Обмен?
https://ficbook.net/readfic/1024954
Направленность: Слэш
Автор: latent psychopath (https://ficbook.net/authors/382084)
Беты (редакторы): laviloca (https://ficbook.net/authors/159037)
Фэндом: EXO - K/M
Основные персонажи: О Cехун, Ким Чонин (Кай), Ким Чунмён (Сухо), Лу Хань (Лухан)
Пейринг или персонажи: Чонин/Сэхун, Сэхун/Чонин, Чонин/Лухан, Лухан/Чунмен
Рейтинг: NC-17
Жанры: Ангст, Юмор, Мистика, Повседневность, AU
Предупреждения: OOC, Насилие, Нецензурная лексика
Размер: Макси, 90 страниц
Кол-во частей: 25
Статус: закончен
Описание:
Что выйдет, если поменять двух, мягко говоря, разных людей телами?
Вот и я не представляю.
Посвящение:
Зачинщику этого творения - полноправному автору идеи, и бете по совместительству.
С благодарностью за доверие и бесконечное терпение:)
Публикация на других ресурсах:
С разрешения.
Примечания автора:
Пейринги и предупреждения будут добавляться по мере написания)
Может, к концу и рейтинг сменится хд
Простите автора и бету хд
Арт by бета~
https://cs320831.vk.me/v320831390/57f1/06DEFfyYI-g.jpg
Глава первая.
Новенькая Cerato скользила по мокрому асфальту, рассекая темноту дальним светом фар. За рулем сидел человек, из породы тех, кто всегда при власти, в дорогом костюме, но с дешевым прошлым, живые отголоски которого сейчас гнали его вперед сквозь косые капли дождя.
- … в отчетах точно какая-то ошибка, господин Ким, - динамики громкой связи разрывались от назойливого голоса горе-подчиненного.
- Слушай. Ну честное слово. Я уже сбился со счету, какой раз ты мне за сегодня звонишь. - Мужчина бросил короткий взгляд на светящийся циферблат авто. - Ах, ну да! За сегодня – первый. Потому что уже четыре минуты, как настал выходной. Мой законный выходной, между прочим. Не для того я вас нанял, чтоб вникать в эти мелкие проблемы. Отбой.
Трубка бесцеремонно отсоединена от блока громкоговорителя и отброшена на соседнее сидение под недовольное «бездари».
Погода последние дни не радовала, а сегодня и вовсе перешла все границы. Дождь сначала нещадно хлестал по лобовому стеклу, а потом и вовсе превратился в единый водный поток, сводя видимость на нет.
К счастью, загородная автомагистраль пустовала, ехать на пикник в такую невеселую погоду никто не собирался.
Но идеально ничего не бывает. Ибо тогда и не началась бы эта история.
Люди ненавидят ожидание. А такие люди, как водитель этого авто, еще и не любят заставлять ждать других. Поэтому, отбросив здравый смысл и инстинкт самосохранения, попутно нарушая правила дорожного движения, мужчина по фамилии Ким переместился на левую сторону дороги, ибо выбоины на правой волновали его в тот момент гораздо больше, чем риск ехать по встречной полосе. А зря.
Кадр за кадром. Слепящая молния совсем вблизи рассекла черноту ночи, в которой небо и земля уже не угадывались как отдельные объекты. Слишком поздно в глаза забрезжил свет приближающихся фар и визг тормозов двух машин вспорол пустоту одинокой автомагистрали.
Встречный автомобиль в надежде избежать столкновения метнулся вправо. Ярко-желтый свет фар, почти описав красивый, но смертельный круг в пространстве, завершил его уже вне проезжей части.
Оба автомобиля остановились. На несколько минут все затихло, а потом заглохший двигатель одного из автомобилей вновь зарычал. Ким и не подумал выходить из машины, ведомый страхом, он торопливо повернул ключ в замке зажигания.
Проезжая часть опустела, и только в нескольких метрах от обочины остался стоять автомобиль, сиротливо освещая фарами пустоту впереди себя.
***
«Трагедия за городом.
Сегодня в 23 км от города был найден автомобиль.
Следов столкновения нет.
По предварительным данным, причиной ДТП стали неблагоприятные погодные условия...»
Мужчина по фамилии Ким, ранним утром пьющий кофе в свой второй заслуженный выходной на кухне своего дома, нервно ухмыльнулся, пробормотав себе под нос:
- Неблагоприятные погодные условия, значит…
«… водитель не справился с управлением, и автомобиль на большой скорости выехал за пределы проезжей части.
В автомобиле были найдены молодая чета О с двухлетним сыном.
Двое взрослых на переднем сиденье не были пристегнуты ремнями безопасности и скончались на месте, не успев вызвать службу спасения.
Предполагается, что..»
- Па-а-ап!! Чонин опять что-то съел! У него все руки липкие! – Раздался пронзительный крик со второго этажа.
