НАПРАВЛЕНИЯ НАУЧНОЙ ПСИХОЛОГИИ В ЗАПАДНОЙ ЕВРОПЕ И США

Основателем научной психологии принято считать знаменитого немецкого исследователя Вильгельма Вундта (1832—1920), открывшего в 1879 г. первую в мире экспериментальную психологическую лабораторию в Лейпциге. Соответственно, этот год считается годом рождения психологии как науки — Вундт как бы узако­нил право эксперимента на участие в изучении сознания.

Не стоит считать Вундта революционером в плане создания новой психологической системы. В целом он придерживался идей ассоцианизма, задачей психологии считал изучение элементов сознания (таких, как ощу­щения и «простые чувствования» типа удовольствия-не­удовольствия, покоя-беспокойства и т. д.) и выявление тех законов, по которым образуются связи между элементами. Иначе говоря, его интересовала структура со­знания, в связи с чем это направление называется «структурализм», а теория В. Вундта — «теорией эле­ментов сознания». Основной метод изучения структуры сознания для Вундта также оставался традиционным — интроспективным, эксперимент же выступал вспомога­тельным методом. Тем не менее, широкое его использо­вание было, несомненно, новаторством.

Другим крупным психологом того времени — и вклад этого мыслителя в психологию, как и в философию, со­вершенно уникален — был американский ученый Уильям Джеймс (1842—1910), создатель теории «потока со­знания». Он не был экспериментатором, однако на ос­нове самонаблюдения, данных самонаблюдения других людей, клиническом материале и наблюдении создал особый подход к сознанию и собственную теорию; ряд его идей (очень небесспорных порой) послужил осно­вой для новых направлений психологической мысли, а по тем временам их оригинальность была удивительна.

У. Джеймс полагал, что, помимо вопроса о том, как устроена душа, что лежит в ее основе, как она меняется и по каким причинам и т. д., не менее — а возможно, и более — важен вопрос о том, какую ценность она со­ставляет для человека, чему она служит (это направ­ление получило название «функционализм»). По Джейм­су, основное заключается в том, что душа позволяет человеку приспособиться к миру, по возможности ком­фортно себя в нем чувствуя. Душевную жизнь Джеймс представлял как непрерывный поток ощущений, поток опыта (здесь принципиально важна идея непрерывно­сти, противостоящая идее «дискретных» элементов), из которых сознание отбирает то, что соответствует потреб­ностям, и как бы оформляет внутренний мир субъекта. Для Джеймса главное не то, каков объективный мир сам по себе, но то, как человек чувствует себя в нем; последнее же зависит от того, как человек видит мир, точнее — каким он его себе выстраивает во внутреннем плане. (Такая позиция — мы еще с ней встретимся у некоторых других авторов — называется феноменализ­мом: под феноменом понимается то, что дано субъекту, в отличие от объективного мира, существующего сам по себе; феноменалисты считают главным именно внутреннюю представленность.) Итак, главная задача души — «приспособить» человека к миру за счет того, что из ощущений выстраивается мир, удобный для субъекта, хотя, быть может, и не соответствующий объективному (в философии Джеймс был основателем направления, называемого «прагматизм»). Из этого следует, что субъ­ективные миры уникальны и неповторимы. В особенно­сти это относится к человеческому «Я», к самосознанию. Именно к Джеймсу восходят первые исследования самосознания и самооценки; он выдвинул ряд положений, актуальных и до настоящего времени (например, о двой­ственности «Я», которое выступает и как объект оцен­ки, и как оценивающий субъект; проанализируйте в этом отношении фразы типа «Я недоволен собой»).

При всей глубине и оригинальности идей ни В. Вундт, ни У. Джеймс не оставили больших научных школ, тео­рий, которые «переворачивали» бы психологию.

Однако конец XIX и начало XX века знаменательны тем, что такие теории возникают. Это — очень разные направления, предлагающие свое представление о пред­мете и методе психологии, а в связи с двумя из них - психоанализом и бихевиоризмом — говорят о своебразных научных революциях. По сути, в это время возникает много разных «психологий» со своими принципами и языком; первоначально они с трудом взаимодейство­вали, чаще всего существуя в противопоставлении друг другу (на современном этапе эти течения — в их нынеш­них вариантах — часто стремятся если не к объедине­нию, то к заимствованию методов, понятий и пр.). Этот период часто называют периодом открытого кризиса в психологии; он важен для нашего обсуждения и в свя­зи с тем, что в нем происходит трансформация предмета психологии, представления о «душе» и «сознании» ока­зываются недостаточными, и в том отношении, что в этот период зарождается современная психология, не только теоретическая, но и практическая.

