ФЕВРАЛЯ 2006 г. ЕГОР ГАЙДАР

Нефтяное проклятье

«Лучше бы мы открыли воду!»
Шейх Ахмед Заки Ямани –
экс-министр нефти Саудовской Аравии

«Через 10 лет или 20 лет вы увидите,
что нефть приведет нас к краху»
Хуан Пабло Перес Альфонсо –
экс-министр нефтяной промышленности Венесуэлы

В 1985-1986 годах мировые цены на нефть упали в несколько раз. И все-таки, СССР рухнул не из-за игры на понижение на нефтяном рынке.
Хорошо сказал об этом Булат Окуджава на своем последнем концерте в Париже 23 июня 1995 года. Он прочел тогда это короткое стихотворение:
«Вселенский опыт говорит,
Что погибают царства
Не от того, что труден быт
Или страшны мытарства…
А погибают от того,
И тем больней, чем дольше,
Что люди царства своего
Не уважают больше…»

Однако, кризис советской экономики, приведший к распаду СССР, то, когда и в каких формах он разворачивался, был тесно сопряжен с развитием событий на нефтяном рынке. Итак – почему случилось так, как случилось?
Разумеется, первым делом появились конспирологические объяснения произошедшего. Однако я своими глазами видел, каким невероятным «сюрпризом» для американских властей было крушение Советского Союза, каково было их потрясение, потому и не верю в достоверность подобных конструкций.
Но если предположить, что версия «об умысле» верна, то получается еще хуже. Тогда придется говорить о низком интеллектуальном уровне, безответственности и предательстве национальных интересов со стороны нескольких поколений советских властей, поставивших экономику и судьбу страны в полную зависимость от решений принятых США – государством, которое воспринималось как главный потенциальный враг.
СССР был не первой и не был единственной богатой ресурсами страной, которая столкнулась с тяжелым кризисом, связанным с труднопрогнозируемыми изменениями цен на предлагаемые ими важнейшие сырьевые товары.
Чтобы понять произошедшее в Советском Союзе в конце 1980-х – начале 1990-х годов, важно проанализировать суть проблем, связанных с колебаниями сырьевых цен, то, как они влияют на экономику стран-экспортеров. А это довольно долгая история…

§1. Испанский пролог
Классический пример воздействия крупного потока доходов, связанных с добычей сырьевых ресурсов, на национальную экономику – развитие событий в Испании XVI–XVII веков, после открытия Америки. Освоение месторождений золота и серебра, введение технологий, позволяющих разрабатывать их эффективно по стандартам того времени – все это привело к беспрецедентному в истории росту поступления драгоценных металлов в Европу.

