в которой рассказывается о том, как Чжугэ Лян в четвертый раз прибег к военной хитрости, и как маньский князь попал в плен в пятый раз
В небольшой колеснице Чжугэ Лян сам отправился на разведку. Путь ему преградила река Сиэрхэ. Течение ее было медленным, но нигде на берегу не было видно ни одной лодки, ни одного плота. Чжугэ Лян приказал срубить несколько деревьев и связать плот. Однако деревья тонули в воде.
- Что это значит? - спросил Чжугэ Лян, обращаясь к Люй Каю.
- Не понимаю, - отвечал тот. - Может быть, лучше перебросить через реку мост из бамбуковых стволов? Вверх по течению неподалеку есть горы, сплошь заросшие бамбуком.
Чжугэ Лян согласился с Люй Каем и послал тридцать тысяч воинов срубить сотни тысяч толстых бамбуковых стволов и сплавить их вниз по течению реки.
Вскоре был сооружен широкий мост, по которому все войско переправилось на северный берег, и там спешно построили цепь лагерей; от них протянулись плавучие мосты к трем лагерям, расположенным на южном берегу. Это были передовые укрепления, которые должны были принять на себя первый удар маньских войск.
Князь Мын Хо повел огромное войско в наступление. Гнев клокотал у него в груди, он не мог дождаться часа, когда, наконец, удастся схватиться с врагом. Не доходя до реки Сиэрхэ, Мын Хо с небольшим отрядом всадников отделился от главных сил своего войска и помчался к лагерю Чжугэ Ляна с намерением завязать бой. Чжугэ Лян в шелковой головной повязке и в одежде из пуха аиста, с веером из перьев в руке выехал навстречу противнику в колеснице, запряженной четверкой коней.
Мын Хо, одетый в латы из кожи носорога, в красном шлеме, со щитом в левой и мечом в правой руке восседал верхом на рыжем буйволе и, изрыгая потоки брани и проклятий, указывал на Чжугэ Ляна. Воины его, вооруженные мечами и щитами, начали наступление.
|
|
Чжугэ Лян тотчас же приказал своим войскам запереться в лагере и в открытый бой не выходить. Маньские воины, сняв с себя всю одежду, подходили к самым воротам лагерей и дерзко выкрикивали ругательства.
Охваченные яростью военачальники рвались в битву и уговаривали Чжугэ Ляна разрешить им проучить врага. Но Чжугэ Лян запрещал им это.
- Маньские воины не питают ни малейшего уважения к императорской власти, - говорил он. - Они сейчас просто одержимы бешенством, и сражаться с ними невозможно. Придется выждать несколько дней. Не беспокойтесь, я уже обо всем подумал.
Спустя некоторое время Чжугэ Лян поднялся на высокий холм и стал наблюдать за противником. Большинство маньских воинов, которым за эти дни наскучило безделье, заметно утратили боевой дух. Этого только и ждал Чжугэ Лян. Созвав к себе военачальников, он сказал:
- Пора переходить в наступление. Кто первый сразится с врагом?
Все военачальники откликнулись разом. Тогда Чжугэ Лян подозвал Чжао Юня и Вэй Яня и шепотом сказал им, что они должны делать; затем он дал указания Ван Пину и Ма Чжуну.
- А теперь, - сказал, наконец, Чжугэ Лян, обращаясь к военачальнику Ма Даю, - я оставлю южные лагеря и перейду на северный берег. Вы сразу же уберите мост и перенесите его немного пониже по течению, где должны переправиться войска Чжао Юня и Вэй Яня.
Ма Дай удалился. Чжугэ Лян подозвал к себе Чжан И.
- Когда мое войско перейдет на тот берег, оставьте в покинутых лагерях как можно больше горящих факелов, чтобы Мын Хо не сразу заметил наш уход. А потом, когда он бросится нас преследовать, вы отрежете ему тыл.
|
|
Чжан И отправился выполнять приказание.
Вслед за войском Чжугэ Лян в сопровождении Гуань Со ушел на северный берег. В пустых лагерях горели факелы, и маньские воины приблизиться к ним не посмели.
А наутро сам Мын Хо подошел к лагерю Чжугэ Ляна и увидел, что там нет ни души! То же самое обнаружилось и в двух других лагерях. Видимо, войска уходили так поспешно, что даже бросили несколько сот повозок с провиантом.
- Мне кажется, что Чжугэ Лян неспроста оставил нам эти лагеря, - высказал предположение Мын Ю.
- Не может этого быть, - возразил Мын Хо. - Скорей всего в их государстве что-нибудь случилось: то ли Сунь Цюань напал на них, то ли вэйцы вторглись. А факелы они выставили для отвода глаз, чтобы обмануть нас и незаметно уйти. Скорее в погоню! Не теряйте времени.
Но когда Мын Хо подвел свой передовой отряд к месту переправы, он увидел, что в неприятельских лагерях на северном берегу по-прежнему развеваются знамена, поблескивая в лучах солнца, словно серебристые облака. Вдоль берега высится стена. Маньские воины остановились, не смея двинуться вперед.