Очень кратко мы рассмотрим основные течения от­крытого кризиса, но построим материал несколько ина­че, чем ранее. Мы, в нарушение хронологического прин­ципа, будем при рассмотрении каждого течения просле­живать его в развитии, затем возвращаясь во времени вспять для рассмотрения другого течения, уже в его развитии.

Психоанализ

Одним из наиболее важных для развития современ­ной психологии направлений явился психоанализ. В пер­вую очередь он связан с именем австрийского психолога и психиатра Зигмунда Фрейда (1856—1940). Сложив­шись первоначально как метод лечения неврозов, он затем превратился в психологическую теорию, а впо­следствии— в одно из важных направлений философии XX века. Психоанализ основывается на идее о том, что поведение человека определяется не только и не столько его сознанием, сколько бессознательным, к которому относятся те желания, влечения, переживания, в которых человек не может себе признаться и которые поэтому либо не допускаются до сознания, либо вытесняются из него, как бы исчезают, забываются, но в реальности ос­таются в душевной жизни и стремятся к реализации, побуждая человека к тем или иным поступкам, прояв­ляясь в искаженном виде (например, в сновидениях, творчестве, невротических нарушениях, фантазиях, ого­ворках и др.).

Почему же возникает эта своеобразная цензура, за­прещающая осознаваться определенным желаниям и переживаниям? Прежде всего, в силу того, что они не соответствуют тем правилам, запретам, идеалам, кото­рые вырабатываются у человека под влиянием взаимо­действия с окружением — в первую очередь взаимоот­ношений с родителями в детстве. Эти желания, переживания как бы аморальны, но, по 3. Фрейду, они естест­венны для человека. Подавленные желания, конфликт влечения и запрета (внутренний конфликт) — причина тех сложностей, страданий, которые испытывает человек в психологическом плане, вплоть до невротических заболеваний. Стремясь к реализации, бессознательное как бы находит способы обойти цензуру. Сновидения, фан­тазии, оговорки и пр. — все это своеобразный язык сим­волов, который может быть прочитан и расшифрован. Задача психоаналитика — помочь страдающему челове­ку понять истинную причину его страданий, скрытую в бессознательном, вспомнить те травматические пережи­вания, которые забылись (т. е. были вытеснены), пере­вести их в сознание и как бы прожить заново — это, по Фрейду, приводит к эффекту катарсиса, т. е. очищения и освобождения.

Что же это за переживания, какова их природа? 3. Фрейд утверждал наличие в человеке двух на­чал, двух влечений — стремления к любви и стремления к смерти и разрушению. Основное место в исходной кон­цепции Фрейда занимает эротическое влечение, связы­ваемое им со специфической энергией, называемой ли­бидо. Она, собственно, и движет человеком; вся жизнь, начиная с рождения, пронизана эротичностью. В разви­тии ребенка эта энергия первоначально распределена в нем самом, он получает удовольствие от переживаний, связанных с ротовой полостью, например, от еды, от пе­реживаний, связанных с отправлением естественных потребностей— по Фрейду, все это эротические пережива­ния, а ротовая полость, позже — органы выделения вы­ступают первоначально как основные эрогенные зоны. Но в жизни ребенка наступает важный этап — около 4 лет — когда его эротический интерес выносится вовне и направляется на родителей, в основном — на родителя противоположного пола. Ребенок становится к нему очень привязан, стремится к общению, старается как бы «владеть» родителем, не деля его ни с кем. В этой си­туации родитель своего пола воспринимается как со­перник, «отбирающий» любимого; как следствие, ребе­нок бессознательно желает его «ухода»; т. е. смерти (именно этот момент — по сути, признание изначальной сексуальной развращенности ребенка — явился наиболее шокирующим в классическом психоанализе). Но. влечение к родителю противоположного пола и желание смерти родителя своего пола запретны; переживания, с этим связанные, вытесняются, они бессознательны. Си­туация мальчика описывается как Эдипов комплекс (по имени героя античной мифологии Эдипа, который, не ведая того, убил собственного отца и женился на соб­ственной матери, с которыми был разлучен в раннем детстве); переживания девочки определяются как ком­плекс Электры (Электра — дочь героя Троянской войны Агамемнона, по возвращении убитого своей женой и ее любовником; Электра мстит убийцам за смерть отца). Ребенок оказывается в ситуации внутреннего конфлик­та: он зависит от родителя своего пола и одновременно агрессивен по отношению к нему, боясь при этом на­казания за запретные желания и поступки.

