Предисловие переводчика.
Приветствую читателей. Ещё несколько лет назад мне довелось посмотреть в интернете сериал Gangland Undercover. Тогда он вызвал у меня неподдельный интерес и множество философских мыслей. Уже позднее, когда я создал группу Вконтакте по переводу книг многие подписчики стали просить перевести эту книгу, ставшую исходником для сериала. И вот, благодаря моему товарищу Илье Любимову, которому я выражаю отдельную благодарность, в мои руки попала приобретённая в США книга Чарльза Фалько в оригинале на английском языке. Перевод с физического носителя был для меня в новинку, но тоже интересен как новый опыт. Следующие и предыдущие переводы будут в группе Библиотека Байкера (https://vk.com/bikerslibrary). Кроме того в планах перевод и озвучка интервью и документальных фильмов по байкерской тематике. Все свои «спасибо» пишите в группу или мне Вконтакте, помните, что при желании вы всегда можете поддержать проект либо приобретя физический экземпляр книги, либо написав в группу. Электронные варианты книги я ВСЕГДА раздаю бесплатно, чтобы новое поколение байкеров знало, откуда пошли мотоклубы и какова их история. Что ж, налейте себе пивка или чая и прочтите книгу воспоминаний Чарльза Фалько, преступника, наркоторговца, полицейского информатора, успешно внедрявшегося в несколько мотоклубов в США.
Анатолий «Компас» Горелов.
15. 01. 2019.
Вагос, Монголы и Outlaws. Моя история внедрения в самые жестокие банды байкеров.
Чарльз Фалько, Керри Дробан.
Примечание.
События и разговоры, упомянутые в этой книге, реальны и в большой степени восстановлены из аудиозаписей, обвинительных документов, протоколов судебных заседаний, отчётов полиции и личных воспоминаний Чарльза, каждое из которых передано властям, как часть его роли информатора под прикрытием. Хотя не все лица, упомянутые в этой истории, получили обвинения по случаям предполагаемых преступлений, дюжины других получили длительные тюремные сроки в связи с этими расследованиями, иные получили меньшие сроки, несколько человек было оправдано, а некоторые давали показания против себя же.
Благодарности.
Данная книга посвящается мужчинам и женщинам правоохранительных органов, АТО и Шерифского Отдела Округа Сан-Бернардино. Особенная благодарность в адрес Коза и С. К. вы – мои герои. Спасибо ДжейДи, Гринго и Бобби, настоящим звёздам Операции Чёрный Ромб. Искренняя благодарность так же Карру, Чикконе, Бритту Имезу, адвокатуре США и командам прикрытия обоих операций, без чьей поддержки эти расследования, бесспорно, провалились бы. И спасибо Роджеру, за уши, выслушавшие о моём мерзком прошлом. Кэрри, спасибо тебе за то, что ты такой отличный писатель и слушатель. Последними, но не в последнюю очередь я благодарю за любовь и поддержку свою супругу и моего Господа Бога Иисуса Христа, без которых у меня бы ничего не вышло. Спасибо вам.
- Чарльз Фалько.
Особая благодарность Шерифскому Отделу Округа Сан-Бернардино и тем учреждениям, которые останутся не названными, за ваши важные вклады. Спасибо моему редактору, Робу Киркпатрику, за его вдохновение и веру в мои способности; моему агенту, Джил Маршал, чьи действия были исключительно в моих интересах; и моим детям, которые всегда были моим светом. Так же выражаю уважение своим друзьям писателям Киму и Линде, которые вынесли бесчисленные страницы сцен драк с юмором и терпением. А также спасибо Сергею и всем мужчинам, и женщинам правоохранительных органов (а также тем, кто с ними работает) которые ежедневно жертвуют душами ради нашего лучшего будущего.
- Кэрри Дробан.
Быть может, этот зверь и есть… а может лишь мы сами.
- Уильям Голдинг, «Повелитель Мух»
ЧАСТЬ I.
Операция 22 Зелёных.
Выживают не сильнейшие, не умнейшие… Выживают те, кто лучше всего адаптируется.
- приписывается Чарльзу Дарвину.
1. Внедрение.
июля 2004 года, Манзана Роуд, Эппл Вэлли, Калифорния.
Полиция обнаружила на окровавленном гравии лежавшее ничком лицом вниз тело мужчины. Он выглядел неряшливо, едва за сорок лет, наркоман, которого позднее Дэйли Пресс опознает как Джеймса Гэвина, (он же Мелкий Джимми), застреленный оказавшись «не в то время, не в том месте». Выжившая жертва, женщина с малоподвижными глазами и синяками под ними смогла вспомнить, как двое странных мужчин начали стрельбу в её гостиной. Одна пуля пробила спину Мелкого Джимми и сердце, когда он выбежал на улицу. Из её собственной руки текла кровь, пачкая плитку на полу.