За 160 лет, между 1503 и 1660 годами, в Севилью было доставлено 16 тыс. тонн серебра. Запасы этого металла в Европе возросли втрое. За тот же период ввоз 185 тонн золота увеличил европейские ресурсы этого металла примерно на 20%.
Рост предложения золота и серебра в условиях еще медленно растущей европейской экономики приводит к резкому, по стандартам общества, привыкшего к стабильности цен, удорожанию товаров. В Испании, куда в первую очередь поступают драгоценные металлы, цены растут быстрее, чем в остальных европейских странах. Это обстоятельство делает испанское сельское хозяйство неконкурентоспособным. Кастилия на многие десятилетия становится крупным импортером продовольствия. Кризис испанской текстильной промышленности также результат аномально высокого уровня цен в Испании, связанного с притоком драгоценных металлов из Америки.
В конце XVI века жалобы на дороговизну товаров в Испании становятся массовыми. Кортесы неоднократно обсуждают эту тему, звучат предложения полностью запретить вывоз испанского текстиля даже в испанские колонии в Америке. Дороговизна продовольственных товаров и текстильных изделий подталкивает к мерам, направленным на ограничение роста цен, те, в свою очередь, – к дефициту. И, как следствие, либерализации импорта продовольствия и текстиля в Испании становиться неизбежной.
Гонсалес де Сельориго, анализировавший экономические проблемы Кастилии, связывает их с последствиями открытия Америки. В 1600 году он пишет, что влияние потока золота и серебра парализовало рост инвестиций, развитие промышленности, сельского хозяйства и торговли, доказывает, что открытие Америки было несчастьем Испании. Фламандский ученый Юстус Липсиус в 1603 году писал своему испанскому другу: «Завоеванный вами новый мир завоевал вас, ослабил и исчерпал вашу прежнюю храбрость».
Роль связанных с драгоценным металлом рентных доходов в бюджете испанской короны середины XVI века поначалу скромная, постепенно растет. Особенно явным это становится со времени открытия и освоения месторождений серебра в Потосе. Эти доходы не зависят от Кортесов, расширяют свободу действий правительства в использовании финансовых ресурсов. К тому же американское золото и серебро кажутся надежным обеспечением займов, которые охотно предоставляются международными банками.
В соответствии со стандартами времени более половины бюджетных поступлений направляется на военные нужды. Американское золото и серебро – база внешнеполитической активности, направленной на защиту католицизма, обеспечение господства Испании в Европе. Оно позволяет финансировать череду дорогостоящих войн.
В конце XVI века приток драгоценных металлов из Америки сокращается. К 1600 году наиболее богатые месторождений серебра исчерпаны. Рост цен также снижает доходы испанского бюджета.
Между тем, Корона приняла на себя крупные обязательства по взятым кредитам. Это основа вереницы банкротств, ставших со второй половины XVI века характерной чертой испанских финансов. Государство объявляет о неплатежеспособности в 1557, 1575, 1598, 1607, 1636, 1647, 1653 годах.
Как нередко бывает, реакция властей на экономические проблемы, связанные с колебаниями ресурсных доходов, неадекватна. Запрещение испанским студентам учиться в иностранных университетах, введение ограничивающих торговлю монополий, повышение налогов на экспорт шерсти, таможенные пошлины, взимаемые на границах частей королевства, – все это не помогает мобилизовать ресурсы для финансирования военных предприятий.
Выясняется, что имперские обязательства соблазнительно легко принять. От них трудно отказаться, даже когда это неизбежно. В 1609 году Испания под влиянием нарастающих финансовых трудностей вынуждена заключить перемирие с Голландией. Через десять лет становится ясным, что этот шаг не решил бюджетных проблем. Операции голландцев на море, их нападения на испанские суда и колонии требуют финансирования вооруженных сил в масштабах, не меньших, чем во время войны.
Энергичный первый министр Испании (с 1621 по 1643 год) Оливарес, современник и соперник кардинала Ришелье, пытается провести либеральные реформы (упорядочить налоговую систему, сократить бюджетные расходы и численность государственного аппарата), ограничить власть олигархов, имевших доступ к государственным доходам, восстановить величие империи. Он компетентен, не коррумпирован и исключительно работоспособен. Но всего этого недостаточно, чтобы разрешить противоречие между расстройством государственных финансов и необходимостью финансировать военные действия, призванные сохранить империю. В 1631 году, поняв неразрешимость поставленных задач, Оливарес произносит свою знаменитую фразу: «Если великие завоевания этой монархии привели ее в такое печальное состояние, можно с достаточной долей уверенности сказать, что без Нового Света она была бы более могучей».
К 1640 году испанская корона утратила свои европейские владения вне Пиренейского полуострова, оказалась на грани потери контроля над Астурией, Каталонией и Арагоном. В сентябре 1640 года Оливарес пишет: «Этот год можно считать самым несчастным для монархии за все время ее существования». И это при том, что до 1643 года испанская армия не понесла поражений ни в одном крупном сухопутном сражении.
История Испании XVI–XVII веков – пример державы, пережившей крах, не потерпев поражения на поле брани, но рухнувшей под влиянием непомерных амбиций, основывавшихся на таком ненадежном фундаменте, как доходы от американского золота и серебра. То, что происходило с государствами, могущество которых зиждилось на притоке доходов от добычи природных ресурсов, в ХХ веке, в том числе с нашей страной, – хорошо известно.

