Продолжение читайте у нас в группе https://vk.com/kn_books




Аннотация

Брак по расчету? Сделано.

Дерзкий новый муж? Сделано.

Это фиктивный брак, который я полна решимости сохранить сугубо профессиональным. Я не настолько глупа, чтобы попасться на такие примитивные уловки, как очарование или победы этого сексуального плейбоя. Я должна быть сильной, даже если он и мой муж.

Кроме того, у него огромный член и еще более огромное эго, и, кажется, главная цель этого мужчины — заставить меня приласкать их обоих. Этот высокомерный ублюдок — словно сладкие, приторные леденцы для моего либидо.

Знаю, он мне не подходит, но я хочу вобрать в себя каждый его чертов сантиметр.

И, учитывая его сексуальное мастерство и опыт, уверена, он невероятен в постели. А так как в ближайшее время мы обязаны быть вместе — для поддержания этого фарса, пока компания снова не начнет приносить прибыль — разве я не заслуживаю чего-то, что так хотела бы получить в конце тяжелого рабочего дня, верно?

Разве есть что-то плохое в одной маленькой слабости?

ВНИМАНИЕ!

Копирование и размещение перевода без разрешения администрации группы, ссылки на группу и переводчиков запрещено!

Данная книга предназначена только для предварительного ознакомления! Просим вас удалить этот файл с жесткого диска после прочтения. Спасибо.


Глава 1

Ной

Какой, черт возьми, ужасный пиар.

Я нахожусь на благотворительном мероприятии от имени «Тейт и Кейн». Уже два дня мою жену никто не видел и не слышал; мой лучший друг Стерлинг трахает в туалете официантку, пока я стою здесь с лопаткой в руке, шепча под нос проклятья за их медленную смерть.

Мы на благотворительном мероприятии в бесплатной столовой для нуждающихся. Предположительно, помогаем обедневшим молодым людям нашего общества, но это лишь предлог, чтобы опустошить карманы нью-йоркской молодежи, подавая им неоправданно дорогой ланч. И учитывая, что я один из поваров, сомневаюсь, что это будет вкусно. Мне нравится готовить, просто я редко это делаю. У меня есть один, может, два рецепта моей мамы, которые я освоил, и салат из курицы, приправленной карри, не в их числе. Один лишь запах вызывает тошноту. Хотя, может, это потому, что у меня нет аппетита.

В сотый раз я жалею, что не нанял Роситу и не выписал ей чек. Если бы я это сделал, то сегодня все ели бы, как короли. Но благо это не единственная причина, по которой я нахожусь здесь. Черт, это даже не главная причина.

Как только этим утром я прибыл в столовую, стервятники из высшего общества Нью-Йорка принялись заваливать меня вопросами. Как прошла свадьба? Почему ты один? Где твоя застенчивая невеста?

Даже если бы я знал ответ на этот вопрос, это не их собачье дело. Отец Оливии, Фред Кейн, вмешался и спас меня, сказав всем, что церемония была закрытой и красивой, и что Оливия просила извинить ее за отсутствие. Я вызвался помочь на кухне, чтобы несколько часов побыть одному, вдали от глаз общественности.

По крайней мере, таков был план. Я заставляю себя улыбаться фотографу, который двадцать минут назад ворвался на кухню, щелкая своей камерой. Если он еще раз спросит, где Оливия, я засуну эту камеру за тысячу долларов ему в задницу.

— Как дела? — спрашивает шеф-повар, заглядывая в большую глубокую миску из нержавеющей стали с нарезанной в ней курицей, приправленной карри.

— Все готово, — я подвигаю миску к нему, пока другой повар ставит на кухонный прилавок поднос с заранее нарезанными круассанами.

Они благодарят меня за то, что пришел, пока я снимаю свой испачканный фартук и по дороге из кухни закидываю его в стирку.

Я пожимаю еще несколько рук, пару раз фотографируюсь, а затем ухожу. Стерлинга по-прежнему нигде не видно, но этот идиот сможет и самостоятельно добраться до дома. Это же Нью-Йорк, здесь повсюду такси. Я все равно не в настроении сейчас общаться.

Когда Оливия стояла у алтаря, что-то во мне сломалось. Я надрывал задницу в попытке доказать ей, что мы на самом деле можем стать парой, и считал, что был близок к цели. Проживая вместе в одной квартире, просыпаясь в одной кровати, играя в наши сладкие игры, которые начинали переходить в нечто большее. Даже в офисе мы стали неразлучны… Медленно меняли компанию к лучшему, принимая по одному решению за раз.

Я разочарованно вздыхаю. Никогда в жизни я так не старался завоевать женщину. Но Оливия не просто какая-то женщина. Я вырос вместе с ней, вознес на пьедестал неприкосновенности на двадцать лет, и, наконец, она была так близка к тому, чтобы стать моей. До того, как сбежала. И я до сих пор не понимаю, почему. Хотя у меня есть догадка на этот счет…

Из-за пункта о наследнике в договоре.