- Вы достали меня, дети мои! Так помой ему руки, в чем проблема? – недовольно гаркнул в ответ мужчина и вернулся к чтению газеты.
«…машина простояла на трассе около шести часов. Ребенок на заднем сиденье автомобиля был пристегнут в детском автокресле по всем правилам, поэтому не пострадал. Его доставили в ближайший госпиталь и оказывают необходимую медицинскую помощь.
Мы просим всех быть бдительными...»
- Пап!
- Ну что еще? – Крикнул мужчина, сминая газету, датированную 23 сентября 2003 года, и выбрасывая ее в урну. – Ну? Не слышу ответа, Чунмен?
- Пап, иди сюда, я не знаю, что делать!
Мужчина с самой распространенной фамилией в Корее «Ким», бурча себе под нос что-то про «бестолковых отпрысков» направился вверх по лестнице, попутно ставя в голове галочку, забежать завтра перед работой в церковь.
Глава вторая.
Год 2020.
- Эй! Поднимай свою тощую жирную задницу! – Чунмен ворвался в комнату младшего брата, разгоняя мрачно-сонное царство своим бодрым голосом.
Глядя на небольшой ворох одежды, валяющейся прямо на полу, можно было четко отследить путь, который прополз Чонин прошедшей ночью, на ходу эту самую одежду с себя стаскивая. Однако в итоге, он рухнул на кровать в джинсах, которые в силу своей узкости никак не пожелали сниматься.
- Ты уж определись, тощая она или жирная, – вяло пробурчал Чонин, выдергивая одеяло из-под себя и накрываясь им с головой.
- Не слышу, что ты там бурчишь, - Чунмен привычно проигнорировал ворчание брата и, подойдя к скомканной одежде, пнул ворох ногой: — Чонин-а, почему до сих пор ты не научился вещи свои в шкаф вешать?
- Я вешаю их на пол, аджосси, отстанете уже от меня, - простонал младший брат.
- Знал бы ты, ночной житель мегаполиса, как надоело мне выслушивать жалобы отца, по поводу твоего поведения. Вставай уже, засранец, – недовольно кинул Чунмен, выходя из комнаты.
Одеяло пробурчало что-то матерное, и через пару минут высунулась темная растрепанная макушка, а затем и заспанная моська с все еще сомкнутыми глазами. Парень попытался встать, но тело не вынесло резкого подъема, да и алкогольный яд еще не до конца отпустил молодой организм, поэтому жалобно простонав, Чонин снова рухнул на постель.
- Если ты сейчас же не поднимешь свое дряблое тело и не направишь его в универ, то я опрокину на него содержимое этого стакана, – послышались детские угрозы Чунмена, который вновь оказался поблизости.
Реакция не заставила себя долго ждать, и рука младшего брата оторвалась от мягкой горизонтальной поверхности с требовательным жестом. И наконец, когда стакан со спасительной жидкостью оказался в руках, Чонин соизволил привести свое тело в сидячее положение.
- Завязывай уже со всем этим. – Начал свою нотацию Чунмен, на что младший протестующе замахал рукой, мол «не начинай». – Я серьезно тебе говорю, ты же знаешь отца…
- Во-первых, - прохрипел Чонин, залпом осушая стакан и тыкая пальцем в брата. – Наследник у нас ты. Типа старший и бла-бла-бла. Мне париться не к чему. Отец меня особо ни во что не ставит, если ты не заметил. А во-вторых, - продолжал он, стягивая джинсы, - хватит и того, что, во-первых.
- Ты не дурак, Чонин, и…
- Вот и договорились. Мне нравится этот вывод. – Ухмыльнулся младший парень, ставя точку в разговоре и вразвалочку направляясь мимо брата в душевую.
Ким Чонин - студент престижного ВУЗа страны по направлению «Юриспруденция». Но ему откровенно плевать с высокой колокольни на учебу и все из этого вытекающее. Тем более что место на факультете, а впоследствии и все зачеты с экзаменами были куплены отцом.
Его отец носил самую тривиальную из фамилий Кореи - «Ким», но был крупным владельцем сети Duty Free, что уже вытаскивало его из ряда банальных проблем.
Таким беспечным студентом, как его сын, в этом университете был каждый второй. Тем более, на его специальности. Будучи не тупоголовым, но невероятно ленивым, Чонин никогда не торопился в университет и часто прогуливал, хотя последнее бывало чревато назиданиями отца, временами переходящими в настоящие скандалы с осадком из типичных угроз.
Как и сказал Чонин, отец действительно не возлагал на него больших надежд. Нет, как запасной вариант (как бы неприятно это ни звучало), он, конечно, рассчитывал на своего младшего отпрыска. Но все-таки основные обязанности были уже давно взвалены отцом на плечи старшего.
