My little Joonmyun
https://ficbook.net/readfic/1075646
Направленность: Слэш
Автор: Jane_crazy_E.L.F. (https://ficbook.net/authors/170704)
Фэндом: EXO - K/M
Пейринг или персонажи: Ву Ифань/Сухо
Рейтинг: PG-13
Жанры: Романтика, Юмор, Фэнтези, ER (Established Relationship)
Предупреждения: OOC
Размер: Драббл, 13 страницы
Кол-во частей: 1
Статус: закончен
Описание:
- О, Всемогущая Вселенская Справедливость, обрати свой взор на эту двухметровую детину, которую я так люблю и которая старательно выводит меня из себя.
Крис хохочет, чуть не падая с узкой кровати и чмокая своего парня в щеку:
- Думаешь, она тебя услышит?
- Думаю, что посочувствует.
Посвящение:
Любимому паблику год, так что https://vk.com/2lead
Публикация на других ресурсах:
Разрешено только в виде ссылки
Примечания автора:
На фест. Заявка:
"Жанры: Юмор
Крис и Чунмён - родители ЕХО, но Крис ведет себя не как папочка, а как еще один ребенок, вместе с Чанёлем творя беспредел. Чунмёна все задалбывает, он носится с этими детьми, орет на них, но толку нет - никто не слушает. В один вечер перед сном Чунмён загадывает желание - на день стать неугомонным ребенком. И утром просыпается пятилетний Чунмён, который будет еще невыносимее, чем 11 детей ЕХО вместе взятых. Соотвественно – как будет выкручиваться Крис и остальные ЕХО."
Мне кажется, что вышло не совсем так, как планировал заказчик. Но я не могла не добавить романтики.
И автор такой автор xDD Даже в работу по тулидам умудрилась впихнуть намёки на свои ОТП))
- Переключи!
- Отвяжись.
- Отдай!
- Нет.
Сехун с Джонином валяются на ковре у телевизора и в попытках раздобыть заветный пульт управления щипаются, кусаются, колотят и, кажется, даже выругиваются иногда. Чондэ, видимо посчитав это весьма остроумным, сопровождает мини-потасовку подходящим саундтреком – если пятую симфонию Бетховена можно считать подходящей под царапанье, кусание и колочение. Чувство юмора вокалиста приходится по вкусу Бэкхёну, который, опираясь на плечо друга, подхватывает очередное «тра-та-та-та».
Тао, раскручивая новоприобретённые нунчаки и пытаясь перекричать спорящих макне, которые на самом деле уже и не спорят давно, а просто дурью маются, выпрашивает у отсутствующего в комнате Криса новый чехол на планшет. Марку производителя уточнять не требуется. И кричать куда-то в коридор тоже нет необходимости, но чехол отчего-то нужен вот прямо сейчас.
- Можно потише? – просит Минсок, отмечая что-то ручкой в листах Чунмёна.
Ноль реакции…
С кухни доносится непрерывный хохот Исина и Кенсу, нечаянно уронивших на пол яйцо и теперь придумывающих множественные вариации «жизни до падения» и страданий семьи этого яйца «после». Вот расписано зачатие, созревание и рождение, включая оперение курицы, повадки петуха и эксклюзивный дизайн курятника…
- Тише, - вторит хёну Чунмён.
Ноль реакции. Дубль два.
…Детство «пострадавшего» умилительно, светло и радостно. Далее следует рассказ о его первой любви, юношеском максимализме, любви второй и желании связать себя узами брака. «Лечиться им пора» - думает Чунмён, в третий раз перечитывая одну и ту же строку в расписании и слушая, как страдают сейчас детки и жена того самого «разбиенца».
На помощь хохочущим мамочкам прибегает Чанёль, уворачивающийся от подушки Криса и попутно подкидывающий слезливые подробности рассказчикам. Две здоровенные детины, словно стадо слонов, проносятся вдоль зала, сметая всё на своём пути, собирая конечностями все косяки и коллекционируя синяки и шишки. А уж учитывая, что при этом Крис обещает Чанёлю не самую завидную участь, попеременно на четырёх языках громогласно возвещая, что сделает с репером, если тот ещё раз что-то там совершит – Чунмён во всём этом гвалте даже понять не может, по какой такой важной причине два баса всея СМ вдруг решили переубивать друг друга, - шум в квартире подобен гулу взлетающей ракеты.
Когда забег по залу скидывает Лухана с кресла, заставляет Бэкхёна с Ченом прибавить громкость, а Кенсу с Исином по новой начать сочинять жизнь овощей – теперь капуста и морковь в главной роли – выдержка лидера корейской подгруппы летит к чертям.
- Да заткнётесь вы сегодня?! – Чунмён со всей силы лупит по столу кипой бумаг. – Крис!
Старший резко замирает с подушкой в руке, грозно нависшей над головой Чанёля, и улыбаясь во все 32, произносит неловкое «упс».
Чунмён вскакивает с дивана, понимая, что сегодня возиться с расписанием уже бесполезно, и уволакивает своё длинноногое горе-чудо в сторону спальни.
- Какого чёрта?!
Старший даже голову в плечи втягивает от такого резкого тона.
