Причины Гражданской войны (1861-1865) в новейшей американской историографии

Библиотека Статьи по истории Северной Америки в XIX веке Статьи по истории Гражданской войны и Реконструкции в США

Причины Гражданской войны (1861-1865) в новейшей американской историографии

Т. В. Алентьева

https://america-xix.org.ru/library/alentieva-causes-historiography/ (08.11.2018 г.)

В американской историографии по-прежнему одной из самых дискуссионных проблем остается выяснение причин Гражданской войны между Севером и Югом. Казалось бы, за период, прошедший со времени ее окончания, американские историки уже перебрали и обсудили все мыслимые и возможные причины «неотвратимого конфликта». Однако, в 2003 г. в «Journal of American History» появилась любопытная статья профессора истории Оберлинского колледжа Гэри Корнблиха «Переосмысливая приход Гражданской войны»¹. В ней под влиянием постмодернизма, получившего широкое распространение в новейшей западной историографии, Корнблих обращается к так называемой «воображаемой истории», или, как принято говорить, к сослагательному наклонению². Он полагает, что было сходство в причинах первой и второй американских революций. Оно заключалось в военных конфликтах, которые им предшествовали: Семилетняя война и Мексиканская война. Корнблих доказывает, что именно Мексиканская война повлекла за собой Гражданскую войну Севера и Юга. Поэтому в своих рассуждениях он отталкивается из посылки исключения Мексиканской войны из американской истории. Он делает предположение, что победа на выборах 1844 г. кандидата вигов Генри Клея над кандидатом демократов Дж. Полком обеспечила бы совершенно другой сценарий развития для США. Логика его рассуждений в том, что аннексия Техаса и присоединение огромных мексиканских территорий после победы на президентских выборах Дж. Полка усилили позиции рабства и рабовладельцев в Союзе. Ссылаясь на работы Дженовезе и Эшворта, он пишет о неизбежности естественного отмирания рабства. Правда при этом Корнблих подчеркивает несогласие с ними клиометристов Фогела и Энгермана, которые не просто считали плантационное хозяйство высоко прибыльным, но полагали, что оно имеет долговременную перспективу, так как тесно связано с капитализмом. В любом случае Корнблих делает вывод, что рабство было бы отменено мирным образом, как в Бразилии, а Гражданской войны удалось бы избежать. В конце статьи автор признается, что его история в сослагательном наклонении вряд ли сможет примирить позиции фундаменталистов, так он называет историков – защитников «неотвратимого конфликта», и ревизионистов – сторонников идеи «бессмысленной войны».

История, как известно, не знает сослагательного наклонения. Поэтому споры и дискуссии американских историков в связи с Гражданской войной Севера и Юга продолжаются. Невозможно точно определить то количество работ, в которых рассматривается назревание Гражданской войны в США ³. И это не удивительно, поскольку изучение данного этапа американской истории связано с главнейшим вопросом второй американской революции: в чем причина кровавой междоусобицы, унесшей огромное количество жизней. Нация, насчитывающая в 1860 г. почти 32 миллиона, отправила на войну три миллиона человек. Ужасные потери составили почти один миллион. Непосредственно в сражениях погибло более 600 тыс. солдат и матросов Союза и Конфедерации. Из них около 360 тыс. составляли военнослужащие Союза и 280 тыс. были солдатами Конфедерации⁴. Хотя потери Севера в Гражданской войне превышали потери Юга почти на 40%, влияние этой войны на Юг было более катастрофическим, вследствие меньшей численности его населения. Гражданская война в Америке занимает 4-е место среди всех военных конфликтов по общему числу жертв и 8-е место по числу жертв на каждые 10 тыс. человек населения страны.

Более 50 лет издается специальный журнал «Civil War History», в котором активно обсуждаются самые различные проблемы, связанные с назреванием Гражданской войны. В юбилейном 50-м томе главный редактор Уильям Блэр отмечал, что на страницах этого издания в соответствии с новыми тенденциями в историографии уделяется много внимания обычным людям, женщинам, афро-американцам. Основываясь на междисциплинарных подходах, достижениях политических наук, лингвистики, многие авторы статей пытаются рассматривать назревание войны с позиций «рядового американца»⁵.

