- Как вы полагаете, одержу я победу, если пойду войной против царства Шу?
- Пока еще рано вам воевать, - ответил Цзя Чун. - Сын неба относится к вам с недоверием, и если вы покинете столицу, произойдет переворот. В прошлом году в колодце Нинлин видели желтого дракона, и сановники поздравляли друг друга, считая это счастливым предзнаменованием. А Сын неба сказал: "Наоборот, это предвещает несчастье. Дракон - это государь, а то, что его увидели не в небе и не в поле, а в колодце, означает, что он узник". После этого государь написал стихотворение "Скованный дракон". Тут есть намек на вас. Вот послушайте:
Дракон оказался в тяжелой беде:
Он в яме глубокой, о горе!
Ни в поле зеленом не видят его,
Ни в синем небесном просторе,
И зубы он спрятал, и когти убрал,
В колодце терзаясь и мучась.
А в тине пред ним копошатся угри.
Увы! Не моя ли то участь?
Сыма Чжао возмутился:
- Цао Мао хочет пойти по стопам своего предшественника Цао Фана! Надо принять меры, а то он погубит меня!
- Если угодно, я готов выполнить вашу волю! - предложил Цзя Чун.
Это произошло в четвертом месяце пятого года периода Гань-лу [260 г.] по вэйскому летоисчислению. Сыма Чжао явился к императору при мече. Цао Мао встал ему навстречу. Остановившись перед императором, Сыма Чжао сделал знак, и приближенный сановник обратился к Цао Мао с такими словами:
- Заслуги и добродетели полководца Сыма Чжао высоки, как горы, он достоин титула Цзиньского гуна и девяти даров.
Цао Мао слушал, потупив голову.
- Государь, разве я не достоин такого титула? - вдруг прозвучал резкий голос Сыма Чжао. - Мой отец и старший брат оказали немало услуг царству Вэй!
- Как ты смеешь быть непочтительным с нами? - вырвалось у Цао Мао.
- Это вы непочтительны со мной! - дерзко произнес Сыма Чжао. - За что вы назвали меня угрем в своем стихотворении "Скованный дракон"?
Цао Мао замолчал. Сыма Чжао холодно усмехнулся и вышел из зала. У чиновников от страха мороз продрал по коже.
Цао Мао удалился во внутренние покои и вызвал к себе ши-чжуна Ван Чэня, шан-шу Ван Цзина и чан-ши Ван Е.
- Всем известно, что Сыма Чжао собирается захватить престол, - сказал он со слезами на глазах. - Мы не вправе сидеть сложа руки и терпеть такой позор! Помогите нам покарать разбойника!
- Не делайте этого, государь! - встревожился Ван Цзин. - В старину луский Чжао-гун затеял вражду с родом Цзи, но потерял свое государство и вынужден был бежать! Ныне Сыма Чжао пользуется огромной властью; сановники не только примирились с мыслью, что он собирается стать императором, но и льстят ему! Сыма Чжао не один, у него много сторонников! У вас же, государь, нет людей, на которых вы могли бы положиться, и охрана ваша немногочисленна. Терпите и скрывайте свое горе; большой беды с вами не случится! А если уж хотите бороться с Сыма Чжао, так действуйте не спеша.
- Разве можно еще терпеть? - возмутился Цао Мао. - К позору не привыкнешь! Мы приняли решение - смерть нас не страшит!
Цао Мао поспешил к вдовствующей императрице, чтобы предупредить ее о своих намерениях, а Ван Чэнь и Ван Е шепнули Ван Цзину:
- Дело принимает опасный оборот! Надо пойти к Сыма Чжао с повинной, тогда он не сочтет нас преступниками!
- Скорбь государя - позор для чиновников, позор государя - смерть для чиновников! - прикрикнул на них Ван Цзин. - Хотите стать изменниками?
Видя, что Ван Цзина не уговорить, Ван Чэнь и Ван Е вдвоем отправились к Сыма Чжао и рассказали ему о своем разговоре с Цао Мао.
Вскоре вэйский государь Цао Мао вышел из внутренних покоев и велел начальнику стражи Цзяо Бо собрать своих воинов, вооружить слуг и чиновников и выходить из дворца. Поднявшись на колесницу, Цао Мао объявил, что едет в южный пригород.
