Как некий социальный институт, кино формирует зрителя и влияет на общество, способствуя расширению сознания; в свою очередь общество, воспитанное кинематографом, становится более искушенным в этой сфере и требует от кино новых достижений, как технических, так и творческих. Иначе говоря, между обществом и рожденным им кино существует постоянная и паритетная амбивалентная связь.
Кино становится тем более социальным, чем чаще его героем становится отдельный индивид, независимая человеческая личность, сбалансированная жизнь которой есть залог здоровья всего общества в целом.
Между кинематографом и обществом существует сложная взаимосвязь, не может быть и речи о том, чтобы рассматривать кинематограф как простое зеркало, отражающее общество в целом. Прежде всего это объясняется тем, что никто, ни один творец, ни один человек в мире не способен охватить всеобъемлющим объективным взглядом ту совокупность, частью которой является. С этих же позиций мы можем подойти к творческой личности, использующей факты прошлого для создания художественного произведения: взгляд на прошлое объективен не более, чем авторское отношение к окружающей действительности. Кинематограф, как и всякое явление, связанное с человеческий жизнедеятельностью, есть составная часть общества, его продукт и способ самовыражения. Таким образом, приходится признать, что кинематографист выражает точку зрения, видение мира, идеологию, которая в свою очередь существует в определенном общественном контексте.
Этот факт довольно легко обнаруживается, когда кинематограф является государственным предприятием и находится в руках власти, открыто или нет формирующей идеологию государства и общества, которые стремится представлять. Все гораздо сложнее, когда кинематографом не руководят официальные инстанции, даже если экономические и моральные императивы обусловливают определеннуюсамоцензуру в творчестве кинематографистов. Одна из характеристик кинематографа заключается в том, что одновременно производится несколько произведений искусства и огромное количество развлекательной продукции. Возникает вопрос, следует ли анализировать все фильмы на одном уровне, не учитывая их «качества»? Другими словами, должны ли мы придавать равное с социологической точки зрения значение так называемым «авторским» фильмам, отражающим индивидуальное мировосприятие (например, «Красная пустння» Антониони и «Презрение» Годара,) и фильмам, воспроизводящим стандартные схемы в соответствии с испытанными моделями и модой (фильмы «системы звезд» во Франции и США)?
|
|
В первом случае кинематографист очень часто выступает в роли предвестника, он выражает чувства, предвосхищающие реальную действительность, и позволяет нам задуматься о едва обозначившихся явлениях. В 60-е годы Жан-Люк Годар, вопреки социологическому анализу современников, уверовавших в технический прогресс, благотворное влияние изобилия и массового потребления, что должно было положить конец социальным конфликтам, показал чувство неизбывной тревоги, порожденной экономическими преобразованиями во Франции, деградацию человеческих отношений и склеротические тенденции в сфере коммуникаций между людьми. В то же самое время задолго до официальных исследований Антониони высветил кризис супружества и в особенности женской индивидуальности. В эйфории тех лет трудно было услышать голос этих кинематографистов, понадобились майские события 1968 года и феминистское движение 70-х годов, чтобы прийти к осознанию удивительной тонкости восприятия и таланта, позволивших режиссерам обнаружить уже наметившиеся в недрах общества, но значительно позднее проявившиеся тенденции. Творчество этих художников было абсолютно непохожим на массовую кинематографическую продукцию того времени, представленную легкими комедиями и традиционной драмой. Сама история показала, что не многочисленные развлекательные фильмы наиболее ярко и правдиво свидетельствуют о своем времени, а те, что казались тогда «оригинальными», «поэтическими» или «личными». Ведь именно «форма» Годара и Рене, отказавшихся от обычных структур и показавших картину расколотого на части мира, адекватно соответствовала изменяющейся реальности, о которой они рассказывали. Эволюцию этой проблематики выражают и многие кинематографисты более позднего периода, такие, как ШантальАкер-ман, ВимВендоре, МаргеритДюрас или Джим Джермуш. Их герои пережили кризис и пришли, если можно так выразиться, к еще большей маргинальности, их собственное «я», блуждая в мире, который уже кажется не структурированным и надежным, а скорее неосязаемым, утратило четкие очертания, находясь на грани почти полного распада. Реальность теряет смысл, становится «ирреальностью», бледным подобием собственного образа. Она - всего лишь пустота. Герои скитаются по безмолвным городам и пустынным пейзажам, они лишены корней, семейной истории, одновременно пассивны и ясновидящи, им свойственна грустная уверенность людей, не верящих ни в социальный успех, ни в солидарность, ни в любовь, словно опьяненных свободой, ведущей к смерти или полному одиночеству.
С этой точки зрения кинематограф может рассматриваться как социальный разоблачитель. Не протестуя открыто, он выявляет основополагающие аспекты реальности, которые не всегда под силу обнаружить средствами научного исследования. Однако не следует ставить знак тождества между кинематографом и социологическим документом, необходимо всегда помнить о том, что роль искусства состоит в том, чтобы задавать вопросы) а не отвечать на них.
|
|