Самый ранний в России XVIII в. опыт классификации наук также был связан с задачами преподавания. Это — "Пропозиции" Ф. Салтыкова, написанные в 1713 г. В них, кроме перечня иностранных языке рекомендуемых к изучению, автор дает разделение наук на "свободные" (они в целом близки современным гуманитарным) и "математические" (под это понятие подводились и технические, и некоторые естественные).
В 1728 г. академик Г. Б. Бильфингер составил развернутую программу обучения юного Петра II, сына царевича Алексея Петровича. Августейший ученик должен был узнать о "физических знаниях, или испытании естества", из механики, гидростатики, гидравлики, оптики, аэрометрии, акустики, теории магнетизма. Как полагает современный исследователь Л. Л. Кутина, сам этот перечень есть "уже новая классификация, где в состав физических знаний не включены ни химия, ни естественная история и где, с другой стороны, нашли место математические науки — механика и оптика".
Однако необходимой последовательности и четкости в систематике Г. Б. Бильфингера нет.
Так, наряду с названными науками, самостоятельные разделы составляют древняя история, математические дисциплины (арифметика, геометрия, тригонометрия), "космография" (описания различных стран), "знание естества" (это уже не физика, а, очевидно, анатомия и медицина), архитектура, геральдика и генеалогия.
По-видимому, впервые в России совершенно самостоятельную классификацию наук на основе единого принципа дал В. Н. Татищев (1686—1750) в своем "Разговоре о пользе наук и училищ", написанном в основном в 1733 г., но увидевшем свет лишь спустя полтора столетия.
Кратко упомянув о разделении наук "у философов" по предметам изучения, Татищев более подробно развивает другое деление, "моральное", опирающееся на различие "в качестве". Этот принцип прямо перекликается со вторым видом систематизации у Лейбница. Он позволяет ввести градацию наук по степени их важности для человека. К нужным наукам Татищев относит домоводство, медицину, нравоучение, логику и богословие; к полезным — примерно тот же перечень, что у Ф. Салтыкова и Г. Б. Бильфингера; к щегольским — поэзию, музыку и изящные искусства. Науки любопытные и тщетные — астрология, физиогномия, хиромантия и алхимия. Вредные ("глупее преждереченных") — различные виды гаданий, вроде некромантии, аэромантии, ворожбы, заговоров и т. д.
Задача систематизации знаний возникла потому, что в новых условиях общественной жизни, вызванных реформами Петра I, в частности, в связи с тенденцией к секуляризации образования, наука брала на себя и функции воспитания разума и воли. В этом смысле любопытно сочинение о задачах и структуре науки, принадлежащее академику Г.-В. Крафту (1701—1754). Под названием "О философии" оно было опубликовано в 1738 г. в нескольких номерах "Примечаний на [Санкт-Петербургские] Ведомости". Эти "Примечания" были первым на русском языке периодическим научным изданием, "первым русским журналом", по определению В. П. Зубова. К моменту появления статьи "О философии" они издавались уже в течение десяти лет, освещая самые разные области знания. Но за это время вполне закономерный вопрос, что же такое наука, поставлен не был. Это прежде всего и констатировал Крафт: "Мы в наших примечаниях,— пишет он,— с самого их начала ни о какой другой материи, кроме философических вещей, не писали", однако же "еще обстоятельно не объявили, что то есть философия, и каков философ по своей должности быть имеет".
Поскольку человек осуществляет себя в размышлении и внешнем действии, философия "как истинное познание всех вещей, которые в свете случиться могут", должна способствовать тому, чтобы он "разумно мыслил и разумно делал". На этом основании "философия" разделяется на две части — теоретическую, или "в одном размышлении упражняющуюся", и "практическую, или действительную". "Та исправляет наш разум, а сия волю, оная имеет в своем намерении правду, а сия добродетель".
