Говард Ф.Лавкрафт. Затаившийся Страх

--------------------------------------------------------------- Origin: "Запретная книга" - русский фэн-сайт Г.Ф. Лавкрафта --------------------------------------------------------------- 1. Тень на каминной трубе В ту ночь, когда я явился в заброшенный особняк на вершинеТемпест-Маунтин¹ в поисках Затаившегося Страха, воздух сотрясалсяот бушующей в окрестностях грозы. Я прибыл туда не один: безрассуднаяхрабрость тогда еще не сопутствовала моей любви к ужасным и невероятнымтайнам бытия любви, превратившей мой жизненный путь в непрерывную чередупоисков необъяснимых ужасов в литературе и действительности. Со мной былидвое лкди надежные и сильные, за чьей помощью я уже обращался в свое время.С тех пор они постоянно сопровождали меня во всех опасных экспедициях, ибокак нельзя лучше подходили для этого. Мы покинули деревню без лишнего шума, опасаясь репортеров, которые неспешили разъезжаться по домам, хотя миновал уже месяц с того дня, когдакошмарные деяния смерти повергли местных жителей в состояние невероятнойпаники. Позже у меня возникла мысль, что эти репортеры могли бы оказать мнепомощь, но в тот момент я и слышать о них не хотел. Ни на секунду недопускал я даже мысли о том, чтобы взять их с собой в качестве помощников.Ведь по ходу поисков я рано или поздно выдал бы им свою тайну, которуюникому не решался доверить из страха, что мир сочтет меня безумцем илисвихнется сам. И даже сейчас, осмеливаясь рассказывать обо всем происшедшеми надеясь, что мои мучительные размышления еще не сделали меня маньяком, яжалею о том, что тайна раскрыта. Ибо только я один знаю, что такое Страх,затаившийся на этой зловещей необитаемой горе. Наш небольшой автомобиль милю за милей продвигался по первозданнымлесам и холмам и наконец остановился перед густо заросшим деревьями крутымподъемом. То была мрачная местность. Нам уже доводилось осматривать ее, нопрежде она не производила столь гнетущего впечатления, как теперь, когда нанас надвигалась ночь и вокруг не было видно ни одного из зевак, толпамибродивших здесь в последнее время. Ничто не мешало нам зажечь ацетиленовыйфонарь, но мы удержались от этого соблазна: пламенем фонаря легко привлечьчье-нибудь недружелюбное внимание. В сгустившейся тьме пейзаж приобрелзловещие очертания, и его болезненная странность наверняка бросилась бы мнев глаза, даже если бы я и понятия не имел о бродившем там ужасе. Дикие звериздесь не водились инстинкт самосохранения не пускал их в места, гдеразгуливала сама смерть. Озаряемые вспышками молний старые деревья икустарники трепетали, как в лихорадке и казались неестественно толстыми, ахолмы и пригорки, поднимавшиеся над землей, покрытой бурьяном и оспинамирытвин, напоминали свернувшихся клубками змей и голые черепа, раздутые догигантских размеров. К тому времени Темпест-Маунтин уже более ста лет был обительюЗатаившегося Страха. Я узнал об этом из газетного репортажа о бедствии,постигшем эти места и приковавшем внимание всего мира. Местность этапредставляет собой уединенную пустынную возвышенность в той частиКатскилльских гор, что отмечена слабым и кратковременным проникновениемголландской цивилизации. Собственно, все, что последняя оставила по себе,это несколько полуразрушенных особнякоа да тронутых печатью вырожденияпоселений, представлявших из себя пару-другую жалких деревушек, разбросанныхпо этим Богом забытым склонам. До тех пор, пока не была организована местнаяполиция, представители цивилизованного мира были редкими гостями в здешнихкраях; впрочем, и сегодня патрулирование местности осуществляется весьманезначительными силами. О живущем на склонах горы кошмаре повествовалистаринные предания, ходившие среди жителей окрестных деревень. Эта тема быласамой значительной в незатейливых беседах бедняков-полукровок, покидавшихпределы своих долин только затем, чтобы выменять сплетенные ими корзины наеду, которую они сами были не в состоянии вырастить или добыть охотой, да насамую простую утварь, которую они не умели изготовить. Затаившийся Страх поселился в мрачном необитаемом особняке Мартенсов,расположенном на высокой и вместе с тем не очень крутой возвышенности,названной Темпест-Маунтин из-за часто случающихся над нею гроз. Вот ужеболее ста лет об этом старинном доме, окруженном дремучим лесом,рассказывают самые невероятные и ужасающие истории, в которых фигурируетгромадная, бесшумно подкрадывающаяся смерть, которая с наступлением летапокидает пределы дома и начинает бродить в округе. С раздражающим увлечениемместные жители передавали легенды о демоне, который с наступлением темнотыхватает одиноких путников, чьи тела находят затем в чудовищном состояниирасчлененные, с обглоданными костями. Либо не находят совсем. В некоторыхрассказах шепотом упоминаются кровавые следы, ведущие к проклятому особняку.