- Чжугэ Лян, должно быть, предвидел, что мы будем его преследовать, и решил временно задержаться на северном берегу, - сказал Мын Хо своему брату Мын Ю. - Подождем, дня через два он уйдет.
Войска Мын Хо расположились на самом берегу. Они рубили бамбук и вязали плоты. Часть войска Мын Хо держал в полной готовности, не зная, что враг уже перешел границы его владений.
|
|
Так протекло несколько дней. И однажды утром, когда дул сильный ветер, внезапно загремели барабаны, и войска Чжугэ Ляна, зашедшие в тыл маньцам, стремительно бросились в бой. Все смешалось. Часть маньских воинов, набранных из племен ляо, в неразберихе кинулась на своих. Растерявшийся Мын Хо, увлекая воинов своего дуна, бежал к старому лагерю, но там уже стоял отряд Чжао Юня. Тогда Мын Хо повернул в сторону реки Сиэрхэ и стал уходить в горы, где сразу же натолкнулся на Ма Дая. После тяжелого боя у Мын Хо осталось всего лишь несколько десятков воинов. Им не было пути ни на запад, ни на север, ни на юг - там слышались крики, клубилась пыль, мелькали огни. Мын Хо помчался на восток, но едва обогнул склон торы, как увидел на опушке леса небольшую колесницу, в которой, выпрямившись, сидел сам Чжугэ Лян. Громко смеясь, он воскликнул:
- Вон до какого поражения дошел маньский князь Мын Хо! А я его давно здесь поджидаю!
- Этот человек трижды меня опозорил! - крикнул Мын Хо, обращаясь к сопровождавшим его воинам. - Хватайте его, рубите на мелкие куски!
Мын Хо первым бросился вперед. Но вдруг раздался сильный грохот, и он со своими людьми провалился в яму. Из чащи выскочили воины Вэй Яня. Одного за другим вытащили они маньцев и крепко скрутили их веревками.
Вернувшись в лагерь, Чжугэ Лян приказал привести к нему пленных и, угостив их вином и мясом, успокоил их ласковым обращением и приказал отпустить по домам.
Вскоре Чжан И привез в лагерь Мын Ю.
- Неужели ты не можешь образумить своего глупого брата? - с укором сказал ему Чжугэ Лян. - Ведь он уже в четвертый раз попадает ко мне в плен! Какими глазами Мын Хо будет смотреть на свой народ?
Мын Ю покраснел от стыда и, упав на колени, запросил пощады.
- Я сохраню тебе жизнь, - пообещал ему Чжугэ Лян. - Но иди и уговори брата покориться мне.
Мын Ю освободили от пут. Он со слезами поклонился Чжугэ Ляну и ушел.
Вэй Янь привел в шатер князя Мын Хо.
- Вот и опять ты в моих руках! - гневно вскричал Чжугэ Лян. - Что же ты скажешь теперь?
- Случайно попался я на твою хитрость! - смело отвечал Мын Хо. - Ну что ж, умирать так умирать!
Чжугэ Лян приказал страже вывести Мын Хо и отрубить ему голову. Но тот ничуть не испугался и, обернувшись к Чжугэ Ляну, сказал:
- А если бы ты еще раз меня отпустил, я отомстил бы тебе за все сразу!
Чжугэ Лян, громко смеясь, приказал развязать пленника и усадить его рядом с собой.
- Ведь ты уже в четвертый раз попадаешь ко мне в плен! - промолвил он. - А все еще не хочешь смириться!
- Я человек невежественный, - закричал Мын Хо, - но зато и не такой коварный, как ты! Не могу я тебе покориться!
- Хорошо, я тебя отпускаю, - сказал Чжугэ Лян. - Будешь снова сражаться?
- Если ты еще раз возьмешь меня в плен, я отдам твоим воинам в награду все, что есть у меня в дуне, и принесу клятву никогда больше не сопротивляться, - пообещал Мын Хо.
Чжугэ Лян и на этот раз отпустил его. Мын Хо с поклоном поблагодарил и уехал.
Собрав несколько тысяч воинов из людей своего дуна, Мын Хо, не делая привалов, повел их на юг. Вскоре он повстречался с Мын Ю, который успел собрать войско и шел мстить за брата. Они со слезами обнялись и рассказали друг другу о своих злоключениях.
- Против Чжугэ Ляна сейчас не устоять, особенно после наших поражений, - сказал Мын Ю. - Лучше всего на время укрыться в каком-нибудь отдаленном дуне. Они сами уйдут - не вынесут здешней жары.
- А где, по-твоему, можно укрыться? - спросил Мын Хо.
- Пойдем на юго-запад к великому князю Досы, - сказал Мын Ю. - Властитель дуна Тулун очень добр ко мне и не откажет нам в покровительстве.
Мын Хо послал брата вперед, предупредить великого князя о своем приезде. Досы с войском вышел встречать гости. После приветственных церемоний Мын Хо рассказал о своих злоключениях.