Традиционно часть американских исследователей возлагала и продолжает возлагать ответственность за возникновение Гражданской войны на фанатиков-аболиционистов⁶. Однако, в настоящее время появился ряд интересных работ о других фанатиках–экстремистах, уже на Юге, называемых современниками «пожирателями огня»⁷. По-прежнему не утихают споры о виновности Севера или Юга, о личной ответственности Линкольна⁸ или Дж. Дэвиса⁹. Еще в период трагического противостояния сторон зародились два направления в американской историографии: «северное» и «южное»¹⁰, и до сих пор им не удается прийти к полному взаимопониманию. По верному замечанию Д. Ратмана, изучение Севера и Юга идет как бы двумя потоками, параллельно. Эти две историографические волны ни разу не сливались¹¹.

Еще в 1959 г. в сборнике «Причины Гражданской войны»¹² видный либеральный американский историк Кеннет Стэмп попытался суммировать разные подходы и создать общую картину состояния мнений историков относительно причин войны, однако вынужден был констатировать, что в их объяснении современные историки находятся еще дальше друг от друга, чем были ее участники. Вместе с тем он выражал уверенность, что продолжающиеся дискуссии будут способствовать более глубокому пониманию «величайшего национального кризиса»¹³. Традиция издания сборников, представляющих различные позиции историков, продолжается. В связи с этим стоит отметить появление книги «Лицом к врагу. Перспективы изучения Гражданской войны», в которой собраны 36 эссе, написанных различными историками и по-разному интерпретирующих события¹⁴. Большое влияние на американскую историографию второй половины XX века оказало формирование различных направлений «новой исторической науки»: экономической, политической, социальной, культурной. Это вооружило исследователей новыми методами и позволило дать новые интерпретации причин Гражданской войны. Однако, «лингвистический поворот» и постмодернистский вызов кардинально изменили приоритеты американских историков¹⁵.

Ряд историков на первый план помещают пропагандистскую войну, которую вели друг против друга две секции Союза. В доказательство этой точки зрения приводятся самые разнообразные документы: передовицы из газет, заявления политиков, мемуары и письма, написанные непосредственными участниками событий. Так, в книге Ф. и Л. Мерков «Плоды пропаганды администрации Тайлера» анализируется использование мифа об английской угрозе для распространения идей экспансионизма в американском обществе¹⁶. В статьях современного исследователя Ф. Пэлудана рассматриваются приемы политической риторики Линкольна, пропагандистские усилия его администрации, их воздействие на позицию северян накануне и в годы Гражданской войны¹⁷. Изучением влияния передовиц ведущих южных газет на общественное мнение южан в период сецессионистского кризиса занимались Д. Рейнольдс и К. Остхаус¹⁸. Эти авторы полагают, что в южной прессе возобладали идеи крайнего сепаратизма, которые и привели к кровавой Гражданской войне. Рейнольдс даже пришел к выводу, что введение цензуры могло бы остудить горячие головы и помочь избежать военного столкновения. Следует выделить работу двух историков журналистики – Л. Ратнера и Л. Дуайта, которые ставят и решают те же проблемы влияния прессы на общественное мнение, анализируя роль экстремистских групп, «пожирателей огня». Они считают, что определяющее значение имел нарастающий радикализм политической риторики в обеих секциях. Именно журналисты создавали «воображаемые сообщества», базирующиеся на страхах и фобиях, среди которых доминировало опасение раскола страны. Растущий тираж газет оказывал влияние на формирование массового общественного мнения. Священники, интеллектуалы, политики использовали передовицы газет в своих выступлениях для углубления раскола страны. Конфликт не являлся неизбежным, виновниками его возникновения, по мнению авторов, стали именно журналисты¹⁹. Довольно интересно ставятся некоторыми историками проблемы взаимодействия власти и прессы²⁰. Историки, занимающиеся пропагандой и ролью прессы в возникновении «неотвратимого конфликта, полагают, что именно журналисты сформировали «образ врага», способствовали возбуждению ненависти и вражды в американском обществе, что делало раскол Союза и Гражданскую войну неизбежной.