Ван Цзин упал на колени перед колесницей и, рыдая, молил:
- Государь, с маленьким отрядом воинов вы решаетесь идти против Сыма Чжао! Ведь он расправится с нами, как тигр со стадом овец! Мне своей жизни не жаль, но я вижу, что ваша попытка безнадежна!
- Не задерживайте нас! - закричал Цао Мао. - Мои воины уже выступили в путь!
Колесница тронулась по направлению к воротам Дракона. А в воротах верхом на коне уже стоял Цзя Чун; слева от него Чэн Цуй, справа Чэн Цзи. За ними выстроились тысячи одетых в броню воинов, готовых по первому знаку ринуться в бой.
Опираясь на меч, Цао Мао закричал:
- Я - Сын неба! Зачем вы ворвались во дворец? Вам приказано меня убить?
Воины дрогнули. Тут Цзя Чун заорал на Чэн Цзи:
- Чего же ты стоишь? Даром, что ли, кормил тебя Сыма Чжао? Иди!
- Убить или связать? - спросил Чэн Цзи, хватаясь за алебарду.
- Убить! Так приказал Сыма Чжао!
Чэн Цзи с алебардой бросился к колеснице.
- Негодяй! - закричал Цао Мао. - Как ты смеешь подымать руку на своего государя?
Алебарда Чэн Цзи ударила ему в грудь. Цао Мао упал с колесницы. Второй удар был нанесен в спину, и Цао Мао скончался на месте.
Начальник стражи Цзяо Бо занес над убийцей копье, но Чэн Цзи сразил его алебардой. Стража разбежалась.
С трудом переводя дыхание, подбежал Ван Цзин и с бранью набросился на Цзя Чуна:
- Бунтовщик! Ты убил государя!..
Цзя Чун приказал связать Ван Цзина и доложить Сыма Чжао об исполнении приказа.
Сыма Чжао примчался во дворец. При виде убитого Цао Мао он громко зарыдал, точно на него свалилось неожиданное горе.
О смерти государя было объявлено всем высшим чиновникам.
В это время пришел тай-фу Сыма Фу. Он упал на труп убитого и, горько рыдая, причитал:
- О-о, государь! Я повинен в вашей смерти!
Сыма Фу положил тело в гроб и установил его в западном зале.
Сыма Чжао созвал во дворец всех чиновников. Не явился только один шан-шу Чэнь Тай, и Сыма Чжао велел шан-шу Сюнь Каю, дяде Чэнь Тая, сходить за ним.
Вскоре Чэнь Тай с причитаниями вбежал в зал:
- Горе, горе мне! Говорили, что я хуже своего дяди, а мой дядя Чэн Цзи оказался хуже меня.
Он распустил волосы и склонился перед гробом. Сыма Чжао, также делая вид, что тяжко переживает утрату, обратился к Чэнь Таю с вопросом:
- Какое наказание заслуживает виновник этого преступления?
- Прежде всего казните Цзя Чуна! - отвечал тот. - Этим вы хоть немного оправдаете себя перед Поднебесной!
- А еще кого? - спросил Сыма Чжао, продолжая лить слезы.
- Цзя Чун совершил убийство - других не знаю!
- Государя убил Чэн Цзи! - вскричал Сыма Чжао. - За такое неслыханное преступление мало разрубить его на куски! Уничтожить весь его род!
- Я тут ни при чем! - завопил Чэн Цзи. - Так мне приказал Цзя Чун!
Сыма Чжао отдал приказ сначала отрезать преступнику язык, а потом обезглавить. Вместе с Чэн Цзи на площади был казнен и его младший брат Чэн Цуй; потом были уничтожены три ветви их рода.
Потомки сложили об этом такие стихи:
В тот год Сыма Чжао отдал приказанье Цзя Чуну
Убить государя, и кровь пролилась у ворот.
Чэн Цзи и родню его он уничтожил за это.
Но войско молчало, молчал и смущенный народ.
Затем Сыма Чжао приказал бросить в темницу семью Ван Цзина. Тот сам сидел в зале присутствия, когда туда втолкнули его связанную веревками мать.