Одни говорят, что Затаившийся Страх из его убежища вызывает гром, другиеутверждают, что это просто его голос. Никто из живущих за пределами этой лесной глуши никогда не верил этимпестрым и противоречивым россказням с их бессвязными, нелепыми описаниямитаинственного демона. И как раз наоборот, ни одному из тамошних фермеров илидеревенских жителей и в голову не приходило усомниться в том, что особнякМартенсов населен нечистой силой. Такого рода вольнодумства местные жителине допускали, хотя ни одному из любопытствующих, что посещали особняк подвпечатлением наиболее живописных рассказов, так и не удалось обнаружитькаких-либо зловещих следов существования монстра. От древних старух можнобыло услышать живописные истории о призраке заброшенного дома, о семействеМартенсов, о их разноцветных глазах, ставших своеобразным наследственнымпризнаком, о их сверхъестественном долголетии и об убийстве, ставшемпроклятием их рода. Ужас, наполнявший самые фантастические местные легенды, заявил о себенеожиданным и жутким образом; это, собственно, и привело меня сюда. Однаждылетней ночью, после грозы небывалой силы, вся округа была поднята на ногижителями одной из деревень, ударившимися в паническое бегство от родныхочагов. Событие это никак не могло быть результатом примитивного обмана илирозыгрыша. Сбившиеся в жалкие кучки поселяне почти онемели от охватившего ихнеописуемого ужаса; они сами толком не знали, что их так перепугало, и в тоже время ни на миг не сомневались в реальности страшной угрозы. Они ничегоне видели, однако из соседней деревни до них доносились такие жуткие вопли,что несчастные не сомневались туда пришла Крадущаяся Смерть. Утром местные жители и представители полиции штата последовали затрясущимися от страха горцами в деревушку, куда, по их словам, явиласьсмерть. Она действительно побывала там. Было похоже на то, что от ударамолнии под всем этим поселением буквально разверзлась земля, попутноразрушив несколько утлых, зловонных лачуг; но эти материальные потери не шлини в какое сравнение с числом человеческих жертв и их жутким видом. Изсемидесяти пяти человек, населявших, по некоторым подсчетам, эту деревню, наместе трагедии не было найдено ни одного оставшегося в живых. Вздыбленнаяземля была покрыта кровью и страшными ошметками человеческих тел, видкоторых красноречиво свидетельствовал о ярости и разрушительной мощи когтейи зубов демона. В то же время не было видно ни единого следа, ведущего сместа этого кровавого пиршества. Все, кто осматривал место трагедии, пришлик единодушному мнению, что злодеяние совершено скорее всего каким-тоневероятно злобным и сильным животным. Вместе с тем, в тот момент ни у когоне повернулся язык высказать предположение о том, что загадочная смерть всехэтих людей явилась результатом массового убийства, каковые часто встречалисьв среде опустившихся поселенцев. Такая версия возникла лишь после того, какбыли обнаружены двадцать пять обитателей подвергшейся жуткому нашествиюдеревни, которым удалось избежать печальной участи большинства. Однако чембыло объяснить хотя бы то, что этим двадцати пяти удалось зверскирасправиться со своими сородичами, вдвое превосходившими их числом? Фактоставался фактом в ту летнюю ночь с небес прогремел гром, который оставилпосле себя мертвую деревню, усеянную растерзанными и изуродованными самымчудовищным образом телами ее обитателей. Взбудораженная округа немедленно связала это ужасное событие сзаколдованным особняком Мартенсов, несмотря на то, что он отстоял от местатрагедии более чем на три мили. Полицейские скептически пожимали плечамирасследуя дело, они лишь косвенно увязывали существование особняка спроисшедшим, а когда узнали, что он необитаем, и вовсе забыли о нем. Местныежители, однако, с величайшей тщательностью обсдедовали старый дом: ониперевернули все вверх дном, прощупали длинными шестами пруды и ручьи,переломали все кусты и прочесали прилегавший к дому лес. Все было тщетносмерть, потрясшая округу своим явлением, сделала свое дело и удалиласьвосвояси. На второй день поисков об этом деле уже вовсю трубили газеты, чьирепортеры наводнили склоны Темпест-Маунтин. Они детально описали случившеесяи взяли