Чжугэ Лян без памяти опустился на ложе. Вечером он пришел в себя и начал писать доклад императору Хоу-чжу.
Узнав о болезни Чжугэ Ляна, император тотчас же приказал шан-шу Ли Фу ехать в Цишань справиться о здоровье больного.
Ли Фу прибыл в Учжанъюань и явился к Чжугэ Ляну, который со слезами молвил:
- Я умираю не вовремя и расстраиваю великое государственное дело. Я виноват перед Поднебесной! Но когда я умру, вы должны верой и правдой служить государю. Пусть в государстве все будет так, как издавна заведено. Не устраняйте людей, которых я назначал на должности. Все мои военные планы я передал Цзян Вэю. Он продолжит то, к чему стремился я! Надеюсь, он не пожалеет сил своих на службе государю. Скоро я умру. Возьмите мой предсмертный доклад и передайте Сыну неба.
Ли Фу принял доклад и, простившись с Чжугэ Ляном, поспешно уехал.
Собрав последние силы, Чжугэ Лян приказал приближенным посадить его в коляску и поехал осматривать лагеря. Все его тело содрогалось от осеннего ветра, дувшего ему в лицо.
- Вот и опять перед боем я занемог и не в силах покарать злодеев! - вздыхая, говорил он. - Безгранично голубое небо, где его предел?
Вскоре Чжугэ Лян вернулся в свой шатер. Самочувствие его ухудшилось. Он вызвал Ян И и сказал:
- Ма Дай, Ван Пин, Ляо Хуа, Чжан И и Чжан Ни - люди честные и преданные мне. Они прошли немало боев, перенесли много трудностей, и на них можно положиться. Когда я умру, действуйте так, как действовал я: не отступайте слишком поспешно, отходите не торопясь. Вы сами хороший стратег, и объяснять вам незачем. Цзян Вэй достаточно храбр и умен, чтобы продолжить мое дело в будущем.
Ян И со слезами поклонился и обещал все исполнить. Тогда Чжугэ Лян велел принести четыре сокровища кабинета ученого и собственной рукой начал писать завещание, которое после своей смерти приказал передать Хоу-чжу:
|
|
"Известно, что жизнь и смерть предопределены судьбой. Избежать велений неба невозможно. Приближается мой последний час, и я хочу выразить вам свою преданность.
Небо даровало мне ничтожные таланты, меня всю жизнь преследовали неудачи. Но государь вручил мне бунчук и печать и дал власть над войском. Несколько раз я ходил в поход на север, но победы так и не добился. Неисцелимый недуг поразил меня, жизнь моя кончается, а я так и не завершил начатого дела! Не испить до дна чашу моей печали!
Почтительно склоняясь перед вами, я выражаю желание, чтобы вы, государь, были чисты сердцем и умели владеть своими страстями; чтоб вы были сдержанны и любили народ, шли по пути сыновнего послушания, как ваш родитель, насаждали гуманность и добродетели, возвышали мудрых и честных, наказывали коварных и лживых, улучшали нравы и обычаи.
На родине у меня есть восемьсот тутовых деревьев и пятьдесят данов пахотной земли. Сыновья и внуки мои сыты и одеты. Что до меня, то я служил государству и все, что мне требовалось, получал от казны. Я всегда надеялся на своего государя и не занимался хозяйством...
Когда я умру, пусть не кладут мне в гроб дорогих вещей и не устраивают пышных похорон, чтобы не вводить вас, государь, в излишние расходы."
Окончив писать, Чжугэ Лян обратился к Ян И с такими словами:
- Никому не говорите о моей смерти. Посадите меня в большой гроб, положите мне в рот семь зерен риса и у ног поставьте светильник. В войске все должно идти своим чередом - никаких воплей и стенаний. Тогда моя звезда не упадет, а душа подымется на небо и поддержит звезду. Сыма И будет видеть эту звезду и сомневаться в моей смерти. Войску нашему раньше сниматься с лагерей, расположенных подальше от противника, а потом постепенно уходить из остальных. Если Сыма И вздумает преследовать вас, постройте войска в боевые порядки, разверните знамена, ударьте в барабаны, а когда враг подойдет, посадите в коляску деревянную статую, сделанную по моему указанию, и выкатите коляску вперед. Пусть при этом справа и слева от нее рядами выстроятся старшие и младшие военачальники. Как только Сыма И это увидит, он убежит.
|
|
Ян И обещал исполнить все, что приказал Чжугэ Лян.