§ 2. Ресурсное богатство и экономическое развитие
Проблемы, с которыми столкнулась Испания в XVI–XVII веках, были известны и в конце XVIII – начале XIX века, в канун старта современного экономического роста. И все-таки долго еще казалось аксиомой, что ресурсное богатство, обеспеченность страны запасами важных для индустриализации полезных ископаемых, обилие плодородной земли – важный и позитивный фактор развития. Опыт XX века показал, что эти взаимосвязи, увы, сложнее и драматичнее.
Между 1965 и 1998 годом душевой ВВП в таких богатых ресурсами странах, как Иран и Венесуэла, сокращается в среднем на 1% в год, в Ливии – на 2%, в Кувейте – на 3%, в Катаре (1970–1995 годы) – на 6% в год. В целом в странах – членах ОПЕК душевой ВВП в 1965–1998 годы снижался на 1,3% в год на фоне среднегодового темпа роста в 2,2% в странах с низкими и средними душевыми доходами.
На протяжении последних десятилетий появилось немало работ, посвященных влиянию ресурсного богатства на экономическое развитие. Точно определить, что такое ресурсное богатство, непросто. Одни авторы определяют его как долю сырьевых ресурсов в экспорте, объеме валового внутреннего продукта, другие – как площадь территории, приходящейся на одного жителя страны. Важно, что вне зависимости от определения, результаты исследований оказывались близкими. Они демонстрируют статистически значимую негативную корреляцию между долгосрочными темпами экономического роста и ресурсным богатством. То есть, попросту говоря, наличие природных богатств не только не гарантирует государству будущего процветания, но и, скорее всего, осложнит путь к таковому.
Типичный пример из этого печального ряда, один из многих, – Нигерия. Крупные нефтяные месторождения здесь были введены в эксплуатацию в 1965 году. В течение последующих 35 лет совокупные доходы от добычи нефти, если исключить платежи международным нефтяным корпорациям, составили примерно 350 миллиардов долларов (в ценах 1995 года). В 1965 году душевой ВВП был равен 245 долларам. К 2000 году он остался на том же уровне. Полученные финансовые ресурсы не повлияли на уровень жизни населения.
Исследователи спорят о том, какой из факторов, связанных с ресурсообеспеченностью, создает наибольшие препятствия на пути динамичного экономического роста. Однако набор рисков, связанных с ресурсным богатством, хорошо описан.
Природные ресурсы, связанные с ними возможности извлечения рентных доходов, позволяют властям очередной «ухватившей бога за бороду» страны наращивать бюджетные поступления, ни мало не озабочиваясь повышением общих налогов (см. табл. 1).

Таблица 1
Доля нефтяных доходов в суммарных доходах бюджета в Венесуэле, Мексике и Саудовской Аравии в 1971–1995 годах. Средние значения по пятилетиям, %