несусветное множество интервью у местных старожилов, пытаясь пролитьсвет на эту жуткую историю. Я был далеко не в восторге от их репортажей, ибосам справедливо считаюсь большим знатоком ужасов и полагаю их своейпрерогативой. И вот, неделю спустя, под влиянием какого-то необъяснимогоимпульса я зарегистрировался в числе репортеров, буквально оккупировавшихгостиницу в Леффертс-Корнерз, ближайшей к Темпест-Маунтин деревушке, и в тотже день, 5 августа 1921, года получил допуск в поисковый штаб. Недели черезтри репортеры в большинстве своем разъехались, тем самым предоставив мнесвободу действий, и я приступил к собственному расследованию прежде всего наосновании тщательно подобранных документов и описаний места происшествия,которые мне удалось собрать еще до отъезда газетчиков. Итак, в ту летнюю ночь я вышел из машины, заглушил двигатель и, внимаяотдаленному ворчанию грома, в сопровождении двух вооруженных спутниковдвинулся вперед, преодолевая последние подступы к вершине Темпест-Маунтин иосвещая электрическим фонарем уже замаячившие между стволами гигантскихдубов призрачно-серые стены. Окутавший одинокую громаду здания мрак ночи,который не могли прорвать лучи слабого света, пробуждал во мне зловещиепредчувствия. И все же я продолжал путь без малейших колебаний. Моярешимость проверить свою гипотезу была тверда, как алмаз. Гипотеза жезаключалась в том, что гром вызывает демона смерти из какого-то страшногопотайного убежища; сам же демон вполне может оказаться как материальнымтелом, так и неким смертоносным духом в любом случае я шел наТемпест-Маунтин с целью увидеть его. В предыдущие дни я успел тщательно осмотреть полуразрушенное здание этобыло частью моего скрупулезно разработанного плана. В соответствии с ним длянашего ночного бдения была выбрана бывшая спальня Яна Мартенса, убийствокоторого часто упоминалось в деревенских легендах. Смутное чувствоподсказывало мне, что помещение, в котором жил много лет назад сделавшийсяжертвой злодеяния один из Мартенсов, наилучшим образом соответствует моейцели. В комнате площадью около двадцати квадратных футов, расположенной навтором этаже в юго-восточном углу здания, как и повсюду в доме, валялисьобломки мебели и прочая рухлядь. В окнах одно из них, выходившее на восток,отличалось огромными размерами, другое, обращенное на юг, было небольшим идовольно узким недоставало стекол и ставен. Против большого окнарасполагался внушительных размеров голландский камин, украшенный изразцами сзапечатленным на них библейским сюжетом о блудном сыне. Против другого окнастояла просторная, встроенная в стену кровать. Я прислушивался к раскатам грома, пробивавшимся сквозь плотную стенудеревьев, и обдумывал дальнейшие шаги. Первым делом я решил подготовитьвозможные пути к отступлению и закрепил на боковых выступах большого окнатри веревочные лестницы, которые благоразумно прихватил с собой. Их нижниеконцы касались травы под окном я проверил это заблаговременно. Затем мыприволокли из другой комнаты широкую кровать на ножках и поставили боковойстороной к окну. Забросав кровать еловыми ветками, мы расположились на ней,держа наготове оружие. Согласно моему плану, всю ночь попеременно двоедолжны были отдыхать, а третий нести дежурство. Откуда бы ни появился демон,возможность отхода была нам обеспечена. Если он войдет в комнату черездверь, мы ускользнем по веревочным лестницам, а если влезет в окно, в нашемраспоряжении дверь и лестница внутри здания.. Нам и в голову не приходило,что все может обернуться гораздо хуже, хотя, памятуя о недавнем жуткомпроисшествии, мы обязаны были внутренне подготовиться к самому страшному. В какой-то момент моего дежурства, а именно между полуночью и часомночи, несмотря на зловещую обстановку, открытые окна и приближавшуюся грозу,мною овладела странная дремота. Я расположился между двумя своими спутникамиДжорджем Беннетом (он был ближе к окну) и Уильямом Тоби, лежавшим у камина.