Ночью Чжугэ Лян пожелал взглянуть на Северный ковш; его под руки вывели из шатра.
- Вон моя звезда! - произнес он, протянув руку.
Все взгляды обратились к звезде, на которую указывал Чжугэ Лян. Она была тусклая, и казалось, вот-вот упадет. Подняв меч, Чжугэ Лян сотворил заклинание. Потом его снова увели в шатер. Он уже никого не узнавал. Все военачальники пришли в смятение.
В это время в лагерь снова примчался Ли Фу. Он бросился к ложу Чжугэ Ляна и, видя, что тот лежит без сознания, громко запричитал:
- Я погубил великое государственное дело!
Чжугэ Лян понемногу пришел в себя и снова открыл глаза. Он обвел стоящих вокруг взглядом и обратился к Ли Фу:
- Мне известно, почему вы возвратились...
Ли Фу поклонился и почтительно произнес:
- Сын неба повелел мне спросить имена ваших преемников на сто лет вперед. Я торопился и позабыл об этом, пришлось вернуться с дороги...
|
|
- После моей смерти дела мои примет Цзян Вань, - отвечал Чжугэ Лян, - он подойдет для этого дела.
- А кто будет после Цзян Ваня? - спросил Ли Фу.
- После Цзян Ваня - Фэй Вэй,
- А после него? - снова спросил Ли Фу.
Чжугэ Лян не ответил. Военачальники приблизились к ложу - Чжугэ Лян лежал бездыханный.
Скончался Чжугэ Лян осенью, в двадцать третий день восьмого месяца двенадцатого года периода Цзянь-син [234 г.], в возрасте пятидесяти четырех лет.
В позднейшее время поэт Ду Фу написал стихи, в которых оплакивает смерть Чжугэ Ляна:
Хвостатая звезда упала ночью с неба,
И в этот скорбный миг учитель наш умолк.
В шатре его большом не слышно слов приказа,
Он сделал все, что мог: он выполнил свой долг.
И головы склонив, стоят все полководцы,
В печали замерла бесчисленная рать.
Прекрасен летний день в голубоватой дымке,
Но только песен здесь уж больше не слыхать.
Поэт Бо Цзюй-и также написал по этому поводу стихи:
В горы, в дремучие чащи следы мудреца приводили.
В хижине бедной вкушал он уединенье и сон.
Рыба в воде очутилась, когда добралась до Наньяна,
Ливень на землю пролился, едва лишь поднялся дракон.
Сердцем и кровью своею служил своему государю
Военачальник могучий, свершитель великих надежд.
Он три доклада оставил о битвах своих и походах.
Их прочитаешь, и слезы прольются на полы одежд.
Жил в то время в царстве Шу некий сяо-вэй Ляо Ли родом из Чаншуя, который заявлял, что по талантам своим он достоин быть помощником Чжугэ Ляна. Но на службе он был ленив и беспечен, постоянно роптал и высказывал свое недовольство. Чжугэ Лян разжаловал его, лишив всех званий, и сослал в селение Вэньшань. Даже он, узнав о смерти Чжугэ Ляна, горестно воскликнул:
- Видно, так и придется мне до конца дней своих оставаться простолюдином!
А когда о смерти Чжугэ Ляна узнал Ли Янь, рыдания сдавили ему горло. От горя он заболел и вскоре умер, так и не дождавшись часа, когда Чжугэ Лян возвратит его из опалы и даст возможность загладить свою давнюю вину. Ли Янь знал, что после смерти Чжугэ Ляна люди о нем не вспомнят.
Поэт Юань Чжэнь воспел Чжугэ Ляна в таких стихах:
Он смуты усмирял и был опорой трона,
Наследника берег, заботился о нем.
Он был талантами богаче Гуань Чжуна,
Сунь-цзы превосходил отвагой и умом.
Прекрасен план его восьми расположений.
Он мудростью своей свет изливал во тьму.