Всё произошло как вспышки в фильме, по словам женщин, быстрые вспышки на белом экране. Громыхали звуки, выстрелы, приглушённые крики, передняя дверь грохнула, закрываясь, будто громкий кашель поздней осенью. Назначенная жертва с любопытством вышла за несколько минут до налёта. Сказал, что «стрёмно» себя чувствует и ушёл искать дозу.
Никто не догадывался, что в убийстве был подчерк Вагос.
Никто не знал об убийце.
Кроме меня, но меня, технически, не существовало.
Восемью месяцами ранее.
Округ Сан Бернардино, Калифорния, с его едва заселёнными пустынями и высокими горами был домом Мотоклуба Вагос, банды байкеров вне закона, большей частью состоявшего из бывших военных, известных как «жестокие хищники» и так же прозванных организацией, являющейся «крупнейшей городской угрозой» США, так их назвал Прокурор округа, Майкл А. Рамос. Данные полиции говорили, что Вагос, известные так же как «зелёная нация», представляют собой «чрезмерную угрозу» правоохранительным органам. Якобы, члены клуба присоединялись к органам правопорядка, работая «кротами» на должностях под присягой или без неё, чтобы добыть и выдать информацию о полицейских расследованиях.
«Сможешь влезть к ним?» Задала мне вопрос детектив Саманта Кайлз[1] из Шерифского отдела Сан Бернардино одним холодным утром, незадолго до Дня Благодарения в 2003 году. Она сидела напротив меня в комнате департамента Криминальной Разведки и грела руки о чашку кофе перед ней. Маленькая блондинка с приветливой улыбкой обезоруживала. Подтянутая и в форме она была похожа на спортсмена марафонца. Чрезвычайно решительная, она смотрела прямо на меня застывшим взглядом, как хищник на пойманную добычу. При своём росте в шесть футов три дюйма я возвышался над ней даже сидя. У меня не было ни малейшего опыта в байкерской субкультуре, я никогда не владел Харлеем и на них не ездил. Более того, я вообще был не похож на байкера. Когда я возил наркоту для Болгарской мафии, я выглядел как бизнесмен, с короткой стрижкой, одевался модно, без татуировок. Но мне светил минимальный срок в 22 года в тюрьме за заговор с целью распространения и производства сотен фунтов метамфетамина, так что сотрудничать было в моих интересах. Кроме того, те, кто считался моими «верными» пособниками уже меня предали.
«Ты вырос здесь» Кайлз сделала глоток. Правда. И я уже доказал свою полезность как конфиденциальный информатор для Департамента Таможни и Наркооборота. Недавно вышел из-под постоянного ареста и теперь с моей мобильностью я мог работать в более сложных делах, а не просто на сделках по наркоте с картелями, а уже с бандами. Я обращался многократно через своего «поручителя» в ДТН и он вывел меня на Кайлз.
«Я знаю скинхедов», сказал я и назвал несколько банд, куда я легко вписывался, будучи европеоидным мужчиной. Но более других групп Кайлз интересовали Вагос, терроризировавшие Южную Калифорнию.
Моё нищее детство белого парня и районе латиносов бросилось в голову. У свободы был один выход, и я им воспользовался, начав торговать наркотиками, я стал зарабатывать перевозом из Южной Америки в Европу. Меня мотивировали деньги, и оказался при мне талант. В то время я оправдывал себя по собственной этике преступлений – хотя бы я не был стукачом или насильником детей. Рынок в итоге конвертировался с кокаина на метамфетамин, и я сам стал готовить его, заработок стал по полмиллиона долларов в год. Шастая из комнаты в комнату своего особняка с белыми стенами и кожаной мебелью, я пытался хранить свои иллюзии, даже когда сам стал зависимым. Вокруг крутились деньги, просто летели, как из вентилятора, вылетая, будто конфетти на улице. В итоге, мои дорогостоящие машины исчезли, забрали за долги. Жена ушла. Меня постоянно прошибал пот. Я бродил по комнатам, запирал каждую дверь, боялся, что до меня доберутся «теневые люди». Без света дом был просто адом.
Фольгой я залепил окна, чтобы не было света. Жизнь стала монотонной и безразличной, час за часом. Я закрывал глаза и надеялся, что меня никто не увидел. Вдруг на крыльце дома раздался топот и крики Полиция, открывай. Я понёсся в ванную. Стоя на коленях, трясущимися руками я смывал наркоту в унитаз. Вода выплёскивалась на лицо. Вдруг раздался страшный грохот. Одетые в чёрное люди ворвались в дверь туалета, на их жилетах светились надписи Спецназ Окружного Шерифа. МП 5 целились мне в грудь и красные лазеры обрамляли сердце, но я ощутил лишь облегчение.