Беннет спал, очевидно охваченный, тою же болезненной дремотой, что и я,поэтому дежурство я передал Тоби, хотя и он уже клевал носом. И вдруг поймалсебя на том, что пристально смотрю на камин, более того, я был просто не всилах оторвать от него глаз, что само по себе было довольно странно. Проносившиеся перед моим внутренним взором образы наверняка былинавеяны приближавшейся грозой, ибо во время короткого сна меня посетилипоистине апокалиптические видения. Один раз я наполовину проснулся скореевсего по той причине, что мой товарищ, лежавший у окна, беспокойно взмахнулрукой и уронил ее мне на грудь. В полусне я не видел, насколько бдительностоит на часах Тоби, но помню, что испытал острое беспокойство по этомуповоду. Силы зла угнетали меня своим присутствием. Потом я, кажется, сновауснул, вновь погрузившись в некий потусторонний хаос, но почти сразу же былвырван оттуда разрезавшим ночную тишину жутким воплем, подобного которомумне не доводилось слышать ни разу в жизни. Ни до того, ни после мое вдостаточной мере богатое воображение не могло воссоздать этот страшный,леденящий душу вой. Исходивший из самых глубин человеческого естества страх сливался в этомвопле с агонией бешеной и безнадежной борьбы против демонической тяги черныхврат забвения, по ту сторону которых кончалась жизнь и начиналось неведомое.В кромешной тьме ощутив справа от себя пустое пространство, я понял, чтоТоби исчез одному только Богу ведомо куда. На груди у меня все еще лежалатяжелая рука другого моего товарища. Чудовищный удар молнии потряс гору. Она дрогнула и пошла ходуном. Яркийсвет озарил древнюю рощу, и самый могучий из дубов, патриарх этихизогнувшихся под напором вихря деревьев, остался стоять рассеченный надвое.В дьявольской вспышке молнии я увидел, как другой мой спутник внезапновскочил; в отблеске небесного пламени, проникшего в комнату через окно, еготень упала на трубу камина, с которого я по-прежнему не сводил глаз. Тем,что остался жив и не потерял рассудок, я обязан необъяснимому чуду. Именнонеобъяснимому, ибо тень на каминной трубе не была тенью Джорджа Беннета ивообще никакой другой человеческой тенью это был страшный, уродливый,богопротивный силуэт, исчадие самых потаенных глубин ада; бесформеннаямерзость, не поддающаяся описанию и недоступная восприятию слабогочеловеческого рассудка. Мгновение спустя я остался один в этом отмеченномпечатью проклятия доме, и тут-то меня затрясло крупной дрожью. Джордж Беннети Уильям Тоби исчезли, не оставив после себя никаких следов. Об ихдальнейшей судьбе мне ничего не известно. 2. Застигнутые бурей После страшного приключения в особняке я несколько дней пролежал вкомнате, которую снимал в Леффертс-Корнерз. Потрясение, полученное мною вэтом проклятом доме, привело к нервному истощению. Я почти не помнил, какмне удалось добраться до автомобиля, завести его и беспрепятственнопроскользнуть обратно в деревню. В памяти возникали только неясные контурыгигантских деревьев, раскинувших свои огромные ветви у меня на пути инапоминавших облаченные в доспехи и увешанные оружием фигуры сказочныхвеликанов. Помню я и демонические раскаты грома, и адские тени,отбрасываемые низкими холмами, которыми сплошь и рядом была усеянаместность. Охваченный лихорадочным ознобом, я тщетно пытался представить себе тоотвратительное существо, что бросило на камин кошмарную тень, при видекоторой я едва не сошел с ума. Я отчетливо сознавал, что наконец-то мнеудалось увидеть пусть мельком один из величайших ужасов мира, одного избесчисленных монстров потусторонних глубин одного из тех чудовищ, что вечноточат свои когти в темноте, тревожа нас производимыми при этом звуками. Мыслышим их, стоит нам приблизиться к последнему пределу, но зрению нашему,благодаря милосердной Природе, они недоступны. Я пытался бесстрастнопроанализировать увиденное, но на это у меня не хватило духу: едва я пыталсяотнести это Нечто, лежавшее в ту ночь между мной и окном, к известным мнеклассам существ и явлений, как меня начинала бить неодолимая дрожь словноинстинкт самосохранения срабатывал во мне, требуя забыть пережитый ужас.Отбросившее тень существо не проронило ни звука; если бы оно издало рычание,заворчало или разразилось издевательским смехом, мне было бы легче пережитьвоспоминание об испытанном мною вселенском кошмаре. Но его присутствие былосовершенно безмолвным. Его тяжелая рука или, вернее, передняя конечностьлежала у меня на груди... Скорее всего, это было органическое тело, либокогда-то бывшее органическим... Ян Мартенс, в чью комнату я вторгся,покоился в могиле неподалеку от особняка... Я должен был отыскать Беннета иТоби, если, конечно, они еще живы... Почему, взяв их, оно не тронуло меня?