СЕЛЬКУПЫ
Глава 1
ОБЩИЕ СВЕДЕНИЯ
Расселение. До XVII в. селькупы обитали на Средней Оби и ее правых и левых притоках — Тым, Кеть, Чулым, Васюган (до среднего его течения, включая приток Чижапку), Парабель (с истоками Чузиком и Кёнгой), Чая, Шегарка (Долгих, 1960в. С. 87–103; Пелих, 1981. С. 8–74; Шаргородский, 1994. С. 15–25). В XX в. ареал расселения южных (нарымских) селькупов сузился. Они живут в бассейне среднего отрезка Средней Оби и ее притоков Тыма, Парабели, Кети (Каргасокский, Парабельский, Верхнекетский районы и сельская территория Колпашевского горсовета Томской области). На Чижапке, Чулыме, Чае, Шегарке сейчас нет коренного селькупского населения, а его потомки причисляют себя либо к русским, либо к чулымским и обским тюркам.
С XVII–XVIII вв. тазовские селькупы расселены компактно в бассейне среднего и верхнего течения р. Таз (Красноселькупский район Тюменской области), на юго-востоке Ямало-Ненецкого АО, в Красноселькупском (около 1600 человек) и Пуровском (около 300 человек) районах (Ириков, 2002. С. 39; Казакевич, 2001. С. 270). Местами их компактного проживания являются поселки и фактории Красноселькуп, Мотылька, Ратта, Кикки-Акки, Толька, Часалька в Красноселькупском районе; Толька Пуровская, Быстринка (система Чертовых озер), Харампур, Халясавэй, поселок городского типа Тарко-Сале в Пуровском районе. В Красноярском крае селькупы живут в бассейне р. Турухан (Туруханский район Красноярского края).
Природа. Местность, осваиваемая селькупами, представляет собою часть Западно-Сибирской равнины. В основном это низменное пространство, покрытое лесами и болотами. В природно-географическом отношении это зона тайги с преобладанием хвойных пород деревьев: кедра, пихты, ели, сосны, из лиственничных чаще всего встречаются береза и осина. По данным географов, Томская область является самой лесистой в Западной Сибири.
Хвойные боры, по местному урманы, перемежаются болотами, которые занимают около 30% ее территории. Особенно высокий процент заболачиваемости территории наблюдается на северо-востоке Каргасокского района в бассейне левого притока Оби р. Васюган. Почвы дерново-подзолистые и торфяно-болотные, типичные для таежной зоны.
Основные водные магистрали — Средняя Обь с притоками Тым (950 км), Кеть (1621 км), Чулым (1799 км), Васюган (1082 км), Парабель (308 км), Чая (194 км), Шегарка (382 км), а также Таз (1400 км), берущий начало с Сибирских увалов, оглаженной ледником возвышенности, разделяющей водоразделы этих двух рек и являющейся как бы естественной границей между территориями северных и южных селькупов.
Климат таежной полосы Западной Сибири, где проживают селькупы, резко континентальный. Средняя температура января колеблется в пределах -19 °С — -21 °С, июля — +17 °С — +18 °С. Число осадков составляет 400–550 мм в год.
Тайга в местах проживания селькупов изобилует дичью. Из парнокопытных встречаются лось и лесной олень, в лесостепной полосе — косуля. Пушные звери представлены белкой, соболем, колонком, ондатрой, зайцем, боровая дичь — тетеревом, рябчиком, глухарем, серой куропаткой, водоплавающая — уткой и гусем. Из хищников наиболее распространены волк, бурый медведь, рысь, росомаха. Наиболее ценная ихтиофауна Средней Оби — осетр, нельма, муксун, сырок, язь. В бассейне Таза водятся муксун, пелядь, сиг, чир, ряпушка, частик.
Численность. В 1979 г. селькупов было 3518 человек, в 1989 г. в СССР — 3612, в РСФСР — 3564. По данным Всероссийской переписи 2002 г. селькупов насчитывают 4249 чел. (их численность увеличилась на 17,6%).
По данным муниципальных образований Томской области на июль 2001 г. численность селькупов составляла 1701 человек, из них в Верхнекетском районе — 374, в Каргасокском — 733, в Колпашевском — 401, в Парабельском — 193. Большинство селькупов расселены дисперсно. Местами компактного проживания селькупов являются д. Иванкино Колпашевского района (50% жителей), с. Напас Каргасокского района (35% жителей).