Сложившуюся картину Фрейд описывает следующим образом.

В начале жизни ребенком руководит особая психи­ческая инстанция, называемая «Оно» — его желания и влечения; руководствуясь «Оно», ребенок действовал бы в соответствии с «принципом удовольствия», делая, что хочет. «Оно» целиком бессознательно. Однако, желания должны найти себе реалистические формы удовлетво­рения; для этого из «Оно» (и это происходит достаточ­но быстро в детском развитии) выделяется структура, называемая «Я», задача которого — найти такие пути, т. е., по словам Фрейда, «Я» выступает как служанка «Оно». «Я» ориентировано на принцип реальности. Но в обсуждаемый период, начиная с 4 лет, ребенок вы­нужден ориентироваться и на систему запретов, проти­востоящих побуждениям «Оно»; формируется еще одна инстанция, называемая «Сверх-Я» и действующая в на­правлении, противоположном «Оно» и «Я», выступая, в частности, как голос совести, подавляя влечения. («Я» и «Сверх-Я» частично бессознательны). С этого момен­та основной внутренний конфликт ребенка — а в даль­нейшем и взрослого — это конфликт между желаниями и внутренними запретами, т. е. между «Оно» и «Сверх-Я». «Я» становится своеобразным полем битвы между ними, его задача — помочь реализоваться жела­ниям, не обижая при этом запреты. В травматической ситуации внутреннего конфликта «Я» вырабатывает психологические защиты, особые формы бессознатель­ной психической активности, которые позволили бы хотя бы временно облегчить конфликт, снять напряжение, а в конкретных жизненных ситуациях так исказить смысл событий и переживаний, чтобы не нанести ущерб пред­ставлениям о самом себе как соответствующем некото­рому идеалу.

Одна из форм психологической защиты позволяет ребенку «справиться» с эдиповой ситуацией (это происходит к 5—6 годам): ребенок как бы решает проблему, идентифицируясь с родителем своего пола (форма защиты — идентификация): не в силах изменить ситуацию и реализовать нелюбовь к отцу, мальчик ста­рается принять его позицию и стать похожим на него (тем самым в структуру «Сверх-Я», наряду с запрета­ми, включается идеал-образ). По Фрейду, отголоски переживаний этого периода жизни ребенка (впрочем, и иных периодов тоже, но этот важен особенно) можно видеть на протяжении всей жизни человека, и за огром­ным числом страданий и невротических проявлений взрослого можно увидеть нереализованные сексуальные устремления. Идея бессознательной сексуальности, лежащей в основе человеческого поведения, в том числе тех его форм, которые мы считаем высшими (творчест­во, религия) — центральная идея Фрейда, на которой он настаивал и по поводу которой подвергался жестокой критике, в том числе со стороны собственных учеников, многие из которых ушли от него, не разделяя «пансексуализма», т. е. стремления объяснять все через сексу­альную проблематику.

Помимо идентификации, существует еще множество форм психологической защиты разного типа и уровня:

проекция — т. е. приписывание другим собственных скрытых свойств и переживаний;

регрессия — временный переход на более ранний, примитивный уровень психи­ческого развития, как бы отступление в тот психологи­ческий период, когда человек чувствовал себя наиболее защищенным (например, детский плач у взрослого);

ра­ционализация — приписывание своему поведению не­правильных, но удобных, не вредящих самоуважению причин — и др.

Большинство психологических защит, впрочем, не снимают проблемы; адекватным способом защиты выступает, в сущности, лишь сублимация, т. е. перенесение нереализованной энергии в другие обла­сти— труд, творчество.

