Поведение мужчины, равно и самца шимпанзе, в основном предопределено инстинктивным желанием секса, и далее, в продолжение, стремлением к завоеванию равноправия и доминированию. Стремление к доминированию включает в себя стремление к монополизации как власти, так и женщин. В меньшей степени это касается разного рода ресурсов – но это уже чисто человеческая проекция. Доминирование требует выражения подчинения, т.е. знаков, движений, ритуалов.
Один из главных аспектов мужского поведения состоит в том, что мужчина не делится своей женщиной. Мужчина посягает на «чужое» в роли избранника, на то, что принадлежит альфе, но в роли альфы «своим» не делится. Мужчина в роли любовника может понять, что делиться нужно. Но ни бета, ни избранник сознательно не делятся – их просто никто не спрашивает. Рычать по этому поводу мужчина все равно будет. Даже показывать свою женщину – это тоже воспринимается подсознанием как делиться. Например, мужчинам не нравится, когда их женщина вызывающе одевается. Хотя до того, как эта женщина не рассматривалась как своя, такой вид одежды вызывал у мужчин восхищение. Более того, мужчина воспринимает женщину целостно, и не желает ею делиться даже в малозначащих деталях, даже в делах, не имеющих к сексу никакого отношения. Женщины очень не любят, когда ими делятся; тот, кто поделился, лишается в их восприятии альфа-статуса.
Мужчина может легко и с удовольствием заниматься сексом с двумя женщинами. Хотя физически это трудно. Женщине очень трудно поучить удовольствия от секса одновременно с двумя мужчинами. Хотя физически это легко. Работают два правила: «мужчина не делится» и «женщина избирательна». Почти любую ситуацию к этим правилам можно свести. К тому же мужчина, который делится – это неправильный мужчина в восприятии женщины. Системы «муж плюс жена полюс любовница» гораздо стабильнее и продолжительнее, чем «муж плюс жена плюс любовник».
Доминирование требует субъекта доминирования; именно субъекта, а не объекта. Над объектами, например, над резиновой куклой, доминировать можно, но в этом есть что-то нездоровое. Мужчине не интересен секс с куском мяса. Если женщина разложится, демонстрируя свое тело, в присутствии нескольких мужчин, и предложит что-то вроде «Так, мальчики, работаем», то это вызовет только отторжение. Порноактрисы пред собственно программой рассказывают о себе, будучи одетыми. Этим они показывают, что они именно тоже люди, тоже субъекты. В культурах, где женщина бессловесна, относительно популярен секс с животными. Потому что если женщина копирует поведение бессловесного животного, то принципиальной разницы нет. Женщина должна быть субъектом, должна быть говорящей и живой – в противном случае она воспринимается как нездоровая.
Как правило, женщина не прогрессирует в подчинении. Тот уровень подчинения, который она демонстрировала во время любви, далее снижается, женщина со временем становится менее послушной.
Женщины могут легко обниматься, целоваться, ходить под руку или за руку. Мужчины агрессивны и не любят прикосновений. Рукопожатие – вынужденный знак снижения агрессии. Взрослые мужчины вообще не склонны к ласкам, равно к их получению и к их доставлению.
У мужчин есть альфа, которого они идентифицируют скорее по количественным параметрам достоинств, и есть омеги – все остальные. Существует мнение, что равенство мужчин фактически невозможно, что мужчины всегда выстраивают иерархию, даже при попытках избавиться от иерархии.
Ян Линдблад: Взрослый индеец акурио никому не подчинен, им никто не управляет; понятие «вождь» отсутствует у южноамериканских охотничье-собирательских племен. Можно кого-то увлечь за собой на охоту или рыбную ловлю, но приказать нельзя.
Люди вообще и мужчины в частности подчиняются общим системным правилам. Например, сложность внешней ситуации требует усложнения внутренней структуры. Если внешняя ситуация сложна – иерархия выстраивается. Но иерархия не самоценна, а поскольку она сложнее, чем ее отсутствие, то еще и энергозатратна. Охота – да, там иерархия нужна, чтобы распределить роли – это есть и у шимпанзе, и шимпанзе Таи, например, распределяют добычу в соответствии с ролями на охоте. Иерархии всегда возникают в тюрьмах – потому что внешний режим оказывает жесткое давление. Но там, где иерархия не нужна, она не возникает. Когда шимпанзе отдыхают – никакой иерархии у них не заметно. Иерархия – не ценность, не смысл, она только средство решения задач.
