Дмитрий Толчанов
Что-то кончается, что-то начинается (2021)
Вместо предисловия
Я стою у ворот, время вновь начинать всё сначала.
Вроде тишь - благодать, только снег под ногами скрипит.
Но не время мечтать, а, собравшись, с открытым забралом,
Завершить то, что начал когда-то, но не завершил.
Не претит доставать мне из ножен кинжал остроносый;
И бессмысленен путь, ведь конец мой один - пустота;
И не зги не видать, появилось лишь больше вопросов;
И тоскует душа, разрываясь осколками льда.
Но всегда, даже в самые серые будни,
Посещало виденье о том, что не кончен мой бой.
Что мой путь предрешён, и его никогда не забудут,
Что не зря я боролся три года с самим же собой.
Решено. Наплевать, что судьбы ветер переменился.
Что нет в строках, как раньше, былого задора, огня.
Но в пучине огней и на свалке стареющих мыслей,
Может быть, это всё, что достанется вам от меня.
Часть 1: Что-то кончается…
«Не улететь зимою в выси…»
Не улететь зимою в выси,
Уходит серый зимний день.
По снегу стелются все мысли,
И обволакивает лень.
И где те мыслей водопады,
Что заставляют лист скрипеть?
И где те сердца серенады,
Что заставляют счастье зреть?
Снег компонуется в сугробы,
Сугробы затрудняют путь,
Но путь к чему? К Граалю, чтобы
Вкусить страданий горьких суть?
Прозрачны зимние оковы,
Но даже дым во власти их.
Кому нужны твои основы,
Коль ими не согреть живых?
Давно меня нет на бульваре,
Ищу я тщетно к счастью путь,
Потухну в снежном кулуаре,
Не разгадав Вселенной суть….
Я ухожу во мрак забвенья,
Не нужен этот тусклый свет.
И бесполезны сожаленья,
Душа-пожар, итога нет…
«Проспекты будничной столицы…»
Проспекты будничной столицы.
Туман забытой суеты.
Дворы, мосты, бульвары, птицы.
Я в лабиринте простоты.
Канал, шоссе, дома, квартиры.
Где жизнь, а где сердечный ритм.
Проспект планет проспекта Мира
Живёт отдельно от других.
Болотный дух, леса, просторы
Вопросы только задают.
Не суждено мосты построить,
Коль все в домах сидят и ждут.
Факториалы дум летают,
В пустой космической глуши,
Но кто за всех за нас решает -
Какой сосуд опустошить?
«Дождь идёт и холодно…»
Дождь идёт и холодно.
Все вокруг сутулятся.
Я иду без повода
По замёрзшей улице.
Небо - будто нет его,
Молоко над городом.
Утро после вечера
К нам придёт без повода.
На дорогах ветрено.
Жмутся все друг к другу.
Глухо стонет дерево,
Трупов листьев груды.
Нету больше города.
Город весь ссутулился…
Я иду без повода
По замёрзшей улице.
«Пришла пора мне уходить…»
Пришла пора мне уходить
Обратно, в час ночной.
Фонарный лик - мой ориентир,
Покажет путь домой.
Троллейбус вновь идёт в депо -
Я опоздал опять.
Я не обижен на него.
Им тоже нужно спать.
Пойдёт за мною мягкий снег.
Мир спрячется в сугроб.
И затеряется мой след,
Как тысячи следов.
Но кончен путь, вот мой подъезд
Мигает мне окном.
И можно смело, наконец,
Забыться сладким сном.
«Ты не беги, кода не просят…»
Ты не беги, когда не просят
Ты не беги, когда не ждут.
Куда бежать, коль ты не взрослый?
Да и зачем, коль есть уют?
Вся наша жизнь пасётся зеброй,
А палачи - по сторонам.
Хоть дом - испанская фавелла,
Или картонка у ларька.
Осточертели нам закаты,
Закаты жизней нам важней.
Мы - сухопутные пираты,
Мы свои жизни можем сжечь.
