Одним из излюбленных приемов Бернарда Шоу был, несомненно, парадокс, который помогал автору раскрыть истинную сущность вещей и показать всю противоречивость жизни.
Парадокс — в литературе – прием утверждения, явно противоречащего общепринятым понятиям, либо для разоблачения тех из них, которые, по мнению автора, ложны, либо для выражения своего несогласия с так называемым «здравым смыслом», обусловленным косностью, догматизмом, невежеством.
Этот прием нашел отражение и в знаменитой пьесе Шоу «Пигмалион». Основой сюжета этого произведения послужил миф о Пигмалионе, в котором говорится о скульпторе и кипрском царе Пигмалионе, создавшем из слоновой кости прекрасную статую морской богини Галатеи. Скульптор, восхищенный и пораженный красотой своего творения, обратился с просьбой к Венере вдохнуть в его произведение жизнь и оживить ее. По воле богини статуя превратилась в чудесную женщину, которая впоследствии стала супругой Пигмалиона.
И так как Шоу «использовал сюжеты пародийно», то он не смог оставить этот миф в неприкосновенности и перенес его в обстановку современного Лондона. Имен Пигмалиона и Галатеи читатель не встречает на страницах произведения (о них лишь упоминает автор в своем послесловии). Неискушенный читатель, обратив внимание на название пьесы, скорее всего, ожидает увидеть нечто связанное с мифом о царе Кипра. Но только открыв первые страницы произведения, он недоумевает и все его ожидания и предположения рушатся в один миг. И в этот момент человек начинает искать образы Пигмалиона и Галатеи среди действующих лиц, начинает думать над этой загадкой, которую преподнес нам драматург.
Именно этого и добился Шоу при помощи введения парадоксальной трактовки мифа и эффекта обманутого ожидания. Суть этого эффекта заключается в активизации мыслительных процессов. С его помощью выполняется главная задача интеллектуального театра - пробуждение мысли. И впоследствии становится возможным дойти до сердца читателя через его разум.
Эффект обманутого ожидания и парадокс органично сочетаются и оказываются неразрывно связанными между собой элементами. Более того, они основаны на одном общем для обоих явлении - необычной и непредсказуемой трактовке чего-то известного и привычного. И их общей целью является разрушение штампов и стереотипности мышления.
В пьесе Шоу роль Пигмалиона примеряет на себя профессор фонетики Хиггинс, а роль Галатеи уготована простой уличной цветочнице ЭлизеДулиттл. Образы главных героев в сравнении с героями мифа Овидия также парадоксально различны между собой. Пигмалион искренне полюбил свое творение. Можно сказать, что именно своим трепетным отношением, своей любовью, своей искренностью царь вдохнул жизнь в ранее неживую статую. С самого начала Овидий подчеркивает жизнеподобие фигуры девушки и сам Пигмалион обращается с ней, как с живым человеком - украшал статую одеждой, дарил подарки и даже разговаривал с ней. Девушка явилась результатом мастерства, воплощением того идеала, который таился в душе скульптора, ведь ее не было до тех пор, пока царь не сотворил ее своими руками. Можно сказать, что его создание абсолютно пассивно (что вполне естественно для скульптуры). Но и даже после того, как она ожила, она осталась столь же покорной своему творцу.
Абсолютно иная ситуация представлена в пьесе Шоу. Для Хиггинса Элиза является частью его эксперимента и, можно сказать, неодушевленным существом. Его абсолютно не волнуют ее чувства, о чем мы неоднократно слышим из его реплик. Он груб, несдержан и необходителен с девушкой. Хиггинс становится одержимым своим экспериментом и дальнейшая судьба Элизы его совершенно не интересует. Его целью было сделать из простой девушки, которая изъяснялась на «тротуарном английском», истинную и изысканную леди, которая сможет появиться и произвести впечатление на любом важном приеме. И Элиза была нужна лишь для того, чтобы подтвердить истинное мастерство и репутацию профессора.