Стерлинг был прав. Кажется, она не хотела печь мой батон в своей духовке. Но я никогда не думал, что она так отреагирует. Кричать, ругаться и отрывать яйца — да. Исчезнуть без следа — нет.

Люди в зале разошлись кто куда, пожимая друг другу руки и пожевывая крудите (Примеч. Крудитене перемешанный салат или набор из нарезанных свежих сырых овощей). В дальнем конце комнаты я замечаю отца Оливии и продвигаюсь к нему. Он невысокий, приземистый мужчина с серебристыми волосами, круглым животиком и вечной ухмылкой на лице. Он почти как брат Санты. Трудно не любить его, даже когда он указывает мне что делать и порой бывает занозой в заднице.

— Вы готовы рассказать мне, где она? — спрашиваю я, наклонившись, чтобы только он мог слышать меня.

Он извиняется перед человеком, с которым говорил, и поворачивается ко мне.

— Ной, — начинает он беззаботным тоном, будто мы обсуждаем плавание на яхте в предстоящие выходные на Гудзоне.

— Да, старина, — поддерживаю я дружескую улыбку на случай, если кто-то смотрит на нас. — Где она?

Он тяжело вздыхает, и я впервые замечаю, что это угнетает его почти так же, как меня.

— В безопасности, и это все, что тебе нужно знать. Ей надо подумать обо всем этом. Она вернется, как только будет готова. Ты же знаешь Оливию.

Я согласно киваю. Она ужасно упряма. И он прав. Она вернется, как только ей станет лучше. И тогда мы точно будем готовы обсудить условия, касающиеся ее матки. Я ухмыляюсь этой мысли. Сначала я подумал, что она живет с Камрин, но после обыска в квартире ее лучшей подруги решил, что она поселилась в одном из пятизвездочных отелей на Манхэттене.

— Когда снова ее увидите, передайте, чтобы позвонила мне, — тихо рычу я. Мы с Фредом всегда были в хороших отношениях — в конце концов, он был ближайшим другом моего отца — но мое терпение уже иссякало.

Он кивает.

— Конечно, передам.

Именно в этот момент и появляется Стерлинг с помятым внешним видом. Ну, вы понимаете. Растрепанные волосы, поднятый воротник, рубашка навыпуск, и с такой самодовольной ухмылкой, словно он только что опустошил свои яйца. Гребаный ублюдок.

— Что ж, это было быстро, — я проверяю время на своих часах. — Если понадобятся уроки выносливости, только попроси.

Удар локтем в ребра стирает мою улыбку с лица.

— Отвали, Ной. Мы оба знаем, почему ты расстроен, и я не виню тебя.

Фред прощается с нами, пока мы со Стерлингом обмениваемся друг с другом ударами.

— Итак, она доставила тебе удовольствие? — спрашиваю его я, когда мы идем к выходу.

— Конечно, — отвечает он. Но его взгляд устремлен на дверь, а в голосе слышна неуверенность.

Мне это знакомо. Одноразовый, незапоминающийся трах с девушками, чьи имена я уже не в состоянии вспомнить спустя каких-то двадцать четыре часа. И это еще одна причина, по которой исчезновение Оливии ощущается так, словно что-то вырвали из меня.

Конечно, у нас были как хорошие, так и плохие моменты, но я скучаю по подшучиваниям, скучаю по тому, как раздражал ее своими малейшими провокациями. Я просто скучаю по ней.

Мне не хочется идти домой одному. В квартире без нее так неуютно. Она жила в ней так мало, но теперь без нее там так одиноко и пусто. Все тепло и очарование было высосано, словно в вакууме. Только ее аромат до сих пор витает в воздухе, и это заставляет меня волноваться за нее еще больше. Когда я, наконец, начал привыкать к присутствию женщины в своем доме, все рухнуло. И этот чертов чайник на кухонном столе, который она принесла в качестве подарка на новоселье, так и стоит нетронутый, напоминая о ней. Почему мне был послан мирный знак, если она собиралась сбежать от меня?

Опускаясь на виниловое заднее сиденье такси, я вздыхаю. Я спросил Фреда, где она, но на самом деле мне было все равно. Ладно, не все равно — каждый раз, когда я оборачиваюсь и вижу, что ее там нет, это приносит боль. Но я, правда, хочу узнать, почему она сбежала от меня. Бросила, когда я стоял на пляже, как гребаный идиот, ожидая начала нашей церемонии.

Голова гудит от вопросов, злости, растерянности и потери, а в груди разрастается необъяснимая боль. И это пугающе знакомо. Почти такое же неустанное пульсирование я чувствовал, когда умерла мама. Это та боль, которая с каждым днем постепенно угасает, но никогда не исчезает полностью.

— Ты в порядке, приятель? — спрашивает таксист, глядя на меня в зеркало заднего вида.

— В порядке. Извини, — черт, я забылся. Я просто сижу здесь, в его машине.