Чонин не боялся главу семейства и меланхолично выслушивал все нравоучения, так же как и терпел скандалы исключительно по финансовым причинам.
Мать оставила этот свет, когда Чонин был совсем ребенком и поэтому он ее совсем не помнил.
Единственный человек, который поддерживал его на протяжении прошедших лет, был Чунмен. Последнего Чонин хоть и доводил до белого каления изо дня в день, но любил больше жизни.
К слову, о жизни. Она для него имела право называться таковой исключительно в темное время суток.
Живя, что называется, от суббот и до суббот, парень прожигал все выходные и отцовские деньги в клубах, гробя свои легкие дорогим сигаретным дымом и сажая печень не менее дорогим спиртным. Последнее время такое времяпрепровождение и вовсе заняло большую часть его жизни, распространившись с выходных и на будние дни, когда в свободное от тусовок время Чонин обнимался с подушкой или изображал из себя прилежного студента Юридического факультета.
Вот и сегодня, когда тело мирно сопело на задней парте аудитории во время очередной лекции, всеми своими мыслями Чонин был уж в клубе.
Друзья у Чонина тоже были под стать ему, и все они были исключительно частью все той же ночной жизни.
Как самого близкого друга, Чонин выделял, пожалуй, Лухана. Невероятнейшего отморозка, вечно затягивающего его в авантюры и крышесносные ситуации. Но, надо признать, это бывало весело.
Чонин знал его, если не всю жизнь, то большую ее часть точно. Перепады настроения закадычного друга вместе с загорающимися в глазах бесенятами он улавливал молниеносно, наперед обдумывая то, каким образом из очередной авантюры Лухана выгребать их шикарные задницы, а то и не только их. Ибо ко всему прочему, приятель любил во все эти, как он называл «шалости», втягивать весь приглянувшийся знакомый и не знакомый сброд.
Но Чонин как никто другой знал, что с Луханом набираться до потери пульса чревато. И не нужно было это проверять. Чонин просто это знал. Поэтому в каждой собранной Лу компании Чонин, или как его знали в тех кругах, Кай, пил меньше всех, оставаясь здравом уме и трезвой памяти. Собственно, за это умение сохранять сравнительную трезвость и немое равнодушие, он и получил свое прозвище.
Состоятельной публике из тех злачных мест, где парень с точной периодичностью сливал отцовские деньги, ни к чему было знать о том, чей он сын, и на кого, в случае чп, стучать.
О его финансовом благосостоянии давал знать его шикарный внешний вид и переизбыток дорогих побрякушек. А больше никому знать и не интересно.
Стрелки дорогих Chanel уже пересекли отметку «полночь». Часы жизни были утоплены в двух бокалах сладкой самбуки, однако привычное хорошее настроение отказывалось приходить.
- Хватит пить свою бузинную мерзость, пошли потанцуем, – заметив кислую мину друга, сказал Лухан, силясь своим мелодичным голосом перебить громкие биты клубного трека.
Может это влияние чересчур разбушевавшейся погоды, а может Лухан подсыпал в бесцветную жидкость что-то инородное, Кай не знал, но танцевать в эту ночь ему отчего-то не хотелось. И это нельзя было сваливать на плохое настроение, потому что Чонина буквально выворачивало наизнанку, стоило ему принять вертикальное положение.
Тщательно просканировав ангельски-невинные глаза Лухана, Кай не заподозрил подвоха и, пожав плечами, все-таки сделал рывок к танцполу. Но тело совершенно не хотело слушаться и, ведомый на ватных ногах хихикающим другом, Чонин оказался на улице.
Снаружи лило так, словно кто-то особо умный с окон второго этажа ночного заведения льет воду, как минимум, из брандспойта, поэтому дальше ничтожного козырька парням уйти не удалось.
Кай вытащил из заднего кармана пачку Richmond и выудил с горем пополам сигарету. Забывшись на секунду, он уставился на высокий худой силуэт впереди себя и понял, что чего-то не хватает, а точнее - кого-то. Опомнившись, парень обернулся на сзади стоящего Лухана и замер с незажженной сигаретой в губах.
Тот, согнув ногу в колене, опирался о стену, наглым образом исследуя Кая с головы до ног. Что-то подсказывало, что сие действо происходит уже долгое время.
Кай уже не раз видел этот взгляд и эти совсем не тонкие намеки, и ему даже доводилось наблюдать воочию результат всех этих пошлых взглядов из арсенала Лу, но впервые эта, надо признать, всегда срабатывающая, тактика применялась на нем.
Лу чуть приоткрыл рот, вызывающе заглядывая в глаза Каю. Взгляд того резко сфокусировался на влажных розовых губах.
Лухан прикусил нижнюю. Сигарета Кая выпала изо рта.