Останься он живой - царила б добродетель,
И жаль, что до сих пор нет равного ему!
В ту ночь, когда умер Чжугэ Лян, небо нахмурилось, померкла луна, землю охватила печаль. Душа Чжугэ Ляна в один миг вознеслась на небо.
Цзян Вэй и Ян И исполнили последнюю волю умершего. Нигде не слышно было ни воплей, ни плача. Молча, с трудом сдерживая слезы, посадили они тело Чжугэ Ляна в гроб и приказали охранять его верным военачальникам. Затем Вэй Яню был послан приказ прикрывать тыл от нападения вэйцев, и войска начали сниматься с лагерей.
В эту ночь Сыма И наблюдал небесные знамения. Вдруг ему показалось, что большая красная звезда задрожала и стала падать на землю, оставляя позади себя огненный след, который тянулся с северо-востока на юго-запад. На мгновение звезда скрылась за шуским лагерем, потом опять взлетела ввысь и встала на прежнем месте. Все это сопровождалось каким-то таинственным шумом.
- Чжугэ Лян умер! - воскликнул Сыма И, обрадованный и в то же время потрясенный.
И он тут же отдал приказ начинать наступление. Но едва войско вышло из лагеря, как Сыма И заколебался: "Чжугэ Лян умеет повелевать духами... Не вздумал ли он ложным знамением о своей смерти заманить меня в ловушку?"
Сыма И придержал коня и приказал войску возвращаться в лагерь. Сам он больше не решался выходить и послал Сяхоу Ба с небольшим отрядом разузнать, что происходит у врага.
Между тем Вэй Яню, который находился в своем лагере, этой ночью приснился сон, будто на голове у него выросли рога. Вэй Янь сильно встревожился, рано утром послал он за сы-ма Чжао Чжи.
Тот приехал, и Вэй Янь встретил его такими словами:
- Вы в совершенстве постигли законы превращения... Сегодня я видел во сне, что у меня появились рога. Скажите, к счастью это или к несчастью?
- Это предзнаменование великого счастья, - ответил Чжао Чжи. - Ведь рога есть у цилиня и у синего дракона: ваш сон предвещает большое возвышение!
- Если предсказание сбудется, я вас щедро отблагодарю! - радостно пообещал Вэй Янь.
Чжао Чжи уехал. Дорогой он встретил шан-шу Фэй Вэя. Тот поинтересовался, откуда Чжао Чжи едет.
- Я только что был у Вэй Яня, - рассказал Чжао Чжи. - Ему приснилось, что у него на голове выросли рога, и он просил меня растолковать этот сон. Конечно, я знаю, что такой сон не к добру, но, чтоб не разгневать Вэй Яня, предсказал ему возвышение.
- А почему вы думаете, что это несчастливое предзнаменование? - спросил Фэй Вэй.
- Потому что иероглиф, обозначающий рог, состоит из двух частей: вверху пишется "меч" - "дао", а внизу "юн" - "применять", - объяснил Чжао Чжи. - Вэй Яню приснились рога на голове - это не к добру: над его головой занесен меч.
- Не говорите об этом никому! - предупредил Фэй Вэй.
Чжао Чжи поехал дальше, а Фэй Вэй поспешил в лагерь Вэй Яня. Войдя к нему в шатер, Фэй Вэй отослал слуг и сказал:
- Вчера ночью во время третьей стражи скончался чэн-сян. Перед кончиной он несколько раз повторил, чтобы вы прикрывали тыл наших войск при отступлении. Чэн-сян наказывал отступать не спеша и никому не говорить о его смерти. Вот грамота, утверждающая ваши полномочия, выступайте в путь!
- Кто принял дела чэн-сяна? - спросил Вэй Янь.
- Чэн-сян пожелал передать все дела Ян И, а свой труд по военному искусству - Цзян Вэю, - отвечал Фэй Вэй. - Грамоту вам подписал Ян И.
- Чэн-сян умер, но я еще жив! - закричал Вэй Янь. - Ян И всего-навсего чжан-ши, и не подобает ему занимать столь высокую должность! Он может сопровождать гроб с телом чэн-сяна в Сычуань и заняться похоронными обрядами, а я подыму войско и разобью Сыма И. Можно ли из-за одного чэн-сяна рушить великое государственное дело?