По всей видимости, к особой категории причин следует отнести субъективный фактор, который Стэмп выделяет отдельно и именует: «близорукие политики и безответственные агитаторы». Особенно подчеркивается деструктивная деятельность аболиционистов. Юг часто угрожал отделением, если аболиционистская агитация не будет прекращена, но Север относился к таким угрозам с насмешкой и презрением²¹. В связи с изучением роли отдельных политиков в назревании «неотвратимого конфликта в последнее время появилось значительное число биографий не только Линкольна и Дэвиса, аболиционистов²² и южных экстремистов, но и других политиков, игравших важную роль в предвоенный период²³. Причем, акценты делаются часто не на их позитивной деятельности, а именно на негативных шагах, темных сторонах американской политической действительности. Так, в работе Ричарда Бензела утверждается, что выборы в XIX в. являлись просто фарсом, они были безнадежно коррумпированы, представляли собой постоянное манипулирование массами со стороны партийных менеджеров и боссов. Он приводит факты спаивания избирателей, их запугивания и даже похищения. Также Бензел сообщает, что многие партийные комитеты были связаны с криминальными группами, бандами, которых нанимали для контроля за ходом голосования или доставки избирателей на участки для голосования²⁴. В связи с этим ряд историков считает, что в политических настроениях электората преобладала индифферентность, что и способствовало расколу страны. Глен Альтшулер и Старт Блюмин утверждают, что американцы XIX века предпочитали не политику, а семью и домашний очаг, смотрели на выборы со скептицизмом и апатией. Такого же мнения придерживается в своем исследовании Марк Восс-Хаббард²⁵. Существовало глубокое недоверие к политикам, которое заставляло их искать новые пути воздействия на электорат, прибегая к имиджмейкерству. Наиболее изученным сюжетом является «образ Линкольна»²⁶.

Другая группа причин, выделяемых исследователями, это – рост национализма и борьба за «права штатов». Если идея роста и развития южного национализма является общепризнанной или, по крайней мере, разделяется большинством историков, занимающихся историков Юга, таких как Д. Фауст²⁷ или М. Гриссом²⁸, то сложнее дело обстоит с национальной идентичностью Севера. Любопытно, что в последнее время появился ряд исследований, доказывающих, что на Севере сложилась собственная национальная идентичность, отличная от Юга и во многих отношениях, противоположная ему²⁹. В работе Мелинды Лаусон проводится исследование, каким образом из локализма, эгоизма, частного интереса развивался и формировался американский патриотизм, создавалось то, что автор назвала «трансцендентальным национализмом»³⁰.

Именно резким контрастом национальных идентичностей Севера и Юга объясняется теперь ожесточенность Гражданской войны. Современный историк Филипп Пэлудан считает, что главное для историка понять, не почему Юг отделился, а почему Север решил сопротивляться отделению. Это решение, как считает Пэлудан, было следствием самоидентификации северян как демократической и свободной нации, а также результатом их намерения сохранить «закон и порядок». Он пишет: «Снова и снова редакторы газет и политические лидеры обсуждали состояние, в котором оказалась страна в результате сецессии, и утверждали, что она погружается в хаос, анархию и состояние неуважения к демократическому правительству». В доказательство своего мнения он приводит свидетельства прессы. «North American» называла сецессию «беззаконием гигантского масштаба». Газета писала: «Мир должен с изумлением наблюдать тот спектакль национального беззакония, который южные штаты этого Союза сейчас представляют». Призывая к энергичному ведению военных действий, известный журналист и поэт Джеймс Р. Лоуэлл писал: «Наша конституция требует нашей верности, потому что она – закон и порядок»»³¹.

Определенное распространение получила точка зрения, что причиной назревания конфликта между Севером и Югом было различное толкование конституционных принципов, особенно в отношении «правления большинства и прав меньшинства». Южане активно протестовали против «правления большинства», считая, что это нарушает их особые права³². Юг, по мнению историка Л. Джонсона, не просто стремился отстоять свои особые права, он желал быть свободным от вмешательства и контроля со стороны северян. Южане считали, что Север стремится к такой консолидации и трансформации Союза, где большинство будет навязывать свою волю меньшинству, где резко возрастет роль правительства³³. А они хотели сохранить отношения государства и личности в джефферсоновском толковании, им импонировала идея «правительства, которое правит меньше всего».

