Он шел домой из Хогсмида, аккуратно приводя свои мысли в порядок. Будто снова нужно защищать их от Темного Лорда. Утро было прелестным, листва на деревьях шелестела от легкого дуновения ветерка, от зелени травы буквально жгло глаза. Но Снейп всего этого не видел. Он держал руки в карманах своей монашеской мантии, сжимая в правой ладони обручальное кольцо с бриллиантом.
Мужчина играл с ним, проводя пальцем по гладкой поверхности. Уже двадцать пять лет оно постоянно было с ним.
Всегда с прямой спиной, расправленными плечами, Снейп выглядел гораздо моложе своих лет. О его настоящем возрасте напоминала только волна стально-седых волос, спускающихся на плечи.
Держа руки в карманах, он шагал как солдат, приближающийся к вражеской территории. К белому домику с гриффиндорско-красными ставнями и чудесным садиком на заднем дворе, где она выращивала ингредиенты для зелий.
— Миссис Грейнджер-Уизли, — пробормотал он, кивая миловидной женщине с посеребренными сединой пышными каштановыми волосами, которая что-то делала, приклонив колени, среди розовых кустов. Снейп остановился.
— Профессор, — сказала она и отвернулась. Бросив взгляд на дом, зельевар заметил, как в окне промелькнула рыжая шевелюра.
Он продолжил свой путь.
* * *
Он шел домой из Хогсмида, плотно закутавшись в свой черный непромокаемый плащ.
Раньше он использовал бы Импервиус, чтобы защититься от холодных капель. Но в первый раз она поцеловала его именно под дождем. Тогда Снейп был настолько шокирован, что его заклинание вспыхнуло и растворилось. Бегущие по глазам и щекам капли воды стекали по шее под одежду. Это восхитительное ощущение смешивалось с невообразимыми поцелуями Гермионы, прикосновениями мягких губ, легкого ветерка на коже и пальцев в его намокших волосах.
Когда они оторвались друг от друга, он не смог скрыть волчьей ухмылки, обнажив неровные зубы.
— Северус Снейп, — сказала раскрасневшаяся девушка и постучала ногтем по одному из его изогнутых резцов. — Я вырву его тебе, если ты сейчас остановишься.
Тогда они в первый, но не в последний раз занялись любовью.
Больше он никогда не использовал Импервиус, чтобы защититься от дождя.
Там белый домик с гриффиндорско-красными ставнями и чудесным садиком. Там, на крыльце, сидит его любимая и смотрит на дождь.
— Миссис Грейнджер-Уизли, — позвал он, но она отвернулась.
И он продолжил свой путь.
* * *
Он шел домой из Хогсмида, укутанный слизеринским шарфом и защищенный согревающими чарами. Зима была холодная, и ветра прорывались сквозь его заклинание, будто того и не было. Его старые кости, покалеченные пытками Волдеморта, страстно желали оказаться в тепле.
Там, в белом домике с гриффиндорско-красными ставнями, где живет его любовь, у окна стоит мужчина, укравший у Снейпа все.
Когда Северус находился на грани между жизнью и смертью, Гермиона не смогла взять себя в руки, она лишь рыдала и прижималась к нему. И именно Рон Уизли влил в рот истекающего кровью Снейпа исцеляющие зелья, тем самым обязав профессора выполнить долг жизни.
И почему он тогда не умер?
Снейп встретился взглядом с Рональдом Уизли, стоявшим у окна, и тот усмехнулся. Он поднес два пальца к брови и отсалютовал профессору. По позвоночнику Северуса пробежала дрожь, но вовсе не от холода.
Так и не увидев Гермионы, он продолжил свой путь.
* * *
Он шел домой из Хогсмида, решив не смотреть на тот проклятый дом. Прошло уже тридцать лет, он так устал. Хотел усмирить боль, избавиться от постоянного одиночества и сожаления. Больше всего хотел забыть взгляд Гермионы, когда предал ее.
Снейп вздохнул. Как мог этот мальчишка заставить его сотворить такое с Гермионой. Северус пытался сказать ей, предупредить, что Уизли собирается их разлучить, но каждый раз, когда он пытался сделать это, его язык распухал, не давая возможности произнести и слова. По долгу жизни Снейп был обязан подтолкнуть Гермиону в объятия рыжего, заставить ее сбежать к нему.
И он сумел. Поцеловав Гермиону, он уложил ее на кровать, закутывая в одеяла, чтобы она не чувствовала холода подземелий. Он ласкал ее грудь и бедра, пока она не сжала в кулачках простыни и не начала умолять его. Северус прорычал между ее стонами: «Лили, о Боже, Лили» и не остановился, даже когда она зарыдала, впившись ногтями в его спину.
Там, в белом домике с грифиндорско-красными ставнями, живет его потерянная любовь.
Он чувствовал на себе ее пристальный взгляд, но не оглянулся.
Он просто продолжил свой путь.
* * *
Он шел домой из Хогсмида как всегда один.
Снейп не обращал внимания на лужицы грязной воды на размокшей тропе у себя под ногами. Он просто считал шаги, которые приближали его к пустому белому домику с кроваво-красными ставнями. Минерва рассказала, что Рональд Уизли в госпитале Мунго, и Северус знал, что Гермиона будет вместе с мужем. У негодяя диагностировали позднюю стадию рака простаты, и даже волшебные зелья и настои не могли остановить образование злокачественной опухоли.
