Кант Иммануил (Kant, Immanuel) (1724–1804), выдающийся немецкий философ. Родился 22 апреля 1724 в Кёнигсберге (Восточная Пруссия), где прожил всю жизнь. Политико-юридические взгляды Канта содержатся преимущественно в трудах «Идеи всеобщей истории с космополитической точки зрения», «К вечному миру», «Метафизические начала учения о праве» «Метафизика нравов».
Кантовская философия права, которая излагается в первой части Метафизики нравов, вырастает из этики. И право, и мораль имеют дело с правильным и неправильным. Однако морально правильное, с точки зрения Канта, – это проблема мотивов, юридическая же правильность должна относиться лишь ко внешней стороне поступков. «Всякое действие, – говорит Кант, – правильно, которое в себе самом, или в максиме, на основании которой оно совершается, таково, что может сосуществовать со свободой воли каждого и всех, согласно всеобщему закону». Это фундаментальное требование показывает, что кантовский подход опирается как на традицию «естественного права» в юридической и политической теории, так и на индивидуализм, характерный для Просвещения. Свободу индивида, коль скоро она может сосуществовать с такой же свободой всех, Кант рассматривает как прирожденное право человека. Все люди равны перед законом, и каждый имеет право не быть обязанным делать что-либо, кроме того, что он может вменить в обязанность другим. В «естественном состоянии» индивид также имеет право претендовать на обладание тем, на что еще никто не претендовал, тем, на что он распространил свою волю. Однако, поскольку вышеупомянутые права являются общими для всех людей и, в отсутствие принятого закона, никто не связан обязательством воздерживаться от посягательства на чужое, если нет гарантий неприкосновенности своего, такое естественное право на вещи носит лишь предварительный характер, пока оно не будет подтверждено законом организованного общества – государства. Кант рассматривает образование государства в качестве веления самого практического разума, поскольку любое справедливое регулирование отношений «мое -твое» предполагает гражданское единство государства и провозглашенный им закон.
Осуществление права требует того, чтобы оно было общеобязательным. Но каким образом достигается эта всеобщая обязательность права? Через наделение его принудительной силой. Иначе нельзя заставить людей соблюдать правовые нормы, нельзя воспрепятствовать нарушению и восстанавливать нарушенное. Если право не снабдить принудительной силой, оно окажется не в состоянии выполнять уготованную ему и обществе роль. Сообщить праву столь нужное ему свойство способно лишь государство – исконный и первичный носитель принуждения. Однако необходимость государства (объединения «множества людей, подчиненных правовым законам») Кант связывает отнюдь не с практическими, чувственно осязаемыми индивидуальными, групповыми и общими потребностями членов общества, а с категориями, которые всецело принадлежат рассудочному, умопостигаемому миру. Отсюда ясно, почему на государстве по Канту нет бремени забот о материальной обеспеченности граждан, об удовлетворении их социальных и культурных нужд, об их труде, здоровье, просвещении и т.д. Благо государства составляет, по Канту, вовсе не решение названных им задач. Под этим благом «не следует понимать благо граждан и их счастье, ибо счастье может быть скорее и лучше достигнуто в естественном состоянии или при деспотическом правительстве. Под благом государства следует понимать состояние наибольшей согласованности конституции с принципами права, к чему нас обязывает стремиться разум при помощи категорического императива».
Вопрос о происхождении государства Канта трактуется почти по Руссо, замечая при этом, что его изыскания рациональны, априорны и что он имеет в виду не какое-либо определенное государство, а государство идеальное, каким оно должно быть согласно чистым принципам права. Отправной пункт кантовского анализа – гипотеза естественного состояния, лишенного всякой гарантии законности. Нравственный долг, чувство уважения в естественному праву побуждает людей оставить это первоначальное состояние и перейти к жизни в гражданском обществе. Переход к последнему не носит характера случайности. Акт, посредством которого изолированные индивиды образуют народ и государство, есть договор. Согласно общественному договору, заключаемому в целях взаимной выгоды и в соответствии с категорическим (моральным) императивом, все отдельные лица, составляющие народ, отказываются от своей внешней свободы, чтобы тотчас же снова обрести ее, однако уже в качестве членов государства. индивиды же жертвуют частью принадлежащей им свободы во имя более надежного пользования остальной ее частью. Просто люди отказываются от свободы необузданной и беспорядочной, дабы найти подлинную свободу во всем ее объеме в правовом состоянии.