Мы уже говорили, что психоанализ рождался как метод психотерапии неврозов, в частности, истерии — заболевания, при котором, как было показано, именно психологические причины, внутренний конфликт вызы­вают симптомы физических нарушений (параличи, сле­пота, боли и др.) *.(* Долгое время — в особенности до Фрейда — медики считали подобные проявления симуляцией, т. к. не могли обнаружить их органической причины.

Как вы поняли, все люди, согласно Фрейду, неизбежно внутренне конфликтны (он даже использовал термин «нормальный невротик»). За многими проявлениями фантазии, творчества и др. лежит, преж­де всего, скрытая сексуальная проблематика, все это — как бы символическое воплощение нереализованных же­ланий. (Вопреки распространенному среди непсихологов мнению, Фрейд не предлагал ожидать за каждым об­разом непременно сексуальную подоплеку — ее может и не быть — но в общем случае она несомненна.) Выявить скрытое, сделать бессознательное содержание осозна­ваемым — а, значит, доступным осмыслению и отчасти контролю — задача психоанализа как терапевтического метода.

Учение Фрейда, которое мы изложили -крайне не­полно и схематично — а оно к тому же трансформиро­валось в процессе своего развития — всегда вызывало самые противоположные мнения, от восторгов до абсо­лютного неприятия. Вместе с тем, относительно ряда открытий Фрейда ему воздает должное подавляющее большинство современных психологов.

Прежде всего, в психоанализе предметом изучения стала динамика отношений между бессознательным и сознанием. Само по себе существование бессознатель­ного признавалось рядом авторов и до Фрейда; однако динамика влияния бессознательного на сознание, взаи­модвижение содержаний, его механизмы впервые были поставлены в центр внимания именно Фрейдом. Это означало изменение предмета психологии: сознание пе­рестало быть замкнутым в себе когнитивным простран­ством, но стало частью живой, эмоциональной, мотиви­рованной человеческой жизни.

Сексуальная сфера человеческой жизни, значение ко­торой сейчас отрицать было бы странно, вошла в круг психологического изучения также благодаря Фрейду (кстати, далеко не сразу пришедшему к идее сексуальной обусловленности неврозов и долго ей сопротивляв­шемуся. Вопреки мнениям и слухам, сам Фрейд был очень строг в сексуальной жизни). Другой вопрос, какое значение придавать сексуальности — например, сводить ли к ней любовь или нет, соотносить ли с ней высшие этические проблемы человека и т. д.

Далее, Фрейд привлек особое внимание к роли дет­ского, прежде всего — семейного опыта в развитии лич­ности; значительное число психотерапевтов, в том числе и непсихоаналитиков, включает его проработку в про­цесс помощи тем, с кем работают.

Наконец, идея психологической защиты — одна из центральных в современной психотерапии. Не всеми разделяются теоретические объяснения, предложенные Фрейдом, но, как правило, признается, что именно его метод лег в основу большинства терапевтических си­стем, в том числе далеко от него ушедших; лидеры большинства крупных психотерапевтических направле­ний прошли школу фрейдовского психоанализа.

Фрейдовский психоанализ действительно представ­лял абсолютно новую психологическую систему: в ли­тературе можно встретить термин «психоаналитическая революция». Он оказал грандиозное влияние на искусст­во: оно проявляется — иногда вполне непосредственно, через перенос символов — в фильмах Ф. Феллини и И. Бергмана, прозе А. Мердок, живописи С. Дали и др. Но, разумеется, психоанализ не соотносится только с именем своего основателя. Ученики Фрейда, в боль­шинстве не разделяя пансексуализма своего учителя, развивали собственные учения о содержании и роли бессознательного в психической жизни, разрабатывали собственные подходы к психотерапии.

Среди ближайших учеников Фрейда наиболее известны А. Адлер и К.-Т. Юнг.

Направление, основанное австрийским (с приходом к власти фашизма эмигрировавшим в США) психологом Альфредом Адлером (1870—1937) называется «Инди­видуальная психология». Его центральной идеей явля­ется идея о бессознательном стремлении человека к со­вершенству; стремление это определяется, по Адлеру, исходным и неизбежным переживанием чувства собст­венной неполноценности и необходимостью его компен­сировать.