Другие федеральные органы тоже пытались проводить расследования по Вагос, но безуспешно. Их было в четыре или даже пять раз больше в Южной Калифорнии, чем Ангелов Ада, насилия от них было очень много, в результате чего правоохранители всё больше начали обращать на них внимание ввиду любви банды к неспровоцированным и жестоким нападениям, перевозке оружия, распространения и продаже опасных наркотиков, вымогательствам, ростовщичеству и убийствам, вышедшим за пределы байкерского мира в общество. Как крысы, члены банды жили в темноте и в глубинах канализации, смертельно опасные и жестокие. Но правительству был не интересен контроль за популяцией, ему было нужно уничтожение.
«Что мне надо делать?» Я сложил руки на груди, готовый исполнять задачу. Кайлз рассказала мне об истории клуба и его росте: клуб основан в 1960-е годы, в Сан Бернардино Сити и разросся до двадцати четырёх чаптеров в Южной Калифорнии, Аризоне, Гавайях, Неваде, Орегоне и Юте, а также с десятью чаптерами в Мексике (Баджа Калифорния, Калиско, и Мехико Сити). Изначально банда называлась Psychos, символом они выбрали Локи, северного бога зла верхом на мотоцикле. У банды не было официального врага, не было стимулов воевать с Ангелами Ада или Монголами. У них, так называемых, «заборных ездоков», сила была от непредсказуемости силовых и устрашающих действий. В философском смысле клуб предпочитал страх уважению. Они были мафией на колёсах, но безо всяких попыток получить респектабельность или законность. Свою жестокость Вагос никогда не скрывали, напротив, ей гордились. Но откуда бы ни шла их бравада – простого мачизма, обыкновенного животного инстинкта, желания проявить свои статус в наркоторговом мире, следом оставались ошеломляющие количества тел.
«Внедрись к ним, собери данные на банду, определи лидеров клуба, купи у них наркотики и собери столько нелегальных стволов, сколько сможешь» сказала Кайлз и зачитала список баров, где тусовались Вагос в радиусе тридцати-сорока миль от моего дома. Членов будет не трудно заметить, продолжала она. Банды байкеров с гордостью носят «цвета», жилеты-безрукавки, джинсовые или кожаные, с зашифрованными нашивками на них, отражающими их сексуальные или криминальные достижения членов клуба. Они хотели, чтобы общество знало, что они вне закона, так называемые «однопроцентники», представлявшие меньшинство мотоциклистов, ответственное за 99 процентов всех преступлений.[2]
«Ищи офицеров» допила свой кофе Кайлз, но, когда я сказал, что понятия не имею, как их определить, она упростила: «с зелёными нашивками». Полноправные члены носили нижний рокер с буквами Калифорния и верхнюю нашивку с названием Вагос. Треугольная нашивка в середине изображала букву V, от Vagos, а также Локи. Название Вагос происходит от испанского “vagabond”, что означает бродяга, кочевник. В клубе 70 процентов белых, но лидеры все латиносы.
«А потом придётся импровизировать»
Моей «платой» за риск было время, а не деньги. Если мне не хотелось провести за решёткой остаток жизни, то надо было выдавать результаты. Двадцать два года срока тяготели надо мной, как Дамоклов меч. Не было ни плана, ни байка, и никакой защиты от правительства. В жизни я не был так одинок.
***
Сначала я пошёл по пути, подсказанному Кайлз и начал тусоваться на задворках жизни, например, в Мазерлоуд, надеясь подслушать разговоры байкеров, я играл в пул и пил пиво с завсегдатаями. Тост Вагос постоянно витал в воздухе «Да здравствуют Вагос, нахуй остальных!» Граффити не стенах было странной смесью реальности и фантазии, от игры GTA - вымышленная банда латиноамериканцев из Лос Анжелеса, воюющая с выдуманной бандой Гроув стрит. Я смотрел, как члены клуба хлопаю друг друга по спинам. Напряжение во мне билось подобно электрическому току. Я жил в убогом жилье со своим питбуллем, Геркулесом. Каждую ночь я ехал в холодную темноту из дома в бар, потом назад, частенько просыпаясь в три часа ночи, от жажды, голода, кошмаров и в панике от мыслей, что всё вновь повторится через несколько часов.
Через пару недель безделья я выработал план.
Мазерлоуд, располагавшийся в Исперии, пах смесью пива, мочи и рвоты. Харлеи всегда стояли вдоль него. Музыка пульсировала как лихорадочное сердцебиение. Тусклый свет, неясный от сигаретного дыма, зал уставлен столами для биллиарда, музыкальный автомат, зеленоватые стены (в честь Вагос), всё место заполнено ощущением насилия, готового начаться ежесекундно. Несколько членов Вагос стоял в группе, с пивом в руке. Бармен, грубое нечто, похожее не женщину-тролля передала мне бутылку холодного Бада руками, похожими на ломти мяса. Зелёный свет моргал над баром. Символика вечеринок Вагос (мы их называли «пробегами») была в углу. Разговор иногда заглушал звуки шума.