Следующая категория причин, традиционно обсуждаемая американскими историками, – конфликт экономических интересов двух секций. К. Стэмп, например, считает, что существовало немало конкретных проблем, которые разделяли Север и Юг: проблема финансов и налогов, тарифов и внутренних улучшений, федеральных субсидий, внутренней торговли и т.п. В то же время рабство само по себе было и экономической проблемой. Это была система труда, которая представляла огромные вложения южного капитала, поэтому южане не могли согласиться на немедленную и безвозмездную отмену рабства, чего добивались северные аболиционисты. К этому, конечно, стоило бы добавить проблему гомстедов, к сожалению недостаточно привлекавшую внимание американских исследователей, и тесно связанную с этим требованием борьбу фермеров за свободные земли Запада.

В работе историка Джеймса Хастона «Подсчитывая стоимость Гражданской войны» утверждается, что северяне противостояли рабству, а южане поддерживали его, исходя целиком из экономических интересов. По его подсчетам стоимость рабов накануне войны составляла ок. 3 млрд. долл., что составляло 20% всего национального богатства страны. Таким образом, по мнению Хастона, аболиционизм угрожал этому богатству самым прямым образом, а фрисойлеры представляли отдаленную угрозу. Он считает, что такие понятия как южная честь, права штатов были всего лишь политической риторикой, поскольку для южан существовал только один мотив – желание сохранить свое богатство. Он вступает в полемику с представителями «новой политической истории» и утверждает, что не этнокультурные факторы, а именно рабство разрушило двухпартийную систему на Севере³⁴.

Убежденные в том, что рабство не могло в силу географических условий распространяться дальше, историки-ревизионисты настаивают на том, что именно предвоенная агитация аболиционистов и антирабовладельческих сил вызвала «ложный взрыв». Они убеждены в том, что в 1850 г. рабство достигло своего пика, и со временем умерло бы в силу естественных причин, если бы не Гражданская война, которая разрушила его насильственно. На этих позициях находился Чарльз Рамсделл. Он считал, что именно избрание Линкольна президентом привело к поражению компромиссных мер. В ином случае не было бы сецессии и Гражданской войны³⁵. Рамсделл ввел термин «бесполезная война». Он считал, что производство хлопка было нерентабельно западнее Арканзаса, а на новых землях, отвоеванных у Мексики, труд мексиканцев был дешевле рабского, так что экономически не имело смысла распространять рабство дальше на Запад. И весь конфликт из-за новых территорий велся не из соображений выгоды, а из принципа.

Дэвид Дональд не согласен с историками-ревизионистами, что предвоенные политики были некомпетентными или злонамеренными людьми. Он считает, что проблема была в особом атомизированном состоянии предвоенного общества без сдерживающих и цементирующих институтов и традиций. Он пишет, что война может быть понята не как случайность, и не как результат секционных противоречий, а как порождение социальных процессов, которые шли на всей территории США всю первую половину XIX века. При этом он ссылается на мнения иностранных путешественников, которые считали, что в Америке только 10% населения имеют общие идеи и интересы, а 90% относятся к индивидуалистическому типу и стоят на региональных и секциональных позициях. Он полагает, что американское общество было молодым, незрелым, и не только на Западе, но и на Востоке³⁶.

Среди причин Гражданской войны центральной многие историки по-прежнему считают проблему рабства, но не в его экономическом аспекте, а скорее в моральном, поскольку враждующие стороны смотрели на этот институт с прямо противоположных позиций. Если «фанатики Севера» объявляли рабство злом, то «фанатики Юга», наоборот, провозглашали его благословлением для рабов и их хозяев³⁷.

Еще в 1920-е гг. Г. Экенрод попытался проанализировать конфликт Севера и Юга с позиций географического фактора, объясняя различия природно-климатическими условиями, которые создали, по его мнению, разный антропологический тип людей. Его исследование – попытка применить антропологическую теорию к американской истории. Он считает, что южане – это особая высшая раса, которую он называет «тропической нордической» расой. «Мир не мог понять предвоенный Юг. Здесь сформировалась новая раса путем изменения англо-саксонской расы». На Севере же чистоты расы не было, поскольку англо-саксонский элемент размывался примесью германской, французской, ирландской крови. Применяя расистский подход, он заявляет о благодетельности рабства, поскольку порабощались отсталые народы Африки. В отношении них любые методы были хороши, не только бич надсмотрщика, но и даже убийство были допустимы³⁸.