- Крис, ты лидер или дитё пятилетнее? Почему я один разгребаюсь с бумажками? Почему Кенсу с Исином, хоть и дурачась, но выполняют свои обязанности? Почему мне помогает Минсок? Почему не ты? Почему я должен присматривать за двумя подгруппами, разговаривать с менеджером и ещё тебя успокаивать? Ты что, маленький?
- Прости…
Старший виновато опускает голову, полируя пол сползающим носком.
- Прости? Прости?! - Чунмён хватает своего парня за руку, усаживая на край кровати. – Может, вместо развлечений с Чанёлем, ты решишь помочь Минсоку с уборкой? Или отправишь Сехуна с Джонином разгребать ящик с грязным бельём и стирать эту гору? А? А может, вместо меня разберёшь и выучишь наше расписание, получишь нагоняй от менеджера за полное отсутствие дисциплины в общежитии и объяснишь по телефону маме Джонина, что у её сына вновь болит спина, потому что он такой балбес, но виноват ты, потому что не справляешься?
Крис в шоке распахивает глаза. Он никогда ещё не видел такого Чунмёна, раздражённого, грозного, решительного – лидера. Он привык, что Чунмён маленький. Маленького роста, хрупкий, спокойный и всегда милый, всегда. А тут вдруг…
- Прости… Мы просто… Я так больше…
- Что?! Не будешь?!
Крис чувствует себя отъявленным школьным хулиганом, которого после родительского собрания отчитывает всё семейство. И ему стыдно.
- Помочь? – спрашивает он, поднимая виноватый взгляд на лидера.
- Вовремя ты, однако.
Чунмён разворачивается уже было к двери, но его перехватывает Крис, сжимая в руке тонкое запястье. Младший поворачивается в сторону нашкодившего парня, на которого он сейчас очень зол на самом деле.
- Что ещё?
- Не хотел тебя расстраивать…
- Я люблю тебя, - Чунмён произносит это медленно, наблюдая, как дрожат реснички и обычно сбивающий наповал взгляд сейчас сменяется наивно-радостно-детским. Крис с распахнутыми глазами и чуть приоткрытым ртом смотрит прямо в лицо своему парню, стараясь не упустить ни секунды.
- Правда люблю, - продолжает Чунмён. – Но иногда мне хочется тебя побить. Ты безответственный, взбалмошный, эгоистичный балбес. Да рядом с тобой Джонин послушный ребёнок, Сехун и тот ответственней. А ты всё носишься по дому, как подросток.
- Я могу помочь сейчас чем-то? – серьёзно спрашивает Крис, стараясь соответствовать этому самому «ответственно».
- Можешь, - Чунмён наклоняется к лицу сидящего парня и, предвкушая маленькую победу, томно выдыхает: - Убери за собой.
И вылетает из комнаты, пока Крис, понадеявшийся было на ласку, собирает с пола зубы из упавшей челюсти.
- Ох, мама дорогая, - Крис стоит посреди гостиной, оценивая ущерб.
Сдвинутые с места фотографии на стенах и полках – меньшая часть беспорядка. По всему общежитию раскиданы диванные подушки, несколько толстовок, ковёр украшен чайным пятном и валяющимся рядом стаканом, а посреди стола красуются крошки печенья. В общем, чистота и образцовый порядок.
Кенсу совместно с Исином хозяйничают на кухне, кидая грустные взгляды в сторону образовавшегося кавардака и вытирая с пола остатки треклятого яйца. Минсок продвигается мимо лидера своей подгруппы, в прыжке давая тому подзатыльник, подбирает две толстовки с пола и ставит опрокинутый стакан на место.
- Хён, не трогай, - строго произносит Чунмён. - Вот пусть те, кто весь этот бедлам устраивал, и убираются.
- Так они до третьего пришествия порядок наводить будут, - кричит старший из коридора, развешивая вещи.
- Ничего, зато, может, повзрослеют немного, - вздыхает Чунмён.
Следующие два часа Чунмён с Минсоком и два ответственных и извинившихся повара наблюдают за тем, как Сехун с Джонином вытирают пыль на книжных полках, Бэкхён с Чондэ моют полы и идут репетировать сверхурочно, а Крис с Чанёлем, ползая на корячках, оттирают ковёр от следов разлитого чая и одновременно сочиняют песню о своей нелёгкой судьбе. На попытки лидера китайской подгруппы искупить свою вину Чунмён никак не реагирует.
Вечером, когда погашен свет во всём общежитии и из некоторых комнат уже слышится мирное сопение, перебиваемое храпом корейского репера и руганью корейского же вокалиста, дверь комнаты Чунмёна открывается, и виноватая тень проскальзывает в помещение.
- Что тебе, чудовище?
Тень проползает под одеяло, пытаясь уместить длиннющие ноги под оным и бурчит что-то про «извиняться пришёл». Извиняется Крис минут десять, сбивчиво говоря про свою несостоятельность как лидера, целуя невпопад и обещая исправиться.
Крис мягко обнимает Чунмёна со спины, ещё раз просит прощения за свои дурачества и желает спокойной ночи, бубня куда-то в макушку.