Моё внимание остановилось на привлекательной брюнетке возле байкера в джинсовом жилете, выглядевшего как нечто, вылезшее из мусорки. На нём были чёрные джинсы, никакой рубашки, татуировки на все руки и зелёная свастика на торчащем животе. Пышные усы были над губой. Зелёная бандана покрывала волосы. На левой руке была цифра 22, как 22 буква алфавита, V, для Вагос. Женщина глядела на меня, её глаза выражали явную зависимость и поиск дозы. На щеках играла краска. У неё были блестящие волосы и зубы. Я хотел её спасти. Что она с ним делает?
«Это старушка Винни» перекричала шум сидевшая рядом со мной наркоманка. Женщина была явным контрастом. Она была изгоем среди изгоев, со странной защитой, будучи собственностью Винни. Ни один случайный байкер не мог её тронуть или обидеть, в отличие от наркоманки, бывавшей тут, как муха в темноте. Она подсаживалась к случайным байкерам и обычно они её отшивали и грубо при этом. Я махнул бармену троллю. Я нашёл возможность: женщина.
«Могу я купить тебе пива?»
Сердце колотилось в груди, когда я подошёл к столу Винни. Он на автомате нахмурился, глядя на меня и отставил своё холодное пиво в сторону. Он был похож на бычка, подтянутого и готового кинуться вперёд по первому сигналу. Молодой, порядка 35 лет, он выглядел неплохим бойцом. Я разрядил напряжение между нами лестью, словами, что я восхищаюсь Вагос, особенно после того, как один заступился за меня в тюрьме. Винни купился на ложь и допил пиво. Его девушке это тоже понравилось. Она мне улыбнулась и представила своих друзей за столом: Бандит, Колосок, Ложка, Фура. Все они носили зелёные нашивки. Мы перемолвились парой слов. Но в большей степени мы просто глазели друг на друга. Женщина улыбнулась, я в ответ. Фура развалился на двух стульях. Я пытался начать диалог, как-то нас связать. Будто я за столом с дутыми куклами.
Затем наступила странная тишина. Винни нахмурился и прошёл к посетителю, сидевшему у бара. Буквы «IE» (это означает Inland Empire в регионе Риверсайд – Сан Бернардино) были вытатуированы на его шее. Явный чужак. Без слов Винни остановился и вломил тому парню кулаком в висок. Оглушённый член банды упал, схватился за голову, он выбежал на улицу, схватив с собой жену и прыгнул в свой белый Сабурбан. От звука завизжавших колёс у меня заколотилось сердце. А потом снаружи всё будто было в замедленной сьёмке, когда его Субурбан пропахал через припаркованные мотоциклы Вагос, опрокинув и байк Винни в том числе.
Подножки разорвали асфальт. Началось. Вот так вот просто, в первую же мою значимую ночь с Вагос всё кончилось, не успев начаться. Пока мотоциклы падали на дорогу, Вагос выбегали из бара, будто тараканы из щелей и начали бежать за Субурбаном. Пикап переехал бордюр и от него отвалился номер. С висков стекал пот.
«Мы выясним, где он живёт» Он сунул номер в карман. Уверенный в скором присутствии копов, он добавил «Мы решим вопрос». По наитию я понял, о чём он. Вагос собирались выследить члена банды, вывезти его в дальнее место и показать ему цену неуважения. Никакого обмена страховыми номерами или мордобоя. Вагос, если найдут свою жертву, найдут жертву, могут немного его попинать, потом они разобьют его машину, выбив фары, отломав двери, разбив стёкла и вырвут двигатель. Жертвы и не будет, никой полиции, следствия. Страх мести от членов клуба не даст ему заговорить.
Позднее, сидя на краю кровати, с Геркулесом на коленях, я передал это Кайлз, но даже и так я был не уверен, что её департамент сможет остановить намечавшееся насилие. Жертва просто станет очередной безымянной фигурой в ужасной войне без правил. Я понял, что мне хочется не просто отчитываться Кайлз, но хочется дать реальные результаты, зайти вглубь Вагос, сдружиться с лидерами, стать Ваго.
Но как это сделать без байка, защиты или денег?
После случая в Мазерлоуд, тролль выгнала оттуда Вагос. Винни перебрался в Хастлерс, в тридцати милях от моего дома. Место походило на мокрую пещеру. Дым скользил по воздуху, создавая марево у лиц посетителей, потягивавших пиво и обсуждавших следующий «выезд». Целью всегда было «оторваться» от полицейского внимания и потусоваться в пустынном месте. Но даже серьёзный разговор отошёл на второй план из-за Мерзкого, лоурайдера нео-нациста, который долгое время тусовался с Викторвилльским чаптером Вагос. Он олицетворял насилие: резкие черты лица, татуировка 22 на шее, пирсинг во лбу, и два маленьких рожка, как у чертей. Он уже выпил пять бутылок пива за час и начал хвастаться, что его брат, Грабитель, выстрелил в лицо человеку. Признание вылетело из него как искра. Я включил диктофон в трусах. Его я сдвинул между ног, так что, если только меня никто не схватил бы за промежность, я был уверен, что останусь нераскрытым.
