Асоциальное поведение
3.Социальные институты
4. Проблема самоактуализации личности
5. Институциональный подход
6. Социализация индивида
7. Концепции отклоняющегося поведения
Заключение
Введение.
В общепринятой классификации наук психологическая наука относится к общественным наукам. Это означает, что важнейшей задачей психологических исследований выступает именно социальная задача изучения внешних и внутренних факторов становления индивидуальной психики с тем, чтобы предложить эффективные средства профилактики девиантного поведения, которое для человека как социального существа всегда является поведением асоциальным, составляющим определенную угрозу обществу. Асоциальное поведение - это весьма широкий спектр индивидуальных психических отклонений, включающих и криминальное сознание, и проявления разного рода мизантропии (например, расизма), и чрезмерную социальную пассивность (страх перед обществом или отвращение к социальной жизни), как и чрезмерную социальную агрессивность (например, у психически ущербных людей, изживающих свои комплексы безудержным стремлением к власти и очень часто ценой страданий целых народов в результате развязывания такими людьми гражданских, межнациональных, межэтнических и даже мировых войн).
Сам термин «асоциальное поведение» указывает на то, что человек с таким поведением составляет проблему не только для себя, но прежде всего для общества, и, следовательно, наука, занимающаяся асоциальным поведением, действительно обязана рассматривать асоциальное сознание скорее как общественный, социально-психологический, нежели индивидуально-психологический феномен. На наш взгляд, в основу разграничения между социально позитивным (укрепляющим общество) и асоциальным поведением может быть положена идея, согласно которой социально позитивное поведение руководствуется устойчивым стремлением индивида к самореализации и постоянному самосовершенствованию в профессионально-трудовой сфере любого профиля. Главное, что наличие данной доминанты толкает индивида к знаниям, а истинно просвещенный человек во многом гарантирован от асоциальных проявлений.
Асоциальное поведение
Термин, вынесенный в заголовок, является довольно распространенным, употребляемым как специалистами, сталкивающимися с таким поведением по роду своей работы, так и обычными людьми. Однако ни в одном из словарей – психологическом, социологическом, философском, этическом – его нет, причем это относится ко всем советско-российским изданиям XX в. Парадокс! Но такое бывает, когда слово кажется настолько понятным и однозначным, что никто не затрудняется уточнением его дефиниции… Попробуем разобраться с этим загадочно-мистическим понятием.
Поведение человека в широком смысле – это его образ жизни и действий, то, как он себя ведет по отношению к обществу, идеям, другим людям, к внешнему и внутреннему миру, к себе, рассматриваемые со стороны их регуляции общественными нормами нравственности, эстетики и права. Аксиоматично считается, что все наше поведение социально обусловлено и поэтому, естественно, все оно социально, но может быть и асоциальным.
Асоциальное (от греч. «а» – отрицательная частица) – характеристика личности или группы, своим поведением противоречащей общепринятым нормам. Отсюда асоциальное поведение – поведение, нарушающее социальные нормы (уголовные, административные, семейные) и противоречащее правилам человеческого общежития, деятельности, обычаям, традициям отдельных лиц и общества в целом. Получается, что речь идет о нарушении правовых и нравственных норм, но ловушка заключается в том, что правовые нормы, даже если они и нарушаются, всегда четко прописаны и в каждом государстве существует единая система правовых норм. Нравственные нормы не писаны, а подразумеваются, они закреплены в традициях, обычаях, религии. То есть существует веер представлений о нравственных нормах, и их может быть столько, сколько носителей этих представлений. Похоже обстоит дело и с понятиями мораль – нравственность и асоциальное поведение. Все их знают, употребляют, но четкой разницы между ними невозможно найти ни в одной работе по этике, не говоря уже о том, что сами эти понятия также не имеют ясных определений. Мораль – это некое совмещение «Я» и «Ты», возможность диалога, единства. Общество обособляет, а мораль выступает своеобразной компенсацией за отчуждение. Это ценность, которая для каждого из нас имеет свою важность. К примеру, гедонистическая мораль, где основной принцип – наслаждение, эгоизм, не является социальной. Почему? Человек озабочен только собой и стремится получить максимум положительных эмоций и минимум отрицательных. Звучит заманчиво. А почему мы должны стремиться к отрицательным эмоциям? Подвох в том, что здесь имеет место озабоченность только собой, а интересы другого просто не принимаются в расчет. Отсюда базовое противоречие. Внутри своей морали человек сохраняет идеалы и ценности, а мораль выступает способом или формой их реализации. При взаимодействии с другими людьми, чьи интересы он вольно или невольно игнорирует, его поведение будет восприниматься как асоциальное.