Потом щекочет уже засыпающего парня и опять извиняется. И так раз пять.
- О, Всемогущая Вселенская Справедливость, обрати свой взор на эту двухметровую детину, которую я так люблю и которая старательно выводит меня из себя.
Крис хохочет, чуть не падая с узкой кровати и чмокая своего парня в щеку:
- Думаешь, она тебя услышит?
- Думаю, что посочувствует.
- Эй, я же такой хороший, - тянет китаец, стряпая умилительную мордашку.
Чунмён смеется, дает подзатыльник хёну и воздевает руки к потолку:
- Хороший! Ты слышишь, Вселенская Справедливость? Он хороший!
- А разве нет? - Крис выпячивает нижнюю губу и картинно хнычет.
- Хороший, конечно. Только по заднице тебе надавать надо. Вот!
- Нууу…
- Без ну. Вот я мечтаю, чтоб ты как-нибудь утром встал и вдруг стал взрослым и ответственным.
- Это нереально, - улыбается Крис.
- А если бы меня рядом не было?
- Как это?
- А вот так. Нет меня. Или ещё лучше, вы работаете, а я, такой деловой, вам мешаю. Буду орать, разбивать кружки, сносить двери и разливать чаи на ковёр.
- Не, ты не сможешь. Ты у меня слишком культурный.
- Не то, что некоторые?
- Тонкий намёк, - упрекает китаец. – И тебе не пять лет, чтобы ты бегал и орал.
- Значит, пять тебе?
- Опять ты об этом.
- Да. И я в пять лет был тем ещё стихийным бедствием.
- Хочешь сказать, я бы не справился с группой, будь у меня под рукой пятилетний ты?
- Конечно, не справился. Да тебя и на день не хватило бы! А я с таким детсадом больше года управляюсь. Так что не выпендривайся, школяр, - щипок за нос, - а то взову к Вселенской Справедливости.
- Мерлинова борода тебе в помощь, - дуется Крис, отворачиваясь на другой бок.
- Бука, - Чунмён прижимается спиной к спине. - Вселенская Справедливость, если ты есть, дай мне сил проучить этого засранца. Либо дай ему мозгов, либо меня пятилетнего. Пусть помучается денёк.
- Я ещё и засранец, - бурчит старший со своей стороны. – И ты забыл сказать «сим-салабим»
- Трах-тибидох.
***
Крис пытается потянуться, ощущая на себе вес чужого тела. Чунмен и правда миниатюрный и хрустально-хрупкий, а ещё лёгкий, словно пушинка. Спросонья старший перебирает мягкие прядки волос своего парня и думает, как удивительно, что его копна от измывательств парикмахера жесткая и сухая, а у Чунмена волосы – шёлк. И ещё он твердо решил исправляться, а то стыдно быть таким засранцем рядом с Чунмёном-умницей.
Глаза открываются неохотно, и сон ещё не до конца выпустил из своего царства. Крис прижимает к себе худощавое тельце, зарываясь пальцами под широкую футболку и думая, что одновременно с исправлением надо заняться откармливанием своего лидера, а то так и с голодухи помереть недолго. Вон какой Чунмён худющий.
В ответ на манипуляции старшего у уха причмокивают губками и больно дергают за волосы. Крис от неприятных ощущений резко открывает глаза и со словами «Солнышко, мне больно» поворачивает голову в сторону своего обидчика…
Две минуты немого шока навечно врезаются в память китайца. Сверху, в чунмёновской пижаме лежит маленькое крошечное нечто, недовольно хмурящее носик. Крис выскакивает из-под ребёнка - а это именно ребёнок! – и опирается на стену, пытаясь вдохнуть. Но от нервов горло сжимает спазм, в голове проносится целая куча мыслей, одна другой страшнее. Почуяв, что «подушка» уползла, мальчик открывает глазки и сам садится напротив Криса, с любопытством разглядывая неизвестного дядю. Сначала он настороженно наблюдает за высоким незнакомцем, а потом, вдруг завидев, как тот корчит страшные рожи и бьётся головой о стену, заливается смехом. На вид ребёнку года четыре, может, пять. Пять… Пять...
Крис смотрит на глазки-пуговки и солнечную улыбку и медленно сходит с ума.
Для достоверности копается в телефоне, а когда понимает, что не ошибся в своих догадках, кажется, падает в обморок.
Это маленькое хохочущее чудо - вылитый Чунмен с детской фотографии. Только пижама теперь не по размеру, но оно и понятно - пятилетнему карапузу "немного просторно" в длинных свободных штанах и балахонообразной майке.
Вселенская Справедливость… Проучить засранца… Либо мозгов… Либо меня… Пя-ти-лет-не-го! Пя-ти-лет-не-го!
Чунмён!
Общежитие оглашает крик лидера китайской подгруппы, потом слышится заливистый детский смех, и Ифань норовит выпасть из реальности повторно.
Одногруппники, разбуженные ифаневским "Ааа!" и "Что ты такое?!" подоспевают как раз к моменту идентификации личности. Крис, забившись в угол комнаты, ошалевшим взглядом наблюдает, как маленькое нечто ползает по постели, вертит в руках будильник и тычет во все кнопочки пальцем.