- Можете не беспокоиться, князь, - отвечал ему Досы. - Если даже войска Чжугэ Ляна и придут сюда, домой они больше не вернутся! Все они, вместе с Чжугэ Ляном, найдут здесь свою могилу!
Обрадованный Мын Хо спросил, как это может произойти.
- В мой дун ведут только две дороги, - сказал Досы. - Одна - с северо- востока, по которой пришли вы. Местность там ровная, земли плодородные, вода пресная. Люди и кони могут свободно передвигаться по этим местам. Но если завалить эту дорогу камнями и бревнами, никакие полчища не пройдут! Другая дорога, с северо-западной стороны, лежит в суровых, неприступных горах. В тамошних местах водится несметное множество ядовитых змей и скорпионов; в сумерки по земле стелются ядовитые болотные испарения, которые рассеиваются лишь во второй половине дня. Воду там пить нельзя, передвигаться тяжело. На пути есть четыре источника, но и они полны отравой. Первый источник называется Яцюань - источник Немоты. Вода в нем сладкая, но стоит человеку напиться, как он лишается дара речи и через десять дней умирает. Второй источник носит название Мецюань - источник Уничтожения. Вода в нем бурлит, как кипящий котел, и если этой водой брызнуть на человека, кожа его начинает гнить, мясо отваливается от костей, и человек погибает. Третий источник - источник Черноты, или Хэйцюань. Вода в нем черная, и от нее у человека чернеет кожа, и он тоже умирает. Четвертый источник, Жоуцюань, источник Слабости. Вода в нем холодная, как лед. У того, кто глотнет ее, горло застывает, а все тело становится дряблым и бессильным, как тряпица, и человек угасает. Ни птицы, ни насекомые не водятся в тех местах. Лишь один ханьский полководец Фу-бо - Покоритель волн - Ма Юань прошел там когда-то. Нам надо только закрыть северо-восточную дорогу, и тогда можно будет чувствовать себя спокойно. А если войска царства Шу захотят добраться сюда второй дорогой, они вынуждены будут пить из ядовитых источников! Мы даже в руки не возьмем оружие. Пусть врагов будет хоть несметное множество, ни один из них не вернется!..
Обрадованный Мын Хо приложил ко лбу руку и воскликнул:
- Наконец-то я обрел убежище! - и, указывая на север, добавил: - Пусть теперь мудрый Чжугэ Лян попытается поймать меня! Воды четырех источников отомстят ему!
С тех пор Мын Хо и его брат Мын Ю все дни напролет пировали у великого князя Досы.
Выждав несколько дней и не обнаружив присутствия противника, Чжугэ Лян отдал войску приказ перейти реку Сиэрхэ и двинуться на юг. Это было в разгаре лета. Стояла знойная пагода, воздух был раскален. Об этой нестерпимой южной жаре кто-то из потомков сложил такие стихи:
Озера и горы как будто хотят тебя сжечь,
И маревом зыбким колышется воздух нагретый.
Найдется ли место за гранью земли и небес,
Где было бы жарче, чем здесь в это страшное лето?
Существуют еще и другие стихи:
Бог огня властелин в этой необоримой жаре.
Нет ни тучки, ни облачка в небе безмолвно-спокойном.
Даже рыбы - и те задыхаются в теплой воде,
Даже аист - и тот задыхается в воздухе знойном.
Если странник-аскет ищет тени в прибрежье ручья
И пустынник спешит под зеленую чащу бамбука,
То бойцу-чужеземцу, что доспехом тяжелым покрыт,
Продолжать свой поход непомерно великая мука.
В пути к Чжугэ Ляну примчался дозорный с известием, что Мын Хо отступил в Тулун, но дорогу туда уже перерезали и теперь по ней не пройдешь. А горы в тех местах крутые и суровые, там не проберешься.
Чжугэ Лян решил посоветоваться с Люй Каем.
- Я слышал, что в Тулун можно пройти и другим путем, - сказал Люй Кай, - но как это сделать, не знаю.
- Я полагаю, что после четырех пленений Мын Хо не посмеет больше выступить против нас, - вмешался в разговор советник Цзян Вань. - Жара сейчас страшная, люди и кони изнурены. Не стоит идти в наступление - никакой пользы от этого не будет. Лучше всего возвратиться домой.
- Хотите попасть в ловушку Мын Хо? - проронил Чжугэ Лян. - Вы только повернете назад, он вас догонит. Нет, раз уж мы пришли сюда, отступать не будем!
Чжугэ Лян приказал Ван Пину вывести вперед отряд всадников и дал им в проводники пленных маньских воинов.
Когда отряд подошел к первому источнику, люди, изнемогая от жажды, бросились к воде. Напившись, они сразу онемели. Ван Пин поспешил вернуться к Чжугэ Ляну, но онемевшие воины только жестами показывали, что с ними произошло.
Чжугэ Лян понял, что они отравились, и сам в небольшой колеснице отправился на разведку. Он увидел источник с темной водой, в котором не видно было дна. От воды веяло холодом, и воины боялись пробовать ее.