Ожившая Галатея является воплощением покорности и любви, а Галатея у Шоу, напротив, поднимает бунт и протест против своего творца. Если герои античного мифа вступают в брак, то действующие лица пьесы Шоу ни в коем случае не должны сделать этот шаг.
Таким образом, драматург осознанно подходит к парадоксальному изменению трактовки известного античного мифа. Он намеренно разрушает все стереотипы читателя, побуждает его к активной мыслительной деятельности и поиску истины.
Также, такой прием как «парадокс» находит отражение и в характерах героев. Характер Генри Хиггинса смело можно назвать, основанным на парадоксе. С одной стороны, перед нами взрослый, серьезный, успешный, здоровый и крепкий мужчина сорока лет, а с другой - маленький неугомонный ребенок, за которым обязательно нужно следить. С одной стороны, талантливый ученый, настоящий мастер своего дела, который непременно хочет добиться своей цели и научить Элизу говорить и вести себя как герцогиня, но с другой стороны, он часто бывает груб, несдержан, чересчур эмоционален и далек от тех манер, которым пытается научить девушку. Он нередко получает замечания и от миссис Пирс за злоупотребление бранных слов, и от собственной матери, которая и вовсе против того, чтобы он посещал ее приемные дни и производил нелицеприятное впечатление для ее гостей.
Также, стоит отметить и такую интересную и, возможно, парадоксальную ситуацию. Первоначально роль Пигмалиона была предназначена для профессора фонетики Хиггинса, который заключил пари с Пикерингом, что он сможет обучить простую цветочницу, речь которой полна вульгаризмов, правильной речи и которая, затем, сможет стать великосветской леди и работать продавщицей в солидном магазине, где произношение играет чуть ли не главную роль. Конечно, метаморфоза произошла не столько из-за стараний профессора и его педагогических способностей, сколько благодаря силам, способностям, трезвому взгляду на жизнь юной особы. Но наиболее интересным является то, что саму Элизу можно назвать Пигмалионом по отношению к Хиггинсу. «Элиза. Ваши идиотские представления о жизни многому меня научили - признаюсь с покорностью и благодарностью» - говорит откровенно профессор. 60Некогда убежденный холостяк говорит о том, что, действительно, привык к девушке, ее голосу и внешнему виду, и она многое изменила в его жизни. Он увидел в Элизе совершенно нового человека, который пришелся ему по душе. Он впервые заговорил о ее душе, что парадоксально для человека, которого ранее не волновали ничьи чувства и ему было в большей мере все равно на всех окружающих его людей.
«Оставьте мне свою душу, а голос и лицо берите с собой. Они - не вы» - заключает Хиггинс. Таким образом, Элиза, возможно не целенаправленно и намеренно, но все-таки меняет профессора и некогда бесчувственный человек вдруг говорит о тех вещах, которые ранее были чужды ему и начинает обращать свое внимание на те вещи, которые связаны не только с наукой и его деятельностью.
Таким образом, автор неспроста вводит в свое произведение такой прием, как парадокс. Парадоксальность изречений героев, их поведения и ситуаций, происходящих с ними - все это необходимо драматургу для того, чтобы расшевелить своего читателя, показать ему все противоречия и конфликты социальной жизни и обратить его внимание на современные человеческие пороки, а заодно и высмеять их. Стоит отметить, что Шоу не расценивал пороки как некую трагедию, а раскрывал всю их нелепость и бессмысленность.
Парадоксы Шоу были предназначены для осуждения современного уклада жизни, для раскрытия бессмысленности моральных и нравственных установок, для срывания масок с тайн буржуазных истин.
Стоит также отметить и то, что автор использует прием парадокса для того, чтобы избавить читателя от стереотипности мышления и активизировать его мыслительные процессы. Благодаря парадоксальным трактовкам чего-то привычного для обычного читателя или зрителя, Шоу побуждает его думать, искать ответ и путь к истине.