Какая удушающая дремота и какие ужасные сновидения... Скоро я пришел к выводу, что, дабы не сойти с ума, мне простонеобходимо рассказать кому-нибудь о случившемся. К тому времени я уже решилне прекращать поиски Затаившегося Страха, ибо для меня нет ничего хуженеопредеденности я предпочитал знать истину, какой бы страшной иотталкивающей она ни была. Исходя из этого, после долгих раздумий я выбраллинию поведения, какой мне следовало отныне придерживаться, человека,которому я мог доверить свою тайну, и, наконец, способ, каким можно быловыследить демона, стеревшего с лица земли моих спутников и одним лишь видомсвоей кошмарной тени едва нелишившего меня рассудка. Среди моих знакомых в Леффертс-Корнерз практически не было местныхжителей, зато я успел войти в контакт со многими репортерами, и ониоказались довольно славными ребятами. Кое-кто из них еще оставался на местев надежде раскрыть загадку ужасной трагедии. Один из таких упрямцев оченьпригодился бы мне в качестве помощника, и чем дольше я раздумывал, тембольше склонялся к кандидатуре Артура Монроу. Это был темноволосый худощавыйчеловек лет тридцати пяти от роду, чьи образованность, вкус, интеллект итемперамент выдавали незаурядную натуру, свободную от воздействиятрадиционных идей и понятий. В начале сентября я посвятил Артура Монроу в свою тайну и сразу увидел,что эта история вызывает в нем неподдельный интерес и что, более того, онтакже проникся желанием во что бы то ни стало раскрыть загадку ЗатаившегосяСтраха. Когда я умолк, он проанализировал отдельные моменты моегоповествования, проявив при этом величайшую проницательность и здравый ум. Ночто было особенно ценным, так это его в высшей степени практичныерекомендации: например, он посоветовал отложить все наши действия вокругдома Мартенсов до тех пор, пока мы не вооружимся более подробнымиисторическими и географическими сведениями. По его инициативе мы прочесаливсю округу в поисках информации, касавшейся семейства Мартенсов и егозловещих тайн, и вышли на человека, обладавшего ценными сведениями об этомтаинственном клане для нас это было поистине чудесной находкой. Кроме того,не жалея времени, мы подолгу беседовали с теми из местных жителей, что,несмотря на пережитый ужас, остались в родных местах. Для успеха нашегопредприятия был также совершенно необходим скрупулезный осмотр всех мест,так или иначе связанных с трагедиями, которые упоминались в рассказахпоселян. Было бы преувеличением сказать, что результаты этой работы пролили светна тайну, которая не давала нам покоя; и все же, тщательно осмотрев места,где, по рассказам аборигенов, случались несчастья, мы обнаружили однулюбопытную закономерность чаще всего кошмары происходили в непосредственнойблизости от заброшенного дома или в окружавших его мрачных лесных чащобах.Были впрочем, и исключения из этого правила. Например, последнее изкошмарных происшествий, то самое, о котором узнал весь мир, случилось впустынной местности вдали от дома и прилегавших к нему лесных массивах. Что же касается происхождения и внешнего вида Затаившегося Страха, сэтим дело обстояло хуже недалекие и забитые деревенские жители не моглисказать ничего определенного по этому поводу. В своих сбивчивых рассказахони выставляли его то змеей, то человекоподобным гигантом, а то и мечущимгромы и молнии дьяволом, летучей мышью, стервятником или ходячим деревом. Напервых порах мы решили ограничиться выводом, что это живой организм, весьмачувствительный к природным явлениям, связанным с освобождением электрическихразрядов; хотя некоторые легенды и наделяли его крыльями, мы все жепредпочли гипотезу о чисто наземном существе ведь чаще всего оно старательноизбегало открытых пространств. С другой стороны, как можно было объяснить тусверхъестественную быстроту, с которой оно передвигалось, совершая своизлодеяния? Мало-помалу, нам удалось довольно близко сойтись с местными жителями.Они вызывали у нас неподдельный интерес. Дурная наследственность и глухаяизоляция вынудили их опуститься на несколько ступеней эволюционной лестницы,и теперь их уделом было чисто растительное существование. Они боялисьчужаков, но постепенно привыкли и даже привязались к нам, и когда мыпрочесывали заросли вокруг особняка Мартенсов и прощупывали каждый егоуголок в поисках затаившегося страха, они оказали нам большое содействие.Однако, едва мы заикнулись о том, что нам нужно найти Беннета и Тоби, какони впали в отчаяние, ибо, несмотря на совершенно искреннее желание помочьнам, они были твердо уверены в том, что, как и их пропавшие без вестисородичи, эти двое навсегда ушли из мира людей. Мы, в свою очередь, былиубеждены, что большинство местных жителей оказались жертвами похищений илиубийств, которые никак не могли быть совершены хищниками, давным-давноистребленными в этих местах. Нам оставалось только с замиранием сердцаожидать дальнейших событий. Миновала середина октября, а дела наши не продвинулись почти ни на шаг.