- Чэн-сян перед смертью приказал отступать, - твердо возразил Фэй Вэй. - И никаких нарушений его воли не должно быть!
- Если бы чэн-сян меня слушался, мы уже давно взяли бы Чанань! - в гневе закричал Вэй Янь. - Я полководец, ношу титул Наньчжэнского хоу! И я должен прикрывать тыл по приказу какого-то чжан-ши?
- Может быть, вы и правы, но не следует забывать об осторожности! - произнес Фэй Вэй. - Иначе вы только выставите себя на посмешище врагу. Разрешите мне убедить Ян И, чтобы он передал вам всю военную власть.
Вэй Янь согласился. Фэй Вэй поспешил к Ян И и передал ему свой разговор с Вэй Янем. Ян И на это ответил:
- Перед кончиной чэн-сян тайно поведал мне: "У Вэй Яня мятежные замыслы. Я передам вам военные полномочия, и тогда Вэй Янь покажет свое настоящее лицо". Чэн-сян не ошибся. Я это знал и заранее приказал Цзян Вэю прикрывать наш тыл.
Вскоре Ян И вместе с войском, сопровождающим гроб с телом Чжугэ Ляна, покинул лагерь. Остальные войска, как приказывал чэн-сян, снимались с лагерей постепенно и уходили не спеша.
А Вэй Янь все еще ждал возвращения Фэй Вэя. Тот все не ехал, и у Вэй Яня возникли подозрения. Он послал Ма Дая разузнать, что делается в других лагерях. Ма Дай вскоре вернулся с известием, что тыл прикрывает Цзян Вэй и половина передовых войск уже ушла в долину.
- Негодный школяр! - взбесился Вэй Янь. - Он посмел меня обмануть! Я убью его! - И, обернувшись к Ма Даю, спросил: - А вы мне поможете?
- С большой охотой, - немедленно согласился Ма Дай. - Ведь я тоже ненавижу Ян И!
Вэй Янь снялся с лагеря и повел свое войско на юг.
Когда Сяхоу Ба со своими воинами добрался до Учжанъюаня, противника там уже не было. Сяхоу Ба бросился к Сыма И:
- Шуские войска ушли!
- Значит, Чжугэ Лян действительно умер! - Сыма И даже ногой топнул с досады. - Скорее в погоню!
- Вы сами оставайтесь здесь, - удержал его Сяхоу Ба. - Пошлите кого-нибудь из младших военачальников.
- Нет, я отправлюсь сам! - оборвал его Сыма И.
Возглавив войско, Сыма И и два его сына двинулись в направлении Учжанъюаня. Но, ворвавшись в шуский лагерь, они убедились, что там никого нет. Тогда Сыма И крикнул своим сыновьям:
- Я иду вперед, а вы торопите воинов!
И умчался с небольшим отрядом.
Сыма Ши и Сыма Чжао с войском остались позади. Дойдя до подножья гор, Сыма И увидел вдалеке шуские войска и бросился за ними в погоню. Но вдруг за горой затрещали хлопушки, загремели барабаны - из лесу с развернутыми знаменами вышел вражеский отряд. На ветру развевалось большое знамя, на котором были иероглифы: "Ханьский чэн-сян, Усянский хоу Чжугэ Лян".
Сыма И, побледнев от страха, увидел, как несколько воинов выкатили вперед коляску, где, выпрямившись, сидел Чжугэ Лян с шелковой повязкой на голове, в одеянии из пуха аиста, отороченном черной тесьмой, и с веером из перьев в руке.
- Чжугэ Лян жив! - отчаянно закричал Сыма И. - Мы в ловушке!
Он повернул коня, но в этот момент загремел голос Цзян Вэя:
- Стой, разбойник! Ты попался в западню нашего чэн-сяна!
У вэйских воинов душа ушла в пятки; бросая по дороге доспехи, шлемы, копья, алебарды, они бежали, ослепленные страхом.
Более пятидесяти ли без оглядки мчался Сыма И. За ним неслись два военачальника, поочередно выкрикивая:
- Ду-ду, не бойтесь!