В последнее десятилетие наблюдается превышение фактического прироста числа селькупов над естественным приростом данного этноса. Так, по данным Всесоюзной переписи населения 1989 г. численность селькупов в Томской области составляла 1347 чел. К 2000 г. по данным Администрации области она возросла до 1700 чел., т.е. на 26% по отношению к 1989 г. Население же Томской области в целом выросло лишь на 7%: с 1002 тыс. чел. в 1989 г. до 1072 тыс. чел. в 1999 г. (Шаховцов, Функ, 2000. С. 311). Причиной данного феномена стала смена паспортной национальности взрослым населением, и приписывание детям, родившимся после 1987 г. в смешанных семьях, национальности родителя — селькупа. Причина — получение различных социальных льгот.
В последние годы, однако, сменить национальность на селькупскую стало достаточно трудно, так как в отделах социального обеспечения, в которых оформляются льготы народам Севера, требуются метрики. Проблема в том, что, как правило, в графе «национальность» родителей в свидетельствах о рождении указано «остяк» («остячка»). Этот этноним не числится в перечне коренных малочисленных народов Севера Российской Федерации, поэтому чиновники из отделов социального обеспечения отказываются начислять льготы обратившимся как представителям народов Севера. Неудовлетворенные таким результатом люди обращаются в Томский Областной Краеведческий музей за справками. В связи с участившимися обращениями граждан, руководство музея в январе 2003 г. отправило главам администраций шести северных районов Томской области экспертное мнение по этому вопросу, в котором дается официальное научное обоснование идентичности этнонимов «остяк» и «селькуп» и «остяк» и «ханты» (Кошелева, 2003, С. 220).
Самоназвание. Термин «селькуп» большая часть томских селькупов не воспринимает в качестве самоназвания, полагая его книжным, научным или официальным. В отличие от него термин «остяк» употребляется не только в быту и разговорной речи, но и в учетных документах, актовых записях и т.д. «Остяками» именовались селькупы Среднего и Томского Приобья в статистических источниках и историко-географической литературе XIX в. Северные селькупы в этих источниках и литературе обычно фигурировали под именем «остяко-самоеды».
Тазовские селькупы именуют себя селькуп, туруханские — шолькуп, что в переводе значит «таежный человек». Селькупы, живущие в бассейне р. Тым, Васюгана, Парабели и по Оби ниже Нарыма, называют себя чумыль-куп — «земляной человек», жители бассейна Средней и Верхней Кети — сюссы-кум, живущие по Оби выше Нарыма — шёш-кум — «таежный человек», обитатели низовьев р. Чулым — тюй-кум.
Название селькупы было введено в отечественную научную литературу в 1930-е годы известным лингвистом и этнографом Г.Н.Прокофьевым по аналогии с названиями «ненцы», «энцы» и др. Оно утвердилось в тазовско-туруханском регионе проживания селькупов, а на территории Томской области среди южной группы этого народа привилось только в последние десятилетия, примерно с середины 1980-х годов, когда началось пробуждение национальной активности северных народов, стали создаваться общественные ассоциации коренного населения, деятельность которых направлена на возрождение родного языка и традиционной культуры.
Нельзя не отметить также сходство названий ряда селькупских фамильных кланов селькупов Езынгиных (Езенгуловых), Байгуловых, Сайкуловых, Соиспаевых и др., с родовыми названиями в составе северных самодийцев: ненцев (Езынги) и энцев (Бай, Ядне, Сойта и др.).
Селькупский язык относится к самодийской группе уральской семьи языков. Кроме селькупского языка, в эту группу входят ненецкий, энецкий и нганасанский языки, образующие ее северную ветвь, в то время как селькупский язык и языки самодийских народов Саянского нагорья (камасинцы, карагасы, маторы и др.) составляли ее южную ветвь.
Е.Д.Прокофьева выделяет у селькупов два наречия — тазовско-баишенское и нарымское. Согласно концепции современного лингвиста Е.А.Хелимского (1980), в селькупском языке устанавливаются шесть основных диалектов: 1) северный (Таз с Пуром, Турухан с Баихой, Елогуй и Карасино на Енисее; 2) тымский; 3) нарымский (Обь в районе Нарыма, Васюган, Парабель); 4) кетский; 5) обский (Обь в районе Колпашево); 6) южный (чулымский). Кроме того, этим автором выделены два переходных селькупских говора: нарымско-обский (на Оби между Нарымом и Колпашевым) и кетско-обский (на Нижней Кети).
В селькупском языке можно выделить северную, центральную и южную группы диалектов, что представляет собой тернарную классификацию. Изредка применявшаяся ранее бинарная классификация, с выделением северного и южного наречия, в настоящее время не распространена, хотя подспудно присутствует в научном обиходе лингвистов в виде терминов «северные» и «южные» селькупы.