Источник расчеты по данным из Auty R.M. (ed.). Resource Abundance and Economic Development. Oxford: Oxford University Press, 2004 (Мексика, Саудовская Аравия); Salazar-Carrillo J. Oil and Development in Venezuela during the Twentieth Century. Praeger Publishers, Westport, CT, 1994 (Венесуэла).
Но это просто напросто означает, что у власть предержащих нет необходимости налаживать долговременный диалог с обществом – налогоплательщиками и их представителями. Тот исторический диалог (ведущий к компромиссу), который только и прокладывает русло формирования набора институтов, ограничивающих произвол власти, обеспечивающих гарантии прав и свобод граждан. Благодаря этому трудному диалогу только и создаются правила игры, позволяющие запустить механизм современного экономического роста. Вот и получается, что шансы на создание системы сдержек и противовесов (популярнейший в ельцинское время, ныне вышедший из моды комплекс понятий), надежных институтов, позволяющих ограничивать коррупцию и произвол властей и чиновничества, у населения в богатых ресурсами странах всегда меньше, чем в тех, которые подобными ресурсами обделены. Атмосфера тут создается другая. И климат другой. Салтыков Щедрин классически описал эту атмосферу: «Когда делили между чиновниками сначала западные губернии, а впоследствии Уфимскую, то мы были свидетели явлений поистине поразительных. КАЗАЛОСЬ БЫ, УЖ НА ЧТО ЛУЧШЕ: УРВАЛ КУСОК КАЗЕННОГО ПИРОГА И ПРОВАЛИВАЙ! Так нет, тут именно и разыгрались во всей силе свара, ненависть, глумление и всякое бестыжество, главной мишенью для которых – увы! послужила именно та неоскудевающая рука, которая то и дележку-то с той специальной целью предприняла, чтоб угобзить господ чиновников и, что само собой разумеется, положить начало корпорации довольных».
Оценки качества национальных институтов, вырабатываемые международными организациями, субъективны. Но все они показывают, что между показателями политических свобод, гражданских прав, качеством бюрократического аппарата, практикой применения закона, с одной стороны, и ресурсным богатством – с другой, есть сильная негативная корреляционная зависимость.
Распределение доходов, генерируемых в экономике стран богатых ресурсами, зависит от дискреционных решений органов власти. Это стимулирует конкуренцию не в том, кто произведет больше качественной продукции с минимальными издержками, а в умении давать взятки чиновникам, увеличение того, что А. Крюгер в своей классической работе назвала административной рентой. К тому же ресурсное богатство повышает риски политической нестабильности, связанной с борьбой за перераспределение рентных доходов.
Даже в высокоразвитой демократической Норвегии доля экспорта в ВВП оставалась неизменной со времени открытия месторождений в Северном море. Рост экспорта нефти по отношению к ВВП компенсировался сокращением вывоза других товаров. Из стран – членов ОЭСР в этот период подобное же развитие событий характерно лишь для еще одной богатой ресурсами страны – Исландии, в экспорте которой половину объема составляла рыба.
Непрозрачные операции государственных компаний, реализующих экономически бессмысленные, но политически прибыльные проекты в Индонезии, Мексике, Венесуэле, других богатых ресурсами странах –документированный факт. Как правило, привлеченные для их финансирования ресурсы государство, раньше или позже, вынуждено возвращать за счет бюджета.
Эта проблема разрешима. Есть богатые ресурсами страны, в которых сложилась демократия налогоплательщиков, постепенно трансформировавшаяся в демократию всеобщего избирательного права с эффективными, мало коррумпированными бюрократиями. США, Канада, Австралия, Норвегия – наглядные тому примеры. Однако это страны, в которых демократические механизмы формировались веками, где сформированные институты были достаточно эффективными и устойчивыми, чтобы справится с вызовом ресурсного богатства. Есть и государства, не имеющие долгосрочной демократической традиции, сумевшие эффективно управлять ресурсным богатством (Ботсвана, Чили, Малайзия, Маврикий). Но, как показывает опыт, создать демократические институты там, где велика роль природной ренты, труднее, чем в странах, где этот фактор риска отсутствует.
Проблема, связанная с природным богатством, состоит в том, что рентные доходы ресурсного сектора осложняют развитие иных секторов экономики. Она подробно описана на примере влияния открытых в 1960-е годы в Голландии крупных месторождений газа на обрабатывающую промышленность этой страны и получила название «голландской болезни». Собственно, Голландия справилась с ней удачнее, чем большинство других богатых ресурсами стран. Впрочем, это не стало основанием для изменения закрепившегося термина. На деле эту болезнь с тем же успехом можно назвать «венесуэльской», «нигерийской», «индонезийской», или, в последние годы, – «российской». Если говорить о сырьевых товарах, не являющихся топливом, то ее с тем же правом можно назвать замбийской или заирской (медь), колумбийской (кофе).
Суть «голландской болезни» в том, что рентные доходы сырьевых отраслей стимулируют рост заработной платы и издержек в прочих отраслях национальной экономики (статистическая зависимость уровня национальных цен от ресурсного богатства убедительно подтверждена). Секторы, продукция и услуги которых сталкиваются с международной конкуренцией, становятся неконкурентоспособными как на внутреннем, так и на внешнем рынке, вынуждены сокращать производство. Отсюда риски формирования экономики, которая все в большей степени зависит от колебаний цен на сырье.
Характерная черта богатых ресурсами стран – недостаточное внимание к развитию образования. Причины этого не очевидны, но многие исследователи связывают это со своеобразием структуры спроса на рабочую силу, предъявляемого добывающими компаниями. А, быть может, это связано еще и с психологическими характеристиками возникающих в этих странах элит, о которых писал Салтыков-Щедрин: временщики не думают о будущем, а образование – это вложение в будущее.
В 1950-х – начале 1960-х годов распространенным было представление, что важнейшие проблемы государств, экономика которых зависит от экспорта сырья, связаны с долгосрочной тенденцией снижения цен на него по отношению к ценам на продукцию обрабатывающих отраслей. Эти взгляды, основанные на опыте кризисного развития мировой экономики 1920–1930-х годов, были широко представлены в работах, опубликованных Экономической комиссией ООН по Латинской Америке, книгах и статьях известного аргентинского экономиста Р. Пребиша.
