ОЛЕГ И МАРИЯ
ТУРЫШЕВЫ
КАМЕННЫЙ ПОЯС
ПОЭМЫ
ПЕРМЬ, 2012
«Каменный пояс» – это собрание поэм, повествующих о древних преданиях, в которых говориться о древних горах Кавказа, в особенности о Великом Богатыре Эльбрусе, а также о предании речки На́роды, вытекающей из сердцевины гор Урала. Богатая красотами русского языка эта Книга расскажет о сотворении гор, о возникновении арийского рода. Глубина и красота природы в простоте и лёгкости изложения будет приятна и доступна для чтения людей любого возраста и социального положения. Простая и, вместе с тем, глубокая по своему содержанию, эта Книга станет вашим другом и помощником на вашем жизненном пути.
© Турышев Олег, Турышева Мария, 2012
© Издательство ИП Турышев, 2012
© Художник Погорелая О.
Эльбрус
Раскинувшись над цепью гор,
Эльбрус Седой стоит в дозоре.
На западе разлилось море,
Блестя лазурною волной.
А на Востоке, за горами,
Равнин безбрежных тает даль,
Там Брат Его Родной, Урал,
Синеет Древними Грядами.
Оттуда ждёт Рассветный Луч
Эльбрус, Вознёсшийся Могуче,
И Знаменем алеют Кручи,
Всем возвещая — День настал!
Ещё погружено во мрак всё,
Но миг за мигом вниз течёт
Поток Огня — весь мир поёт,
Свершает Ход Закон Вселенной.
Ушба, пристанище орлов,
Двуглавой светится вершиной.
Донгуз-Оруна снежный взлёт
Подобен стае лебединой.
Джайлык, красавец-великан,
Грохочет веско камнепадом.
И смотрит в Небо Джан-Туган,
И большего ему не надо.
Весь День стремительно текут
Потоки тающего снега,
Луга альпийские цветут
Всей радугою многоцветья,
Пасутся мирные стада
Под голубым покровом Неба,
И озера блестит слеза,
Орла парящего приметив.
Усталый путник отдохнёт
Под сенью радостною сосен
И чистотой текущих вод
Сосуд души своей наполнит.
Весь День Эльбрус Щитом горит,
Чистейшей Белизной сияет,
Но ход на запад День вершит,
И Солнца Шар за морем тает.
В долины тень от гор легла,
Холмы сокрылися в тумане,
И отблески Златого Дня
Ещё вершины освещают.
Но и с вершин Небесный Луч
Всё поднимается чуть выше,
И вот уже Эльбруса Крыша
Прощально машет из-за туч.
Скользя в последний раз по Ней,
Луча Живительное Пламя
Свернуло Огненное Знамя
С Эльбруса Заповедных Стен.
Всё погрузилося в молчанье,
И только древнее преданье
Волнует кровь в ночи глубокой,
И над вершинами высоко
Луны Прекрасное Чело
Льёт Речи Чисто Серебро.
Задумчиво глядит Луна
На Древнего Богатыря,
Чей Стан закован в льдяны латы.
Вулкан дымится, как Алатырь.
Его вершин орлиный взор
Не знает сна, и звёздный хор
Ему поёт, Эльбрус внимает,
И ночь по капле убывает.
И так до Нового Утра,
До Новых Струй Лучей Рассветных,
Когда Эльбруса Голубь Белый
Коснётся кончиком Пера.
И над вершинами Кавказа
Поднимет Знамя Новый День.
Они поведают нам сказы
Далёкой юности своей,
Когда они младой семьёю
Гусей пернатых родились,
И Небо их позвало Ввысь,
Наполнив казов Светлой Новью.
Лети, Кавказ, на крыльях казов!
Твой Предводитель Боевой,
Эльбрус, давно уже Седой,
Но Молод Вечностью Он в сказах.
И сказов горная гряда
Наполнит сердце Святогорьем,
Что станет нашим Хлебом с Солью,
И примет души Синева.
Кто был хоть раз в горах Кавказа,
Не сможет в век их позабыть,
Печатью Огненной горит
Их древние, как Жизнь, Наказы.
Всё здесь Живые Письмена,
Свидетели протекшей Жизни,
И капля самой малой Мысли
Подобна Жемчугу со дна.
И если сердца Нежный лист
Ты предоставишь летописцу,
То он потоком Горней Мысли
На нём Печати отразит.
Мысль льётся, Золото горит,
Что нить на сердце вышивает,
Игла острейшая блестит,
И скань на Солнышке сияет.
Она подобна тем хребтам,
Что ты увидишь ранним Утром,
Когда на склоне Машука
Окажешься хоть на минуту.
По всей длине из края в край
Лежит гряда, алеют пики
Как в море Жизни острова,
Как паруса Святой флотилии.
Ты узнаёшь Эльбруса Взлёт,
Казбека поднятые плечи,
Дыхтау светится как свечи,
Ушба-красавица поёт.