Все наречия (диалекты) весьма существенно различаются между собой особенно в отношении фонетики.
Северное селькупское наречие испытало воздействие со стороны различных хантыйских диалектов, энецкого и кетского языков. В южном наречии прослеживается (особенно в области лексики) довольно сильное татарское влияние. В словарном составе всех селькупских наречий (в особенности томских) выявляется немало русских лексических заимствований. В настоящее время селькупы Томской области говорят в основном по-русски. Знание родного языка сохраняют главным образом представители поколения старше шестидесяти лет. Молодежь совершенно не знает родного языка, говорит и пишет только по-русски. Подобное явление имеет значительную историческую глубину, так как нарымские селькупы со второй половины XIX в. живут дисперсно в одних поселках с русскими, активно вступают с ними в брачные отношения. Например, по данным метрических книг Кривошеинской Спасской церкви в промежутке с 1890 по 1900 г. там было заключено 57 браков между селькупами (остяками) и русскими, что составило 79,1% от общего числа селькупских браков, освященных церковью за этот период. Как явствует из данных переписи 1897 г., уже на рубеже XX столетия 15,9% селькупов (остяков) Томского округа говорили только по-русски и своим родным языком не владели.
Наиболее репрезентативные материалы представлены по следующим диалектам: тазовский или северный (диалект собственно селькупов), кетский (диалект сюссыкумов), среднеобский (диалект шёшкупов, или шёшкумов), нарымский и тымский (диалекты чумылькупов).
Антропологическая характеристика селькупов. В массиве из семи сибирских угро-самодийских народов и кетов селькупы выделяются сочетанием нескольких исторически обусловленных и часто уникальных особенностей: 1) этот народ в настоящее время представлен двумя территориально разобщенными группами, между которыми отсутствуют брачные связи, а преимущественное направление межэтнических брачных контактов для каждой из них различно; 2) в южной части этнического ареала, на Средней Оби, за последнее столетие отмечена исключительная интенсивность смешения с русскоязычным, обычно русским населением; 3) в селькупском ареале получен наиболее широкий спектр национально-смешанных антропологических выборок — потомков браков селькупов с хантами, эвенками, кетами, русскими, причем метисация с русскими документирована для разных уровней биологической смешанности; 4) характеристика локальных селькупских популяций с территории их этнической родины (Томско-Нарымское Приобье) подробно известна только по ископаемым материалам; начиная же с середины XX в. южные селькупы характеризуются в антропологии либо суммарными, в конце века — крайне малочисленными выборками, либо метисным селькупо-русским населением; 5) это единственный из семи народов, для которого на основе диахронных краниологических материалов из Среднего Приобья восстанавливается линия расогенетической преемственности от автохтонных популяций раннего железного века (кулайская культурная общность).
В антропологической литературе территориальные группы северных и южных селькупов больше известны под названиями тазовских / тазовско-туруханских и нарымских селькупов. Первые научные сведения о них получены в 1939–1941 гг. Г.Ф.Дебецем, К.В.Вилыпау и С.А.Шлугером в обеих частях этнического ареала (Дебец, 1947). Повторно были обследованы обе территориальные группы селькупов по классической расоведческой программе, описывающей физическую внешность человека (Розов, 1961; Дубов, 1992; Аксянова, 1993), проанализированы дерматоглифические отпечатки, полученные в экспедициях Дебеца и Гохмана (Хитъ, 1983), собраны сведения по краниологии (Розов, 1956; Дремов, 1984; Багашев, 2003) и по морфологии зубной системы (Дубов, 1987; Аксянова, 2002), обследованы туруханские селькупы (Кетский сб., 1982). Собраны коллекции антропологических фотографий селькупов и их метисов с русскими и кетами. Краниологические материалы по северным селькупам отсутствуют. Положение селькупов в системе популяций коренного населения Западной Сибири и соседних территорий рассмотрено наиболее подробно в двух монографиях (Багашев, 1998; Этнография и антропология Ямала, 2003).