— Ты куда-то спешишь? — спрашивает он.

— Да, домой, — я диктую ему адрес, недоумевая, почему начал думать о нашем общем пентхаусе как о доме.

Звонит телефон. Пульс сбивается — на секунду мне становится любопытно, не Оливия ли это. Но имя, мигающее на экране в третий раз за сегодня, быстро говорит мне об обратном.

— Да? — бормочу я устало.

— Как ты, держишься? — спрашивает Росита.

Она звонит мне каждые пару часов, но я впервые отвечаю. Обсуждение чего-то вслух, да еще и с другим человеком, способствовало бы тому, что этот кошмар стал бы слишком реальным. Но искренность в ее голосе подлинная и честная, и я внезапно ощущаю себя мудаком за то, что отклонял ее звонки.

— Кажется, да. Просто запутался.

Она вздыхает, и я представляю, как она кивает, соглашаясь со мной.

— Когда я узнала, что ты женишься, то не была уверена, что думать обо всей этой договоренности, но подумала, хотел бы этого твой отец, было ли это правильно. Он был хорошим человеком. И любил вас с Оливией.

— Да, — говорю я, соглашаясь с ней. Но в такие моменты, когда все кажется таким ужасным, трудно понять, о чем думал отец.

Я слышу шум, когда Росита глубоко вздыхает.

— Но чем больше я размышляла об этом, тем больше понимала, что мне по душе идея о твоей женитьбе. Что тебе приготовят завтрак утром, убедятся, что с тобой все в порядке. Что твоя жена будет следить за тем, принял ли ты витамины. Мне понравилась эта идея.

Я усмехаюсь.

— Я сам могу о себе позаботиться, ты же знаешь? — Росита всегда слишком опекала меня.

— Знаю, hijo (исп. сын), — тут же отвечает она. — Я знаю, что можешь. Но мне понравилось, что тебе не придется этого делать.

— Тебе ведь известно, что меня бросили у алтаря, верно? — Ничего не скажешь, это было самым подходящим временем, чтобы сказать это. Кроме того, не похоже, что Оливия — очаровательный, любящий тип женщин, которые приносят тапочки и подают завтрак в постель.

— Конечно, знаю. Я хочу сказать, что, хотя твое самолюбие и задето, нужно сделать глубокий вдох и постараться понять, почему она сбежала. Можно ли исправить это. Потому что я действительно думаю, что вы могли составить хорошую пару.

Я проглатываю застрявший в горле ком. Единственный раз, когда Росита видела нас с Оливией вместе, был на дне рождения ее дочери Марии. Редкая улыбка украшает мои губы при воспоминании об этом. Было весело проводить время с большой и дружной семьей Роситы и робкой Снежинкой, стоявшей рядом со мной.

— Я выслушаю все, что она скажет, обещаю.

Когда Оливия вернется. Если вернется.

— Хорошо. Будь хорошим мальчиком. Люблю тебя.

— Я тоже тебя люблю, Росита, — я запихиваю мобильник в карман и протягиваю двадцать долларов таксисту, когда тот тормозит перед нашим домом.

Поднявшись наверх, я бросаю свои ключи от квартиры и начинаю бродить из угла в угол. Я не намерен сегодня спать в одиночестве и планирую сходить в бар неподалеку, чтобы заглушить печаль в стакане прекрасного виски. Я включаю свет и замираю.

Оливия сидит на диване. Ее руки сложены на коленях, она выглядит уставшей. Ее темно-русые волосы взъерошены, а румянец на щеках исчез.

— Мне нужна твоя помощь, — говорит она.

Она ждала меня? Как долго? И это все, что она может сказать? Четыре простых слова... Когда не хватит и четырех тысяч. И она просит об одолжении?

Моя челюсть напрягается, когда недоверие перерастает в гнев.

— Для начала, мне нужно знать ответы, — требую я.


Глава 2

Оливия

Днем я возвращаюсь в пентхаус. Ноя здесь нет, так что, пока жду его, я переодеваюсь в свежую одежду и съедаю злаковый батончик. Я ложусь вздремнуть, но, в конце концов, просто пялюсь в потолок; стараюсь работать, но прекращаю, потому что не могу сосредоточиться; пробую читать журнал, но затем просто сижу на диване в ожидании.

Черт, где он? Не сидит же в воскресенье в офисе — это ведь Ной. Я стараюсь не думать о вероятности того, что он остался на ночь у другой женщины.

Но если это так… ладно, ведь именно я сбежала с нашей свадьбы. Не могу винить его за то, что он считает, будто наши отношения закончились. За то, что хочет забыть меня и найти другую девушку, которая не доставляла бы столько хлопот. Даже при том, что это причиняет ему боль.

Боже, я до сих пор не могу выбросить из головы то, что произошло со мной сорок восемь часов назад. Я все еще слышу голос Брэда в телефоне, который проник в мое ухо, словно какой-то мерзкий инопланетный паразит…

 

***

 

— Добрый день, Оливия, — говорит Брэд. — Тебе следует чаще проверять свою электронную почту.