- Матушка, - вскричал Ван Цзин, падая перед нею на колени, - я увлек вас в пучину бедствий!
- Рано или поздно все равно умирать придется, - усмехнулась старуха. - Я не боюсь смерти - только умереть надо достойно!
На следующий день всю семью Ван Цзина вывели на восточную площадь. На глазах у жителей города они с улыбкой на устах приняли смерть. Люди, глядя на них, утирали слезы.
Потомки воспели Ван Цзина и его мать:
В начале Хань за героизм хвалили мать Ван Лина,
В исходе Хань погиб Ван Цзин, но он живет в преданье.
В горячем сердце у него измена не таилась,
И честностью он выше был вершины Хуашаня.
И жизнь его была легка, как пух, летящий в небе,
А воле каменной его завидуют и ныне.
До той поры, пока земля и небо существуют,
В народе будут говорить о матери и сыне.
Тай-фу Сыма Фу обратился к Сыма Чжао за разрешением похоронить Цао Мао со всеми церемониями, положенными при погребении вана. Сыма Чжао позволил совершить весь похоронный обряд.
Цзя Чун и другие сановники уговаривали Сыма Чжао занять престол, но он отказался.
- В древности Вэнь-ван владел двумя третями Поднебесной и все же оставался слугой династии Инь. Мудрецы приводят в пример его добродетель. И в недавние времена вэйский У-ди также не пожелал занять ханьский престол, а потому и я отказываюсь от императорского трона.
Из слов Сыма Чжао сановники поняли, что он возлагает надежды на своего сына Сыма Яня.
В шестом месяце того же года Сыма Чжао возвел на престол Чандаосянского гуна Цао Хуана. Цао Хуан переменил свое имя на Цао Хуань и назвал первый период правления Цзин-юань [260 г.].
Цао Хуань был внуком У-ди Цао Цао и сыном Яньского вана Цао Юя. Он пожаловал Сыма Чжао звание чэн-сяна и титул Цзиньского гуна, подарил сто тысяч золотых и десять тысяч кусков шелка. Гражданские и военные чиновники также получили повышение и награды.
Обо всем, что происходило в царстве Вэй, лазутчики доносили в Чэнду, столицу царства Шу. Цзян Вэй радовался и говорил:
- Теперь у меня опять есть предлог для войны с царством Вэй!
Он написал в царство У, предлагая поднять войско, чтобы совместно покарать Сыма Чжао за убийство вэйского государя, а сам с разрешения Хоу-чжу выступил в поход во главе ста пятидесяти тысяч воинов.
Во главе передового отряда снова шли военачальники Ляо Хуа и Чжан И. Ляо Хуа должен был пройти через долину Цзы-у, Чжан И - через долину Логу, а сам Цзян Вэй - через долину Сегу. Все войско должно было объединиться в Цишане и напасть на противника.
В это время Дэн Ай опять стоял в цишаньском лагере и обучал войско. Узнав о выступлении Цзян Вэя, он созвал военный совет. Советник Ван Гуань сказал:
- Я хотел бы предложить вам свой план. Но о нем нельзя говорить во всеуслышание, и я изложил его письменно.
Дэн Ай прочитал бумагу и улыбнулся:
- Все это хорошо, но Цзян Вэя не так просто обмануть.
- Я готов пожертвовать жизнью! - заявил Ван Гуань. - Только разрешите мне выполнить задуманное.
- Что ж, если вы уверены в успехе, вы его добьетесь.
Дэн Ай выделил Ван Гуаню пять тысяч воинов, и он двинулся навстречу Цзян Вэю. Столкнувшись с дозорными противника, Ван Гуань остановил свой отряд и закричал:
- Передайте вашему полководцу, что вэйский военачальник желает сложить оружие!
Дозорные поспешили к Цзян Вэю. Он приказал привести вэйского военачальника, а войско его оставить в поле.
Ван Гуань вошел в шатер и, низко поклонившись Цзян Вэю, заговорил:
- Я - Ван Гуань, племянник Ван Цзина, которого Сыма Чжао казнил за его верность государю. Я решил сдаться вам, чтобы отомстить Сыма Чжао за убийство государя и за смерть моего дяди. Со мною пять тысяч воинов - они в вашем распоряжении!