Первым на пороге вырастает Чанель, из-за которого выглядывает героически настроенный Бэкки, Кенсу с половником, Исин с аптечкой и еще семь голов перепуганных одногруппников.
- Я бы спросил, что за нах...
- Фиг. Нафиг, - подсказывает Бэкхен.
- Да, что за нафиг тут творится, но при детях ругаться не положено… Стоп! – Чанёль хватается за стенку. – Дети?!
Последнее слово произносится всей группой, моментально проснувшейся и шокированной.
- Гэ, что стряслось? - мягко встревает Исин, проталкиваясь мимо Чанеля в комнату и не отводя взгляда от маленького мальчика, устроившегося на кровати.
- Апокалипсис, - выдыхает Крис и с ужасом смотрит на своего мембера.
Крис старается быть адекватным, когда подхватывает с постели мини-Чунмена, усаживает на диван в гостинной, а сам заталкивает гудящую и вопрошающую толпу в ванную комнату. Пока по телевизору гоняют мультики, лидер китайской подгруппы, стараясь ничего не упустить и выглядеть при этом опять же адекватно, тычет пальцем в фотографию на телефоне и во всех вспоминаемых подробностях пересказывает вчерашний разговор со своим парнем.
Чондэ присвистывает, Минсок чешет затылок, и только Исин с Кенсу обреченно вздыхают, понимая, что забота о маленьком Чунмене ложится на их плечи.
- Умыть, накормить, развлечь, - загибает пальцы Исин и обращается к товарищу по несчастью. - Всё?
- Не попасться менеджеру и превратить его обратно.
На этой фразе одиннадцать голосов дружным хором, но шепотом - ребенок в соседней комнате как-никак - поминают на чем свет стоит и в замысловатых идиоматических выражениях расписывают друг другу, что и куда засунет им менеджер-хён, если прознает про их "маленький секрет". Картина рисуется не самая радужная.
- Пришёл наш конец, - льёт слёзы корейский рэпер, норовя вырвать клок волос то ли у себя, то ли у рядом стоящего Бэкхёна.
- Это ребёнок, Чанёль, - пытается успокоиться Крис. - Всего лишь ребёнок. А по сравнению с такой занозой в заднице, как ты, так вообще никакой опасности не представляющее существо. Наверное.
Перекрестившись, запев начало «Ave Maria» и пожелав друг другу удачи, отряд из одиннадцати боевых нянь открывает дверь ванной комнаты.
***
- Чанёль, забудь мои слова про занозу в заднице, - выдыхает Крис и обречённо смотрит, как маленькие ручки избивают стол в гостиной планшетом – его любимым и набитым кучей информации планшетом! – превращая высокотехнологичный девайс в ни капли не высокотехнологичное крошево.
- Ой, - морщится Лухан, когда треснувший экран в очередной раз встречается с деревянной поверхностью.
- Вдох-выдох, - повторяет сам для себя Крис. – Вдох-выдох.
Шаг, ещё один… Китаец осторожно подбирается к мелкому вредителю, стараясь не спугнуть дубасящее по столу планшетом чудо. Да какой там! Чунмён так увлечён кромсанием блестящей и большой штучки, что не обращает на притаившегося взрослого никакого внимания. При этом мальчик хохочет, смотрит мультик и болтает ногами, сидя на краю дивана.
- Привет, - Крис садится на корточки перед ребёнком, вытаскивая из рук остатки своего девайса.
- Привет, - мальчик легко расстаётся с новой игрушкой, обращая всё своё внимание на китайца.
- Будем знакомиться? Меня Крис зовут, а тебя?
- Меня зовут Чунмён, - чуть картавя, проглатывая часть букв, но весьма по-взрослому. И детская ладошка встречается со сравнительно огромной взрослой. Крис нежно пожимает миниатюрные пальчики.
- А сколько тебе лет?
Чунмён вытаскивает свою ладошку из захвата и крутит ею перед носом старшего: - Пять.
- Ого, да ты большой уже, - Крис сам не понимает, откуда в нём вдруг рождаются все эти реакции, фразы и педагогические ходы. А одногруппники, стоя неподалёку, боязливо наблюдают за происходящим.
- Нет, я ещё маленький, - обижается мальчик, отодвигаясь подальше. – Это Вы большой, а я маленький.
- А пацан то соображает, - хихикает Чанёль.
- Тсс, - шикает Бэкхён, от волнения вцепляясь руками в косяк.
- А давай на ты?
Чунмён внимательно оглядывает нового друга и через пару секунд выдаёт решительное «Ты крутой. Давай!». Минсок с Луханом не выдерживают и падают на пол от смеха, а Чанёль причитает: «У парня плохой вкус».
Крис вспоминает пункты в плане по уходу за ребёнком, которые пару минут назад озвучивал Исин. Что там первое? Умыть.
- Чунмён, пойдём умоемся и зубки почистим?
- Нет! – решительно отказывается мальчик и убегает в сторону кухни.
Следующие пять минут китаец гоняется за мини-вариантом своего лидера, уговаривая на водные процедуры, подсовывая под нос конфеты и обещая парк аттракционов. Но ответ маленького мальчика неизменен: «Нет!».
