого как-его-там боже мой почему у вас вид будто вы меня сейчас прибьете спокойно Я НИ В ЧЕМ НЕ ВИНОВАТ…
— Хватит, — рявкнул Кёнсу перебивая. Пораженный Чанёль рядом просто хватал ртом воздух.
— Да, простите, это, наверное, было грубо с моей стороны не представиться. Привет, меня зовут Бён Бэкхён, я из…
Чанёль с готовностью потряс ему руку и представился:
— Пак Чанёль. А этот коротышка тут — До Кёнсу. Кстати, мне просто любопытно… ты что, кто-то вроде светлячка? Со световыми импульсами? Вчера ты просто сиял на всю улицу!
Лицо Бэкхёна резко приобрело опасно алый оттенок.
— Ой.
Он драматично шлепнул себя ладонью по лбу.
— Ну все, пытался показаться крутым, но первое впечатление испорчено, репутация коту под хвост.
— У тебя не было шансов еще когда ты принялся тараторить так, словно запятых не существует в принципе, — прочистив горло, сообщил ему Чанёль. — Но вот это представление с диско-шаром все же было классным.
Кёнсу обреченно вздохнул.
4. Молния
Кёнсу жил с Чанёлем и феечкой по имени Бэкхён. Этакой неимоверно раздражающей светящейся феечкой, которая никогда не затыкается, преподносит очевидные вещи как нечто сакральное, следует за тобой тенью и все такое прочее.
В доме Кёнсу теперь царила вечная какофония, в ванной появилась шторка для душа с изображением диснеевских принцесс, а у жильцов квартиры завелось свое автономное персональное мини-солнышко. Способности Бён Бэкхена неплохо так снизили расходы на электричество, что было весьма приятно. Можно было позабыть о свечах, которые зажигал Чанёль, когда с деньгами было совсем туго.
Именно Бэкхён стал причиной появления Правила 1.1 (Никакого алкоголя), потому что даже в состоянии легкого опьянения доставлял немало хлопот, а уж когда к нему присоединялся Чанёль — это была настоящая феерия: распевались отрывки различных песен в стиле, а капелла, где мешались высокие ноты и низкие рэп вставки под цветовое сопровождение диско-шара, а заканчивалось все, предсказуемо, у унитаза, где обоих друзей выворачивало наизнанку.
Жизнь перестала быть простой и беззаботной, но в тоже время в ней появилось больше радости и веселья. Квартира стала казаться несколько тесной, но никто не жаловался. Кёнсу нравился тот факт, что наконец-то пригодились тарелочки, которые до этого вечность лежали без дела в шкафу с посудой.
Вот только в супермаркете, где он приобретал их по акции, они шли набором из четырех штук.
Стало быть, вскоре у них мог появиться еще один жилец.
И не успели они и глазом моргнуть, как этот день наступил.
На порог заявился парень с кудрявыми волосами (тут, похоже, не обошлось без сомнительных чудачеств с завивкой), и прямым пробором. Очки с толстой оправой, спортивная сумка в руках и розовый чемодан, гармонирующим по цвету (лучше бы не) с носками.
— Божечки-кошечки, а давайте мы его купим? — выпалил Бэкхён спустя всего две секунды после того как распахнул дверь, едва успев проглотить печенье.
— Кажется, я не туда попал, извините, — парень отступил назад и принялся оглядывать номера других квартир. — Это второй этаж?
Из-за спины Бэкхёна подал голос Чанёль с ответным вопросом.
— Постой-ка… а ты, случайно, не Ким Чондэ? Старший брат Нини?
— Второй по старшинству, да, — хмуро поправил его парень с макушкой как у пуделя. — И его зовут Ким Чонин. Не называй его Нини. Это семейное прозвище.
После затяжной паузы он добавил:
— Так ты Пак Чанёль.
— Да, — тон голоса того упал на несколько делений. Бэкхён невольно поежился, вопреки обыкновению держась тихо.
— Как ты нашел меня? — настороженно поинтересовался Чанёль.
— Должно быть, сама Судьба свела нас, поэтому что этого не было в моих планах, — ответил Чондэ, который явно не испытывал радости по этому поводу.