— Ч-что ты хочешь? — задыхаясь, произношу я.

— Проверь почту и скажи мне, узнаешь ли ты приложенные фотографии.

Я завершаю вызов и нажимаю на значок электронной почты. Там одно новое сообщение. Я открываю его… и теряю способность дышать.

Конечно, я узнала эти фотографии. Когда мы еще встречались, Брэд заставил меня сделать для него несколько селфи сексуального характера. И я сделала, потому что тогда была доверчивой девушкой, которая верила, что он может превратиться в достойного парня, если я всего-навсего приложу усилия и дам ему все, что захочет его гадкое, бездушное, крошечное сердце.

Он внушил мне, что хороший, а его эгоистичное и властное поведение являлось результатом моих ошибок. Всякий раз, когда он выходил из себя, это было только потому, что я его спровоцировала (конечно, если злилась я, то только потому, что была маленькой сучкой, которая искала повод для обиды). Он расстраивался, когда я отказывалась притрагиваться к его стояку; обижался, когда я предложила хотя бы иногда прикасаться к моему клитору. Даже когда заставала его за флиртом с другими женщинами, он утверждал, что так поступал лишь потому, что я не уделяла ему внимания.

Поэтому я считаю, что не должна была заставлять его удалять эти фотографии, тогда бы он не лгал об их уничтожении. Я заставила его удалить их с его телефона, пока наблюдала за этим процессом, но он, должно быть, заранее куда-то их скопировал. Все двадцать две. Черт.

Я перезваниваю. Не успевает отзвучать первый гудок, как Брэд уже отвечает.

— Итак?

Приподняв подбородок, я стараюсь придать голосу самый грубый, самый презрительный тон, на который только способна. Не желаю доставлять ему удовольствие своим дрожащим голосом.

— Ты преследовал какую-то цель, когда делал это? Или просто хотел напомнить мне, какой ты подонок?

— Сдавайся и позволь моему отцу купить «Тейт и Кейн», — требует он. — Плюс ко всему я мог бы попросить тебя встать на колени и отсосать мой член, но мы оба знаем, что ты в этом не так хороша.

— Только потому, что ты всегда заталкивал его в глотку, словно бурил нефтяную скважину. Или таким образом компенсировал нехватку кое-чего.

— Так ты согласна на сделку или нет? — произносит он.

Ой, Брэду это не понравилось. Я могу только представить его презрительную усмешку. От того, что смогла разозлить его, я чувствую прилив торжества и ужаса одновременно.

— Боюсь, это ограниченное по времени предложение. Если хочешь сохранить «Тейт и Кейн», то к концу недели пришлешь мне по электронной почте договор о купле-продаже. Или же я опубликую эти фотографии, разрушив твою репутацию и, вероятно всего, компанию, ну а затем, когда подойдет срок, «Дэниелс Мультимедиа Энтерпрайзес» выкупит «Тейт и Кейн». Так или иначе, мой отец получит то, что хочет.

Сердце стучит так быстро, что мне едва удается дышать. Я пытаюсь выиграть время и обдумать ситуацию, начиная спорить с ним, чтобы найти брешь в его решимости.

— Так это все ради отца? Что ты с этого получишь?

— Быть хорошим сыном уже награда. Кроме того, это поспособствует возведению сильной компании, чтобы когда-нибудь унаследовать ее… И, конечно же, я буду наблюдать, как сопливая сучка получает по заслугам, — его голос пронзает меня, словно осколки льда, в то время как он продолжает: — Какое объяснение предпочтешь? Выбери наиболее понравившееся; это не имеет значения.

Так вот что это на самом деле — наказание за мою смелость порвать с ним. Даже для Брэда, моего гребаного бывшего, это безрассудно. Мне в голову не приходило, что он зайдет так далеко, чтобы отомстить.

— Что самое главное, — продолжает он, — это твое личное решение. Мое предложение достаточно щедрое. Я готов заплатить миллионы долларов за вашу компанию, а не просто требую, чтобы ты передала ее мне.

Я сглатываю.

— Ты сказал, что у меня есть неделя? — спрашиваю я, ненавидя то, насколько тихо и слабо прозвучал мой голос.

— Верно, — говорит он, радуясь, что, наконец, смог взять надо мной верх. — До встречи, Оливия. Будем на связи.

По крайней мере, я думаю, что Брэд сказал именно это. Я не расслышала сказанное из-за крови, стучащей в ушах. Его последними словами могли быть «тебе конец».