- Лухан, ну пожалуйста. Я тебя как друга прошу.
- Крис, это Чунмён, твой Чунмён. И никто здесь лучше тебя не знает, что нужно этому мальчику, как его успокоить и как позаботиться. Это твой Чунмён-и, только маленький.
- Просто помоги. Его нужно искупать, наверное.
- Вот спасибо. Нет, Крис, ты меня прости, конечно, но это твой парень, и я не хочу потом по ночам кошмары смотреть.
- Лу, он маленький мальчик!
- Да. Но я думаю, что это должен сделать ты. И никто иной. И не проси Исина. И Тао не проси. И вообще не проси никого. Сам, Крис. Ты должен всё сделать сам. Ради Чунмёна.
- Я понял.
С горем пополам Крису удаётся схватить шустрого мальчугана и затащит в ванную комнату. «Ох, засудят меня за педофилию», - думает парень, стягивая с Чунмёна безразмерную майку и распутывая запутавшиеся штанины. Как мальчик до сих пор не упал и не разбил себе сопелку, убегая от одиннадцати взрослых мужиков по дому, ему не ясно.
Чунмён брыкается, кусает вредного дядю за руку и хнычет «не хочу». Когда его ставят в ванну и включают воду, норовит вылезти обратно. Но против высоченного дяди мало что применимо, а вода такая тёплая и приятная, что через две минуты он уже смеётся, пару раз чуть не поскальзывается, пытаясь подпрыгнуть повыше, и вовсю брызгается. Они чистят зубы «взрослой пастой», моют голову «крутым шампунем» и намыливают на губку «ого, какой классный» гель для душа. Крис чуть не со слезами на глазах наблюдает за каждым действием своего маленького чуда. Своего чуда, просто маленького. Ведь когда-то из этого малыша вырастет его Чунмён, серьёзный, талантливый и очень умный. И старший с нежнейшим трепетом вытирает мокрые волосы, трёт носик и треплет за щёчки. Чунмён в детстве невероятно прелестный.
Крис мокрый с головы до ног, но отчего-то невероятно счастливый, тащит свою ношу в комнату и усаживает полотенчатый кулёк на кровать. Копается в шкафу, ища майку, из которой можно было бы соорудить чего-нибудь более-менее приличное.
- Вот, нашёл, - торжественно произносит он и гордый собой поворачивается к кульку.
А того и след простыл: размотанное полотенце валяется на постели, следы мокрых пяточек на полу и крик «Мои глаза!», донёсшийся из коридора. Бэкхён залетает в открытую дверь, кидаясь на хёна с кулаками:
- У тебя почему дитё голое по дому бегает, а?
Одновременно с этим гостиной несколько человек сначала начинают ржать, а потом бегать по комнате, сопровождая топот громогласным «Держи его! Держи!». Парни спешат на помощь товарищам и застают в гостиной весьма интересную картину: Чунмён шустро убегает от своих преследователей, ныряя между крупными и неуклюжими взрослыми. Попадается мальчик Джонину, резко выпрыгивающему из-за кресла и хватающему свою добычу на руки.
- Забирай, - макне бережно передаёт хихикающего мини-Чунмёна Крису.
Майка большая и достаёт почти до пола, рукава свисают, а ворот так и норовит свалиться с плеч. Крис подвязывает импровизированную сорочку поясом от своего халата, завязывая сбоку аккуратный махровый бантик. Но Чунмёну эта деталь не нравится:
- Я мальчик, - категорично заявляет ребёнок, дёргая за завязочки. – Бантики для девочек, а я мальчик.
- А ты умный, - делает вывод старший.
- Да, - нескромно соглашается чудо.
- А что у нас тут на завтрак? – Крис усаживает Чунмёна на стул, пододвигая поближе тарелку.
- С такими темпами уже на обед, - поправляет Кенсу.
- Вообще-то, мы встали чуть больше часа назад, - Исин смотрит на часы.
- Что! – возглас всеобщего удивления проносится по помещению. – Только час?
- А почему лимон жёлтый? – глазки-пуговки с любопытством глядят на вокалиста китайской подгруппы.
- Ой, я не знаю, - Чондэ разводит руками.
- Ты что, дурак?
Грохот челюстей одногруппников и несдерживаемый ржач со стороны Лухана и Сехуна в полной мере отражают шок на лице вокалиста.
- Нет, я не дурак.
- Устами младенца… - сквозь смех выплёвывает макне.
- Сехун, заткнись, - обрывает его Чондэ. – Я просто не знаю, - уже обращаясь к мальчику.
- Ну, раз не знаешь, значит, дурак, - и лохматое недоразумение спрыгивает со стула и убегает в сторону спален.
- Мне решительно нравится этот парень, - улыбается Чанёль. – Железная логика.
- Ой, какая страшная тётя! - Чунмён тычет пальчиком в экран телевизора. – Почему тётя такая страшная?
- Лучше бы он про лимон спрашивал, - шепчет Чанёль и получает подзатыльник от Исина.
- А почему ты говоришь, что тётя страшная? – Лухан пытается применить все свои педагогические таланты, усаживая ребёнка к себе на коленки.