Чжугэ Лян вышел из колесницы и поднялся на холм. Со всех сторон высились суровые отвесные горы, кругом стояла мертвая тишина, не слышно было даже пения птиц. Чжугэ Лян не знал, на что решиться. Вдруг он заметил в горах древний храм и, цепляясь за лианы, взобрался наверх. В каменном зале стояла высеченная из камня фигура воина, а рядом с ним лежала каменная плита. Это был храм ханьского полководца Фу-бо - Покорителя волн - Ма Юаня. Когда-то он покорил здешние земли, и местные жители, построив в честь его храм, до сих пор приносят ему жертвы.
- Покойный государь оставил на мое попечение своего наследника и повелел мне привести к покорности маньские племена, - произнес Чжугэ Лян, почтительно кланяясь каменной статуе. - После того, как этот край будет покорен, я собираюсь идти походом против царства Вэй, а затем и против Восточного У. Этим я хотел укрепить власть правящего Ханьского дома. Воины мои, не зная здешних мест, напились воды из ядовитого источника и онемели. Я надеюсь, что высокопочитаемый дух великого полководца проявит милосердие и справедливость и защитит мое войско, которое служит династии.
Совершив молитву, Чжугэ Лян вышел из храма разыскать местных жителей и расспросить их о здешних местах. Вдруг он увидел старца, который приближался к нему, опираясь на посох.
Чжугэ Лян пригласил старца в храм и, усадив его против себя на камень, спросил:
- Назови имя свое.
- Я давно слышал о тебе, - заявил старец, не отвечая на вопрос, - и счастлив тебе поклониться. Многие из наших людей восхваляют твою милость: ты даровал жизнь маньским воинам...
- Какая вода здесь в источнике? - спросил его Чжугэ Лян.
- Вода, которую пили твои воины, называется водой Немоты, - ответил старец. - От нее немеют и вскоре умирают. Дальше на юго-восток есть еще один источник с ледяной водой, которая поражает человека бессилием, и он умирает в ознобе. Это источник Слабости! Ты сам видел источник Черноты, от воды которого люди тоже гибнут. Есть здесь еще источник, который называется источником Уничтожения. От яда, скопившегося в этих источниках, нет лекарств... Кроме того, болотные испарения, подымающиеся в этих местах, губительно действуют на людей, и ходить здесь можно только от полудня до заката...
- Так, значит, маньские земли невозможно покорить? - спросил Чжугэ Лян. - Но если мне не удастся покорить этот край, то я не смогу победить ни царство Вэй, ни княжество У! Нет, лучше умереть, чем нарушить волю государя!
- Не печальтесь, чэн-сян! - сказал старец. - Я проведу вас туда, где вы разрешите все свои сомнения!
- Куда же ты поведешь меня, старик? - спросил Чжугэ Лян.
- Пройдите несколько ли на запад и увидите горную долину, по которой протекает река Ваньаньци - река Десяти тысяч спокойствий, - сказал старик. - Там давно живет великий мудрец, который также прозывается мудрецом Десяти тысяч спокойствий. Позади его хижины есть родник Спокойствия, и стоит человеку, отравленному ядом из источника, выпить этой родниковой воды, как он выздоравливает. Возле хижины мудреца растет трава, которая называется ароматным листом Се, и если человек съест такой лист, болотные испарения становятся для него безвредными. Отправляйтесь к нему, чэн-сян, и просите помощи.
- Почтенный старец, я глубоко тронут твоей милостью и прошу тебя, назови свое имя!
- Я - бессмертный дух здешних гор! - отвечал тот. - Полководец Фу-бо повелел мне дать тебе указания!
Тут каменная стена храма раздвинулась, и старец исчез. Чжугэ Лян был поражен. Он еще раз поклонился духу, затем отыскал свою колесницу и уехал в лагерь.
На другой день Чжугэ Лян приготовил благовонные курения и, сопровождаемый онемевшими воинами, отправился на поиски места, которое ему было указано горным духом. Вступив в долину и пройдя двадцать ли, он увидел высокие сосны и кипарисы, густой бамбук и необыкновенные цветы вокруг небольшого селения. За изгородью виднелось несколько хижин, и оттуда доносился аромат благовоний, щекотавший ноздри.
Чжугэ Лян подошел к воротам и постучался. Навстречу ему вышел мальчик. Чжугэ Лян хотел спросить его имя, но мальчик отступил в сторону, и на его месте появился рыжеволосый и голубоглазый человек в плетеной бамбуковой шляпе, соломенной обуви и белом одеянии.
- Пришелец, ты, должно быть, ханьский чэн-сян? - осведомился неизвестный.
- Как ты узнал меня, великий мудрец? - спросил Чжугэ Лян.
- Я давно знаю, что ты выступил в поход на юг, - сказал человек. - Так неужели ты думаешь, что мне не известно твое имя?