Должно быть, ясные ночи отпугивали демона, и он не осмеливался предприниматьникаких агрессивных действий. Несмотря на тщательность, с которой мыобследовали дом и местность, нам не удалось достичь какого-либо ощутимогорезультата, и в конце концов мы пришли к выводу, что Затаившийся Страх былнематериальным явлением. Мы боялись скорого наступления холодов, полагая,что они надолго прервут наше расследование: имевшиеся у нас в распоряжениифакты однозначно указывали на то, что зимой демон ведет себя тихо. А потомунаш последний осмотр подвергшейся нашествию демона деревушки, проведенныйнами в один из октябрьских дней, отличался излишней спешкой, граничившей сотчаянием. В деревне не было ни души Страх заставил жителей уйти отсюда. Несмотря на то, что злополучная деревушка была довольно старымпоселением, у нее до сих пор не имелось названия. С незапамятных временстояла она в безлесой, но уютной теснине между двумя возвышенностями,которые именовались Коун-Маунтин и Мейпл-Хилл; деревня прилегала несколькоближе к последней из них несколько землянок и хижин были устроены прямо наее склоне. Если оперировать географическими понятиями, то деревня, о которойидет речь, находится в двух милях к северо-западу от Темпест-Маунтин и втрех милях от стоящего в дубраве особняка. Между особняком и окраинойдеревни на две с четвертью мили простиралась совершенно открытая, довольноровная местность если не считать редких холмиков, напоминающих свернувшихсяна солнце змей. На ней не росло ничего, кроме сорной травы да встречавшихсяместами зарослей бурьяна. На основании этой топографической диспозиции мы вконце концов заключили, что демон пришел с Коун-Маунтин, южный склонкоторой, заросший лесом и довольно сильно вытянутый в длину, почти достигалзападного отрога Темпест-Маунтин. По смещениям почвы мы нашли оползень,спускавшийся с Мейпл-Хилл. Кроме того, нам сразу же бросилось в глазастоявшее на ее склоне одинокое дерево прямое и высокое, оно было расщепленонадвое страшным ударом грома, вызвавшим демона из его логова. Не менее двадцати раз мы с Артуром Монроу скрупулезно, дюйм за дюймомосматривали растерзанную деревню, ощущая при этом неясный, нараставший скаждой минутой страх, лишавший нас способности здраво мыслить ианализировать увиденное. Каким-то странным образом мы были уверены в том,что кошмарная трагедия, опустошившая деревню, не даст нам абсолютно никакогоключа к разгадке, а нависшие прямо над нашими головами свинцовые тучи,казалось, только подчеркивали трагичную безрезультатность наших усилий. Мыобследовали место со всей возможной тщательностью осмотрели каждый дом,каждую землянку в поисках тел погибших, не оставили без внимания ни единогофута прилегавшего к деревне склона, пытаясь обнаружить пещеру иликакое-нибудь другое укрытие, но все было напрасно. Как я уже говорил, всеэто время над нами витала какая-то неясная угроза, как если бы громадныегрифоны с перепончатыми крыльями плотоядно взирали на нас из космическойбездны. До вечера было еще далеко, но на нас быстро надвигалась темнота; вскорепослышалось ворчание грозы, собиравшейся над Темпест-Маунтин. Даже сейчас, вдневное время, звук грома, прокатившийся над этой проклятой местностью,заставил нас содрогнуться; нечего и говорить, что возможность бытьзастигнутыми грозой во мраке ночи вызывала у нас панический ужас. И все жемы отчаянно надеялись на то, что гроза разразится именно после наступлениятемноты. Покинув склон горы, на осмотр которого ушла впустую уйма времени,мы направились к ближайшему обитаемому селению, где рассчитывали найтинескольких жителей, согласных помочь нам в поисках. Хотя подобныепредложения и вызвало у большинства из них суеверный ужас, несколько молодыхпоселенцев все же не раз соглашались сопровождать нас при условии, что мыбудем идти впереди и защищать их от любых неожиданностей. Однако нашим планам не суждено было осуществиться. На нас обрушилсяпроливной дождь, и плотная водяная завеса преградила нам путь. Нужно былосрочно искать укрытие. Небо было темным, почти как ночью, и этообстоятельство, в сочетании с безумным ливнем, неимоверно затрудняло каждыйшаг. К счастью, за время наших предыдущих вылазок мы хорошо изучилиместность, а потому, определяя направление движения в свете грозовыхразрядов, мы быстро добрались до скопления убогих домишек и забрались вхижину, которая показалась нам не такой дырявой, как все остальные. В этойгрубо сколоченной из разнокалиберных бревен и досок хибарке еще сохраниласьдверь; было в ней и одно-единственное крошечное окошко. И дверь, и окно былиобращены в сторону Мейпл-Хилл. Заложив дверь толстой жердью, чтобы ее немогли распахнуть дождь и ветер, мы закрыли окно тяжелыми ставнями, отыскатькоторые не составило труда, поскольку мы уже не раз бывали в этой хижине.