Иерархия может возникнуть, если в мужском коллективе мало внешнего давления и много людей с комплексом неполноценности. Но тогда сама сумма этих комплексов может рассматриваться как «сложность внешней ситуации». Тогда да, некоторые мужчины будут вопреки своей воле вести себя так, как будто их подавляют – например, не будут проявлять инициативу.
В сознании мужчин разделены любовь и секс, а также любовь и доверие. Мужчина может любить, но не доверять, любить одну, а заниматься сексом с другими. В сознании женщины эти понятия обычно объединены. У женщины доверие и любовь связаны, и потеря одного вызывает потерю другого.
Мужчины оценивают положительно женские демонстрации повиновения и желания секса, и отрицательно неповиновения, истерики, агрессию. Мужчину возбуждает «правильное» поведение женщины, а именно поведение демонстрации подчинения. Чем старше возраст мужчины, тем выше он ценит подчинение и тем меньше женскую демонстрацию желания секса. Но если мужчина не-альфа, женщине трудно подчиняться.
Если женщина не сдержана, склонна к истерикам, ей стоит держать себя в руках только для того, чтобы не отпугнуть мужчину, чтобы его подсознание не приняло её за нездоровую. И еще момент – имитации несдержанности, нездоровья действуют на мужское подсознание точно так же, как настоящие состояния.
Мужчины могут прощать женщинам их слабости. Но прощает сознание, а подсознание может не прощать, а накручивать штрафные очки. Что важно, за эрекцию отвечает именно подсознание.
Видимая иррациональность женщины – это результат работы ее программ. Программы устроены так, что даже при нормальном выполнении между ними возникают конфликты. У здоровых женщин программы перебивают социальное поведение. Кроме того, видимая иррациональность связана с языковым выражением чувств, которые женщина не может сформулировать, и которые представляют из себя отношения.
У мужчин в зрелом возрасте не проявляется ни иррациональности, ни непоследовательности, потому что мужские программы не подразумевают выбора и не требуют изменения социального поведения. Избранника от альфы отличают женщины, для самого мужчины этот переход не заметен – потому что он растягивается на десятилетие.
Аристократизм проистекает из качеств воина, а качества воина – это качества охотника.
Высокие качества человека и животное начало принято противопоставлять. На самом деле это одно альфа-начало. Положительные качества аристократа те же самые, что у охотника и воина. Аристократизм – отражение животного начала, а именно альфа-начала. Чем ближе к альфа-началу, тем аристократичнее.
Альфа защищает всех самок и детенышей. Отсюда и идут корни благородного поведения. И все самцы защищают всех самок и детенышей от внешних угроз.
Достоинство и честь – это проекции мужского ранга, социальные и культурные производные альфа-статуса. Мужчина не может пойти на унижение ради женщины, потому что униженный мужчина – потерявший ранг - женщине не нужен.
Мужчины с альфа-качествами часто ставят свой статус на первое место в иерархии ценностей. Даже дороже жизни. Потому что если альфа поймет, что потерял статус, поймет для себя, хотя бы на этом его никто не видел, он уже не сможет быть альфой, он сломается, и будет уже никем. Поэтому мужчины иногда не могут сохранить свою жизнь в критических ситуациях. Как всегда, хорошо для вида – плохо для особи.
Шимпанзе – единственные кроме людей, у кого понятие справедливости распространяется дальше своего вида. Гудолл описывает случай, когда под деревом мирно сидел старый бабуин, а подросток шимпанзе начал к нему приставать. Бабуин начал угрожать. Альфа прибежал на шум и отогнал бабуина. Тишина восстановилась, бабуин снова занял свое место под деревом. Но подросток опять начал к нему приставать. Бабуин снова начал угрожать. Но на второй раз альфа пригрозил именно шимпанзе-подростку. Альфа – справедлив. И, как цитировалось ранее, альфа поддерживает в том числе и самых слабых.
Знаменитая благородная невозмутимость – это и есть подчеркнутое проявление самоконтроля. Женщин злит невозмутимость. Но одновременно восхищает. В результате женщины легко теряют самоконтроль на этом конфликте чувств. Хорошие манеры – тоже символ самоконтроля.
Бывает так, что про общество говорится, что люди в нем потеряли честь, совесть, справедливость. Это случается, когда утрачиваются альфа-качества. Потому что эти благородные качества привязываются к альфа-рангу как общему знаменателю. Если их отвязать от альфа-ранга, сначала появится множество «честей» и «совестей», далее их число будет увеличиваться, а впоследствии общество останется только с написанными законами, которые также будут нарушаться в силу множественности трактований. Альфа-ранг – единственный надежный якорь для общественной морали и справедливости. Все остальные якоря вроде религий и традиций при всей своей мощности могут трактоваться многозначно.