— А что тебя вообще сюда привело?
— Один друг поведал мне, что я могу найти прибежище в квартире 2–14.
Бэкхён тайком бросил взгляд на дверь. Он прожил тут уже несколько дней, но так и не удосужился поинтересоваться номером квартиры.
2–14, вот оно как.
— Мне нужно где-то пожить какое-то время. У меня кое-какие… трудности, — сказал Чондэ.
— Нет. Извини. Попробуй где-нибудь еще. Я закрываю дверь, — поспешно заявил Чанёль, но Бэкхён не дал ему совершить задуманное.
— Чанёль, он вроде хороший? Думаю, Кёнсу не будет возражать.
Чанёль впился в него взглядом, пытаясь телепатически прокричать сообщение: «ОТПУСТИ ИЛИ Я СОЖГУ ТВОИ ГОЛОСОВЫЕ СВЯЗКИ! Я НЕ ШУЧУ!»
— Это не наша квартира, и не нам тут решать, — холодно заметил он, осознав, что телепатия все-таки не его конек. Чанёль вновь попытался закрыть дверь, но в этот раз его остановила рука Кёнсу.
— Почему вы говорите обо мне так, словно меня тут нет? — пробормотал тот. Чондэ моргнул несколько раз и вытянул шею, чтобы разглядеть владельца голоса.
— Привет! Ты хозяин квартиры, где живет Пак Чанёль? Мне не хотелось бы прибегать к этому, но, боюсь, вам придется меня впустить или я вас всех сдам мафии, — сладко улыбаясь, сказал Чондэ дружелюбным тоном. — Или хуже. Хорошенько прожарю током.
5. Происходит всякое, так что определенно стоит выпить
Кёнсу почти ничего не знал о Ким Чондэ, но тот привнес заметные улучшения в их жизнь, рядом с которыми диско-шар Бэкхёна и способность зажигать свечи Чанёля существенно меркли. Безлимитное количество электроэнергии, да еще и бесплатно! Как это может быть еще лучше? Конечно же Кёнсу пропускал мимо ушей жалкие попытки Чанёля навести смуту:
— Он может продать нас акулам или скормить работорговцам!
Ага, как же.
— Ты излишне драматизируешь, — сказал Бэкхён. Он сосредоточенно проглядывал свои селфи на инстаграмме. Благодаря этому приложению Бэкхён производил куда меньше шума и перестал витать в облаках. Спасибо Чанёлю, что открыл ему удивительный новый мир.
Чондэ, складывая футон, пробормотал себе под нос:
— Чтоб вы знали, я не вожу знакомства с акулами и работорговцами.
Чанёль подозрительно на него покосился.
— А я тебе все равно не доверяю.
Пожав плечами, Чондэ открыл крышку ноутбука.
— Скоро пройдет.
Недостаток проживания с Чондэ крылся вовсе не в потенциальных мутных шашнях с акулами и/или работорговцами, а в том, что он контролировал все электроприборы в квартире. Кёнсу думал, что уж теперь-то сможет позабыть о такой напасти, как отключение света, но нет, Чондэ мог вырубать подачу электроэнергии по собственной прихоти.
Когда он готовил какие-то документы в своем ноутбуке или же просто что-то печатал, прикрываясь работой, то отключал колонки Бэкхёна (с какой-нибудь титульной песней мужской группы айдолов, ревущей на полную громкость) и телевизор Чанёля (в самый напряженный момент футбольного матча, где счет идет на секунды), так как нуждался в тишине.
Вот только Чондэ бы следовало уяснить, что когда имеешь дело с людьми вроде Бэкхёна и Чанёля, о покое приходится только мечтать.
— Ну эй! — возмущенно воскликнул Чанёль, вскидывая руки. Еще чуть-чуть — и он бы задел потолок. — Это дополнительное время, пара минут, не больше! Твоя работа могла бы и потерпеть пару минут, ты так не думаешь? Черт, я все пропущу!
— Мне нужно успеть к завтрашнему дню…
— А мне плевать! Нечего было откладывать до последнего момента!