Фраза «ты точно что-то подсыпал, чертенок» растворилась в шуме ливня и быстро покинула мутное сознание Кая.
Первый раз осознание того, что уровень нормальности происходящего грозит уйти в минус, пришло в туалете все того же клуба, когда Лухан был бесцеремонно прижат к меловому кафелю.
- Ты что, блять, вытворяешь? - Выдал Кай, несмотря на то, что в данную минуту вытворял как раз таки он. На что Лу неопределенно пожал плечами и улыбнулся самой таинственной из улыбок, вновь сорвав все тормоза Кая.
Второй раз осознание реальности пришло в квартире (!) Лухана, причем ни один уже толком не помнил, каким образом там оказался. Любые по ошибке забредавшие в голову здравые мысли тут же поочередно выбивались ударами спин о стены и, наконец, испарились вообще с мягким приземлением на широкую кровать.
И, наконец, в третий раз, пришло, если не осознание, то желание внести коррективы в происходящее, когда вся одежда сброшена на пол, а черные зрачки обоих парней скрыли радужки глаз, ослепленные желанием и яркой молнией за окном.
- Я сверху, – все что смог выдать Кай.
-... – кивнул Лухан.
Весь последующий остаток ночи Кай свято и, стоит заметить, наивно верил, что кроме баночки лубриканта и взмокшего Лухана под собой для счастья больше ничего не надо.
Уже на границе сна и реальности он подумал, что завтра будет невероятно стыдно и что он убьет Лухана за очередную «шалость». Но увы ни то ни другое ему не выпадет шанс исполнить в ближайшие «завтра».
Глава третья.
Назойливый писк комара, а затем неосознанный шлепок ладонью по лицу.
Кровать жалобно проскрипела под тощим телом. Очередной удар на этот раз по предплечью и парень в попытке перевернуться на живот рухнул на пол.
После неудачной встречи с деревянным полом, О Сэхун предпринял попытку принять сидячее положение и, удивленно хлопая заспанными глазами, начал медленно озираться по сторонам, восстанавливая картинку происходящих событий.
Тяжело вздохнув, парень протянул ушибленную руку и схватил мобильный телефон. Тот любезно оповестил его о том, что время 5:31, и это означало, что Сэхун поспал час или около того, всю ночь ворочаясь на узкой кровати и временами подскакивая, чтобы закрыть или обратно открыть окно.
Полчища комаров и сумбурных мыслей не давали нормально уснуть, позволяя лишь забываться в неясных картинках воображения, оставаясь на грани с реальностью.
Несчастного Сэхуна, не переносящего духоту, просто подкидывало от погоды, которую изо дня в день демонстрировала осень, которой, видимо, забыли сообщить о том, что она как бы совсем уже не лето, и даже через месяц зима. Но факт оставался фактом. Аномальная духота и воздух суше, чем обычно трепали нервы всему населению города во главе с Сэ.
Вынужденно смирившись с бессонницей и странностями природы, Сэхун поплелся на поиски более-менее приличной или хотя бы просто чистой одежды.
Бесцеремонно откинув в сторону рабочие заляпанные в штукатурке и водоэмульсионке трико, ему чудом удалось отыскать чистые домашние штаны и растянутую майку.
Облачив себя в эти нехитрые тряпки и засунув ноги в тапочки, он, включив по ходу дела чайник, взяв в руки сковороду и два последних яйца, вышел из комнаты. После этого Сэ лениво прошлепал на кухню, находившуюся в самом конце коридора невзрачного хостела, в котором парень, собственно говоря, обитал.
Отсутствие в такой ранний час прямоходящих существ несказанно его радовало, вызывая улыбку если не на лице, то в душе точно.
Прошел год с того дня, как Сэхун покинул стены детского дома. И, к слову, это не сопровождалось наматываемыми на кулак соплями и фразами: «я буду по вам скучать».
Окончив старшую школу еще в приюте, Сэхун, тыкнул пальцем в небо в результате чего учился сейчас в строительном колледже на соответствующей специальности. По окончанию ему светило с гордостью вышагивать по строительным лесам в оранжевой модной касочке и не менее модных штанишках, вдоль и поперек измазанных различными растворами и строительным смесями.
Был разгар третьего семестра, или, проще говоря второго курса, и перебравшись из детского дома в хостел при колледже, он вкушал, если так можно выразиться, все прелести общаги и самостоятельной жизни.
Честно говоря, изначально интерес к учебе и новым людям вокруг, в корне отличающимся от таких беспризорников, как он, разгорелся в нем пожаром. Правда впоследствии выяснилось, что за пожар он принял всего лишь большой костер, который стремительно потух с первым же зажиманием за углом того самого колледжа и последующим избиением.
В принципе, сие действо не было для парня чем-то пугающим и жестоким, однако это и потушило весь интерес к происходящему. Потому что на деле выяснилось, что люди вокруг него не такие уж и особенные, как показалось на первый взгляд Сэхуну, слаще морковки ничего в жизни не пробовавшему.