Если рассмотреть в исторической перспективе представления о правилах человеческого поведения, то древнегреческие воззрения, которые очень стали популярны и в наше время, объясняли обусловленность норм человеческого общения общемировыми, космическими процессами и порядками. Аристотель считал позитивным поведение, устанавливающее порядок, а негативным – нарушающее, при этом основным понятием для него являлась дихотомия «справедливое-несправедливое». И асоциальное поведение для него выступало как несправедливое. В дальнейшем представления о правильном и неправильном в человеческих отношениях и поступках сопровождались формализацией неких рациональных правил, но изначально речь шла о социальной регуляции поведения, осуществляемой с помощью этих правил.
Можно посмотреть на асоциальное поведение с точки зрения адаптации – дезадаптации. Тогда социальное поведение будем расценивать как адаптивное, а асоциальное как дезадаптивное. Но поможет ли это? Ведь общеизвестно, что именно неадаптивное поведение вело к прогрессу человечества. Так, ритуальные захоронения, наскальная живопись не имели никакой утилитарной, приспособительной цели. Отсюда совершенно очевидно, что дезадаптация может быть и со знаком плюс. Конечно, асоциальное поведение – это дезадаптивное поведение, но, к сожалению, кроме очевидной констатации, нам это ничего не дает в силу размытости понятия «дезадаптация», усугубляющей неясность исходного термина.
Ближе всего к понятию «асоциальное поведение» находится термин «отклоняющееся», т. е. ненормативное поведение, которое отклоняется от социальной нормы. Отклонение от нормы называется асоциальным прежде всего потому, что социальной является сама норма.
Известный юрист В. Н. Кудрявцев понятие «социально-негативное поведение» употребляет как аналог термина «асоциальное поведение», которое представляет собой относительно распространенное явление; поэтому оно предполагает, как правило, разработку и осуществление организованных форм борьбы с ним. Такое поведение «приносит вред всему народу, отрицательно влияет на развитие личности, препятствует поступательному движению общества». В юридической литературе подчеркивается, что четкое разделение различных видов социальных отклонений не всегда возможно, например, одно и то же поведение может включать нарушение административных, моральных и эстетических норм. На уровне личности социально-негативное поведение проявляется в преступлениях, правонарушениях, аморальных проступках, нарушениях правил человеческого общежития.
Близок к асоциальному поведению и термин «криминальное», или «преступное», поведение, но по объему криминальное, или уголовное, поведение значительно реже, чем асоциальное, которое включает и иные формы правонарушений, и аморальное поведение.
