Пханмунджом, Северная Корея, 2005 год
Для того чтобы попасть в Северную Корею, пришлось вступить в одно из лево-радикальных движений. Раз в полгода корейцы приглашали к себе 15 единомышленников из России на курсы по изучению идей чучхе. За скромный взнос в 1500 евро предложили мне стать одним из красных курсантов. Я позвонил Леониду Парфенову — тогда он был главным редактором Newsweek. Леонид затею подержал. Летом 2005 года через Пекин улетел в Пхеньян.
Когда корейские товарищи увидели мою аппаратуру, они все поняли. Видимо, скандал решили не подымать, потому что организаторам первым бы и влетело. Просто усилили контроль. Русские товарищи тоже за мной присматривали.
За мной ходили товарищи Цо, Фё и Пак. Товарищ Цо отвечал за мое тело (прежде всего за его наличие) и за удовлетворение телесных надобностей. Товарищ Фё был ответственным за идеологическое обеспечение моего пребывания, именно он решал, что можно фотографировать, а что нет. А товарищ Пак был боссом товарищей Цо и Фё.
День проходил так: после завтрака четыре часа занятий. Например, первая пара — «Об оригинальности идей сонгун», вторая пара — «Сонгун и религия» (сонгун — это чучхе-2.0). После занятий — посещение какого-нибудь памятника. Обед, после обеда — музей. Самому выходить в город не разрешалось, денег поменять не дали, мобильные телефоны и паспорта отобрали еще в аэропорту.
Кроме меня в нашей группе было еще двое «проблемных». Оксана из Киева, жена одного из лидеров украинских националистов (должен был ехать сам лидер, но сломал ногу), и депутат питерского закса, убежденный коммунист. Оксана ставила в тупик товарищей своим вопросами. Например, в первый же день, когда нас привезли к циклопическому сияющему, как у кота яйца, бронзовому монументу Ким Ир Сена, Оксана спросила: «Тю, товарищи, а как это вы делаете? Вот у нас Ленин в Киеве — так он весь в говне, а у вас на товарища Ким Ир Сена птицы почему не серут?» Никто из товарищей не осмелился и рта раскрыть — очевидно было, что товарищи друг друга боятся.
Депутат доводил корейцев своей дотошностью:
— Товарищи, сколько у вас стоит килограмм риса?
— Это не простой вопрос, товарищ. Смотря какого риса. Бывает рис кругленький и длинненький.
— Ну, допустим, длинненький.
— По-разному. Шлифованный — одна цена, нешлифованный — другая.
— Ну, допустим, шлифованный.
— Все зависит от того, откуда рис. Вот из этого района рис получше, он и подороже, а вот из этого района — подешевле…
— Ну вот из района, где получше.
— А все зависит от того, урожайный был год или нет…
Так мы и не узнали, сколько стоит килограмм риса.
Слава богу, у меня хватило ума перед поездкой (я тогда снимал на пленку) выпросить у Солмаз Гусейновой цифровую камеру. Товарищи требовали показывать им все снятое, но я, жонглируя флешками, все-таки какие-то кадры от них прятал. В первый же день у того же сияющего Ким Ир Сена я увидел случайных прохожих и, чтобы взять их в кадр, наклонил камеру. Товарищи, увидев у меня фотографию с наклоненным памятником, пришли в ужас и велели немедленно удалить.
Однажды нас привезли смотреть на гробницу легендарного основателя династии корейских королей. Вообще-то он всегда считался персонажем мифическим, типа Геракла или Кия, Щека и Хорива, но как-то Ким Чен Ир сказал, что, может, он и на самом деле был — надо бы поискать. Поискали и, естественно, через полгода нашли гробницу. В очень удобном месте, почти в центре Пхеньяна, и парковка рядом. На провокационный вопрос въедливых западных туристов «А почему гробница шестого века сделана из железобетона?» экскурсовод отвечает, что настоящая гробница, построенная из кирпича, была маленькой и не могла вместить всех желающих на нее посмотреть. Поэтому было принято решение старое здание разобрать, а на его месте построить точную копию гробницы, но уже из современных материалов.
Пока наши слушали этот бред, я вышел покурить. Вижу: колонной по два идет строй солдат, все почему-то в парадной форме, и у каждого на плече бревно. Только поднял камеру — «Товарищ Сергей, — говорит товарищ Пак, — не нужно это фотографировать!»
По-большому счету улизнуть из-под опеки товарищей мне удалось лишь дважды — один раз из окна автобуса увидел работающих в поле молодых людей (студентов, как потом выяснилось, «товарищ Ким Чен Ир учит, что все, кто ест рис, должны его выращивать»), сказал, что мне позарез нужно по нужде, и если мы не остановимся, может произойти непоправимое.
Второй раз во время экскурсии в Пханмунджом (нежилая деревня, в которой в 1953 году было подписано перемирие с американцами и где можно увидеть кусочек границы) мне удалось, пока товарищи на что-то отвлеклись, забежать на наблюдательную вышку и снять участок границы. Это место снимали много раз, но вида сверху я ни у кого (как минимум на тот момент) не видел. Очень длинный фокус (140 мм фокусное расстояние, 2x-конвертер, 1,6 кроп-фактор камеры = 440 мм) превратил пограничников в плоские картонные манекены. Некоторые видят в этом метафору».