А еще спустя пару стычек как за пределами колледжа, так и в его стенах, он понял, что люди здесь не отличаются от тех, с кем он жил на протяжении шестнадцати лет.
Он вырос немного замкнутым человеком, но без сопливых суицидальных наклонностей, как может показаться читателю.
Жизнь в приюте среди толпы обозленных и обиженных жизнью подростков научила его тому, что чем тише себя ведешь, тем сильнее сливаешься с окружающей средой, становясь менее заметным для людей, отчаянно ищущих, на ком бы выместить все свои обиды. И как следствие, отгораживаясь от других серыми с обеих сторон стенами, парень создавал тем самым себе нечто наподобие личного уюта и относительного спокойствия.
Он не был слабым и умел дать отпор, но Сэхун научился делать так, чтобы этот самый отпор не приходилось давать, причиняя кому-то вред, оказалось проще и грамотнее.
Но вернемся к учебе в колледже.
Первый курс, спасибо законам Кореи об образовании, он отучился полностью на обеспечении государства, на второй же требовались знания, близкие к гениальности либо деньги. Но вернемся к лирическому отступлению о лже-пожаре и откинем пункт «о гениальности».
Единственный шанс на жизнь и учебу - деньги.
Примерно к середине лета поиски работы увенчались успехом, и сейчас Сэхун работал. При этом он до сих пор не мог придумать названия тому, кем же он работал или, если быть точнее, пахал, впрягаемый видимо не совсем адекватным начальником. Причем женщиной. И это была, пожалуй, вторая ненавистная особа женского пола в его жизни. Место первой без раздумий было отдано суровой воспитательнице бальзаковского возраста детского дома, когда Сэ было пять или около того.
Изначально в объявлении о работе указывалось «разнорабочий», но постепенно из «подай-принеси» это волшебным образом превратилось в «зашпаклюй-выкрась-наклей-вымой-побели».
Сегодняшний выходной день ничем не отличался от прочих других выходных. Разница с будними, а, следовательно, и учебными днями была лишь в том, что работал он с самого утра, а не со второй половины дня.
Уныло шаркая ногами по сухому асфальту, Сэ, подняв голову к небу, раздумывал о собирающихся в дали тучах и чуть не вслух манил их в свою сторону. Он бы и забылся в своих мысленных взываниях, если бы не один из грамотно расставленных по городу фонарных столбов.
Достаточно громкого короткого удара головой твердое железо, было достаточно чтобы разогнать всю романтику в голове Сэхуна.
Вслед за звуком удара, который эхом будет звенеть в голове у Сэ еще весьма продолжительное время, последовал, трехэтажный мат, который наконец стих только при встрече с той самой ненавистной работодательницей.
Последующие часы Сэхун, проклиная все и вся, с поддельным энтузиазмом скакал по ремонтируемым помещениям, размаивая шпателем в руках на манер рыцарской рапиры. Но все средневековые сказки вмиг покинули его, ставшую буйной от приятной встречи со столбом утром, голову, как только в руках оказалась половая тряпка.
Это было наверное самым ненавистным занятием Сэхуна – прибирать следы своих же крушений или наоборот творений. Попросту говоря, отдирать от пола застывшую краску было удовольствием ниже среднего.
В такие минуты или, еще хуже, часы, Сэ думалось, что вот этот грязный тяжелый кусок материи – это последнее, что он видит в своей жизни.
Дорога с дома на работу и, как следствие, с работы домой, лежала через малоприятные переулки, кстати, в ничтожных двух- или, может, трехста метрах от колледжа.
Сегодня в силу непонятных Сэ обстоятельств, не удалось ни на минуту дольше положенного просидеть на обеде, отлынивая от работы и поэтому он, усталый и, мягко говоря, в плохом расположении духа, брел домой.
Но к его радости за день основательно изменилась погода. И по небезызвестным причинам Сэхун не применял слова «испортилась», а планка его настроения медленно, но верно ползла вверх.
Дождь совсем закрывал обзор, и уже насквозь вымокший Сэ чуть ли не на ощупь пробирался по дороге, стараясь предельно сократить маршрут из-за огромных луж образовавшихся повсюду. В итоге парень начал подозревать, что все-таки сбился с пути.
Окончательно убедился он в этом, когда его взору представилась яркая неоновая вывеска, скорее всего какого-то клуба или бара, под козырьком которого различались, как показалось Сэхуну, два силуэта, размытых стеной воды, стекавшей прямым потоком с козырька. Сэ уже было направился в их сторону уточнить дорогу, как один силуэт плотно слился с другим, видимо прижимая его к стене, либо просто слишком близко встав.