Развитие событий во второй половине XX века показало, что цены на сырьевые товары по отношению к ценам на продукцию обрабатывающих отраслей действительно снижаются. Но это процесс медленный. Темпы падения относительных цен на сырье в долгосрочной ретроспективе составляли примерно 1% в год. Более серьезная проблема в том, что цены на сырье колеблются в широком и трудно прогнозируемом диапазоне. И при их росте, и при падении такие колебания создают серьезные проблемы, как для экспортеров, так и для импортеров.
Известный американский экономист, лауреат Нобелевской премии П. Самуэльсон писал: «Экономист не может предвидеть будущее с точностью…, но если даже почти может предсказывать, то все что угодно, только не цены». Применительно к ценам на сырьевые товары это утверждение во второй половине ХХ века оказалось более чем справедливым.
Факторы, обусловливающие колебания цен на сырье, известны. Производство в сырьевых отраслях капиталоемко, осуществление инвестиционных проектов требует многих лет. Текущие затраты относительно капитальных невелики. Нарастить добычу в короткие сроки – трудно или невозможно; сократить непросто и по технологическим, и по социальным причинам. Одним из факторов, проложивших дорогу ценовой войне середины 1980-х годов, было то, что власти Саудовской Аравии, сократившие между 1981 и 1985 годами объем добычи нефти почти в 4 раза, столкнулись с тяжелыми проблемами в обеспечении газоснабжения населения. Вместе со снижением добычи нефти сокращалось производство попутного газа, от которого зависело функционирование коммунальной сферы. Сокращая добычу нефти, чтобы поддержать цены на этот ресурс, власти Саудовской Аравии были вынуждены снизить и выпуск попутного газа. А от него зависели условия ежедневной жизни значительной части населения королевства. Это лишь один из примеров того, с какими проблемами сталкивается сырьевая экономика.
В краткосрочной перспективе объемы производства сырья слабо зависят от цен мирового рынка. Спрос на сырьевые товары связан с мировой экономической конъюнктурой. Он резко повышается при росте темпов развития мировой экономики и сокращается при их замедлении. При ограниченной способности сырьевых отраслей наращивать и снижать добычу, цены на сырье колеблются значительно сильнее, чем на продукцию обрабатывающих отраслей. Данные рисунков иллюстрируют, насколько сильным оказывается влияние даже незначительного замедления темпов развития мировой экономики на динамику сырьевых цен.
Трудно прогнозируемые изменения мирового климата также оказывают существенное влияние на рынок сырья. В свою очередь, то, что происходит на сырьевых рынках, сказывается на глобальном развитии. С начала 1970-х годов изменение цен на нефть оказывает большее влияние на мировую экономику, чем колебания обменных курсов. Богатым ресурсами странам приходится решать проблемы, порожденные резкими и непредсказуемыми колебаниями цен на товары, от экспорта которых зависит финансовое положение страны. Повышение цен на сырьевые ресурсы сказывается в мировом хозяйстве сильнее, чем их понижение. Впрочем, странам-экспортерам природных ресурсов, в условиях падения цен, от этого не легче.
Волатильность цен, связанная с мировой конъюнктурой, накладывается на специфические проблемы сырьевых отраслей. Технические открытия, внедрение новых способов производства изменяют объем спроса. Классические примеры тому – массовое внедрение материалов, замещающих медь, во второй половине XX века, рост потребности в палладии, обусловленный повышением требований к чистоте выхлопных газов автомобильной промышленности.
Открытие и ввод в эксплуатацию новых месторождений сырья, иногда имеющих преимущества по условиям добычи по сравнению с существующими, прогнозировать непросто. Отсюда риски падения цен на сырье с началом их разработки. Но мир не застрахован и от того, что такие месторождения на протяжении периода, составляющего десятилетия, не будут открыты, а дефицит ресурсов приведет к долгосрочному росту цен на них.
Еще один фактор нестабильности сырьевых рынков – их зависимость от политики. Характерный пример – развитие событий на рынке меди в конце 1940-х – начале 1950-х годов. Начало корейской войны, рост потребности военной промышленности США привели к повышению спроса на этот металл. Быстро нарастить добычу было невозможно. Отсюда скачок цен в начале 1950-х годов и затем последующее за окончанием войны их снижение.
В 1973 году, на фоне арабо-израильской войны, цены на нефть выросли в беспрецедентных, для предшествующей истории страны, масштабах. Сама война была скорее поводом, чем причиной этому. За предшествующие 10 – 20 лет радикально изменилась ситуация в мировой нефтяной индустрии. Возможности международных нефтяных компаний регулировать условия работы в отрасли сократились, привилегии нефтедобывающих стран – возросли. Кризис 1973 года сыграл лишь роль спускового крючка в давно заряженном ружье.
Через несколько лет после событий, связанных с Арабо-израильской войной 1973 года, на фоне растущих беспорядков в Иране, добыча нефти в этой стране упала с 5,5 миллионов баррелей в день в октябре 1978 года до 2,4 миллионов баррелей в день в декабре того же года. В январе после прибытия аятоллы Хомейни в Иран и краха режима шаха добыча нефти снизилась до 500 тыс. баррелей в день. После формирования новых иранских властей, с восстановлением порядка в апреле – июле 1979 года добыча стабилизировалась на уровне 3,9 миллиона баррелей в день, существенно более низком, чем во времена стабильности шахского режима (5,7 миллиона баррелей в день в 1977 году).
Когда в 1980 году, началась ирано-иракская война, обе страны были вынуждены сократить добычу нефти. Цены на нее на мировом рынке многократно выросли.
Многие наблюдатели полагали, что цены вышли на новый уровень и останутся на нем надолго. Эта ошибка дорого стоила нефтедобывающим странам, в том числе СССР. В середине 1980-х годов стало ясно, что цены 1979–1981 годов обусловлены преходящим стечением обстоятельств. В 1985–1986 годах они резко упали. Предвидеть это в 1980–1981 годах было непросто.