В теоретической философии первое место принадлежит логике. Это — "наука, управляющая рассуждение", "компас философии". Именно с помощью логики выявляются три основных объекта теоретического знания — тело, душа и причина того и другого — бог. Тело и причины изменений в нем имеет своим предметом физика. Человеческим телом и причинами его болезней занимается медицина, составляющая особый раздел физики. Движения души составляют особый предмет психологии, а натуральная теология рождает "по его (Бога.— Н. Г.) делам довольно причин к здравому о нем рассуждению", так как является областью богопознания в сфере законов природы. Что же касается метафизики (на языке XVIII в. так обычно именовали собственно философию), то она "о том пишет, что всем вещам вообще прилично"; ее категории, подобно правилам логики, приложимы к физике, психологии и натуральной теологии.
Подразделений физики Крафт не дал, зато математика охарактеризована подробно. Как и философия, она разделяется на теоретическую и практическую. К первой относятся арифметика, алгебра, геометрия, тригонометрия. Практическая, кроме различных частных приложений означенных дисциплин, охватывает механику, гидравлику, гидростатику, аэрометрию, перспективу, катоптрику, диоптрику, астрономию, хронологию, географию, гномонику, архитектуру, фортификацию и артиллерию.
Таким образом, практическая математика у Крафта оказалась одной из составных частей теоретической философии. Это обстоятельство не только отчасти курьезно, но и весьма знаменательно. Оно как раз подчеркивает отмеченный нами выше характер перестройки "Храма наук" и связанные с ней трудности по созданию единой классификации. Технические науки включаются в теоретическую философию потому, что там издавна находились связанные с ними арифметика и геометрия. О том, что они должны входить в философию практическую, нет и речи. Между тем на деле понимание того, что такое практика, резко изменилось, требовался пересмотр состава именно практической философии. Последняя уже фактически захвачена духом меркантилизма, а, по Крафту, она все еще "нас к добродетели и ко всякому происходящему из оныя благополучно ведет". Поэтому и состав ее у этого ученого традиционный: юриспруденция натуральная (естественное право) и гражданская, экономика, политика и история. При всех явных и скрытых недостатках и упущениях (в частности, из рассмотрения выпали грамматика и риторика), надо признать, что сочинение Крафта является одним из первых в России опытов классификации наук, положивших начало разработке проблем науковедческого характера.
Но рядом с этой классификацией существовала и еще одна — пространная и довольно оригинальная. Речь идет об анонимном сочинении под названием "Вкратце о мудрости", включенном в рукописный сборник середины XVIII в. из собрания Государственного Исторического музея. Так же, как и Крафт, автор этого труда именует всю совокупность знания философией, но предпочтительно использует славянскую кальку — любомудрие.
Разделив вначале "мудрость вообще" и мудрость, "обученную твердо", сочинитель дает подробную классификацию последней. Он обращает внимание читателей на то, что "древние разделяли весь состав любомудрия на философию умственную, нравственную и естественную", но, "не опровергая сего их деления", предлагает собственное. "Твердо обученная мудрость", т. е. наука в целом, разделяется на мудрость "богословствующих" и "любомудрствующих". В дальнейшем мы будем следить только за подразделениями последней. "Любомудрствующей мудрости" подчинены: "первое, мудрость законоучительствующих", "второе, врачевствующих", "третие, счисляющих, размеряющих и сравнивающих количества, а сии особно математиками именуются".
Это разделение осуществляется, по-видимому, по характеру объекта знания. Но затем появляется еще один принцип, отчасти перекликающийся с "моральным" разведением нужных и полезных наук у Татищева: вводится деление наук на "предуготовляющие", или "служащие орудием",— инструментальные, технические в самом широком смысле слова, и "наглавнейшие" — фундаментальные. К "предуготовляющим учениям" отнесены грамматика, риторика, логика, онтология (наука о бытии), арифметика, алгебра, геометрия, "история философическая". "Наглавнейшие" знания разделяются на теоретические и практические. Теоретические состоят из теологии, или "богословии естественной" ("натуральная теология" у Крафта), пневматологии (учение о духовном мире) и физики. Метафизики (т. е. философии в собственном смысле) здесь на первый взгляд нет вообще, но в конце своей работы автор упоминает, что она состоит из онтологии, естественной теологии и пневматологии. Поскольку же онтология, наряду с логикой, выше была отнесена к "предуготовляющим учениям", нетрудно заключить, что в основе теоретического раздела "наглавнейших" знаний лежат метафизика (без онтологии) и физика.