Современный историк Чарльз Дью, проанализировав выступления, дневники, письма южных экстремистов, считает, что именно идея превосходства белой расы над черной и рабство негров лежали в основе конфликта³⁹. Г. Трефаус в объяснении причин войны также на первое место ставит расовый фактор, отношение к рабству как расовой проблеме. Именно противоположность рас делала конфликт, по его мнению, неразрешимым⁴⁰. И этой проблеме в американской историографии в настоящее время уделяется все большее внимание⁴¹, причем исследователи сходятся во мнениях, что расизм существовал как на Севере, так и на Юге, но сильнее проявлялся в северном обществе⁴². Северяне в своем большинстве выступали за раздельное существование рас или за переселение освобожденных рабов в Африку⁴³.

Столкновение как конфликт двух культур – еще одно объяснение причин войны. Именно так определял Алан Невинс в своем исследовании «Испытание Союза» рост секциональных различий. Юг, по его мнению, противопоставлял свою культуру северной. Со времен Джефферсона сельский Юг романтизировал добродетели аграрного общества: мудрость и честность крепких землевладельцев-йоменов; гостеприимство, хорошие манеры и патернализм джентри-плантаторов, стабильность и консерватизм хорошо организованного сельского общества⁴⁴. Север стремился к индустриальному прогрессу и реформам. Культурные различия поднимались на щит и провозглашались свидетельством превосходства одной секции над другой. Для северян Юг представлялся отсталым, полуцивилизованным, далеким от гармонии и идеалов XIX столетия. Для южан Север был очагом радикальных «измов» (феминизм, аболиционизм, социализм и др.), пуританского лицемерия, грубых выскочек. Каждая секция вписывала другую в культурный стереотип и делала его объектом своей ненависти⁴⁵. Именно таким образом описывает причины столкновения С. Вудворт⁴⁶.

Современные исследователи c позиций постмодернизма пытаются объяснять причины «неотвратимого конфликта» цивилизационными различиями, различиями ментальности и культуры, южным и северным национализмом и патриотизмом, либерализмом Севера и консерватизмом Юга, а также с точки зрения психоистории, культурной антропологии, гендерного фактора и т.д.⁴⁷ И все же дискуссия постоянно вращается больше вокруг проблемы: кто именно виновен в развязывании войны, Север или Юг; за что сражались в Гражданской войне солдаты в «синем» и солдаты в «сером», почему победил Север и проиграл Юг⁴⁸.

Гражданская война и предвоенный период продолжают активно изучаться с позиций Севера, такими видными исследователями как Э. Фонер, М. Холт, Дж. Макферсон, Д. Дональд. Эти историки во многом продолжают традиции, заложенные историками экономического направления и прогрессистами. Для их работ характерно стремление выявлять комплекс различных причин «неотвратимого конфликта», а не углубляться в какую-то одну проблему. В связи с этим стоит выделить ряд последних, наиболее интересных работ этих авторов.

Крупнейшим современным историком является Эрик Фонер⁴⁹, автор ряда работ по предвоенному периоду. Фонер – профессор Колумбийского университета, имеющий многие престижные награды за свои исторические исследования. Его книга «Свободная земля, свободный труд, свободный человек»⁵⁰ выдержала ряд переизданий и является классическим трудом по предыстории Гражданской войны. В ней он показывает, что республиканскую партию в период ее возникновения объединяла приверженность «идеологии свободного труда». Труд свободных людей выше в экономическом и социальном отношениях труда рабов. Отличительная черта общества на Севере США состояла в возможности для наемных работников подняться до независимого положения владельцев собственности. Для политической культуры того времени центральными были идеи независимости, гражданской свободы⁵¹.

В предисловии к новому изданию книги, написанном 25 лет спустя после ее первого выхода в свет, Фонер несколько иначе смотрит на ситуацию перед Гражданской войной. Он отмечает, что по существу только фермеры и предприниматели были вполне свободными. Половина рабочих на Севере работали за заработную плату, их труд был наемным. Также понятие свободы труда не применимо к свободным неграм и женщинам. Но Фонер ясно показывает, что идеология республиканцев сумела сплотить северное общество на основе широкого морального консенсуса и мобилизовать его на борьбу с рабством.