Асоциальное поведение рассматривается и как разновидность агрессивного поведения. Агрессивное поведение – это проявление агрессивности, выражающееся в деструктивных действиях, целью которых является нанесение вреда. У разных людей она выражается по-разному: физически или вербально, активно или пассивно, прямо или косвенно, но реальность такова, что не существует людей, у которых бы она полностью отсутствовала. Люди отличаются только объемом и удельным весом агрессивных паттернов в своем поведенческом репертуаре. Многочисленные теории агрессии выявляют и объясняют истоки человеческой агрессивности, ее механизмы, но ни одна из них не говорит о том, что возможно ее полное отсутствие, хотя предлагаются всевозможные способы ее контроля и коррекции. Гуманистические психологи прямо высказываются об агрессии как о форме естественной энергии, вспоминая энергию ветра, солнца, воды, которая может убить или помочь. Человек может подавлять энергию агрессии, и тогда это чревато болезнями. Другой вариант – когда волна энергии вырывается наружу в форме слов и дел, иногда конструктивных, иногда нет. Нет общего правила для выражения агрессии. Вопрос ставится о ее трансформации, об изменении мишени и формы проявления. То есть агрессивное поведение может быть деструктивным и конструктивным или креативным. Один из основателей американского крыла экзистенциальной психотерапии Ролло Мей связывает агрессию с проявлением силы, причем у каждого человека в потенциале наличествуют пять уровней силы. Первый уровень – сила жить, она проявляется в том, как ребенок плачет, добиваясь того, что он хочет, из чего он черпает свою силу и как ее реализует. Если действия ребенка не вызывают отклика окружающих, то он не развивается, и крайним проявлением такого бессилия является смерть. Сила жить – это не добро или зло, она первична по отношению к ним. И она должна проявляться в течение жизни, в противном случае человека ждут психозы, неврозы или насилие. Второй уровень – это самоутверждение. Мы не только живем, но и нуждаемся в утверждении своего бытия, отстаивая свою значимость и обретая тем самым самоуважение. Третий уровень силы – отстаивание своего «Я». Эта форма поведения характеризуется большей силой и направленностью вовне, чем самоутверждение. В нас заложена реакция на нападение, и мы готовы на него реагировать. Человек отстаивает свои и чужие интересы, причем зачастую чужие с большей энергией, чем свои, но это тоже форма отстаивания своего «Я», так как отстаивает эти интересы он. Четвертый уровень силы – агрессия, которая появляется тогда, когда нет возможности отстаивать свое «Я». И здесь человек внедряется в чужое пространство, частично забирая его себе. Если нас лишить возможности выплеснуть агрессивные тенденции в течение какого-то времени, то это выльется в депрессию, невроз, психоз или насилие. Пятый уровень силы – насилие, оно происходит тогда, когда все остальные способы отстаивания своей силы блокированы. Таким образом, у каждого из нас есть негативная сторона, которая вносит свой вклад в потенциал добра и зла, и без которой мы не можем жить. Важным, хотя не простым для осознания, является принятие того факта, что значительная часть наших успехов связана с противоречиями, порождаемыми негативными моментами. Жизнь, считает Р. Мей, это достижение добра не в стороне от зла, а вопреки ему.
Отсюда понятно, что агрессивное поведение – понятие значительно более широкое, чем асоциальное поведение; с другой стороны, они могут пересекаться. За 20 лет существования на факультете психологии специализации юридическая психология был получен солидный массив данных по особенностям агрессии лиц как с социальным, так и асоциальным поведением. Так, в дипломном исследовании Э. П. Булатчик сравнивались особенности агрессивности у лиц с разными видами асоциального поведения, а именно: лиц, совершивших кражи и убийства. Оказалось, что у убийц уровень агрессии значительно выше, особенно агрессии директивного типа, которая проявляется в установке превосходства над другими людьми в ожидании того, что остальные будут вести себя в соответствии с их интересами. При этом у убийц полностью отсутствует потребность считаться с другими людьми, принимать их в расчет. Сходные результаты оказались и при сравнении несовершеннолетних с теми же видами асоциального поведения. Когда исследовался такой вид асоциального поведения, как проституция (дипломная работа И. Волковой, 1994 г.), то оказалось, что по уровневым показателям агрессии различия между студентками и представительницами одной из древнейших профессий, обнаружились именно в агрессии по директивному типу, причем у студенток директивность значительно выше. Таким образом, нельзя ставить знак равенства между выраженностью агрессии по директивному типу и асоциальным поведением. Тем более что исследования, проведенные среди учителей и воспитателей детских садов, чье поведение абсолютно социально, показывают, что у них эти показатели значительно выше.
Зачастую уровень агрессии лиц с асоциальным поведением выше, чем с социальным, но выявилась также, что «удельный вес» агрессии в поведенческом репертуаре имеет значительно большее значение, чем абсолютные показатели агрессии. Школьники обычных и элитарных школ, студенты различных вузов, в том числе Санкт-Петербургского института богословия, учителя, врачи, воспитатели детских садов, банковские служащие, юристы, психологи – все имеют некий уровень агрессии. У кого-то он выше, у кого ниже, но таких испытуемых, у которых показатели агрессии полностью отсутствуют, не было! И конечно, как правило, разница между лицами с асоциальным и социальным поведением заключалась не в уровневых показателях агрессии, а в ее весе, в объеме и месте, которое она занимает среди других поведенческих паттернов.