Сыма И провел рукой по лбу:
- Моя голова еще цела?
- Не бойтесь, ду-ду! - повторяли военачальники, подъезжая к Сыма И. - Враг далеко.
Сыма И немного отдышался. Увидев, что с ним Сяхоу Ба и Сяхоу Хуэй, он успокоился и вновь взялся за поводья. Вместе с двумя военачальниками он возвратился в лагерь. Вскоре оттуда во все стороны разъехались разведчики.
Прошло два дня. Местные жители рассказывали Сыма И:
- Как только шуское войско вступило в долину, развернулись белые траурные знамена, плач и стенания потрясли землю: Чжугэ Лян умер, в коляске сидел не он, а деревянная статуя. А Цзян Вэй, выполняя приказ, оставленный чэн-сяном, с тысячей воинов прикрывал отход войск.
Сыма И вздохнул:
- Как я мог думать, что Чжугэ Лян жив! Не хватило ума догадаться, что он умер!
С тех пор в народе существует поговорка: "Мертвый Чжугэ Лян обратил в бегство живого Сыма И".
А потомки сложили такие стихи:
Звезда упала с неба, но Сыма И от страха
Скорей бежал, решив, что Чжугэ Лян живой.
И люди до сих пор все говорят об этом
И, улыбаясь зло, качают головой.
Сыма И снова бросился в погоню за шускими войсками, но, дойдя до склона Чианьпо, повернул назад - противник ушел слишком далеко. Обратившись к военачальникам, Сыма И сказал:
- Чжугэ Ляна больше нет в живых. Теперь мы можем спать спокойно.
По дороге Сыма И осмотрел опустевший лагерь Чжугэ Ляна и не нашел там ни одного недостатка. Все там было построено по правилам военного искусства.
- Да, - задумчиво произнес Сыма И, - Чжугэ Лян был самым замечательным человеком в Поднебесной!
Оставив военачальников с войском охранять проходы в горах, Сыма И уехал в Лоян.
Тем временем Ян И и Цзян Вэй, сопровождавшие гроб с телом Чжугэ Ляна, медленно двигались по дороге Чжаньгэ. Все воины были в трауре, шли босые и причитали. Многие даже умерли, не выдержав горя.
Передовой отряд вступил в горы, где начинались подвесные дороги. Вдруг впереди, озаряя небо, вспыхнул огонь. Крики потрясли землю, и путь отряду преградило чье-то войско. Встревоженные военачальники бросились к Ян И за распоряжениями.
Поистине:
Ушли от войска Вэй, посеяв там тревогу,
Но кто же впереди им преградил дорогу?
Если вы хотите узнать, что это было за войско, загляните в следующую главу.
ГЛАВА СТО ПЯТАЯ
повествующая о том, что оставил Чжугэ Лян в шелковом мешочке, и о том, как вэйский правитель раздобыл чашу для собирания росы
Едва полководцу Ян И из передового отряда донесли, что путь впереди прегражден, как он выслал разведку узнать, что там за войско. Разведчики сообщили, что Вэй Янь сжег впереди подвесную дорогу и стал со своим отрядом на пути.
Ян И сильно встревожился и сказал:
- А ведь чэн-сян предупреждал меня, что Вэй Янь изменит! Но кто знал, что это случится сегодня! Как же быть?
На эти слова отозвался Фэй Вэй.
- Изменник Вэй Янь прежде всего постарается оклеветать нас перед Сыном неба! Он обвинит нас в том, что мы подняли мятеж, и он сжег подвесную дорогу, чтобы помешать нам вернуться в царство Шу. Мы должны поскорей отправить Сыну неба подробный доклад об измене Вэй Яня, а уж потом думать, как расправиться с ним.
- Здесь поблизости есть глухая тропа, которая называется Чашань, - сказал Цзян Вэй. - Хоть она вьется между скал над пропастями, но по ней можно пробраться в тыл Вэй Яню. Мы выйдем по этой тропинке и пошлем доклад государю.
В это время Хоу-чжу находился в Чэнду, и ему приснился сон, что горы Цзиньбин, окружающие Чэнду, рухнули. Он проснулся в сильном испуге и, едва дождавшись рассвета, созвал всех чиновников во дворец. Рассказав им свое сновидение, Хоу-чжу спросил, что оно означает.