И, вероятно, так оно и было. Я смотрю на экран телефона, сдерживая желание разрыдаться, блевать и кричать одновременно. Что, черт возьми, мне делать? Что я могу сделать? Выхода нет. Я не могу здраво мыслить. Еле сдерживаемая тревога вышла из-под контроля. Животный страх заполонил мои мысли. Не могу дышать. Я в ловушке…

С одной стороны я понимаю, что мне требуется помощь. Я должна все рассказать Ною. Но как мне встретиться с ним? Я протянула Брэду веревку, чтобы тот повесил нас обоих. Дала именно то, что ему нужно, чтобы уничтожить наследие наших отцов и шесть тысяч рабочих мест.

Ядовитое влияние Брэда заполонило все вокруг, заставив меня испытать все больные, извращенные чувства, которыми были пропитаны наши отношения больше двух лет. Зрение затуманилось, а желудок сжался от беспокойства.

Нет, я не могу рассказать об этом Ною. То, как он посмотрит на меня… Не знаю, что хуже — разочарование или жалость. Моя гордость не сможет вынести еще один удар. Я просто этого не переживу.

В тот момент я ненавидела себя больше, чем кого-либо в своей жизни. Меня трясло от стыда и беспомощности.

Какого черта я сделала эти фотографии для Брэда? Я всегда позволяла этому отморозку пользоваться собой, просто поворачивалась и делала все, чего он хотел. Не будь я такой наивной и отчаянной, сейчас не оказалась бы в такой ситуации. Почему мне потребовалось столько времени, чтобы услышать тихий голос в голове, кричащий, что эти отношения неправильные, это убивает тебя, беги сейчас же?

Ладно, я услышала их, но слишком поздно. И если прямо сейчас я ничего не предприму, наша компания будет расплачиваться за мою ошибку.

Я должна была найти Брэда и остановить его, хотя и понятия не имела, что сделаю или скажу, когда приеду к нему в офис. Мои инстинкты кричали, что существует угроза и что мне нужно встретиться с ним, бороться и даже убить его, потому что, если я останусь стоять на месте, он первым найдет меня и причинит боль. Позволить ему прийти ко мне — уже значило, что я проиграла.

Ослепленная адреналином, я выбегаю из коттеджа, запрыгиваю в машину и мчусь к единственному аэропорту Нантакета. В голове вертится лишь одна мысль — найти Брэда и заставить его заплатить.

Мрачные и безумные мысли крутятся в голове. Я была права, когда нервничала из-за свадьбы с Ноем. Если Брэд собирается разрушить нашу компанию независимо от того, как я поступлю, тогда в чем вообще смысл? Если об этом узнаю в СМИ, разразится скандал, и тогда лучшим сценарием развития событий станет мой уход, и компания сможет продолжить работать без меня. В этом случае вопрос о моем наследстве останется открытым. Я уже вижу заголовки: «Генеральный директор вынужден уйти в отставку из-за скандала с фотографиями в стиле ню». Не о таком первом появлении на CNN я мечтала.

Борясь с тошнотой, со слезами на глазах и все еще одетая в бессмысленный наряд, я нажимаю на педаль газа и оставляю нашу свадьбу далеко позади.

Перелет из Нантакета, каким бы коротким он ни был, все-таки заставил меня сидеть и размышлять. Я поняла, что позволила своим эмоциям взять верх над собой — буквально. Как, черт возьми, это исправит хоть что-нибудь? Как бы это ни было приятно в краткосрочной перспективе, я не могу просто ворваться в кабинет Брэда, выкрикивая ругательства. Нет, прежде чем приступать к решительным действиям, мне нужен план.

Нужна помощь. Но учитывая, что в данный момент я пытаюсь бороться с тревогой и стыдом, засевшими глубоко внутри, не хочу, чтобы Ной узнал о моих пошлых фотографиях или о том, какой властью Брэд, по-видимому, все еще обладает надо мной.

Поэтому, вместо того, чтобы встретиться с Брэдом, я беру такси до гостиницы в Верхнем Ист-Сайде, обещая себе, что смогу решить эту проблему сама, и никто не узнает, что я сделала когда-то для Брэда или что он сделал со мной.

Я просто хотела доказать себе, что не была абсолютно бесполезной. Я знала, что вымогательство Брэда не компенсирует того, как я поступила с Ноем в тот день, не говоря уже о том, чтобы оправдывать свой поступок. Но считала, что победа — это лучше, чем отступление назад с поджатым хвостом. Ужасно, что я предала своего жениха; я не хотела взваливать все свои проблемы на него. Мне хотелось оставаться независимой. Я, черт возьми, Оливия Кейн. И должна была найти способ исправить ситуацию.

Однако в итоге я не смогла придумать причины, по которой избегала Ноя. Я провела две бессонные ночи, вышагивая по гостиничному номеру, пытаясь найти способ, чтобы подавить угрозу шантажа Брэда… Но ни хрена не придумала. Каждая идея была хуже предыдущей. Я не могла бороться, не вовлекая в это других людей и не привлекая внимание к своей грязной маленькой тайне.

Сегодня на рассвете я сдалась и легла спать, но мозг продолжал работать, пока я не заснула от полного истощения.