Мерзкий рассказал мне о кратком уроке расплаты. «Парень был должен денег. Он уснул за рулём, разбил машину и провёл пару месяцев в больнице, на вытяжке спины» У него вырывался смех, будто он не привык говорить. Я кивнул. Расплата. Мерзкий начал дёргаться возле меня, он был озадачен остановкой в разговоре, непонятным молчанием. Он будто сам не понимал, что начал всё говорить с середины истории, будто мы уже говорили раньше и он снова со мной встретился и рассказал до конца, будто я знал, что у него вообще есть семья. Из-за затуманенного рассудка слова вырывались фрагментами из его рта, вспышки воспоминаний, пробелы его смущали и приводили в панику. Он пытался понять то, что понять было вовсе невозможно.
Может, именно напряжение завело его, или желание привести хаос в голове в порядок заставило его встать с табурета и, сжав кулаки, начать поиск любого в баре, кто косо на него смотрел. Его слегка мультяшная импровизация кончилась тем, что он опрокинул несколько тел, поскользнувшись на грязи, тараканах и битом стекле. Тёплое пиво залило мне руки. Мой первый тест: прыгнуть ему на помощь или не вмешиваться? Как бы то ни было, я в жопе. Если бы я ударил слишком сильно и покалечил кого-то, то я получил бы одобрение Вагос, но вместе с тем и порицание со стороны шерифов. Не то, чтобы меня это особенно волновало, на самом-то деле. Я не был как-то связан с госструктурами, но мне надо было оставаться чистым, принимать осторожное участие, взвешивать все за и против, но и не быть слишком уж джентльменом. Правительству требовался определённый успех: аресты, килограммы дури, полезные разведданные. Но такой наживке, как я, требовалось терпение.
Я уже был на крючке, в стремительной светлой воде, весь в ожидании того, что меня съедят.
Я замахнулся. Посетитель висел на спине Мерзкого как нарост, обхватив руками его шею. Ударом я его сбил. Тот упал на пол, оглушённый ударом, сбившийся с дыхания, потом он подскочил. Я играл по-честному, без злобы, понимая, что на меня смотрят, оценивают, в том числе и мою лояльность. После нескольких обменов ударами и паузами, будто невидимый колокол возвестил конец боксёрского поединка. Тыльная сторона кулаков была покрыта кровью и блестела. Кровь сочилась из порезов на лице моего оппонента, когда он уходил, понимая своё поражение. За всё это время, которое было всего лишь несколько мгновений, я слышал лишь тяжёлое дыхание. Затем, топая, будто целое стадо, члены клуба двинулись к двери, готовые продолжить драку на улице.
Мерзкий хлопнул меня по спине, он выглядел успокоившимся. Помахав рукой бармену, сказав «Пивка нашему хенгераунду». Вот так вот просто я прошёл по табелю рангов, став на ступень выше собак и женщин. Как и в мафии, у Вагос или иных мотоклубов вне закона, имеется свой круг преступных пособников, которые называются «проспектами» и «хенгераундами», они сами хотят и готовы выполнить для банды грязную работу, используя клуб в качестве проводника преступной деятельности. Мерзкий сделал меня своим водителем, он был рад, что есть ещё кто-то, у кого нет мотоцикла, самого существенного байкерского аксессуара.
***
Несколькими днями позднее Вагос зарезервировали бар далеко от населённых районов и планировали пробег туда. Конечная точка, как обычно, держалась втайне от членов клуба, чтобы копы только гадали, где ждать проблем. В итоге, наблюдатели всегда знали, где Вагос находятся. На самом деле, большая часть правоохранителей делали немалые съёмки банды в фото и видео форматах, собирая разведданные. Когда мы прибыли в бар, еле держащееся здание на тёмном, пустынном ландшафте, члены оседлали стулья и табуреты в пустом баре, и начали друг на друга пялиться мутными взглядами. Никто не пил. Копы могли ждать на дороге, спрятавшись в песчаных ямах, в ожидании арестов за нетрезвое вождение.
Началась общая паранойя. А скука привела к безумию: женщинам.