Переживание неполноценности (помимо переживания реальных физических или интеллектуальных дефектов) естественно в силу того, что каждый ребенок видит окружающих более сильными, более умными, более компетентными; эти переживания могут усугубляться недемократическими отношениями ребенка с родителя­ми (основная задача которых, полагал Адлер, — обеспе­чение ребенку чувства безопасности; особенно велика в этом роль матери) и сиблингами, т. е. братьями и се­страми (Адлер полагал при этом очень важным порядок рождения и предлагал различные модели развития для единственного ребенка, старшего ребенка, одного из «средних» детей, младшего ребенка). Опыт отношений, получаемый ребенком до 5-летнего возраста, является решающим для развития детского характера и более того — именно этот период определяет характер чело­века вообще.

Итак, исходным является чувство неполноценности. Первоначально Адлер полагал, что компенсация должна идти по линии самоутверждения, удовлетворения «воли к власти»; впоследствии, однако, он стал говорить о са­моутверждении за счет обретения чувства превосходст­ва. При этом существуют два пути — конструктивный и деструктивный (формирование характера, собственно, и связывается с формируемой стратегией самоутвержде­ния).

Конструктивный путь означает самоутверждение в деятельности во благо другим и в кооперации с ними; деструктивный — за счет унижения других и эксплуа­тации. Выбор пути самоутверждения зависит от разви­тия и «сохранности» социального интереса — под ним Адлер понимал чувство сопричастности человечеству, готовности к сотрудничеству; оно, по-видимому, врожденно (хотя Адлер специально это не обсуждает), но само по себе слишком слабо и в неблагоприятных условиях приглушается или извращается — в силу переживаемого в детстве отвержения, агрессии со стороны близких, ли­бо, напротив, в силу избалованности, когда нет нужды заботиться о сотрудничестве. В первом случае человек будет как -бы мстить человечеству, во втором — требо­вать привычного отношения, и в обоих случаях оказы­вается в позиции не дающего, а берущего. Именно это — ключевой момент терапии: человек с «ошибочным жизненным стилем» как бы существует в условном ми­ре, мире, в котором он не обнаруживает собственной неполноценности, замаскированной позицией «берущего», псевдосильного; это, однако, не снижает тревоги, ибо переживание неполноценности сохраняется —хотя и не осознается. Задача терапевта — восстановить реа­листические отношения пациента с миром, раскрыть его навстречу другим.

Согласитесь, это — совсем другой психоанализ, где место сексуальной проблематики — отнюдь не на первом плане. Идея Адлера о важности чувства безопасности в развитии ребенка — одна из главных идей ряда 'пси­хотерапевтических направлений, базирующихся на пси­хоанализе и гуманистической психологии.

Совершенно особую систему мировоззрения предло­жил швейцарский психолог и философ Карл-Густав Юнг (1875—1961)—автор, влияние которого на мировую культуру сопоставимо по масштабам с влиянием его учителя. Сам Фрейд считал его наиболее талантливым из своих учеников и полагал своим преемником; однако их теоретические расхождения были очень велики, преж­де всего, потому, что для крайнего атеиста Фрейда были неприемлемы взгляды Юнга, непосредственно связанные с религией и мистическими учениями.

Основа теории Юнга — учение о коллективном бес­сознательном, существующем в душевной жизни наряду с личным бессознательным и сознанием (и во взаимо­действии с ними). Если личное бессознательное форми­руется в развитии индивидуального опыта человека и представляет содержания, им вытесняемые, то в кол­лективном бессознательном запечатлен опыт человечества; каждый из нас — его носитель в силу принадлежно­сти к человеческому роду и культуре, и именно этот пласт бессознательного является тем глубинным, сокро­венным, что определяет особенности поведения, мыш­ления, чувствования. Если содержание личного бессоз­нательного составляют комплексы (именно Юнг ввел это понятие в значении систем черт, образов и пережи­ваний, выстраивающихся вокруг определенного «цент­рального» переживания и существующих в нас бессоз­нательно и автономно, наподобие самостоятельной лич­ности, независимой от нашего сознания и других ком­плексов), то содержание коллективного бессознательно­го составляют архетипы — первообразы, своего рода об­разцы поведения, мышления, видения мира, существую­щие наподобие инстинктов. Усмотреть непосредственно их невозможно, но можно видеть их проявления в фе­номенах культуры, прежде всего, в мифологии: Юнг об­ратил внимание на то, что в мифах разных народов, в том числе не общавшихся между собой, присутствуют одинаковые образы — Матери-Земли, Дитя, Воина, Бога, рождения и смерти и т. д. Они, полагал Юнг, и есть воплощение архетипов, и люди в жизни ведут себя в определенных ситуациях соответственно этим «образ­цам», взаимодействующим с содержаниями индивиду­ального бессознательного и сознания.