Динамика текущих цен на нефть на мировом рынке в 1979–1981 годах, доллары США за 1 баррель

Источник: International Financial Statistics 2004, IMF (CD-ROM edition).

Динамика текущих цен на нефть на мировом рынке в 1985–1986 годах, доллары США за 1 баррель

Источник: International Financial Statistics 2004, IMF (CD-ROM edition).

В тех случаях, когда сырье – лишь ограниченная часть национальной экономики, колебания цен на него создают проблемы для ее отдельных секторов. Но есть немало государств, народное хозяйство которых сильно зависит от того, что происходит на рынках сырья (см. табл. 2).

Таблица 2

Доля экспорта нефти в суммарном экспорте некоторых стран-нефтеэкспортеров в 1971–1990 годах. Средние значения по пятилетиям, %

Источник: расчеты по данным из Salazar-Carrillo J. Oil and Development in Venezuela during the Twentieth Century. Praeger Publishers, Westport, CT, 1994; Mitchell B. R. International Historical Statistics. London: Macmillan Reference LTD, 1998; World Development Indicators Online Database, The World Bank (https://devdata.worldbank.org/dataonline)
В условиях быстро и непредсказуемо меняющихся цен на сырье даже такой фундаментальный показатель состояния национальной экономики, как душевой валовой внутренний продукт, колеблется в необычно широком диапазоне. Влияние нестабильности сырьевого рынка на бюджетные поступления еще сильнее. То, что доходы государства, связанные с повышением цен на нефть, нельзя рассматривать как стабильные, известно. Волатильность нефтяных цен высока, события, не связанные с экономикой, могут радикально изменить их уровень. Отсюда важнейшая задача властей нефтедобывающих стран – не допустить ситуации, при которой выполнение бюджетных обязательств, сохранение финансовой стабильности, зависит от динамики труднопрогнозируемого параметра, которым никто не может управлять. Расходы бюджета в условиях благоприятной конъюнктуры наращивать легко. Когда ситуация на рынке меняется, сократить их непросто.
В диверсифицированных рыночных экономиках, столкнувшихся с финансовым кризисом, стабилизационные программы редко предполагают сокращение бюджетных расходов более чем на 10% в реальном исчислении. Чтобы реализовать такие программы необходимо мужество, готовность платить за их принятие для стабилизации национальной экономики высокую политическую цену. В странах, зависимых от производства и экспорта сырья, при многократном падении рентных доходов возникают проблемы иного масштаба.
Когда конъюнктура благоприятна, доступ стран–производителей сырья к международным финансовым рынкам открыт, они нередко в крупных масштабах привлекают внешние займы, пытаются на этой основе форсировать развитие экономики, начинают осуществлять масштабные инвестиционные проекты. При изменении конъюнктуры кредитные ресурсы, недавно столь доступные, становятся запретительно-дорогими, иногда отсутствуют вовсе. Рефинансировать старые займы за счет новых оказывается невозможно. Возвращать занятые деньги приходится за счет бюджета, доходы которого при падении цен сократились.
В условиях неблагоприятной конъюнктуры, богатая ресурсами страна рискует столкнуться с бюджетным кризисом, проблемами платежного баланса, сокращения валютных резервов, невозможностью обслуживать и возвращать внешний долг. Примеров такого развития событий в экономической истории немало.
Переход от общественных настроений, связанных с высокими ценами на экспортируемое сырье, к жесткой экономии дается нелегко. Нередко он приводит к смене политического режима. Происходит это по-разному: политическая либерализация в Мексике, военный переворот в Нигерии, гражданская война в Алжире, кризис демократии в Венесуэле.
Нефть в этом отношении не уникальна. Медь, динамика цен на которую имеет ключевое значение для Чили, Папуа – Новой Гвинеи, Заира и Замбии, следующий по объему оборота мирового рынка за нефтью сырьевой ресурс, также преподносит странам, являющимся его экспортерами, немало сюрпризов. Но значение нефти для мировой экономики значительно больше.