Ещё колышется туман
В подножье Машука, след ночи,
Но Солнца Огненные Очи
Над Пятигорьем строят Храм.
Они как Ключ к дверям Кавказа.
Дороги тонкая струна
Течёт от склонов Машука,
Скрываясь вдалеке от глаза.
Но если ты пойдёшь по ней
Через ущелья и стремнины,
То Божьей Мудрости Картины
Откроются душе твоей.
***
Скрипит натружено арба.
Повозку медленно, едва
По склону тащат два вола.
До перевала далеко,
И Солнце стало высоко,
Пот струями чело кропит.
Погонщик изредка кричит,
Вот впереди чинары тень
Гостеприимно дарит сень.
Направив медленных волов
В прохлады сень без лишних слов,
Решил погонщик отдохнуть
И к вечеру пуститься в путь.
В повозке слышен слабый стон.
— Терпи, родная! — молвил он.
С кувшином глиняным в руке
Спустился к пляшущей реке
И вод Баксана зачерпнул,
Глоточек малый отхлебнул
И вверх по тропочке крутой
Поднялся с горною водой.
В повозке, тяжело дыша,
Лежала дева, знать душа
Едва держалась во плоти,
Но видно сроки не пришли
В мир к праотцам ей отойти.
— Послушай, доченька, попей,
Мой ясноглазый соловей!
Жара спадёт, продолжим путь,
Господь Велик, нам даст приют.
В ночи пристанище для нас
Укажет в сердце Божий Глас, —
И, к бледному склонясь челу,
Водицы тонкую струю
Налил в ладонь, уста отёр,
По капле влил, смягчая боль,
И прошептал:
— Храни, Господь,
Невинной девы бренну плоть!
Забылась дева в сне тревожном,
А он, ступая осторожно,
На камушек облокотясь, присел
И сердцем чутким присмирел.
Всё разом вспомнилось ему…
Словно в кошмарном сне, бреду,
Как на селение родное,
Стоящее в преддверье гор,
Обрушилась орда, как море,
Разя ударом всё живое.
Ничто не предвещало бури —
Стада паслись между холмов,
И крики мирных пастухов
Привольный ветер нёс до слуха.
Но вот беда — среди ночи
Ворвались полчища. Огни
Дол озарили тёмно-красным,
Дотла селение сожгли.
Кто мог держать оружье — пал,
Сражённый яростной стрелою.
Напрасно его голос звал
Детей отправленных в неволю.
К утру всё стихло — все ушли,
Гоня добычу пред собою,
И чёрное, как горе, поле
Осталось только позади.
Старик в соседнее село
Поехал накануне.
Продал руно, купил зерно,
Отправился в обратный путь он.
Уж ночь настигла на пути,
Селенье недалече,
Но что это? — везде огни!
Кровавый праздник сечи!
Волов усталых погонял,
Но поздно, нет уж близких…
Старик беззвучно зарыдал,
К земле прижавшись низко.
И траурный свершая ход,
Всех предал погребенью:
— Прими, Господь, наш древний Род,
Даруй всем Воскресенье!
И напоследок к челноку
Спустился к речке быстрой,
Но что это?! На берегу
Лежит дочурка! Выстрел
Догнал её — торчит стрела,
Но слабое дыханье
Колышет грудь едва-едва:
— Держись, моя родная!
Уж скоро полночь. Звёздный Ковш
По Небу проплывает,
Созвездья яркие мерцают
Меж исполинами хребтов.
Дивится старец, сколько раз
Он издали взирал на горы,
А здесь немыслимо высоки —
Вершины прячут в облаках.
Вершины светятся едва
От Бледного Луны Касанья,
И снежных линий очертанья
О чём-то тайном говорят.
Баксан шумит, не раня слуха,
Его весёлая волна
При Блеске Лунном Серебра
Что рыбка малая резвится —
То подплывёт, то удалится.
Повеял холод с ледников,
Дневной жары и нет в помине.
Овчину белую надвинув
На дочь, старик её укрыл
От хладного дыханья крыл.
Бредут волы дорогой узкой.
Устали, нужен всем ночлег,
В пустыне горной человек
Нуждается в тиши приюта.
Блеснул в ущелье огонёк,
Едва заметный, осторожный,
Но тем роднее и дороже
Домашний чуется дымок.
Меж скал отвесных жмётся сакля,
В загоне овцы у реки
Заволновались. На шаги
Волов и скрип арбы
Залаяли сторожевые псы.
Хозяин выглянул из двери,
Светильника горящий глаз
Всё осветил ему тотчас:
— Жена, воды согрей быстрее!
Нельзя нам медлить ни минуты!
С повозки в хижину внесли
Младую деву, у стены
На ложе чистом положили,
Водою рану всю омыли.
Вино протягивает ей
И говорит хозяин:
— Пей!
Глотнула дева, задышала,
Глаза подёрнулись слезой.
Хозяин острием кинжала
Стрелы зазубренное жало
Из раны достаёт чрез боль,
Кровь хлынула, поток её
Прикрыли пластырем целебным.