Позже, утром, когда я смотрела на себя в зеркало, то была вынуждена признать то, что всегда знала. Я не справлюсь в одиночку. Эта ошибка была слишком давней и слишком серьезной, чтобы ее легко можно было исправить или покончить с ней насовсем. И когти Брэда уже глубоко впились в меня. Едва вспомнив его голос по телефону, у меня участилось сердцебиение и скрутило живот. Я едва могла соображать, а этого мудака даже не было поблизости.

Нет, я должна смотреть правде в глаза… и Ною тоже. Поэтому я принимаю душ и, как только могу, пытаюсь привести свое изможденное лицо в порядок. Не имея ничего другого, я надеваю вчерашнюю одежду — то, что должно было стать моим свадебным платьем. Спускаюсь вниз, съедаю булочку, не чувствуя вкуса, и беру чашку кофе из континентального завтрака (Примеч.: Континентальный завтрак — легкий завтрак, включающий в себя булочку и кофе), а затем вызываю такси, чтобы добраться до нашего пентхауса.

Пришло время вернуться домой к своему мужу.

 

***

 

Звук от поворота дверной ручки выводит меня из болезненных воспоминаний. Я вздрагиваю и поднимаю взгляд, сердцебиение учащается, когда открывается наша входная дверь.

Ной переступает через порог… Затем замечает меня и замирает. Он смотрит мне в глаза, словно видит призрака. Гнев, облегчение и боль отражаются на его лице.

При виде него, все мои тщательно отрепетированные слова вылетают из головы. У меня пересыхает в горле, и, с учащенным сердцебиением, я произношу первое, что приходит в голову:

— Мне нужна твоя помощь.

С минуту он ничего не говорит. Просто продолжает пялиться на меня, борясь с эмоциями. Наконец, он отвечает:

— Для начала, мне нужно знать ответы.

Его голос напряжен, он с трудом держит себя в руках. Но он не сказал «нет». Это лучшее, на что я могла рассчитывать, черт возьми, лучшее, чего я заслуживаю. Я киваю и поднимаюсь на ноги.

— Где, черт возьми, ты была? — спрашивает он. Он все еще не сдвинулся с места, будто не хочет подходить ко мне слишком близко.

— Прости, что уехала. Я была в отеле, — знаю, это не сильно близко к ответу на его заданный вопрос, но нужно было с чего-то начать.

Ной захлопывает дверь и направляется ко мне.

— Боже, Оливия. Я думал, ты ушла навсегда. Почему ты ничего не сказала?

Кусая губы, я с трудом сглатываю. В его голосе слышится боль. Я предала его… По-другому это не назовешь.

Его негодование продолжает изливаться, накрывая меня, словно лавиной.

— Ты заставила меня стоять у алтаря в течение чертова часа. Ничто в жизни не доставляло мне столько унижения. И с тех самых пор я сходил с ума. Нам пришлось лгать, чтобы в СМИ ничего не просочилось, и, черт, все это время я понятия не имел, где ты. Я знал, что ты не хочешь выходить за меня, но, ради Бога, никогда не думал, что ты так меня ненавидишь.

Это слово подобно холодной игле, воткнутой мне в сердце. Ненавижу? Нет, я не могла, не могу… Но именно так я себя и повела, не так ли? Будто не считала его достойным уважения. Как я могу винить его за то, что он так думает?

Нахмурившись, Ной разрезает руками воздух.

— Ты бросила меня. Не сказав ни слова. Не давая никому шанса что-либо сделать. Я понятия не имел, что, черт возьми, происходит. Зачем убегать? Почему ты просто не сказала, что расстроилась? А как насчет того, чтобы мы стали партнерами и совместно работали? Я думал, мы пришли к пониманию, но, судя по всему...

— Я знаю, ясно? — кричу я.

Когда я слышу, как мой собственный голос надламывается, это становится последней каплей. Я судорожно втягиваю воздух, но это больше похоже на громкий всхлип. Слезы начинают течь по щекам, пока я пытаюсь крепче себя обнять, не в силах встретиться взглядом с Ноем. Ненавижу себя за то, что перед ним вот так расклеиваюсь.

— Я знаю, что причинила тебе боль, — говорю я. — Я обращалась с тобой, как с дерьмом. Ты так много работал, чтобы заслужить мою дружбу, мое доверие — и чем я тебе отплатила? Совершила глупый и ужасный поступок, и тому нет никакого оправдания. Но Брэд так напугал меня, что я понятия не имела, что мне делать. Я…

— Постой, эй, подожди минутку, — ошеломленный моим внезапным срывом, Ной неловко садится рядом со мной, широко раскрыв глаза. — Брэд? Какое ему до этого дело? Так это все было не из-за контракта на наследство?

— Что? Нет. Зачем мне убегать из-за этого?

Недоверие и удивление пересекают его красивые черты.

— Затем, что я зашел к тебе перед началом церемонии и оставил контракт на столике, прямо перед тем, как ты исчезла. Что я должен был подумать?

