© Перевод Н. Нечаева
Мистер Роуз спустился к завтраку, нетерпеливым жестом отмел завлекательные рекламные проспекты и погрузился в финансовый выпуск «Таймс». Он был высокий дородный мужчина с седыми волосами и густыми усами. Одежду он шил у военного портного и носил ее с лихой выправкой отставного солдата. Глаза его добродушно поблескивали, а выражение лица было открытым и искренним, как то часто свойственно людям, чья жизнь проходит в непринужденном товарищеском общении с соседями по общему столу. Мистер Роуз в свое время служил в армии волонтером. Он поднял глаза на жену — она подала ему чашку кофе, а затем его взгляд остановился на пустующем стуле сына.
— Юный негодяй опять сильно опаздывает, — заметил он с добродушной улыбкой.
В эту секунду лежебока появился в столовой, и отец весело к нему обратился:
— В твоем возрасте я в семь утра уже был на ногах. Твое счастье, что тебе не приходится добывать на хлеб, как приходилось твоему работяге отцу.
— Дражайший родитель, ты сколотил состояние темными махинациями на фондовой бирже, — со смехом ответил молодой человек. — А посему мне на законном основании подобает предаваться наглому безделью.
Мистер Роуз бросил на сына быстрый взгляд и тут же рассмеялся от всей души.
— Юный шельмец! Ты позволяешь себе шутить над тем, каким образом я наскреб деньги оплачивать твои чудовищные счета.
Сын принялся читать письма. Отец следил за ним любящими глазами. Он очень гордился красавцем Лесли, который настолько преуспел в Оксфорде, что мистер Роуз мог без ложной скромности похвастаться этим в Сити. Мальчик с честью сдал все экзамены, а его спортивные достижения были отмечены во многих газетах. Когда его приняли в университетскую сборную, мистер Роуз ликовал не меньше, чем в тот день, когда запустил в продажу акции золотого рудника «Нью-Лион». Скоро Лесли должен был жениться на Джэнет Блиссард. Он познакомился с ней в Шропшире, где мистер Роуз купил поместье. Видный финансист был в восторге от этой партии, благо понимал, что полковник Блиссард — одно из первых лиц в графстве. Вспоминая собственных предков, мистер Роуз с удовольствием думал о том, что Лесли поднимается на ступеньку выше по общественной лестнице.
Молодой человек вскрыл последнее письмо, и безразличное выражение вдруг исчезло с его лица. Он нахмурился и перечитал письмо.
— В чем дело, Лесли? — спросила мать, заметив его замешательство.
— Это от полковника Блиссарда. Вы же знаете, завтра меня должны принимать в «Ганиз», а он там в правлении. Он пишет, что дела заставляют его уехать из Лондона, поэтому на заседании быть не сможет и мне лучше снять свою кандидатуру, ведь в такой клуб, как «Ганиз», вряд ли примут без поддержки одного из членов правления.
— Дай-ка взгляну, — отрывисто произнес мистер Роуз и протянул руку.
Пока отец читал, Лесли не сводил с него глаз.
— Вероятно, он хочет сказать, что меня прокатят, если я не последую его совету?
— Безусловно.
— Но почему полковник Блиссард не может отложить поездку, раз от его присутствия зависит прием Лесли? — с тревогой в голосе спросила миссис Роуз. — По-моему, с его стороны это чистой воды эгоизм. Ему ли не знать, как много значит для молодого человека попасть в хороший клуб.
— Не говори глупости, Бетти, — резко ответил мистер Роуз. — Ясно как день, что он не хочет рекомендовать Лесли. Ну, в конце-то концов есть и другие клубы.
— Но я обязательно спрошу у него, что это значит, — кипятился Лесли. — Тут, верно, какое-то недоразумение. Чтобы его собственный зять не тянул на членство в его же клубе — это просто нелепо.
— Ты очень любишь Джэнет? — спросил мистер Роуз.
Лесли залился краской до корней волос.
— Дражайший родитель, о чем ты?! Конечно, люблю.