Угнетенные кромешной тьмой и вынужденным бездействием, мы молча сидели нашатких ящиках и курили трубки, время от времени включая свои карманныефонарики. Вспышки молний пробивались сквозь щели в стенах хижины; несмотряна дневное время, снаружи стояла такая жуткая темнота, что каждая вспышкабуквально ослепляла нас. Окружающая обстановка, включая неистовство разыгравшейся стихии исостояние тягостного ожидания, до боли в сердце напомнила мне кошмарноеночное бдение в особняке на Темпест-Маунтин. И опять, в который уже раз, мнев голову полезли проклятые вопросы, непрестанно мучившие меня с моментаисчезновения Тоби и Беннета, унесенных дьявольской тенью на каминной трубе.Почему демон, подкравшийся к трем наблюдателям либо со стороны окна, либо отвходной двери, схватил обоих лежавших по краям и не тронул меня,находившегося посредине? Или он приберегал меня напоследок? Постигла бы меняучасть моих спутников, если бы титанический удар молнии не спугнул еготогда? Почему жертвы не были схвачены в естественном порядке, при котором, скакой стороны ни возьмись, я оказался бы вторым? И вообще, как ему удалосьзахватить Тоби и Беннета с помощью длинных щупальцев или каким-нибудь ещеболее хитроумным образом? А может быть, он знал, что я был главным в этойкомпании, и уготовлял мне гораздо более страшный конец, нежели моимкомпаньонам? За этими невеселыми раздумями и застал меня чудовищный удар молнии,сопровождаемый шумом осыпающейся земли. Одновременно поднялся свирепыйветер, демонические завывания которого усиливались с каждой минутой. Мы былиуверены, что еще одно дерево на Мейпл-Хилл стало жертвой страшного грозовогоудара, и Монроу поднялся с ящика, желая убедиться в этом собственнымиглазами. Едва он снял ставень, как в узкое окошко с оглушающим свистомворвались дождь и ветер, помешавшие мне расслышать, что говорил Артур. Онмежду тем наполовину высунулся из окна, обозревая устроенную Природой адскуюсвистопляску. Через некоторое время ветер начал понемногу стихать, а неестественныймрак рассеиваться. Судя по всему, буря кончалась. До сих пор я надеялся, чтобуйство стихии захватит ночные часы, и мы хоть немного приблизимся кразгадке демонической тайны, однако луч солнечного света, украдкойпробившийся в хижину сквозь щель в стене, лишил меня этой надежды. Я сказалАртуру, что нам нужно впустить в хибарку побольше света, пусть даже вместе сдождем, и распахнул дверь настежь. Почва вокруг домика представляла из себяоднообразную грязевую массу, сильно размытую водой; однако вокруг не былорешительно ничего, что могло бы на такой длительный срок привлечь вниманиемоего спутника, который по-прежнему стоял спиной ко мне, высунувшись изокна, и не отвечал на мои вопросы. Приблизившись к нему, я тронул его заплечо, но он никак не отозвался на мое прикосновение. Тогда я шутливовстряхнул его, а затем развернул в свою сторону и тут-то железные когтисмертельного ужаса, уходящего своими корнями в беспредельное прошлое,сокрытое в бездонной пучине вечной ночи, навеки вцепились мне в душу. Ибо Артур Монроу был мертв, а вместо его лица моим глазам предсталоотвратительное кровавое месиво. 3. Что означало красное зарево В ночь на 8 ноября 1921 года разразилась жестокая буря. Она засталаменя у особняка Мартенсов, на сей раз в абсолютном одиночестве. Несмотря наразыгравшуюся непогоду, я с идиотским упорством раскапывал могилу ЯнаМартенса при свете отбрасывавшего неясные тени фонаря. Буря стала собиратьсяеще днем, когда я только приступил к раскопкам, а сейчас ночная мгла плотноокутала землю, и неистовые порывы ветра терзали густую листву гигантскихдубов, охранявших покой старинного дома. События, начало которым было положено 5 августа, основательно выбилименя из колеи. Мне было отчего сойти с ума тень демона в особняке,нечеловеческое напряжение нервов, трагический случай с Артуром Монроу,гибель которого представлялась мне на редкость жуткой и непонятной. Ядогадывался о том, какие чувства вызовет она у местных жителей, и потомутайком схоронил его, надежно запрятав растерзанное тело от посторонних глазя предпочел, чтобы его сочли бесследно исчезнувшим. Я хорошо справился сосвоей задачей все попытки отыскать его ни к чему не