Захотелось как-то боярину дальней вотчины, к зимним холодам на все свои горные мельницы, новые жернова поставить, чтобы больше зерна молоть. Горные мельницы зерна мало мололи, зато сами, без мельников. Жернова те были волшебные, скорость их была от силы Птицы Гамаюна, коего очень почитали в тех местах. Но, чтобы священная Гамаюнова сила в волшебных жерновах проявилась, нужен был ритуал сложный, волхвом проведенный. Да только не очень любили волхвы по горам лазать.
И вот батраки иноземные жернова поставили, шкуры собольи да меды получили и разъехались восвояси. Пришло время ритуалов. Совет волхвов Гамаюна прислал Главному Мельнику письмо со шкатулкой. Писали, что главный мельник и сам жернова освятить сможет, еще инструкцию что, да как освещать, чтобы сила Гамаюнова заработала. В шкатулке же лежали скипетры, да амулеты, да снадобья, да благовония и все, что в ритуалах для волшебных жерновов нужно. Мельники волхвов боялись. Любой волхв мог мельницу закрыть, а мельников разогнать, за нарушение заветов, дабы гнев Птицы Гамаюна не навлечь. А какими должны быть эти заветы уже мало кто помнил, волхвы толком объяснить не могли, и только в священной книге Гамаюновой, можно было найти, что и как должно быть, но читать ее мало кто умел.
Крепко задумался Главный Мельник, кого ему послать. Самому то идти нельзя, дел по горло, застолья с волхвами, да с боярином дело не шуточное и всех душевных сил требует. У мельников с равнины свои заботы, все мельницы на равнине с новыми жерновами. Думает Главный Мельник, засмеют его в мастеровой, если по такому делу кого опытного пошлет. Кое-как выпросил у мельников помощника, чтобы тот в свободное от работы время заскочил на дальние горные мельницы.
– Пойди-ка ты, любезный, да освети все горные мельницы, как положено. Достопочтенный волхв, почтил нас тем, что не будет совать свой нос в наши дела, а то мало ли что у нас не так.
– Но у нас все как нужно! Нету ни каких таких дел. Все работает исправно, и все по книге Гамаюновой. Да и деньги нужны на то, чтобы все мельницы обойти вместо волхвов.
– Деньги все на меды с соболиными шкурами потрачены, а еще на подарки боярину да волхвам! А из людей только ты, болезный да с гонором. За что мне все это?! А с деньгами то, каждый может. О благе общем что же, только мне, отцам волхвам нашим да боярину батюшке думать прикажешь? Не отлынивай и не ищи причины лишний раз на печи поваляться! А то, вон чего удумал, денег ему еще подавай! Лодырь! И не стыдно тебе своего мастера мельника позорить?
– Да я и не думал! Я рад об общем благе позаботиться. Вот только хитрая она наука мельницы святить, а вдруг, что напутаю? Может, пусть волхвы сами все осветят?
– Слушать не желаю! Мал ты еще, Помощник Мельника! Неопытен! А я на мельницах всю жизнь! Хорошо у нас, говоришь, и по книге? Сказки все это, что все хорошо! Иди и прояви смекалку, а не то, житья тебе не будет.
Пришел помощник мельника домой печальный. Жена у него спрашивает, что, мол, случилось. А он, так, мол, и так: работы своей много, а тут еще по горам лазать. А жена ему на это и говорит:
– В амбаре стоит пять бочек сметаны заплесневелой, думала их свиньям на корм пустить, да померло на днях пол дюжины поросят. Так ты эту сметану коту предложи, чтоб он на мельницы вместо тебя сходил. А то, этот дармоед всех мышей в округе переловил и лежит на печи, толку с него нет.
Поймал помощник кота и говорит:
– Слушай, кот. Мы тут с главным мельником поспорили, что ты сможешь первую мельницу обрядом Гамаюновым освятить.
– Та, что на лужайке дальней, где я котенком еще за бабочками бегал и рыбу ловил?
– Да, да, да. Как раз свою котеночью молодость вспомнишь да порезвишься. Видишь ли, какое дело, я пять бочек сметаны на удаль твою поставил. Ты бы разрешил, наш спор, кот? А то ведь сметана вся Главному Мельнику достанется. А ежели выиграем, он нам пять бочек рыбы!
Думает кот, а ведь, правда, столько лакомств пропасть может из домашних амбаров. Да и ходу до первой мельницы, туда – обратно, за пол дня вернуться можно. Отправился на первую мельницу. Освятил жернова обрядом Гамаюновым, как в письме было сказано, и домой. А пока кот возвращался, пожаловал к Главному Мельнику волхв и давай новые задания давать, что верховные волхвы замеров да отчетов требуют, да побыстрее. Вызвал мельник помощника:
– Слышал, ты на первой мельнице священным обрядом Гамаюновым жернова запустил. Похвалю тебя перед мастером. Хорошо, что остальные не закончил. Тут волхвы пожелания новые прислали. Не бойся. Я читал. Все подробно. Работу твою в долине ни кто не отменял. Но община мастеровая ни когда не забудет твой поступок геройский. Так что, ноги в руки и быстро в горы, мельницы освещать!
– Прости, батюшка дурака, а вдруг волхвы опять чего поменяют да подправят. А я далеко, в горах. Как же я узнаю, если я в днях пути.
– О! Молодец, что напомнил! Волхвы кур каких-то заморских привезли. Вид у них потрепанный, но голос такой, что на дальние дали слышно. Да и тебя они услышат. Если, что измениться, я тебе через куриц сообщу. Ну ступай! Чего стоишь!