Характеристики обеих территориальных групп селькупов — южных и северных — свидетельствуют о смешанном евро-монголоидном характере их формирования, причем у тазовских селькупов значительно сильнее выражены некоторые монголоидные особенности в соматологическом и зубном комплексах. В конце XX в. для нарымских селькупов без зафиксированного иноэтничного смешения, обследованных в Верхнекетском, Колпашевском и Каргасокском районах Томской области по рекам Кеть, Обь и Тым, был отмечен низкий рост (160 см в среднем у мужчин), довольно большие размеры головы и лица, форма головы суббрахикефальная (головной указатель 80,6%), лицо по западносибирскому масштабу высокое и среднеширокое, абсолютно широкие нос и рот, средней толщины губы, темные и в основном мягкие волосы, рыжих волос не отмечено, есть небольшой процент волнистых волос (8%), характерны смешанная окраска глаз, умеренно ослабленный рост бороды, зауженная с заметным наклоном глазная щель, среднеразвитая складка верхнего века, которая иногда вообще отсутствует, процент эпикантуса умеренно высокий, лоб прямой или средненаклонный с несильно развитым надбровьем, лицо умеренно уплощенное и немного скуластое, подбородок выступает слабо, выступание носа среднее при пониженном переносье, спинка носа прямая или вогнутая, кончик и основание носа приподняты, верхняя губа обычно выступает вперед (прохейлия).
Из современных самодийских этносов селькупы больше всего, по средним данным, сближаются с ненцами как промежуточные, умеренно монголизированные и неграцильные антропологические комплексы. Однако южные селькупы имеют еще большее сходство со своими соседями — среднеобскими хантами и, особенно, с чулымскими тюрками. Северные селькупы — носители довольно дисгармоничного в расовом отношении комплекса, что говорит об относительно недавнем, интенсивном и разнообразном смешении с коренными сибирскими, прежде всего соседними популяциями. Из других этнических групп, для которых имеются сравнительные материалы, селькупы согласно разным системам признаков имеют ясные свидетельства южносибирских расогенетических контактов с населением Северного Алтая (по соматологическим данным о тубаларах) и Хакасии (по одонтологическим данным о суммарной выборке хакасов). Важно подчеркнуть, что в составе селькупов преобладает все же автохтонный таежный антропологический компонент, в целом сближающий их с восточнохантыйскими популяциями и некоторыми группами сибирских татар.
Антропологические особенности селькупов всеми исследователями, начиная с Г.Ф.Дебеца, классифицируются в составе промежуточной евро-монголоидной совокупности популяций наиболее известной под термином уральская группа типов («раса») или, по классификации А.Н.Багашева, в составе томско-нарымского варианта обь-иртышского типа западносибирской расы. Обь-иртышский тип как историческая реальность, по мнению того же автора, фиксируется в южнотаежной и лесостепной части Западно-Сибирской равнины минимум в III тыс. до н.э. (Багашев, 1998, 2001).
Ослабление монголоидных черт физической внешности у селькупов более значительное, чем у ненцев, и в общем близко к хантыйскому уровню. По сравнению с большинством северосамодийских групп для них свойственно некоторое посветление волос и особенно глаз, усиление роста бороды, уменьшение уплощенности лица и выступания скул, уменьшение частоты эпикантуса и пр. Южносибирский, а точнее — североалтайский антропологический градиент в направлении изменчивости расовосоматологического комплекса черт выражается у селькупов, прежде всего нарымских, в увеличении длины тела и длины головы, в изменении формы довольно крупной по размерам мозговой коробки в сторону мезокефалии, в увеличении ширины лба и относительном удлинении лица к границе эури- и мезопрозопии, в повышенном проценте тугих волос при одновременном наличии волнистых жестких волос, в усилении роста бороды и сохранении на достаточно высоком уровне частоты эпикантуса, в характеристиках выступания носа.
О сближении с хантыйскими этническими группами свидетельствует не только ослабление окраски волос и глаз у селькупов, но и высокий процент вогнутой спинки носа при полном отсутствии выпуклых профилей, в том числе и в костной части носа.
Смешение коренного и пришлого, в основном русского населения с большей или меньшей интенсивностью идет по всей таежной полосе Западной Сибири. С позиции расоведения это социальное явление представляется как смешение двух хорошо дифференцируемых антропологических типов, или рас — уральской, промежуточной между европеоидами и сибирскими монголоидами, и среднеевропейской европеоидной. В районах компактного проживания южных селькупов (север Томской обл.) антропологически ясно выявляется постепенная смена генофонда аборигенных популяций в результате их смешения с русскими. Именно из этой генетически смешанной части населения восстанавливается численность нарымских селькупов.
Группы селькупо-русских метисов обнаруживают значительное ослабление монголоидных черт. Выборка современных детей — потомков селькупов — в начале 1990-х годов полностью состояла из метисов и в среднем примерно на 1/4 имела наследие селькупского несмешанного генофонда. В поколении их дедов это значение было почти в два раза выше. Группа детей, имеющих всего 1/8 селькупской примеси (один прадед или прабабка — селькуп), по обобщенной характеристике зубной системы уже мало отличается от местных русских. Фактически эта смешанная выборка демонстрирует один из финальных этапов в биологическом процессе ассимиляции селькупов русским населением. В Томской области селькупы уже не составляют отдельной биологической общности, а являются составной частью популяции русскоязычного населения.