Цзяо Чжоу, подумав, сказал:
- Минувшей ночью я наблюдал небесные знамения и заметил, как красная звезда, широко разливающая свет, вдруг выбросила рог и упала на землю, пролетев с северо-востока на юго-запад. Это предвещает великое несчастье нашему чэн-сяну. А ныне, государь, вам приснилось, что рухнули горы. Знамение неба подтвердилось.
Хоу-чжу встревожился еще больше. Тут ему доложили, что приехал Ли Фу. Государь принял его, и тот, склонив голову, доложил, что чэн-сян скончался. Затем Ли Фу подробно передал все, что сказал Чжугэ Лян перед смертью.
- Небо оставило меня сиротой! - со слезами воскликнул Хоу-чжу и упал на императорское ложе.
Сановники подняли его и под руки увели во внутренние покои. Императрица У, узнав о смерти Чжугэ Ляна, безутешно зарыдала. Чиновники стенали, народ проливал слезы. От скорби Хоу-чжу заболел и несколько дней никого не принимал.
Неожиданно в столицу явился гонец с докладом Вэй Яня о том, что Ян И поднял мятеж. Потрясенные чиновники поспешили во дворец к императору, где в то время была императрица У. Взволнованный Хоу-чжу приказал приближенному сановнику прочитать доклад.
"Трепеща от страха, склоняется перед вами полководец Западного похода, Наньчжэнский хоу Вэй Янь и почтительно докладывает:
Ян И самовольно принял на себя всю военную власть и поднял вместе с войском мятеж. Он захватил гроб с телом чэн-сяна и собирается впустить врага в пределы царства Шу. Я заранее сжег подвесную дорогу и обороняюсь от него со своим отрядом. С почтением спешу донести вам об этом".
Когда доклад прочитали, Хоу-чжу сказал:
- Вэй Янь достаточно храбр, чтобы отразить Ян И и его воинов. Зачем ему понадобилось сжечь подвесную дорогу?
- Чжугэ Лян говорил, бывало, покойному государю: по строению черепа Вэй Яня видны его мятежные замыслы, - промолвила императрица У. - Чжугэ Лян как-то хотел казнить Вэй Яня, но потом решил оставить его в живых исключительно из-за его храбрости. Хотя Вэй Янь докладывает, что Ян И поднял мятеж, но ему верить нельзя. Ян И - человек ученый, и если чэн-сян пожаловал ему должность чжан-ши, значит он ее достоин. Послушать Вэй Яня, так получается, что Ян И и все другие военачальники перешли в царство Вэй. Тут надо во всем разобраться и ни в коем случае не поступать наобум.
В это время чиновник доложил, что от Ян И прибыл гонец и привез срочный доклад. Приближенный сановник тут же его прочитал:
"Трепеща от страха, склоняется перед вами чжан-ши Ян И, полководец Армии умиротворения, и почтительно докладывает:
Перед кончиной чэн-сян возложил на меня завершение великого дела. Я действовал по его указаниям, ничего не смея изменять. Я послал Вэй Яня прикрывать тыл наших войск, а Цзян Вэю велел следовать за ним. Но Вэй Янь нарушил последнюю волю чэн-сяна и с отрядом войск направился в Ханьчжун. Действуя, как мятежник, он сжег подвесную дорогу и хотел силой захватить гроб с телом чэн-сяна. С почтением спешу донести вам об этом".
Выслушав это донесение, императрица У обратилась к сановникам с вопросом:
- Что вы думаете об этом?
- Мне кажется, - сказал Цзян Вань, - что Ян И вспыльчив и не может ужиться с людьми. Но что касается его умения изыскивать продовольствие для армии и помогать в военных делах, то тут он мастер! Ведь Ян И долгое время работал с Чжугэ Ляном, и раз сам чэн-сян перед кончиной поручил ему великое дело, он никоим образом не может оказаться мятежником. И наоборот, Вэй Янь все время кичился своими высокими заслугами, но ни во что не ставил других военачальников. Только один Ян И никогда не заискивал перед ним, и Вэй Янь давно затаил против него злобу. А ныне, когда Ян И, выполняя последнюю волю чэн-сяна, стал во главе войска, Вэй Янь не пожелал смириться и сжег подвесную дорогу, чтобы помешать Ян И возвратиться домой! К тому же он задумал оклеветать Ян И и погубить его. Я готов семьей своей и домочадцами поручиться, что Ян И не мятежник, но никогда не решился бы поручиться за Вэй Яня.