Они мерцали, как лампочки в темноте, некоторые частично обнажённые, некоторые едва одетые. Без рамок и ограничений мужчины начали лапать их, шлёпать, выкручивать соски и оценивать из, будто они были простой закуской со стола. В углу Вагос один за одним залезали на биллиардный стол, где лежало безымянное тело. Я видел дёргавшиеся белые ноги, будто скользкое белое мясо. У меня были неприятности. Одно дело вломить ничего не подозревающей жертве, зная, что у того хоть и будет пару синяков, но они пройдут. Совсем другое было наблюдать за таким обращением с женщинами, хуже того, если принудят участвовать. Когда начались аукционы, я ушёл в туалет.
От вони писсуаров меня чуть не вырвало. Стены, вымазанные экскрементами и разрисованные граффити стали крошечным убежищем. Я сполоснул лицо холодной водой, переживая, что в раковине могут быть бактерии. Отражение лица в зеркале было искажённым. Тёмные круги под глазами. Эмоциональная пустота от того, что приходилось быть двумя людьми одновременно брала своё: я не был чудовищем, социопатом, ничем даже отдалённо похожим на Вагос, восхищение которыми я имитировал. За маской спокойствия я просто разрывался, гадая, способен ли я действительно стать настоящим членом мотобанды вне закона. Без оружия, прикрытия и отдыха, был у меня лишь только инстинкт.
Но хватит ли его?
Я ожидал проверок: буду ли я драться, принимать наркотики, женщин, преступления, убивать за клуб? Когда я вернулся за стол, члены клуба сосредоточились на ещё более жёстком явлении, «красных крылышках»: куннилингус с менструирующей женщиной. Окружённые бывшими морскими пехотинцами из чаптеров Вагос в Викторвилле и Виктор Вэлли, Райно, сержант-по-оружию, огромный мужчина с массивными руками, как батоны хлеба и туннелями в ушах, и Твист, его молодой подпевала и записной социопат уже выбрали цель. Женщина, из последовательниц клуба, сама вызвалась быть призом, вероятно, надеясь потом стать «собственностью» или «старушкой» полноправного члена клуба.
Она была своеобразно красива: я раньше видел её, возле стены её лапали трое Вагос, соблазняя. У неё было стоическое выражение лица, глаза закрыты, ей не нравилось, но она и не протестовала. Они залезали на неё, как животные, на глазах всего бара, своей обычной публики. Они хрипели, закрывали ей рот ладонями и делали своё дело с таким же облегчением, будто просто ссали. Её спутанные волосы рассыпались по плечам.
У «красных крыльев» был свой порядок, минимум два свидетеля – полноправных членов клуба. Райно и Ящер вызвались для этого, а я вызвался постоять на шухере, не потому, что хотел посмотреть, как трое мужчин кладут несчастную женщину головой на обод унитаза и раздвигают ей ноги, а из желания убедиться, что ей ничего не грозит. Измождённая и бледная, она выглядела так, будто готова потерять сознание. Твист потянул её в сторону женского туалета, пару вонючих дыр в стене с двумя туалетами. Два унитаза, забрызганные мочой и в ржавчине, осыпавшейся с труб.
В воздухе витала вонь застоялой воды и гнилья. Твист приказал женщине раздеваться. Ящер, пятидесятипятилетний наркоман, выглядел так, будто всё ещё был под действием ЛСД. Передо мной он захлопнул дверь. Я ждал в душной темноте, слушая насмешки, крики и хлопки. Но из комнаты ничего не доносилось, будто она просто их поглотила. Когда несколько минут спустя они появились, Твист несколько раз сплюнул в бандану, вытер рот тыльной стороной ладони. Ящер и Райно одобрительно похлопали его по спине. Дверь в комнату захлопнулась. Я заглянул туда, увидел скорчившуюся на полу фигуру и услышал слабые всхлипывания.
Ящер стоял в тени, глядя на меня испытующе, ожидая, что я стану делать, быть может, нечто не соответствующее роли, среагирую, как кто-то со здравым смыслом. Но я не стал. Я лишь смотрел на страдающую женщину, на сверкающий под её грудью пол, покрытый битым стеклом. Осколки бутылок в унитазах сверкали, как тёмный лёд. Она выскользнула в дверь, у которой я стоял. Её джинсы были спущены до коленей, трусики были разорваны и испачканы кровью.
Я вжался в стену, сопротивляясь желанию помочь, зная, что если я так поступлю, выкажу сострадание, человечность, то моя личность будет раскрыта.
2. Пьяный мордобой.
Вагос нуждаются в драке так же, как некоторым нужна доза. Цель и смысл боя им был не важен, победа или поражение, просто само действие. Ночи стали смесью борьбы и сжатых кулаков, лицом я так часто бился об пол, что прокусил щёку, глаз заплыл от синяка, от ботинок на плитке пола уже оставались кровавые следы. Полиция не вмешивалась, жертвы их не вызывали. В рычании, шуме, истерических криках, я осторожно бил, пока насилие не становилось повсеместным, обычным, ожидаемым. Удар, отойти, удар, отойти. Жизнь стала чередой вспышек, светом в ночной темноте. Страха становилось всё больше с каждой дракой. И при страшной боли в правом плече и боли в голове, наконец появился контакт.