Не будет преувеличением считать, что антропологическое разобщение южных и северных селькупов в ближайшей исторической перспективе будет нарастать, закрепляя за селькупами характеристику весьма гетерогенного (разнообразного) этноса.
Группы. Общепринятым в науке является разделение селькупов на две группы — северную и южную. Селькупы северной группы (тазовско-туруханские) проживают в Ямало-Ненецком АО и Красноярском крае, селькупы южной группы (нарымские) — в Томской области (Народы Сибири, 1956. С. 665–666; Шаргородский, 1994. С. 15 и др.).
История изучения селькупов началась давно, особенно активизировалась после экспедиции М.А.Кастрена в Сибирь. О селькупах в разное время писали Н.П.Григоровский (1882; 1884), А.Ф.Плотников (1901), Г.Н.Прокофьев (1928; 1929; 1935), П.Е.Островских (1931а, б), Г.И.Пелих (1963; 1972; 1981; 1998 и др.), Е.Д.Прокофьева (1949; 1952; 1953; 1961; 1971; 1976; 1977; 1981; 1984), И.Н.Гемуев (1972; 1980; 1983; 1985), О.М.Рындина (1988; 1993а; 1995а), В.В.Лебедев (1976, 1980а, б), Л.Т.Шаргородский (1990а, б, в; 1994); Л.В.Хомич, С.И.Ириков, Г.Е.Аюпова (2002), Н.А.Тучкова (1996; 1997; 1998; 1999; 2001; 2002) и др.
Глава 2
ОСНОВНЫЕ ЭТАПЫЭТНИЧЕСКОЙ ИСТОРИИ
Современные материалы археологии, этнографии и лингвистики убедительно свидетельствуют о том, что селькупы как этнос сформировались на территории Среднего Приобья. На протяжении тысячелетия (V в. до н.э. — V в. н.э.) здесь дислоцировалась так называемая кулайская этнокультурная общность, которую многие ее исследователи генетически связывают с прасамодийцами. По данным Л.А.Чиндиной, хозяйственно-культурный тип кулайского населения не был единообразным: на севере в Нарымско-Сургутском Приобье преобладал присваивающий тип хозяйства с превалированием рыболовства и охоты, в Томском Приобье наряду с этими занятиями было развито скотоводство (Чиндина, 1977; 1984; 1991).
Рыболовство было ведущей отраслью. К такому выводу заставляет придти наличие рыбьих костей практически на всех поселенческих памятниках этой культуры. Так, на Саровском городище были обнаружены кости не менее 1800 особей рыб. Наличие грузил свидетельствует о распространении сетевого лова. Применялись также костяные либо бронзовые гарпуны. Можно предполагать и использование сплетенных из тальника деревянных ловушек (морд, рукавов, котцов), которые употреблялись в сочетании с запорными заграждениями.
Большое значение в хозяйственной жизни кулайского населения играла охота. Из крупных животных главным объектом промысла являлся лось, за ним шел дикий лесной олень. Из пушных зверей, судя по костным останкам, главное место принадлежало белке, лисице, бобру. Практиковалась также охота на боровую и водоплавающую дичь. Основными индивидуальными орудиями промысла служил лук с набором костяных стрел для добычи определенного зверя и разнообразные деревянные и сетевые ловушки. Лося добывали путем загонной охоты, устройства изгородей и ловчих ям. В скотоводстве преобладало разведение лошади. В условиях таежной полосы Среднего Приобья лошадь наиболее выносливое и неприхотливое животное, которое можно использовать и как основное транспортное животное, и в пищевых целях. Разведение крупного рогатого скота, а также свиней практиковалось главным образом в лесостепной полосе. Из других занятий, высокое развитие получило бронзолитейное производство — изготовление культовых изображений и декоративных изделий с характерным орнаментом, орудий труда и промысла. Известно кулайцам было и гончарное производство — изготовление посуды, пряслиц, скульптурных изображений.
Селькупы представляют собою прямых потомков кулайцев. Миграционные потоки кулайцев в конце I тыс. до н.э. (III–I вв.), по мнению Л.А.Чиндиной (1978), явились основой для последующего формирования северосамодийских (ненцы, энцы, нганасаны) и южносамодийских (камасинцы, карагасы, маторы и др.) этносов.