Чунмён смотрит на хёна, потом на экран телевизора и опять на хёна:
- Хён красивый, а тётя страшная.
Лухан самодовольно улыбается, спуская ребёнка обратно на ковёр:
- Чанни, ты прав, у парня железная логика.
- Эй, малой, - зовёт репер. – А я красивый?
Мальчик морщит носик, переводит взгляд на всю компанию и тычет пальцем в сторону Бэкхёна:
- Нет, он красивый.
И как ни в чём ни бывало ребёнок возвращается к просмотру передачи.
О том, как полдня они играют в догонялки и прятки, совместно пускают слюни на канцтовары с сайта интернет-магазина и мечтают о постельном белье с машинками, взрослые дяди стараются не вспоминать.
- Что делать будем, Лу? – Крис устало валится на диван рядом с хёном, одним глазом наблюдая, как Минсок катает на своём горбу поющую детские песенки прелесть. Бэкхён подпевает, страхуя наездника сзади и придерживая импровизированный плащ сказочного принца, смастерённый из цветастой наволочки.
- Не знаю. Может, мы его как в сказке зацелуем, и он превратится обратно?
- А потом подаст на нас в суд за домогательства, – улыбается лидер, пытаясь не отрубиться от усталости прямо сейчас.
- Что, измотал тебя мелкий?
- Есть немного. Он был прав: вроде маленький и с виду безобидный, а энергии на ядерный реактор.
- Два.
- Что?
- На два реактора, - выдыхает Лухан, вытирая рукой выступивший на лбу пот.
А Чунмён уже бросил свою «лошадку», заявив, что ему скучно, и оседлал плечи корейского репера. Чанёль кружится по комнате, страхующим вновь работает Бэкхён. Концерт по заявкам продолжается, и вокалист по второму кругу показывает киёми и поёт детские корейские песенки.
Крис поднимается с места и снимает с плеч друга непоседливую ношу. За весь день мальчик выучил только имена «крутого» Криса, Исина и Бэкхён-хёна, «который красивый». Кенсу полдня придумывает, чем накормить маленького ребёнка. И уговорив сам себя, принимается за выпечку.
- Куда?! – обречённо кричит Кенсу, но уже поздно. Так долго изготовлявшаяся розочка из какого-то супер-пупер вкусного крема исчезает под маленькими пальчиками, сминающими нежный сахарный бутон. – Ну, ешь теперь.
Крис прибегает, когда Чунмён уже извазюкался в торте:
- Прелесть моя, давай, умоемся.
- У, - тянет мальчик, зачерпывая пальцем очередную порцию крема.
- Пойдём, потом доешь.
Неохотно, но ребёнок подаётся на уговоры. И вот что удивительно: слушается он только Криса и Исина. Первый не отходит от своего чуда более чем на минуту, а второй такой спокойный и милый, что мальчик заворожено за ним наблюдает.
- Где моя подводка?
- Где мои карандаши?
- Маркер не видел?
- Куда подевался мой свитер?
- Где подводка Бэкхёна?
- Гэгэ, не могу найти мои новые нунчаки.
Куча вопросов сыпется на голову Криса. Да, быть лидером… В общем, не работа мечты.
- Нам крышка, - констатирует Сехун, демонстрируя листы с расписанием, исчерченные цветными карандашами – нарисована синяя ракета и странный человечек, отдалённо напоминающий главного героя фильма «Инопланетянин».
- Не страшно. У Минсока есть копия, а менеджер-хёну скажем, что чай нечаянно пролили. Ну, или сок, - беззаботно произносит Кенсу, забирая из рук макне ценный документ.
- Какой такой чай? – спрашивает Исин.
Вся группа сгрудилась вокруг стола.
- А вот какой, - и вокалист со всё тем же беззаботным выражением лица окунает бумагу в заварочный чайник.
- Ого! – выдыхает Крис, удерживая на руках нашкодившего Чунмёна. – Да ты мастер конспирации.
- Ещё бы, - улыбается Кенсу. – На самом деле я всегда мечтал это сделать, - придавливает чайной ложкой клочок и закрывает крышку. – Пойду свежий заварю.
- Мда, а говорят, что я странный, - чешет затылок Исин. – Вот она где, пугающая гениальность.
А Кенсу щелкает кнопку чайника и достаёт упаковку заварки.
- Так где всё же моя подводка? – Бэкхён перекладывает с места на место книги на полке, заглядывает под диван и ищет свою пропажу под кухонным столом.
Ответ прилетает с разъярённым «Ким Чунмён, что за несносный ребёнок». Джонин выходит из спальни и вертит в руках остатки своих наушников – провода неаккуратно перерезаны маникюрными ножницами. Но восторг одногруппников вызывает не это, а разукрашенное в абстрактные фигуры лицо танцора. Да, постарался мальчик, пока нянь прилёг подремать минут на пятнадцать. «Завидная производительность», - думает Сехун, засовывая плеер поглубже в карман.
- Твоя подводка на мне, хён, - и Джонин выкидывает наушники, и ругается в ванной комнате, оттирая «стойкую, чтоб её», и на обратном пути даже грозит нашкодившему мини-лидеру пальчиком, потом, правда, чмокает в щёку, но грозит точно.