Уже порозовело Небо,
И заискрился гор Алмаз.
Младая дева без сознанья,
Недвижны все её черты,
Прозрачны и обострены,
В ней жизнь неотвратимо тает.
— Послушай, друг, — промолвил горец, —
Стрела отравлена была,
И чудо, что она жива,
Но час отшествия уж скоро.
Одна Надежда у тебя —
Усердно помолившись Богу,
Пуститься в Дальнюю Дорогу
В те Заповедные Края,
Где Богатырь Эльбрус белеет.
В Его Подножье бьют Ключи.
Необходимо тот найти,
Что сердце Жизнию согреет.
Но это будет нелегко —
Как отыскать средь них Заветный?
И вот тебе, отец, ответ мой.
Подняться надо высоко,
Пройти по ледяному склону,
Эльбруса Мощному Щиту,
И взять с Вершин по одному
Простому камню небольшому.
Возьми серебряный сосуд
Для камня с Западной Вершины.
В него ты камень положи
И набери в ключе воды.
И если камень заискрится —
То верный знак Воды-Живицы.
А в этот вот сосуд златой
Положишь камушек другой,
Что взят с Восточной Стороны.
Вобрал он Солнечны Лучи,
Что на Рассвете Солнце дарит.
И пусть тебя то не печалит,
Что труден Путь, тернист и сложен,
Ты будь лишь только осторожен.
Молитвой Путь вперёд тори,
А без неё нам нет пути.
Знай, времени в обрез —
Неделя сроку, там конец.
Чем увенчаем мы его?
Тебе коня дам своего.
К Эльбрусу он тебя домчит,
А дальше в Боге Путь сокрыт.
О дочери не безпокойся,
У нас пробудет эти дни.
А ты, мой друг, сейчас иди
И ничего в Пути не бойся!
Хозяин старца обнимает,
Даёт припасы и питьё,
Верёвку, посох достаёт,
Выходит и коня седлает.
Последний раз взглянув на дочь,
Отец погладил её Нежно,
И заискрилася Надежда,
Рассеяв горя чёрну ночь.
Все эти дни, когда бежал он,
Ища Спасения в горах,
Терзал и мучал его страх
За дочь, что таяла как свечка.
И вот сейчас Надежды Луч
Коснулся Ласково сердечка,
Оно растаяло и вдруг
Забилось Трепетно и Нежно.
Надеждой Божьей окрылён,
Выходит старец в Путь Далёкий,
И пусть малы Надежды сроки,
Он Ей на подвиг вдохновлён.
Летит стрелою конь крылатый
По тропке видимой едва,
Не остановишь скакуна,
Он полон силы и огня.
Струи воздушные бьют в грудь,
И бурка плещется как знамя,
Скалы проносятся грядами,
Собою отмеряя Путь.
Вот впереди обрыв. Глубоко
Бьёт в камни пенная волна.
Конь захрапел, и чёрно око
Косится дико на брега.
Старик по холке гладит Нежно
Враз присмиревшего коня:
— Не бойся, друг, скалы отвеса,
Найдём мы спуск в теченье Дня.
И шаг за шагом вдоль обрыва
Проходит старец на коне.
Не виден спуск ему нигде,
Лишь ветер развевает гриву.
Но всадник наш не унывает
И в скалы пристально глядит,
Вот между скал просвет блестит
И Солнца Луч меж них сияет.
Подводит старец скакуна
И зрит — проход прорублен в скалах,
Ступеней узких череда
Уходит вниз, теряясь в мраке.
Слезает старец с скакуна,
Берёт его он за поводья,
В руке другой горит свеча,
Прикрытая им осторожно.
Так вниз спускаются они,
Скользя по гладким камня плитам,
И вот Свет Солнца впереди,
Потока шумное раздолье.
Ушами радостно прядёт
Конь, бьёт копытом камни
И переходит реку вброд.
На седоке потока капли,
Что освежают и бодрят,
Вливают силы для похода,
И дарит пышная природа
Лугов цветущих аромат.
Так день проходит. Впереди
Синеют горы в поднебесье,
Но око Эльбруса не зрит.
Вечерние от гор ложатся тени.
В прибрежных соснах у реки
Старик ночлег себе устроил,
В траве овчину постелил,
Молитвой душу успокоил.
И снова ночь. В Прозрачном Небе
Созвездий ткётся Полотно,
Они Свободно и Легко
Слагают Тихие Напевы.
Костёр горит на бреге чистом,
Взлетают искры в высоту,
И охраняет от напасти
Молитва жаркая Отцу.
Животворящий Крест на Небе
Зрит старец над своей главой,
Нисходит на сердце Покой,
Печатью Отчей Путь отмечен.
Костёр горит, пылает сердце,
Слились едино два огня,
Так тонкая Любви Свеча
Горит до самого Рассвета,
Вливаясь в Светлую Зарю
Молитвой Отчей Поутру.
Страшатся тени подступить,
Когда Любви Огонь горит,
Когда костром пылает сердце,
Храня Завету предков Верность.