И он пригласил Чжугэ Ляна к себе в хижину. После приветственных церемоний Чжугэ Лян сказал:
- Император Чжао-ле, умирая, оставил на мое попечение своего преемника и дал мне священный приказ покорить маньские земли. Никак не ожидал я, что Мын Хо скроется, а воины мои напьются воды из источника Немоты! Вчера чудодейственный дух здешних гор по повелению полководца Фу-бо сказал мне, что вы владеете целебным источником и можете излечить моих воинов. Смиренно прошу вас - дайте мне святой воды! Спасите жизнь людей!
- Я уже давно живу в глухих горах, - ответил старец-отшельник. - Незачем вам было утруждать себя поездкой ко мне! Источник рядом с моей хижиной - идите и пейте!
Мальчик повел Ван Пина и его онемевших воинов к ручью. Воины напились воды, и у них началась рвота; когда вся ядовитая слизь вышла, они снова обрели дар речи. Тогда мальчик провел их к речке Десяти тысяч спокойствий, и воины омылись в ней.
Отшельник принес кипарисовый чай и предложил его Чжугэ Ляну.
- В этом маньском дуне много ядовитых змей, - сказал он, - а ивовые сережки, падая в источник, отравляют воду. Только из колодцев вода пригодна для питья.
Чжугэ Лян попросил у отшельника ароматных листьев Се. Старик разрешил воинам сорвать каждому по листку и съесть. С тех пор болотные испарения перестали вредить им.
Чжугэ Лян почтительно поклонился отшельнику и спросил его имя.
- Я - Мын Цзе, старший брат Мын Хо, - ответил тот.
Чжугэ Лян был потрясен.
- Не удивляйтесь, чэн-сян! - воскликнул отшельник. - Сейчас я все объясню. Нас было три брата: старший - я, второй - Мын Хо и третий - Мын Ю. Родители наши умерли, а два моих брата, завистливые и злобные, не захотели находиться под властью государя. Я пытался их убедить, но они и слушать не стали. Тогда я переменил имя и с тех пор живу в уединении. Мой недостойный брат своей непокорностью заставил вас предпринять поход в эту бесплодную землю. Но вы взяли его в плен и пощадили; за это я вам благодарен!
- Вот сейчас я убедился, что действительно возможны такие вещи, какие некогда случились с Дао То и Ся Хуэем!(*1) - промолвил Чжугэ Лян и, обращаясь к Мын Цзе, добавил: - О вашей заслуге я доложу Сыну неба, и вы получите титул вана! Согласны?
- Я бежал сюда от богатства и славы, - сказал Мын Цзе. - Мне ли думать о почестях!
Чжугэ Лян предложил ему в дар золото и парчу, но Мын Цзе отказался.
Потомки сложили об этом такие стихи:
Жил мудрец одинокий средь гор и стоячих болот,
И во время похода его посетил Чжугэ Лян.
Там деревья доныне стоят, как в пустыне, одни,
И над горной вершиной клубится болотный туман.
Возвратившись в лагерь, Чжугэ Лян тотчас же приказал копать колодцы. Воины рыли землю и дошли до глубины в двадцать чжанов, но воды не обнаружили. Копали и в других местах, но также безуспешно. Воины сильно встревожились.
Ночью Чжугэ Лян воскурил благовония и стал молиться небу:
- Слуга Чжугэ Лян благоговейно принял в свои руки счастье великой Ханьской династии! Покойный император повелел ему покорить маньские земли! Но в походе войску не хватило воды, и люди страдают от жажды. Небо, если ты не хочешь конца Ханьской династии, даруй нам пресную воду! А если судьба династии свершилась, мы здесь умрем!
На рассвете все колодцы наполнились пресной водой.
И потомки об этом событии сложили такие стихи:
Он возглавил войска и повел их на маньские земли.
С верным дао-путем сочетал он свой ум навсегда.
В беспокойстве большом, он смиренно пред небом склонился,
И в награду за то появилась в колодцах вода.
Воины Чжугэ Ляна, запасшись питьевой водой, двинулись вперед. Пробравшись к Тулуну, они расположились лагерем. Маньские разведчики донесли об этом Мын Хо.
- Болотные испарения на них не действуют! Жажда не иссушает их! Они не пили из ядовитых источников! - воскликнул он.
Великий князь Досы сам отправился вместе с Мын Хо на разведку. Он увидел, что шуские воины спокойны и прекрасно себя чувствуют. Они на коромыслах носили воду, поили коней и готовили пищу.
При виде такой картины у Досы волосы поднялись дыбом, и он сказал, обращаясь к Мын Хо:
- Ведь это войско духов!
- У нас с братом смертельная вражда с Чжугэ Ляном, - воскликнул Мын Хо. - Мы лучше умрем, но не станем ждать, пока нас свяжут и выдадут врагу!
- Если потерпите поражение вы, то и моим женам и детям конец! - вскричал Досы. - Надо напоить вином наших воинов и поднять их на битву. Только так мы сможем победить.
Досы уже собирался выступить, когда ему доложили, что Ян Фын, старейшина соседнего дуна Сиинь, идет ему на помощь с тридцатитысячным войском.