Центральное место в «Аналитической психологии» занимает индивидуация — процесс поиска человеком ду­шевной гармонии, интеграции, целостности, осмыслен­ности. Душевная жизнь выступает как бесконечное странствие внутри себя, открытие потаенных, бессозна­тельных структур, требующих — особенно в кризисные моменты жизни — осознания и включения в душевную целостность. Душа, по Юнгу, представляет некую нефи­зическую реальность, исполненную энергии, которая пе­ремещается в связи с внутренними конфликтами. Душа исполнена противоположностей (сознательное и бессоз­нательное, мужское и женское, экстравертированное и интровертированное и др.); проблема заключается в том, что в силу ряда причин, прежде всего, социокуль­турного плана, человек видит и развивает в себе только одну сторону единой противоречивой пары, тогда как другая остается скрытой, непринятой; в процессе индивидуации человек должен «открыть себя» и принять. Наши скрытые стороны требуют принятия, являясь нам в сновидениях, символически «взывая» к нам; нужно уметь увидеть смысл призыва, игнорирование же — типичное для неподготовленного человека — приводит к дезинтеграции, невозможности саморазвития и кризис­ным переживаниям, заболеваниям. Важнейшие из от­крываемых инстанций, воплощающих в различной сте­пени взаимодействующие структуры коллективного и личного бессознательного - - «Тень» (своего рода анти­под «Я», т. е. знания о себе), «Анимус» и «Анима» (муж­ское начало и женское начало; по Юнгу, в каждом че­ловеке есть и типичные мужские черты — сила, логи­цизм, агрессивность и т. п., —и типично женские — неж­ность, эстетизм, заботливость; помимо того, что есть ге­нетические различия, «культурный стереотип» ориенти­рует на развитие лишь одной стороны); центральным же является архетип «самости», своего рода образ Бога в себе; эта инстанция недостижима, но путь к ней во внутреннем странствии продолжается вечно — ибо, по Юнгу, душа бессмертна.

Как видите, развитие психоанализа в значительной мере уходит от классических фрейдовских представле­ний по целому ряду вопросов, прежде всего это каса­ется положений о. сексуальной детерминации человече­ского поведения. Из крупных последователей 3. Фрейда центральное место ей отводил, пожалуй, только В. Райх (1897—1957), в центре концепции которого оказывается «оргонная энергия» (своего рода вселенская энергия любви), требующая в индивиде свободного выражения; если эта энергия, изначально чистая и светлая, блокиру­ется запретами и сдерживанием, то, по В. Райху, эта приводит к ее извращенным проявлениям, в частности, в форме агрессии, скрываемой под приличествующими социальными масками. Сдерживание энергии на раз­личных уровнях проявляется и телесно — в виде «мы­шечных панцирей», скованности, зажатости; т. к. Райх утверждал единство души и тела, то, воздействуя на тело (мышечные упражнения, в том числе мимические, ра0ота с дыханием, массаж) возможно высвобождение энергии и облегчение- душевных страданий. Основной причиной, делающей невозможным естественное прояв­ление оргонной энергии, Райх считал жесткую систему норм и запретов, существующую в патриархальном об­ществе, что в особенности проявляется в традициях се­мейного воспитания. Знаменитый термин «сексуальная революция» был введен именно В. Райхом, подразуме­вавшим под ним, однако, не сексуальную вседозволен­ность (как это часто трактуется сейчас), но создание таких условий, при которых возможна естественная реализация оргонной энергии — если это будет так, то, по Райху, не будет половых извращений, проституции и т. п., которые суть проявления именно подавленной, деформированной оргонной энергии.

Другие крупные представители неофрейдизма, не отрицая значение сексуальности, не придавали ей перво­степенного значения, в большей степени обсуждая проб­лемы личностного роста и возникновения невротических тенденций.с точки зрения взаимоотношений человека и социального окружения, формирования восприятия ми­ра и самовосприятия, ценностных аспектов становления личности.