Так ночь прошла в Молитвы пенье,
Дух бодр, голова светла,
Садится старец на коня
И скачет на вершины гребень.
Всё шире и просторней мир,
Вдыхает старец в грудь эфир,
И необъятность мирозданья
Вливает Свет Любви в сознанье.
Безчисленные пики гор
Ведут немолчный разговор,
А впереди за цепью горной
Эльбруса Белая Глава
Виднеется сквозь облака.
— Мой друг, скачи подобно ветру,
Наполним души наши Светом.
Нас ждёт к Себе Седой Эльбрус,
Чтоб подарить нам Жизни Вкус.
Наш Путь лежит по гребешку,
Подобен острому ножу
Его зубцов могучий ряд.
Они как стражники стоят
И охраняют вход в долину.
Тот, кто пройдёт, его как Сына
Встречает Горная Семья,
Эльбруса Древняя Страна.
Поводья тронула рука,
Конь устремился лёгкой рысью
Вперёд по лезвию ножа,
Ведомый Чистой старца Мыслью.
Да сохранит нас на Пути
Небесный Ангел-Попечитель,
Нашей души Святой Хранитель,
Да будут в Боге наши дни!
Зубцов сияющие грани
Блестят подобно янтарю
И разделяют Свет и тьму.
В ущелье тёмном тьма клубится,
Нет силы у неё подняться птицей
Навстречу Солнечному Дню.
Она цепляется за пятки,
Скрежещет, по пятам ползёт,
Но сбрасывает бодрый ход
Её, и тьма летит вниз без оглядки.
А Свет объемлет старину
И молодость ему дарует,
Уста его Лучом целует,
И гриву гладит скакуну.
Чем дальше, тем светлее око,
Подобно кладезю, глубоко,
И Синь Ярчайшая Небес
В нём отражает Жизни срез.
Грань каждого зубца как лист,
Что отражает Древа Жизнь.
Лист за листом старик читает,
И Жизнью око наполняет.
Листы закончились пред ними,
Открылась Светлая долина:
Нарзана бьют везде ключи,
Хребты Эльбруса впереди.
И над густым покровом леса
Орёл взлетает в поднебесье,
Катится звук по склонам эхом
И возвращается приветом,
Птиц услаждающая трель
Звучит, как по весне капель.
Густеет воздух в ароматах
Цветущих радугой лугов,
И взятком полнится улов
У пчёл, гудящих мерно в травах.
Оленей тучные стада
На склонах гор пасутся мирно,
И серны быстрой, как стрела,
Промелькивает ножка близко.
Стремительный, как ветер, тур
Легко по скалам диким скачет.
Здесь дышится совсем иначе,
Словно ты снял тяжёлый груз.
Из недр горы вода сочится,
Где бьёт ключом, где речкой мчится,
Без удержу стекая вниз.
Дробятся Солнечные Брызги
Струй водопада между скал —
Господь всё это созидал
На Радость, чтобы в сердце Ближний
В Небесном Образе восстал.
Невдалеке от водопада
Травы шелковистой ковёр.
Туда направил старец взор,
Коня пустив пастись на воле.
А сам воды черпнув ладонью,
Омыл лицо и руки, грудь
И у водицы лёг вздремнуть.
И видит он во сне глубоком
Эльбруса Мощные Черты,
Что словно чем освещены,
По Ним проложены Следы
Неуловимо Нежно-Тонки.
— По Ним ступай,— он слышит Глас,
Что Светел, как во тьме Алмаз, —
И ежий шаг твори Молитвой,
Тогда ты выиграешь битву
И, Крестный Путь свой соверша,
Обрящешь малых камня два.
Сон отошёл, он пробудился,
Под водопадом весь омылся,
И взяв верёвки крепкой круг,
Ей чресла обвязал вокруг.
Проверил, крепки ль сапоги
Для дальнего в горах Пути.
Папаху с буркою скатал,
К плечам приладил, подвязал,
Припас еды на пару дней
И посох крепкий поострей
Кинжалом Верным заточил,
И очи к Небу обратил:
— Владыка дней моих, Отец,
Всей твари мыслимой Творец,
Благослови на Крестный Путь,
Не дай мне с Истины свернуть,
Но всё исполнить, как оно
Мне в Книге Жизни суждено.
А ты, мой друг, служитель верный,
Жди меня здесь, у вольных вод,
И как исполнится зарок,
То даст Господь, помчимся с песней
Туда, где ждёт меня дитя.
Старик перекрестил коня
И трижды Крестное Знаменье
На грудь и плечи возложил,
Рукой с челом соединил.
Пред ним лежат Подъёма Кручи,
Где Богатырь почил Могучий,
Придавлен белой глыбой льда.
Но если Верная рука
Его Любовию коснётся,
То Эльбрус Словом отзовётся.
Крест принимая, Путь иди,
Его Распятие прими
Как Высшее своё Богатство —
В Нём ты познаешь с Богом Братство,
И Путь твой будет, словно Нить,
Чьё Тело Пряжей Агнца свито.
