25 сентября 1945
После того, как они прошли большое расстояние по плодородной равнине на другом берегу Иордана, - а это было приятным путешествием в мягкий, спокойный сезон, каков он сейчас, в конце октября, - и после отдыха в маленьком селении, лежащем у подножий нижних склонов довольно громоздкой цепи гор, некоторые из вершин которых можно действительно назвать горами, Иисус вновь отправляется в путь, следуя за длинным караваном из многих четвероногих и хорошо вооруженных людей, с которыми Он предварительно договорился, пока они поили своих животных у источника на площади. Это большей частью высокие смуглые люди с типично азиатскими чертами лица. Глава каравана едет верхом на очень сильном муле и вооружен до зубов оружием, свисающим с его седла. К тому же он питает великое уважение к Иисусу.
Апостолы спрашивают у Иисуса: «кто он?»
«Богатый купец с другой стороны Евфрата. Я спросил его, куда он идет, и он учтиво ответил. Он будет проходить через города, куда и Я намереваюсь пойти. И это провиденциально в этих горах, когда с нами женщины».
«Ты чего-то опасаешься?»
«Я не боюсь быть ограбленным, так как у нас ничего нет. Но этого было бы достаточно, чтобы напугать женщин. Горстка разбойников никогда не станет нападать на такой сильный караван, что будет в высшей степени полезно для нас, потому что мы тоже нашли лучший путь и сможем пройти по трудным местам. Он спросил Меня: «Ты Мессия?» - и когда услышал подтверждение, сказал: “Я был во Дворе Язычников несколько дней тому назад, и я больше слушал Тебя, чем видел, потому что я человек маленького роста. Хорошо, я буду защищать Тебя, и Ты будешь защищать меня. У меня очень ценный груз”».
«Он новообращенный прозелит?»
«Я так не думаю. Но, может быть, он станет нашей добычей».
Караван идет медленно, как если бы они не хотели истощать силы четвероногих слишком быстрым шагом. Поэтому за ним легко следовать и иногда нужно останавливаться, так как погонщики проводят нагруженных животных по одному, держа их за поводья, через наиболее трудные места. Хотя это поистине настоящая горная местность, она плодородна и хорошо обработана. Наверное, высокие горы с севера служат защитой от холодных северных ветров или пагубных восточных и это служит подспорьем для культивации. Караван идет вдоль потока, который впадает в Иордан и изобилен водой, стекающей с неизвестных мне вершин. Пейзаж прекрасен и становится еще более прекрасным по мере подъема, простираясь на запад через долину Иордана и достигая, за ней, изящных холмов и гор северной Иудеи. К востоку же и северу пейзаж постепенно меняется, простираясь вдаль и вширь, или перекрываясь округлыми холмами и зелеными или скалистыми горными вершинами, которые как бы заграждают дорогу, подобно внезапно возникающим стенам лабиринта.
Солнце уже садилось за Иудейские горы, окрашивая небо и склоны в глубокий красный цвет, когда богатый купец, остановившись и пропустив караван вперед, сказал Иисусу: «Мы должны достичь селения до наступления ночи. Но многие из Твоих людей выглядят усталыми. Это длинный и трудный отрезок пути. Пусть они сядут на запасных мулов. Это спокойные животные. Во всяком случае, они отдыхали всю ночь и вес женщин для них не бремя».
Иисус соглашается, и купец приказывает каравану остановиться, чтобы позволить женщинам сесть на мулов. Иисус сказал, чтобы Иоанн из Эндора тоже сел верхом. А остальные идут пешком, включая Иисуса, держа поводья, чтобы женщины чувствовали себя в безопасности. Марциан хочет быть… мужчиной, и хотя он обессилел, но отказывается сесть верхом с кем-нибудь и, храбро шагая, держит одно из поводьев мула Благословенной Девы, Которая едет между Иисусом и мальчиком.