Но мы не чувствуем мгновенья,
Нам не постичь природный ритм,
Нам неизвестно сожаление,
За прожитые сотни миль.
Ты не беги, когда не просят,
Ты не беги, когда не ждут.
Остановись, и встань колоссом,
И оцени свой тяжкий труд.
Нам узел жизни не разрезать,
Хоть гордость - наш обычный грех.
Ты не исправишь нас стамеской,
Ведь идеал - вдали от всех.
Вся наша грусть - бутылка водки.
Вся наша страсть - бокал вина..
Нам жизни не понять уроки,
Пока не достигаем дна.
Неоном светятся проспекты,
Но божий свет лишь в темноте
Средь нас проносится кометой,
И исчезает в пустоте.
Ты не беги, когда не просят.
Остановись, вдохни момент.
Почувствуй, что живёшь, а после
Продолжи свой в тумане бег.
«Всех восхищает белый штрих зимы…»
Всех восхищает белый штрих зимы.
Один лишь я в печали нахожусь.
Ведь вскоре после наступления тьмы,
На меня тотчас наползает грусть.
Угасла жизнь на девяносто дней,
И солнце, и луна - могильный свет.
Прозрачен горизонт, но из сетей
Не выпутаться мне. Спасенья нет.
У смерти тоже есть своя краса,
Но мне, увы, она не греет жизнь;
Когда сухие слёзы небеса
Роняют постоянно вниз.
Возможно, стал я слаб душой,
От лености, от мутных будних дней,
Но любоваться не могу зимой,
Что заставляет жизни течь слабей.
Осеннее
Белые мысли, белые лица
Падают вниз, как осенние листья.
Хочется в вихрь войти и забыться,
Вверх воспарить, чтоб затем лишь разбиться.
Каплями льются слова на бумагу.
Дождь со всей силой по окнам ударит.
Будто бы ветер сквозит в моих ранах;
Раньше болели - теперь заживают.
Дни постепенно сгорают с деревьями.
Перемешались удачи с победами.
Снова всё те же дороги - смоленщины,
Тропы, пути как эгрегоры вечности.
Белые мысли устами глаголятся.
И в Петушках иногда непогодися.
Чтоб не исчезнуть в своих миражах,
Важно, чтоб белой не стала душа.
О школе
Меж полок книг и скрипка ручек,
Меж пыльных дум и долгих дней,
Пытаюсь я забраться в кучу,
Где центр знаний и затей.
Докуда я рукой достану -
То навсегда возьму с собой.
А что осталось - то оставлю,
Не утащить мне груз большой.
Я улыбнусь пустой улыбкой
Тем безмятежным школьным дням,
Когда делил через ошибки
Несчастье с счастьем пополам.
Но путь один, и сделан выбор.
Зачем вздыхать? За чем грустить?
Зачем судить чужую небыль?
Простить, и всё забыть, забыть...
«Солнце – настырное, небо – утопленник…»
Солнце - настырное, небо - утопленник.
Где же конец их всевидящей власти?
Хоть и топился сегодня голый,
Справа и слева - густая туманность.
Двери скрипят, словно режут по вечному;
Звон в голове от трагических дум.
Это - лишь смерть, и потому не легче
Слышать её монотонный шум.
Краски вернуться, ораньжево-горкие,
Время опять потечёт через ночь.
Вновь не смогу я заснуть надолго,
Шум изгоняя из головы прочь.
Дождь лёгкой дробью ударит по улице,
Шум в голове заглушая едва.
Что-то забудется, что-то не сбудется...
Эх-ты, больная моя голова!
Исповедь (отредактированная)
1.
Стою на перекрёстке судеб.
Падение вновь приносит взлёт.
Дальнейший путь весьма мне труден...
А рядом снова снег идёт...
Война в душе прошла стихийно.
Не привела дорога в Рим.
Меня смело потоком сильным,
Смело туда, где был судим.