Настолько, что Мерзкий сам позвал меня на вечеринку по случаю восьмой годовщины чаптера Виктор Вэлли в салуне Скримин Чикен в Деворе, просторном местечке округа Сан Бернардино, зажатом между ответвлениями Трассы 66. Бар, перестроенная АЗС 1940х годов, подавал только пиво и вино, никакого крепкого алкоголя. Пыль прорывалась внутрь; бармены выглядели как старые вещи, которые не мешало бы вымыть. На стенах висели долларовые банкноты. Рядом с баром не стене висело крыло байка, возле неоновой вывеской в виде В-твина. Более двухсот Вагос выбрались туда и тусовались с членами других чаптеров или суппорт клубов. Бар выходил наружу, на террасу, там же была огороженная область для игры в подковы. Оружие и цепи были всюду. Вонь от пива и мочи тоже. Всюду были разбросаны розовые флаеры, призывавшие жертвовать на борьбу с раком груди, они постоянно прилипали к ботинкам. Вокруг сновали женщины в бикини.
Некоторые Вагос не снимали свои шлемы, выполненные в виде касок бойцов Вермахта времён Второй Мировой Войны. Целые ряды мотоциклов были украшены крыльями в стиле Валькирий на рулях, преимущественно чёрные, бронзовые, серебряные, красные и синие, все они стояли вдоль бара. Жизнь однопроцентника, владеющего мотоциклом сводится к краже или приобретению деталей для байка. Мерзкий протолкался через толпу и направился ко мне с кружкой холодного пива. Он выглядел особенно взволнованным. У него быстро вырывались слова. Он говорил о мести наркоторговцам, которые заплатили за товар фальшивыми деньгами, охотах, которые он начал от имени Вагос, для сбора долгов, о совершённых им нападениях и искалеченных им людях. Я лишь добавил громкости своему диктофону.
Мерзкий заставлял меня нервничать не только потому, что он выглядел демонически, он мог начать драться просто так, забывал свои же рассказы, мог просто оборвать разговор на середине, начинал «бой с тенью». Но он предоставлял возможность, ключ к таким людям как Твист, Ваго из чаптера Виктор Вэлли, и Райно, сержант-по-оружию Викторвилльского чаптера, оба они были в темноте Скримин Чикен, разминали мешочки с белым порошком и носили пистолеты в передних карманах. Машинально я оглядел их татуированные руки, задержался на туннелях в ушах Райно. Оба глядели на меня пустыми, равнодушными взглядами. Я полагал, что у обоих было тяжкое детство, полное эмоциональных травм, поглощения насилием в телевидении, пока их родители из рабочего класса выбивались из сил, пытаясь заработать на еду на их стол. Я знал такой тип людей. Говорить было бесполезно. Обоим были неинтересны разговори, которые не завели они сами. Это и не было важно. Разговор их мог лишь спровоцировать. А я был там лишь чтобы наблюдать, записывать, и манипулировать, а не пытаться исправить их.
Я не знал, что в ту ночь мне повстречались двое самых жестоких убийц Вагос.
***
В начале января 2004 года, Шерифы Уголовного Отдела Сан Бернардино связались со спецагентом Джоном Карром из Ван Нуйса, там он работал в отделе АТО, они хотели выяснить у него, можно ли извлечь из моей ситуации больше пользы. Карр и спецагент Даррен «Коз» Козловски[3] встретился с заместителем окружного прокурора и со мной в офисе. У Карра уже был информатор, работавший в округе Риверсайд у Вагос. АТО и прокурорская служба достигли соглашения и меня передали в АТО. Моим контактом стал сам легендарный «Коз», федеральный агент под прикрытием, внедрявшийся в Вагос в 1997 и получил ранг полноправного члена клуба.
У него был такой же внедрённый информатор, как и я, но всего через месяц всё обернулось просто катастрофой. Информатор Коза разбился в ДТП на мотоцикле на Голливуд Бульвард. Вагос получили рапорт об аварии из полиции и оттуда выяснили, что согласно ВИН номеру мотоцикла, он был зарегистрирован на правительство. Вагос начали допрашивать жену информатора, требуя информации, откуда у её мужа был байк, принадлежавший федералам. Жена, под угрозами расправы над её семьёй выдала им личность информатора и рассказала о его работе на АТО в качестве стукача. В то же время, она раскрыла им карточку Коза, где было сказано, что он федеральный агент. Вагос поставили задачей ликвидировать Коза. В 1998 АТО втайне закрыла дело, Вагос узнали адрес Коза, терроризировали его, угрожали убить. АТО пришлось обратиться в спецназ, чтобы они выделили бойцов со штурмовыми винтовками для охраны дома Коза. Вагос были вынуждены отступиться, а Коз, не сдержанный более ничем продолжил работу под прикрытием.[4]
Сейчас же, когда Коз пожимал мою руку, он спокойно посмеялся и предупредил, «Ты же понимаешь, что тут всё будет держаться на импровизации?» Он тщательно разъяснил мою задачу – глубокая работа под прикрытием в рамках операции «22 green». Моя цель: подвести Вагос под статус VICAR (Акт Рэкета и Насилия) а так же выявить международных офицеров клуба, как и офицеров чаптеров.