Купец остался рядом с Иисусом и говорит Марии: «Видишь это селение, Госпожа? Это Рамоф. Мы остановимся здесь. Меня хорошо знают на постоялом дворе, потому что я дважды в год хожу этим путем, и также дважды в год хожу вдоль морского побережья покупая и продавая. Моя жизнь тяжела. Но у меня двенадцать детей и они все маленькие. Я поздно женился. Последний был девяти дней от роду, когда я покинул его. И у него прорежется первый зуб, когда я снова увижу его».
«Прекрасная семья…» - замечает Мария и добавляет: «Пусть Небеса хранят ее для тебя».
«По существу я не могу жаловаться на отсутствие помощи свыше, хотя я действительно не заслуживаю ее».
Иисус спрашивает его: «ты, по крайней мере, прозелит?»
«Я бы хотел быть им… Мои предки были истинными израильтянами. Затем… мы ассимилировались там…»
«Душа ассимилируется только в одной атмосфере – в Небесной».
«Ты прав. Но Ты знаешь… Мой прадед женился на женщине, которая не была израильтянкой. Его дети стали менее верующими… Сыновья его детей вновь женились на женщинах, которые были не из Израиля и их дети были достойны уважения только за их еврейские имена, потому что мы имели еврейское происхождение. Сейчас я внук внука… Я ничто. Общаясь со всеми, я брал от всех, в результате я не принадлежу ни к кому».
«Это не хороший довод и Я могу доказать это тебе. Если идя по этой дороге, которая, ты знаешь, хорошая, ты встретишь пять или шесть людей, которые скажут тебе: «Не ходи этой дорогой!», «Иди обратно», «Остановись», «Иди на восток», «Поверни на запад», что бы ты сделал?»
«Я бы сказал: “Я знаю, что это правильная дорога и наикратчайшая, и я не собираюсь сходить с нее”».
«Подобным же образом: если ты занимаешься какой-нибудь торговлей и тебе известен наилучший способ заниматься ею, станешь ли ты слушать тех, кто из хвастовства или из коварства начнет советовать тебе действовать иным образом?»
«Нет. Я буду следовать образу действия, о котором мой опыт свидетельствует, что он наилучший».
«Очень хорошо. Тысячелетия веры за тобой, потомок Израиля. Ты не глуп и не безграмотен. Так почему же ты подвергаешься влияниям общения со всеми в вопросах веры, когда ты отвергаешь эти влияния, когда это касается денег или безопасности дороги? Тебе не кажется, что это непочтительно также и с человеческой точки зрения? Считать Бога менее важным, чем деньги и дорога…»
«Я не отвожу Богу последнего места. Но я потерял Его из виду…»
«Потому что торговля, деньги, твоя жизнь являются твоими богами. Но все же Бог является Тем, Кто позволяет тебе иметь все это… Зачем же тогда ты ходил в Храм?»
«Из любопытства. Выйдя из дома, где я договаривался о некоторых товарах, я увидел группу людей, оказывающих Тебе почтение, и я вспомнил слова, которые я слышал в Аскалоне от женщины, которая ткет ковры. Я спросил Кто Ты, так как я подозревал, что Ты можешь быть Тем, о Ком мне говорила женщина. И когда я узнал, что это Ты, я последовал за Тобой. Я уже закончил свои дела в этот день… Затем я потерял Тебя из виду. Я увидел Тебя вновь в Иерихоне. Но только на мгновение. Сейчас я снова нашел Тебя… Вот так…»
«Так Бог соединил и переплел наши пути. У меня нет даров, чтобы предложить тебе в благодарность за твою доброту. Но, прежде чем покинуть тебя, Я надеюсь, что смогу дать тебе подарок, если только ты не расстанешься со Мною преждевременно…»
«Нет, я этого не сделаю. Александр Мисах не забирает обратно то, что предложил! Вот мы и на месте. Селение начинается за поворотом. Я пойду вперед. Мы встретимся на постоялом дворе» - и он пришпорил своего мула, пустив его почти галопом по обочине дороги.