Вот первый шаг соделал старец,
Благословляя Крестный Путь,
Входя в Божественную Суть,
К Горе свой острый взор направив.
И словно кто отверз зеницы,
И зрит он — вьются Ввысь Следы,
Прозрачны, Нежны и Легки,
Но в то же время Глубоки,
В Них Свет Невидимый искрится.
И шаг за шагом Ввысь ступая,
Молитву старец совершает,
Ей утверждая ежий шаг,
Чтоб не подкрался Жизни враг.
Гряда сменяется Грядой,
До облаков подать рукой.
Низин молочная река
Виднеется уж свысока,
Закончились луга и травы,
И каменистый Остов Гор
Встречает напряжённый взор.
Так третий День прошёл в Пути,
И вот уже седые льды
Горят Огнём на склоне Дня
И плавятся в Огне слегка,
Стекая Чистою Слезой
По кромке бело-голубой.
Остановил движенье старец,
Молитвы Пламенем горя.
Лик обратил к Закату Дня,
Лучей вечерних Свет вбирая
И ежий миг благословляя
С Отцом связующую Нить,
В Ней узревая Слова Жизнь.
Погас последний Солнца Луч,
За горизонтом пламенея,
Хваля и славя Гименея —
Любви и Истины Союз.
Ткёт старец полотно Молитвы,
Над головою россыпь Звёзд,
Встречает мир Царица грёз —
Луны Сиятельное Лико.
Преображая Горний Мир,
Луна льёт Серебра Дорожку,
И белокрылый Херувим
След указует осторожно.
Втекает пламенем Молитвы
Муж умудрённый в Новый День,
Уж не страшит земная тень,
Чело готово принять битву.
По Нити Огненной Свечи
Во глубине души зажжённой
Ступает старец в Сердце Овна,
Ему отдав свои часы.
Час Овна наступил, пробили
Колокола Служенья Час,
И часовые пропустили
В Часовню Сердца Божий Глас:
— Ступай, Мой Сын, по тонкой вязи
Через туманы, вьюги, льды,
И Овна Вечные Следы
Проявит в сердце Чистом Мама.
На панцирь ледяной ступает
Окрепшею в Пути ногой
И на Луну взор направляет,
В Ней видит старец Лик иной —
Луна Прекрасной Чистой Девой
Плывёт с Младенцем на Руках.
Объял его Священный Страх,
В нём дух взыграл, пройдя все сферы.
Луна поплыла, он за Ней
Ход новых ног своих направил
К Вершинам Эльбруса, чей Шлейф
Весь осиян Любовью Мамы.
Он шаг ступает, песнь поёт,
Другой — Молитву совершает,
Он зрит Следы и Их читает,
В Них Имя Агнца узнаёт.
Весь мир подлунный перед ним
В Просторе сказочного Света
Блестит подобно самоцвету,
Где ежий штрих неповторим.
И он по Граням Серебра
Проводит с посохом рукою
И шаг свой новый Верой строит
Тройным пожатием пера.
Внезапно тень пред ним мелькнула,
На миг туманя ясный взгляд.
Он оглянулся тут назад,
Из трещин холодом дохнуло.
Невольно содрогнулся он —
Из непроглядной теми ночи
Тумана скомканные клочья
Весь северный покрыли склон.
Неотвратимо надвигаясь,
Они ползли глухой стеной,
Его накрыли с головой
Белесым мутным покрывалом.
А ветер становился злей,
Его отточенные когти
Вонзались тысячью иголок,
Неся на острие лишь смерть.
Всё в миг один перемешалось —
Куда идти, направив шаг?
Скользнул по сердцу едкий страх,
Вонзая слов неверных жало.
Всё загудело, засвистало,
Шум в голове и боль в висках,
Отяжелели ноги враз.
И только Посох как Твердыня
Всё призывает Божье Имя.
К Нему всем сердцем обратясь,
Остаток силы соберя,
Из онемевших уст сквозь стон
Молитвы Искра, как Огонь,
Исшла, тьму разрывая ночи.
Его тускнеющие очи
Вдруг заблистали вновь слезой.
И сквозь отчаянье и боль
Уста рекли:
— О, Боже мой!
В час смертной муки
У бездны, стоя на краю,
Я об одном Тебя молю —
Не дай отречься мне Святого!
Но укрепи мой слабый дух
Испить из чаши Твоих мук,
Благословляя ежий миг
Всё, что даровано Тобою.
Мой Бог! Я от Тебя не скрою
Моих сомнений холод жгучий,
Что словно панцирь ледяной
Сковал всю жизнь мою собой.
Лишь в Твоей Власти, о, мой Бог,
Расторгнуть беззаконий ков
И полчища иноплеменных
Вспять обратить Десницей Верной!
Всё так же жгли тумана волны,
Всё так же ветер завывал,
Но возгорелся Луч Надежды,
И старец к Жизни воскресал.