Возвращается домой Помощник Мельника, страшно ему, вдруг раскроется, что не сам он ходил, а кот его. Пошел сам вторую мельницу святить. Долго шел до второй мельницы, все сделал по письму и по новым инструкциям, да только не работает волшебное ускорение жерновов. Все заново переделал. Опять ни чего не работает. Вернулся домой, и сразу к коту. Так мол, и так, на тебя вся надежда, только через твои лапы, кот, волшебные жернова силой Гамаюновой наполняются. А кот ему:
– А мне то что? Мне на зиму сметаны хватит, да и мыши вон с гор скоро побегут. Не пропаду.
– Да как тебе не стыдно, кот? Свести, у тебя нет! Не хотел я тебя расстраивать, но если ты работу на всех мельницах не закончишь к сроку, Главный Мельник всех котов выгонит на мороз грязными тряпками, а перед тем, как выгнать, расскажет им, что это ты на них эту беду навлек. Так что собирайся в путь – дорогу, да возьми с собой все письмена новые. А ежели, что измениться, так курицы Главного Мельника тебе прокудахчут.
Представил кот, как на него зашипят все коты в округе, которых из-за него выгонят на мороз, почесал за ухом, да и согласился. Пришел на первую мельницу, все сделал как в письменах указано. Заработали жернова как положено. Пришел на вторую сделал все как нужно. Отправился на третью и там все осветил, замеры сделал и отчеты написал. Слышит, кудахчут куры, что опять менять все опять нужно. Пошел обратно, да заплутал. А темно уже. Курицы спят, дорогу спросить не у кого. Лег кот под дерево и уснул. Будит его Лихо Одноглазое:
– Что ты забыл в моих владениях, кот?
– Да, вот, послал меня Помощник Мельника мельничные жернова освещать обрядом Гамаюновым. Только не успеваю я ничего, голоден и устал.
– Повезло тебе, – похлопал по плечу кота Лихо, – Я лично знаю Птицу Гамаюна, словечко за тебя замолвлю. Составь мне компанию за ужином, утро вечера мудренее.
Обрадовался кот, поужинал, браги напился и уснул на топчане у Лиха сытый и довольный. Рано утром будит его кудахтанье кур, отчетов требуют по освещенным жерновам. А Лиха и след простыл. Кот, с перепугу, давай им врать, что, мол, все почти готово, а сам глазами Лихо ищет. Да только нет его ни где. Бросился кот бегом оставшиеся мельницы освещать. Да только не работают жернова с нужной скоростью, даже те, что еще вчера работали. Курицы бранятся, козни от мельников всем котам сулят. Опять заблудился кот и уснул под деревом. И опять кота Лихо будит:
– Пойдем, – говорит, – со мной на рыбалку.
– Не могу, – отвечает кот, работы много, времени мало, а жернова до сих пор не работают.
– Да помогу я тебе… потом. Все в миг закончим. Очень мне нравится твоя компания, кот. Без тебя на рыбалке никак. А пока рыбачить будем, глядишь, волхвы опять чего поменяют. Зачем попусту ходить?
– Ты вон мне в прошлый раз помощь Гамаюна обещал, а сам пропал. Последние дни до морозов остались. Если не закончу, все коты меня век ненавидеть будут. С тобой, конечно весело, но не верю я тебе больше.
– Ладно, раз ты такой упрямый придется все тебе поведать. Друг мой на речке сидит. Грустно ему и одиноко, да так, что на него сил нет смотреть. Я вас и в прошлый раз хотел познакомить, да только ты как ошпаренный убежал на свои мельницы.
– А что ж ты сам его не поддержишь, если друг ему? Зачем я тебе?
– Так ведь он не видит меня. Меня только коты видят, да те, в ком браги по самое горло.
– Ладно. Так и быть. Помогу, раз такое дело.
Приходят они на речку. А там лягушоночек сидит и плачет, что с ним ни кто не дружит, а все только используют. Сел с ним рядом кот, истории веселые рассказал. Рыбки вместе половили, а Лихо им потихоньку игры настольные принес. Так и холода наступили. Повеселел лягушеночек, смотреть на него приятно.
– Ну, все, говорит, кот. Вижу, тебе веселее стало. Пойду я теперь на двор Главного Мельника, чтобы шкуру с меня снял. А то я новые жернова на мельницах так и не освятил к морозам. Очень не хочется в лесу зимой замерзать, когда все коты меня ненавидеть будут, за то, что я прогневил волхвов Гамаюновых. Уж лучше, пусть с меня шкуру спустят.
– Постой, вот тебе зелье великанское, да дудочка волшебная. Выпей зелье, да на дудочке научись играть, пока возвращаешься. И те, кто дудочку твою услышит, в страхе разбегутся.
Сказал это лягушонок и превратился в большую и прекрасную птицу с головой человеческой и улетел капища рушить, а волхвов, с мельниками и боярином прогонять, кто в застольях о службе своей забыли, книги же Гамаюновы по ветру разметал. И хоть жернова волшебные так и не заработали, зерна на всех почему-то хватать стало. С тех пор, перестали в тех местах Гамаюну на капищах поклоняться, а потом и вовсе забыли. Да только Гамаюн тому рад был, а чтобы впредь неповадно было народ обдирать именем его, пустил слух, что Птица Гамаюн только вещие истории рассказывает. А кот в доме Главного Мельника поселился на бочках с рыбой, и стал только добрых людей привечать, а злых прогонять, да с ума сводить своими песнями. И прозвали его в народе Кот Баюн.