Но у Снейпа не было надежды. Если Уизли умрет, долг жизни больше не будет сдерживать Северуса. Гермиона станет свободна, но сможет ли простить его? И даже если он сможет рассказать ей, как было на самом деле, почему она должна верить ему, а не своему мужу, с которым прожила последние тридцать пять лет? Есть ли у Снейпа право вновь причинить ей боль?
Страдания Гермионы терзали его. Снейп хотел кричать и плакать, упасть в грязь возле ворот, ведущих в сад и просто ждать, когда она придет и впустит его.
Уходя, он провел ладонью по каждому столбику оградки вокруг пустого белого домика с кроваво-красными ставнями.
* * *
Он шел по направлению к белому домику с кроваво-красными ставнями, мокнувшему под дождем. Вода сбегала вниз по черепице, оставляла мокрые следы на стеклах окон. Снейп крепко сжимал в руках букет белых камелий.
Минерва пыталась убедить его надеть траурные одежды, но он решил не притворяться. Но цветы были для Гермионы, может, они хоть немного утешат ее. Он ненавидел, когда она плакала.
Со дня смерти Рональда Уизли прошла неделя. Целую неделю Снейп не видел Гермиону. Он каждый день прогуливался возле знакомого дома, надеясь увидеть ее.
Сегодня он просто рассматривал ее розы, позволяя холодным каплям дождя стекать по лицу. Гермиона стояла во дворе без плаща. Ее волосы намокли, мантия прилипла к телу, демонстрируя острые бедра и выпирающие ребра. Горе изменило ее.
— Миссис Грейнджер-Уизли, — пробормотал он и протянул цветы через забор, — я сожалею о вашей утрате.
— Уходи, — прошептала она, даже не оборачиваясь. — Уходи, чтобы глаза мои тебя не видели.
И он ушел, оставив камелии на земле.
* * *
Он шел домой из Хогсмида. Ветер с лютым бешенством трепал его седые волосы. Листья на деревьях вяли и скручивались, будто чувствуя приближение осени.
Снейп шел так, будто вся тяжесть возраста навалилась на него. Он спотыкался на избитой тропе, ведущей к белому домику с кроваво-красными ставнями. Только ее домик, уже не их.
Гермиона была там. Снейп на грани сознания чувствовал ее присутствие, жар ее близости. «Не смотри, не смотри, — шептал он себе, — она у ворот. Не смотри».
Когда он прошел мимо, она окликнула его. Ее голос был слабым и потрясенным.
— Профессор!
Он остановился, чуть не выпустив свой сверток. Ему почти болезненно захотелось ей хоть что-то сказать. Но он повернулся к ней, так и не проронив ни слова.
— Профессор, я сегодня через адвоката получила письмо от Рона. В нем... — она поднесла руку ко рту и всхлипнула. Снейп видел, как по ее лицу текли слезы. — Он признался, что сделал с вами. Я хочу извиниться. От его имени.
Кровь отхлынула от лица, и он почувствовал слабость. «Она знает, знает, знает!» — ликовало его сердце. Снейп, едва отважившись, потянулся, чтобы пригладить локон ее волос.
Но она отпрянула от него.
— Нет, не прикасайтесь ко мне. И ничего не говорите. Он лгал мне, но я любила Рона тридцать пять лет, — Гермиону будто ранил его жест. — Не знаю, как привыкнуть к тому, что человек, которого я знала, мог отравить жизнь другому. Я должна жить дальше, я собираюсь уехать отсюда, но прежде должна была извиниться перед вами. Ничего не говорите, пожалуйста.
Снейп молча кивнул, его сердце сжалось и поникло, как крылья у раненой бабочки.
Он развернулся и продолжил свой путь.
* * *
Он возвращался домой из Хогсмида, глядя только на тропинку перед собой. Он уже больше года не видел Гермиону. И каждый раз, когда он проходил возле ее домика, тот стоял пустым. Где она? Как она? Как жила после смерти мужа? У него осталось только это право… знать.
Нос зельевара уловил запах свежей краски. Там когда-то белый домик с когда-то гриффиндорско-красными ставнями, там его любовь в комбинезоне держит кисточку. Она хорошо выглядит. Волосы собраны в пушистый пучок, и она снова поправилась.
Он шел молча, ведь тогда она просила его ничего не говорить.
— Северус, — услышав ее голос, он застыл. — Северус, мы можем поговорить?
Он повернулся и подошел к ней. Один маленький шаг. Снейпу казалось, что это происходит во сне.
— Миссис Грейнджер-Уизли, — пробормотал он, любуясь ее карими глазами в обрамлении мелких морщинок.
— Северус, — ее глаза наполнились слезами, — я так по тебе скучала.
О, Боже, какая приятная боль, и его внезапно накрыло острое желание слизнуть соль с ее щек. Он отвел взгляд, чтобы немного снять напряжение, и посмотрел на дом. Милый небесно-голубой домик с наполовину покрашенными пурпурными ставнями. Губы Гермионы изогнулись в подобии улыбки, и она вдруг захохотала.
— Знаю-знаю, слишком, да? Хочется сказать: «Что за черт»? Я полностью порвала с прошлым. Правда, отвратительно получилось?
— Мне нравится, — сказал он, думая: «Я люблю тебя».
— Зайдешь? На чай? — быстро добавила она.
Он провел пальцем по обручальному кольцу с бриллиантом, годами странствовавшему в его кармане.
— С удовольствием, — сказал он, думая: «Я люблю тебя».
Конец