«Он честный несчастный человек, Сын», - сказала Мария.
«И Ты бы хотела, чтобы он был счастлив в согласии с Мудростью, не так ли?»
И они улыбаются друг другу в первых тенях опускающегося вечера.
… Все паломники собрались в большом помещении постоялого двора в этот долгий октябрьский вечер, ожидая отхода ко сну. Купец сидит в углу, весь погруженный в свои счета. Иисус со Своей группой находится в противоположном углу. В помещении нет других постояльцев. Ослиные крики, ржанье и мычание, которые слышатся из стоил, свидетельствуют, что на постоялом дворе есть и другие люди. Возможно, они уже спят.
Марциан уснул на руках Нашей Госпожи, внезапно забыв, что он «мужчина». Петр дремлет и не только он один. Перешептывание пожилых женщин также полусонно и утихло. Иисус, Мария, сестры Лазаря, Синтихия, Симон Зилот, Иоанн и Иуда бодрствуют.
Синтихия что-то ищет в сумке Иоанна из Эндора. Но она предпочла подойти к остальным и слушать Иуду Алфеева, который говорит о последствиях Вавилонского пленения и заключает: «… и, возможно, тот человек является все еще последствием этого события. Всякое изгнание является крушением и гибелью…» Синтихия непреднамеренно кивает, но ничего не говорит и Иуда Алфеев заключает: «Однако странно, что кто-то может так легко избавиться от того, что было сокровищем на протяжении веков для того чтобы полностью обновиться, особенно в вопросах религии, и притом религии подобной нашей…»
Иисус заметил: «Для тебя не должно быть неожиданностью, если ты увидишь Самарию на коленях Израиля».
Наступила тишина… Темные глаза Синтихии пристально смотрят на безмятежный профиль Иисуса. Она смотрит на Него напряженно, но ничего не говорит. Иисус воспринял ее взгляд и повернулся, чтобы посмотреть на нее.
«Ты не нашла ничего интересного для себя?»
«Нет, мой Господь. Я дошла до той точки, что больше не способна мирить прошлое с настоящим, прежние идеи с нынешними. И я чувствую себя так, как если бы это было отступничеством, потому что мои прежние идеи помогли мне достичь нынешних. Твой апостол сказал истину… Но мое крушение радостно».
«В чем состоит твое крушение?»
«Сокрушена вся моя вера в языческий Олимп, мой Господь. Но я несколько расстроена, потому что после чтения Твоих Писаний, – Иоанн дал мне их и я прочла их, потому что не существует обладания без знания, – я обнаружила что и в вашей истории… от самого ее начала, сказала бы я, были события, которые несильно отличались от наших. Теперь, я хотела бы знать…»
«Я уже сказал тебе: спроси у Меня, и Я отвечу на твой вопрос».
«Все ли ошибочно в религии многобожия?»
«Да, женщина, есть только один Бог, Который не произошел от кого-либо еще и не является субъектом человеческих страстей и потребностей: только Один, Вечный, Совершенный Бог, Творец всего сущего».