— Ты очень сильно расстроишься, если она разорвет помолвку?
Лесли помолчал, а затем как-то стыдливо, будто из него вытягивали клещами каждое слово, выдавил:
— Думаю, это разобьет мне сердце.
Мистер Роуз откинулся на спинку стула и мрачно воззрился на сына. Добродушие и открытость исчезли с его лица, уступив место непроницаемому выражению, внушавшему некоторый трепет.
— Тогда тебе лучше немедленно поговорить с полковником Блиссардом. Если отправишься сию же минуту, то скорее всего успеешь его застать.
На красивом лице Лесли отразилась тревога.
— Но что же могло случиться? — раздраженно спросил он. — Ведь есть же у тебя какие-то догадки. Я ничего такого не сделал, что пришлось бы не по душе полковнику Блиссарду. Если он не желает пускать меня в свой клуб, тут только одно объяснение: он хочет расстроить нашу помолвку с Джэнет.
— На твоем месте я бы так не переживал, — возразил мистер Роуз. — «Ганиз» — очень старомодное заведение. Вполне вероятно, правление возражает против твоей кандидатуры из-за того, что ты мой сын. К лицам моей профессии в обществе относятся с известным предубеждением.
— Да, но ты ведь не простой финансист. Я знаю, среди них встречаются мошенники и прохвосты, но всем известно, что ты воплощенная честность. Никому и в голову не придет обвинять тебя в чем-то неблаговидном.
В глазах мистера Роуза мелькнула усмешка.
— Во всяком случае, тебе нужно поторопиться.
Лесли тут же поднялся, и через миг до них донеслось хлопанье парадной двери. Мистер Роуз отодвинулся от стола вместе со стулом и раскурил сигару. Он развернул газету, однако читать и не думал. Жена, сделав вид, будто занята какими-то мелочами, внимательно за ним наблюдала. Наконец она не выдержала и подошла к мужу.
— Фредерик, ты что-нибудь знаешь об этом? — тихо спросила она, нарушив молчание, воцарившееся в столовой после ухода Лесли.
— О чем именно?
— По-моему, ты прекрасно знаешь, что я имею в виду.
— Дорогая, у меня есть дела поважнее, чем раздумывать об отказе старого дурака рекомендовать Лесли в «Ганиз».
— Ты ничего такого не сделал, чтобы он захотел расторгнуть помолвку дочки и Лесли? — упорствовала она.
Мистер Роуз опустил газету и твердо посмотрел жене в глаза. Затянулся сигарой, помолчал и ответил:
— До сих пор полковник Блиссард еще не видел моих когтей. Пусть только попробует вставить мне палки в колеса — ему же будет хуже, много хуже.
На лице миссис Роуз появилось выражение безысходности, она отвернулась, подавляя рыдание.
— Ты же обещал, что впредь будешь поступать только по-честному. Ты хочешь разбить мальчику жизнь?
— Дорогая моя, женщины ничего не смыслят в бизнесе. Заботься о доме, а я позабочусь о всем остальном.
Когда он ушел в контору, миссис Роуз о многом передумала. Тревога разрывала ей сердце. Она приучила себя выбрасывать из памяти некоторые вещи, но теперь содрогалась от страха при мысли о том, что ей придется как-то отвечать сыну, если, вернувшись домой, он начнет задавать неизбежные вопросы. Днем она его не видела, не было его и вечером, когда она поднялась в свою комнату переодеться к ужину. Она слышала, как вернулся муж, однако тот сразу прошел к себе. Спустившись в столовую, она спросила, не видел ли он Лесли.
— Мне передавали, что он заходил в контору, но я с самого утра был в разъездах. Хлопотный выдался день.
— Он еще не пришел.
— И ждать его не стоит. Будь добра, вели подавать ужин.
Они сели за стол. Миссис Роуз наблюдала за тем, как муж с удовольствием ест суп. Мистер Роуз был несколько рассеян, но отнюдь не утратил свойственного ему жизнерадостного добродушия. Тут ее острый слух уловил звук ключа — его вставили в замочную скважину парадной двери, и она обратилась к слуге:
— Вот и мистер Лесли. Скажите ему, пусть не переодевается и сразу идет ужинать.
Не успела она закончить фразу, как юноша появился в столовой. Он наклонился поцеловать мать и опустился на стул. На отца он даже не посмотрел.
— Добрый вечер, молодой человек, — сердечным тоном произнес мистер Роуз. — Поторопись, не то рыба остынет, а палтус, как ты убедишься, заслуживает внимания.
Лесли не ответил. Мать заметила, что он бледен и чем-то угнетен. Казалось, он держит себя в руках огромным усилием воли. Проглотив ложку супа, он отодвинул тарелку. Ему налили вина, он поднял бокал, и она увидела, как дрожит у него рука.
— Что-то случилось, Лесли? — тихо спросила она, наклонившись к нему.
— Потом расскажу, — ответил он. В его голосе прозвучало бесконечное отчаяние. Таким она видела его впервые.
Миссис Роуз опустила глаза. Она пыталась хоть что-нибудь съесть, пыталась скрыть от слуг свою нестерпимую муку. Две горячих слезы набежали на глаза, ослепив ее, и медленно скатились по щекам. Она поняла, что сын знает страшную тайну, которую она всю жизнь тщилась от него скрыть. Ей казалось, что ужин длится вечно. Мистер Роуз, напротив, смаковал блага жизни и поглощал еду с завидным аппетитом. Словно не замечая, что жена и сын пребывают в смятении чувств, он попробовал втянуть их в застольную беседу, однако они не поддержали разговор, и он, слегка пожав плечами, погрузился в размышления о своем. Наконец подали кофе. Миссис Роуз с облегчением вздохнула, когда за дворецким закрылась дверь.
— В чем дело, Лесли? — немедленно спросила она. — Я от страха чуть с ума не схожу.
— Жаль, что ты сочла нужным выставить свои чувства на обозрение перед слугами, — отпустил реплику мистер Роуз.
— Полковник Блиссард отказал мне в руке Джэнет, — усталым безнадежным голосом еле слышно ответил Лесли. — Он вручил мне ее письмо, добавив, что она очень сожалеет.
— Но почему? — спросила миссис Роуз.
Лесли опустил глаза, словно стыдился того, что ему предстояло сказать. Слова, что он произнес, казалось, возникали сами по себе, помимо движения губ, и хотя он говорил очень тихо, прозвучали они удивительно четко:
— Он утверждает, что отец у меня мошенник. Он дал мне прочитать статью, в которой правдиво и точно описана карьера отца в бизнесе. Дело, похоже, может дойти до суда.
Миссис Роуз вскрикнула, но муж жестом заставил ее промолчать.
— Пусть Лесли закончит, — спокойно заметил он.
— Сперва я не мог поверить. Я сказал полковнику Блиссарду, что верю в честность отца, как в самого себя, а он приводил доказательство за доказательством. Он показал старый номер «Таймс», и я прочитал, что двадцать лет назад отца судили и он чудом избежал каторги. Полковник сказал, что сам только что докопался до этой истории и не стал бы мне о ней сообщать, ведь мы с Джэнет любим друг друга, но как раз сейчас отец затеял грандиозную аферу. В золотом руднике «Нью-Лион» нет никакого золота, и отец это прекрасно знал. Нет, кажется, такого обмана, на который бы он не пошел, чтобы обжулить акционеров, тысячи людей разорились. Теперь все это выплыло. Завтра состоится общее собрание акционеров, и одному Богу известно, чем оно кончится. Разве полковник Блиссард выдаст за меня дочь, если через несколько дней мой отец может очутиться в «Олд Бейли»[19]?
Лесли закончил, и какое-то время все трое молчали. Наконец мистер Роуз, нетерпеливо махнув рукой, вскочил, подошел к камину и закурил сигару.
— Полковник Блиссард — старый осел. Не сомневайтесь, я действовал в рамках закона. Нужно быть последним идиотом, чтобы выйти за эти рамки, настолько, по правде говоря, они широкие.
— Пусть так, но это все равно бесчестно.
— Мораль биржи и личная мораль — разные вещи. Верно, я выпустил акции золотого рудника, а когда они высоко поднялись, продал свой пай. Зачем, по-вашему, выпускают акции? Только для того, чтобы узкий круг посвященных мог вовремя от них избавиться. Прискорбно, что многие потеряли на этом деньги, но кто-то должен терять, чтобы другие смогли заработать. На бирже играют одни дураки. Если какие-то старые девы и отставные полковники пытаются разбогатеть, не ударив для этого пальцем о палец, — что ж, их мне не жаль.
Лесли не смотрел на отца. Казалось, он боится встретиться с ним взглядом. Потом он снова заговорил все тем же усталым бесцветным голосом:
— Ты ведь знал, что в руднике нет золота.
— В этом нельзя быть уверенным на все сто процентов, — со смехом возразил финансист.
— По-моему, это ничуть не лучше самой подлой кражи.
— Сожалею, что ты не одобряешь мой способ зарабатывать деньги. Но порасспроси обо мне в Сити — и тебе скажут, что я человек надежный. Хитрый, если угодно, хитрый, как лис, но я ни разу никому не перебежал дорогу и не бросил друга в беде. В бизнесе каждый сам за себя и против всех. Не сумей я приспособиться к нынешним нормам — не имел бы и ты возможности потакать любой своей прихоти.
— По мне, так лучше грызть черствую корку, но знать, что она заработана честным трудом.
— Не нужно бросаться словами, — с упреком заметил финансист.
— Я и в самом деле так думаю. Если и дальше жить на доходы от твоих… от твоих операций, я буду ничем не лучше тебя. Я решил уйти из дома. Попробую заработать на жизнь в Америке.
— Не будь сопливым дураком! — воскликнул мистер Роуз. — Да скажи ему что-нибудь, Бетти, попытайся его вразумить.
— Я считаю, он прав во всем, — спокойно отозвалась миссис Роуз.
— Ты хочешь сказать, что позволишь ему уйти из дома и самому зарабатывать на жизнь?
— Не совсем самому, я намерена уйти с ним вместе.
— То есть как это?
— Ты забыл, что однажды, много лет назад, я решила тебя бросить? После того, как тебя судили? Тогда тебя оправдали, но на твою репутацию легло несмываемое пятно. Я не могла смириться с мыслью, что мой сын вырастет под твоим влиянием. Ты молил меня о прощении, обещал, что, если я останусь, впредь будешь вести дела только по-честному. Я воспитала моего мальчика в твердой вере, что ты — воплощенная честь. Деньги сыпались, как из рога изобилия, а меня терзал страх, что ты добыл их неправедно. Но поздно было что-нибудь делать, и я ради Лесли держала язык за зубами. Теперь, когда он все знает, мне незачем оставаться. Мне ненавистны и отвратительны твои деньги, потому что я знаю — ты бесчестен до мозга костей.
В комнате снова воцарилось молчание. Наконец финансист подошел к жене и уже другим тоном — казалось, он и вправду сильно переживает, — произнес:
— После всех долгих лет, Бетти, ты не можешь бросить меня вот так. Без тебя мне будет совсем одиноко. Ты же знаешь, что я люблю тебя всей душой.
Она ничего не сказала, лишь чуть подалась назад, чтобы муж ее не коснулся.
— Ты и в самом деле сделаешь это?
— Я смогу остаться только на одном условии.
— Согласен на все, — воскликнул он.
— Одному Богу ведомо, каким путем ты сколотил состояние, но сделанного не воротишь, и вред, что ты причинил, не исправишь. Но последняя афера — совсем другое дело, ты еще можешь вернуть этим несчастным деньги, что выудил у них обманом.
— Как то есть вернуть?! — опешил мистер Роуз.