За убегающей монетой
Я перестал дружить, любить;
И слишком быстро стал приметным,
Чтоб всё обдумать и забыть.
Мне дружбы связи стали в гадость,
Шесть лет есть тот ещё пустяк.
И разговоров томных радость
Давно уж перестал вкушать.
Прямых людей полегче срезать,
Один лишь стебель держит их.
Наш мир - всего лишь шарик тесный,
Лишь быстрой птицей стих взлетит.
Не мне судить людские массы.
Не мне кричать трубной виват.
Смотрю на мир лишь беспристрастно;
На мир, где все в домах сидят.
Хлебнул я опыта немало,
И общество не дарит рай.
Хоть ссора жизнь мне не сломала,
Но после - хоть портки стирай.
Издёвки надо мной - проклятье.
Осталось лишь мне дни считать.
Либо - в котёл, либо - в распятье,
Иль в страхе жить, иль умирать.
Отраду где искать скитальцу?
Где душу успокоить мне?
И где отдать пустые танцы
Как дар моей пустой судьбе?
2.
Песчаный брег, вода - зерцало.
Лишь уток перелётных крик
Пробудит сонное начало,
Что дядя с бородой воздвиг.
Пучок энергии спокойной
Зерцалом отразится вверх.
И прекратятся в мире войны...
Пойдёт кристально-белый снег,
Сметёт он старые дороги,
Которые ведут к войне.
И станет жизнь без рамок строгих,
Чтоб легче двигаться судьбе.
Деды, конечно, будут против:
"Сметут наш старый идеал,
А новый - непонятный вроде,
У нашего лишь грудь сосал."
Но старый, сделанный из глины,
Спадёт под действием дождя.
И в воздухе взорвутся мины,
И сбудется мечта моя...
Лишь ели томно мне кивают,
Вода рябит, шумит листва.
А снегопад не наступает,
И не прошла ещё молва.
А в облаках, под небосводом,
Лишь уток перелётный крик
Несёт деяния природы,
Что дядя с бородой воздвиг.
3.
Но что-то мне неуловимо,
Что отрывает от земли,
Что кажется безумно милым,
Что раздувает все мечты...
Любовь нечаянно нагрянет,
Когда её никто не ждёт,
И всех она любить заставит,
Какой-то образ создаёт...
Не помню образа примерно,
Остались старые мечты.
Смущённая душа и тело,
Богиня чистой красоты.
Мелькает образ пред глазами,
Картину выражает мозг,
Как пред вечерними лучами
Ты встала рядом во весь рост...
Но кто же эта незнакомка,
Что чувства возбуждает мне;
Что не даёт мне мысли скомкать,
Давая двигаться судьбе?
А плоть низка, да долги ночки...
Утехи веселее дум.
И скромности младые почки
Умрут, на них нельзя взглянуть.
Эх ты, задорная пластинка!
Всё ты играешь без конца,
Поймала душу в свои силки -
И нет ни тела, ни лица.
А наши братья - моралисты
Кивают тихо головой,
Что это вид любови чистой,
И машут (мол, уйди) рукой.
Эх, времена! Эх, наши нравы!
К античности ступаете вы,
В угоду городским уставам,
Через страданья и мечты!
4.
Пиитов быль недолговечна,
Словцо теряет быстро звук.
О, где же ты, та безупречность,
Что снимет ноющий недуг?
Картечь смешков больнее пули,
Изгнанник восприимчив к ней,
И не помогут тут ходули,
Картечь сломает их быстрей.
Стреляют все: друзья, родные,
Стреляют все большой ордой,
Все люди, звания - любые,
И даже дядя с бородой...
Наивность первая лишь в прошлом,
Та дрянь уже давно сгнила.
Осталось лишь презренье, пошлость
К пустому детищу творца.
И, как последний недотрога,
Иду один куда-то в даль.
Со мной - железная дорога,
Да лишь за пазухой печаль...