- В цветах! Он засунул их в цветы! – Тао ругается на китайском, любовно оттирая новые нунчаки от земли и придумывая, куда бы спрятать столь ценный предмет.
- Тебе ногти не накрасили, - Чондэ показывает цветные пальцы.
- Тоже поспать лёг? – интересуется Джонин.
- Нет, я доброволец. Чем бы дитя не тешилось…
- Лишь бы менеджеру на глаза не попадалось!
Часов в восемь вечера на пороге вырос тот самый менеджер, отвлекаемый всей группой, пока Крис прятал своё маленькое чудо в спальне, кутал в одеяло и шептал на ухо какую-то несуразную сказку. Минсок долго обьяснял всю ситуацию, упомянув в одном предложении сначала " Чунмен" и "температура", а потом "Крис" и " заботится". Сложнее всего было уговорить хёна не проверять самостоятельно самочувствие одного лидера и доверить заботу о нем и лечение второму лидеру. А то мало ли – заразно. Хотя менеджер с выпученными глазами выслушивал всю ахинею старшего мембера и прекрасно понимал, что лапша с ушей наверняка до плеч свисает и кетчупа нужна банка, но снимать вермишель не стремился. Лучше он будет думать, что два лидера именно по причине болезни заперлись в комнате, а не потому, что... Бррр.
- И вот принц взобрался на верх самой высокой башни…
- Справляется, - шепчет Исин, заглядывая в замочную скважину.
- Что завтра делать будем? - спрашивает Минсок. - Не могу же я отправить лидера на вечный больничный? Не чумной же он у нас.
- Может, завтра к какому-нибудь колдуну сходить?
- Ага, к экзорцисту. А сразу после этого устроить в лучшую палату клиники для душевнобольных. С видом на парк, или мост...
-Он в СМ столько времени провел, что ты вряд ли испугаешь пацана парой спиритических сеансов.
- И то верно.
- Ну, что? Жив? – Исин присаживается на край кровати.
- Тише, разбудишь, - Крис перебирает мягкие прядки сопящего под боком Чунмёна.
В свободной руке листы с расписанием, и в гостиной одногруппники с тройным усердием отстирывают, отглаживают, отмывают. А ещё склеивают по кусочкам разбитую вазу, выковыривают из заварочного чайника разбухший кусок бумаги и сонно потирают глазки. Да, кто бы мог подумать, что один день с пятилетним лидером страшнее урагана «Катрина».
- Что завтра делать будем, Исин?
Воображение уже рисует сцены распада группы, сдачи маленького мальчика в детский дом и потери собственного счастья. Нет, он никому своё чудо не отдаст. Хоть расстреливайте.
- Не знаю, лидер.
- Кхм… Лидер. Да какой из меня лидер? Меня за день вымотал один маленький мальчик. Чунмён прав: пора взрослеть. Веду себя, как дитё, не помогаю. Безответственный, вечно ржущий, всё везде раскидывающий, ленивый…
- Ну-ну, ты совсем-то себя не опускай.
- А чуть-чуть можно?
- Чуть-чуть? Можно.
И оба смеются, а Чунмён ворочается и дует губки.
- Смотри, и он устаёт, оказывается, - Исин улыбается, поправляя одеяло на мальчике. – И ты молодец, - после долгой паузы.
- Спасибо. Но до него расти и расти. Мне не верится, что я восхищаюсь лидерскими качествами пятилетнего мальца.
- Своего Чунмёна, Крис.
- Да, даже такой непослушный и лохматый – самый лучший, однозначно.
- Вот и помни об этом, а я пойду наших потороплю, а то они там сейчас со швабрами в обнимку заснут. И брось ты эти бумажки, умаялся же.
- Нет, выучу и разгребу. Надо.
- Взросло.
- Так у меня ребёнок на руках, - и Крис указывает на спящего Чунмёна, а потом они с Исином опять смеются.
Крис укладывается спать, когда на часах третий час ночи. Закутывает Чунмёна в одеяло, прижимает покрепче своё маленькое чудо.
- Ох, и хлопот с тобой, солнышко. Вот что я завтра менеджеру скажу? Нашли мы тебя, что ли?
Словно в ответ на реплику, Чунмён ворочается в одеяле.
- А если честно… Мне так стыдно сейчас. Я же большой и сильный, должен помогать тебе, защищать, поддерживать, а я тот ещё свин, оказывается. И как ты меня терпишь? Но я обещаю исправиться, мой хороший. Только давай, ты утром встанешь нормально. Нет, я тебя и пятилетнего люблю, конечно, но ждать лет так двенадцать, пока ты подрастёшь… С меня к тому времени песок сыпаться начнёт. На черта тебе будет такой дядька как я? А впрочем… А просыпайся, как хочешь. Я же теперь взрослый и ответственный у тебя, как-нибудь справлюсь. И я ещё понял, в какой жо… Ой… Ну короче, как тяжело тебе с нами. Да я Чанёля чуть не убил сегодня. И Сехуна. И даже наш кусок говядины, хотя пел он шикарно. И я, наверное, извинюсь завтра перед Минсоком… Я расписание выучил. Ну, и работа у нас, я тебе скажу…
Крис говорит сбивчиво, иногда путаясь в словах, глотая окончания и солёные слёзы. Чунмён в его руках только ворочается, сопит и пускает на подушку слюни. Чудесный ребёнок. Китаец думает, что у Чунмёна и сейчас блестящие глазки-пуговки, и улыбка солнечная, и откармливать его всё равно надо.