Сменившая кулайскую культуру на этой территории в раннем средневековье рёлкинская культура (VI–IX вв. н.э.), выделенная и исследованная той же Л.А.Чиндиной, сложилась в основном на кулайской основе, хотя в ее формировании приняли участие и иные (пришлые) компоненты. Как полагает Л.А.Чиндина, эта культура отражает период существования праселькупской общности. По своему хозяйственному облику праселькупы-рёлкинцы были заметно выше кулайцев. Из отраслей производящей экономики у них продолжало развиваться коневодство, о чем свидетельствуют остеологические останки, извлеченные при раскопках могильника Рёлка и других погребальных комплексов. Значительно более широкое распространение, чем в кулайское время, получило разведение крупного рогатого скота.
По-видимому, рёлкинцам было известно и мотыжное земледелие. Дальнейшее развитие получило металлургическое производство, причем роль ведущего индустриального сырья перешла к железу. В ряде мест обнаружены фрагменты инвентаря кузнечных мастерских — кострища-горны. Из металла изготовлялись ножи, кинжалы, наконечники стрел. Сохранялось и бронзолитейное производство, на что указывают находки тиглей, льячек для разлива металла, глиняных решет и т.п. Продолжали сохранять свое значение в хозяйственной жизни рёлкинцев и отрасли присваивающей экономики — рыболовство и охота: сетевой лов, охота с острогой и гарпунами на крупную рыбу, запорный промысел с применением плетеных из прутьев ловушек. Наряду с парнокопытными (лось, олень) добывались различные пушные звери (белка, соболь, лисица), боровая и водоплавающая птица.
Позднесредневековые памятники XIV–XVII вв., раскопанные в окрестностях Томска и к северу от него (могильники Тискинский, Иготкинский, Тяголовский, Барклай и др.) по своему инвентарю и устройству погребальных сооружений находят прямые аналогии в селькупских этнографических материалах. Об этом же свидетельствуют и данные краниологии.
Г.И.Пелих выдвинула несколько иную гипотезу происхождения селькупов на территории Нарымского края. Признав близость выделенных ею «этнических компонентов» с древними культурами (по данным археологии), она обнаружила сходство одного из них с кругом среднеазиатских (и даже переднеазиатских) культур, другого — с палеолитом Притомья и Прибайкалья, считая его древнейшим, а третьего — с палеосибирской культурой, еще двух компонентов — с самодийскими угорскими культурами (Пелих, 1972. С. 83–85, 107–158, 159–185, 227–237).
Ко времени появления в Среднем Приобье русских военных отрядов и торговых людей (конец XVI в.) там существовало крупное военно-потестарное объединение «Пегая орда», во главе которого стоял князец Воня. По мнению известного историка-сибиреведа Б.О.Долгих, территория Пегой орды примерно соответствовала Нарымскому уезду, каким он был в XVII в. (Долгих, 1960б. С. 89; История Сибири, 1968. Т. 1. С. 360). Еще более расширяет границы Пегой орды Г.И.Пелих (1981. С. 13, 15–16, 22, рис. 2). По ее мнению, они простирались от Сургута на севере до устья Томи — на юге. По масштабам Западной Сибири Воня являлся достаточно сильным правителем. Под его началом находилось до 400 человек войска. Воня проводил весьма самостоятельную политику (Там же. С. 149–169). Единожды (в 1594 г.) уплатив ясак, чтобы выручить из плена своего сына Урунка, в последующие годы он не только не платил дани и не принимал у себя ясачных сборщиков, но и сам начал собирать войско для нападения на Сургут. К тому же поступили сведения о союзе татарского царя Кучума с князем Вонем, с тем, чтобы весной со своими людьми идти на Сургут (Буцинский, 1893; История Сибири, 1968, 2. С. 34). Но в 1598 г. русское войско в составе 550 служилых людей сумело разгромить Воню. Военное поражение Пегой орды укрепило русские правительственные позиции в Среднем Приобье. Тогда же здесь был возведен острог, названый Нарымским, а в 1602 г. в верховьях р. Кеть был построен Кетский острог.
На протяжении XVII в. томские селькупы входили в состав ясачного населения четырех административных уездов: Сургутского, Нарымского, Кетского и Томского. Основной управленческой единицей для коренного населения была административная волость. Первые «инородческие» волости на территории будущего Нарымского уезда были созданы сразу же после разгрома Пегой орды. В Сургутском уезде селькупы (остяки) проживали на территории трех волостей: Ларьятской, Тымской и Караконской.