Работа Фонера «История американской свободы»⁵² продолжает его исследования по идеологии американского общества. В ней он отмечает, что «для американцев концепт свободы имел самое широкое толкование на протяжении столетий. Свобода была великой американской мечтой, все американцы считают свою страну ее родиной». Фонер начинает свое исследование с колониальных времен и рассматривает понимание свободы пуританами как добровольного подчинения Богу и властям. Он доводит свое исследование до 1990-х гг. Автор объясняет различия в толковании слова «свобода» и показывает возможности манипулирования с помощью этого понятия различными социальными группами. Он считает, что обе стороны в Гражданской войне сражались во имя свободы, которую они понимали по-разному⁵³.

Профессор Виргинского университета Майкл Холт – один из современных историков, специализирующихся на предвоенном периоде, представитель «новой политической истории»⁵⁴. В своей работе «Политический кризис 1850-х»⁵⁵ он рассматривал распад второй двухпартийной системы демократы-виги в связи с вопросом о расширении рабства на новые территории. Он считал заслугой вновь возникшей партии республиканцев, что она выступила в защиту свободы. Холт также утверждал, что эта партия не ответственна за свое сформирование на чисто секционной основе. Вступая в полемику с Э. Фонером, который рассматривал главным образом социальные и философские различия между двумя секциями, Холт акцентировал внимание на политических. Свое исследование причин «неотвратимого конфликта» он продолжает в обстоятельном труде (более 1000 страниц) под названием «Подъем и падение американских вигов: джексоновская политика и приближение Гражданской войны»⁵⁶. В ней Холт исследует, как местные кокусы (на уровне графств и штатов), партийные боссы, политики федерального уровня способствовали созданию враждующих политических фракций внутри партии задолго до 1854 г. Холт считает, что наиболее популярные политики, такие как Тэйлор или Филмор, пытались сбалансировать секционные разногласия. Распад вигов, по его мнению, приблизил войну, поскольку было нарушено политическое равновесие в стране. В своей новой работе «Судьба их страны. Политики, распространение рабства и приближение Гражданской войны» М. Холт возлагает главную ответственность за возникновение войны на недальновидных, близоруких политиков⁵⁷.

Профессор Принстонского университета, ученик известного историка Юга Ван Вудварда, Джеймс Макферсон⁵⁸ в своей книге «Боевой клич Свободы»⁵⁹, получившей в 1988 г. Пулитцеровскую премию, рассматривает Гражданскую войну как вторую американскую революцию. Причем автор анализирует экономические, социальные и политические проблемы. Главной проблемой предвоенного периода он считает негритянское рабство. Начало обострения вопроса о рабстве он связывает с результатами Мексиканской войны. В его работе анализируется политика компромиссов и ее влияние на назревание «неотвратимого конфликта». Довольно много внимания уделяется сецессии и тем дебатам, которые велись в южных штатах по вопросам отделения. Движение южан за отделение и создание независимой Конфедерации историк классифицирует как контрреволюцию. Аграрный Юг решился на «превентивную контрреволюцию» против северного радикализма. Однако, сводя все к проблеме рабства, автор не показывает, как много других экономических проблем (тарифы, «внутренние улучшения», гомстеды) вело к обострению противостояния. Он придерживается точки зрения, что передовой промышленный Север сражался в этой войне против традиционного аграрного Юга за единство страны и свободу. Он полагает также, что северяне стремились главным образом к ликвидации рабства. Это было второй целью войны, или, по словам Линкольна, «новым рождением свободы». В книге «Испытание огнем. Гражданская война и Реконструкция» Макферсон также анализирует экономические, социальные, политические и идеологические причины Гражданской войны, но его выводы повторяют предыдущие исследования⁶⁰.

