Елена Бондарюк, Иван Коваленко
Человек, впервые попавший в уютную Лакскую долину, поражается ее тишиной. Эта тишина какая-то особенная, такой больше нет нигде в Крыму. Молчаливо стоят выжженные солнцем меловые горы. Не раскачивает деревья ветер. Не слышно жужжания пчел. Лишь одинокий заяц пробежит по усыпанному огромными красными маками полю. Природа молчит. Но стоит прислушаться повнимательней к этим горам и деревьям, вглядеться в алую кровь маков - и они начнут говорить. Они расскажут страшную историю, которую хранят уже 60 лет…
Издавна здесь жили потомки славных листригонов. В окрестностях деревни сохранились остатки церкви св. Троицы, возведенной еще в начале 15 века. А недалеко от нее – развалины еще более древнего храма с остатками кладбища. На одном из надгробных камней надпись, датируемая 1362 годом. В жилах местных жителей текла кровь гордых феодоритов. Того настоящего коренного крымского народа, которого уважали далеко за пределами полуострова.
Здесь все время был свой собственный мирок. Жителей деревни не особо интересовали события, которые происходили дальше, чем гора св. Ильи, возвышающаяся над Лаками. Люди растили отменный табак, виноград, разводили скот, воспитывали детей. Чужаков к себе особо не пускали, хотя встречали всегда радушно. Всю деревню составляло несколько династий, живших тут с незапамятных времен. Мелодичные греческие фамилии Спаи, Лели, Арваниди происходят из этих мест. Так бы и рожала новых работящих крымчан лакская земля, если б в одно промозглое зимнее утро 1942 года у дома председателя колхоза “Нео зои” Владимира Лели не остановилась машина с немцами. С этого момента в Лаках началась другая жизнь.
|
|
Немцы в своей возмущенной злобе решили стереть Лаки с лица земли. Были разрушены и сожжены все дома, склады, ферма, клуб. Каратели не смогли разрушить до основания только церковь. Красивый храм св. Евангелиста Луки, который жители деревни возобновили на месте старого в 1904 г., стоит в до сих пор. Нигде в Крыму нет храма подобного этому. Он индивидуален не только своей архитектурой. Он индивидуален своим духом. Здесь явно чувствуется пребывание десятков людских неупокоенных душ. Кажется, что все они – те, кто сгорел в адском огне, кто не был предан по обычаю предков родной земле, собрались в этих стенах. Храм стоит на пригорке, окруженный плотной стеной сорной травы – крапивы, щавеля. Перед входом на земле каменные блоки от разрушенного купола колокольни. Полностью разрушен алтарь, но зато сохранились фрески. Кое-где отчетливо просматриваются хмурые лики святых, ангелов, льва, орла и вола. Поверх фресок уродливые надписи современных вандалов. Без них, к нашему сожалению и позору не мыслим не один крымский памятник старины…
Со дня Лакской трагедии минуло уже 60 лет, но рана все еще кровоточит. Десятилетия не смогли стереть из памяти людей страшные подробности уничтожения целой деревни, на месте которой ныне вспаханное поле. Не осталось даже фундаментов, зарыты колодцы, лишь полуразрушенная церковь да скромый памятник напоминают о том, что здесь, в деревне Лаки, издревле жили греки. Трудились, веселились, влюблялись, пока в их дома не пришла беда...
23 марта 1942 года деревня Лаки была захвачена гитлеровскими карателями и уничтожена. Почему сожгли именно эту деревню? Почему именно к ее жителям фашисты были столь беспощадны? Историк Пантелеймон Кесмеджи в книге “Греки Крыма” приводит слова командира Бахчисарайского партизанского отряда Михаила Андреевича Македонского, позднее командира Южного соединения партизанских отрядов Крыма. Он рассказывает, что его отряд своим существованием был обязан жителям Лики, которые оказывали партизанам помощь едой, одеждой, а в морозы устраивали на постой. Вокруг было много других сел, но в каждом из них жили хотя бы несколько предателей, а в Лаках все поддерживали довоенную власть, работал Сельсовет, на здании кртррого вызывающе развивался красный флаг.
|
|
Свидетелем уничтожения непокорной деревни был Юрий Михайлович СПАИ, племянник Николая Константиновича Спаи, разведчика Карасубазарского партизанского отряда, выполнявшего особые поручения центрального штаба. Николай Спаи был выдан предателем и повешен фашистами. Вего честь названа одна из улиц в Белогорске Юрию Михайловичу Спаи уже за семьдесят. Тогда, в 1942-м, он был тринадцатилетним мальчиком.
“Когда фашисты разгромили партизанский отряд, те, кто остался жив, пришли в нашу деревню. 23 марта 1942 года деревню окружили немцы и добровольцы — крымские татары из карательного батальона, — рассказывает Юрий Спаи. — Всех жителей собрали перед Сельсоветом, обыскали. Видимо, немцам поступил донос, так как, несмотря на то что ничего подозрительного они не нашли, в сторону сразу же отогнали более тридцати мужчин. Среди них были мой дядя и два брата. Я, тогда еще наивный подросток, подошел и спросил: “Дядя Митя, а вы чего здесь?” А он мне по-гречески, чтобы не поняли татары, ответил: “Юра, уходи, а то и тебя тоже убьют. Нас ведут на расстрел”. Такое забыть нельзя...”
|
|
Деревню подожгли, громко залаяли собаки, людей охватила паника. 8сю “черную” работу делали татары. Тетю Юрия Михайловича привязали к кровати, а ее восьмимесячного ребенка, как тряпку, кинули в огонь. Женщина кричала до тех пор, пока на нее не обрушилась горящая кровля. Огонь уничтожил все 87 дворов. Тех, кто остался в живых, в том числе и Юрия Спаи, в сопровождении крымско-татарских добровольцев отправили через Бахчисарай в Октябрьское.
Семнадцать жизней унесла война в семье Спаи, погиб отец Юры, мать ушла в партизанский отряд. После освобождения Крыма Юра с матерью получили жилье в Бахчисарае. Казалось бы, жизнь стала налаживаться. Но только месяц передышки предоставила судьба этим людям. Лет 1944 года греки были высланы Крыма.
Греческий народ чтит память погибших 60 лет назад. Ежегодно, 23 марта съезжаются греки со всех уголков когда-то необъятной страны, отдают дань памяти погибшим, возлагают цветы. “А что чувствовали вы?” - задаю я Юрию Михайловичу не совсем тактичный вопрос. Отвечает он просто: “Я плакал”. И сегодня обидно пожилому человеку, что “перекопал все, не оставив даже фундаментов - свидетелей трагедии. Сделали это, наверное, для того, чтобы никто лишний, раз не спрашивал, куда же делис люди”. Денег на установку достойного памятника православным грекам не хватает. “Мусульманский” Рескомнац, — говорит Юрий Михайлович, — находит средства только на нужды крымских татар. А всем нам, незаконно выселенным в далеком сорок четвертом нужно собраться. И крымские татары должны признать свою вину и покаяться перед греческим народом”. А вместо этого... в скромном памятнике, установленном на добровольные пожертвования, зияют три пулевых отверстия. Жители окрестных сел, понижая голос до шепота, говорят: “Татары прострелили!”