«Каков твой статус?»
«Статус?»
«Что ты делаешь для Вагос?»
«Тусуюсь с ними?»
«Ты вообще в теме, что это значит?» нотка сомнения показалась на лице Коза, когда он начал мне пояснять структуру клубов: цель любого хенгераунда перейти в статус проспекта и потом в статус полноправного члена клуба. Настоящие таланты получают ведущие роли: президента, вице-президента, секретаря, казначея, сержанта-по-оружию. Дар грубой силы может стать билетом в ряды «силовиков» клуба; так можно начать решать вопросы клуба или следить за исполнением его правил. У каждого клуба есть такие «талантливые» люди, как пояснил Коз: у Outlaws это люди с нашивками SS, у Ангелов Ада Filthy Few или Мёртвая Голова, Чёрные Футболки у Pagans, и Номад Чаптер у Bandidos.
«У Вагос всё иначе» предупредил Коз. «Они предпочитают скрытность»
Таких будет тяжело распознать. И внедрение без байка полностью невозможно.
«Но над этим мы поработаем» заверил меня Коз.
***
А тем временем Вагос уже запланировали следующий выезд к Гавасу Лейк в Аризоне, на Колорадо Ривер, в шестидесяти милях от Булхед Сити. Пустынное озеро, окружённое красными горами и утёсами скал было, на самом деле, искусственным, его создали по завершению Дамбы Паркера в 1938 году. Родина знаменитых магазинов Лондон Бридж и Инглиш Вилладж с магазинами и ресторанами, городок привлекал буйную смесь студентов и преступников. Пальмы и берега озера контрастировали с жёсткими пьянками. Выезд в Гавасу был исключительно мероприятием Вагос, он совпадал с Лафлином[5].
Будучи ещё без мотоцикла, я ехал в трейлере с членами чаптера Викторвилля. Мотоциклы тащились следом. Трейлер давал хоть какую-то защиту от жары, местами превышавшую сто градусов по Фаренгейту. Ангелы Ада заявляли Аризону за собой, как и большую часть западного побережья, но их клуб не поглотил Вагос, они доминировали в Южной Калифорнии. Озеро Гавасу являло собой заметный территориальный пункт; присутствие тут имело больше значения, чем стратегия. Но будучи простым хенгераундом я не имел доступа к серьёзным разговорам. Вместо этого я провёл многие часы раздавая пиво и курево членам клуба, надувавшим, сдувавшим и вновь надувавшим надувную кровать Ластика, это их развлекало. Через какое-то время раздался крик, «Упор лёжа, двадцать отжиманий». Измотанный и обезвоженный, окружённый упоротыми байкерами и проспектами, выдувавшими мне мет в лицо, я думал, а не будет ли тюрьма облегчением.
У Вагос был целый отель, на парковке были навесы. Мерзкий, которого лишь две недели назад назначили «официальным проспектом Вагос», мучился на жаре. Я ходил за ним, пытаясь понять, что значит быть проспектом, хотя дистанция между нами была огромной. Мне нравилось большее количество сна и холодное пиво без спроса разрешения. Я начал задавать вопросы о том, где бы купить байк, нечто, что тут же возвысит меня в глазах членов клуба и представит меня достойным повышения. Ластик особенно впечатлялся объявлением. Ему не обязательно было знать, что у АТО уйдут недели, чтобы преодолеть всю бюрократию, прежде чем они смогут передать мне байк.
Каждый день я пытался найти хоть какое-то место – кучки плитки, бордюры, диваны, пытался спать даже просто опёршись на стену. Постоянная ходьба не давала спать; постоянные голоса и звуки секса будили, доносясь из трейлера и с улицы. Обрывки разговоров звучали одинаково – перевозка стволов и наркоты, нарастающие проблемы с Ангелами Ада – но слушать активно я уже не мог. Вместо того я смешивался с серыми стенами, до рассвета не спал, весь мир превратился в мутную круговерть. Мерзкий был недалеко, он выглядел как озёрное чудовище – рога чёрта, заплывшие глаза, татуировки, наркоман, который мог обходиться без сна и еды, идеальный солдат, мотивированный чувством долга. Но как бы мне ни было неприятно его общество, он был ключом к знакомству с основными персонажа<