Кантовское толкование природы этого договора тесно сопряжено с идеями автономии воли, об индивидах как моральных субъектах и т.п. Первое же главное условие заключаемого договора – обязательство любой создаваемой организации внешнего принуждения (монархической ли государственности, политически объединившегося ли народа) признавать в каждом индивиде лицо, которое без всякого принуждения осознает долг «не делать другого средством для достижения своих целей» и свободно данный долг исполнить. «Общественный договор», по Канту, заключают между собой морально развитые люди. Поэтому государственной власти запрещается обращаться с ними как с существами, которые не ведают морального закона и не могут сами (якобы по причине нравственной неразвитости) выбрать правильную линию поведения. Кант резко возражает против малейшего уподобления власти государства родительской опеке над детьми. «…Правление отеческое, при котором подданные, как несовершеннолетние, не в состоянии различить, что для них действительно полезно или вредно … такое правление есть величайший деспотизм..».
Центральным институтом публичного права в государстве является прерогатива народа требовать своего участия в установлении правопорядка путем принятия конституции, выражающей его волю. По существу, это прогрессивная демократическая идея народного суверенитета. Верховенство народа, обуславливает свободу, равенство и независимость всех граждан в государстве – организации совокупного множества лиц, связанных правовыми законами хотя Кант и выдвинул положение о суверенитете народа, он очень опасался того, как бы из этого положения не были сделаны радикальные практические выводы. Посему накладывает вето на право народа обсуждать вопрос о происхождении власти. «'Каково бы ни было происхождение верховной власти, предшествовал ли ей договор и подчинении или же власть явилась сначала, а затем уже установился закон, - для народа, который находится под владычеством гражданского закона, все это бесцельные и угрожающие опасностью государству рассуждения. Закон, который столь священ, что было бы преступлением хотя бы на мгновение подвергать его сомнению, представляется как бы исходящим не от людей, а от высшего законодателя. Таково именно значение положения: «Всякая власть происходит от Бога». Оно выражает не историческую основу государственного устройства, а идею или практический принцип разума, который гласит: «Существующей законодательной власти следует повиноваться, каково бы ни было ее происхождение».
В кантовском понимании государь, правитель, регент по отношению к подданным получает только права, но отнюдь не обязанности. Кант оспаривает право народа наказывать главу государства, если даже тот нарушает свой долг перед страной. Философом категорически осуждается право восстания и допускается только легальное и в некотором роде пассивное сопротивление существующей власти. Кант считал, что индивид может не чувствовать себя внутренне связанным с государственной властью, не ощущать своего долга перед нею, но внешним образом, формально он всегда обязан выполнять ее законы и предписания. Таким образом, Кант оправдывает политическое неповиновение особого рода. Явно и публично оно не дискредитирует государство, ни в коей мере не ориентировано на ниспровержение существующего строя. Подобного рода неповиновение выступает, если следовать ходу мыслей Канта, формой борьбы за право – в отличие от прямых революционных действий, которые по сути своей являются открытой борьбой за власть.
Общепринятой классификации государственных форм с точки зрения их устройства Кант не придавал особого значения, различая (по числу законодательствующих лиц) три вида: автократию (или абсолютизм), аристократию и демократию. Он полагал, что центр тяжести проблемы устройства государства лежит непосредственно в способах, методах управления народом. С этой позиции он разграничивает республиканскую и деспотическую формы управления. Первая основана на отделении исполнительной власти от законодательной, вторая – на их слиянии. Кант считал наиболее приемлемым, реально достижимым строем государства конституционную монархию.