Так, Карен Хорни (1885—1952), создатель теории, называемой «Культурно-философская психопатология», полагала исходным моментом в развитии личности так называемую «основную тревогу», бессознательное пере­живание враждебности мира по отношению к человеку. С точки зрения влияния культуры она определяется предлагаемыми ею противоречивыми ценностями, что особенно характерно для интенсивно развивающихся культур; это приводит к внутренним конфликтам и во­площается в том, что человек не может выбрать что-то определенное и, более того, оказывается не в состоянии желать чего-либо определенного. В результате человек «убегает» от реальности в условные, иллюзорные пред­ставления, которыми и руководствуется в жизни. В про­цессе развития конкретного человека основная тревога определяется первоначально отношениями ребенка и родителей, определенные типы которых Хор ни обознача­ет как «основное зло» (агрессия взрослых по отношению к ребенку, отвержение ребенка, высмеивание ребенка, очевидное предпочтение ему брата или сестры и др.). В результате ребенок оказывается во внутренне проти­воречивой ситуации: он любит родителей, привязан к ним, но, с другой стороны, переживает их враждебность и собственную бессознательную ответную агрессивность; не в состоянии осознать истинный источник конфликта ребенок переживает его как неопределенную опасность, исходящую от мира, что и означает тревогу. Чтобы уменьшить тревогу, личность бессознательно вырабаты­вает защитные формы поведения, при которых вероят­ность угрозы субъективно уменьшается. Невротические тенденции соотносятся с тем фактом, что личность на­чинает вести себя однопланово, реализуя лишь ту тен­денцию, которая бессознательно избрана как уменьшаю­щая потенциальную опасность, в то время как другие остаются нереализованными. Хор ни обсуждает три ос­новные тенденции личности: стремление к людям, стремление (направленность) против людей и стремле­ние (направленность) от людей. Эти тенденции харак­терны и для здоровой личности — все люди в различные моменты жизни могут стремиться к взаимодействию, бы­вают агрессивны или стремятся к одиночеству; но если у здоровой личности эти тенденции уравновешивают
друг друга, то невротическая личность ведет себя в со­ответствии лишь с одной из них. Это приводит в реаль­ности не к уменьшению тревоги, но, напротив, к нара­станию — в силу того, что потребности, соответствующие остальным тенденциям, не удовлетворяются; в резуль­тате невротик попадает в ситуацию «невротического круга», т. к., стараясь уменьшить нарастающую тревож­ность, использует тот самый способ, который привел к ее увеличению. (Моделью может служить фрагмент из «Маленького принца» А. Сент-Экзюпери: на вопрос, по­чему он пьет, Пьяница отвечаете «Потому что мне сове­стно»; на вопрос, отчего ему совестно, следует ответ:
«Совестно, что я пью».)

Иными словами, невротик отказывается от самого себя, от Своего «реального Я», в пользу иррационального «идеального Я», позволяющего ему чувствовать себя в псевдобезопасности в силу соответствия некоему нереалистическому идеалу. Если бы невротик мог сфор­мулировать, почему он ведет себя так, как ведет, он ответил бы: «Если я буду всем помогать, никто меня не обидит» (тенденция «к людям»), или «Если я буду сильнее всех, никто не посмеет меня обидеть» (тенден­ция «против людей»), или «Если я от всех спрячусь, никто не сможет меня обидеть» (стремление «от лю­дей»). Эти тенденции, закладываясь в детстве, остают­ся с человеком в дальнейшем, определяя его психологи­ческие и социальные трудности. Фокус терапии, пред­лагаемой Хорни,—восстановление утраченных реалисти­ческих отношений к жизни на основе анализа жизненно­го пути (ибо невротические тенденции могут возникать на разных этапах жизни), причем Хорни, в отличие от Фрейда, не практиковала проникновение в глубокие эмоциональные проблемы, полагая, что часто это ведет лишь к усугублению переживаний. Она была и более оптимистична в том отношении, что не полагала детство фатально определяющим психическую жизнь человека.