Его растерянность еще больше озадачивает меня. Я качаю головой, пытаясь собраться с мыслями, чтобы сказать то, что должна.

— Это не так. Мне нужно тебе кое-что сказать.

Я с трудом сглатываю, пытаясь собрать все свое мужество в кулак. Пришло время опустить оборону. Не потому, что Ной заслуживает объяснений, а потому, что я кое-что поняла. Я доверяю ему, чтобы он помог мне и при этом не осуждал. И всегда должна была доверять ему.

— Прямо перед началом церемонии…

Черт, мой голос не перестает дрожать. Я делаю глубокий вдох. Может, мне стоит сделать вид, будто я рассказываю историю, которая произошла с кем-то другим.

— Брэд позвонил мне. Он сказал, что опубликует… фотографии меня обнаженной, если на следующей неделе я не продам «Тейт и Кейн» компании «Дэниел Медиа». Вот почему я сбежала. Я подумала, что смогу его остановить, но потом поняла, что понятия не имею, как это сделать. Поэтому вернулась сюда, чтобы попросить тебя о помощи.

Итак, я сделала это. Обойдясь без подробностей, я рассказала правду, и мир не взорвался.

Хотя Ной может. Его ноздри раздуваются, и я смотрю в изумленном ужасе, когда его лицо приобретает пунцовый окрас. Было бы смешно, если бы не было так грустно.

Наконец, едва слышно Ной рычит:

— Я оторву его паршивый член и скормлю ему же.

Истеричный то ли смешок, то ли икота вырывается из меня.

— Пожалуйста, не надо.

Я вытираю щеки тыльной стороной ладони, обретая уверенность в себе. Ной не допустит, чтобы Брэд победил. Что еще более важно, он не позволит мне пройти через это в одиночку.

— Верно. Ты, вероятно, уже думала об этой идее, — внезапно теплыми сильными руками Ной крепко притягивает меня в своих объятиях. Он нежно целует меня в макушку. — Как бы я хотел, чтобы ты пришла ко мне раньше, Снежинка. Тебе не обязательно разбираться со всем в одиночку.

И сейчас это кажется таким очевидным. Кажется, я понимала это раньше, но теперь знаю наверняка, что Ной сидит здесь рядом для меня — по-настоящему, всегда, несмотря ни на что.

Всхлипывая, я поворачиваюсь, обнимаю его за талию и позволяю себе расслабиться в его уютных объятиях. Наше первое объятие, которое не мотивировано контрактом, или пари, или чем-либо иным, кроме искренней привязанности. Оно чистое и крепкое, а это именно то, что мне нужно. Уже сейчас я чувствую себя немного спокойнее.

— Теперь я на твоей стороне, — бормочет Ной мне в волосы. — И не допущу, чтобы что-нибудь с тобой случилось.

Мое дыхание постепенно становится глубоким и вскоре выравнивается, когда напряжение проходит. Я так беспокоилась о шантаже Брэда, висящем над моей головой, но мои страхи кажутся менее значимыми с Ноем, сидящем рядом, готовым помочь мне бороться с ними.

Через несколько минут он нарушает успокаивающее молчание и спрашивает:

— Хочешь чаю?

Я слабо улыбаюсь ему сквозь последние слезы.

— Ого, ты действительно англичанин.

— Мама уверяла в этом, — Ной немного отодвигается, достаточно, чтобы посмотреть на меня. — И как только ты почувствуешь себя лучше, мы можем приступить к решению проблемы.

Я киваю.

— У тебя есть идеи?

Его губы изгибаются в лукавой улыбке.

— Несколько.

Я снова улыбаюсь Ною. Почему-то у меня возникает ощущение, что Брэд в полном дерьме. С Ноем я впервые чувствую себя в безопасности после начала этой катастрофы.


Глава 3

Ной

Утром Оливия выглядит милой. Она все еще спит, лежа на боку лицом ко мне с обвитыми вокруг бедер простынями. Позади рассыпаны ее спутанные волосы, словно пролитый мед. Слава Богу, она не в той ужасной флисовой пижаме. Сверху ее тонкая белая майка сползла вниз, отчего можно разглядеть глубокую ложбинку между грудей, а снизу задралась, открывая полоску сливочной кожи на мягком животе.

Забудьте слово «мило», она выглядит невероятно аппетитно. Я хочу пробежаться языком по ее груди, дразнить ее тугие соски сквозь тонкую ткань, пока она не проснется, простонав мое имя и зарывшись руками мне в волосы.

Этого не произойдет, я знаю. Мы же говорим об Оливии. Каждая победа дается с большим трудом, и каждый раз, когда я подхожу к ней близко, она отступает на два шага назад.

Но можно же помечтать.

Не открывая глаз, она неторопливо потягивается, издав легкий стон, когда ее длинные ноги распрямляются под постельным бельем. Я ценю этот момент, любуясь ею. Раньше я не допускал пробуждение в пижаме или утренних встреч с девушкой. Но если именно так они выглядят, считайте, что теперь я за.