Уж непроглядность не пугала,
Вершина Ввысь к Себе звала.
И дрогнули ряды тумана
Пред Верной стойкостью ума.
Молитва Огненным Мечом
Разила тьмы неверных полчищ,
И, вдохновлённый сим Огнём,
Шагнул вновь старец просветлённый.
Он вверил жизнь свою и дух
Наитью Вышнего Глагола,
И возгорелось в сердце Слово.
Стезёю Жертвенного Овна
Продолжил старец Горний Путь.
Подъём всё круче и страшней,
Разрежен воздух, и теперь
Всё упование на Бога —
Его Незыблема Основа,
И Камень Веры, что зажёгся,
Горит в сердечке Ясным Солнцем.
Часы идут, Часовня служит,
Свершает Овен Жизни Ход
И старца за Собой ведёт
Молитвой чрез клубы тумана.
Отходят призраки обмана,
С восторгом старец оком зрит —
Вершина перед ним горит
Вся Осияна Звёздным Светом
Безчисленных ночных Светил.
Колена старец преклонил,
За всё Отца благодаря.
Внизу тумана волны бьются,
Не в силах одолеть Твердынь.
Он затаился меж Вершин
Седобородого Эльбруса,
Свой ожидая миг искуса,
Чтобы ужалить как змея,
Но старца малая рука
Перед собою Скалы крестит.
Поклон Горе Святой отвесив,
Благоговейною рукой
Влагает камушек в ладонь.
Его в сосуд из серебра
Вложила малая рука.
Как Остров высится Вершина
Средь океана пелены.
Едва виднеется вдали
Глава вторая Исполина.
Здесь с края острого вулкана
Тропа ныряет в мглу тумана,
Чтобы во тьме его пройти
И Путь к Вершине обрести.
Верёвку старец с чресл снимает
И через камень пропускает,
И вниз спускается по ней,
Где поджидает его змей.
Из уст его туман клубится,
Что окружает и змеится,
Ползёт из трещин ледяных —
Здесь правит бал король слепых.
Верёвки кончилась длина,
Стена Эльбруса Высока.
Твердь под своей ногой почуяв,
Верёвку старец притянул
И к краю выступа шагнул.
Верёвку сдвоил, закрепил,
Чрез камушек переступил
И снова вниз на перемычку
По верви прочной заскользил.
Всё зыбко в пелене тумана,
Размыты зримые черты,
Где видишь твердь — зияет яма
И недалёко от беды.
Нога нащупывает камень,
Что стать опорой должен ей.
Что он подарит — Жизнь иль смерть,
Твердыней станет или ямой,
Вниз увлекая в ров страстей?
Свой ежий шаг соизмеряя,
Молитву Веры не теряя,
Ступает старец. Видит — край
Уступа острого пред ним.
Рукой о выступ опершись,
Другой верёвку тянет вниз.
Но тут нога его скользнула,
И гранью острой полоснуло
По кисти дрогнувшей руки,
И равновесье потеряв
Катится старец в пропасть — крах…
Последней вспышкою сознанья
Он видит Небо над собой
И Ангелов летящий строй
Тьмы поражающих исчадий.
Где был он, сон то или явь?
Над ним бездыханным, склонясь,
Стояла Матерь, Свет лия
В сосуд, что теплился едва.
Сознанье медленно, с трудом
Жизнь пробуждала, таял сон.
Восток порозовел. Туман,
Как гость незваный чуждых стран,
Дрожа и злобясь, отступал.
Пред ним Вершинами сиял
Эльбрус. Его Восточная Глава
Была Огнём окружена.
Недвижимый лежал он,
Не в силах тело приподнять.
Он Солнце начал призывать,
К Нему глас сердца устремляя.
И вот из-за Вершины Шар
Поднялся, Животворный Жар
Потёк по склонам к перемычке.
Огня Живительная Лава
Прожгла ледовый след кровавый,
Забилось сердце всё быстрее,
Над ним Овен Небесный реет:
— Восстань, Мой друг, из праха ночи,
Свои блистательные очи
К Вершине сердцем обрати —
Нас ждут Заветные Ключи!
Нельзя нам медлить ни минуты,
Часы имеют свой исход,
И Пламенеющий Восток
Открыл для сердца Овна Руны.
И видит старец, как над ним
Руна Светящиеся Свитки
Из Пряжи Овна Тонкой Нитью
Касаются его руки.
И очи силу обретают
Зреть Путь, сокрытый впереди,
И вновь Незримые Следы
На склоне Чистом проступают.
И Овен рёк ему:
— Иди!
Испей до дна Распятья боль,
И Очищающий Огонь
Возродит сердце к Новой Жизни
И сможешь послужить Отчизне
Всей Полнотой Любви Отца,
И будет дочь воскрешена.
Пьёт старец Уст Святых Дыханье,
И Тайна Отчего Страданья
Неизмеримой Глубиной
Пронзает грудь Любви Стрелой.
Он пригвождён и умирает,
И в сокрушенье воскресает,
В нём Таинство Господь свершает
Всёпобеждающей Любви.