- Это верно! Вэй Янь всегда похвалялся своими заслугами и часто самовольничал, - присоединился Дун Юнь. - Он сдерживал себя лишь потому, что боялся чэн-сяна. Можно не сомневаться, что он воспользовался кончиной Чжугэ Ляна, чтобы нарушить приказ. Другое дело Ян И, он умен и не изменит хотя бы потому, что сам чэн-сян назначил его на должность.
- Но как укротить Вэй Яня, если он действительно взбунтовался? - спросил Хоу-чжу.
- Чэн-сян не доверял ему, и не может быть, чтобы перед кончиной он не дал указаний, как поступить с Вэй Янем, - произнес Цзян Вань. - Тогда Ян И не сумел бы отступить в долину. Не тревожьтесь, государь, Вэй Янь непременно просчитается.
Вскоре Вэй Янь прислал второй доклад об измене Ян И. Но еще не успели прочитать эту бумагу, как прискакал гонец и от Ян И. Оба военачальника обвиняли друг друга в непокорности Сыну неба.
Неожиданно в столицу прибыл военачальник Фэй Вэй. Хоу-чжу принял его, и Фэй Вэй подробно рассказал об измене Вэй Яня.
- Раз так случилось, мы повелеваем Дун Юню усмирить Вэй Яня, - сказал Хоу-чжу.
Вэй Янь сжег подвесную дорогу и расположился с войском в долине Наньгу. Он был уверен, что план его удался, и не думал о том, что Ян И и Цзян Вэй ночью проберутся к нему в тыл. Между тем Ян И, опасаясь, как бы Вэй Янь не успел первым прийти в Ханьчжун, приказал начальнику передового отряда Хэ Пину с тремя тысячами воинов зайти в тыл Вэй Яню, а сам вместе с Цзян Вэем и с гробом Чжугэ Ляна поспешил в Ханьчжун и вскоре туда прибыл.
Хэ Пин обошел долину Наньгу и вышел в тыл Вэй Яню. Дозорные донесли об этом Вэй Яню. Тот надел латы, вскочил на коня и повел войско навстречу. Оба отряда расположились друг против друга. Хэ Пин выехал на коне вперед и громко прокричал:
- Мятежник Вэй Янь, где ты?
- Это ты помогаешь Ян И в мятеже! - отвечал Вэй Янь. - Как ты смеешь оскорблять меня?
- Тело чэн-сяна еще не успело остыть, а ты уже затеял бунт! - крикнул Хэ Пин. И, указывая плетью на сычуаньских воинов, обратился к ним: - Все вы уроженцы Сычуани, у вас там родители, братья и друзья! Разве чэн-сян плохо обращался с вами? Не помогайте мятежнику! Расходитесь по домам и ждите наград!
Услышав слова Хэ Пина, воины зашумели, и более половины из них разбежалось.
Вэй Янь, в ярости размахивая мечом, хлестнул коня и бросился на Хэ Пина. Тот с копьем наперевес двинулся ему навстречу; после нескольких схваток он притворился побежденным и бежал, а Вэй Янь преследовал его. Воины Хэ Пина открыли стрельбу из луков и самострелов, и Вэй Янь повернул обратно. Видя, что воины его разбегаются, Вэй Янь в бешенстве обрушился на них. Он убил несколько человек, но задержать остальных ему не удалось. Только триста воинов под командованием Ма Дая не тронулись с места.
Вэй Янь обратился к нему:
- Если вы поможете мне от чистого сердца, то я не оставлю вас без награды, когда завершу великое дело!
Затем они вместе обрушились на отряд Хэ Пина, и тот вынужден был поспешно бежать. Вэй Янь, не преследуя его, собрал остатки войска и обратился к Ма Даю:
- Что будет, если мы перейдем в царство Вэй?