В Нарымском уезде в первой половине XVII в. насчитывалось 13 волостей: две Нарымские (Верхняя и Нижняя), пять Парабельских (Первая, Вторая, Третья, Четвертая и Третья Отдельная), Ларпицкая, Пиковская, Тогурская, две Чурубарских (Большая и Малая), Чаинская. В Кетский уезд входило пять волостей: Киргеева, Питкина, Иштанова, Кашкина и Лелькина. Наконец, в составе Томского уезда насчитывалось восемь селькупских волостей: Кортульская, Шепецкая, две Провские (Большая и Малая), Шегарская и три Байгульских (Первая, Вторая и Третья). Всего (по данным на 1623–1629 гг.) в четырех уездах числилось 2700 человек селькупов обоего пола (Долгих, 1960б; Шаргородский, 1994. С. 15–22).
Во второй половине XVII в. и начале XVIII в. границы территории отдельных селькупских уездов претерпели существенные изменения. В 1701 г. часть Тымской волости (а именно, бассейн р. Тым и прилегающая к его устью часть побережья Оби) была передана в Нарымский уезд. Обе Чурубарские и Чаинская волости перешли в Томский уезд.
Начиная с 30-х годов XVII в. на Обском Севере, судя по письменным источникам, часть селькупских семей переселяется со Средней Оби в верховья Таза. Как сказано в архивной записи за 1630 г., многие караконские остяки «сошли на Енисею» и в свои юрты не возвращались. В 1531–1632 гг. о тымских остяках говорится, что они «сошли на Енисею реку безвестно».
На местах новых поселений отношения селькупов с местными жителями: самоедами (энцами) и кетами складывались порою далеко не мирно. В 1645 г. самоеды убили в Караконской волости двух ясачных людей, а в 1651 г. в Бардаковой волости — четырех остяков. В 1654 г. наоборот, селькупы («воровские остяки») убили на притоке Таза Большой соболиной речке — десять верхотазских самоедов (энцев) мужчин и женщин и среди них князца Ледерея, а шесть женщин и ребенка взяли в плен.
И все же постепенно в течение XVII–XVIII вв. на р. Таз образовалась группа тымских и караконских селькупов (поскольку переселенцы в основном являлись выходцами из одноименных волостей), и именно этим обстоятельством было вызвано разделение Тымской волости на две (нарымскую и сургутскую) половины. Тогда же в Мангазейском уезде на притоке Турухана р. Баиха возникла группировка так называемых баишенских (баихенских) селькупов, основу которой также составили переселенцы со Средней Оби (Лебедев, Соколова, 1982; Шаргородский, 1994. С. 22–25).
В начале XVIII в. численность селькупского населения, по подсчетам Б.О.Долгих, составляла 1709 человек (Долгих, 1960б). Их количественное уменьшение по сравнению с началом XVII в. столетия, наряду с эпидемиями, объясняется активными ассимилятивными процессами со стороны соседей, Так, часть селькупов, живших по Чулыму, к концу XVIII в. была полностью ассимилирована татарами. В этот же период, как считает Б.О.Долгих, татары проникают на левобережье Оби в верховья р. Шегарка, где ассимилируют местных остяков. Аналогичные процессы фиксируются и в других волостях Томского уезда. На севере в Сургутском уезде происходила ассимиляция селькупов хантами.
Значительное влияние на этническое и культурное развитие селькупов оказало освоение Нарымского и Томского Приобья русскими. В начале XVIII в., по данным ревизских сказок, в Томской губернии насчитывалось 140 тыс. русских (только мужского пола), в том числе 119 тыс. крестьян, к концу этого века численность русского населения в пределах губернии выросла в 3,5 раза. Русские оказали заметное влияние на изменение хозяйственных занятий и бытового уклада селькупов. Среди них распространились фабричные изделия из металла: ножи, топоры, наконечники для стрел, капканы. В рыболовстве стали использоваться орудия русского производства: сети, невода, бредни, изготовленные из льняных нитей. В быт вошли одежда и обувь русского образца, посуда, утварь (Шаргородский, 1994. С. 26–28, 32, 37).
Многие селькупские семьи перешли на жительство в дома, построенные в русских селениях. Некоторые из этих семей даже перечислялись в крестьянское сословие (например, в 1820 г. администрация Томского округа перевела в государственные крестьяне 86 оседлых селькупов). В пищевой рацион селькупских семей вошли многие продукты, приобретаемые у купцов и русских поселенцев в обмен на шкуры промысловых животных и рыбу, в частности мука, крупы, сахар, чай.