Но Лесли мигом сообразил, что мать имела в виду, встрепенулся и подошел к отцу. Он словно ожил.
— Если мы для тебя хоть что-нибудь значим, ты это сделаешь, папа. Ты знаешь, как мы тебя любим, мама и я. Одним этим шагом ты сможешь все искупить, перечеркнуть неприглядное прошлое. На завтрашнем собрании ты можешь предложить выкупить обратно все акции.
— Пара кретинов! — взорвался финансист. — Эти акции и шести пенсов не стоят. Вы что, думаете, я соглашусь выбросить на помойку двести пятьдесят тысяч фунтов?
— Я останусь только на этом условии, — тихо, однако твердо промолвила миссис Роуз.
— Ну, так катитесь вы оба ко всем чертям! — вышел из себя финансист. — Езжайте в Америку, посмотрим, как вам понравится жить на десять долларов в неделю. Вот узнаете, каким трудом достаются деньги, — перестанете воротить от меня нос. Терпения с вами не напасешься.
Мистер Роуз выскочил из комнаты, громко хлопнув дверью. Глянул на часы, увидел, что время позднее, и направился прямиком в свою спальню. Но заснуть он не мог. Он слышал, как жена и сын разошлись по своим комнатам, и попытался унять боль, которую ему причиняла мысль о них. Он любил их и не представлял, как сумеет без них прожить. Жену он знал хорошо и не сомневался, что та исполнит свою угрозу. Его одолевала бессильная ярость при мысли о ее безрассудстве. Мистер Роуз долго копил состояние и теперь сделал блестящий ход, который придал ему веса в глазах великих финансистов его времени. С ним нельзя было не считаться. Правда, по его адресу будет сказано много нелестного, но блеск огромного богатства вскоре ослепит тех, кто не одобряет способов, какими он это богатство нажил. Через полгода его коварство забудется, а вот хватка останется у всех в памяти.
Когда утром он спустился к завтраку, в столовой никого не было. Сам он не искал встречи ни с женой, ни с Лесли. Чувствовал он себя безрадостно, однако постарался прогнать неприятные мысли, так как впереди был трудный и хлопотный день. Теперь никто не сомневался в том, что рудник «Нью-Лион» ничего не стоит, и в пять часов предстояло объяснение с акционерами. Мистер Роуз заставил себя сосредоточиться на выступлении, которое позволило бы ему списать с себя всю ответственность. У него был богатый опыт общения с разъяренными акционерами, и он льстил себя надеждой, что, как никто другой, сумеет вкрадчиво уговорить их как миленьких проглотить горькую пилюлю.
В конторе мистера Роуза ожидала поступившая корреспонденция. Он принялся читать письма одно за другим. Вскоре вошел клерк, положил перед ним на стол телеграмму и вышел.
— Черт возьми, да она шифрованная, — пробормотал финансист, взглянув на текст.
Тут он вздрогнул, заметив, что телеграфировал ему управляющий рудником «Нью-Лион». Интересно, о чем это он сообщает, задался вопросом мистер Роуз, раз телеграмма такая длинная. Он извлек шифр и, сверяясь с ним, начал писать слово за словом. Постепенно невозмутимость, с какой он проделывал эту операцию, уступила место совсем другим эмоциям. Сердце у него забилось быстрее. Все слова были понятны, однако их смысл не укладывался у него в голове, и он подумал, что где-то допустил ошибку. Мистер Роуз еще раз проверил самые важные слова, но все было правильно. Сомнений не оставалось: случилось невероятное. Его охватила дрожь, сменившаяся необычным возбуждением. А потом он начал смеяться, смех перешел в громовые раскаты, он заходился от хохота в необузданном веселье, и клерки в соседней комнате решили, что он внезапно тронулся рассудком. Наконец он взял себя в руки и, сжав виски ладонями, принялся в мельчайших деталях обдумывать план действий. Спустя пять минут он поднялся, отодвинул в сторону непрочитанные письма и взял шляпу. Экипаж ждал его у дверей. Мистер Роуз отправился к трем разным брокерам, на которых мог полностью положиться, и велел им исподволь скупить все акции «Нью-Лиона», что есть на рынке. После этого он поехал домой. Он ликовал, но не преминул напустить на себя крайне озабоченный вид. Жену он застал за разговором с Лесли.