привели. Навернякапоселяне заподозрили что-то неладное в этом исчезновении, но я молчал, нежелая лишний раз пугать их. Может быть, это прозвучит странно, но гибельмоего спутника не вызвала у меня обычной в таких случаях жалости. Испытанноев особняке потрясение не прошло для меня бесследно в тот момент что-топеревернулось в моем сознании, и я не мог помышлять ни о чем другом, кромекак о поисках Затаившегося Страха; памятуя о судьбе Артура Монроу, я решилпродолжать расследование в одиночку и хранить обо всем глубокое молчание. Обстановка, в которой происходили раскопки, могла бы кого угоднодовести до нервного потрясения. Мрачные первобытные деревья, неестественноогромные и уродливые, зловеще возвышались надо мною, словно каменные столпыв друидском храме; они стояли такой плотной стеной, что до меня долеталитолько слабые отзвуки раздававшихся над головой сильнейших раскатов грома, апроливной дождь и сопровождавший его ужасающей силы ветер почти полностьюпоглощались этой дьявольской растительностью, напоминая о себе лишь редкимикаплями и слабыми дуновениями. На фоне заскорузлых стволов, освещаемыхтусклыми, едва пообивавшимися сквозь листву вспышками молний, поднималисьстены необитаемого особняка, увитые плющом и покрытые пятнами сырости;немного ближе ко мне простирался уже целую вечность разраставшийся безприсмотра сад в голландском стиле, дорожки и беседки которого были густопокрыты какой-то белой плесенью, бурно разросшейся в этом нескончаемомполумраке. И уже совсем рядом находилось семейное кладбище Мартенсов;стоявшие там скособоченные деревья широко раскинули свои жуткие ветви, а ихкорни сдвинули с могил плиты, никогда не знавшие ухода и почитания ивысасывали яд из лежащих под ними останков. Глядя на низкие холмики, чьиочертания угадывались под бурым покровом гниющих во мгле допотопного лесалистьев, я с дрожью вспоминал точно такие же бугорки, разбросанные по всейистерзанной молниями округе. К заброшенной могиле меня привела история. Да, только к историиоставалось мне обратиться, ибо все мои практические действия вызывали однилишь сатанинские издевательства судьбы. Теперь я твердо был уверен в том,что Затаившийся Страх был нематериальным телом, призраком, обладавшимволчьими клыками и передвигавшимся верхом на полуночных молниях. Исходя измногочисленных преданий, услышанных мною еще в пору наших совместных сАртуром Монроу поисков демона, я решил, что это мог быть только призрак ЯнаМартенса, умершего в 1762 году. Потому-то я и торчал в ту ночь у проклятогоособняка и, более того, с идиотским упорством раскапывал могилу одного изего обитателей. Особняк Мартенсов был построен в 1670 году Герритом Мартенсом,преуспевающим коммерсантом из Нового Амстердама, который не мог смириться спереходом голландских поселений под власть Британской короны. Неприязнь канглийским чиновникам и вообще ко всему английскому заставила его уйти вэтот Богом забытый край и возвести дом на одинокой горной вершине, чтопривлекла его своей удаленностью от людских поселений и необычностьюпейзажа. Летом, однако, над горою часто бушевали жестокие грозовые бури, иэто было, вероятно, единственным обстоятельством, омрачавшим радость ГерритаМартенса по поводу окончания строительства особняка. Еще только выбирая этувозвышенность для возведения дома, хеер Мартенс решил, что гора тут ни причем просто лето выдалось грозовое. Но страшные грозы сотрясалиТемпест-Маунтин каждое последующее лето, но Мартенсу не оставалось ничего,кроме как жалеть о выборе места, ибо дом уже стоял на горе, и исправлятьчто-либо было поздно. В последствии, сочтя эти грозы причиной мучивших егоголовных болей, он оборудовал подвал, куда спускался всякий раз, когданаверху бушевал кромешный ад. О потомках Геррита Мартенса было известно меньше, чем о нем самом.Поскольку все Мартенсы воспитывались в духе ненависти ко всему английскому,они почти не общались с принявшими владычество Британской короныколонистами, а коль скоро таковых было подавляющее большинство, то Мартенсыне вступали в общение фактически ни с кем. Живя сущими отшельниками, онипревратились, по свидетельству соседей, в умственно неполноценных людей струдом могли изъясняться и с таким же трудом воспринимали чужую речь. Всеони были отмечены странным наследственным признаком разноцветными глазами,один из которых был, как правило, карим, а другой голубым. Год от годаослабевали их и без того непрочные связи с окружающим миром. И наконец ониокончательно отрезали себя от него стенами угрюмого фамильного ос