Ряд исследований лиц с асоциальным поведением показал, что существует взаимосвязь между таким поведением и импульсивностью. Под импульсивностью понимается поведение без предварительного обдумывания его последствий. Еще в 1934 г. Д.Гилфордом в рамках факторного подхода к изучению личности был впервые выделен фактор импульсивности. Позднее Г. Айзенком на большой выборке испытуемых было предпринято специальное исследование факторной структуры импульсивности. Соотнесение импульсивности с основными личностными факторами выявило, что фактор импульсивности положительно кореллировал с такими факторами, как психопатия и нейротизм, и оказался слабо связан с фактором экстраверсии. Эти данные позволили Г. Айзенку рассматривать фактор импульсивности как несущий высокий психопатологический тон, который может обусловливать возникновение асоциального поведения. Вывод Г. Айзенка получил подтверждение в ряде работ других исследователей, которые отмечали, что выраженная импульсивность тесно коррелировала с различной патопсихологической симптоматикой (гиперкинез и др.), а также со склонностью к асоциальному поведению независимо от возраста. Так, в 1987 г. в США С. Хормутом было проведено исследование, в ходе которого изучались 120 преступников (совершивших преступления разной тяжести), 90 солдат и 30 рабочих. Исследование было направлено на изучение влияния асоциального поведения, на контроль импульсивных тенденций и на личность в целом. Результаты показали, что преступники по сравнению с солдатами и рабочими проявляют меньший контроль импульсивных тенденций, более агрессивны, склонны к депрессии и возникновению неврозов, более открыты и эмоционально нестабильны.
Однако не только зарубежными, но и некоторыми нашими исследователями было отмечено, что для совершавших асоциальные действия характерна импульсивность. Так, проведенное В. П. Голубевым и Ю. Н. Кудряковым исследование лиц, совершавших грабежи и разбои, показало, что им свойственны: импульсивность, застревание аффекта (ригидность), склонность к подозрительности, злопамятность, отчужденность, уход в себя, стремление к сохранению дистанции между собой и окружающим миром.
Исследования, проведенные среди преступников (убийц, осужденных за корыстно-насильственные преступления, расхитителей, воров), проведенные Ю. М. Антоняном и др., показали, что ведущими личностными особенностями большинства из них являются импульсивность, высокая агрессивность, асоциальность, гиперчувствительность к межличностными отношениям, отчужденность и дезадаптация. Самая высокая импульсивность при низком самоконтроле наблюдалась у осужденных за корыстно-насильственные преступления.
Одно из последних исследований импульсивности и асоциального поведения было проведено в рамках дипломной работы И. Ю. Васильевой (2001 г.). Исследовались подростки с асоциальным поведением (мелкое хулиганство, уход из дома, склонность к алкоголизму) в возрасте 15 лет в количестве 60 человек, равно разделенные по половому признаку. В результате оказалось, что у обследуемых не существует значимых половых различий по уровню импульсивности. Исследование также показало, что импульсивность подростков с асоциальным поведением взаимосвязана с такими особенностями личности, как агрессия, директивность, тревожность, эгоцентризм, высокий уровень напряжения, страха, склонность к открытому агрессивному поведению, враждебность, высокая самооценка, высокий энергетический уровень.
Социальные институты
Психологи утверждают, что неудача человека позитивно реализовать себя социально - в профессии - может не только привести к подрыву у него социально позитивной установки, но даже и создать демографическую проблему - по «закону духовно-демографической детерминации». Согласно этому закону, общество в целом подвержено таким же психологическим стрессам, какие может испытывать отдельный человек в соответствующих жизненных обстоятельствах, и такой общественный стресс (например, в условиях переходного общества) приводит к резкому росту самоубийств, соматических и психических заболеваний, техногенных катастроф, общей смертности, распаду семьи, формируя угрожающую демографическую тенденцию.3. Фрейд считал социально позитивное поведение и психологическое благополучие личности надежными показателями друг друга. По 3. Фрейду, как только в личности начинает распоряжаться бессознательная сфера («Оно») - показатель психического нездоровья, личность утрачивает социально позитивную установку, и, наоборот, ведя полноценную социальную жизнь, реализуя себя в профессии, человек с помощью этой доминанты («сверх-Я») способен противостоять своему погружению в асоциальную сферу «Оно».