По Тонкому Лучу Зари
Он поднимается на ноги,
И Овна Брачные Чертоги
Дверь открывают для Любви.
Любовью старец Ввысь идёт,
Любовью шаг свой совершает,
И окропляет землю пот,
И в поте старец Хлеб вкушает.
Вершины близится Гряда,
Над Ней горит Корона Солнца,
И Пламя Жертвенного Овна
Впускает старца внутрь Себя.
И в пламенеющих объятьях
Кавказ раскрылся перед ним.
Повёл десницей Серафим —
Заговорил Чертог Хрустальный.
Все пики гор струят к нему
Свои таинственные саги,
Летят на крыльях песен казы,
Слагая в нём Любви Семью.
Любви наполнилось Кольцо,
И в Ожерелье Самоцветов
Родился Камушек Завета —
Алмаза Крепкое Чело.
Алмаз в сосуд златой ложится
Плодом, Рождённым в День Любви,
Благословенные часы
Служения в нём сердцем бьются.
Замолк Хрустальный Перезвон
Вершин-колоколов сказанья.
Свой Путь вершит Обетованье,
Пришла пора спускаться в дол.
Кто испытал Блаженства миг,
Вершины Горной Постиженье,
Тому знакомо и томленье,
Он и прощанья миг постиг.
— Благодарю Тебя, Всевышний,
За Воли Божьей Торжество,
За Лебединый Взлёт Вершины,
За боль падения в стремнины,
За Воскрешение из глины —
Благодарю Тебя за всё!
Пребудь со мною, Боже Правый,
В Тебе дальнейший Путь сокрыт.
Да торжествует Твоя Слава,
Да будет Вечно с нами Сын!
Прощай Вершина! Образ Твой
Запечатлён в скрижалях сердца,
И Крест, Начертанный, воскрес в Нём
Как Откровение Любви!
Поклон глубокий совершает,
Слезой прощания кропит
Вершины Камень Светлый старец,
Пред ним дальнейший Путь открыт.
Светлеют в Голубом Просторе
Остроконечные Хребты
Семьёю Дружной в синем море,
Любовью соединены.
Меж ними гривами сверкает
Небесных Облаков табун,
В нём каждый место своё знает
И мир Любовью наполняет
Божественных Чистейших Дум.
Пасутся кони на приволье,
Им сладок мирный говор рек.
К ним обратится человек,
Испив воды, что речью вольной
Излилась с Облаков дождём,
И обретёт Заветный Дом.
Закончились снега и льды,
По камушкам идут Следы,
Спускаясь к долу ближе, ближе,
И ежий шаг на нитку нижет
Благословения Труды.
Луга альпийские пошли.
Зелёный шёлк их гладит ноги,
И множеством простых мелодий
Слух нежат пчёлы и шмели.
Бегут по склонам вниз ручьи,
Где нить речная в доле блещет,
И множество весёлых песен
Сливаются в один мотив.
Вдыхает аромат лугов
И обретает силы старец,
Целит бальзам их сердца раны,
На сердце тихо и легко.
Тихи шаги, легки движенья,
Как в самый первый День Творенья
Открыто сердце ко всему
И принимает Тишину.
Она голубит и лелеет,
Целует Нежно, сердце греет.
Весь мир младенчески прекрасен,
Как Солнца Луч Горяч и Ясен.
Уже прохладою дерев
Укрыта ниточка тропинки.
Полуденный вздыхает лес,
В сень принимая стаи птичьи.
Заходит старец в сень дерев
И слышит радостное ржанье —
Благословен сей миг свиданья,
Любви и Верности Завет.
Конь льнёт ко старцу, замирает,
Вдыхает шумно, тихо ржёт,
То пляской на дыбы встаёт
И развевает гривы струны.
— Мой друг! Как рад тебя я видеть,
Вершится Воли Божьей Круг.
С тобой, мой верный добрый друг,
Пойдём — Господь наш Предводитель.
Нам должно отыскать Родник,
Что Истины Ключом забьётся,
И сердце Жизнью отзовётся,
Его Священных Вод испив.
Заката Тихое Сиянье
Собою наполняет мир,
И затихают струны лир,
Ночь покрывает мирозданье.
У водопада старец лёг,
Воздев сияющие очи
На Звёзд Небесных многоточье,
Им задавая свой вопрос.
В тиши ночной глаза смежились.
Их сон воздушною струёй
Коснулся дланью неземной,
И сновиденье полилось.
Вот видит он скалистый взлёт,
С чьей высоты вниз низвергаясь
Струй водопада льёт поток,
Искрясь завесой покрывала.
А за завесой виден вход,
Вглубь уходящую пещеру,
В чьей глубине Родник поёт
И Жизнью наполняет Сферы.
Сон тает, очи смотрят Ввысь —
Там Звёздный Ковш наклоненный сияет,
И край Его Зубцами задевает
Скала, в чьей Высоте рождается Поток,
Вниз изливаясь водопадом.