— Что-то я вас утром не видел, — заметил он. — Хотелось бы знать, какое решение вы приняли.
— Решение мы приняли еще вчера вечером, — помолчав, ответила миссис Роуз. — Ничто на свете не заставит меня передумать.
— На нынешнем собрании я предложу выкупить акции по номинальной стоимости у всех, кто захочет с ними расстаться.
Миссис Роуз вскрикнула, подбежала к мужу и посмотрела ему в глаза, не в силах поверить услышанному. Он нежно взял ее за руку и улыбнулся:
— Я не вынесу, если вы от меня уйдете. В целом свете у меня есть только ты и Лесли, я одного хочу — чтобы вы оба были счастливы.
В напряженном взгляде миссис Роуз появилось выражение безмерной благодарности. Она разразилась слезами и уткнулась заплаканным лицом мужу в плечо.
— Ты бы пришла на собрание, — наконец произнес финансист. — А Лесли может слетать к полковнику Блиссарду и попросить его тоже прийти. Пусть узнает, что я не такой уж бессовестный мерзавец, каким он меня считает.
Жена и сын послушались мистера Роуза и в пять часов вместе с рассерженными акционерами ждали появления директоров компании. Полковник Блиссард, которому сообщили, что именно должно произойти, сидел рядом. Все трое с замиранием сердца слушали яркое выступление председателя. Миссис Роуз в жизни не восхищалась мужем так, как в эти минуты. Он опроверг все выдвинутые против него обвинения и весьма убедительно доказал, что неизменно действовал по чистой совести. Финансист заявил, что он человек порядочный и, если ошибся в оценке рудника, готов пострадать за это. Мистер Роуз выдержал паузу, а затем спокойно, словно это само собой разумелось, предложил выкупить обратно все акции компании. Поначалу ошеломленные акционеры хранили молчание, но потом смысл его слов дошел до них, и они пришли в бурный восторг, вызвавший у миссис Роуз слезы гордости и благодарности. Когда наконец финансист удалился в кабинет директоров, полковник Блиссард, все еще под впечатлением этой захватывающей сцены, проследовал за ним.
— По-моему, старина, вы поступили по-настоящему благородно. Осмелюсь сказать, что в свое время вы подчас вели себя безрассудно, но, честное слово, нынешнее собрание с лихвой искупает все.
— Я ради Лесли старался, — ответил мистер Роуз. — Хочется, чтобы он женился на вашей дочери.
— Пришлите вечером этого юного негодяя, думаю, мы с ним сумеем поладить.
Мистер Роуз вернулся домой поздно, но жена дождалась его. Она обняла его и сказала:
— До конца жизни я буду благодарна тебе, Фредерик. И неважно, если мы станем бедными, зато нам не в чем себя упрекнуть.
— Ну, не такими уж бедными, дорогая, — улыбнулся мистер Роуз.
Он поцеловал ее с неподдельным чувством, но, направляясь в свою спальню, про себя посмеивался. Достал из кармана утреннюю телеграмму и с упоением перечитал. Через полгода все акции, что он скупил за бесценок, будут стоить десять фунтов стерлингов каждая, а его состояние перевалит за два миллиона. Ибо случилось невероятное. В руднике, который он с самого начала считал пустышкой, обнаружили золото, причем в немыслимом количестве. И никто в целом свете не мог знать, что он располагал этой бесценной информацией, когда сделал акционерам свое донкихотское предложение.
— Говорят, честность — лучшая политика, — пробормотал он.
И тут мистер Роуз полностью осознал весь юмор ситуации.
Он опять рассмеялся и смеялся до тех пор, пока по щекам не потекли слезы.