- Если слова твои искренни, я приму тебя с распростертыми объятиями! - радостно ответил Цзян Вэй. - Но для проверки дам тебе поручение: у меня провиант на исходе, а обоз застрял на границе Сычуани. Ты доставишь его сюда, а я тем временем начну наступление на цишаньские лагеря.
Ван Гуань, уверенный, что ему удалось перехитрить Цзян Вэя, охотно согласился отправиться за провиантом.
- Тебе не потребуется пяти тысяч воинов, - между тем продолжал Цзян Вэй. - Возьми с собой три тысячи, а две тысячи оставь здесь.
Ван Гуань не возражал, чтобы не вызвать у Цзян Вэя подозрений, и две тысячи его воинов перешли под командование военачальника Фу Цяня, который на всякий случай расположил их в тылу.
В это время приехал советник Сяхоу Ба, и Цзян Вэй рассказал ему о переходе на их сторону вэйского военачальника.
- И вы поверили Ван Гуаню? - воскликнул Сяхоу Ба. - Я жил в царстве Вэй, но никогда не слышал, чтобы Ван Гуань был племянником Ван Цзина! Тут какой-то подвох!
- Я сразу понял, что Ван Гуань лжет! - засмеялся Цзян Вэй. - Потому я и разделил его войско.
- Вы допрашивали его?
- Нет, это лишнее. Я и без того знаю, что в коварстве Сыма Чжао не уступил бы самому Цао Цао. Раз Сыма Чжао казнил Ван Цзина, то он ни за что не оставил бы в живых его племянника и тем более не доверил бы ему вести войско на отдаленную границу. Ваши мысли лишний раз подтверждают, что я не ошибся.
Вскоре войска Цзян Вэя вступили в долину Сегу. На всякий случай на дороге была оставлена засада.
Через десять дней воины из этой засады перехватили гонца, который вез письмо Ван Гуаня к Дэн Аю. Письмо это доставили Цзян Вэю. Ван Гуань извещал Дэн Ая, что двадцатого числа восьмого месяца он будет сопровождать обоз с провиантом в лагерь Цзян Вэя, и просил прислать войско в ущелье Таньгу.
Цзян Вэй приказал казнить гонца и, переправив в письме число с двадцатого на пятнадцатое, сделал приписку, чтобы Дэн Ай сам пришел с войском в ущелье Таньгу. Потом воин, переодетый в одежду казненного, повез письмо в вэйский лагерь. В то же время Цзян Вэй приказал нагрузить повозки сухим хворостом и покрыть их полотнищами. Военачальник Фу Цянь с двумя тысячами вэйских воинов изображал охрану обоза. Цзян Вэй и Сяхоу Ба устроили засаду в горах, а Цянь Шу остался на дороге в долине Сегу. Ляо Хуа и Чжан И должны были напасть на цишаньские лагеря.
Получив письмо Ван Гуаня, Дэн Ай написал ответ и отправил его с тем же гонцом. А пятнадцатого числа Дэн Ай во главе пятидесяти тысяч воинов направился в ущелье Таньгу. Дозорные донесли, что с вершины горы видно множество обозных повозок, медленно передвигающихся в котловине под охраной вэйских воинов.
- Уже смеркается, - говорили Дэн Аю военачальники. - Надо поспешить на помощь Ван Гуаню.
- Впереди горы изрезаны ущельями, в случае засады там трудно будет отступить, - отвечал Дэн Ай. - Подождем!
Тут к Дэн Аю примчались два всадника.
- Ван Гуань перешел границу Сычуани и его преследуют! Он просит вас поспешить на помощь!
Дэн Ай заторопился; войско быстро двинулось вперед. Наступило время первой стражи, ярко сияла луна, в горах было светло как днем. Из-за гор доносились крики.
- Там сражается Ван Гуань! - сказал Дэн Ай.
Но едва обогнул он гору, как из лесу вышел отряд во главе с военачальником Фу Цянем.
- Дэн Ай, глупец! - закричал Фу Цянь. - Попался в нашу ловушку! Слезай с коня и приготовься к смерти!