Крупнейший специалист в области возрастного раз­вития Эрик Эриксон (р. 1902) главную роль в формировании личности отвел человеческому «Я», которое не просто служит «Оно» (как утверждал Фрейд), но от­вечает за главное — психическое здоровье личности, ее «идентичность» (в представлении Эриксона это означа­ет чувство самотождественности, собственной истинно­сти, полноценности, сопричастности миру и другим лю­дям). Развитие личности Эриксон рассматривал с точки зрения, усиления «Я» и продвижения к идентичности (его теория часто называется «Эго-психология» или, что то же самое, «психология Я»). На пути «интеграции Я» личность проходит, по его представлениям, 8 стадий развития, охватывающих путь человека от рождения до смерти; каждая стадия представлена как кризис, ста­вящий человека перед условном выбором в сторону усиления «Я» или его ослабления, наиболее-принципи­альным для становления идентичности является подро­стковый возраст. Сами стадии, по Эриксону, заданы ге­нетически, но позитивное или негативное разрешение кризиса определяется особенностями взаимодействия с социумом.

Проблемы отношений человека с социумом и их. влияния на развитие личности — в центре внимания и.других психоаналитиков. Так, Г. Салливен (1892—1949),, создатель теории «межличностной психиатрии», полагал, что межличностные отношения всегда представлены в человеке, и уже первое вхождение ребенка в мир есть вхождение его в более широкую сферу, чем просто от­ношения с матерью — уже в том, как мать берет ребен­ка на руки, проявляются те отношения, в которые всту­пала мать на протяжении своей жизни.

Для Эриха Фромма (1900 —1980) главная пробле­ма— проблема обретения личностью психологической свободы, истинной жизни в условиях общества, стараю­щегося эту свободу подавить, нивелировать человечес­кую -личность, в связи с чем человек чаще всего «убе­гает от свободы» (главная книга Фромма называется «Бегство от свободы») —ведь бытие самим собой означает возможность риска, отказа от привычной стереотип­ной безопасности, — и становится конформистом или ав­торитаристом, полагая, однако, что это и есть свобода. Тем самым человек лишает себя настоящей, полноценной жизни, подменяя истинные ценности мнимыми, из которых главной оказывается ценность обладания чем-либо (другая известная работа Фромма носит название «Иметь или быть?»). Концепция Фромма называется «Гуманистический психоанализ».

Таким образом, психоанализ весьма разнообразен, и часто при сравнении той или иной психоаналитической концепции с теорией 3. Фрейда обнаруживается больше различий, чем сходства. Вместе с тем те классические положения, о которых речь шла выше,— роль бессозна­тельных компонентов в психической жизни, роль дет­ского опыта взаимоотношений со взрослыми, проблема внутреннего конфликта, формирование психологических защит — присутствуют практически в любой психоана­литической концепции, что и дает возможность гово­рить о психоанализе как целостном направлении. В от­ношении же 3. Фрейда приведем слова В. Франкла (о котором речь ниже), сравнившего его роль с ролью фундамента здания: фундамента не видно, он скрыт под землей, но здание без него не стояло бы; точно так же идеи 3. Фрейда лежат в основе подавляющего большин­ства направлений современной психотерапии, в том чи­сле далеко от Фрейда ушедших — но сумевших развить­ся благодаря тому, что было от чего отталкиваться (впрочем, достаточно многочисленны - психологи, рабо­тающие в рамках ортодоксального фрейдизма).

Мы уделили психоанализу достаточно много внима­ния в силу того, что это направление имело на психоло­гии) в целом (особенно западную) и психологическую практику в частности влияние, несоизмеримое с влияни­ем других направлений. К нашей стране это относится в меньшей степени, В 20-е гг. он был очень популярен, но затем объявлен реакционным лжеучением (как пола­гают некоторые авторы, в силу того, что, утверждал, в человеке нечто неподконтрольное, неподвластное орга­низованным формирующим воздействиям, был полити­чески неудобен); в последние годы, однако, отношение к нему стало более объективным и уважительным, рабо­ты крупнейших психоаналитиков—3. Фрейда, К.-Т. Юн­га, Э. Фромма —широко издаются, организованы психо­аналитические сообщества и т. д. Итак: в психоанализе разрабатываются проблемы бессознательной детермина­ции человеческого поведения; области его приложения — прежде всего психотерапия (в том числе неврачебная) и воспитание, прежде всего — семейное.

Бихевиоризм

Другим влиятельным направлением, также сущест­вующим до настоящего времени и которому также иног