Сухой перечень дисциплин не дает, конечно, достаточного представления о содержании этого любопытного труда. Каждая наука в нем между тем получает развернутую характеристику, порой содержащую исторические экскурсы. Так, рассказывая о "пневматологии" и обсуждая вопрос о месте "престола ума" в человеческом теле, автор приводит следующие точки зрения: "Древнии поставляли оный в сердце, однако мнение их противится внутренней совести. Новейшии в голове утверждают его, но не соглашаются между собою, в коей бы ему там быть части. Картезий в железе остроголовчетой, или тюричковой, Клерик с Вортоном в мозолистом или шероховатом тельце. А Рудигер с Генриком Мором в продолжающемся от мозга можжечке".
Два из упомянутых здесь имен известны достаточно хорошо — это французский философ Р. Декарт, или Картезий (1596—1650) и английский натурфилософ Г. Мор (1614—1687). Томаса Вортона (1614—1673), автора "Аденографии", знают главным образом историки медицины. А вот остальных нет в помине даже в обстоятельном новейшем труде по истории церебральной анатомии. И все ж в свое время это были известные люди. Андреас Рюдигер работал в начале XVIII в., ему принадлежит диссертация о слизи, написанная в 1718 г. Даниил Клерик (1652—1728) бы одним из авторов фундаментального свода сведений по анатомии, занимался историей медицины. Таким образом, наш неизвестный автор обладал довольно широкой эрудицией. В какой мере он разделял мнение, которое объединяло все перечисленные авторитеты, будто ум определенным образом. локализован в физическом пространстве, мы с уверенностью заключить не можем. Отметим кстати, что два из используемых им терминов — "мозолистое или шероховатое тело (пучок нервов, соединяющих большие полушария мозга) мозжечок (можжечок), остаются действенными и поныне; что же касается "тюричковой железы", то определить, что это такое, трудно. Если подразумевается щитовидная железа (glandula thyreoida), то она с головным мозгом связана весьма отдаленно.
Физика раскрыта автором очень подробно. Общая ее характеристика заслуживает быть про цитированной хотя бы в извлечениях. "Обладает физика обще всем чувственным естеством, а в нем пространством, местом, протяжением, распростертием, раздельностию, непроницаемостью. Так что, кто не ведает, что в себе есть движение тот отнюдь не знает всего естества, как то Аристотель произрек негде... Физика рассуждает или о мире, исполнененном всюду вещества, или о мире, имеющем в своем распространении пустоту... или также о мире, имеющем неисчетныи вихри, дабы ему быть в движении и состоять в целом соединении своем... Она или все восписывает механисму, или приобщает, для приведения всего в способ, некоторый дух, воображающий и действующий внутренно в веществе...". Разделяется физика на опытную и математическую. В последнюю включаются почти все те дисциплины, которые у Крафта отнесены к "практической математике". Что же касается "практических, или деятельных, учений", то к ним относятся философия нравственная, философия гражданская, или политика, право, "эфика" (этика) и патология (учение "о страстях души").
Нетрудно заметить, что при наличии некоторых общих положений различие между классификациями и определениями наук, предложенными Крафтом и неизвестным автором сочинения "Вкратце о мудрости", достаточно значительны. Они дают основания предполагать, что в первой половине XVIII в. величественный образ "Храма наук" четко просматривался далеко не во всех частях и деталях, и что Ломоносов отнюдь не преувеличивал трудностей, возникающих даже при самом общем знакомстве с этим непрерывно строящимся зданием...