Дэн Ай в тот же миг повернул коня и ускакал во весь опор. Фу Цянь приказал зажечь хворост, который был на повозках, и по этому сигналу с двух сторон на вэйцев обрушились шуские войска. Началась жестокая резня. До слуха Дэн Ая доносились крики:
- Тому, кто схватит Дэн Ая, награда в десять тысяч золотых и титул хоу!
Дэн Ай сбросил свой шлем и латы; соскочив с коня, он смешался с простыми воинами и взобрался на гору. Ему удалось перебраться через хребет и скрыться.
А Цзян Вэй и Сяхоу Ба продолжали метаться в поисках Дэн Ая, бросаясь к каждому конному военачальнику. Им в голову не приходило, что Дэн Ай убежал пеший!
Наконец битва окончилась. Цзян Вэй собрал войско и направился к Ван Гуаню.
Между тем Ван Гуань, считая, что он условился с Дэн Аем о сроке нападения на врага, расставил в порядке обозные повозки и спокойно ждал помощи. Но тут неожиданно пришло донесение, что Дэн Ай разбит и бежал. Ван Гуань выслал разведку. Разведчики сообщили, что приближаются войска Цзян Вэя. Ван Гуань закричал:
- Мы в опасности! Поджигайте повозки! Биться будем насмерть!
Повозки запылали. По приказу Ван Гуаня воины отходили в западном направлении; их по пятам преследовали войска Цзян Вэя, который полагал, что Ван Гуань во что бы то ни стало будет стремиться уйти обратно в царство Вэй. Но Ван Гуань неожиданно устремился на Ханьчжун, сжигая по пути заставы и подвесные дороги над горными пропастями. Позабыв о Дэн Ае, Цзян Вэй думал только о том, как настигнуть и уничтожить Ван Гуаня. Ему удалось окружить отряд Ван Гуаня, зайдя противнику в тыл обходными тропинками. Ван Гуань бросился в реку Хэйлун и утонул; войско его погибло в бою.
Победа досталась Цзян Вэю, но и он потерял много людей и провианта. Кроме того, во многих местах сгорели подвесные дороги. Цзян Вэй решил вернуться в Ханьчжун.
Дэн Ай в это время собрал остатки разгромленного войска и ушел в цишаньский лагерь. Отсюда он отправил доклад государю, умоляя о прощении за понесенное поражение, и слагал с себя обязанности полководца. Но Сыма Чжао, помня о прежних заслугах Дэн Ая, оставил его на прежней должности и даже наградил. Однако Дэн Ай всю свою награду роздал семьям погибших воинов.
Опасаясь, как бы Цзян Вэй снова не перешел в наступление, Сыма Чжао послал Дэн Аю еще пятьдесят тысяч воинов и приказ держать оборону.
Цзян Вэй после небольшой передышки начал восстанавливать подвесные дороги и подумывать о новом походе.
Поистине:
Подвесные дороги исправив, двинул вновь он в поход свои силы.
Устремленный к Срединной равнине, он покоя не знал до могилы.
Если вы хотите узнать, чем окончился новый поход Цзян Вэя, прочитайте следующую главу.
ГЛАВА СТО ПЯТНАДЦАТАЯ
в которой рассказывается о том, как Хоу-чжу поверил клевете и отозвал войско из похода, и о том, как Цзян Вэй построил военные поселения
Зимой, в десятом месяце четвертого года периода Цзин-яо [261 г.] по шу-ханьскому летоисчислению, полководец Цзян Вэй начал восстанавливать подвесные дороги в горах, запасать провиант, готовить оружие и чинить корабли, собираясь выступать в поход по суше и по воде. Он представил императору Хоу-чжу доклад, в котором говорилось:
"Во время прежних походов я не добился победы, но нанес вэйцам чувствительный урон. Я давно собираю и обучаю армию, ныне ее необходимо испытать в боях, ибо от бездеятельности воины распустятся, среди них пойдут болезни. Ныне войско мое готово сражаться, военачальники ждут приказа о выступлении в поход. Если я на сей раз не одержу победу, пусть покарают меня смертью".