Сближению селькупов с русскими способствовало и крещение остяков, активно проводившееся с первых десятилетий включения Среднего Приобья в состав России. На начальном этапе христианизации православная церковь завлекала в свое лоно главным образом верхушку селькупского общества: князцов, старшин, «лутших людей». В качестве поощрения новокрещенные освобождались от уплаты ясака и верстались на государственную службу. В 20-е годы XVII в. началась массовая христианизация остяков. В селениях Лаврово (Молчаново) на Оби, Парабельском, Кетском, городе Нарыме были построены православные церкви. Под Нарымом возникла даже целая деревня Новокрещеново, где поселились принявшие православие остяки. Следует однако иметь в виду, что нередко крещение носило чисто формальный характер: инородцы по-прежнему поклонялись языческим богам, перед началом промыслов принося им жертвоприношения (Плотников, 1901), их шаманы выступали посредниками между духами и простыми смертными, наряду с чествованием идолов остяки исполняли христианские требы и соблюдали праздники.
В XIX в. на территории Туруханского края Енисейской губернии административно оформилась северная группа селькупов, в которую наряду с потомками переселенцев из Нарымского Приобья вошли семьи кетского, энецкого, хантыйского и даже эвенкийского и русского происхождения. После осуществления реформы управления Сибирью, согласно «Положению» 1822 г., северные селькупы оказались разделены на три административных рода (волости): Баишенский, семьи которого кочевали в основном в бассейне притоков Турухана, рек Верхняя и Нижняя Баиха; Карасинский, кочевья которого находились на правобережье Енисея между станком Карасино и Туруханском; Тымско-Караконский, который осваивал местность в верховьях Таза.
Материалы VIII ревизии (1833–1835 гг.) фиксируют северных селькупов в количестве 606 человек (395 мужчин, 211 женщин). Перепись 1897 г. (Патканов, 1911) учла в составе Баишенского рода 59 хозяйств, 278 человек (154 мужчины, 124 женщины). Карасинская селькупская волость образовалась не ранее второй половины XVIII в. в связи с продвижением представителей этой народности в бассейн Елогуя и далее на север вниз по Енисею. В 1897 г. в Карасинском административном роде насчитывалось 12 хозяйств, всего 63 человека обоего пола (35 мужчин, 28 женщин). Наконец, в Тымско-Караконском административном роде в 1897 г. было 33 хозяйства, 519 человек обоего пола (279 мужчин, 240 женщин). Кроме 499 селькупов, на территории административного рода кочевали 8 эвенков и проживали 12 русских. Всего в трех административных родах Туруханского Севера переписью 1897 г. было учтено 844 селькупа (464 мужчины, 380 женщин). Все северные селькупы говорили на собственно селькупском диалекте родного языка. По роду своих хозяйственных занятий они были охотниками и рыболовами, но знали также оленеводство, воспринятое от ненцев и лесных энцев, как упряжного, так и вьючно-верхового типа.
Южная, или среднеобская, группа селькупов в XIX в. в административном отношении входила в состав Томского округа, куда после реформы М.М.Сперанского было отнесено население бывшего Нарымского и Томского уездов. За северной частью Томского округа сохранилось прежнее историческое название — Нарымский край с центром управления в г. Нарыме. По данным на начало XIX в. (1828 г.), всего по Нарымскому краю числилось 6435 инородцев. Если вычесть из этого числа остяков Васюганской волости, т.е. хантов — 640 человек, то количество нарымских селькупов можно определить в 5795 человек.
Согласно «Положению об управлении инородцами» 1822 г., на территории Нарымского края размещались 23 инородческие (остяцкие) волости: две Тымские, Лариатская, четыре Подгородные, Ларпинская, шесть Парабельских, две Тогурские, Пиковская — все в бассейне Оби. В бассейне р. Кеть, на территории бывшего Кетского уезда XVIII в. располагалось шесть инородческих (остяцких) волостей: Киргеевская, Няньжинская (Няньжина), выделившаяся из Киргеевской, Кашкинская, Питкинская, Иштановская, Лелькинская.
Жители большинства нарымских (обских) волостей говорили на чумылькупском диалекте селькупского языка. Исключение составляли селькупы Ларпинской, Пиковской и двух Тогурских волостей, говорившие на шёшкупском диалекте и принадлежавшие к этнотерриториальной группе шёшкум. Селькупы бассейна Кети принадлежали к этнотерриториальной группе сюссыкум и говорили на сюссыкумском диалекте.
В южной части Томского округа (на территории бывшего Томского уезда) находилось 9 волостей с селькупским населением: Чаинская, две Чурабарские (Большая и Малая), Кортульская (Нандрина), Шепецкая, две Провские (Большая и Малая), две Байгульские Чулымские Остяцкие (Большая и Малая). Все эти волости размещались в бассейне Томской Оби, Байгульские — в низовьях Чулыма. Селькупы Томского Приобья принадлежали к этнотерриториальной группе тюйкум и говорили на южном, или чулымском д