— Ким Минсок прислал мне это задание две минуты назад.
— Плевать я хотел на твоего Ким Минсока. Иди сюда, я подпалю твои детородные органы!
— Избавь мои яйца от своих грязных посягательств.
— Тогда верни мне моих мужиков с мячом или я за себя не отвечаю.
— Поверить не могу, что веду этот диалог, — лицо Чондэ утонуло в ладони.
Бэкхён, который поначалу просто дулся и обиженно сверлил взглядом колонки, вдруг начал горланить строчки во весь голос, продолжая песню с того места, где она оборвалась.
— Серьезно? — обратился Чондэ к Кёнсу, закатив глаза. Тот лишь пожал плечами.
Как ни печально это было признавать, но он уже привык.
Но вот чего Кёнсу никак не ожидал, так это того, что Чондэ окажется столь же шумным, как и другие его соседи. Все началось с Чанёля и его характерного глумливого смешка, за которым последовал вопль из ванной:
— ПАК ЧАНЁЛЬ! МАМОЙ КЛЯНУСЬ, Я ТЕБЯ УРОЮ! ЗАЖАРЮ ТОКОМ, КОГДА ТЫБУДЕШЬ В ДУШЕ!
— Я так точно коньки отброшу, — невозмутимо заметил Чанёль. — А ведь я всего лишь чуть-чуть подогрел водичку, с тебя даже скальп не сползет. Несоразмерно получается. Кто будет разогревать нам всем еду?
— ДА МНЕ ПЛЕВАТЬ НА СПРАВЕДЛИВОСТЬ, ОЛУХ! МОИ НАТУРАЛЬНЫЕ КУДРИ РАСПРЯМИЛИСЬ, НУ ЧТО ЗА…
— ПОСТОЙ, ЧТО? НАТУРАЛЬНЫЕ КУДРИ?! — в ужасе визгнул в ответ Чанёль.
— Я пытался его остановить, — угрюмо признался Бэкхён Кёнсу. — Правда пытался. Но каковы шансы против парня, который может сжечь чьи-то голосовые связки, когда мои способности включают лишь пение и свечение?
— Мне жаль, — вот и все что Кёнсу мог сказать ему и красному как вареный рак Чондэ, который вылетел из ванной в одном полотенце, повязанном на бедрах. По правде сказать, прямые волосы ему потрясающе шли. Нет, серьезно, он выглядел сногсшибательно. Бэкхён быстро отвел взгляд, светясь нежно-розовым. Кёнсу раньше не видел у него такого цвета.
Чтобы хоть как-то разрулить ситуацию, Кёнсу принял решение избавиться от заначки с пивом и водкой, которую вся троица пыталась хранить от него в тайне. С дьявольски спокойной улыбкой Кёнсу извлек бутылки, спрятанные за недавно появившемся за диваном совсем не подозрительном растением в горшке.
Бэкхён всхлипнул в углу. Большая часть алкоголя была куплена на его деньги.
— Бэкхён, ты все еще светишься ярко-розовым, — заметил Чанёль, устраиваясь на ночь в чулане-спальне. Кёнсу закрылся с головой одеялом, отгораживаясь от всего мира и соседей в особенности. Чондэ разворачивал футон на полоске пола между телевизором и диваном.
— Сегодня посплю в ванне, — удрученно сказал Бэкхён, утаскивая с собой одеяло и подушку. — И дверь закрою.
Так он и сделал, но розовое свечение просачивалось сквозь щели, мешая нормально спать Чанёлю и Кёнсу. Чондэ утверждал, что его свет ничуть не беспокоит, но, тем не менее, тоже ворочался с боку на бок.
— Бэкхён, — простонал Чанёль. — Может, хватит уже?
Но, к большому удивлению всех троих, Бэкхён не ответил.
Он тоже никак не мог уснуть. Завернувшись в рулон из одеяла, чтобы не чувствовать жесткие стенки ванной, Бэкхён глядел на темное, лишенное звезд небо за окном и желал не рождаться никогда с такой странной и бесполезной способностью.
А еще не чувствовать ничего к Чондэ.