Нюансы ли это угла обзора, или плохой видимости, но у Сэхуна в голове явно росла уверенность, что эти двое не просто-из-нечего-делать решили встать поближе. И вместе с этой уверенностью желание выяснить свое местоположение смылось ливнем, и Сэхун продолжил идти по дороге, минуя дурацкую неоновую вывеску.
Выйдя на небольшой и абсолютно незнакомый перекресток Сэ еще раз обернулся. Силуэтов уже не было, но взгляд уцепился за какое-то движение справа.
Сэхун прищурился, вглядываясь в темный переулок.
Как ни странно, но умея защищаться и быть незаметным для окружающих, Сэхун так и научился предвидеть опасность. Иначе говоря, интуиция и инстинкты отсутствовали напрочь.
И когда спустя пару минут он был прижат к холодной кирпичной стене, к парню пришло понимание происходящего.
- Интересный разворот событий, – пробасил самый высокий из парней, и Сэ узнал в голосе парня с четвертого курса его колледжа.
- Чанель, а это не тот, который... – Начал другой парень, чуть меньше ростом. Его имени Сэхун не знал, да и не хотел знать. Остальные парни молча скалились, косясь на высокого. Кажется, они все были пьяны, а это значило что Сэхун не отделается просто словесной перепалкой.
- Он, он. Сирота наша казанская, – хмыкнул Чанель.
Все их дальнейшие реплики и смех заглушались резко усилившимся дождем и грохотом грома, но ничто не могло заглушить боль.
Первый удар пришелся сразу в пах, согнув Сэхуна пополам.
Второй в спину, устранив равновесие.
Сильными руками Сэ был поднят с земли и снова отправлен вниз.
Последующая череда ударов наносилась на все доступные участки тела.
Сэхун закрывал лицо руками и со всей силы напряг мышцы живота, но это почти не спасало от боли.
Лицо быстро защипало от дождя. Вода, смешанная с кровью и грязью, струйками стекала за шиворот на вымокшую майку.
Самый сильный и, пожалуй, последний удар, который Сэхун почувствовал перед тем как отключиться, пришелся точно на затылок, который Чанель приложил о сырой кирпич. Сэ так и не понял, была ли это внезапная вспышка молнии, или это звезды вальсировали перед его глазами от шибко сильной встречи со стеной.
Глава четвертая.
- Эй, парень? – вместе с пронизывающим холодом в уходящий сон Чонина ворвался незнакомый хриплый голос.
– Ты слышишь меня, нет? – Чьи-то руки перевернули его на спину. Постепенно вместе с голосом в сознание начли вторгаться и прочие звуки: шуршащие где-то совсем неподалеку шины, стук каблуков, за ним резкий плеск воды и отборный женский мат. И, наконец, звук пощечины, вслед за которым последовала резкая боль в щеке.
Парень резко распахнул глаза. Что за…
- Ах, черт! Напугал. Я уж думал, что не оклемаешься, – прямо над ним стоял мужчина неопределенного возраста с густой, явно не один день немытой бородой и такими же волосами, – здорово же тебя потрепали.
Внезапно вслед за уже утихавшей болью в щеке, без каких либо предупреждений, пришла резкая боль в затылке, мигом охватившая всю голову.
- Встать-то сможешь? – Кай снова вспомнил про то, что он здесь не один и... Стоп. А, собственно говоря, «здесь» - это где?
Чонин не без труда повернул голову вправо (мышцы шеи наотрез отказывались делать это, отзываясь ноющей болью), и увидел перед собой сырую кирпичную стену. Затем он повернул голову в другую сторону – идентичная стена, только на более дальнем расстоянии. «Только без паники» - подумал он.
Любые картинки предыдущих дней наотрез отказывались воспроизводиться в больной голове, и он просто попытался подняться. Сделать это вышло только с n-ного раза и не без помощи все того же мужчины.
Все тело болело так, словно Чонин несколько дней подряд работал отбойным молотком, ну или по нему работали этим же молотком. Хотя откуда ему знать, он в жизни тяжелее ноутбука ничего и не держал.
Мужчина продолжал интересоваться его самочувствием, а Кай нервно оглядывался, пытаясь понять, что это за место, и отшатывался при попытках незнакомца выяснить, как тот себя чувствует.
Когда он чуть повернулся спиной, незнакомец присвистнул:
- Воу, парень! Да у тебя кровь из башки идет! – Чонин поднял руку вверх – широкая кофта, в которую он был одет, поднялась вслед за рукой и прилипшая ткань стала отставать от тела, посылая новые импульсы боли и неприятное трение грубого материала о кожу, вместе с этим заныла грудная клетка. От новых болевых ощущений парня слегка качнуло, и он другой рукой оперся о скользкую стену.
Затылок, как и вся одежда на Чонине, были мокрыми а на ладони остались алые разводы.