Луна лишь светит на прощанье,
Да и мороз мне в такт скрипит...
Но к чёрту горечь расставанья,
И к чёрту то, что я воздвиг.
Что знал, что чувствовал, что грезил,
Что заводил, что разрушал,
Все те стихи, все эти песни,
Которые я создавал...
Лишь убегающие рельсы
Проводят до конца меня.
Воспоминания о детстве
Спасут от смертного огня.
Луна, мороз, и пар дыханья,
Да горький опыт за спиной.
И нету места для мечтанья,
Для них я всё равно чужой...
5.
Мерцанье, свет планеты жаркой
Пронзает вековую пыль,
И астероидов огарки,
Что создавали нашу быль.
Торчит Меркурий ослеплённый,
Во власти Солнца вечно он.
И этим Солнцем опалённый,
Он прожигает день за днём.
Венера отбивает жёстко
Любую веру, словно пыль.
А рядом - шарик наш неброский,
Венчает удалую быль.
Эх, Марс! Чужие пепелища!
Ты был когда-то не таким.
Клопы захватят твоё днище,
Никак тебе не стать своим.
Гигант - Юпитер безвозмезден,
Парит безвольно он в глуши;
К чему же знать о жизни, если
Расстроится баланс души.
Сатурн - обитель необъятной,
Но в этой власти - безоружен.
Ведь как же слышать неприятно,
Что никому ты здесь не нужен.
Уран - посланник непутёвый,
Несёт лишь горе и печаль.
Нептун же глазом бирюзовым
Взирает в голубую даль...
Законы все всегда похожи.
Жутка космическая синь...
Иль умереть, иль быть построже,
И о пощаде не просить.
6.
Прости, но не нужны старанья
Обратно что-то доказать.
Так не прервать ничьи стенанья,
Так не заставить нас молчать.
Так не заставить нас молиться,
И быть собачкой чьих-то грёз...
Пусти, и дай со мглою слиться,
Избавь от бесполезных слёз.
Зачем же знать, что было раньше?
Зачем же снова вспоминать?
Ведь всё что было - было фальшью,
И нечего тут рассуждать...
Не нужно больше слов прощанья,
Дворы сказали всё за нас.
Ведь неизбежно увяданье
Когда-то тёплых, томных фраз...
Но смертна ли игра страданий?
И сладок ли свободы миг?
И где тот мир без созиданий,
Что дядя с бородой воздвиг?
Нужны ли чьи-то сожаленья?
И нужно ли монахом быть?
Бесспорно ли твоё сужденье,
Что выживать - не значит жить?
Правдивы ли воспоминанья,
Что сломлен лёд проблемы той?
И так безумны ли желанья?
И нужен ли очаг родной?
Я много совершил ошибок,
Но жил без страха на судьбу.
И пусть без близких мне улыбок,
Скажу открыто: "Я живу!".
Эпилог:
Законченно исповеданье,
Черта давно проведена,
Уж нет в душе того восстанья,
Не чует плети уж спина.
На перекрёстках правят слоги,
Где каждый третий дал обет,
Но чтоб идти своей дорогой,
Ещё не дан зелёный свет.
Пиитов быль недолговечна,
Но беспощаден острый стиль.
И бесполезна безупречность,
Что размывает эту быль.
И снег сметёт мои обиды,
И вьюга сдует голоса...
И потечёт по мне открыто
Горючая, как спирт, слеза.
Написана: 2018
Отредактирована: 2020
Часть 2: Что-то начинается…
Годы идут
Годы идут, всё такими же долгими
Кажутся дни в отражении часов.
Всё, что меня как-то за душу тронуло,
Стало лишь образом в городе снов.
Всё, что когда-то манило - протоптано.
Всё, что горело - теперь лишь угли.
Всё, что болело, влекло, и заботило,
Стёрлось и стало немного чужим.
Я и забыл, что когда-то был меченый,
Я и забыл, что когда-то грустил...