- Теперь-то мы обязательно победим! - обрадовался Мын Хо.
Великий князь Досы вместе с Мын Хо выехал навстречу Ян Фыну.
- Я привел тридцать тысяч воинов, - сказал ему Ян Фын, - и все они одеты в железные латы. Мое войско пройдет любой дорогой и одолеет любого врага. Мои сыновья также готовы служить вам, князь!
Ян Фын велел сыновьям поклониться Мын Хо. Вперед вышли двое юношей, сильные, как тигры. На радостях Мын Хо устроил в честь Ян Фына пир.
- Нам надо развлечься, - сказал вдруг слегка опьяневший Ян Фын. - Я привез с собою девушек, которые прекрасно танцуют с мечами. Хотите посмотреть?
Довольный Мын Хо выразил согласие.
Вскоре вошли маньские девушки с распущенными волосами, в руках у них были мечи. Они танцевали, а маньские воины вторили им песней.
Ян Фын велел своим сыновьям наполнить кубки и поднести их Мын Хо и Мын Ю. Те приняли кубки и хотели выпить вино, но в этот момент раздался крик Ян Фына, и его сыновья схватили Мын Хо, а маньские девушки, встав у входа в шатер, преградили путь страже.
- Когда убивают зайца, лисица тоже скорбит, ибо всему звериному роду наносится рана, - промолвил Мын Хо, обращаясь к Ян Фыну. - Ведь мы с тобой правители соседних дунов и никогда не враждовали. Почему же ты хочешь убить меня?
- Мы желаем отблагодарить Чжугэ Ляна за его милости, - ответил Ян Фын. - А ты враждуешь с ним, и мы тебя выдадим!
Узнав об этом, воины, бывшие под началом Мын Хо, разбежались по родным местам, а Ян Фын повез Мын Хо, Мын Ю и Досы к Чжугэ Ляну. Представ перед ним, Ян Фын сказал:
- Господин чэн-сян, мои сыновья и племянники глубоко тронуты вашими милостями и в благодарность за них доставили вам Мын Хо и его единомышленников!
Чжугэ Лян щедро наградил Ян Фына и велел привести в шатер Мын Хо.
- Ну, как, теперь покоряешься мне? - улыбаясь, спросил Чжугэ Лян.
- Нет, это не ты взял меня в плен, мои люди выдали меня, - отвечал Мын Хо. - Я умру, но не покорюсь!
- А ты обманом завлек меня к четырем ядовитым источникам, - сказал Чжугэ Лян. - Но видишь, воины мои остались невредимы! Разве это не воля неба? И зачем ты упорствуешь?
- Мои предки жили в горах Инькэншань, - отвечал ему Мын Хо. - Путь туда прегражден тремя реками и двумя заставами. Если тебе удастся схватить меня там, весь мой род от сыновей до внуков покорится тебе...
- Хорошо, - согласился Чжугэ Лян. - Я тебя отпущу и в этот раз. Собирай войско, будем снова сражаться! Но смотри, попадешься, уничтожу тебя и весь твой род!
Он приказал приближенным снять с Мын Хо веревки и отпустить его. Мын Хо поклонился и вышел из шатра. Затем Чжугэ Лян освободил князя Досы и угостил его вином, чтобы рассеять его волнение. Но Досы и остальные пленники все еще дрожали от пережитого страха и не смели смотреть в глаза Чжугэ Ляну. Тогда он велел дать им коней и проводить из лагеря.
Поистине:
Выйти в местность неприступную трудно было Чжугэ Ляну,
Но не зря же он обдумывал удивительные планы.
Если вы хотите узнать, как Мын Хо снова собрал войско и кому на этот раз досталась победа, загляните в следующую главу.
ГЛАВА ДЕВЯНОСТАЯ
в которой повествуется, как маньские войска были разгромлены в шестой раз, как сгорели воины ратановых лат, и как Мын Хо попал в плен в седьмой раз
Чжугэ Лян отпустил князя Мын Хо и тысячу других пленников. Ян Фыну и его сыновьям он пожаловал титулы, а воинов его дуна щедро наградил.
Мын Хо со своими людьми ушел в дун Инькэн. На границах этого дуна протекали три реки: Лушуй, Ганьнаньшуй и Сычэншуй, которые сливались в одну реку, называвшуюся Саньцзян. В северной части Инькэна на равнине, раскинувшейся на двести ли, водилось множество диких зверей; в западной части дуна, тянувшейся тоже на двести ли, были соляные колодцы. На юге Инькэн граничил с дуном Лянду, а на юго-западе дуна на двести ли граница его тянулась по рекам Лушуй и Ганьнаньшуй.
Дун Инькэн был окружен горами, где добывали серебро, и они назывались горы Серебряные - Инькэншань. В этих горах было гнездо маньского князя, здесь находились его дворец и храм предков Цзягуй. В этих местах существовал обычай четыре раза в год резать коров и коней для жертвоприношений. Обычай этот назывался "гаданием о духах". Кроме того, было принято ежегодно приносить в жертву духам пленных воинов или людей из чужих деревень.