От очередных попыток вспомнить хоть что-нибудь голова протестующе взрывалась очередными приступами боли, и парень решил оставить это бесполезное занятие, по крайне мере пока. По логике, раз впереди сейчас виднелся тупик, значит сзади просто обязан был быть выход отсюда.
Кай повернулся вокруг своей оси и, прихрамывая на правую ногу, пошел вперед. Вернее, попытался, потому что уже при втором шаге его согнуло пополам.
Навалившись всем весом на уже явно полюбившуюся стенку, Кай успел сделать еще пару шагов, как его охватили справа руки.
- Да отойди же ты от меня! – Кай брезгливо оттолкнул незнакомца, и тот отстранился, пожав плечами, и просто продолжал идти вровень с хромающим к выходу парнем.
Каким-то чудесным, как ему думалось, образом, Чонин все же докарабкался до конца проулка и, не горя желанием отходить от такой уже родной стенки, стал озираться по сторонам.
Как ни странно, место он узнал почти сразу – чуть дальше от него слева, находился один из клубов, в которых он провел далеко не одну ночь на пару с Луханом.
Кстати, да. Лухан.
Нельзя было исключать вероятность того, думал Чонин, что этот маленький ублюдок мог внести свою лепту в незавидное положение, в котором оказался Кай. Из размышлений его вырвал все тот же мужчина, которого Каю хотелось уже самому стукнуть обо что-нибудь тяжелое, да только вот ситуация не располагала.
- Стой тут. Далеко ты так не ухромаешь. Я тебе скорую вызову, иначе откинешь ты свои прекрасные за ближайшим углом. – Из-за густой бороды показалась добрая улыбка, и незнакомец, развернувшись в сторону потока людей, перешел дорогу.
Когда старик вернулся, парня уже не было.
***
«Как тепло…» - радостно пронеслось в голове у Сэхуна, и на его губах расползлась блаженная улыбка.
«Видимо, я все-таки сдох.» - Сэхун вздохнул. Вздохнул?..
- Нет, он еще и лыбится! – мягкую негу разорвал голос, который Сэхун однозначно слышал впервые, но открывать глаза не поспешил, боясь болезненного пробуждения, если таковое должно было произойти.
- Да вставай же ты уже! – Сэхун нехотя разлепил глаза и, восстановив в памяти необходимые картинки, ощупал затылок рукой – сухой и вполне себе здоровый. Да и вообще никакой боли, только мышцы чуть-чуть ноют, как от бега.
Взгляд сфокусировался на парне перед ним. Нет, не так. На полностью обнаженном и чертовски милом парне
перед ним. Сэхун резко принял сидячее положение.
- Ох, твою ж! – воскликнул он, откидывая одеяло и осознавая пикантность своего положения.
- Какой я… – его взгляд скользнул со смуглых обнаженных ног выше и… – Блядь! – красноречиво завершил он.
- А вот тут, пожалуй, соглашусь, – продолжил парень, – Ну, короче, давай так. Все было круто. В общем, обойдешься без комплиментов, слишком много чести, а сейчас соизволь поднять свою задницу и свалить из моего дома, пока отец не вернулся. Он голубой цвет, как ты помнишь, не переваривает.
На этой фразе парень ретировался из комнаты, а Сэхун продолжал остолбенело сидеть в той же позе, разглядывая пальцы на ногах. Нет, это определенно последствия удара. На этом умозаключении оцепенение прошло, и Сэхун подорвался с места, вылетая вслед за исчезнувшим парнем, который уже красовался перед зеркалом в коридоре.
- Послушай. – Неуверенно начал Сэхун и вздрогнул от услышанного голоса. Озадаченно потирая рукой горло, он встал сзади блондина и обомлел. В третий раз за утро.
В зеркале он видел не кого иного, как миловидного блондина, а сзади него - смуглого темноволосого раздетого парня, глаза которого в данный момент могли бы соревноваться по размеру с теннисными мячиками. В следующую секунду он заорал. Заорал так, что парень впереди подобно антилопе отскочил в сторону, в ужасе уставившись на Сэхуна и поднимая руки вверх.
- Ладно-ладно, тихо ты. Я понял, что ты не в восторге от случившегося. Но орать-то так чего? – испуганно пролепетал тот.
Сэхун не нашелся что ответить и лишь ближе подошел к зеркалу, неуверенно протягивая руку и касаясь отражения.
- Так. Ясно. Пить я тебе больше не дам. И в клубы я с тобой тоже больше не хожу. Исключительно тихое мирное времяпрепровождение где-нибудь… ну в библиотеке, например? Ага? – с надеждой спросил парень, - только давай без скандалов, я тебя умоляю.
Парень уже опустил руки и продолжал смотреть на Сэхуна, который в данный момент ощупывал себя с головы до ног.