Хоу-чжу колебался. Тогда сановник Цзяо Чжоу вышел вперед и сказал:
- Ныне ночью я наблюдал небесные знамения. Звезда полководца над нашим царством в последнее время потускнела, и это значит, что поход окончится неудачей. Прошу вас, государь, удержите Цзян Вэя, пока не поздно.
- Посмотрим, как пойдут дела, - ответил Хоу-чжу. - Будут неудачи - прекратим войну.
Цзяо Чжоу продолжал настойчиво уговаривать императора отказаться от войны, но Хоу-чжу больше не пожелал его слушать. Расстроенный Цзяо Чжоу уехал домой и, ссылаясь на болезнь, не появлялся во дворце.
Перед выступлением в поход Цзян Вэй спросил совета у Ляо Хуа.
- Куда направить удар на этот раз? Мы должны действовать решительнее - я поклялся восстановить власть Ханьской династии на Срединной равнине.
- Ничего не могу вам советовать, - ответил Ляо Хуа. - Вы решились идти напролом, не обращая внимания на то, что народ недоволен непрерывными войнами, и не учитывая того, что в царстве Вэй появился такой способный полководец, как Дэн Ай, который не ждет, пока на него нападут, а нападает сам.
Цзян Вэй вспыхнул от гнева.
- Наш учитель Чжугэ Лян шесть раз водил войско к Цишаню! Он руководствовался интересами государства! Разве я из-за своей прихоти в восьмой раз иду в поход? Мы двинемся на Таоян! Смерти предам того, кто посмеет мне возражать!
Вскоре пятисоттысячное войско выступило на Таоян. Ляо Хуа остался охранять Ханьчжун.
О новом походе Цзян Вэя жители местности, граничащей с Сычуанью, доложили Дэн Аю. В это время Дэн Ай находился в цишаньском лагере, где вел беседы о военном искусстве с Сыма Ваном. Он тотчас же выслал разведку проследить, куда направляется армия Цзян Вэя. Разведчики донесли, что враг идет к Таояну.
- Цзян Вэй очень хитер! - сказал Сыма Ван. - Он делает вид, что идет на Таоян, а на самом деле нападет на Цишань!
- Нет, на этот раз он действительно идет на Таоян, - возразил Дэн Ай.
- Откуда вы это знаете?
- Это совершенно очевидно. Прежде Цзян Вэй старался захватить те места, где хранился наш провиант; теперь он решил поступить иначе: он думает, что раз в Таояне провианта нет, значит мы и не защищаем его. А Таоян ему нужен для того, чтобы заготовить там продовольственные запасы, вступить в союз с тангутами и начать затяжную войну.
- Что вы думаете предпринять? - спросил Сыма Ван.
- Мы поведем все наше войско на подмогу Таояну. Я расположусь в ближайшем городке Хоухэ, а вы в самом Таояне, и будем ждать прихода врага. В победе я не сомневаюсь!
Продумав до мельчайших подробностей план действий, Дэн Ай и Сыма Ван выступили в путь. Цишаньские лагеря остался охранять военачальник Ши Цзуань.
Передовой отряд армии Цзян Вэя возглавлял Сяхоу Ба. Приблизившись к Таояну, он заметил, что на городской стене нет ни одного флага и ворота широко раскрыты. Не решаясь сразу вступить в город, Сяхоу Ба сказал военачальникам:
- Здесь нам устроили западню!
- На первый взгляд кажется, что город пуст, даже жителей не видно, - согласились военачальники. - А может быть, противник и впрямь бежал, как только услышал о нашем приближении?
Решив проверить свое предположение, Сяхоу Ба поскакал к южным воротам. Здесь он увидел большую толпу стариков и детей, которые уходили на запад.
- В городе никого нет! - обрадовался Сяхоу Ба и въехал в открытые ворота. За ним двинулись воины. Но едва они вошли, как затрещали хлопушки, на городской стене поднялись знамена, подъемный мост был убран.
- Мы попались! - вскричал Сяхоу Ба и приказал воинам отступать. Но на них посыпались тучи стрел, и Сяхоу Ба вместе со своими пятьюстами воинов погибли у стен Таояна.
Потомки сложили об этом такие стихи:
Расчет Цзян Вэя верен был и обещал победу.
Но кто мог знать, что этот план Дэн Ай предусмотрел?