- Это было бы неразумно! - возразил Ма Дай. - Вы должны основать свою династию! Зачем вам склонять голову перед другими? Я знаю, у вас хватит ума, чтобы добиться успеха в задуманном деле. Кто из сычуаньских военачальников осмелится выступить против вас? Клянусь, я помогу вам взять Ханьчжун, и потом мы вместе пойдем на Сычуань.
Вэй Янь с великой радостью двинулся к Ханьчжуну. Ма Дай сопровождал его. У стен города Вэй Янь, похваляясь своей силой, потребовал, чтобы Цзян Вэй поскорее сдавался. Приказав поднять подъемный мост, Цзян Вэй обратился за советом к Ян И.
- Вэй Янь безрассудно храбр, а ему еще помогает Ма Дай! - сказал Цзян Вэй. - Войск, правда, у них мало, но как их отразить?
- Чэн-сян перед кончиной оставил мне шелковый мешочек и приказал открыть его, - сказал Ян И, - когда Вэй Янь подымет мятеж.
Он вытащил мешочек, но тут вспомнил слова Чжугэ Ляна: "Откройте его, когда Вэй Янь будет перед вами".
- Мы сделаем так, как сказал чэн-сян! - радостно воскликнул Цзян Вэй. - Я выведу войско из города и построю его в боевой порядок, а за мной выйдете вы.
Надев латы, Цзян Вэй сел на коня, взял копье и вывел отряд из города. Землю потряс гром барабанов. Цзян Вэй с копьем в руках встал под знамя и гневно закричал:
- Мятежник Вэй Янь! Разве чэн-сян обижал тебя, что ты вздумал ему изменить?
Держа меч поперек седла и сдерживая коня, Вэй Янь отвечал:
- Не вмешивайся не в свое дело. Пусть выйдет сам Ян И!
В это время Ян И, стоявший в тени знамен, открыл мешочек и прочитал указание Чжугэ Ляна. Ян И очень обрадовался, увидя Вэй Яня, и тотчас выехал вперед. Указывая пальцем на него, Ян И, смеясь, сказал:
- Чэн-сян знал, что ты взбунтуешься, и все предусмотрел! Если ты громко спросишь три раза подряд: "Кто осмелится меня убить?" - тогда я признаю, что ты доблестный муж, и отдам тебе Ханьчжун.
- Послушай, ты, деревенщина! - захохотал Вэй Янь. - Правда, Чжугэ Ляна я немного побаивался, но его уже нет. Кто же в Поднебесной осмелится меня убить? Не только три раза, а десять тысяч раз подряд готов я прокричать эти слова.
Вэй Янь, опустив поводья, поднял меч и закричал:
- А ну, кто осмелится меня убить?
Не успел он умолкнуть, как позади чей-то голос ответил:
- Я убью тебя!
Поднялась рука, опустился меч, и обезглавленный Вэй Янь упал с коня. Все вздрогнули: это сделал Ма Дай. Он выполнил все, что ему повелел Чжугэ Лян. Об этом повелении и узнал Ян И, когда прочитал бумагу, лежащую в шелковом мешочке.
Потомки сложили об этом такие стихи:
О том, что в будущем Вэй Янь ему изменит,
Уже заранее предвидел Чжугэ Лян.
В мешочке шелковом он умный план оставил,
И люди видели, как верен этот план.
Посланец государя Дун Юнь еще не успел добраться до Ханьчжуна, а Ма Дай уже покончил с Вэй Янем и соединил свои силы с войском Цзян Вэя. Ян И отправил государю доклад о случившемся. Хоу-чжу сказал:
- Вэй Янь понес заслуженное наказание, но мы, помня о прежних его заслугах, даруем ему гроб для погребения.
Ян И вместе с другими военачальниками продолжал путь в столицу, сопровождая гроб с телом Чжугэ Ляна.
Хоу-чжу со своей свитой в траурной одежде выехал навстречу за тридцать ли от города. Император рыдал, все, от придворных сановников до простого люда с гор, и стар и млад, стенали от скорби, и от этих стенаний содрогалась земля. Хоу-чжу приказал установить гроб в доме Чжугэ Ляна. Сын его Чжугэ Чжань строго соблюдал траур.