Вольфианская традиция
Рассмотренные выше сочинения нет оснований ставить в прямую зависимость от вольфианской традиции. Между тем на протяжении всего XVIII в. именно с ней связано расчленение познания на историческое (под этим термином понималось чувственное, опытное познание), философское и математическое. Использование данного расчленения приводило к выделению математического познания в самостоятельный и едва ли не высший раздел знания, что существенно ограничивало область философского. Наиболее последовательно и развернуто принцип тройственного членения познания проведен в книге адъюнкта Петербургской Академии Г. Н. Теплова "Знания, касающиеся вообще до философии" (1751). Рецензировавший эту книгу в рукописи Ломоносов нашел, что "она весьма полезна будет российским читателям".
Теплов предполагал дать систематическое изложение основных проблем и понятий "философии" и логики в двух книгах, но в свет вышла только первая. Однако даже в неполном (без логики) виде этот самый ранний на русском языке печатный учебник философии представляет значительный интерес самостоятельностью ряда определений, глубокими историко-научными экскурсами и, конечно же, классификацией знаний.
Теплов разделяет философию на "инструментальную", "теоретическую" и "практическую". К первой относится логика, а последнюю, как обычно, представляют дисциплины, исследующие вопросы нравственности и общественной жизни. Теоретическая философия — "та, через которую знать можно всех тел чувствительных и видимых бытность, качество, количество, движение, перемену и все из того происходящие явления, что обще называется физикою". "Наука физическая,— по мнению Теплова,— есть самая нужная часть между всеми науками, и оная разделяется на три класса, на анатомию, химию и историю натуральную".
Другое предлагаемое Тепловым разделение физики обусловлено тремя типами познания. Вслед за Хр. Вольфом он определяет историческое познание как имеющее предметом явления, философское как изучающее причины, а математическое — количество. "Познание вещей человеческое,— пишет Теплов,— есть самое совершенное то, в котором познанию историческому философское последует, а после оба оныя просвещаются от математического". Физика разделяется на историческую, философскую и математическую, но остается не вполне ясным, входят ли в теоретическую философию все три указанные части или только одна; не уточняет Теплов и того, как в соответствии с тремя типами познания подразделяются анатомия, химия и история натуральная — основные части физики при чле- нении по предметному принципу.
Это труды печатные. Но обратимся к оставшемуся в рукописи курсу логики 1758—1759 гг., составленному Макарием Петровичем, преподавателем Московской Славяно-греко-латинской академии; впоследствии он стал ректором Тверской семинарии. Его труд — первый в XVIII в. учебник логики на русском языке — опирается главным образом на "Логику" вольфианца Хр. Баумейстера, но использует также курс картезианца Э. Пуршо. В целом ряде отношений сочинение Макария обнаруживает близость с логическими воззрениями Ломоносова. Вслед за Хр. Баумейстером архимандрит Макарий предлагает разделение познания на историческое, философическое и математическое, но в частных вопросах классификации он занимает, по-видимому, самостоятельную позицию.
Теоретическую философию Макарий разделяет на физику и пневматологию. Последняя в данном случае есть то же самое, что метафизика, и включает онтологию, космологию, психологию (экспериментальную и рациональную) и натуральную теологию. В физику входят метеорология, ориктология, или "знание изкоповаемых из земли вещей", "хидрология", фитология (в свою очередь, состоящая из "вотанологии", т. е. ботаники и "дендрологии"), физиология и даже телеология.
В состав практической философии Макарий включает "философию практичную универсальную" (суть ее подробно не раскрывается), этику, естественное право, "економию" и логику. Науки "математические" Макарий не включает в понятие философии, и потому они в его классификации не представлены. Из рассмотренных выше сочинений Макарий в вопросах классификации наук стоит ближе всего к автору "Вкратце о мудрости", но у него нет деления на "предуготовляющие" и "наглавнейшие" знания, значительно уже объем физики и т. д.