Начало реформ Ельцина стартовало с переустройства экономики. Постсоветская эпоха началась под знаком рынка. Борис Ельцин, едва приняв страну, повел ее назад – к капитализму, от которого отреклась победившая революция в 1917 г.
Борис Ельцин направляет Россию к рынку, и эту главную реформу одобряет Запад. Новое правительство возглавляет Ельцин, но схемы экономических преобразований он поручает тридцатипятилетнему Егору Гайдару. К нему примыкают другие младореформаторы: тридцатишестилетние Анатолий Чубайс и Петр Авен, тридцатидевятилетний Александр Шохин и тридцативосьмилетний Андрей Нечаев. Их прозвали «гарвардские мальчики». Гарвард они не оканчивали, но изучили западную экономическую теорию. Борис Ельцин запретил младореформаторам лезть в политику, но дал полную свободу в попытках построить экономику. Гайдар с коллегами начинают применять теорию на практике с либерализации цен.
Либерализация цен. Наполнить прилавки решили, дав волю ценообразованию, чтобы таким образом достичь баланса спроса и предложения. Все были против идеи Гайдара, кроме Ельцина. И с первого января 1992 года все начинают стоить так, как выгодно продавцу. Цены взлетели на некоторые товары в десятки раз.
Реальные доходы населения упали наполовину, и все это на фоне растущей безработицы. Правительству оставалось либо платить дотации, либо вводить карточную систему. Но бюджет развалился и «карточки» не было возможности поддержать. Да и народ не одобрил бы. Оставили ситуацию в покое, продолжая объяснять, что либерализация цен - болезненная процедура, но единственно возможная в реалиях девяностых. В магазинах появились «диковинные» для советских людей продукты и товары, но купить их было не на что. Денег хватало только на самое необходимое.
Вводят «прожиточный минимум» и на помощь призывают свободу торговли. Либерализация торговли Продают почти все. Ларьки, уличные ряды с торгующими бабушками, множество вещевых и авторынков. Челноками становятся ученые и артисты.
Но большая выручка была доступна «продавцам» нефти, газа и цветных металлов. Причем разница между высокими мировыми ценами и низкими внутренними обещала прибыль в тысячу процентов.
За активы в «лихие девяностые» боролись с оружием и бандами. Из-за отсутствия эффективно работающих государственных институтов начинают делить рынок всеми доступными методами. Позже реформаторы скажут, что не могли предвидеть такую силу криминализации, считая, что дальше мелких маргинальных разборок бизнесмены не пойдут. Но бизнес обзаводился «крышей», наличностью и активами, зачастую демонстративно пренебрегая законом.
В это время появляются «новые русские». Они обогащались за минуты, когда доходы обычных людей едва поспевали за расходами.
Приватизация. Когда в России запускали процесс «ваучерной приватизации», предполагали, что так советские предприятия обретут новых эффективных хозяев. Необходимость реформы списывали на «красных директоров». Так называли руководителей мощных предприятий, которые использовали свой статус как «кормушку» и втихую от государства работали по «серым» схемам сбыта.
Ельцин и его правительство создавали класс собственников и провозглашали превосходство частной собственности над государственной. Громкие заявления о правах каждого на приобретение собственности по номинальной цене оказались в действительности фиктивными. Небольшую выгоду могли получить только трудившиеся на высокодоходных предприятиях, а таких было немного. К тому же, начинают проводить закрытые аукционы. Обещанных равных прав на государственную собственность не получилось. Все попытки стабилизировать ситуацию несли крах. «Павловская реформа» привела к обнулению вкладов. Попытались включить печатный станок, но это принесло больше вреда, чем пользы.
Все попытки добиться сокращения госдолга не имели успеха, добились лишь отсрочки платежа. Долги прощали Греции и Польше, но не слабой России. Экономический стресс усугублял и политический кризис. В декабре 1992 года народные депутаты требовали смены главы правительства. Позже Ельцин предлагает кандидатуру Виктора Черномырдина, допустившего вскоре много ошибок.