Жаль, что в тот день Сяхоу Ба, отважный перебежчик,
С отрядом лучших храбрецов в стенах погиб от стрел.
Сыма Ван вышел из города и разгромил остальное войско Сяхоу Ба. В это время к Таояну подошел Цзян Вэй. Узнав о гибели Сяхоу Ба, он сильно горевал.
В ту же ночь войска Дэн Ая выступили из Хоухэ и напали на противника. Одновременно из города ударил Сыма Ван. Войска Цзян Вэя были разбиты и отступили более чем на двадцать ли. Боевой дух его воинов ослаб.
- Победа и поражение - обычное дело для воина, - говорил своим военачальникам Цзян Вэй. - Правда, мы понесли значительные потери, но унывать нет причин. Успех наш зависит от одного лишь усилия! Об отступлении говорить запрещаю!
- Не разрешите ли вы мне захватить цишаньские лагеря, пока все вэйское войско находится здесь? - спросил Чжан И. - Если Цишань окажется в наших руках, путь на Чанань будет свободен.
Цзян Вэй разрешил, а сам вернулся в Хоухэ, чтобы завязать бой с Дэн Аем. Поединок длился недолго, победа не давалась ни тому, ни другому, и противники разошлись.
На следующий день Цзян Вэй готов был сразиться с Дэн Аем, но тот вызова не принял. Тогда Цзян Вэй велел своим воинам всячески ругать и срамить его. Молча прислушивался к выкрикам врага Дэн Ай.
"Шумят они неспроста, - думал он, - я разбил войско Цзян Вэя, а он стоит здесь и продолжает вызывать меня на бой! Наверно, часть его войск пошла в Цишань. Одному Ши Цзуаню с ними не справиться, - надо мне самому поспешить туда". И он сказал своему сыну Дэн Чжуну:
- Держись здесь и в бой с врагом не вступай. Я отправляюсь в Цишань.
Ночью, во время второй стражи, когда Цзян Вэй сидел в шатре и думал, как ему действовать дальше, до него вдруг донеслись оглушительные крики и бой барабанов. Стража доложила, что вышло войско Дэн Ая и вызывает Цзян Вэя на ночной бой. Военачальники горели желанием сразиться, но Цзян Вэй удержал их.
- Не торопитесь. Это Дэн Ай производит разведку перед уходом в Цишань, а его сын Дэн Чжун останется в городе.
Приказав созвать в шатер всех военачальников, Цзян Вэй сказал:
- Дэн Ай повел войско в Цишань. Наш лагерь будет охранять Фу Цянь. Я пойду на помощь Чжан И. В мое отсутствие запрещаю выходить на бой с врагом!
Между тем Чжан И добрался до цишаньского лагеря и перешел в наступление. У Ши Цзуаня войск было мало, и он не смог удержаться. Но тут, к его счастью, подоспел Дэн Ай. Он загнал Чжан И в горы и отрезал все выходы. А там на Дэн Ая неожиданно напал чей-то отряд.
- Это полководец Цзян Вэй! - вскричал Чжан И.
Его военачальники неудержимо набросились на вэйцев. Зажатый в клещи, Дэн Ай отступил к цишаньскому лагерю и больше в бой не выходил.
Император Хоу-чжу в это время жил в Чэнду. Дворцовый евнух Хуан Хао с каждым днем все больше и больше забирал власть в свои руки. Хоу-чжу, увлекаясь вином и женщинами, окончательно забросил государственные дела.
Однажды жена сановника Лю Яня, женщина необыкновенной красоты, приехала во дворец навестить императрицу. Императрица не отпускала ее домой почти месяц, и Лю Янь подумал, что его жена состоит в недозволенной связи с Хоу-чжу. В неистовом гневе встретил он жену и приказал слугам связать ее и бить по лицу. Бедную женщину забили до полусмерти.
Узнав об этом, Хоу-чжу повелел судить Лю Яня. Судья рассудил, что простым слугам не положено бить жену знатного человека, да к тому же еще по лицу, и приговорил виновника к смертной казни на площади. Лю Яня казнили, и с этих пор замужним женщинам было запрещено являться во дворец.