Больные здесь лекарств не принимали, а обращались к жрецам, и считалось, что они приносят молитву духам лекарства. В этих местах не существовало никаких законов, за преступление предавали смерти.
Девушки купались в реке вместе с юношами, и если они соединялись, родители не протестовали. Это называлось "обучение искусству".
Когда шли дожди, местные жители сеяли рис, а в засуху урожаев не бывало, тогда люди ели змей и слоновое мясо.
Дун возглавлялся правителем племени, за которым следовали старейшины. В городе Саньцзянчэн дважды в месяц, в первый и пятнадцатый день, бывали ярмарки, где шла бойкая торговля.
Таковы были нравы и обычаи в этих местах.
В дуне Инькэн князь Мын Хо собрал более тысячи человек, приверженцев своего рода, и сказал им:
- Несколько раз терпел я позор по вине чэн-сяна царства Шу и поклялся отомстить ему. Что вы посоветуете?
- Я назову вам человека, который может разбить Чжугэ Ляна! - вдруг воскликнул один из присутствующих.
Это был младший брат жены князя Мын Хо, глава восьми племен и правитель дуна Дайлай.
- О ком ты говоришь? - заинтересовался Мын Хо.
- О правителе дуна Бана, великом князе Мулу, - ответил правитель дуна Дайлай. - Мулу - волшебник, он выезжает в бой верхом на слоне и умеет вызывать ветер и дождь. Его всегда сопровождают тигры, барсы, шакалы, волки, ядовитые змеи и скорпионы. Под его началом тридцать тысяч на редкость храбрых воинов! Напишите ему письмо и пошлите подарки, и он вам поможет. Я даже сам готов поехать к нему. Если он приведет свое войско, тогда нам не страшны враги!
Мын Хо набросал письмо и велел своему зятю отвезти его великому князю Мулу. Великий князь Досы оборонял Саньцзянчэн, первую крепость на пути врага.
Императорское войско подходило к Саньцзянчэну. Чжугэ Лян издали увидел, что город с трех сторон окружен рекой и можно подойти с одной стороны к нему по суше.
С этой стороны он и послал отряд войск во главе с Чжао Юнем и Вэй Янем штурмовать город. Со стен города посыпались стрелы. Местные воины были искусными стрелками и могли сразу выпускать из лука по десяти стрел; наконечники они смазывали ядом, от которого раненый умирал в страшных муках.
Чжао Юнь и Вэй Янь, не добившись успеха, возвратились к Чжугэ Ляну и рассказали об отравленных стрелах. Чжугэ Лян в небольшой коляске сам поехал к месту боя. Он приказал войскам отступить на несколько ли и расположиться лагерем.
Маньские воины поздравляли друг друга с победой и смеялись над противником. Они были так уверены, что враг больше не посмеет наступать, что даже ночью не выставили дозоры.
Войско Чжугэ Ляна пять дней не выходило из лагеря. И только на шестой день, когда подул легкий ветерок, чэн-сян отдал приказ:
- Всем надеть длиннополую одежду и быть готовым к выступлению. Никому не опаздывать! Отставших предам смертной казни!
Воины быстро приготовились, но никто не мог понять замысла Чжугэ Ляна. А он отдал второй приказ: набрать землю в полы одежды.
Когда все было готово, Чжугэ Лян отдал третий приказ: высыпать землю под стенами города. Тот, кто первым взберется на стену, будет награжден.
Воины, обгоняя друг друга, бросились к стенам, и там в одну минуту выросла высокая земляная насыпь. Тут же был дан условный сигнал, и воины Чжугэ Ляна очутились на городской стене.
Маньские воины не успели еще схватиться за свои луки и самострелы, как были перебиты, а уцелевшие бросились со стены в город. Великий князь Досы погиб. Воины Чжугэ Ляна неудержимым потоком разлились по улицам города, истребляя всех, кто попадался им на пути.
Овладев Саньцзянчэном, Чжугэ Лян роздал войску все захваченные ценности.
Остатки разбитых маньских войск бежали к Мын Хо и принесли ему печальную весть о гибели великого князя Досы.
Мын Хо растерялся. А тут еще доложили, что неприятельские войска перешли реку и расположились лагерем на земле самого дуна Инькэн. Мын Хо не знал, что ему делать.
- Ты мужчина, где же твой ум? - вдруг послышался из-за ширмы женский голос. - Я - женщина, но готова вместе с тобой пойти в битву!
Эти слова произнесла Чжуюн, жена князя Мын Хо. Она была уроженкой юга, ловко владела мечом и так метко стреляла из лука, что из ста стрел все попадали в цель.
Мын Хо разрешил жене выйти в бой, и она повела за собой самых свирепых воинов. Едва они вышли из дворцовой крепости, как на пути их встал военачальник Чжан Ни.
Маньские войска быстро изготовились к бою, и Чжуюн, подняв над головою копье, выехала вперед на огненно-рыжем быстроногом мохнатом скакуне; на спине за поясом у нее были воткнуты пять метательных клинков.