Еще одна работа этого историка «Линкольн и Вторая американская революция» продолжает рассмотрение кровавого конфликта Севера и Юга, как революции, радикально изменившей страну. И это не только отмена рабства, но и превращение Союза штатов в единый и нерушимый Союз. Из рабовладельческого государства США стали свободной республикой, политический центр силы сместился с Юга на Север, было покончено с более чем 70-летним преобладанием южан в политическом руководстве страны. Экономическим последствием Гражданской войны стало то, что промышленная революция, ранее развертывающаяся главным образом на Северо-Востоке, охватила всю страну. Революция изменила социальную структуру Юга, произошло изменение статуса афро-американцев, но до полного их равноправия было еще далеко. Исходя из концепции И. Берлина о позитивной и негативной свободе, он считает, что Линкольн защищал позитивную свободу. Он ставил главной целью сохранить Союз, был, по мнению Макферсона, консервативным революционером, прагматичным политиком, умевшим различными методами добиваться поставленных целей. Макферсон характеризует Линкольна не только как политического деятеля, но и как главнокомандующего и военачальника, сумевшего привести армию северян к победе. Он считает, что 16-й президент был прекрасным оратором, умеющим найти словесную оболочку, соответствующую моменту, меткие метафоры⁶¹. Именно Линкольну революция обязана своим благополучным завершением.

Новым интересным исследованием Макферсона стала книга «За дело и друзей. Почему люди сражались в Гражданской войне», удостоенная Линкольновской премии. В этой книге историк проанализировал более 25 тысяч писем и 249 дневников более 1000 солдат. Большинство писем несут на себе отпечаток личных переживаний, одиночества и депрессии. Однако, интерпретируя их содержание, автор показывает, что заставляло солдат идти в бой. Это, по его мнению, чувство долга, религиозные убеждения, вера в свободу и справедливость, солдатское братство, поскольку рядом сражались обычно выходцы из одного графства. Автор считает, что для солдат наиболее сильными побудительными мотивами были долг и личная честь, и они были сильнее аболиционистских идей, веры в права штатов, патриотизма. Солдаты-северяне считали, что сражаются против мятежников за единство страны, против разобщения и анархии, преобладающими идеями для них были «свобода и Союз». Конфедераты верили, что борются за права и свободы Юга, за создание «свободной и независимой страны». При этом и те, и другие считали себя наследниками и продолжателями Войны за независимость. Автор подчеркивает, что особенно к концу войны у большинства солдат-северян сложилось твердое убеждение, что война не закончится, пока не будет покончено с рабством⁶². Книга написана с глубоким уважением к сражавшимся, ее основным достоинством является то, что она доносит до читателя живой голос истории без прикрас и ретуши. Автор осуждает политику реконструкции Юга, проводимую северянами, и считает, что излишне радикальные шаги Севера привели к укреплению расизма, отодвинув решение негритянской проблемы почти на 100 лет. Важным событием в американской историографии был выход в свет «Энциклопедии Гражданской войны»⁶³, содержащей более 1600 статей. Макферсон является ее главным редактором.

Крупнейшим современным исследователем проблем Гражданской войны является заслуженный профессор Гарвардского университета Дэвид Герберт Дональд, обладатель двух Пулитцеровских премий⁶⁴. Он – автор ряда биографий, прежде всего о Чарльзе Самнере⁶⁵. Особое место в его исследованиях занимает Авраам Линкольн. В 1996 г. его обстоятельная работа о 16-м президенте стала бестселлером⁶⁶. В ней он последовательно показывает развитие и эволюцию личности и взглядов Линкольна, ставшего, по его мнению, величайшим президентом Америки, избавившим страну от рабства и сохранившим Союз. При этом Дональд уделяет достаточно внимания частной жизни Линкольна, его характеру и внутреннему миру, прибегая к социологии, психоистории, культурной антропологии и фрейдизму. Он против превращения Линкольна в икону, его неумеренной идеализации, поэтому стремится показать как его сильные, так и слабые стороны, раскрыть чисто человеческие качества. Дональд с симпатией относится к своему герою, в отличие от многих современных историков, ему присуще стремление защитить Линкольна от несправедливых обвинений, снять с него бремя ответственности за начало Гражданской войны, возлагаемое на него историками-южанами.