Парень долго молчит, гладит Чунмёна по голове. Уже почти засыпает, и сквозь дрёму умудряется бормотать на ухо мальчику еле различимое «ты у меня умница» и «я люблю тебя, очень-очень».
***
Чунмён просыпается и обнаруживает, что любимого китайца рядом нет. А это странно, учитывая, как тяжело старшего будить и поднимать по утрам – тот ещё соня. Уже стоя в ванной, лидер вдруг замечает, что засыпал вчера в другой майке, и штаны, кажется, тоже были не те. Ну да ладно.
Он выходит в гостиную и тут же замирает на пороге, потому что…
- Кенсу, ты помнишь про продукты?
- Так точно, - Кенсу отдаёт честь ложкой и возвращается к сковородке.
- Исин! Исин, у вас с Джонином занятия после обеда. Да, с тем тренером.
- Нет, хён, я справлюсь. Лучше чай иди попей.
- Лухан, тебе к Минсоку и чаю. Не болтайся под ногами. Да, я именно это хотел сказать. Нет, не охамел.
- Тао, да, я помню про чехол. Но ты ни черта не получишь, пока не отзанимаешься сегодня положенных три часа на уроке корейского. Нет, не я. К Минсок-хёну с этим вопросом.
Крис стоит посреди гостиной, вертясь на все 360 градусов и раздавая многочисленные указания. Собранный, серьёзный. И на удивление, вся группа, как по армейскому уставу, только и успевает соглашаться, накрывать на стол к завтраку и приводить себя в порядок. В тишине. Нет, есть небольшой шум, ибо Джонин что-то с Сехуном обсуждают, и Чанёль почему-то выкидывает в мусорный пакет все фломастеры, карандаши и Бэкхёновскую подводку.
- Заткнулись все! У меня Чунмён спит. О, менеджер звонит.
Гробовая тишина.
- Да, хён. Да, ему лучше. Температуры нет уже. Заехать? Вечером? Хорошо, мы ужин приготовим. Да. Да. Понял, сделаю.
А Кенсу с Исином уже роются в холодильнике, продумывая вечернее меню.
- Ну, во-первых, я проснулся, - Чунмён проходит в центр комнаты, приглаживая взъерошенные волосы.
Взгляд группы тут же обращается к лидеру, и выражение лица Криса… Чунмён не может понять. Это коктейль: нежность, радость, и даже необъяснимое благоговение, кажется; там же любовь, гордость и… опять нежность?
- А во-вторых, что вы так все на меня смотрите? Крис?
Китаец подхватывает своё чудо, отрывая от пола, и чмокает, куда попадёт.
- Ты нормальный? Что на тебя нашло? – Чунмён пытается вдохнуть полной грудью, но объятья парня слишком крепкие. – Отпустиии!
Крис ставит Чунмёна на место, запечатляя в памяти всё те же глазки-пуговки, миниатюрные ручки и аккуратный носик.
- Просто люблю тебя, и всё тут.
- О, - младший смущается слушать признания посреди гостиной в окружении десяти своих одногруппников.
- Да поцелуй ты его нормально уже, и идём есть, а то Сехун там сейчас всё без вас сожрёт, - Кенсу как всегда вовремя появляется со стороны кухни, со всё той же ложкой и в цветастом фартучке.
- А и правда!- и Крис под улюлюканья спешащих за стол мемберов целует Чунмёна, по-настоящему. А Чунмён в шоке распахивает глаза, но отвечает – не ответить своему любимому китайцу не представляется возможным.
- Эм… Сегодня праздник какой-то? – интересуется лидер, рассматривая идеальный порядок и блестящие полы.
- С чего ты взял? – Крис ведёт своего парня на кухню, усаживает младшего на стул, пододвигая ближе тарелку.
- Ну… Вы странные какие-то, и у Чанёля нет гнезда на голове, и он сидит спокойно рядом с Джонином, и они даже не спорят. И ты встал раньше меня, и в квартире порядок, и никто не кричит мне в ухо. Точно праздник.
- Привыкай, - Крис чмокает Чунмёна в щёку.
- Звучит, как угроза. К чему привыкать?
- Я думаю, Крис пытается сказать, что мы теперь тихие, послушные и ответственные, - встревает Бэкхён.
- Я сплю.
- Нет, - опять мягкий чмок в щёку.
- Тогда в чём дело?
- Просто.
Откуда-то из спальни доносится «Лидер, иди сюда!». Чунмён вздыхает, поднимается с места, но твердая рука усаживает обратно.
- Это Чондэ, и он меня зовёт.
Чунмён хлопает ресничками: с каких это пор они к Крису «лидер» обращаются? И давно ли начали на помощь звать?
- Ты тепе