В 1993 году начался обмен советских рублей на российские. Принимали только по 35 000 рублей и всего две недели. У отделений Сбербанка выстраивались очереди. Ельцин решает увеличить сумму до ста тысяч рублей и сроки – до конца года.
Начинается эра финансовых «пирамид». Появляются «МММ», «Селенга», «Властелина» и другие помельче. Власти наблюдают за их деятельностью отстраненно, политической воли, чтобы вмешаться, не было, как и подходящего закона. Но позже объявят, что экономические реформы Ельцина во многом дискредитировали именно «пирамиды». Причем параллельно с «пирамидами» в России появляются г осударственные к раткосрочные о блигации (ГКО), чтобы пополнить бюджет. Государство выпускало облигации и продавало их. Вырученные деньги делились на две части. Одна шла на покрытие бюджетного дефицита. На другую - через дочерние структуры Центробанка государство покупало свои же ГКО. Поначалу ГКО приносили деньги, но к началу девяноста восьмого года бюджетный дефицит будет просто огромен.
Раздача госсобственности При приватизации мощные российские предприятия обошли этот процесс, формально оставшись государственными, но регулировались такие фирмы только директорами и, изредка, еще и узким кругом руководства. Началась «залоговая» приватизация, одобренная правительством, при которой предприятия выкупались на государственные деньги. Министерство финансов переводило деньги в банки, подконтрольные олигархам. Назначался «аукцион», победитель которого под залог акций предприятия предоставлял кредит государству, состоящий из его же средств. И когда государство не выплачивало кредит, акции оставались у нового владельца. В частные руки по таким «аукционам» ушло больше десяти предприятий, в том числе, «Норильский никель» и «Юкос». Михаил Ходорковский, например, заплатил за госкомпанию средствами депозита Минфина, который разместили у него экономисты.
Дефолт и бунт шахтеров В 1998 году объявили о деноминировании рубля: тысяча рублей превратилась в один. В этот год до России докатился финансовый азиатский кризис, и резко упали цены на нефть до двенадцати долларов за баррель. Власти пытались держать рубль «на плаву», Центробанк пускал валюту и началась «рельсовая война». В мае шахтеры перекрывают железнодорожные пути и требуют отставки Бориса Ельцина, а также роспуска Госдумы и правительства. Требования вернуть шахты государству натыкаются на мнения о требуемой в угольной отрасли реструктуризации, с ликвидацией шахт и рабочих мест. В августе грянул дефолт, западные экономисты его предрекали, но в России президент с прогнозами не соглашался и публично заявлял, что дефолта не будет. Но он настал, государство объявило себя банкротом, правительство признало, что возможности держать рубль в валютном коридоре больше нет. Российский рубль упал в полтора раза, а банки перестали выдавать вклады. Сменялись премьеры: Кириенко, Примаков, Степашин, а потом Ельцин объявил, что он уходит с поста президента России.
Итоги реформ Ельцина
В имиджевом смысле основные реформы Ельцина стали абсолютным поражением. Россия девяностых стала страной победившей наличности. Бизнес-элита создавала карманные банки, а правительство «подарило» заводы и предприятия, не получив никакой выгоды для бюджета.
Правительство не проявляло ответственности за свой народ, который от реформы к реформе переживал шоковую терапию.
Реформы больше походили на эксперименты, создавая постоянную угрозу дефицита и голода. Можно ли было строить новую Россию другими реформами – спорят до сих пор, как и о президентских возможностях и ресурсах Бориса Ельцина. Еще накануне выборов первым за него проголосовал бизнес. Началась дорогая и масштабная избирательная кампания «Голосуй, или проиграешь». Больше всего проигрывать не хотели бизнесмены, боявшиеся победы кандидата в президенты и соперника Ельцина коммуниста Геннадия Зюганова. Вероятнее всего, тогда бы пришлось вернуть все рыночные «достижения». Преобразования не привели Россию к прогрессу, а лишь замедлили развитие страны, очень больно ударив по экономике и почти каждой российской семье. Некоторые говорят, что все бы получилось, если бы не было попустительства со стороны власти на разрушающие страну процессы. Впрочем, это время прошло, и сейчас остается лишь анализировать прошлые ошибки, чтобы не допустить их повторения.