На взаимную обусловленность психологического благополучия личности и ее социально позитивного поведения указывают и современные исследователи, утверждающие: личность реализует себя в социально позитивном поведении в той мере, в какой она готова себя так реализовать - должна ставиться соответствующая цель. У личности должна быть готовность к социально позитивному поведению, а это психологическое состояние, свидетельствующее о психическом здоровье личности, не возникает само собой, оно воспитывается - прежде всего (если не исключительно) в семье. Семья - один из опорных институтов общества, и в целом общество функционирует и развивается как система институтов, выполняющих не просто упорядочивающую социальную жизнь, но и важнейшую психологическую функцию, поскольку люди, создавая институты именно как правила человеческого поведения, рассматривают эти правила социальной жизни с моральной стороны - как должное, норму, позитивное, правильное, как то, что противоположно ненормальному, неправильному, нежелательному.
Отсюда - значение институтов в целом, и, прежде всего института семьи, в формировании у людей поведенческих установок. Общее требование к институтам как должному, норме, позитивному, правильному состоит в том, что они обязаны закреплять в отношениях между людьми «золотое правило морали» - взаимное уважение прав суверенной личности. Если же в институтах общества, в том числе институте семьи (при том, что институт семьи всегда в определенной мере автономен относительно других институтов общества), закреплен тоталитарный принцип отношений власти/подчинения - разделения на управляющих и управляемых, на «субъектов» и «объекты», - такое общество таит опасность анархического бунта «объектов», который сдерживается исключительно насилием со стороны «субъектов», власти. Общество с подобным, на институциональном уровне, дефицитом социально позитивных поведенческих установок нестабильно в принципе, и оно удерживается от массового бунта асоциальности только благодаря институту семьи, который является «частным сектором» в системе общественных отношений и который поэтому воспроизводит нормальный статистический разброс поведенческих установок - асоциальных и социально позитивных.
Показательно, что в современных социально-психологических исследованиях все более популярной становится методология так называемого «нового институционализма», подчеркивающая решающую роль институтов в обеспечении жизнедеятельности общественного организма - именно через механизм институционального регулирования поведения людей. Институциональный подход к анализу асоциального поведения позволяет выделить такой существенный фактор роста асоциальных проявлений, как переходное состояние общества. Это состояние характеризуется ситуацией, когда старого институционального каркаса общества уже нет, а новый каркас еще не завершен и не устоялся, а в результате люди испытывают психологический дискомфорт из-за социальной нестабильности, неустроенности, неопределенности ценностных ориентиров. Исследователи формулируют даже закон возрастания вероятности «бунта асоциальности» в переходном (реформируемом) обществе, гласящий, что «постепенное движение в переходном обществе к лучшему состоянию сразу же приводит к ухудшению, и при этом максимум сопротивления реформам достигается раньше, чем наступает самое плохое состояние, через которое нужно пройти для достижения лучшего состояния».
Главное же - этот закон предполагает определенные выводы из него, которые обязаны сделать реформаторы.
Проблема самоактуализации личности
Проблема самоактуализации личности - очень старая проблема свободы в человеческом обществе, практическое решение которой на протяжении уже тысячелетий сопровождает философский спор о соотношении в человеке свободы и детерминизма. В пользу того, что наиболее существенной психологической характеристикой человеческой природы является именно свобода, свидетельствует статистический (а не жестко детерминистский) характер социальных систем. Согласно теории систем, общество представляет собой весьма сложную статистическую систему, а все статистические системы, в том числе в неживой природе, функционируют на фундаментальном условии «индивидуальной свободы». Поэтому институты общества обязаны воспроизводить это фундаментальное условие выживаемости и прочности статистической системы, иначе обществу как статистической системе грозит коллапс.