Развидеть навсегда его голый торс и прямые волосы.
Но картинки в голове преследовали его даже сейчас.
6. Розовый — это новый тренд
— Все кругом сплошь розовое, — тихо заметил Чанёль, прерывая устоявшуюся тишину, которая спустя час уже начала действовать ему на нервы. После трех ночей в оттенках фуксии они все, можно сказать, стали дальтониками.
— Ну, теперь ты видишь жизнь в розовом цвете, мог бы и поблагодарить, — огрызнулся Бэкхён. Он все еще сиял, но при свете дня это было не так заметно.
— Не думаю, что эту идиому следовало воспринимать буквально, — пробормотал Кёнсу, массируя виски. Перед глазами плясали розовые точки.
Чондэ, в отличии от него, выглядел вполне жизнерадостно.
— В жизни не чувствовал себя лучше, — с теплой улыбкой заверил он Бэкхёна, шутливо толкнув плечом. Тот заалел еще сильнее и дернулся, как от удара током (хотя, в данном случае, нельзя было исключать эту возможность).
Наблюдавший за сценой Кёнсу удивленно вскинул брови. Мимо внимания Чанёля это тоже не ускользнуло, и теперь он пристальнее стал присматриваться к этой парочке. Они с Кёнсу встретились взглядами, и тот едва заметно кивнул, после его потянулся за коробкой с молоком.
— Ну так, — он прочистил горло, — ты уже выяснил как отключить это, ммм, розовое свечение?
Бэкхён прикусил губу и потупился. Внезапно в мире не нашлось более интересного занятия, чем разглядывание чужих ног.
— Эх, если бы.
Чанёль неловко сглотнул. Всем своим видом показывая, что больше не желает принимать участие в этой беседе, он включил телевизор и принялся листать каналы. Чондэ ободряюще похлопал Бэкхёна по спине и сжал плечо, совершенно не подозревая, что это именно он являлся главной причиной нынешней ситуации, и не замечая, как бедный паренек обмер, все больше пунцовея. Кёнсу разрывался между жалостью к нему и смехом.
Тревогу начали бить только после того, как Бэкхён бесследно пропал.
Спустя неделю раздался странный стук в дверь, и все трое бросились открывать, одновременно потянувшись к ручке. Ладонь Чанёля накрыла кисть Кёнсу, которая в свою очередь лежала поверх руки Чондэ. После такого неловкого момента все трое отпрянули и некоторое время просто переглядывались в нерешительности, пока, наконец, Кёнсу, шагнув вперед, не повернул ручку.
Ко всеобщему великому облегчению на пороге обнаружился Бэкхён, прячущийся за смутно знакомым парнем (где-то они уже его видели, но сейчас на уме были совсем другие заботы).
— Бээээкхёёёёёёёёёёёёён, простиииии меняяя, я так скучааааааал. Прошу, не покидай нас никогда, я больше не буду смеяться над твоим светом, — Чанёль залился крокодиловыми слезами, и знакомый-незнакомый парень скривился в отвращении.
— Где ты был? Мы все очень волновались, — поджал губы Чондэ.
Неопознанный парень выступил вперед.
— Он отсиживался у меня дома всю эту неделю, и это, скажу вам, адище в десятой степени. Вот, пришел вам вернуть ваше добро. И как вы только терпите весь этот розовый свет, болтовню и жалкую, на уровне школьниц-малолеток, влюбле…
Бэкхён недовольно взвыл и, надувшись, принялся трясти его за плечи.
— Лу Хань-гэ, ну чего ты…
Лу Хань. Причудливый сосед из дома напротив. Ясно теперь, почему он казался знакомым.
Лу Хань закатил глаза и скинул руки Бэкхёна.
— Даже не думай ластиться ко мне, Бён Бэкхён, или я вышвырну тебя в окно прямо к тому красивенькому пожарному гидранту на другой стороне улицы.
Кёнсу вышел вперед.
— Так, ладно, мы его забираем, можешь идти, нам тут не нужны неприятности.