– Блять, чтоб я еще что такое удумал... вечно так – стараешься, как лучше, а вместо «Спасибо тебе, Лухан. Это было весело, ты такой молодец» разрыв перепонок. Фу на вас всех, - еще раз выматерившись, незнакомый блондин вернулся в комнату и уже оттуда крикнул, - иди сюда и оденься уже, а то отец придет и нас с тобой на органы покромсает.
Сэхун на ватных ногах доковылял до комнаты, в которой проснулся и, взяв из рук Лухана, как выяснилось в коридоре, одежду, видимо ему, а точнее принадлежавшую этому телу, стал одеваться.
Он кое-как трясущимися руками расстегнул замок. Лухан в шоке уставился на него.
С горем пополам Сэхун натянул чересчур узкие джинсы. У Лу задергался глаз. Дойдя до ремня, состоящего из множества тонких веревочек и хрупких пряжек, Сэхун чуть не переломал их все, и вот тут Лухан не выдержал.
Тот подлетел к парню, бесцеремонно убирая его руки от ремня и хватая все веревочки в свои руки. Затянув все как надо и подтянув чужие штаны на смуглых бедрах, Лухан произнес:
- Честно, не думал, что ты такой впечатлительный. Это был просто секс, Чонин. А наркота рассосется через пару дней, не переживай. Забудем, как страшный сон, ок?
Сэхун ничего не ответил и вылетел из квартиры с одним единственным вопросом, терзавшим его с приветливой встречи в зеркале: где его тело?
Глава пятая.
В данный момент около двух миллионов людей спит, один миллион ест и пол миллиона людей занимаются любовью. И только два человека в мире загадочным образом, в прямом смысле слова, потеряли свои тела.
И именно один из этих двоих несется по улице, огибая прохожих и судорожно вспоминая хотя бы примерное местоположение того злосчастного проулка, в котором его, а вернее его тело, накануне очень здорово «потрепали».
Сэхун выскочил из очередного переулка и – о чудо! – та самая вывеска ночного клуба, мимо которой он проходил вчера вечером – единственный опознавательный маяк, оставшийся у него в памяти.
Подойдя к клубу и еще раз воспроизведя в голове вчерашний вечер, он повернул налево и, пройдя несколько метров, остановился, не решаясь сделать последних несколько шагов чтобы увидеть дорогу, ведущую в тупик. Но, набравшись мужества, парень наконец осторожно заглянул в переулок, однако никого не обнаружил… Хотя, нет. Все же кто-то был, но человек даже отдаленно не напоминал Сэхуну его тело.
Он зашел в переулок и подошел к невысокому человеку, облаченного в какие-то лохмотья и лоскутки.
- Извините... – мужчина обернулся, а из его спутанной пышной бороды тут же появилась улыбка. Сэхун не мог даже предположить, сколько человеку лет.
- О, - заговорил незнакомец. – Еще один болезный. Ну, спрашивай.
Сэхун немного опешил от такой прямолинейной просьбы, но потом подумал, что потеряет время, если сам будет тратить время на лишние вопросы.
- Здравствуйте, - парень слегка поклонился, - извините, Вы не видели тут парня? Волосы темные, джинсы…
- С головой пробитой?
Сэхун обрадовался и одновременно поразился своей тупости – это ж надо, называть приметы собственного тела с одежды и волос, когда самым главным было как раз таки то, что он наверняка был весь в крови и грязи.
- Да... Думаю, да.
- Видел. Только ушел твой парень. Ну, как сказать, «ушел»... доковылял по стеночке до того угла, - мужчина указал пальцем в сторону, откуда Сэ пришел, - от моей помощи наотрез отказался. Ну и, собственно там я его последний раз и видел. Не представляю, куда он мог уйти на своих хромых. Выглядел он, мягко говоря, не ах, уж поверь.
- Да уж представляю. Спасибо, – Сэхун озадаченно пошел назад, как вдруг услышал тихое бормотанье.
- Вы что-то сказали? – Сэхун обернулся.
- Да не тебе я, малыш, иди - ищи свое... парня ищи, в смысле. Удачи тебе.
Сэхун, совершенно сбитый с толку, вышел из переулка и пожал плечами, готовый впасть в панику, не представляя, куда обладатель его тела мог уйти. Но тут взгляд зацепился за фигуру, буквально вывалившуюся из дверей того клуба, кое-как вставшую, и, согнувшись пополам, привалившуюся к стене.
***
- Парень, иди-ка ты домой, или лучше - в больницу – выглядишь ты неважно.
Кай уже несколько минут пытался найти в полупустом клубе хоть кого-то из своих знакомых. Он не знал толком зачем, но идти в таком состоянии домой точно не вариант, а значит, это как раз был тот случай, когда нужны друзья. Но увы, охранник не желал его узнавать («Это ж как меня, наверно, разукрасили!» - думал Чонин), а исп