Чжуюн привела в восхищение Чжан Ни. Он скрестил с ней оружие, и после нескольких схваток женщина ускакала во весь опор. Чжан Ни бросился за ней. Вдруг в воздухе просвистел метательный клинок. Чжан Ни едва успел заслониться рукой, как клинок вонзился ему в руку.
Потеряв равновесие, военачальник свалился с коня. Маньские воины набросились на него и связали веревками.
Ма Чжун спешил на помощь Чжан Ни, но вражеские воины задержали его. Неподалеку он увидел Чжуюн и хотел прорваться к ней, но маньские воины спутали ноги его коня и схватили самого Ма Чжуна.
Обоих пленных военачальников привезли в дун. В честь победы Мын Хо устроил пир, и во время пира Чжуюн приказала страже вывести Чжан Ни и Ма Чжуна и предать их смерти. Но Мын Хо удержал ее.
- Чжугэ Лян пять раз отпускал меня из плена, - сказал он, - и было бы несправедливо убивать его военачальников. Пусть они остаются у нас, пока мы не поймаем самого Чжугэ Ляна, а тогда уж казним всех вместе.
Жена послушалась князя, и пир продолжался.
Остатки разбитых войск Чжан Ни и Ма Чжуна вернулись в лагерь к Чжугэ Ляну. Тогда он позвал в свой шатер трех военачальников - Ма Дая, Чжао Юня и Вэй Яня и указал им, как действовать дальше.
Вскоре Чжао Юнь с отрядом подошел к расположению войск Мын Хо. Противника встретила Чжуюн со своими воинами; Чжао Юнь вступил с ней в поединок, но после нескольких схваток повернул коня и обратился в бегство. Опасаясь засады, Чжуюн не стала преследовать его.
На смену Чжао Юню в бой вышел Вэй Янь, но тоже бежал, да так быстро, что Чжуюн не смогла его догнать.
На другой день повторилось то же самое. Но когда Чжао Юнь бежал, воины Вэй Яня стали громко бранить Чжуюн, и она в ярости бросилась на Вэй Яня. А он свернул на горную тропинку и помчался прочь. Вдруг позади раздался какой-то грохот; обернувшись, Вэй Янь увидел, что конь Чжуюн упал, а она лежит на земле.
Это Ма Дай устроил здесь засаду, и воины веревками спутали ноги коня смелой всадницы. Ма Дай приказал отвезти пленницу в лагерь. Маньские воины пытались ее отбить, но Чжао Юнь отогнал их.
Чжуюн привели к Чжугэ Ляну в шатер. Чжугэ Лян приказал телохранителям снять с нее путы и угостил вином, чтобы рассеять ее страхи. Затем он послал гонца к Мын Хо, предлагая обменять его жену на Чжан Ни и Ма Чжуна. Князь Мын Хо согласился и отправил к Чжугэ Ляну пленных военачальников, а ему вернули Чжуюн. Мын Хо был этому рад, но жалел, что пришлось отпустить пленных.
В это время к Мын Хо на белом слоне прибыл князь Мулу. На нем была одежда, украшенная золотом и жемчугом, у пояса висело два больших меча. Сопровождали его воины, обликом своим напоминавшие тигров и барсов, волков и шакалов. Мын Хо поклонился ему и со слезами рассказал о своем позоре.
Великий князь Мулу выразил желание отомстить за Мын Хо, и тот, обрадовавшись, устроил в честь гостя пышный пир.
На следующий же день великий князь Мулу во главе своего войска вышел на бой, следом за ним шли дикие звери. Чжао Юнь и Вэй Янь сразу заметили, что войско, стоявшее перед ними, совсем не похоже на маньское: многие были без лат или вообще без всякой одежды, но у каждого было по четыре острых меча.
Загремели барабаны. Великий князь Мулу поднял меч и выехал вперед на своем белом слоне.
- Всю жизнь воюю, но никогда еще не приходилось мне видеть подобного воина! - воскликнул Чжао Юнь, пораженный видом князя Мулу.
Тем временем Мулу произнес заклинание и ударил в колокол. В ту же минуту налетел вихрь, как дождь посыпались камни, оскалив зубы бросились вперед тигры, барсы, шакалы, волки, да еще поползли ядовитые змеи и скорпионы. Кто бы мог против них устоять! Воины Чжао Юня и Вэй Яня бежали с поля боя, но их преследовало маньское войско и безжалостно избивало. Трупы погибших устилали землю до самого Саньцзяна.
Военачальники с остатками своих разгромленных отрядов вернулись к Чжугэ Ляну. Они просили у него прощения, и он с улыбкой сказал им:
- Вы ни в чем не виноваты. Давно, когда я еще жил в хижине в Наньяне, мне было известно, что маньцы иногда прибегают в бою к способу "Преследование барсами". А потом, уже в царстве Шу, я придумал, как отбить такое нападение. За нашей армией следуют двадцать повозок, в которых есть все необходимое для этого. Половину повозок мы пустим в дело сегодня, а остальные оставим на будущее.