«Я верю в это. Но хочу быть способной ответить на вопросы, которые другие язычники могут задать мне не в форме, которая не признает никаких дискуссий, но ради того, чтобы убедиться. Я, сама по себе, и благодаря дару понимания дарованного по-отечески заботливым Богом, дала самой себе неформальные ответы, но достаточные для того, чтобы даровать мир моему духу. Но я желала бы достичь Истины. Другие могут быть менее озабочены в этом отношении. Но каждый должен быть заинтересован в таком исследовании. Я не хочу быть пассивной в своих отношениях с душами. Я хотела бы отдавать то, что я получила. Но я должна знать для того, чтобы быть способной отдавать. Даруй мне знание, и я буду служить Тебе во имя любви. Сегодня, на дороге, когда я созерцала горы и некоторые пейзажи напомнили мне горные цепи Эллады и об истории моей страны в связи с ассоциациями с идеями мифов о Прометее и Девкалионе, которые переплелись в моем уме… У вас есть нечто подобное в связи с обвинением Люцифера, со вдыханием жизни в глину, потопом Ноя. Свет сопутствует, и все же это воспоминания.. Теперь скажи мне: как могли мы знать обо всем этом, если не было никаких контактов между вами и нами, если вы, конечно, имели эти мифы прежде нас, и хотя мы тоже имели их, но мы не знаем, как мы получили их? Мы все еще пренебрегаем друг другом в столь многих отношениях. Так как же могли мы, тысячи лет назад, иметь легенды, которые являются воспоминаниями о Твоей Истине?»
«Женщина, это должно было быть последним, о чем бы ты Меня спрашивала. Потому что ты читала произведения, которые могли бы ответить на твой вопрос сами по себе... Сегодня, по ассоциации идей, вспоминая твои родные горы, ты перешла к воспоминаниям об отеческих мифах и сравнениям. Верно? Почему?»
«Потому что мой пробужденный ум вспоминал».
«Очень хорошо. И души самых древних людей, которые дали религию твоей стране, тоже вспоминали. Смутно и неясно, как может делать это кто-то, кто лишен религии откровения. Но они всегда вспоминали. В мире существует много религий. Сейчас, когда мы имеем здесь ясную картину во всех деталях, мы можем видеть, что это подобно золотой нити, затерявшейся в большой грязи, нить со многими узелками в которых заключены фрагменты реальной Истины».
«Но разве мы не происходим из одной семьи? Ты это говоришь. Так почему же эти самые древние, которые произошли из изначальной семьи, почему они не смогли принести с собой Истину? Разве не несправедливо было лишать их ее?»
«Ты читала книгу Бытия, не так ли? Что ты там нашла? Совокупность греха с самого начала, грех, объявший все три состояния человека: материю, мысль, дух. Затем братоубийство. Затем двойное человекоубийство в противовес деянию Еноха для поддержания света в сердцах, затем разложение, когда сыны Божьи, побуждаемые похотью, женились на дочерях человеческих. И, несмотря на очищение Потопом и восстановление расы от хорошего семени, а не из камней, как утверждают ваши мифы, так же, как первая глина была сформированная Богом по Его образу и в образе человека была наделена жизнью благодаря деянию Божьему, вдохнувшего жизненный Огонь, а не благодаря краже жизненного огня человеком, состоялся новый взрыв гордости, оскорбление Богу: «Давайте коснемся неба» и божественное проклятье: «Пусть они разделятся и пусть они больше не понимают друг друга»… И единая семья стала разделенной, подобно тому, как вода, ударившись о скалу, разделяется на маленькие ручейки и не собирается вновь вместе, так и раса разделилась на расы. Человечество, разделенное своим грехом и божественным наказанием было рассеяно и никогда вновь не воссоединится, неся в себе беспорядок и смятение, произведенные гордостью. Но души вспоминают. Всегда есть что-то оставшееся в них. И наиболее добродетельные и мудрые неясно видят свет, слабый свет во тьме мифов: свет Истины. Это воспоминание о Свете, который они видели до того, как обрели жизнь, которая была вселена в них с некоторой истиной, в которой содержались фрагменты самооткровенной Истины. Это тебе Ясно?»
«Только частично. Но я буду думать об этом. Ночь является другом тех, кто медитирует и концентрирует свои мысли».
«Хорошо, давайте пойдем и сконцентрируем наши мысли. Давайте спать, друзья Мои. Мир тебе, женщина. Мир вам, Мои ученики. Мир тебе, Александр Мисах.
«До свидания, мой Господь. Да пребудет с Тобой Бог», - отвечает купец склонившись…