Через мгновение она моргает, открывая глаза.

— Привет, — говорю я.

Она сглатывает, опустив глаза, словно стесняясь того, что я стал свидетелем ее пробуждения.

— Здравствуй.

— Готова к сегодняшнему дню? — после того, как я прошлым вечером успокоил ее расшатанные нервы, мы составили план действий и все отрепетировали.

— Ты, правда, считаешь, что это сработает? — спрашивает она в сотый раз.

Но я понимаю, почему она нервничает. Мы собираемся встретиться лицом к лицу с одним из величайших страхов в ее жизни.

Понимая, что ей требуется поддержка, я терпеливо отвечаю:

— Я знаю, что это сработает, — мужчину вроде Брэдфорда Дэниелса легко перехитрить. Его заботит лишь собственное эго, и как только ты угрожаешь ему, он убегает как маленький мальчик со школьного двора.

Я откидываю одеяло и сажусь. Нужно приготовить кофе для Оливии, завтрак, и затем принять горячий душ, который уже манит меня.

— Черт, это же у-утренний стояк, — заикается Оливия, ее глаза прикованы к тому месту, где моя мужественность пытается вырваться из боксеров.

Вниз, парень.

Я ухмыляюсь ей.

— Что? Он рад тебя видеть.

Ее взгляд поднимается до уровня моих глаз.

— В самом деле? Ты рад, что я вернулась?

— Конечно, рад. Что за вопрос? — это похоже на постоянную проверку с ее стороны, словно она ждет, когда я совершу ошибку и скажу, что покончил с ней и с этой игрой, которую мы ведем. Однако, для меня это не просто игра.

Я хочу сказать ей, что проснулся десять минут назад, восхищаясь представшим передо мной видом, и эта эрекция предназначена исключительно для нее. Но вместо этого прикусываю язык, уверенный в том, что признание спугнет ее.

— Просто подумала… Когда я сбежала… — она делает паузу. — Я была уверена, что все испортила.

Теперь, когда она здесь, в нашей постели, я готов радоваться, что после того, как она сбежала, не поддался на все эти низменные инстинкты, которые побуждали меня трахаться с каждой женщиной на протяжении всего пути через Манхэттен. Я приподнимаю ее подбородок, заставляя посмотреть мне в глаза.

— Тебе придется кое-что наверстать, но ничего не кончено.

Она кивает, облегчение и благодарность сияют в ее глазах. И еще кое-что — что-то настолько теплое, что я даже не смею назвать, не говоря уже о надежде.

Я вскакиваю с постели и направляюсь в ванную, задаваясь вопросом, что нас ждет сегодня и в последующие дни.

 

***

 

Позже, одевшись, позавтракав и собравшись с силами, мы останавливаемся перед зданием, где располагается компания отца Брэдфорда Дэниелса. Я практически ощущаю волнение, исходящее от Оливии.

— Готова? — спрашиваю я.

Она слегка кивает, ее бездонные синие глаза полны беспокойства.

— Нет. Но не думаю, что когда-нибудь вообще буду. Мы просто должны сделать это.

Я сжимаю ее плечо в утешении. Я почти… горжусь ею. Она трясется, стоя на высоких каблуках, но никуда не уходит, готовая сражаться.

— У нас все получится, — обещаю я ей. — Не волнуйся так.

Пришло время схватить быка за яйца. Я открываю стеклянную дверь, и мы входим внутрь, проскальзывая мимо регистратора, будто знаем, куда идем. Мне кажется, элемент неожиданности всегда срабатывает в твою пользу, когда ты играешь по-взрослому.

Но когда мы заходим в его кабинет, Брэдфорд выглядит так, словно все это время ждал нас, с самодовольной усмешкой, растянутой на лице.

— А где же свора голодных адвокатов? Я считал, что будет именно так, — улыбаясь, будто уже победил, Брэд встает со своего кресла.

Его кабинет оформлен в традиционном стиле — большой письменный стол из красного дерева, направленный к двери, ряды книжных полок, на которых лежат книги. Портрет кролика, висящий на стене. Ладно, последнее весьма странно…

Я стою на своем, пристально глядя на Брэда, давая ему понять, что его чертова поза меня не пугает.

— Мы могли бы прийти сюда, угрожая засудить твою задницу, но оба знаем, что именно от этого ты получишь то удовлетворение, которое так жаждешь получить — судебный процесс, ажиотаж СМИ вокруг этого события, втоптанное в грязь имя Оливии.

Брэд прищуривается.

— Гря<



Поделиться:




Поиск по сайту

©2015-2024 poisk-ru.ru
Все права принадлежать их авторам. Данный сайт не претендует на авторства, а предоставляет бесплатное использование.
Дата создания страницы: 2018-01-31 Нарушение авторских прав и Нарушение персональных данных


Поиск по сайту: