ПРОИЗВОДСТВО В СУДЕ
| Юрий Анатольевич Цветков, к. ю. н., заведующий кафедрой управления следственными органами и организации правоохранительной деятельности Академии Следственного комитета РФ, федеральный судья в отставке |
В ЭТОЙ СТАТЬЕ:
· Какие сведения по уголовному делу следователь может скрыть от прокурора
· Как мыслит судья при подготовке дела к разбирательству
· По каким маркерам можно узнать качество и судебную перспективу уголовного дела
Следователь оканчивает предварительное следствие вынесением обвинительного заключения. С этого момента «большая игра» в уголовном судопроизводстве входит в кульминационную фазу, и инициативу в ней от следователя перенимает прокурор. Предлагают даже выделить ее в отдельную стадию — направление уголовного дела прокурором в суд1. Однако вопрос следует ставить шире — о наличии целой группы родственных стадий, которым присущи два признака: пограничная топика и обратимый характер. Имеет смысл объединить их единым понятием — транзиторные стадии. В них изменяются качество процессуального субстрата (из материала проверки — в уголовное дело) и траектория его движения. Обратимость изменений состоит в том, что дело может возвратиться на предшествующие стадии.
ЦЕЛИ «ИГРОКОВ» УГОЛОВНОГО ПРОЦЕССА
Взаимодействие между следственным органом и прокуратурой в транзиторных стадиях укладывается в рамки игры координации. В этой игре задача игроков — с максимальной точностью предугадать требования друг друга, причем именно предугадать. Предварительно согласовать их в новой коммуникативной конфигурации значительно сложнее, чем было ранее. Размер выигрыша каждой из сторон в такой игре прямо пропорционален степени согласованности их действий. В системе СК России лучшие результаты стабильно показывают только те следственные управления по субъектам Федерации, которые работают в тандеме с прокуратурой.
Описавший игру координации нобелевский лауреат Т. Шеллинг доказал, что ни один игрок в ней не может перехитрить другого, не перехитрив при этом самого себя2. «Хитрость» следователя, своевременно не раскрытую прокурором, наверняка раскроет суд. Тогда проиграют оба, получив обратно уголовное дело в порядке ст. 237 УПК либо оправдательный приговор. Значит, целью обоих является проверка дела на отсутствие оснований для такого решения. У судьи, однако, при изучении дела цель прямо противоположная — отыскать такие основания. Следовательно, способность мыслить с позиции другого процессуального игрока — залог увеличения процессуального выигрыша.
АСИММЕТРИЧНОСТЬ ИНФОРМАЦИИ
Процессуальные игроки обладают асимметричной информацией об уголовном деле. Это общая проблема всех транзиторных стадий, и она является тем фактором, который существенно усложняет игру координации. Асимметричность информации в уголовном судопроизводстве заключается в том, что один из участников уголовно-процессуальных отношений владеет важной для принятия процессуальных решений информацией, которой не располагают другие участники. Впервые эту проблему выявил и описал (применительно к здравоохранению) К. Эрроу, а Дж. Акерлоф впоследствии разработал ее на общетеоретическом уровне. За эти открытия оба ученых были удостоены Нобелевской премии — в 1972 и 2001 годах соответственно.
Как отметил К. Эрроу, оказание услуг в сфере здравоохранения и уголовного судопроизводства имеет много общего. Потребность в них возникает не тогда, когда все нормально, а как раз тогда, когда события отклоняются от нормы. В каждом случае присутствует элемент риска (лечение может оказаться неэффективным, защита окончиться осуждением, а обвинение — оправданием). В этих сферах потребитель лишен возможности проверить качество продукта, пока не употребит его. Судья, например, не рассмотрев дело, не сможет точно оценить его качество. Поэтому отношения в этих сферах строятся на основе доверия или, если смотреть под другим углом, — недоверия3.
Следователь. Первым с проблемой асимметричности информации сталкивается именно следователь, когда получает материалы оперативно-розыскной деятельности (ОРД). Оперативники (субъекты ОРД) заинтересованы в том, чтобы следователь возбудил уголовное дело. Следователь — в том, чтобы уголовное дело не пришлось впоследствии прекращать по реабилитирующим основаниям. При этом субъекты ОРД знают истинное качество материалов, которые они представили следователю, а следователь нет. Последний на стадии возбуждения уголовного дела не может с полной достоверностью установить, имела ли место скрытая оперативная провокация. Однако в ходе расследования он может выявить это обстоятельство, и ему придется прекратить дело и принять меры к реабилитации обвиняемого, что негативно отразится на показателях его работы.
Следователь в свою очередь заинтересован в том, чтобы его руководитель согласовал, а прокурор утвердил обвинительное заключение и направил уголовное дело в суд. Поэтому до утверждения обвинительного заключения он будет скрывать от прокурора информацию о подводных камнях в расследовании, которые всплывут только в ходе судебного разбирательства. Например, следователь точно не будет ставить прокурора в известность, что ключевой свидетель под нажимом защиты может изменить свои показания в суде, а потерпевшая по делу об изнасиловании искала выходы на обвиняемого, чтобы получить материальную компенсацию в обмен на отказ от обвинения.
Прокурор. Прокурор стремится минимизировать риск возврата дела в порядке ст. 237 УПК и развала обвинения в суде. Поэтому он будет искать малейшие основания для дополнительного расследования. Однако, направив дело в суд, прокурор становится заинтересованным, чтобы процесс принял необратимое течение и суд постановил обвинительный приговор.
Судья. Судья нацелен на стабильность приговора. Поэтому вплоть до его вынесения судья всегда будет держать для себя открытым путь к отступлению — возвращению дела прокурору.
Таким образом, каждый участник уголовного судопроизводства, преследуя в транзиторных стадиях свой процессуальный интерес, пытается скрыть известные ему недостатки уголовного дела от других участников. А сторона, у которой образуется дефицит информации, a priori относится с недоверием к своим «контрагентам» и желает перестраховаться от тех неблагоприятных последствий, риск которых заложен в уголовном деле.
Смысл изучения уголовного дела как раз и состоит в том, чтобы исправить асимметрию в сторону выравнивания информации. Если ее не удается устранить, то следователь предпочитает отказать в возбуждении уголовного дела, прокурор — возвратить дело для производства дополнительного расследования, а судья — возвратить дело прокурору для устранения нарушений.
В УПК РФ применительно к деятельности прокурора по поступившему от следователя делу используется термин «рассмотрение». Между тем никаких процессуальных действий, аналогичных тем, которые суд производит в ходе судебного разбирательства, прокурор производить не вправе. Все «рассмотрение» сводится к изучению материалов уголовного дела.
При этом асимметричность содержится не только в информации, но и в объеме полномочий прокурора и суда в транзиторных стадиях. Границы субъективного усмотрения прокурора при решении вопроса о возвращении уголовного дела для дополнительного расследования значительно шире, чем границы судейского усмотрения при решении вопроса о возвращении уголовного дела прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом.
СЛЕДОВАТЕЛЬ — ПРОКУРОР: ИГРА КООРДИНАЦИИ
Блокирующее полномочие прокурора — утверждать обвинительное заключение. В 2016 году прокуроры возвратили следователям СК России для производства дополнительного расследования 3727 уголовных дел. Следователи обжаловали вышестоящему прокурору 1403 решения, то есть примерно каждое третье. Удовлетворено всего 151 ходатайство, то есть 10,76% от числа обжалованных4. Этот 10-процентный показатель не изменяется на протяжении многих лет. Возможно, негласно установлена верхняя планка таких отмен. В любом случае этот инструмент прокурорской власти действует почти безотказно. Однако если бы все рычаги управления досудебным производством были сосредоточены только в руках прокурора, теория игр оказалась бы на этих стадиях бессильной. В уголовно-процессуальном законе имеются скрытые ресурсы и для следователя.
Игра в уголовном судопроизводстве — это обмен процессуальных возможностей на интересы и процессуальных интересов на возможности. Соответственно, для того чтобы вести игру, надо обладать и тем, и другим. Следователь на стадии возбуждения уголовного дела контролирует «вход» в систему досудебного производства, а прокурор при утверждении обвинительного заключения — «выход» из нее. Решения, принимаемые следователем и прокурором на этих транзиторных стадиях, влияют на формирование показателей работы каждого из них.
Прокурор заинтересован в максимально высоком проценте уголовных дел, возбуждаемых по направленным им в порядке п. 2 ч. 2 ст. 37 УПК материалам. Следователь и руководитель следственного органа заинтересованы в том, чтобы минимизировать процент дел, возвращенных прокурором для производства дополнительного расследования.
Чтобы увеличить процент уголовных дел, которые возбуждены по материалам прокурорской проверки, прокурор может, например, выехать одновременно со следователем на место происшествия, собрать материал и передать его в следственный орган с тем, чтобы этот материал был указан в качестве повода к возбуждению уголовного дела. И уже от усмотрения следователя (руководителя следственного органа) зависит, что он в конечном счете укажет в качестве такого повода — собственный рапорт или постановление прокурора.
Такая взаимозависимость вынуждает прокурора проявлять большую лояльность к следователю при решении вопроса по уголовному делу, поступившему с обвинительным заключением. Вместе с тем оба стремятся избежать того, что суд вынесет оправдательный приговор либо возвратит дело прокурору из-за нарушений, допущенных в ходе предварительного следствия. Такой исход станет их общим проигрышем.
Таким образом, взаимодействие между следователем и прокурором — это игра координации, усложненная асимметрией информации.
КАК МЫСЛИТ СУДЬЯ ПРИ ПОДГОТОВКЕ ДЕЛА К РАЗБИРАТЕЛЬСТВУ
На вопрос о том, какая у судей любимая статья УПК РФ, следователи всегда отвечают — ст. 237. Однако это неправильный ответ. Правильный — ст. 281 «Оглашение показаний потерпевшего и свидетеля». У следователей сложилось убеждение, что судьи при наличии малейшей возможности возвращают дело прокурору. На самом деле судьи идут на такой шаг неохотно и только в крайнем случае. Тому есть две причины.
Во-первых, судьи осознают, что возврат дела прокурору создает им (прокурорам) отрицательный показатель в работе. Обострять отношения с прокурорами там, где можно этого избежать, — не в интересах судьи. Ведь показатели самих судей тоже могут зависеть от прокурора5. Поэтому каждая из сторон заинтересована в том, чтобы не вредить друг другу.
Во-вторых, постановление о возвращении уголовного дела прокурору часто отменяют вышестоящие суды. В отличие от аналогичных постановлений прокурора, эффективность обжалования которых составляет всего 10%, решения судьи крайне нестабильны. В 2016 году прокуроры и иные участники процесса обжаловали 4083 судебных постановления о возвращении дел. Суды апелляционной инстанции отменили 2805, то есть 68,7% от числа обжалованных6.
Вместе с тем, несмотря на высокий риск отмены постановления в порядке ст. 237 УПК, в случае риска отмены приговора судья выберет наименее опасный для себя выход из ситуации. Отмена решений о возвращении уголовного дела прокурору не влияет на оценку результатов работы судьи, в то время как отмена приговора — отрицательный показатель. Хотя, конечно, если у какого-то судьи число отмененных постановлений в порядке ст. 237 УПК будет существенно выше общефедерального, к нему могут возникнуть вопросы со стороны руководства.
Иногда мотивом принятия таких решений может быть желание избавиться от сложного с точки зрения рассмотрения дела. Председатели судов, чтобы устранить такую мотивацию, устанавливают негласное правило, согласно которому после повторного поступления дела в суд его рассмотрение поручают тому же судье. Другой мотив — завуалированное оправдание, или, как сказал судья Верховного Суда РФ в отставке Н. А. Колоколов, «тихое прекращение» на предварительном следствии вместо «громкого оправдания» в суде7.
МАРКЕРЫКАЧЕСТВА УГОЛОВНОГО ДЕЛА
Как распознать некачественный продукт и снизить риски от асимметричности информации? Концептуальный прорыв в этом направлении совершил М. Спенс, за что и был в 2001 году удостоен Нобелевской премии. Ученый выявил роль сигналов, по которым можно определять достоверность и полноту информации8. Это работает и в уголовном процессе.
Надежным маркером качества в уголовном судопроизводстве является мера пресечения. Если по направленному в суд уголовному делу в качестве меры пресечения было избрано заключение под стражу, значит, следственный орган сигнализирует: он уверен в своей доказательственной базе и не опасается рисков, связанных с реабилитацией заключенного.
Представим себе обратную ситуацию. В отношении обвиняемого избрана мера пресечения в виде подписки о невыезде, тогда как к лицам, обвиняемым в совершении аналогичных преступлений (например, по ч. 4 ст. 111 или ч. 4 ст. 290 УК), как правило, избирается заключение под стражу. В данном случае у прокурора и суда создается вполне обоснованное впечатление, что следователи стремятся минимизировать для себя последствия реабилитации, которую считают высоковероятной, а значит, не уверены в позициях обвинения.
Похожие маркеры используются и на стадии возбуждения уголовного дела. Предположим, из центрального аппарата МВД в центральный аппарат Следственного комитета поступил материал ОРД. Следователь по особо важным делам провел проверку и возбудил уголовное дело, после чего дело сразу же было передано в следственное управление по субъекту Федерации, а оттуда — в районный следственный отдел. Соответственно, следователь районного следственного отдела расценивает это как сигнал того, что ни в центральном аппарате, ни в аппарате следственного управления не усмотрели серьезных судебных перспектив данного дела. Значит, скорее всего, он изначально отнесет это дело к категории дел «на прекращение».
Еще более сильным этот сигнал будет в том случае, если уголовное дело в центральном аппарате так и не было возбуждено. Материал был передан в нижестоящий следственный орган для принятия процессуального решения. В таком случае следователь нижестоящего следственного органа будет завершать проверку с прицелом на отказ в возбуждении уголовного дела.
Маркеры качества — действенный инструмент устранения асимметричности информации. Овладеть им — значит снизить риск ошибиться и в то же время повысить эффективность взаимодействия следователя, прокурора и суда в транзиторных стадиях процесса.
Литература
1Дикарев, С. И. Модернизация системы досудебного производства в уголовном процессе // Legal Concept = Правовая парадигма. — 2017. — Т. 16. — № 2.
2Колоколов, Н. А. «Громкое оправдание» или «тихое прекращение»? // Адвокатская практика. — 2014. — № 4.
3Цветков, Ю. А. Игра в правосудие: как увеличить выигрыш // Уголовный процесс. — 2015. — № 12.
4Шеллинг, Томас К. Стратегия конфликта / пер. с англ. Ю. Кузнецов. — М.: ИРИСЭН, 2007. — 368 с.
5Arrow, Kenneth J. Uncertainty and the welfare economics of medical care // American Economic Review. — 1963. — Vol. 53.
6Spense, Michael A. Market Signaling. — Cambridge: Harvard University Press, 1974.
Запомним
· В системе СК России лучшие результаты стабильно показывают только те следственные управления по субъектам Федерации, которые работают в тандеме с прокуратурой
· Следователь точно не будет ставить прокурора в известность о том, что ключевой свидетель под нажимом защиты может изменить свои показания в суде, а потерпевшая от изнасилования искала выходы на обвиняемого, чтобы получить материальную компенсацию в обмен на отказ от обвинения
· Мера пресечения — надежный маркер качества в уголовном судопроизводстве. Если обвиняемый под стражей, то следствие уверено в своей позиции и доказательственной базе
1См., напр.: Дикарев С. И. Модернизация системы досудебного производства в уголовном процессе // Legal Concept = Правовая парадигма. 2017. Т. 16. № 2. С. 117–122.
2См.: Шеллинг Т. Стратегия конфликта. М.: ИРИСЭН. 2007. С. 129.
3Arrow, Kenneth J. Uncertainty and the welfare economics of medical care // American Economic Review. 1963. Vol. 53. P. 941–973.
4Федеральное статистическое наблюдение «Сведения о следственной работе следственных органов Следственного комитета Российской Федерации» за 2016 год (Ф. № 1-Е). Режим доступа:
5См. об этом: Цветков Ю. А. Игра в правосудие: как увеличить выигрыш // Уголовный процесс. 2015. № 12. С. 56–66.
6Отчет о работе судов общей юрисдикции по рассмотрению уголовных дел по первой инстанции в 2016 году; Отчет о работе судов общей юрисдикции по рассмотрению уголовных дел в апелляционном порядке в 2016 году // Сайт Судебного департамента при ВС РФ: www.cdep.ru.
7См.: Колоколов Н. А. «Громкое оправдание» или «тихое прекращение»? // Адвокатская практика. 2014. № 4. С. 3–10.
8Spense, Michael A. Market Signaling. Cambridge: Harvard University Press, 1974.