С этой целью им был издан сборник статей «Пересматриваемый Линкольн»⁶⁷, переизданный затем трижды. В своей книге он отмечает, что количество книг, написанных о Линкольне, просто необозримо. Еще в изданной в 1939 г. Джеем Монахэном библиографии работ о нем, насчитывалось 1039 страниц. В своей работе Дональд стремится опираться на междисциплинарные методы исследования, привлекая социологию, культурную антропологию, психологию. Он стремится отделить миф от человека и показать, почему возникла линкольновская мифология.

Его новая книга «Мы – люди Линкольна. Линкольн и его друзья»⁶⁸ появилась сравнительно недавно и является дополнением к биографиям 16-го президента, написанным им ранее. В этой работе автор создает 6 портретов из ближайшего окружения Линкольна – Джошуа Спида, Уильяма Херндона, Орвилла Браунинга, Уильяма Сьюарда и секретарей президента Джона Николэя и Джона Хэя. В книге он дает отпор грязным сплетням о гомосексуализме Линкольна и другим нелицеприятным домыслам, связанным с его несчастливой семейной жизнью.

Отражение атак против Линкольна со стороны историков-ревизионистов продолжает Уильям Миллер в работе «Достоинства Линкольна»⁶⁹. В ней доказывается, что власть нисколько не испортила этого человека, и он оставался «редкой птицей» среди испорченных и безнравственных политиков.

Южное направление в американской историографии по-прежнему ведет активную защиту правоты Юга с ревизионистских позиций. Основы этой концепции были заложены еще в трудах самих участников войны на стороне Конфедерации. Это направление получило мощный импульс в трудах историков первой половины XX века, выдвинувших концепцию «бесполезной войны», считавших главными зачинщиками войны аболиционистов и Линкольна⁷⁰. Кроме того, сформировалась целая школа южных историков, поставивших своей задачей прославление Юга и защиту его особого института. После второй мировой войны линия консервативного ревизионизма южной школы была продолжена в трудах Роя Никольса⁷¹, Ван Вудварда⁷², в 1970–1980 – у Дэвида Мориса Поттера. Автор ряда монографий⁷³, Поттер полагает, что южный национализм действительно существовал к 1860 году. Именно он заставлял южан искать обоснование революционного права на сецессию. Рассматривая период от Мексиканской войны до падения форта Самтер, он пытается найти собственное объяснение причин Гражданской войны в рамках политической истории. Работа написана в традиционном ключе, в ней нет ни женской, ни афро-американской истории. Поттер подчеркивает, что рабство было главной проблемой, приведшей нацию к войне. Восстания Н. Тернера и Д. Брауна он рассматривает не изолированно, а в контексте с другими событиями, а также анализирует, какое влияние они оказали на умы современников. «Историки обычно пишут о прошлых событиях, как если бы каждое из них происходило изолированно от других, помещая их, в отдельные не связанные друг с другом главы»⁷⁴. Рейд Д. Брауна он оценивает как бесполезное выступление, имеющее налет театральщины. Поттер реабилитирует президента Д. Бьюкенена, изображая его как человека, стремившегося к примирению двух секций и озабоченного поисками нового компромисса. Он характеризует аболиционистов и республиканцев как лицемеров, которые манипулировали своими предвыборными обещаниями, чтобы победить нативистов и «ничего не знающих» на выборах. Он изображает Линкольна как заурядного политика, не способного справиться с ситуацией.

Ученик Д. Поттера Дон Ференбахер – один из современных историков, продолжающих отстаивать правоту Юга. Но при этом он стремится к определенной объективности. Работы Дона Ференбахера особенно важны для тех, кто изучает предысторию Гражданской войны. Еще в 1961 г. в книге «Прелюдия к славе Линкольна в 1850-е гг.»⁷⁵ он убедительно доказывал, что Линкольн не был «темной лошадкой» при выдвижении в президенты в 1860 г. Он был видным республиканским политиком уже в 1856 г., вторым кандидатом на выдвижение в вице-президенты. Его знаменитые дебаты с Ст. Дугласом превратили его в общенационального политика.

Продолжая свои исследования предвоенного периода, Ференбахер написал обстоятельное исследование о деле Дреда Скотта⁷⁶, которое означало ликвидацию Миссурийского компромисса и приблизило войну. В нем он останавливается на политических, юридических и конституционных аспектах проблемы. Ференбахер детально рассматривае