Выдвижение и защита Кантом тезиса о том, что благо и назначение государства – в совершенном праве, в максимальном соответствии устройства и режима государства принципам права, дали основание считать Канта одним из главных создателей концепции «правового государства». Кант многократно подчеркивал насущную необходимость для государства опираться на право, ориентироваться в своей деятельности на него, согласовывать с ним свои акции. Отступление от этого положения может стоить государству чрезвычайно дорого. Государство, которое уклоняется от соблюдения прав и свобод, не обеспечивает охраны позитивных законов, рискует потерять доверие и уважение своих граждан. Люди будут сознательно занимать позицию отчужденности от такого государства.
Вопрос 4. Петражицкий Л.И. Содержание, природа, понятие, виды права.
Петражицкий, Лев Иосифивич (1867–1931), русский правовед, социолог, философ. Родился 13 (25) апреля 1867 в Коллонтаево Витебской губернии. Окончил юридический факультет Киевского университета, учился в Берлинском университете. После защиты диссертации (1897) занимал кафедру философии права в Петербургском университете. Был одним из руководителей кадетской партии, депутатом 1-й Государственной думы. После октябрьского переворота эмигрировал в Польшу, до конца жизни возглавлял кафедру социологии Варшавского университета. В гносеологическом и методологическом отношении он следовал началам позитивной философии, но при этом проявил большую самостоятельность и оригинальность в освещении правовых явлений и самой природы права.
Идеи Петражицкого оказали в 1920–1930-е годы определенное влияние на юридическую и социологическую мысль Европы и США. Это относится, в частности, к его теории «эмоциональной психологии», согласно которой общественная жизнь и юридические отношения определяются, в конечном счете, разнообразными типами эмоций. Последние имеют как физиологическую природу, так и собственно социальную (особенности индивидуальной и массовой психологии). К социальной области относятся, по Петражицкому, «этические эмоции», которые в свою очередь подразделяются им на моральные и правовые. Психологическое истолкование получает и само право: речь в буквальном смысле идет о правосознании,т.к. существование правовых норм и отношений зависит от особого «правового» состояния психики индивида. Человек и общество либо принимают («переживают») правовые требования, либо нет. Соответственно, если нет живого, психического носителя правовых идей, то нет и права. Ситуация в правовом отношении признается «нормальной», если «официальное право» (позитивное) функционирует в обществе в динамическом взаимодействии с правом неофициальным – «интуитивным» (автономным). Однако в историческом плане такого рода «нормальность» всегда имеет относительный характер: фактически любое «официальное право» рано или поздно перестает восприниматься на личностном (автономном) уровне, что неизбежно перерастает в конфликт между личностью и традицией. Конфликт может привести к разрушению не только правовой системы, но и государства в целом. Подобной развязки можно избежать, если действующий правовой комплекс окажется способным реагировать на изменения в правовой психологии, определенным образом адаптироваться к ним.
Таким образом, право определяется и исследуется Петражицким как явление нашей индивидуальной психики. Петражицкий признает различия между правом и нравственностью, главное различие между ними он видит и воспринимает как различие между чисто императивным характером нравственных импульсов и императивно-атрибутивным характером права. «Императивность» в данном случае предстает в толковании Петражицкого индивидуально-личностным сознанием долга, обязанности, в то время как «атрибутивность» - это сознание «своего права», выступающее вовне как притязание. Для нравственности важен императив и момент добровольности в исполнении обязанностей, тогда как для права основное сосредоточено в моменте атрибутивности, т.е. в непременном исполнении обязанности и в связанном с этим удовлетворением. Если в нравственном общении психика участников довольно мирно реагирует на неисполнение обязанностей, то в правовом общении неисполнение обязанностей вызывает гнев, влечет оправданные требования принудительного исполнения.