Схватив Бэкхёна за ворот, он практически швырнул его к Чондэ, после чего захлопнул дверь прямо перед носом остолбеневшего Лу Ханя.
— Он владеет телекинезом, — пояснил Бэкхён, хоть его никто и не спрашивал. И да, ему потребовалось какое-то время, чтобы прийти в себя после сердечного приступа, вызванного внезапными объятиями Чондэ. — Может кидаться в меня тостерами, холодильниками… ну или вышвырнуть в окно. Но он хороший.
Повисла пауза, в течение которой все переваривали эту информацию.
— А тебя, смотрю, даже совесть не мучает, — серьезным тоном начал Кёнсу, насупившись. — Нельзя вот так вот без предупреждения пропадать куда-то на неделю. А потом выясняется, что ты все это время словно в насмешку жил напротив, нарушив главный запрет на использование сил вне этих стен. Теперь ты еще говоришь, что сосед-китаец владеет телекинезом и «хороший», несмотря на явные насильственные наклонности.
Это была самая длинная речь в жизни Кёнсу, но он и правда хотел донести до Бэкхёна, что они все трое страшно волновались за него, однако она возымела такой эффект, что никто с минуту не мог шелохнуться от шока и ступора.
— Я… — наконец, выдавил из себя Бэкхён. Он прикусил губу и залился краской. — Мне очень жаль, что так вышло.
Между ними повисло напряженное молчание, но в конце концов Кёнсу покачал головой и, развернувшись, проследовал к дивану, где подобрал томик манги и открыл на помеченной закладкой странице.
— Проехали. Я рад, что с тобой все в порядке.
Чондэ с Чанёлем зажали Бэкхёна в бутерброд и обменялись глупыми улыбками. Чанёль, покосившись на Кёнсу, прошептал:
— Он пытался приманить тебя, оставив банки с пивом на подоконнике. Кажется, они еще там. Может отметим?
7. Не просите Чанёля убедить кого-то признаться в чувствах, он в этом не силен
В ситуации с Бэкхёном не наблюдалось каких-либо изменений в лучшую сторону.
Чондэ только этому способствовал своим поведением: он взял верный курс на сближение. Непреднамеренное прикосновение тут, нечаянное столкновение там, история бэкчэней писалась и разворачивалась на виду у всех. Кёнсу и Чанёля начало воротить от этой взаимной слепоты в таких очевидных чувствах.
— Ребят, уединитесь уже где-нибудь, — простонал Чанёль, когда Бэкхён уютно устроился на коленях Чондэ.
— Это малогабаритка, — заметил Чондэ со спокойной улыбкой. — Уединиться мы можем только в твоей спальне. Ты действительно этого хочешь?
Чанёль поежился.
— Пожалуй нет.
— Так что, вы встречаетесь? — вновь закинул он удочку минуту спустя. Чондэ с Бэкхёном дернулись, как от удара током, и последний соскочил с колен.
— Нет?! — синхронно воскликнули они и переглянулись. Чондэ мог и не заметить, но Кёнсу четко прочитал страдание и боль в глазах Бэкхёна. Чанёль тяжело вздохнул.
Два дня спустя, когда Бэкхён с Кёнсу остались вдвоем в квартире (другие ушли в магазин за покупками), последний отложил газету и скрестил руки на груди.
— Бэкхён, ты должен ему сказать.
Тот поднял взгляд от тарелки.
— Кому? Что сказать?
Кёнсу закатил глаза.
— Чондэ. Объекту твоей неконтролируемой влюбленности. Причине, по которой ты не можешь перестать светиться.
Бэкхён побледнел, и это была приятная перемена после постоянного розового.
— К-как ты уз-з-нал? — он аж принялся заикаться от волнения.
— Я тут практически играю роль всеведущего рассказчика в этой истории.
— Да ну.
Кёнсу подался вперед.
— Я серьезно. Я же вижу, что он тебе очень нравится. Может, скажешь уже ему все как есть и перестанешь терзаться? Или ты мазохист?
— Ты говоришь все это только потому, что не выносишь мой розовый свет! Эй, я не мазохист!