Среди чиновников многие были недовольны распущенностью Хоу-чжу, и мудрые люди не желали служить ему; их должности отдавали всяким проходимцам.
Военачальник Янь Юй, не имевший ни малейших заслуг, но усердно льстивший евнуху Хуан Хао, решил занять должность главного полководца царства Шу. Узнав о неудачах Цзян Вэя, он договорился с Хуан Хао, и тот сказал Хоу-чжу:
- Цзян Вэй не годится в полководцы: сколько раз уж ходил он в походы, а возвращается все без победы. Пора отозвать его в столицу, а на его место назначить Янь Юя.
Хоу-чжу тотчас же послал указ Цзян Вэю. А тот в это время осаждал цишаньские лагеря. Получив императорское повеление прекратить войну, он приказал отвести войска от Таояна, а затем начал отходить сам.
Ночью Дэн Ай услышал шум и бой барабанов, но не понял, что происходит. На рассвете ему доложили, что Цзян Вэй увел все войска и лагеря его опустели. Дэн Ай решил, что Цзян Вэй задумал какую-то хитрость, и запретил преследовать врага.
Добравшись до Ханьчжуна, Цзян Вэй поставил войска на отдых, а сам отправился в Чэнду. Однако Хоу-чжу в течение десяти дней не принимал его. Озабоченный Цзян Вэй как-то прогуливался возле ворот у дворца Дунхуа и встретился с ми-шу-ланом Цюэ Чжэном.
- Вы не знаете, почему Сын неба приказал прекратить войну и отозвал войска из похода? - спросил Цзян Вэй.
- А разве вы сами этого не понимаете? - удивился Цюэ Чжэн. - Хуан Хао задумал во главе армии поставить Янь Юя и восстановил против вас императора. Но потом он разузнал, что вы воюете с таким искусным полководцем, как Дэн Ай, и решил от своего замысла отказаться.
- Убью подлого евнуха! - вскричал Цзян Вэй, не владея собой от гнева.
- Одумайтесь! - остановил его Цюэ Чжэн. - Вы - продолжатель дела Чжугэ Ляна! А вдруг Сын неба будет недоволен вашим поступком?
- Может быть, вы и правы, - подумав, согласился Цзян Вэй.
На следующий день, когда Хоу-чжу пировал с Хуан Хао в саду, туда вошел Цзян Вэй. Слуги предупредили об этом евнуха, и тот поспешил спрятаться за холмиком у озерка. Цзян Вэй поклонился Хоу-чжу и со слезами молвил:
- Я штурмовал лагеря Дэн Ая в Цишане, а вы, государь, неожиданно приказали прекратить войну! Не смею допытываться, с какой целью вы это сделали.
Хоу-чжу молчал.
- Хуан Хао распоряжается при дворе, как десять евнухов во времена императора Лин-ди, - продолжал Цзян Вэй. - Вы, государь, относитесь к нему, как Лин-ди относился к Чжан Жану, а если привести пример из более отдаленных времен, то ваш евнух напоминает Чжао Гао. Казните этого человека, и в стране наступит порядок! Только тогда можно будет восстановить власть Ханьской династии на Срединной равнине!
- Хуан Хао - ничтожный человек, - улыбнулся Хоу-чжу, - даже если и дать ему большую власть, он ничего не сможет достигнуть. Мы удивлялись, когда Дун Юнь скрипел зубами от ненависти к Хуан Хао, а ныне и вы ненавидите этого евнуха! Но почему - мне непонятно.
Цзян Вэй упал перед Хоу-чжу на колени.
- Если вы оставите в живых этого евнуха, то государство погибнет!
- Не пойму, чего вы добиваетесь? Одни хвалят Хуан Хао и желают, чтоб он жил, другие ненавидят и с нетерпением ждут его смерти! - Хоу-чжу пожал плечами и приказал приближенным позвать Хуан Хао.
Евнух вышел из-за холмика; Хоу-чжу повелел ему поклониться Цзян Вэю и просить прощения.
- Я служу Сыну неба и в государственные дела не вмешиваюсь! - заговорил Хуан Хао, низко кланяясь Цзян Вэю. - Не слушайте того, что говорят мои враги, - они клевещут на меня из зависти. Жизнь моя в ваших руках. Пощадите!