Одним из важных выводов Петражицкого стало положение о том, что с точки зрения социальных целепологаний и достижения твердого порядка роль права в общественной жизни важнее роли нравственности, поскольку пассивная этическая мотивация в этом плане явно уступает активной этической мотивации (сознанию правомочности); в этом отношении «та и другая ветвь человеческой этики» исполняют не просто различные функции, они различны и в силе мотивации, во влиянии на поведение. Правовой психике, сообразно ее природе, свойственно двухстороннее мотивационное действие – «наряду с пассивною этическою мотивациею (сознание долга) имеет место активная (сознание управомоченности), так что получается соответственно координированное индивидуально и массовое поведение. При этом пассивно-правовая мотивация… оказывает более решительное и неуклонное влияние на поведение».
На стороне правового актива («особенное и заслуживающее похвалы поведение») имеется не только поощрительно-санкционирующая мотивация в пользу осуществления права, но также стремление «добиваться причитающегося». Последнее осуществляется вне зависимости от усмотрения и воли обязанных – оно сопровождается требованием, домогательством, тенденцией заставлять обязанных подчиняться с помощью разных средств, в том числе насильственных, и кроме того – «тенденцией злостных, мстительных и вообще репрессивных реакций по адресу нарушителей». Все это оказывает добавочное мотивационное поведение. «Вообще, указанные две тенденции, влияющие на поведение обеих сторон в пользу неуклонного осуществления требований права, придают упомянутой выше социальной координации поведения особенно крепкий, правильный и прочный характер».
В итоге действия указанных законов-тенденций правовой психики и ее развития получается прочная скоординированная система вызываемого правом социального поведения, прочный и точно определенный порядок. Недаром в психике публики и юристов имеется прочная ассоциация двух идей – «права» и «порядка», так что вместо слова «право» весьма часто применяют выражение «правопорядок». Для такой ассоциации существует и «научно-причинное объяснение».
В своем воздействии на социальное поведение особо заметными делаются такие специальные функции права, которые Петражицкий именует «распределительную» и «организационною». Так, в частности, дистрибутивная (распределительная) функция в области народного хозяйства может отличаться от функции распределения частей плодородной почвы, средств и орудий производства, предметов потребления, вообще хозяйственных благ между индивидами и группами. Основной тип и главный базис распределения хозяйственных благ, а вместе с тем и основной базис экономической и социальной жизни вообще представляет явление собственности (в частнохозяйственном укладе, в условиях «капиталистического» социального строя – индивидуальной собственности, в условиях другого коллективистского строя –коллективной).
К числу несомненных заслуг создателя психологической теории права теории права относят обычно решительное и безусловное освобождение теории права от узкого юридического догматизма. В этом вопросе Петражицкий создал своеобразное учение о многообразии нормативных фактов и видов положительного права. Отказавшись от сложившихся вариантов догматического истолкования источников права и стремясь охватить все известные факты из истории права о современного его состояния, Петражицкий насчитал целых 15 видов положительного права, неизвестных, по его оценке, современной науке или же не признаваемых ею.
Среди них он помимо официального права (законодательства) различает книжное право, для которого нормативным фактом служит авторитет книги, преимущественно юридического содержания (имеются в виду священные книги, сборники обычного права, научные трактаты и Свод законов Юстиниана); далее следует «право принятых в науке мнений», «право учений отдельных юристов или группы их», 'право юридической экспертизы» (сюда же отнесено «право изречений религиозно-этических авторитетов» основателей религий, пророков, апостолов, святых, отцов Церкви и т.д.» и «право религиозно-авторитетных примеров, образцов поведения». Своеобразное семейство образуется из «договорного права», «права односторонних обещаний» (например, государственных органов и частных лиц), «программного права» (программное заявление органов государственной власти), «признанного права» (признание известных прав и обязанностей одной из сторон юридического отношения). «Прецедентное прав» усматривается в деятельности государственных учреждений и в международном праве. Различается также «общенародное права, как везде существующее право», (информативным фактом для него служат ссылки на то, что «так принято во всем мире», «у всех народов»). Отсюда становится понятным соседствующее с прецедентым и общенародным «право юридических поговорок и пословиц».