— Дело уже не только в твоем свете, — оборвал его Кёнсу. — Думаю, можно сказать, что мы все уже привыкли к обилию розового.
Бэкхён вновь уткнулся в тарелку.
— Уверен, что я ему не нравлюсь в романтическом понимании этого слова. Мне достаточно и того, что у нас с ним есть сейчас, — он помолчал и продолжил: — Я… я просто шутка природы, даже не могу контролировать свой собственный свет. Полное ничтожество. А он второй сын главы страшного мафиозного клана, может бить людей током и управлять электричеством. Я ему не пара.
Кёнсу тоже опустил взгляд.
— Ты слишком строг к себе, Бэкхён.
— Но это правда, — прошептал тот.
Кёнсу сглотнул.
— Ты вовсе не ничтожество, — пробормотал он. — Если уж об этом зашла речь, из нас всех я один не обладаю суперсилой. К тому же, вовсе не она определяет твою полезность. Ты очень хорошо поешь и не боишься демонстрировать свой талант. Ты озаряешь наши дни своим присутствием. Что за жизнь без музыки? Что за музыка без подсветки?
Бэкхён робко улыбнулся.
— А ты очень хороший, когда не разоряешь мои алкогольные заначки и не пытаешься задушить в локтевом захвате.
— Всегда пожалуйста, — ответил Кёнсу. — Ты тоже весьма приятный сосед, когда не горланишь во всю глотку на улице с бутылками саке в руках.
— А я думал, тебе нравится как я пою.
— Ты отдаешь себе отчет, что вообще не попадаешь в ноты, когда пьян?
Бэкхён рассмеялся, и они оба расслабленно откинулись на спинку стульев. Порыв ветра всколыхнул деревянные китайские колокольчики, вызвав легкий перезвон.
— Ну, ты, конечно, можешь не торопиться, — сказал Кёнсу, сложив голову на стол, — но я уверен, что признание пойдет тебе только на пользу.
Спустя несколько минут заметно более яркого сияния Бэкхён кивнул.
— Чанёль, ты — за яйцами и мясом, а я беру на себя молоко и масло.
— Почему бы нам просто не пройтись вдоль полок вместе, как двум закадычным корешам, — Чанёль закинул Чондэ руку на плечо, и тот заметно напрягся.
— Что у тебя на уме? — осторожно поинтересовался он. Чанёль прикусил губу.
— Я считаю, ты должен сказать Бэкхёну, — заявил он, подходя к тележкам и выбирая одну, чтобы начать путь вдоль ряда с овощами.
— Что сказать? — переспросил Чондэ, но Чанёль уловил едва заметную запинку и восполнился уверенности.
— Что он тебе нравится? — обыденным тоном заметил он, укладывая кабачок в тележку. Чондэ взял упаковку листьев салата. Тележка скрипела при движении, молчание затягивалось, но Чанёль был не из той породы людей, которые могут вот так просто отступиться.
— Очевидно, что он тебе нравится, — продолжил он. Чондэ резко свернул в ряд с консервами и закинул несколько банок куриного супа с лапшой в тележку.
— Ты даже не отрицаешь этого, — Чанёль отпустил Чондэ и сцепил руки за головой.
Тот продолжал хранить молчание. Они добрались до отдела с хлопьями и принялись внимательно изучать представленные коробки и цены. Чондэ сделал выбор в пользу любимой марки Бэкхёна, и Чанёль громко фыркнул.
— Они со скидкой по акции, — сказал Чондэ и, откашлявшись, двинулся дальше ускоренным шагом. — Я все еще считаю, что нам следовало бы разделиться, каждый бы занялся своей частью списка. Так было бы эффективнее.
Чанёль закатил глаза.
— Слушай, Чондэ, я немного потеплел к тебе за время нашего совместного проживания и осознал, что за всеми твоими угрозами ничего не стоит…
Чондэ развернулся и посмотрел ему в глаза, опасно сощурившись.
— Я всего лишь пытаюсь сделать твою жизнь лучше. Ну, знаешь, подтолкнуть в нужном направлении.
Чондэ вздохнул и провел рукой по гладкой шевелюре.