Нет больше сил в себе сдерживать вечное,
То, что зачем-то в себе подавил.
Только впустил - словно чайки бездомные,
По небу вновь пролетели года,
Что не запятнаны буднями чёрными,
Что не встревожены стуком со дна.
Вмиг растворились года беспробудные.
Вмиг потерялась последняя нить...
Годы идут вместе с стрелкой минутною.
Боже, когда же я научусь жить?
«Золотистый пух на небе…»
Золотистый пух на небе
Нам согреет томный миг;
Золотистый пух на небе
Всех поднимет, кто поник.
Вот углём затлела тучка,
Что пыталась скрыть от глаз
Солнца диск собственноручно
В этот предрассветный час.
Вот и солнце. Неуклонно
Нарастает летний зной.
Где-то крик, истошный, громкий -
Чайка взмыла над землёй.
Город спит. И спит спокойно.
И неведомо ему,
Что светило неуклонно
Прогоняет с неба тьму.
Ночные думы
[01:00]
Электрона в глазах,
Из анода - в катод.
Жизни ток - в проводах.
Ну а память - диод.
Но насколько хорош?
И откуда - куда?
Всё, что где-то возьмёшь -
Всё ль останется там?
Что ни слово - то власть.
Что ни вздох - то момент.
Кто найдёт для всех нас
Идеальный вольтметр?
Вроде дым без огня,
Вроде что-то сошлось...
Только нет бытия -
Снова Уитстона мост.
Хоть тропа за тропой,
Хоть уют и семья, -
Ток бежит по прямой,
Замыкая себя...
Но не слышен нам стон,
И не кончится жизнь.
Человек- вот канон!
Человек-организм!
За колоссом - колосс,
За "свиньёю" - "свинья".
Из анода в катод,
Размыкая себя.
Вновь стакан - не пустой,
И виднеется высь...
Человек - вот закон!
Человек - организм!
[02:00]
Тонет в море закат, и солёная синь
Прячет светлый твой взгляд от меня.
Тишина. Никого. Только я, только ты.
Невозможно сьё счастье объять.
Затухающий блеск твоих чёрных волос
Вновь разбудит потерянный образ.
И зажжётся огонь в череде первых звёзд
И смешаются радость и слёзы.
Уже сбито дыхание, туманится взгляд.
Вот оно, высших чувств наслаждение!
Как же страшно минуты мне эти терять,
Что рассеяны через мгновенья.
Как сольёмся с тобой мы в порыве одном,
Чувства брызнут финальным аккордом.
Как же жаль, что всё это - не больше, чем сон,
Что приходит в ночи сумасбродной...
[03:00]
Судьба их - лишь медленно быть переваренными своим солнцем,
Удел их - мочиться на межгалактический ветер.
Одни из триллионов, хоть самоопознаны, ну а в остатке?
Найди производную - будет лишь бублика дырка.
Без "Аль-Фатиха" невозможно рожденье религий.
Но сами они - лишь заплата на смысле Вселенной.
А как же? Попробуй вдохнуть и почувствовать Хаоса смысл.
Удастся познать и обдумать? А верить-то надо.
Но ведь изойдёт в один день исцелительный морфий...
Но ведь упадут со своих облаков, протрезвевши едино...
И горькая дума взлетит, и опустится титры на Землю...
Но изойдёт ли?...
[08:00]
Ну и сны опять приснились
Снова непонятный бред.
Жаль, как встал - так и забыл их.
Что ж в них было? Где ответ?
Что-то про на пляже встречу,
Про анод, диод, катод...
И про межпланетный ветер.
Что такое? Чёрт поймёт!
Ну вас в баню, сны пустые!
Некогда мне вспоминать.
Ждут ещё дела другие.
Новый день, встречай меня!
Вечерние огни
Опускался густеющий сумрак
В городскую пучину страстей,
Превращая погасшие судьбы
В караваны вечерних огней.
Месяц вылез лениво, сутулясь,
Вновь в надежде найти ответ.