Светает. Первые Лучи
Коснулись краешка Скалы.
По водопаду Света Струи
Спешат к подножию Горы,
Туда, где Эльбруса Ключи
Выходят в мир из глубины.
Забилось сердце, он встаёт,
К Струям искрящимся идёт,
Проходит через них, и вход
В пещеру древнюю ведёт.
В руке Светильника Огонь
По стенам пляшет, словно конь.
По сторонам столбы витые,
На коих держится гранит,
Весь купол зала словно свит,
И свиток сей Ключа Святыню
Во глубине своей хранит.
Вот заблестел при Свете ключик,
К нему направил старец ход.
Сосуд серебряный берёт
И набирает вод текучих.
Но камушек на дне молчит,
Не светится, не говорит.
И только грань одна взыграла,
В ней Всполохом зажглась Звезда,
И видит старец — стены залы
Раздвинулись в конце едва.
Ступает старец в сей проход —
Там зала новая идёт.
В ней чуть Светлее, чуть просторней,
И сердцу дышится привольней.
И новый ключик бьётся сердцем
Из глубины чуть приотверстой.
Воды его в сосуд набрав,
Узрел, как засветилась грань,
Что рядом с первою была.
Они блестят как два Луча
И открывают дальше Путь,
Горы неведомую Глубь.
Так старец шёл из залы в залу,
Всё новые ключи встречал он,
Что были всё Светлей и Чище,
И камушек сиял лучистей,
И Ввысь взмывали купола
Как Божьих Слов Колокола.
И вот пред ним открылся вход
В Таинственный Златой Чертог,
Где перезвон хрустальный слышен
И всё в нём Жизнью Божьей дышит.
Разверзлись стены, потолки,
Льют Свет надзвёздные миры
С Ключом Святым соединяясь
Ради Рожденья Чистоты.
Сияет сей Родник Прекрасный
Что Солнца Лик Живой и Ясный,
И Речь Его так Сокровенна,
Как Глас Любови Незабвенный,
И наполняет сердце Кровь
И Вечная к Отцу Любовь.
Протягивает старец руки,
Не смея шаг вперёд ступить,
Молитвой Трепетной горит,
И выше нет Рожденья муки,
Когда, все пелены пройдя,
Рождает Жизнь Любви душа
Как долгожданное Дитя.
Родник ласкает Нежно взор
И с ним заводит разговор:
— Не бойся шаг свой совершить
И в Чистоте моей омыть
Всего себя, чтобы душа
Младенца Жизни родила.
Ступает старец в Чистоту,
И Чисел Дружную Семью
Он зрит вокруг Любви Отца,
Где Числа — Дети, Сыновья
В Единстве с Буквами живут
И образуют Вечный Круг.
А в центре Круга — Точка-Аз —
Сияет Солнечный Алмаз.
И малый Аз горит Огнём,
Из Точки вырастает Дом
Единства Чисел с Алфавитом
В сердечке Чистотой омытом.
И Чисел счёт свершает Тот,
В письме их Буквами ведёт.
Сложеньем множества Числа
Слагаются все Письмена.
Всё Гармонично в Мире Тота,
Им не упущено ни йоты,
Здесь царствует Любви Закон,
Где Тот — Отец, и Сын же Он,
Где видим Маму-Чистоту —
Тройную Лилию-Семью.
Наполнился сосуд златой
Хрустальною Любви Слезой,
Что из серебряного Брата
Излилась Числами богата.
Все грани засверкали в нём
Любви Божественным Огнём,
Едва влилась туда Вода
Потоком Чистым Родника.
Соединились два сосуда
Луны и Солнца Вечным Кругом.
Единое в Них Сердце бьётся,
Оно Крестом Любви зовётся.
Выходит старец из Воды,
Неся в себе Жизнь Чистоты.
Поёт, ликует сердце старца
Зря Чистой Лилии Убранство.
В Потоке Света Откровенья
Выходит он из тьмы забвенья,
Свой Путь верша теперь домой.
Прощаясь, машет он рукой
Поющим Водам Родника,
Чья Чистота в него вошла.
Так день прошёл. Минула ночь,
И на Заре выходит он
Ко ждущему его коню,
И по открытому Лучу
Летят они на Крыльях Дня,
Свет Исцеления неся.
Великолепно гор Свеченье,
Повсюду Радостное пенье,
И Скальных Взлётов Гребешки
Как струн хрустальные колки.
Чрез них проходят Струны Света,
Звучанием Любви одеты.
Их Гармонический аккорд
Вместил в себя Величье гор,
Их Простоту и их Полёт,
Их к Вечной Истине Восход.
Аккорд звучит Любви Хоралом,
Что высится воздушным Храмом.
В Нём мелодический мотив,
Как Слов Летящих Белый Стих,
Взмывает Нежным Голубком
В Отеческий Родимый Дом.
Проходит он чрез тьму боренья,
Через удары и сраженья,
Чрез долгий плен в глухой ночи,
Влача безрадостные д