Еще античные мыслители (в частности Сократ) заложили традицию признания свободы личности основополагающей социальной ценностью и показателем психологического здоровья общества. Современные же исследователи подтверждают: «Чем здоровее душевно становится человек, тем свободнее он или она творят себя из жизненного материала и тем больший потенциал приобретает в них свобода». Аналогичная традиция представлена и в отечественной психологической науке, где в отношении человека еще в ранние советские времена специально разрабатывались такие категории свободы, как «индивид», «личность», «субъект жизни», «субъект деятельности». Акцент делался именно на «субъектной» концепции человека - как свободного (лично ответственного, творческого) деятеля. Особо подчеркивалось, что человек, являясь прежде всего «деятелем», - тем не менее, не просто «деятель» (таким, и весьма эффективным, может быть и робот), но деятель творческий и свободный («самодеятель»)
В отечественной психологической науке еще в 1922 году (С.Л. Рубинштейном) была разработана категория «субъект жизни» с тем, чтобы подтвердить естественное право личности на самоопределение - планирование, организацию и регулирование собственной жизни. Причем категория «субъект жизни» понималась в фундаментальном смысле способности человеческого сознания быть не просто вместилищем знания, но отношением - занимать определенную позицию, без которой нет личности. Данная традиция получила новую жизнь в психологической науке современной России, например, в определении человека как «зачинщика», субъекта своего жизнепостроения...». Или в таком пассаже: «Важной характеристикой субъективности является способность человека успешно преодолевать возникающие жизненные противоречия, проблемы, проявлять при этом активность, стремиться управлять событиями, а не плыть по течению жизни. Этой способностью высшего порядка личность обладает в том случае, если выступает как субъект жизни».
Многие известные представители психологической науки на 3ападе, такие, как А. Адлер, А. Маслоу, К. Роджерс и др., вообще утверждают, что свобода выбора - квинтэссенция того, что подразумевает понятие «человек». В частности В. Франкл, рассматривающий общество как «пространства личной свободы», указывает, что «пространства свободы» обнаруживаются даже в самых, казалось бы, безнадежных условиях, например, в концлагерях. И это наблюдение В. Франкла подтверждает, что человек свободен по природе, он не может не создавать «пространства свободы» в любом месте своего обитания - даже там и тогда, где и когда кому-то приходит в голову избавить людей от свободы воли.
Правда, существует и детерминистская теория личности (например, 3. Фрейда, Б. Скиннера, Р. Крачфилда, Дж. Олдса и др.), утверждающая, что человеку трудно реализовать потенциал самоактуализации, поскольку человек полностью подчинен: голосу своего бессознательного; знакам внешнего подтверждения; опыту ранних лет жизни; собственной физиологии; генетической предрасположенности; культурной традиции и т. д. Однако крупный изъян этой теории состоит в том, что она рассматривает человека лишь как объект социальных и биологических стимулов и сигналов, на которые человек вынужден реагировать, не имея поэтому возможностей субъекта: управления своей жизнью посредством формирования собственной позиции по праву свободного личностного выбора. Таким образом, понижая возможности человека как субъекта, детерминистская теория личности, вольно или невольно, обосновывает идею человека как объекта власти, в том числе власти человека над человеком. Указанный детерминизм в человеческом поведении, конечно, имеет место, но он, в отличие от свободы, не является родовой характеристикой человека и создаваемых им социальных систем.
Характерно, что никто из психологов, отечественных и зарубежных, реально не является приверженцем детерминистской теории личности, поскольку все признают определяющей чертой человека именно сознание - не как подчинение, но как рациональность, т. е. способность делать самостоятельный выбор, самостоятельно формировать собственную позицию, самостоятельно принимать решения. Естественно, что это родовое стремление человека быть субъектом, распоряжаться собой требует своего закрепления в соответствующих институтах. И если такого закрепления не происходит - насаждаются институты, ущемляющие естественное человеческое право «субъекта жизни», - в обществе резко возрастают риски «бунта асоциальности», поскольку человеческая рациональность, загоняемая в рамки сознания подчинения, накапливает потенциал именно правового нигилизма, неподчинения, бунта, анархии.