Ветер вьётся меж дремлющих улиц
Задувая огни сигарет.
Что же мечешься ты, о оракул?
Кто поймёт твою странную прыть?
Ведь задув чей-то жизни огарок,
Вновь его уже не оживить.
Разгулялся недремлющий старец,
Раздувая томительность дней.
Стёрта пыль, и одни лишь остались
Караваны вечерних огней.
Почему
"Почему страдают души,
Что горбатились сполна?
Почему кому-то нужно,
Чтобы началась война?
Почему болеют дети,
Что не знают, как дышать?
Почему живут на свете
Те, кто любят убивать?
Почему любовь - лишь пошлость?
Доброта - всегда услуга?
Почему всё туже вожжи,
Ведь и так не жизнь - а мука?
Почему на воле тесно?
Почему мир душным стал?..."
"Я, сынок, не знаю, честно.
"Бог так сделал, так сказал."
Веретено
Наша жизнь словно веретено
С каждым годом все тоньше оно.
И прядётся в мирской суете
Слов узор на гранитный плите.
Не ругай это веретено.
Хоть с годами всё тоньше оно.
Но прядётся меж белых страниц
Наш узор под названием «жизнь».
Дорога до Рима
Я залезу в ленту,
Я оставлю знаки
Мелом на асфальте,
Вилкой по воде,
И - в небытие.
Далеко до Рима,
Сталкер с медной арфой -
Всё же не Орфей.
До Орфея - люди,
До Орфея - схроны.
Я отрою схроны
В глубине колодца -
И найду ларцы.
Только ключ в могиле,
В черепной коробке.
Не достанет робкий,
Не постигнет мир.
Догрызусь до сути,
Потеряю будни,
Потеряюсь будто,
Но найду ключи.
И ларцы открою,
И найду картины,
В них - изнанка мира,
Писаны строкой.
И расскажут краски
О любви, о дружбе.
Что нарзан - не водка,
Деньги - не нарзан.
И тогда, возможно,
Встанет пыль стеною,
От шагов поспешных,
К Риму, в небытие.
Весна
Зима уползает неспешно,
Под весом снегов утекая.
Морозит всё реже и реже
А вскоре совсем перестанет.
Всё чаще бесцветные тучи,
От свода небес отступают,
И ветер, густой и могучий,
Ворча, постепенно стихает.
И солнце, ещё не оттаяв,
Теплей улыбается миру.
Сияет, с тенями играет,
Игриво влетает в квартиры.
А время, что раньше часами
Стекало по дню киселём,
Теперь без остатка сгорает,
Заполнив собой окоём.
Зима уползает неспешно,
А вскоре совсем уползёт.
Оттаял уж первый подснежник,
И чайка пошла в свой полет.
Забудутся старые снеги,
Забудутся холод и тьма.
Любовь не изыйдет на свете,
Пока в мир приходит весна.
Кто-то сказал
Кто-то сказал, что все тропы - конечные;
Кто-то сказал, что любовь - это свет;
Кто-то, что верой болезни не лечатся;
Кто-то, что правда полезней, чем лесть.
Кто-то сказал, что горгульи и призраки
В храмах живут, что забыты людьми;
Кто-то, что Цоя убили завистники;
Кто-то, что Сталин обедал детьми.
Кто-то сказал, что обыденна лирика;
Кто-то, что главное - мир и уют;
Кто-то, что лучшее лакомство - финики,
Кто-то поспорит:"Конечно изюм!".
Кто-то, что в храме все спичками чиркают,
Чтоб продолжать многолетний обряд.
Кто-то, что нету свободы и личности...
Много на свете чего говорят!
«Я красок смысл прославлю в виршах…»
Я красок смысл прославлю в виршах,
Глаголом обрисую суть;
И акварелию Всевышний
Напишет на холсте мой путь
И я закончу рвать устои,
Ловить моменты, жить в пути
Когда мой слог будет достоин
Картины моего Судьи.