— Не думаю, что я ему нравлюсь в том самом смысле.
Чанёль недоуменно моргнул.
— Ну ты не можешь быть настолько слеп!
Чондэ испустил еще один тяжелый вздох.
— Нет, я в курсе, что у него ко мне есть какие-то чувства, поэтому он светится розовым и все дела, но… я не уверен, что у нас что-то получится. Вот совсем. Кажется, его вполне устраивает текущее положение дел, может это и не любовь вовсе? Мы же не знаем, вдруг это просто какое-то глубокое братское чувство или…
— Но тебе-то он нравится? Ты его любишь?
— Да?
— Хочешь нежно целовать, крепко-крепко обнимать, ночью лишь о нем мечтать и так далее в том же духе сопливых стихов? — продолжал напирать Чанёль. Чондэ вздернул бровь.
— Да, но… мне не понравилось, как ты это сформулировал.
Чанёль нахмурился. Они успели миновать еще два отдела, когда он, наконец, выдал:
— Что не так с моими формулировками?
— Проехали, — пожал плечами Чондэ.
Чанёль шутливо пихнул его.
— Ты слишком много думаешь. Я уверен, все было бы в сто раз проще, если бы ты просто последовал зову своего сердца и засосал Бэкхёна по самые гланды.
— Можно я лучше прожарю током твой мозг? — спросил Чондэ. — Повинуясь зову сердца.
— Видит бог, я пытался. Все, больше не хочу с тобой разговаривать, — Чанёль перехватил тележку. — Яйца и мясо, так?
— Ага, — Чондэ кивнул.
— Давай наперегонки к кассе. Если я выиграю, ты признаешься Бэкхёну, никаких отговорок, — подначил Чанёль. Чондэ просто уставился на него, не веря своим ушам: как если бы какой-то десятилетка бросил ему вызов в духе пятилеток-дошкольников.
— Что, кишка тонка? Неудачник, — фыркнул Чанёль, и, вопреки всему, каким-то образом его подначки возымели эффект.
— Хрен с тобой, давай.
— Что-то они долго, — вслух заметил Кёнсу. Бэкхён нервно почесал затылок.
— Надеюсь они там не нарушили правило номер один ха-ха…ха. Боже, скажи мне, что это у меня в животе бурчит.
Гром отчетливо прогремел где-то в паре кварталов от дома. Кёнсу и Бэкхён молча обменялись взглядами. А потом взревела пожарная сирена.
— Господи помилуй, — Кёнсу схватился за голову.
8. Сила
Бэкхён побежал через дорогу к дому Лу Ханя за помощью, которая могла бы пригодиться в их непростой ситуации. Пока он героически преодолевал лестничные пролеты, Кёнсу, тяжело чеканя шаг, направился прямиком к эпицентру хаоса.
По прибытии он застал такую картину: Чанёль и Чондэ сцепились как парочка дошколят, бросаясь друг в друга всеми известными обидными ругательствами (среди которых проскакивали совсем уж заковыристые словечки, к тому же до и дело слышалось: «Черта с два ты выиграл!»), а также огненными и электрическими шарами (словно простыми мячиками). Кёнсу было не занимать терпения, но это стало последней каплей.
Он взглянул на свои ладони, потом вновь на фантастическую баталию, и где-то внутри зародилась не поддающаяся описанию клокочущая ярость, требующая выхода. Не осознавая своих действий, Кёнсу приложил руки к земле и хорошенько ее встряхнул.
Они никогда не говорили о том, что случилось в Тот Самый День. Трагических для определенных идиотов последствий удалось избежать только благодаря тому, что свидетели, согласно репортажам в новостях, не распознали лица главных фигурантов «феерического представления», а Чондэ, когда вернул себе способность мыслить трезво, подчистил большую часть фото и видео материалов. Шито-крыто, и комар носа не подточит.
Нотации были ни к чему, ведь теперь все трое жильцов квартиры Кёнсу знали, что за простым локтевым захватом может последовать смерть от перелома шеи. Поэтому он только проследил, чтобы крышки на банках печенья сидели так плотно, что их никак нельзя было открыть без его ве