3. Специфика рынка нефти
Нефть – необычный товар. При добыче других минеральных ресурсов разница между средней стоимостью добычи в богатых сырьевыми запасами регионах и ценой продажи на мировых рынках – экономическая рента – как правило, на протяжении длительного периода времени не была столь крупной и устойчивой, как в нефтяной отрасли. Обычно, на рынках динамика цен и выпуска определяется поведением участников, издержки которых максимальны. Их решение увеличить производство в период высоких цен или сократить его в период низких, когда деятельность становится убыточной, – задает уровень цен и объемы производства. На нефтяном рынке все иначе. Страны, имеющие самые низкие текущие издержки, в последние десятилетия, как правило, принимают на себя роль оператора, готового в условиях неблагоприятной конъюнктуры сокращать добычу, а при благоприятной – ее наращивать.
Самое разумное из того, что приходилось слушать автору этих строк о ценах на нефть, – слова профессора А. Крюгер, основанные на богатом опыте и здравом смысле. По ее мнению, когда большинство участников рынка верит в то, что цены на нефть останутся высокими лишь на протяжении короткого периода, они такими и будут. Когда начнет преобладать мнение, что цены вышли на новый устойчивый уровень и теперь на нем удержатся долго, они упадут. Перспектива длительного периода высоких цен стимулирует потребителей снижать потребление. Для производителей становится выгодным наращивать инвестиции и объемы производства. В случае снижения цен на нефть картина обратная.

Динамика цен на сырую нефть в длительной ретроспективе
(с 1880 по 2004 годы), доллары США за 1 баррель*

*Все цены приведены к постоянному уровню 2000 года.
Источник: расчеты по International Financial Statistics 2004, IMF (CD-ROM edition); EERE website (https://www.eere.energy.gov/vehiclesandfuels/facts/favorites/fcvt_fotw210.shtml).

4. Регулирование нефтяного рынка
Рынок нефти в ХХ веке никогда не был ни вполне свободным, ни жестко регулируемым. Заключенное в 1928 году в шотландском городе Акнакарри соглашение закрепило раздел рынка между семью крупнейшими международными вертикально-интегрированными компаниями («Стандарт ойл компани оф Нью-Джерси», «Тексако», «Ройял датч-Шелл», «Мобил ойл», «Галф ойл», «Бритиш петролеум» и «Компани франсез де петроль»), объединяющими разведку, добычу, переработку и реализацию этого ресурса. Оно на десятилетия определило правила игры в отрасли.
Мир того времени еще живет по законам, характерным для ранних этапов современного экономического роста. Господствует право сильного. Дипломатия канонерок позволяет обеспечить доступ к сырьевым ресурсам менее развитых, несостоятельных в военном отношении стран, навязать условия концессий, благоприятные для международных компаний. Вертикально-интегрированным корпорациям безразлично, на каком этапе добычи, переработки нефти или реализации нефтепродуктов получать прибыль. Они заинтересованы в увеличении доли на рынке и не слишком заботятся об объеме роялти, который получат правительства нефтедобывающих стран. От доходов, мобилизуемых на этапах нефтепереработки и реализации топлива, их финансовые обязательства перед странами, в которых они добывают нефть, не зависят. Отсюда стимулы к тому, чтобы цена сырой нефти оставалась невысокой, а возможно большую часть прибыли приносили нефтепереработка и реализация нефтепродуктов. Практика трансфертного ценообразования, хорошо известная по скандалам 1990-х – начала 2000-х годов в России, отнюдь не изобретение красных директоров и олигархов. Все это в экономической истории уже было.
В 1950–1960 годах нефтяные корпорации соревнуются в том, кто быстрее снизит отпускные цены на нефть по сравнению с согласованным уровнем, предоставит наиболее благоприятные условия дисконта потребителям. На мировой рынок нефти выходит Советский Союз. Он стремится увеличить свою долю в торговле этим ресурсом, практикует демпинг. В контрактах Советского Союза по бартерным поставкам нефти в Западную Европу, в первую очередь в Италию, в 1960 годах цены на нефть были примерно наполовину ниже международных справочных. В рамках подобных контрактов определить, объясняется ли разница в цене поддержкой коммунистического движения или же речь идет о чистой воды демпинге, трудно. Но международные нефтяные компании подоплека не слишком интересовала. Само наличие подобной практики – фактор, снижавший цены на нефть.
После Второй мировой войны эпоха империй, колониальных и полуколониальных государств, дипломатии канонерок уходит в прошлое. То, что было принято век назад, становится невозможным в изменившемся мире. Возврат нефтяных ресурсов Ирана под контроль «Бритиш петролеум», вынужденной поделиться частью собственности с американцами – отзвуки уходящей в прошлое эпохи. После провала франко-английской операции в Суэце в 1956 году, становится ясно, что угроза применения силы к нефтедобывающим странам, желающим увеличивать свою долю в доходах от добычи нефти или национализировать ее производство, минимальна. В последующие 15 лет роль правительств нефтедобывающих государств во всем, что касается отрасли, повышается. С 1950 годов ХХ века они шаг за шагом улучшают условия контрактов с международными корпорациями.
Веха на этом пути – договоренности, достигнутые властями Венесуэлы с нефтяными компаниями о распределении прибыли между ними в соотношении 50 на 50 процентов. Эти условия, о которых венесуэльское руководство в неформальном порядке проинформировало другие нефтедобывающие государства, с течением времени становятся общепринятыми.
Странам, располагающим нефтяными ресурсами, было необходимо вырабатывать общую позицию в диалоге с международными корпорациями, обмениваться опытом, позволявшем оценить происходящее в нефтедобыче и на рынке нефти. Это создает предпосылки создания ОПЕК, организации, позволившей расширить диалог, институционализировать взаимодействие, координировать усилия. ОПЕК была создана в сентябре 1960 года представителями Ирана, Ирака, Кувейта, Саудовской Аравии и Венесуэлы. Катар присоединился к ней в 1961, Индонезия и Ливия в 1962, Арабские Эмираты в 1967, Алжир в 1969, Нигерия в 1971, Эквадор в 1973, Габон в 1974 году. В первые годы своего существования ОПЕК была консультативной организацией. Переговоров с нефтедобывающими компаниями от своего имени она не вела.
Соглашения, достигнутые государствами – членами ОПЕК и направленные на улучшение условий контрактов, предполагали согласование изменения экспортных цен с правительствами нефтедобывающих стран, расширение масштабов нефтепереработки, создание национальных компаний.
В 1968 году ОПЕК приняла «Направляющие принципы нефтяной политики». Организация требовала участия государств в собственности добывающих компаний, возможности осуществлять геологоразведку и нефтедобычу, контролировать декларируемые цены. Принятые в 1970–1973 годах меры, направленные на осуществление этих принципов, перераспределили баланс сил в нефтяной отрасли. Уже в конце 1960-х годов страны ОПЕК добилис<